Текст книги "Поединок Марса и Венеры"

Глава 28

Мстислав не волновался. Вернее, он волновался весь предыдущий день. А сейчас, когда быстроходный лифт поднимал его вверх, чувствовал себя спокойным. Точнее, отрешенным. Именно к такому состоянию он готовил себя все последние часы. И, судя по всему, преуспел. Правда где-то в глубине души тлела мысль, что вся это безмятежность не настоящая, не более чем игра с самим собой. И в любой момент она может нарушиться. И стоит лишь подуть легкому ветерку перемен, как грубая реальность мощным потоком, как вода из прорвавшейся трубы, хлынет прямо на него.

Но пока этого не произошло, что придавало ему уверенность. А она ему была более чем необходима, слишком многое должно произойти в ближайшие часы. И сколько бы он не готовил себя к предстоящим событиям, нельзя быть уверенным до конца, что он выполнит всю задуманную программу. Иногда достаточно какого-нибудь пустяка, чтобы нарушилась вся задуманная комбинация. И если быть честным с самим собой, к таким неожиданностям он не был готов.

Мстислав даже не стал заходить в свой кабинет, а сразу же направился к Краснянскому. Столько раз он посещал эти шикарные апартаменты, знал в них каждый уголок. Но сейчас разглядывал их так, как будто бы видел в первый раз. Или так, как будто смотрел на них в последний раз.

– Пришел, – произнес Краснянский. – Очень хорошо. – Он пристально посмотрел на Мстислава. – Я тебя давно жду. Чем порадуешь старика?

– Ничем.

К удивлению Мстислава на лице президента банка не отразилось никакого удивления. Оно оставалось совершенно нейтральным.

– Если нечем порадовать человека, зачем же ты пришел?

– Я пришел попросить вас кое о чем.

– Всегда рад исполнить любую твою просьбу, если она находится в пределах разумного.

– Эта просьба слегка выходит за эти пределы.

– Тем она интереснее.

Мстиславу показалось, что в глазах Краснянского, в самом деле, пробудился интерес.

– Я бы хотел ознакомиться с предложениями Полозова-Яблонского.

Теперь на лицо Краснянского легла легкая тень удивления.

– Тебе же прекрасно известно, это против правил.

– Известно. И все же я прошу. Очень вас прошу.

Краснянский задумался.

– Хорошо, путь будет по-твоему. Но с одним непременным условием: в свою концепцию ты больше не станешь вносить никаких изменений. Даже если речь идет о запятых. Кстати, когда я буду иметь счастье ее увидеть?

– Сразу же, как прочту альтернативную концепцию, – опустил голову Мстислав.

– Надеюсь, это будет скоро.

– Не сомневайтесь, совсем скоро.

– Хорошо. Я тебе пришлю сейчас работу Полозова-Яблонского по почте. Иди в свой кабинет.

Мстислав чуть ли не бегом бросился в свой кабинет. Включил компьютер, сообщение от Краснянского уже висело на почте. Он открыл файл и погрузился в чтение.

Завершил он это занятие часа через два. Его коллега написал весьма объемный труд. Но Мстислав проглотил его на одном дыхание. Другое дело, что дыхание оказалось затяжным. Но и ему приходит конец, и тогда можно сделать глубокий выдох, расслабиться.

Мстислав откинулся на спинку кресла, ослабил галстук. Он не ошибся в своих прогнозах, этот американский варяг создал хороший труд. Если бы он, Мстислав, завершил бы свою версию реорганизации, она бы уступила его варианту. И у него нет сомнений, какую из двух концепций выбрал бы Краснянский. В этой ситуации радует только одно, он верно все предугадал и принял единственно верные решения.

Зазвонил телефон, в трубке Мстислав узнал голос секретарши Краснянского. Она сообщила, что президент банка немедленно ждет его в своем кабинете.

