Текст книги "Цвет вечности"

А затем позади меня раздался скрежет – звук распахивающихся дверей.

Казалось, что свет серебристых волос Дивии слепил меня не меньше, чем безудержное сияние Хороса, стихшее четверть часа назад. Глядя на нее, приближающуюся к нам, всматриваясь в черты ее лица, я понимала, что они с братом настолько же похожи, насколько и отличаются друг от друга.

Белые одеяния, одинаково пухлые губы и изгибы бровей, линия заостренного подбородка и даже форма широко распахнутых глаз. Однако то, что было скрыто за их радужками и зрачками – разнилось кардинально.

Золото и серебро. День и ночь. Солнце и луна. Свет и тьма.

Именно благодаря потаенному угольку во взоре, словно отражающему суть души каждого, миловидность и доброта Хороса противопоставлялись жесткости Дивии, которая, вероятно, присутствовала в ней не всегда. Возможно, когда-то она была другой: тысячу или сотню тысяч лет назад, пока ее не ранили, выучив ненавидеть и мстить.

Дивия делает несколько шагов нам навстречу и замирает. За ее спиной двое мужчин. На первый взгляд – человеческих. Но я знаю, кто они на самом деле.

Усыпальница больше не кажется просторной. Мне тесно и тяжело дышать. Мы с Роксоланой стоим ближе всех к нежданным гостям.

Время будто на миг замирает, и я думаю о том, что, возможно, еще до разговора с Хоросом нам следовало переместить его в безопасное место. Но куда конкретно?

У нас было мало времени на то, чтобы разгадывать загадки, которые поневоле вторглись в наши жизни, и оставалось немного пространства для маневра, зато риски только бы возросли, ведь в момент перемещения куда-то еще нас как раз и могли вычислить. Но это досужие домыслы: теперь нам не спрятаться. Мы не задумывались о том, каков шанс, что Дивия найдет его здесь, в запутанной паутине клокочущей, еще не успевшей рассеяться энергии. Но Дивии повезло.

И, возможно, богиня луны отыскала брата вовсе не по его следам, а по нашим.

– Дорогой Ян, – прозвучал высокий стальной голос, разбивающий молчание. – В который раз ты вмешиваешься в мои дела. – Она сделала наигранную паузу. – Ты и твоя человеческая девчонка.

Оглядев цмока, Дивия перевела холодный взгляд на меня, моментально пробудив воспоминания о том, как я на коленях, продрогшая и промокшая, стояла на берегу болота, когда царица ночи терзала мое тело и душу, накладывая заклинание забвения и пустоты.

Кожу перестало щекотать солнечное тепло – ее царапали лед и мороз, порожденный дрожью. Я не представляла, что будет, если она нападет на меня. Успеет ли Ян меня спасти? Машинально я крепче стиснула Кинли, прижав зверька к животу.

Но вдруг Роксолана заслонила меня от тяжелого взора Дивии – девушка в черном платье выросла впереди стеной. Закрыла меня собой, и сейчас я смотрела на ее белые прямые волосы, она была столь близко, что пряди почти касались моего лица.

Только сейчас я заметила, что от полудракона исходил запах пряной корицы и… как будто мяты, что даже успокоило меня.

– Ты пыталась ее убить, – медленно, с расстановкой, словно предъявляя официальное обвинение, заявил Ян.

– Я оставила ее в живых, – парировала Дивия. – Это мой подарок тебе. Отступи, тогда мне не придется забирать девчонку снова. – А затем обратилась к брату. – Хорос, присоединяйся ко мне. Мне нужна твоя помощь. Крошечная услуга.

«Крошечная, – подумала я, вырываясь из оцепенения и паники, поражаясь издевке Дивии. – Просто заковать солнце в кандалы, навсегда лишив мир дня и света. Позволив волкам властвовать над явью, миром людей. Позволив им убивать и вершить хаос».

– Нет, – твердо возразил Ян, – он никуда с тобой не пойдет.

– Хорос может ответить сам, – усмехнулась она.

Послышались шаги – уверенные, решительные, звонко ударяющиеся о мрамор.

Ян вышел вперед, поравнявшись с Роксоланой. Горящими аквамариновым драконьим пламенем глазами он мельком, почти с безразличием пробежался по двум спутникам богини луны, стоящим за ее плечами, и вновь повернулся к Дивии.

