Текст книги "Муза Диониса"

Глава 23

Из гостиницы они вышли вечером. Никогда еще Анна ни ощущала такой легкости ни в теле, ни на душе. Сама себе она казалась, если не невесомой, то уж как минимум пушинкой. Вот подует чуть-чуть сильнее вечер, и она полетит.

Они не обсуждали вопрос, куда отправятся, как будут проводить время. Просто Миловидов в очередной раз выйдя из души, который он принимал после очередного сеанса любви, бросил ей: «Собирайся, не будем же мы целый вечер в этом стойле сидеть».

Анне было так хорошо, что даже употребленное им слово «стойло» в отношение к их номеру ее никак не задело. Она пребывала в таком состоянии, когда ей было совершенно все равно, где находиться: в стойле или в шикарных апартаментах, все внешнее перестало иметь для нее значение. Она была целиком поглощена тем, что творилось у нее внутри.

В каких-нибудь ста метрах от гостиницы плескалось море. И только сейчас до Анны дошло, что, проведя здесь большую часть дня, они даже ни разу не искупались. Ей стало смешно.

Миловидов, услышав ее смех, посмотрел на Анну.

– Чему ты смеешься?

– За целый день у нас даже не возникла мысль пойти на море.

– Море от нас никуда не уйдет, – усмехнулся он. – А теперь садитесь.

– Куда? – удивилась Анна.

– В джип, – показал он на машину, стоявшую рядом с ними.

Это был огромный черный джип.

– Но откуда? Где ты его раздобыл?! – растерянно спросила она.

– Это имеет значение?

– Да! А если ты его угнал?!

– А я думал, что ты больше не следователь. Ладно, успокойся, я арендовал машину.

– Но когда ты успел?

– Когда ты спала.

После того, как они в четвертый раз кончили заниматься любовью, Анна вдруг почувствовала огромное желание спать, но противиться ему была не в силах. И почти сразу же и заснула. Но когда она вновь открыла глаза, то Миловидов лежал рядом с ней. Это она помнила точно.

– Но этого не может быть.

Миловидов засмеялся.

– Откуда ты знаешь, что может быть, а чего быть не может? Хотя я не твоем кабинете, и могу не отвечать на подобные вопросы, я тебе все же отвечу. Тут, совсем рядом есть пункт проката автомобилей. Вот я и арендовал этого вороного мерина. Разве тебе не нравится его стать?

– Нравится, – не очень уверенно ответила Анна.

– По-моему этого вполне достаточно, чтобы порадоваться, что у нас есть такая прекрасная штучка. Садись.

– Мы куда-то едим?

– Опять вопросы. Самые несчастные люди те, кто задает слишком много вопросов.

– Почему?

– Потому что им никогда не найти человека, у которого будет для них столько же ответов. Поэтому они останутся вечно неудовлетворенными.

Анна посмотрела на своего спутника и стала садиться в машину. Ей это удалось не сразу, в таких роскошных автомобилях она еще не каталась.

Миловидов сел за руль, и джип мгновенно сорвался с места. Анна сама водила машину и быстро оценила квалификацию своего водителя; уже через пять минут она поняла, что рядом с ней сидит настоящий ас.

Как всегда на юге темнело быстро. И вскоре узкая ленточка дороги окуталась тьмой. Их джип несся с устрашающей скоростью и всякий раз, когда впереди появлялись фары мчавшейся им навстречу машины, Анне становилось страшно. Но Миловидов не выказывал ни малейших признаков волнения, он лишь радостно улыбался, когда они в очередной раз в опасной близости разминулись с автомобилем.

«У него характер настоящего гонщика, – поняла Анна. – Когда он на коне – только тогда и бывает счастлив. Легко представить, как он мучился, находясь в камере. Но ни разу не подал виду».

Анне вдруг захотелось каким-то образом проявить нежность и восторг, который она испытывала к нему. Она положила руку на его колено и стала двигать вверх. Дойдя до паха, слегка надавила на пенис.

Миловидов повернул голову в ее сторону и улыбнулся.

– Я с самого начал думал, что ты ненасытная.

– Почему? – удивилась Анна.

– Ты сначала смотрела мне в лицо, а потом на ширинку.

– Не может быть! Такого не было.

– Было. Хотя я знал, что ты этого не замечаешь. А знаешь, почему ты этого не замечала?

– И почему? – Анна стало интересно.