Вот и наступает решающая минута. Готов ли он к ней? Мстислав подошел к зеркалу, внимательно осмотрел себя. На него смотрел красивый молодой мужчина, безукоризненного одетый, абсолютно благополучный. И кто бы мог, глядя на него, подумать, что он переживает сейчас не самые лучшие свои дни? На самом деле внутри него все вибрирует от напряжения. И лишь благодаря самовнушению удается сохранять невозмутимость. А также может быть, благодаря влиянию Леры, – вдруг приплыла неизвестно из каких далей мысль. Ее рядом нет, она не знает, что с ним происходит, а он все равно ведет себя так, словно бы она находится за спиной.

Мстислав даже резко обернулся, но за спиной никого не было. Он снова туго затянул узел галстука. Вот теперь он готов к разговору.

Удивительная вещь, но впервые мгновения Мстиславу показалось, что Краснянский волнуется. Впрочем, это впечатления продержалось лишь несколько секунд.

– Ознакомился?

– Да, от начала и до конца.

– Где твой вариант?

– Его нет, я его не сделал.

Краснянский спокойно кивнул головой.

– Я так и предполагал. Почему?

– Так же в полном соответствии с вашим предположением я решил, что нет смысла делать то, что я сделаю хуже. Зачем заранее проигрывать битву? Лучше уж просто в нее не вступать…

– Значит, ты выбрал именно такую линию поведения. Так я и предполагал. Хотя поначалу думал, что ты станешь сопротивляться изо всех сил.

– И я так думал поначалу. Но в какой-то момент понял, что только растрачу свои силы на бесплодную борьбу. И тогда стану еще слабее.

Краснянский кивнул головой.

– Мне было интересно посмотреть, какую ты выберешь тактику.

– Тешу себя надеждой, что не разочаровал вас.

– Спасибо тебе, сынок. Скажу более, ты оправдал мои надежды.

– Готов делать это и дальше. – Мстислав положил на стол президента банка прозрачную папку с одним листком внутри. – Мое заявление об увольнении.

Краснянский не выказал ни малейших признаков удивления. У него был такой вид, что он только этого и ждал.

– Подпишу его с большим удовольствием. Надеюсь, ты понимаешь, что не от того, что ты уходишь, а от того, что поступаешь правильно. Всегда любил людей, способных совершать единственно верные поступки. Это редкий дар. – Краснянский извлек из папки листок и поставил на нем такую знакомую Мстиславу размашистую подпись. – Поздравляю!

Глава 29

Они не виделись неделю, и Лера сразу отметила, что за такой короткий срок Ольга изменилась. Эти изменения были почти неуловимы, но от зоркого взгляда Леры они не ускользали. И главное, она больше не казалась несчастной. Было бы преувеличением утверждать, что у нее был вид счастливой женщины. Ее глаза вовсе не сияли счастливым блеском. Но они и не излучали больше вселенского горя.

Лера задумалась: как бы она охарактеризовала ее состояние? Слово пришло само собой: спокойствие. Ольга была спокойна и даже уверена в себе. Она уже не смотрела на Леру, как на свою спасительницу, а скорее, как на равную себе. Она более не нуждалась в лечении, а если чего и желала, то обычного диалога. Лера ясно ощущала, что Ольга готова к нему, ей есть что сказать, чем поделиться.

Эта метаморфоза удивляла Леру. Если быть честной, то она не ожидала столь быстрого результата. Начиная с ней курс, она почти не надеялась на большой успех. А то, что произошло, можно охарактеризовать, как самый настоящий прорыв. И, как ни странно, она, Лера, была в каком-то смысле к нему не готова. Он явился для нее неожиданным.

«Странные вещи иногда происходят в мире, – думала Лера, рассматривая Ольгу. – Мы так редко понимаем, к чему ведут наши действия, чего на самом деле способны добиться. Поэтому, когда вдруг достигаем поставленной цели, зачастую не верим сами себе. Ведь я хотела этого достичь, и достигла. И сейчас вместо того, чтобы радоваться, сомневаюсь, что сумела это сделать. Почему? – задала она себе вопрос. – Потому что в другом не менее важном для себя деле меня постигла неудача? А хотела бы я, чтобы случилось наоборот?»