Голос Яна на удивление стал спокойным, доброжелательным, с нотками непривычной теплоты:

– Дивия, тетя. Сделка, которую ты заключила во имя свободы, осуществилась на невыгодных для тебя условиях, когда ты была лишена возможности выбирать. Вместе мы придумаем, как сделать так, чтобы никто не пострадал, включая и тебя.

Она громко и безудержно расхохоталась. От фальшивых ноток беспричинного веселья у меня кровь застыла в жилах.

– Ты хочешь меня спасти? – не унималась она. – Но где ты и все вы были, когда я пропала тысячу лет назад? Не хотел ли кто-то из вас – ты, дорогой племянник, мой любимый брат или остальные бесчисленные родственники – прийти на помощь? Не задумывались ли вы, что я пропала не по своей воле? Разве кто-нибудь из вас интересовался, как я поживаю?! Нет. Никто. Кроме моих новых друзей.

Ян молчал. Он опустил голову и буравил взглядом пол. В какой-то мере он все же принял укор Дивии на свой счет. Он даже тяжело вздохнул.

– Дружеское, близкое и теплое общение никогда не было в нашей семье в почете, ты же знаешь, – глухо отозвался он.

Дивия перестала улыбаться.

– В таком случае почему я должна помогать вам? Особенно когда цели – не просто моих соратников, а мои собственные… – противоречат вашим?

Вопрос не требовал ответа. Дивия прямо дала понять, что не исполняет договоренность, помогая волколакам. Она заодно с ними. Их желание сеять смерть и разрушение – теперь и ее, причем совершенно искреннее. Возможно, оно копилось столетиями.

Оглушающий звон от соприкосновения чего-то металлического о мрамор оглушило меня. Обнаружить источник звука было легко: россыпь горсти ножей застыла лезвиями вверх у входа – невозможность воткнуться рукоятками в прочный мрамор, как в землю, преодолевалась магией Дивии, которая, направив туда ладони, неведомой силой удерживала их в вертикальном положении.

Мужчины молча подались вперед, чтобы сделать по первому кувырку. Неужели на навь уже успела опуститься ночь?

Резко полыхнула вспышка белого света. Возник синий клубящийся туман, перемешиваясь с черной дымкой.

Я на минуту ослепла и могла лишь слышать сильный грохот и сменяющие его пронзительные вой и рев. А после на меня посыпались каменное крошево, куски кирпичей, осколки мрамора и останки разрушенной люстры.

Фрагменты уничтожаемой усыпальницы градом падали на меня, пиная и причиняя боль. Пока нечто не выдернуло меня из бездны неопределенности.

Коричневая вспышка, вклинившаяся в сознание. Ощущение невесомости и полета. Касание плотного жесткого меха, возникновение необузданной силы – я лежала на ком-то огромном и могущественном. Гай. Оборачиваясь в медведя, он успел подхватить меня и, выбираясь из облака пыли, солнечного сияния и из-под обломков, куда-то двигался. И я не сразу поняла, что чуть не придушила своим телом Кинли.

Крепко вцепившись в густой мех и чуть приподнявшись, давая возможность питомцу дышать, я снова обрела зрение и, оборачиваясь, пыталась рассмотреть происходящее, пока Гай стремительно уносил меня прочь.

Полная луна висела над ночным лесом, озаренным искусственным сиянием оранжевых вихрей, выплескиваемым Хоросом. Блекло помигивая, среди деревьев словно пыталось заново подняться солнце, терпя поражение в безуспешных попытках. Посреди борьбы света и тьмы в схватке против волков сошлись кобальтовый и черный драконы.

Оборотней оказалось немало. Целая стая. Похоже, остальные хищники поджидали снаружи.

А один из стаи бежал за нами.

Я прижалась к шубе Гая, ощущая ледяной холод от встречного ветра. Я не знала, каким богам нужно и можно молиться, чтобы Ян и Роксолана выбрались с поля битвы живыми?

Я знакома всего с несколькими: и первый прямо сейчас спасал меня, а второй – его отец, вероятно, находился где-то очень далеко.

Внезапно медведь резко остановился. Клубы коричневого пара обвили меня, и я рухнула на землю, не подхваченная вовремя Гаем. Он, уже в образе человека, напряженно всматривался в полумрак.