– Ты внушила себе, что такое с тобой быть не может.

– Наверное, ты прав, – легко согласилась Анна. Сейчас этот вопрос ее нисколько не заботил. Впереди еще достаточно дней, чтобы не думать о том, что осталось там, далеко, в другой жизни. – А куда мы едем?

– Веселиться, развлекаться. Куда мы еще можем здесь ехать? И разве ты приехала не за этим?

– За этим, – поспешно проговорила Анна.

– Тогда сиди спокойно и жди развития событий.

«Так я и сделаю», – подумала она. Анна откинулась на мягкую спинку кресла и попыталась максимально расслабиться. Она решила, что не станет больше задавать никаких вопросов, полностью положившись на своего спутника. Ведь это он Дионис, а она кто? Ариадна. Когда-то Анна увлекалась древнегреческими мифами. И сейчас попыталась вспомнить судьбу своей предшественницы. Где-то здесь неподалеку она была оставлена своим возлюбленным Тезеем и вышла замуж за бога Диониса. Похоже, и ей, Анне, предстоит что-то подобное.

Невольно она взглянула на Миловидова. Чем он не Дионис? И внешностью, и характером, и образом жизни – копия этого бога веселья и экстаза. Вот и она, подхваченная этим вихрем, оказалась во владениях этого божества.

Миловидов вдруг резко затормозил. Затем повернулся к Анне.

– Приехали. Выгружайся.

Анна выпрыгнула из джипа. Они находились на набережной. Она сверкала, переливалась тысячами разноцветных огней. Мимо них текла сплошная человеческая река.

– Нам сюда, – указал Миловидов.

Анна посмотрела перед собой и увидела, что они стоят возле ресторана. Светящиеся буквы выводили название заведения – «Дионис».

Между тем, ее личный Дионис взял Анну под локоть и повел в ресторан. И едва они вошли, как к ним тут же подскочил метрдотель.

Анна не очень хорошо разбиралась в английском, но поняла, о чем говорили метрдотель с Миловидовым. Оказывается, он был постоянным посетителем этого заведения. И метрдотель выражал радость от встречи с ним.

Затем взгляд грека переместился на Анну. Причем, он явно смотрел на нее не как официант на клиентку, а как мужчина на женщину. По-видимому, она получила у него достаточно высокую оценку, так как он кивнул головой и расцвел в улыбке.

– Проходите, – сказал он и повел их столику.

Ресторан был оформлен в древнегреческом стиле.

Кроме метрдотеля, который щеголял в костюме с бабочкой, весь остальной обслуживающий персонал был облачен в туники. Стены были расписаны весьма откровенными сценами вакханалий. И снова Анна никак не могла оторвать взгляда от восставших пенисов.

– Как тебе тут? – поинтересовался Миловидов, когда они сели за столик.

– Замечательно! – Ей действительно все до безумия нравилось. – А ты тут завсегдатай?

– Когда я приезжал сюда, то часто посещал этот ресторан. Кормят тут довольно паршиво, но мне нравится сама атмосфера. Здесь дают шоу Диониса. Сегодня тоже будет, Георг меня заверил.

– Георг – это метрдотель?

– Да. И он тоже Дионис. Пару раз мы с ним неплохо веселились.

– По-моему, он – жуткий бабник.

– Не то слово. – Миловидов рассмеялся. – Он просто помешан на бабах. Если он хотя бы один день с кем-то не переспит, то считает, что он безнадежно потерян. Ты ему понравилась. Хочешь его?

– Нет! – даже слишком поспешно воскликнула Анна.

– Он настоящий Дионис, даже больше, чем я. А богу в такой малости женщины не отказывают. Он тебя обязательно попросит.

– И ты меня отдашь?

Анна с тревогой ожидала ответа.

– Тебе решать.

– Хорошо, когда придет момент, я решу. А что мы будем есть? Я ужасно проголодалась? Где меню?

– Зачем тебе меню? Георг сам принесет все самое лучшее на сегодня. – Миловидов поднял палец. И сразу же к нему примчался официант в тунике. – Мое вино, – сказал Миловидов.

Миловидов разлил вино.

– Попробуй – это вкусно.

Анна пригубила. Вино ей действительно понравилось. И она одним глотком осушила бокал.

– Хочу тебя спросить…

– Валяй.

– Почему ты такой?

– Какой такой?

– Не такой, как все.

Миловидов засмеялся.

– А может, это они не такие, как я. А я такой, каким должны быть все?