Лера снова посмотрела на Ольгу и та, кажется, уловила что-то странное в этом взгляде. Ее слова поразили Леру.

– Вам не надо в чем-то помочь?

– Мне?!

Ольга кивнула головой.

– А что тут такого? Вы же человек, женщина. Знаете, как-то после нашего с вами сеанса, я попыталась представить, какой может быть ваша личная жизнь.

– И что же вы представили?

– Вы, наверное, удивитесь, но мне почему-то подумалось, что она не слишком благополучная.

– Почему?

– Вы слишком необычная женщина. Для такой необычной женщины трудно найти столь же необычного мужчину. А с обычными вы не станете дело иметь. Жаль, что мне совсем ничего неизвестно о вашей личной жизни.

– Пусть она так и останется покрытой мраком, – после короткого колебания улыбнулась Лера. Она только что преодолела искушение поговорить с Ольгой по душам. Но нет, она не имеет права нарушать врачебную этику, это она для пациента, а не пациент для нее. Да и вообще, не стоит пускать в свой сад посторонних, они заглядывают сюда из любопытства, всем хочется посмотреть, что же там произрастает. А посмотрев, уходят чаще всего навсегда.

– Наверное, я была не деликатна.

– Что вы, это я неоправданна скрытна. Знаете, это не лучшая моя черта.

– Вы мне так нравитесь, Валерия Валерьевна, что я завидую даже вашим недостаткам. И готова подражать и им. Вот только пока ни одного недостатка у вас еще не выявила.

– Значит, это еще впереди, – слабо улыбнулась Лера. – Но в любом случае недостатками не стоит увлекаться, даже если они и представляются привлекательными. Ни к чему хорошему они не приводят.

Давайте не будем обсуждать меня, а поговорим о ваших делах. У меня такое чувство, что они идут на лад.

– Как ни странно, но это так, – подтвердила Ольга. – Хотя с другой стороны, еще недавно, если бы мои дела шли так, как идут, то я сочла бы себя сумасшедшей.

– Вы расскажете?

– У меня от вас Валерия Валерьевна, нет секретов. Ведь это все благодаря вам.

– Не преувеличивайте, я лишь дала первоначальный импульс, а все остальное – ваша заслуга.

– Может быть, не знаю, – задумчиво покачала головой Ольга. – Я сейчас переживаю странное состояние. Я иду по пути, по которому раньше даже представить не могла, что могла бы пойти. И иду все дальше и дальше. И мне не хочется останавливаться.

– Это же замечательно! И в каком месте вы сейчас находитесь?

– В каком месте? – Ольга внезапно улыбнулась. – Вы не поверите, я встречалась с его любовницей. Нашла телефон в мобильнике мужа и позвонила. Когда она поняла, с кем говорит, то онемела. Потом выключила телефон. Я снова позвонила через пару часов. И пока она снова не отключилась, успела убедить ее, что нам следует встретиться. И на следующий день мы встретились. – Ольга торжествующе взглянула на Леру.

– Представляю эту встречу.

– Да, на встречу стоило бы поглядеть.

– Она пришла, вся дрожа от страха. Наверное, думала, что я начну таскать ее за волосы.

– А что сделали вы?

– Протянула меню и поинтересовалась, что ей заказать. А потом сказала, что эта встреча продиктована исключительно стремлением сделать мужа счастливым. А уж коли так получилось, что он живет с каждой из нас, то стоит обсудить этот вопрос. Услышав эту преамбулу, она чуть со стула не упала. Пришлось долго убеждать ее, что это не издевательство и не шутка. А когда она поверила, мы проговорили три часа без перерыва. До чего же была интересная беседа, мне понравилась любовница мужа. Очень неглупая дама. Я даже стала им гордиться; ведь мог же выбрать черт знает кого. У мужа действительно хороший вкус. Мы в конце с ней даже чуть-чуть о литературе поговорили. У нас оказались весьма схожие пристрастия. Нам обеим нравится французская литература.