Вскочив на ноги, я делала то же самое и с облегчением обнаружила, что волколак, преследовавший нас, не просто отстал. Он развернулся и бежал обратно – как раз туда, где сиял пульсирующий лучами овал, в который обратился Хорос.

Похоже, кто-то увлекал Хороса за собой. Вернее, тащил волоком. Рядом с ним была женщина в белом платье. Дивия.

Почти вся стая следовала за ней, но трое остались рядом с драконами, окутанные пламенем огня, которым была охвачена и разрушенная усыпальница. Могучее кобальтовое яростное создание разрывало пастью бок черного оборотня. Но в крыло цмока сверкающими в лунном свете зубами вцепился другой. Волчьи глаза рассекали ночь красными фонарями.

Роксолана в облике дракона отбивалась от крупного серого оборотня. К ее шее настырно прильнула оскаленная пасть врага и не отпускала, но из-за темного цвета чешуи я не видела ничего, похожего на кровь.

Я что-за закричала, но мой голос показался мне чужим. Я умоляла Гая отправиться на поле сражения и помочь Яну и Роксолане, которая теряла силы. Но какие-то участки моего проясняющегося на мгновение сознания понимали, что он не может оставить меня в лесу. Только не здесь. Возможно, именно сейчас нас окружали неведомые опасные твари, таящиеся и выжидающие неподалеку. И тут меня осенило: волк не погнался за нами вовсе не потому, что Дивия его отозвала. Суть в том, что Гай не был цмоком, а значит, это не его война.

Но неужели он не мог помочь друзьям, близким? Мог… но не ценой жизни человеческой девчонки, которая, наверное, все еще могла повлиять на дальнейший ход войны. Переживая, изнемогая от волнения, я размазывала пыль и кровь от царапин, оставленных осколками, по щекам. И боялась. Нестерпимо боялась, но не за себя, а за того, кто был мне дорог.

И кто мог стать новым другом.

И тут Роксолана обрела второе дыхание, обрушив на противника новую волну магии, множество синих искр зажглись на чешуе, четко очерчивая драконий силуэт, который мгновенно стал размываться где-то в бреши огня и ночи.

Спустя секунду дракон унесся в небо, превратившись в полете в россыпь звезд. Подобно пеплу, тлеющему и падающему на землю, они медленно сгорали и рассеивались в воздухе.

Нет, этой завораживающей магией она не пыталась одолеть оборотня – она спасла себя, чудесным образом переместившись в другое место. Меня охватило радостное, почти ликующее облегчение, которое неожиданно улетучилось из-за настораживающего жеста Гая – тихо застонав, он опустился на землю, припав на колени. И пустым взглядом смотрел вдаль.

Там раскатисто взревел кобальтовый дракон, единственный оставшийся на поле битвы.

Я сдвинула брови и тихо прошептала.

– Что случилось, Гай? – Глаза застилала завеса пляшущего огня и еще не до конца испарившихся синих искр. – Куда она улетела?

– Ее расщепило, – глухо ответил он.

– Расщепило… – повторила я, будто пробуя слово на вкус. Пытаясь понять, что Гай имел в виду. Я точно знала смысл, но объяснение… Я надеялась, что ошибалась, не расслышала.

Но я обманывала себя.

«Одна навка не может убить другую. Как и дух – духа. Подобная возможность подвластна богам, но и она не означает смерть. Это гораздо хуже. Боги способны расщепить их, навсегда, вернув Тьме, которая их создала, стерев их существование с канвы бытия, разъединив до атомов, которые никогда не будут собраны Тьмой воедино в том порядке, в каком были созданы ею же при рождении души».

Вот что говорил мне Гай по пути сюда.

Я посмотрела налево и заметила Дивию, в белом платье, сливающимся со снегом. Она застыла как вкопанная. Отстала от Хороса, схваченного, окруженного стаей волков.

Помедлив пару мгновений, будто наслаждаясь видом синего пепла, в котором сгорала душа полудракона Роксоланы, Дивия развернулась и двинулась следом за пленником.

Я перестала чувствовать что-либо. И не могла найти в себе силы поверить в произошедшее.

«Неужели прямо сейчас Тьма забирала к себе Роксолану?»

Еще одна смерть.

Смерть, которую я увидела воочию.