– Не важно, – покачала головой Анна. – Главное, что ты и они – разные.

– Да какая, собственно, разница? Принимай действительность такой, какая она есть. К чему доискиваться до сути?

– Уж извини, но я такая.

– Ладно, хочешь получить ответ – получишь. Я не знаю, почему я такой. Но с детства меня всего распирало. Из меня била жизненная энергия, как их прохудившейся трубы. Я все время что-то придумывал, что-то делал. Я не мог и пяти минут усидеть на месте. Во мне постоянно крутился какой-то моторчик. У меня в четырнадцать лет была первая женщина, ей было двадцать. Наш класс все боялись и все им гордились, потому что в нем происходило что-то немыслимое, мы все время что-то затевали. Надо ли говорить, кто был массовиком-затейником? Мне было интересно жить лишь тогда, когда что-то происходило. И я не мог понять ни своих сверстников, ни взрослых, которые жили обыденной жизнью, повторяя как одно и тоже стихотворение, один день за другим. Я рано понял, что деньги легко зарабатывать. Надо только немного приложить к этому голову. Свою первую финансовую аферу я провернул в пятнадцать лет. Пришел в класс и стал собирать деньги на памятник полководцу от выдуманного мною комитета. У нас в городе, как раз объявили подписку на монумент этому герою. И ко мне пришла мысль воспользоваться этим случаем. И я был поражен, сколько денег заработал без всякого труда. Я понял простую истину: есть нескончаемое число вариантов, возможностей для заработка. Все эти институты, конторы, заводы и прочее – для дураков, для тех, кто не умеет варить головой, у кого нет подлинного жизненного импульса. Кто отбывает заключение на земле, а не живет. А я ужасно хотел жить.

– Не принимая никаких моральных законов?

Миловидов удивленно посмотрел на нее, затем снова рассмеялся.

– Моральные законы… Но кто их придумал, кто их установил? Уж точно не я. Много чего было у меня в жизни, а такого не было. Может быть, ты это сделала?

– Ты знаешь, что не я.

– Но тогда кто? А, впрочем, не важно кто. Важно – сделали ли они кого-то счастливее? Ну, например, тебя. То, что ты здесь, со мной, разве это не наглядное свидетельство краха этих законов? Это еще одна тюрьма, в которую человек помещает себя добровольно. А я не хочу в тюрьму, ни в какую. И как только вижу, как где-то впереди маячит что-то там с решеткой, тут же убегаю с этого пути.

– Но так мир не может существовать. Представь, если все будут вести себя подобным образом, мы даже не выживем. Мы все съедим друг друга.

– Может, и так, не спорю. Тебе видней. Но я отвечаю только за себя. А до мира мне нет дела. И подозреваю, что и ему до меня тоже. Разве только он хочет зачем-то посадить меня за решетку… Но я ему не дамся.

– Рано или поздно он тебя посадит за решетку, – мрачно произнесла Анна.

– Твоими руками?

– Не важно, чьими. Но посадит.

– Но пока я почему-то здесь.

– Ты вернешься назад. Ты мне дал обещание.

Миловидов разлил вино по бокалам.

– Хватит об этом. Мы пришли сюда веселиться.

– Мы будем веселиться, – согласилась Анна. Он прав, эти разговоры можно оставить на потом, на время после возвращения. А она приехала сюда, чтобы по знать и окунуться в другую жизнь.

– А как мы будем веселиться?

Миловидов подал какой-то знак.

– Сейчас начнет играть ансамбль. Ты любишь танцевать?

– Да. Только давно не танцевала.

– Не важно.

Они вышли из ресторана под утро. Анна едва передвигала ноги, но чувствовала себя абсолютно счастливой. Такого она не только еще не видела, но никогда не была участником. Как это удалось Миловидову, она не знала, но он без всякого напряжения поднял всех посетителей ресторана. В людей как будто бы вселился бес, вернее, бог, Дионис. Анна глазам не верила, что выделывали пожилые люди, пришедшие спокойно и неторопливо провести вечер. Они вдруг превратились в подростков. Анна видела, как удивленно смотрели они друг на друга, не совсем понимая, что же происходит. Да и она сама ловила себя на том, что не контролирует свое поведение. Никогда, даже в самые молодые годы она так неистово не танцевала. Это была какая-то бешеная пляска, какое-то танцевальное безумие, когда и собственное тело и собственная душа становились невесомыми, устремлялись куда-то вверх.

