Текст книги "Серьезные игры"

*****

– Мне, Слава, – попросил Столин официанта, – открой бутылочку «Айрума». И запускай для меня долму.

– А что такое «Айрум»? – спросила Женя.

– Это, Женя, родимое пятно моей советской юности, – ответил Столин. – Ординарное белое сухое армянское вино. Объективно – весьма посредственное. Но я как-то к нему привык. И вульгарно пью его даже с мясом.

– Интересно попробовать. И мне тоже долму, пожалуйста.

– Закуски? – спросил Слава.

– Я в этом кавказском меню буду долго разбираться. Может, закажете на свой вкус? – попросила Столина Женя.

– Тогда так… Принеси, Слава, мой обычный набор из баклажанных закусок… Блюдо свежих овощей… Сулугуни… Лаваш… Кутабов разных несколько… Бастурму… Тарелку зелени… И пока, наверное, все. Теперь, Женя, вопрос немножко из другой оперы: как вы относитесь к птицам?

– Вы и так, я думаю, заказали с перебором, – усомнилась Женя.

Столин рассмеялся:

– Женечка, я не о еде. У меня тут в ресторане друг живет, попугай Кеша. Вы не будете возражать, если мы пригласим его за стол и угостим? Правда, честно предупреждаю, что он нахал и засранец. Последнее – в прямом смысле слова.

– Для меня большая честь познакомиться с вашим другом, – улыбнулась Женя. – Тем более, птиц я люблю.

*****

Когда Столин выпустил Кешу, небольшого, молоденького желто-зеленого волнистого попугая, из клетки, тот, разминая крылья, сделал несколько быстрых, косых, совершенно воробьиных кругов по кабинету. А потом приземлился Столину на галстук и радостно заклекотал.

– Нет, Кеша, так не пойдет, – возразил Столин, ласково беря попугая в руку и осторожно отцепляя от галстука. – Давай не будем портить вещь. И вообще, познакомься с дамой.

Женя протянула руку, и Кеша, без всяких сомнений перепрыгнув ей на ладонь, потерся об нее головой и нежно заворковал. Женя ответила ему очень похожими звуками. Кеша издал восторженный писк, перелетел Жене на плечо и полез с ней целоваться.

– Н-да-а… – протянул Столин со слегка отвисшей челюстью. – Первый раз вижу, чтобы Кеша так вел себя с незнакомым человеком. Вы когда-нибудь держали попугаев?

– Нет, никогда. Просто знаю петушиное слово, – лукаво подмигнула Женя, почесывая блаженно постанывающего Кешу под клювом. – Кажется, вы ревнуете?

– М-м… Немножко есть, – согласился Столин.

– Интересно, стоит ли мне обидеться: похоже, вместо того, чтобы ревновать меня, вы ревнуете Кешу.

– Ну, – развел руками Столин, – если честно, я тугодум и не могу ревновать даму после столь короткого знакомства. Должен все взвесить, обдумать последствия.

– Не пудрите мозги, Саша, – прищурилась смеющимися глазами Женя, – минут десяти настоящему мужчине должно хватать. А мы знакомы уже больше часа. Так что вы уже точно знаете, ревнуете вы Кешу ко мне или меня к Кеше. Колитесь!

– Если честно – обоих ревную! – рассмеялся Столин. – Так давайте же выпьем за столь пикантный любовный треугольник!

*****

…Проснувшись около трех ночи, Столин с изумлением обнаружил, что лежит, раздетый до трусов, у себя в постели, а Женя спит, похоже, в его футболке, уткнувшись ему в плечо и тихонько посапывая. Как ни странно, несмотря на количество и разнообразие выпитого, особого похмелья не чувствовалось: голова побаливала, но совсем слегка…

*****

Начался, впрочем, вечер вполне камерно. В порядке укрепления любовного треугольника Столин подсказал Жене, что Кеша, как многие попугаи, очень любит укроп. Между делом рассказал про свою перешедшую по наследству от взрослой дочки престарелую двенадцатилетнюю попугаиху Миньку, которая пытается спать со Столиным в одной постели и время от времени несет яйца.

– Так вы геронтофил! – развеселилась Женя. – Ей же в пересчете на человеческий возраст за 60. Жаль, на вид нормальный мужик, я уж подумывала, не заиметь ли на вас виды.

Столин отверг гнусные подозрения в геронтофилии и поклялся, что отношения с Минькой чисто платонические. Женя выразила пожелание познакомиться с таким редким в Галактике случаем чистейших платонических отношений. После чего почему-то выпили на брудершафт – и поцелуй при этом был отнюдь не платонический.