– Но это была не главная тема…

– Само собой разумеется. Половину времени мы проговорили знаете о чем? О сексе, – торжественно посмотрела Ольга на Леру. – Я поделилась своим опытом, она – своим. Удивительная вещь, но наш опыт оказался взаимодополняющим. Я немало взяла на вооружение из ее арсенала. А по ее признанию, она кое-чего почерпнула из моего. Затем мы обсудили разные стороны характера мужа. Я узнала кое-что новое о его привычках. Я пришла к выводу, что с каждой женщиной мужчина становится другим. Раньше я этого не знала. Это очень интересный факт. Теперь я думаю, каким он будет со следующей любовницей? Мне даже хочется, чтобы это случилось скорее. Я хочу познать мужа всего.

– А верность, супружеский долг?

Ольга слегка наморщила лоб.

– Но ведь это понятие можно трактовать совершенно по-разному. Я в последнее время немало размышляла на эту тему, читала литературу. Даже странно, что все у нас упирается в сексуальную верность. Если муж жене изменяет, он не верен. А если не изменяет, но ему плевать на нее, то все как бы нормально. Я решила, что наша жизнь с мужем станет нечто вроде романа, написанного в реальности. Почему бы и нет? Мы сами станем устанавливать правила, по которым хотим жить. Почему непременно надо подчиняться чужому уставу, выработанному Бог весть когда. Я не права?

– Правы. Только постарайтесь не переусердствовать.

– Что вы имеете в виду? – удивленно посмотрела Ольга.

– Любая игра затягивает. И незаметно для себя делает человека зависимым от нее. Тогда начинается погоня за призраком, хочется все больше и больше достижений на выбранном пути. Очень прошу, не попадитесь в эту ловушку. Вы сделали огромный шаг в направлении свободы. Но свобода – коварная дама, обольщает многих, но отдается единицам.

– Кажется, я понимаю, о чем вы говорите. А уж получится ли…

– Полагаю, это наша с вами последняя встреча. Я сделал для вас все, что могла. И даже не представляю, чем могу быть еще полезной.

Лицо Ольги мгновенно изменилось.

– Мне будет вас очень не хватать.

– Только первое время. Пока я буду вам давать советы, вы не станете по-настоящему свободной. Вы будете все время ждать от меня помощи, наставлений. А у свободного человека нет никого, кто бы подсказывал ему план действий. Он сам должен его вырабатывать. Вам это совсем скоро понравится. Да вы уже вполне хорошо обходитесь без меня. И вам доставляет все большее удовольствие самой принимать решения, которые вас удивляют.

– Да, это так. И все же… Впрочем, вы как всегда правы. Мне нравится, что вы такая необычная, Валерия Валерьевна.

– Вы преувеличиваете мою необычность. Поверьте, во многих вопросах я совсем обычная. Даже традиционалистка.

– Мне трудно в это поверить.

– Тогда не верьте. Так ли это важно?

– Для меня важно.

– Почему? – не поняла Лера.

– Для меня очень важно знать, что в реальном мире, а не только в книгах или в кино существуют люди вроде вас. Ваш пример делает меня свободней. Мне хочется вам подражать, что бы вы об этом не говорили.

– Может, вы в чем-то правы. Далеко не всегда подражание – это плохо. Это напоминает разгон, но полет должен выполняться самостоятельно. Так что, счастливого вам полета!

Глава 30

Мстислав сдавал дела. Их было так много, что процесс этот растянулся уже на неделю. И все еще не был завершен. Он приходил в банк как обычно утром и как обычно вечером уходил с работы. С точки зрения внешнего антуража ничего не изменилось, все шло по заведенному графику, а перемещение происходило по привычным маршрутам. Но внутри все было иначе. Он всегда отличался ясностью своих мыслей и чувств, они всегда трактовались им однозначно. Он точно знал, чего хочет и чего не хочет, как относиться к тому ил иному событию или человеку. А сейчас все было покрыто густым туманом, он не понимал, что с ним происходит и как к этому относиться. Впервые в жизни он потерял себя и даже не ведал, где искать пропажу. И заранее с неприязнью думал о том, что ему неизбежно предстоит этот поиск. А он же не дурак, чтобы не понимать, какая канительная эта вещь. Иногда легче найти иголку в стогу сена, чем самого себя на просторах Вселенной. Где он там затерялся? Ау, отзовись.