Но на этом их ночная программа была не исчерпана. Они сели в джип, и Анна подумала, что направляются в гостиницу. Ничего другого она не желала, так как зверски хотела спать. И почти сразу же отключилась. Какие-то странные, фантастические цветные образы вдруг стали наплывать на нее, и она даже не могла понять, что происходит – снятся ли они ей или это какая-то новая реальность, в которой она вдруг оказалась…

Внезапно Анна пробудилась и с испугом огляделась по сторонам. Она сидела в джипе, а Миловидов тряс ее за плечо.

– Вылезай, приехали, – сказал он.

– Это гостиница?

– Гостиница, – засмеялся он. – Самая лучшая в мире гостиница. Выходи.

Анна вышла. Но вместо гостиницы они оказалась на пляже. Под ногами шуршала галька, впереди в метрах десяти негромко брюзжало утомленное многочисленными дневными посещениями море.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Анна и вопросительно посмотрела на своего спутника.

– А чего понимать? Нас ждет аттракцион – ночное купание. Ты купалась когда-нибудь ночью в море?

– Купалась, но очень давно.

– Надеюсь, голой.

– Нет.

– А сейчас у нас купание голышом.

Анна огляделась вокруг.

– Я не стану.

– Это еще почему?

– Здесь люди.

В самом деле, в метрах пятидесяти от них расположилась молодежная кампания.

– И что из этого? Раздевайся – и бултых в море.

Миловидов буквально за считанные секунды скинул с себя одежду. В темноте его еще не загорелое тело вырисовывалось очень рельефно. И ее вдруг какой уж раз за сегодняшний день охватило желание. А вместе с приходом желания пропал и стыд. Забыв о возможных свидетелях ее раздевания, она быстро освободилась от одежды. И вслед за Миловидовым побежала к морю.

Теплая вода на мгновение расступилась, затем приняла ее всю. И Анну охватило неземное блаженство. Над ней простерся купол южного, расцвеченного ожерельями звезд неба, а под ним – мягкая морская перина, на которую она легла, широко раскинув руки. Она даже могла бы тут немного поспать, мелькнула, как звездочка, мысль.

Ничего подобного Анна в своей жизни еще не переживала, ее не оставляло ощущение, что она вышла за пределы обычного бытия и пребывает в каком-то ином, неземном мире.

К ней подплыл Миловидов и стал гладить и целовать ее тело. Она шутливо отбивалась, крича на все побережье: «Мы утонем». Она уже не думала ни о чем, не боялась, что ее увидят. Ей снова стало необычайно весело.

Они выбежали на берег, она сама повалилась на песок, увлекая за собой Миловидова. Он почти сразу же вошел в нее, и ее захлестнула мощная волна наслаждений. Не думая ни о чем, она закричала. Ей было слишком хорошо, чтобы она могла бы молчать.

Глава 24

Анна открыла глаза и осмотрелась вокруг. Она лежала на постели в номере. Миловидова рядом не было.

Она прислушалась – может он в ванной? Но оттуда не раздавалось ни звука. Впрочем, сейчас отсутствие своего спутника не слишком ее волновало, она была сосредоточена на процессе возвращения к действительности. Это было не так-то легко сделать, голову застилал какой-то туман, сквозь который воспоминания проступали не без труда и к тому же весьма нечеткими.

Но наконец-то сонная одурь покинула ее, и Анна тут же вспомнила все. И громко расхохоталась – то ли от ужаса, то ли от радости. А может, одновременно от того и другого. После секса она подумала, что они все же, наконец, поедут в гостиницу. Как же она ошибалась! Миловидов, даже не помышляя хотя бы прикрыть самое сокровенное одеждой, направился прямо к молодежной компании, таща ее за собой. Она до сих пор не знает, кто это были, то ли голландцы, то ли датчане, то ли немцы. А может, ни те и ни другие, а кто-то еще.

Зато она точно помнит, что их встретили радостно. И если снова память ее не подводит, то их было пятеро: трое парней и две девушки. Миловидов о чем-то заговорил с ними, откуда-то появились новые бутылки. Ей дали стакан какого-то крепкого пойла, и она выпила. Как при этом ее не вырвало, она удивляется до сих пор. Почему-то все постоянно хохотали, затем стали вдруг раздеваться и голыми полезли в воду. Она тоже купалась голышом. Потом вышли все на берег и обнаженные расположились на песке. Всем было очень весело. И самое странное, что и ей. И совсем не стыдно.