Но тут вдруг объявился старый приятель Леон Киракосян, один из совладельцев ресторана, который немедленно положил глаз на Женю. И как-то сразу выперла разница между тихим, лысоватым, небольшого росточка Столиными – Женя была выше его на голову – и душой общества, высоким красавцем-джигитом Леончиком. Жизнь забурлила, компания расширилась и переместилась в большой кабинет, Столин и Женя как-то оказались через несколько стульев друг от друга, начались танцы. Впрочем, время от времени Женя внимательно поглядывала на Столина…

*****

Эпизод танца Жени был одним из последних, который Столин помнил более-менее стрезва. Женя отнекивалась – но потом все-таки вступила в круг. Одна.

Музыка была кавказская, как бы веселая, но с тревожно-заунывными пассажами. И Женя встроилась в ритм и стиль музыки. Однако лицо ее подобно маске абсолютно ничего не выражало, а резкая, рваная пластика движений была непохожа ни на что.

Продолжался этот танец – или пантомима – или что-то еще – недолго, считанные минуты. Потом с резким пируэтом Женя абсолютно неподвижно застыла в странноватой позе, вызывающей какие-то испанские ассоциации. Совершенно синхронно почему-то прекратили играть оркестранты. Некоторое время висела пауза.

Аплодисменты были бурные и продолжительные.

*****

Вскоре веселье приобрело тот самый беспорядочный характер, когда человеку, не собиравшемуся его разделять, следовало удалиться по-английски. Столин тихонько выбрался на внутреннюю темную террасу ресторана и направился к заднему выходу. Его пошатывало. И зачем было напиваться, риторически спросил он сам себя. Понятно же, что эта женщина не про тебя, – ну и чего пить? Тем более чачу. Вроде взрослый мужик – а полный детский сад, трусы на лямках…

– Кажется, ты решил бросить меня неизвестно на кого, даже не попрощавшись? – раздался у него за спиной негромкий голос Жени.

Вздрогнув от неожиданности, Столин развернулся.

– Мне показалось, тебе весело и без меня, – нетвердо произнес он.

– Ты, Саша, жутко закомплексованный тип, – вздохнув, пробормотала Женя. – Да еще, оказывается, склонный к алкоголизму. Так сохраняет ли силу, сударь, ваше приглашение в гости на демонстрацию уникальных платонических отношений?

– Я был бы счастлив оказать вам гостеприимство, – заплетающимся языком произнес Столин и чуть не упал, попытавшись изобразить элегантный поклон…

*****

…Далее вплоть до пробуждения в постели в сознании Столина был зияющий провал…

– …Тебя что-то беспокоит? – неожиданно ясным голосом спросила Женя, ласково положив ему руку на грудь.

– Совершенно не помню, как добрались… Ты, что ли, меня уложила?

Женя хрюкнула:

– Сударь, как вам такой срам в голову-то пришел! Был вызван специальный человек сугубо мужеского полу, который и произвел необходимые процедуры вашего приготовления ко сну. Услуга типа «трезвого водителя», разве не слышал? Был этот человек, надо заметить, немало обескуражен отсутствием в доме пижамы и ночного колпака. И лишь изрядные чаевые помогли ему обрести присутствие духа и удалиться с достоинством.

Столин рассмеялся и стал целовать Женю в податливые, сочные губы. Почувствовав при этом, что его ступни находятся чуть ли не на уровне ее коленок, он спросил:

– Тебя не напрягает, что я по сравнению с тобой такой недомерок?

– Нет, малыш, мне даже нравится, что ты ниже меня.

*****

– Разбаловал ты свою Миньку, – заметила Женя, с усмешкой наблюдая за завтраком, как Столин изображает суровость и пытается не пустить Миньку в свою тарелку. – Хоть она тебя и любит. И яйца несет от любви. Никакими платоническими отношениями с ее стороны и не пахнет, не заблуждайся.

– Прямо-таки любит? Как человек? – удивился Столин.

– Ну, не совсем, конечно, как человек, поскольку она не человек, но близко к этому. Она считает себя твоей, типа, женой. Ну, попугаичьим аналогом жены. Я конкретно в волнистых попугаях не разбираюсь, но они, похоже, довольно моногамные птицы. И почему мужики вечно врут мне, что они холостяки?

– А вообще в птицах ты откуда разбираешься?

– А я сама птица, – рассмеялась Женя. – Родство душ.

*****

– Смею ли я надеяться на продолжение знакомства? – поинтересовался Столин за кофе.