Но все это будет немного попозже, а пока надо было завершить сдачу дел. Значительную их часть он передавал Полозову-Яблонскому. Встречи с ним давались Мстиславу не без усилий. Хотя американец вел себя безупречно, он был абсолютно вежлив, корректен, предупредителен, тактичен, Мстислав невольно искал в его поведении хотя бы слабые следы торжества победителя. Но никак не удавалось их найти, даже его глаза не выражали подобных эмоций, были спокойны и бесстрастны. Мстислав терялся в догадках: либо он, в самом деле, не испытывал ничего подобного, либо феноменально владел всеми своими чувствами и эмоциями. Если так, он действительно просто выдающийся человек.

И закономерно, что в их соревновании одержал победу.

Мстислав пытался убеждать себя в том, что проиграть действительно очень сильному сопернику вовсе не унизительно, а даже почетно. Тем более так, как проиграл он. А проиграть он постарался максимально красиво, не стал цепляться за место, любыми путями доказывать свое превосходство, убеждать Краснянского, что тот не прав, отдавая пальму первенства другому. А просто тихо и, можно сказать, почти незаметно ушел.

Хотя говорить о незаметном уходе – это все же сильно искажать реальное положение вещей. Весь банк был поражен этим известием, как минимум, один день точно не работал. Мстислав даже не думал, что пользуется такой любовью сотрудников. Все, даже те, с кем он мало имел дела, пытались попасть к нему в кабинет, выразить сожаление в связи с его отставкой. Были ли все искренне, он, конечно, не знал, но был уверен, что большинство из них действительно говорили то, что чувствовали. Иначе, зачем приходили, зачем вели с ним беседы, ведь отныне он не вице-президент, и ему не надо больше угождать. Можно просто не обращать на него внимания.

Но более всего поразило его другое обстоятельство. Весть об его увольнении, как пожар в сухом лесу, быстро распространилось среди банковского сообщества. И вызвала буквально шквал звонков. Но тон их был совсем другим, почти все звонившие, хотя и выражали сочувствие, радовались его неудаче. Мстислав и раньше предполагал, что является объектом всеобщей зависти среди коллег. Однако ее масштабы оказались значительно больше, чем он думал. На его почту даже пришло несколько анонимных сообщений, их авторы не скрывали радости, что его, как элегантно выражались они, «выперли» из банка. И желали ему дальнейших неудач.

Мстислав какое-то время раздумывал о смысле даже не столько этих посланий, сколько вообще о происходящих вокруг него процессах. А они толкали его мысли в определенном направлении. Но пока мысли были еще не созревшими, да он не спешил с их созреванием. Он понимал, что ему требуется время, чтобы оглядеться, чтобы осмыслить все то, что с ним произошло и происходит. И только после этого принимать окончательное решение. Но он уже знал, что сделать это будет нелегко, он столкнулся с вопросами, на которые у него не было готовых ответов. Раньше он сознательно уходил от них в надежде, что ему не придется их решать. Он считал, что счастливые люди – это те, кто избавлен от необходимости мучительного выбора, чья жизнь несется по хорошо утрамбованной колее. А вот теперь оказалось, что он вовсе не избранник судьбы, а обычный человек, которому свойственно глубоко сомневаться и страдать от нерешительности и неопределенности.

Но хочет ли он быть таким вот обычным человеком? А его об этом спрашивают? Грубо поставили перед реальностью и попросили принять решение. А вместо уверенности в завтрашнем дне и убежденности, что нет ничего ценнее свободы и независимости, стали искушать самой привлекательной женщиной не только из всех представительниц прекрасного пола, которых он когда-либо встречал, но и из тех, кого он еще встретит. И как ему теперь поступать?