Как они вернулись в гостиницу, Анна помнила смутно. В памяти сохранились лишь отдельные картинки; уже начинался рассвет, и на темном небе появились первые светлые полосы. Даже помнит, что так обессилила, что Миловидов внес ее в номер на руках и положил на кровать. И в тот же миг ее накрыл черный, непроницаемый туман.

Анна вышла на балкон и по положению солнца определила, что дело близится к вечеру. Выходит, она проспала почти целый день… Такое с ней давно не случалось. А впрочем, все, что сейчас происходит с ней, никогда раньше не происходило. Так что, стоит ли удивляться такому пустяку?

Но теперь ее волнует совсем другой вопрос, а где этот негодник? Хоть бы записку оставил. Она прошла в комнату в безнадежной надежде отыскать ее. Разумеется, и следа ее нигде не было.

Анна снова вернулась на балкон. Взглядом она попыталась найти его черный джип. Он отсутствовал. Сомнений в том, что Миловидов уехал, больше не было. Ее вдруг охватило сильное беспокойство. А если он уехал, чтобы не больше вернуться?

Теперь уже Анне стало страшно. Что она будет делать без него здесь? И что она будет делать без него, когда вернется домой? Тут она сломается психически, там, когда эта история вылезет наружу, разразится грандиозный скандал. И в лучшем случае он кончится тем, что ее уволят из органов, лишив всех регалий, а в худшем – дадут срок за пособничество преступнику. И главное – она ничего ному не докажет, она даже постесняется публично на суде рассказать о подлинных причинах ее странного поступка. Какой же ее ожидает позор!

Анна вдруг почувствовала, что ее охватывает паника. Что делать, где искать этого проходимца?! Она сошла с ума, когда поверила его обещанию. Он же всех обманывает, это его профессия и жизненное кредо. А ее обмануть вообще не представляет никакого труда. Это там она под защитой закона, всей мощи государства. А тут она – никто, ее даже никто слушать не будет. Да и что она скажет? Исчез в неизвестном направлении любовник-уголовник? Все будут воспринимать ее слова в лучшем случае, как бред.

Дабы немного успокоиться, Анна решила пойти искупаться. Она долго плавала и, в самом деле, ей стало уже не так тревожно. Но только до того момента, как она добралась до номера. Миловидова не было.

Анна упала на кровать и заплакала. Ничего другого в этой ситуации ей не оставалось делать. После того, как запас слез иссяк, она повернулась на спину и стала смотреть в потолок. Голову упрямо сверлила мысль о самоубийстве. А какой у нее еще есть выход? Очень даже вероятно, что Миловидов сейчас летит в самолете в какую-нибудь страну. В его заграничном паспорте она видела шенгенскую визу. С ней он может путешествовать по большей части Европы. И ищи ветра в поле. А без него она домой не вернется, такого позора ей не пережить. Уж лучше пойти сейчас к морю, заплыть далеко, а затем перестать грести… Ну, чем не решение вопроса?..

Боялась ли она смерти? До сих пор этот вопрос, если и возникал у нее, то в чисто теоретическом аспекте. К счастью или к не счастью, но до этой минуты она к ней еще ни разу не подступала близко, никогда Анна не ощущала ее ледяного дыхания на своей коже.

Да, смерь, – это, конечно, страшно, но и то, что ожидает ее, – ничуть не менее, а скорее, еще более страшно. А потому у нее нет выбора.

Анна посмотрела в окно. За переживаниями она и не заметила, что стемнело настолько, что уже на небе засветились первые звездочки. И с каждой ушедшей в вечность минуты уходила надежда на то, что Миловидов все же вернется.

Ее вдруг охватила решимость. Она знала в себе это свойство: ее могли долго мучить, раздирать на части сомнения, но в какой-то момент они внезапно испарялись, и уже ничто не могло ее остановить. Так было и с этой поездкой на Кипр, так будет и теперь.

Анна достала из сумочки часики. Она дает себе еще полчаса. Если Миловидов не появится, она осуществит задуманное. Вот только следует непременно написать предсмертную записку. Как следователь она прекрасно знает, сколько лишних хлопот возникает, когда рядом с самоубийцей ее не находят. И даже из солидарности с местными коллегами она просто обязана сделать это.