– Куда ж я денусь? – кокетливо-беспомощно пожала плечами Женя. – Где на этой планете еще найти мужчину, который столь гусарски способен пленить даму за один вечер, да еще накормить ее собственноручно приготовленным завтраком и напоить вкусным кофе. Я буду ждать тебя в магазине, малыш, где-то к восьми, окей?

*****

Столин подрулил к магазину в начале девятого. Вета, безразлично скользнув глазами по роскошному букету, еле заметно кивнула на вежливое приветствие Столина.

– Ух ты, какие розы! – восхитилась Женя. Потом отложила цветы, прижалась к Столину и прошептала ему на ухо:

– Я по тебе соскучилась, малыш! Кофе, м-м?

В завершающий церемонию приготовления момент, когда Женя распределяла по чашечкам пенку, в магазине раздался дикий грохот и треск. Женя, а за ней Столин бросились в магазин – и остолбенели.

На развалинах стеллажей, как сломанные куклы, без признаков жизни валялись двое мужиков в масках типа спецназовских и разнокалиберной камуфле. На небольшом пятачке посреди магазина еще трое «масок», кто в камуфле, кто в штатском, пытались скрутить Вету – но, как кегли, разлетелись в разные стороны. Из дальнего угла магазина раздалась серия негромких частых глухих хлопков – и Вета осела на пол.

Тут к крайнему изумлению Столина Женя исчезла, и он только смутно уловил какое-то мелькание в сторону двери – а глухие хлопки возобновились. «Проявилась» Женя у дверей магазина – и сползла по ним на пол.

Столин рванулся к ней, но кто-то из «масок» сбил его с ног и заломил руки за спину.

Из глубины магазина выскочил человек и сделал пистолетом контроль в голову вначале Жене, потом Вете. И только тогда Столин сообразил, что негромкие хлопки были выстрелами.

Один из «масок» что-то пробубнил в рацию. В магазин быстро вошел сопровождаемый несколькими людьми, по-видимому, командир – тоже в маске, невысокий, похоже, немолодой.

Столина подняли, крепко придерживая за руки.

– Фамилия – Столин, товарищ командир, – доложил один из людей в масках. – Вчера он познакомился с объектом Сидоровой, провел с ней ночь у себя дома и сегодня снова приехал.

– Что эксперт скажет? – спросил командир.

«Эксперт» – насколько можно было разобрать, довольно молодой парень, – всмотрелся в Столина, пожал плечами.

– Вроде, нормальный мужик.

– Я-то нормальный, а вы, суки, кто? – спросил, постепенно приходя в себя и закипая, Столин. – Женщин беспомощных убиваете.

И получил по почкам, правда, не особо сильно – так сказать, для порядка.

Командир зло усмехнулся:

– Не залупайся, Столин. Одна из этих беспомощных женщин трех наших мужиков насмерть голыми руками уфигачила. А парни были… серьезные. И много других… чудес с этими девками связано. Так что внимательней выбирай, с кем ебешься.

Помолчал и веско добавил:

– Во избежание!

– Товарищ командир, – негромко вклинилась одна из «масок», – время поджимает. Фээсбэшники едут. И менты.

– Привяжите его куда-нибудь, – кивнул командир на Столина. – Ну, вон хоть к стулу за кассой. Пусть свидетелем будет.

Через пару минут в разгромленном магазине никого не осталось, кроме привязанного Столина и тел Жени и Веты.

*****

На допросах Столин почти все излагал, как видел, – только вместо странного эпизода мгновенного «скачка» Жени говорил, что она побежала к дверям магазина. Поскольку опасался, что после рассказа о странных чудесах от него вряд ли легко отвяжутся подобру-поздорову. А так – после третьего допроса отстали.

*****

Дней через десять случился у Столина необыкновенный по подробности и достоверности сон – в то время, как обычно снилось ему нечто довольно расплывчатое и ускользающее. А тут он оказался в кабинетике Жени – и все мелкие подробности, вплоть до деталек кофеварки, виделись и ощущались, как наяву.

Ради интереса Столин залез в стол, нашел таки там полбутылки коньяка, попробовал – оказался совершенно натуральный Реми отличной выдержки.

Поэтому когда открылась дверь и вошла Женя, Столин даже не очень удивился – чего-то подобного подсознательно и ожидал.

– Ну, – иронически-восхищенно развела руками Женя, – гусар – он и есть гусар. Налей и мне, пожалуйста.

И уселась в гостевое кресло.

Столин достал еще один бокал, налил, пододвинул бокал в сторону Жени, потеребил нос и спросил:

– А ты, вообще, прости, кто? Сон?