Мстислав сидел в своем кабинете. Вот, наконец, и все, все дела он сдал. Осталось последнее дело, отдать секретарше ключ. Через какое-то время здесь поселится другой человек. А для него этот этап жизни окончательно и бесповоротно завершен. Он сейчас выйдет из банка и окажется абсолютно свободным. Ни одни человек над ним не будет властен. Не это ли то самое счастье, о котором он когда-то грезил? И которое пытался воплотить в реальность? Но когда оно наступило, то не сделало его счастливым. Счастье вовсе не приносит счастья. А вот разочарований – сколько угодно. Пожалуй, это единственный урок, который он усвоил за последнее время. А все остальное не столь уж важно.

Мстислав резко выдернул тело из кресла, вышел из кабинета, подошел к секретарше, протянул ей ключ. Она все поняла. Ее глаза увлажнились. Это тронуло его. Но он решил, что нет никакого смысла поддаваться чувствам, на самом деле все это мимолетно. Через неделю она о нем и не вспомнит.

Мстислав вышел из банка и даже не оглянулся на его внушительный фасад. Он вдруг ощутил, что прошлое больше его не тяготит, но вот будущее держит в напряжении.

Глава 31

Первые дни после возвращения прошли тихо, никто ее беспокоил. Плющинов лишь поинтересовался, как она отдохнула. И исчез. Лере даже стало казаться, что гроза пройдет стороной. Сейчас ей особенно не хотелось ничего менять, ей нужен период стабильности, дабы вернуть себе психологическую устойчивость. Поездка на малую Родину помогла ей это сделать, но лишь частично. Теперь нужно было за что-то зацепиться, чтобы окончательно восстановиться. А за что, кроме как за работу? По большому счету, ничего другого у нее и не было. Некоторое время назад она всерьез рассматривала вопрос о том, чтобы завести себе какое-нибудь хобби. Это занятие Лера считала весьма полезным, так как позволяло в случае необходимости уходить от себя, переключить свое внимание с личных проблем на некое нейтральное увлечение. Своим пациентам она периодически прописывала именно такое лекарство. А вот сама так и не собралась с его использованием. И теперь ругала себя за это. Но что сделано или вернее, что не сделано, то не сделано. Придется пользоваться теми ресурсами, которые есть в наличии. Только бы ее сейчас не беспокоили, не нарушали размеренный ритм жизни.

Но интуиция шептала ей, что она напрасно надеется на подобное развитие событий. Она давно заметила одну закономерность, что неприятности не приходят в единичном количестве, обычно эта целая волна, которая накрывает с головой. Они свидетельствуют о том, что ты двигаешься не туда, куда должен, что твой путь отклонился от магистральной линии. А Лера всегда очень чутко и внимательно следила, чтобы его траектория соответствовала бы ему. Она была твердо убеждена, что каждому человеку заранее проложена дорога. И задача заключается в том, чтобы ее отыскать и идти по ней. Это сложно, так как чаще всего она очень извилиста, постоянно плутает меж деревьев судьбы. А каждому хочется сделать ее прямой, как стрела. Но в этом и заключается одна из самых распространенных ошибок; тот, кто стремится идти все время прямо, рано или поздно непременно отклонится в сторону. А вот тот, кто постоянно следит за всеми поворотами, своевременно совершает их, в конечном итоге и оказывается на прямой.

Почему дело обстоит именно так, Лера затруднялась объяснить. Да и считала это не самым главным. Важно не столько знать сами законы, сколько уметь ими пользоваться. Она неоднократно наблюдала за тем, как многие люди, прекрасно разбирающиеся в том или ином предмете, оказывались не способны пользоваться плодами своих познаний. Им не удавалось провести соединительную нить между тем и другим. Они как бы жили в двух плоскостях, между которыми так и не был перекинут мосток. А вот ей это сделать вполне удалось, по крайней мере, до самой последней минуты эта переправа действовала вполне успешно.