Вот только что написать? Анна задумалась. Должна ли она объяснить подлинные мотивы своего поступка? Для мужа это станет сильным ударом. А станет ли? Еще недавно она бы в этом не сомневалась, а сейчас не знает. Но если не писать правду, то что тогда писать? Для всех это станет полной неожиданностью. Вот уж кто никогда не проявлял суицидальных наклонностей, – так это она.

Анна погрузилась в размышления. Задача оказалась совсем не простой. Оказывается, это очень сложно объяснить, почему ты уходишь из жизни. Особенно когда внешне у тебя все благополучно, перед тобой открываются новые перспективы, повышение по службе. Да еще какое!

А может, написать, что испугалась ответственности? Глупо, зачем тогда в такую даль отправляться, чтобы свести счеты с жизнью? У них в городе протекает глубокая река, и каждый год в ней тонут десятки людей. И она может успешно привести свой замысел в исполнении рядом с домом. Нет, этот аргумент не подходит, что-то надо придумать более убедительное.

Прошло уже довольно много времени, а Анна все также мучилась, не зная, на чем остановиться. Внезапно она аж вздрогнула: сколько же прошло времени? Она посмотрела на часы: вместо отведенного получаса уже минуло целых сорок минут. Все, пора. Коль ничего не придумала, то напишет максимально неопределенно: я решила, что мне пора уйти из жизни, мне все надоело, в этом никто не виноват. Коротко и достаточно ясно. Вряд ли кто-то будет усердствовать в расследовании. Теперь остается только перенести это все на бумагу.

Но внезапно возникла другая проблема: у нее не было ни одного нормального листка. На чем писать? Не на туалетной же бумаге. Анна поискала в номере, но ничего не нашла. Ее вдруг осенило. Она попросит у администратора гостиницы.

Анна почти побежала к выходу и наткнулась на входящего в номер Миловидова. Но он был не один, рядом с ним находился Георг, вчерашний метрдотель ресторана.

– Ты куда бежишь, как на пожар? – весело поинтересовался Миловидов.

Анна смешалась, не зная, что ответить. Но ее ответ Миловидова совсем не интересовал.

– А я гостя привел. Узнаешь?

– Узнаю.

– Очень просился.

Георг взглянул на Анну и расплылся в улыбке.

«Кажется, он не понимает по-русски», – вспомнила Анна.

– А зачем ты его привел?

– Ты ему понравилась. Он предложил заняться сексом всем вместе.

– Как втроем?! – воскликнула Анна.

– А что в этом такого? Женщина никогда не поймет, что такое настоящий секс, если не попробует групповуху. Вот увидишь, это совсем иной кайф. Гарантирую, что тебе понравится. Захочешь еще.

Георг, словно понимая, о чем идет речь, энергично кивнул головой.

А, в конце концов, почему бы и нет? – подумала Анна. Уж это точно лучше, чем утопиться в море. В ее воображение встали картинки с порнографических сайтов. Как ни странно, но, по-видимому, Миловидов прав, фотографии группового секса, точнее секса женщины с несколькими мужчинами возбуждали ее сильней, чем классический – парный.

Миловидов почувствовал, что она согласна.

– Ты получишь настоящее удовольствие, – шепнул он ей. – Этот грек – настоящий жеребец, а секс втроем – неземное наслаждение. – Затем повернулся к Георгу, который с некоторым напряжением ждал окончания переговоров. – Все в порядке, – сказал он ему по-английски.

Грек мгновенно переменился, в его глазах зажглись сладострастные огоньки. И уже через несколько мгновений Анна почувствовала его жадные руки на своем теле.

Это была незабываемая ночь, ночь не испытанных ранее ощущений. Она погрузилась в них вся, без остатка. И больше ни о чем не думала, ни в чем не сомневалась. Да и как она могла о чем-то думать, если один поток наслаждений, едва иссякнув, тут же сменялся другим? Мысль о том, два сильных, обнаженных мужчины находятся в полном ее распоряжении, буквально сводила ее с ума, переворачивала все ее представления о запретном и недопустимом. Теперь она знала, что все это полная ерунда: разве может быть плохо то, что доставляет столько наслаждения? И как она жила без всего этого так долго, даже не подозревая о том, каких сказочных удовольствий лишена?!

Совершенно обессиленные, они все втроем уснули под утро. Никакие сны Анну не посещали. Все, что ей могло присниться, уже случилось наяву. И потому она спала глубоко и без сновидений.