Женя звонко рассмеялась:

– На данный момент ко мне ближе всего подходит определение «бесплотная душа». У меня сейчас после того, как меня как бы убили, биологического тела временно нет. Я живу в компьютере. А общаемся мы с тобой в виртуальном пространстве, реализованном через особое ментальное поле.

– И как же твоя душа сохранилась после смерти тела?

– Основные компоненты моего потока сознания через ментальное поле записывались. Соответственно, возникает возможность восстановления личности. А впоследствии – ее имплантации в биологическое тело.

– Ну, я очень рад, что ты жива. Но чья же ты душа, что обладаешь такими возможностями?

– Птицеподобного инопланетянина, находившегося на Земле в андроидной оболочке. Я социолог, специализируюсь на развивающих проектах типа виденного тобой магазинчика, поэтому меня и пригласила местная миссия инопланетных наблюдателей.

После этой информации Столин замолчал с почти неподвижным взглядом на пару минут, – Женя даже забеспокоилась.

– Эй! – помахала она рукой у него перед глазами, – ты еще со мной?

– С тобой-с тобой, – подтвердил Столин, выпрямляясь в кресле. – Я ж тебе честно признавался, что тугодум… А зачем ты мне все это рассказываешь?

– Да низачем, – пожала плечами Женя. – Просто я скоро улетаю. А ты мне… ну, понравился. Я хотела с тобой попрощаться.

– Но ведь ты мне открыла очень секретную информацию?

– Ой, – рассмеялась Женя, – малыш, я тебя умоляю! Ну, вот ты проснулся – и что ты будешь с этой информацией делать? В ФСБ пойдешь? Как ты думаешь, что тебе скажут?

– М-да, действительно, – подумав, согласился Столин. – И чего эта ваша миссия инопланетных наблюдателей от нас хочет?

– Да ничего не хочет, – пожала плечами Женя. – Не обижайся – слаборазвитые вы пока. Мониторим ситуацию, всякие мелкие проекты пробуем типа моего магазинчика – надо сказать, безуспешно, почти полное отторжение идет. Не только в России, всюду более-менее похожая картина. С поправкой, конечно, на местный менталитет.

– Тогда понятно, – несколько невпопад задумчиво сказал Столин, – как это ты с попугаями находила общий язык. А почему, кстати, тебе нравилось, что я маленький?

– Просто у нас мужчины меньше женщин. И ничего смешного я тут не вижу.

– Извини, – задавив дурацкую ухмылку, сказал Столин. – Действительно, ничего смешного. Ты ведь у меня тоже вызвала очень нежные чувства. А как ты выглядишь на самом деле?

Женя помотала головой:

– Не скажу. Мы довольно противные на человеческий взгляд. Нелетающие. И вообще…

– Мы еще когда-нибудь увидимся? – спросил Столин.

Женя замялась.

– А ты хочешь?

– Вроде, да, – улыбнулся Столин.

– Понимаешь, это сложно. Проект мой с треском лопнул. Значит, надо придумывать что-то другое. Я попробую. А ты будешь ждать?

– Я попробую.

– Поцелуй меня, малыш, а?

Столин обошел стол, они обнялись, приникли друг к другу…

– Хочешь… – Женя засмущалась. – Трахнемся на прощание?

– А что, даже это тут можно? – удивился Столин.

– Да, ощущения в виртуале практически неотличимы.

– Но ведь это, небось, все пишется и кем-то просматривается?

– Думаю, просматривается роботом, с некоторой вероятностью какими-нибудь живыми безопасниками, может, и архивируется на всякий случай. И что?

– Да как-то неприятно. Все-таки ты правильно говоришь, слаборазвитый я. И закомплексованный.

– Ну, ладно, – сказала Женя, мягко отстраняясь. – Тогда, как у вас говорят, долгие проводы – лишние слезы?

– Передай ради смеха привет Вете, – попросил Столин. – Своеобразное существо. Доброго слова мне от нее так и не удалось добиться.

– Не получится привет, – вздохнула Женя. – Вета искусственно созданный андроид, их, как правило, не восстанавливают. Мне ее самой жалко, у меня с ней были неплохие отношения.

– Погоди, – удивился Столин, – она же разумное существо?

– Да. Была.

– А почему их не оживляют? Что они, совсем второго сорта?

– Ну, можно сказать и так.

– Э-э, ребята, – протянул Столин, – так у вас, оказывается, рабство имеет быть…

– Не понимаю, почему ты употребляешь слово «рабство». Просто у специально сконструированных индивидуумов права ограничены.