Но сейчас она кожей ощущала, как что-то стало меняться и внутри и вокруг нее. Она жила в предчувствии наступления событий, после которых все пойдет по-иному. А вот о том, лучше или хуже, на сей счет ее интуиция упрямо молчала. И это был знак, знак того, что сам пласт этих предстоящих событий еще только формируется, а значит, не исключен любой вариант, любой поворот. Следовательно, необходимо быть начеку, чтобы по возможности не оказаться застигнутой врасплох.

Но то, что легко сказать, часто трудно сделать. Лера уже почти успокоилась, она снова погрузилась в работу, появилось несколько новых пациентов, которые помогали ей своими запутанными проблемами хотя бы частично забывать про собственные невзгоды.

Плющинов сам явился в ее кабинет. И Лера сразу поняла, что вместе с ним пришла и беда. Или в лучшем случае неприятности, потому что это был первый его визит в ее владения за длительный период. Появление директора не могло оказаться случайным, а было вызвано чрезвычайными обстоятельствами.

У Леры только что кончился очередной прием, и ей хотелось просто посидеть, расслабиться. Обычно в таких случаях она включала музыку – чаще всего своих любимых Моцарта или Баха, закрывала глаза и улетала. В подобные минуты она переживала самое настоящее блаженство. Вот и сейчас она уже приготовилась к полету, как дверь распахнулась, и собственной персоной появился директор медицинского центра. Она взглянула на его лицо и сразу поняла: начинается то, чего она так не хотела, чтобы началось.

– Все гораздо хуже, чем я предполагал, – проговорил Плющинов замогильным голосом. – Я вам говорил, что эта жалобщица оказалась женой большого чиновника. И он по ее наущению подключил свои немалые связи. В итоге вас обвиняют, чуть ли не в колдовстве.

– В каком колдовстве?! – возмутилась Лера. – Мы что вернулись в средневековье, и у нас шабаш ведьм.

– А вы уверены, что мы из него когда-либо вылезали?

– Андрей Арнольдович, мне не до шуток.

– Мне тоже, Валерия Валерьевна. Положение как никогда серьезное. Одна знакомая в департаменте здравоохранения шепнула мне по секрету, что эта дама почему-то ненавидит вас как самого лютого врага. И хочет вас уничтожить, не позволить вам никогда больше работать по своей специальности. Что вы ей такого хорошего сделали?

Лера задумалась: а, в самом деле, для ненависти должна быть веская причина, а не просто недоброжелательство.

– Я пыталась ее сделать немного свободней, эта дама была жутко закрепощенной. Она же упрямо этому сопротивлялась. Мне тогда показалось, что она хотела, чтобы и другие были точно такими же, как она. Мы расстались, изрядно помучив друг друга, к сожалению, реального результата мои сеансы ей не принесли.

– Теперь кое-что понятно. Те люди, у которых рабство в крови, не прощают другим, если они пытаются их сделать свободными. Не исключено, что именно это взывало в ней такой мощный прилив злобы.

– Что же нам делать?

Плющинов поднял голову и посмотрел на Леру.

И ей показалось, что в его глазах промелькнула обращенная к ней просьба. Но Лера предпочла сделать вид, что не ничего не увидела. Плющинов понял, что она не сделает то, к чему он ее неслышно призывает. Он встал.

– Будем ждать комиссию. Она появится в наших стенах через три дня. У нас есть еще шанс что-то сделать.

Лера так и не разобрала, было ли это утверждение или вопрос. А потому решила, что никак не станет реагировать на его слова. В конце концов, она не обязана жертвовать собой ради него. Ей было точно известно, что за то время, что она тут работает, принесла центру, а, следовательно, и его директору, неплохую прибыль. Более того, из всех специалистов, она по этому показателю – абсолютный лидер. Так что, за все хорошее, что Плющинов сделал для нее, она расплатилась с ним сторицей. А потому имеет моральное право отстаивать свой интерес. Ей совсем не хочется выступать в роли жертвы.

И все же в глубине души Лера ощущала, как что-то скребет у нее внутри. Это был верный знак того, что не все она сделала безукоризненно. И совершила не самый лучший свой поступок. Он излишне пользуется своим правом пренебрегать чужим мнением и чужими интересами. И не исключено, что наступит момент и, может быть, даже скоро, когда будет за это наказана.

И все-таки Лера решила прожить эти три дня так, словно бы ничего не случилось. Она не станет ни к чему готовиться, она даже не станет думать о том, что ей предстоит пережить. А также не намерена искать аргументы в свою защиту. Она считает себя правой, а коли так, то ее должна защищать судьба. А если сделать этого не пожелает, то значит такова воля высших сил. И ей пора что-то серьезно менять в своей жизни.

А пока эти три дня она будет работать точно так же, как и всегда. И уже через несколько часов забыла обо всех грядущих неприятностях. Она бы еще долго о них не вспомнила, если бы на следующий день, ознакомившись со списком записавшихся на прием, с изумлением не обнаружила бы среди прочих имен Мстислава Миловидова. Несколько мгновений она пребывала в ступоре, затем мысль пробила затор и побеждала привычной дорогой.

Такая манера поведения была настолько несвойственный Мстиславу, что Лера терялась в догадках, чем же она вызвана. Если бы он хотел ее просто повидать, то мог бы найти другой предлог. А еще лучше вообще обойтись без предлога, просто прийти, позвонить и сказать: хочу тебя видеть. Нет, это все не случайно, за этим поступком кроется какой-то тайный смысл. Мстислав из тех людей, у которых каждый шаг продуман до основания и несет большую смысловую нагрузку. Это же послание к ней, вдруг осенило Леру. Вот только содержание его пока не очень читается. Кажется, ей предстоит не простой прием.

До появления Мстислава оставалось еще два часа. То, что он будет точен, она не сомневалась; в этом он не позволит себе измениться. А вот в чем позволит? Может быть, именно намерение изменить свой облик и заставило его пойти на такой экстравагантный шаг?..

Ей с большим трудом удалось сосредоточиться на проблеме своей пациентки. Но когда она покинула кабинет, Лера почти без сил откинулась на спинку кресла. Затем посмотрела на часы. Батюшки, он появится через пять минут. Она бросилась к зеркалу, взглянула на свое бледное лицо, секунду постояла, затем вернулась на свое место. Она не станет приводить себя в порядок, придавать себе товарный вид. Какая есть, такой пусть и увидит.

Лера посмотрела на часы, потом на дверь: так, где же вы, господин Миловидов? Пора вам выходить на сцену.

В это мгновение дверь отворилась, и на сцене, то есть на пороге, появился Мстислав.

– Здравствуй, Лера, – он встал, ожидая указания, что делать дальше.

– Проходи, садись. – Она внимательно рассматривала Мстислава. И вдруг до нее дошла удивительная вещь: никогда, за исключением одного-единственного раза, она не видела его так одетым. Практически всегда он всегда представал перед ней облаченным в строгий и одновременно изысканный костюм. Сейчас же с ним произошла разительная перемена, на нем были джинсы и какого-то неопределенного цвета свитер. Нельзя сказать, что это одеяние ему не шло, но придавало совсем иной, непривычный вид. Она не сомневалась, что в этом было закодировано какое-то послание ей и всему миру.

– Не скрою, удивлена твоим появлением в моем кабинете.

– Я здесь в качестве пациента.

– Тебе нужна психологическая помощь?

– Это тебе кажется странным?

– И да, и нет.

– Объясни.

– Ты из тех, кто уверен в своей психологической устойчивости, так как проповедуешь психологию победителя. Но когда у таких психологических типов возникают проблемы, то нередко они становятся психически очень уязвимыми, так как вся их жизненная конструкция обрушивается, как карточный домик. Но в силу устоявшихся представлений к психологу обращаться они считают ниже своего достоинства. А это приводит… – Лера сделала многозначительную паузу.