– А это и есть некий, возможно, довольно мягкий вариант рабства. Ты вот хотела бы быть искусственно созданным специализированным андроидом, которых, как правило, не восстанавливают?

– Вот чего я не ожидала в нашу последнюю встречу, Столин, так это разговоров на такую дурацкую тему.

– Вот я уже и Столин, а не малыш, – грустновато усмехнулся Столин. – Да, романтическая влюбленность – вещь хрупкая, не выдерживает всякого говна вроде дурацких эгалитарных комплексов.

– Чего ты прицепился к этой Вете? – помолчав, спросила Женя. – Я ж в андроидной оболочке была эмпатический телепат, хорошо помню раздражение, которые она у тебя вызывала.

– Женечка, да срать мне на Вету как таковую. Дело в принципе.

– Да в каком, блин, принципе! – взорвалась Женя. – Даже в том мудацком марксизме-ленинизме, который тебе в молодости вдалбливали, более-менее адекватно проводилась идея, что социальная система сильно зависит от технологий! Ты что, не понимаешь неизбежность, например, сословной системы с ее жестким кастовым неравноправием вплоть до технологической революции, сделавшей эту модель неэффективной?!

– Ну почему, – пожал плечами Столин. – Я прекрасно понимаю, что и античное рабство, и крепостное право, и другие варианты сословной иерархии были целесообразны для своего времени.

– А в твои мозги никак не укладывается что сословная иерархия в варианте со специализированными андроидами может и на следующих этапах развития оказаться эффективной?!

– А ты можешь представить своими птичьими мозгами, чтобы даже в темнейшее средневековье медпомощь оказывали бы только свободным – рыцарям, наемникам, а раненых крепостных из ополчения бросали подыхать, как собак? Ведь с Ветой, по сути, именно так и поступили…

Женя молчала с почти неподвижным взглядом настолько долго, что на этот раз забеспокоился Столин.

– Эй! – воспроизвел он ее жест, махнув рукой у нее перед глазами, – со мной ли ты, о цивилизованнейшая из моих сестер по разуму?

– С тобой-с тобой, слаборазвитый, – ворчливо ответила Женя. – Попытаюсь я восстановить твою Вету. Есть у меня зацепки: опытный кадр, знает специфику моих проектов… Может, и прокатит. Ладно, малыш, все, прощаемся. Прямо всю душу ты мне напоследок вывернул наизнанку. А птичьи мозги я тебе еще припомню…

– Как прощаться? – удивился Столин, привлекая к себе Женю. – А трахнуться кто обещал на прощание? Склонность к динаме галактических дамочек меня просто поражает.

– Так ты ж вроде стеснялся? – изумилась Женя.

– А влияние галактической культуры в твоем лице? И в прочих очаровательных частях твоего виртуального тела?

*****

Прошло около года. Как-то вечером в пятницу Столин с коллегами завалились в ночной клуб с довольно большим ассортиментом проституток. Столин не был любителем таких корпоративных мероприятий, но слишком пренебрегать ими считал нецелесообразным и хотя был заметно постарше основного коллектива, время от времени изображал на них своего парня.

Когда к нему за столик, когда коллеги отошли, подсела высокая, кровь с молоком, симпатичная девица в модных клубных темных очках, субтильному Столину даже стало смешно.

– Девушка, – добродушно посоветовал он, – ну, подберите себе кавалера по габаритам. А то мне, ей-богу, неудобно будет.

Девица приподняла очки, посмотрела Столину в глаза и спросила врастяжку с мощным украинским акцентом:

– И чем это вам не показались мои габариты?

– Вета?! – выдохнул севшим голосом Столин, почему-то сразу уловив трудноузноваемый в новом обличье разрез глаз.

Вета недовольно дернула головой.

– Интересно, как это вы меня сразу опознали после всех моих усилий по изменению внешности. Ну, фиг с ним. Можно с вами поговорить в спокойной обстановке?

– Конечно! Когда и где вам удобно? И скажите хоть два слова, как Женя?

– Женя погибла, – помолчав, сказала Вета и отвернулась. – Я нашла в ее файлах черновик письма к вам и хотела бы его передать.

– Погибла?! – поразился Столин. – Но ведь у нее… О, господи… Идемте…

– Так, спокойно! – перешла на командный тон Вета. – Здесь ночной клуб, а не кладбище, приведите лицо в нормальное состояние! Вы здесь надолго планировали зависнуть?

– Да нет, в принципе хоть сейчас могу уйти.

– Сейчас не надо. А часа через два подходите… ну, хоть к Пушкину на Тверской.