Роксолана… Прекрасная Роксолана. Которую я не успела узнать. С мелодичным голосом, с добрым сердцем. Которую любил Ян. Теперь или когда-то в прошлом. Чистая и смелая, закрывшая меня собой от Дивии. Призрачный запах пряной корицы и мяты, исходивший от нее, окутал меня, вызывая тоску, боль, нестерпимое отчаяние.

Мое тело обмякло, я обомлела. Подобно Гаю, я опустилась на колени. И с бессилием наблюдала, как неистовствует Ян на фоне последних догорающих искр.

Огонь дракона выжигал все вокруг – близлежащий лес, руины из камня, шкуры волколаков. Будто красные потоки лавы настигали небо. Рев дракона был полон огромной душераздирающей боли. И неудержимого, разрушительного гнева, сотрясающего мир. Оборотни, однако, не останавливались. Их шкуры буквально плавились, но волки продолжали нападать.

Сейчас их было двое – третий, разорванный на куски, лежал, вдавленный когтями цмока в бурый снег.

А Яну предстояло справиться с последними.

– Помоги ему, Гай, – шепнула я, взывая к рыжеволосому парню.

Гай был богом и его братом. Он мог их расщепить.

Гай мог пойти туда, спасти Яна, пусть и бросив меня здесь. Мне все равно. Сейчас я не думала о своей жизни.

Ведь я уже не надеялась, что Ян взлетит и позволит себе уцелеть, я знала – он будет сражаться до конца, потому что жаждет отомстить.

– Он способен себя защитить, Ава, – ответил Гай.

И, едва он это произнес, голубые искры вернулись и зажглись с новой силой, я успела вздрогнуть и испугаться, но всего на миг – пепел угасающей бессмертной души исходил не от моего Яна.

Им были охвачены волколаки. Обожженные тела распадались в ярком, пляшущем танце сверкающих частиц вселенной, навсегда стиравшем оборотней с ткани мироздания.

Я оглянулась на Гая. Он был слишком далеко, чтобы сделать подобное.

«Он способен себя защитить, Ава», – крутилось в моей голове.

В сознании витали и обрывки воспоминаний о том дне, когда Ян привел меня в навь. О том, как мы прошли Калинов мост, миновали озеро, наполненное неведомой тьмой, и появились в поселении на рубеже. В месте, наполненном хищными, темными тварями. Существами, которые жаждали напасть на меня, съесть, питались человеческой энергией, а затем… пугаясь Яна, уносились подальше, вспыхивая причудливыми голубыми отблесками.

Только теперь я поняла, что этот пепел знаком мне. Я видела его раньше.

Тогда, в поселении, мне казалось, что навки, костомахи и кто там еще был – уходят сами. Но сейчас… я не сомневалась: Ян расщеплял их.

Но как у него получилось?

Вопрос, который я задавала, без права ответить себе.

По моим щекам катились слезы. Ян в образе дракона застыл. Он лишился ее, Роксоланы. Она безвозвратно ушла.

Волков, бившихся с ним, уже не было. Остальные изрядно отдалились – вместе с Дивией. И я видела, как он колеблется – продолжить преследовать их и отомстить всем или вернуться за нами. Он выбрал второе, взяв себя в руки. И, взмыв в воздух, вскоре очутился рядом. Синий дым на мгновение скрыл его, и спустя долю секунды Ян шел ко мне в облике человека.

Я плакала. Понимала, как ему больно. Его лицо было искажено жестокостью, страданием и тревогой, когда он смотрел на меня в ответ.

Затем я двинулась к нему навстречу, осознавая, что нужна ему.

Мы обнялись. Так крепко, как никогда.

– Мне очень жаль, дракон, – выдавила я с трудом.

И услышала вздох облегчения.

– Ты в порядке, – прошептал он, прижимая меня к груди и целуя в лоб. – Главное, что ты в порядке.

Склонив голову, он дышал мне в плечо.

А я гладила его по черным коротким волосам.

Гай подошел к нам и утешающе положил руку Яну на спину.

Перед моими глазами до сих пор мелькали лазурные вспышки на телах волков и пепел, но, обнимая Яна, я старалась не думать о том, что все это означало. Как и о причине, почему Ян мог расщеплять других существ. Не сейчас.

Я гнала прочь рассказы Гая о том, кто именно может иметь столько сил, чтобы использовать подобную магию. Я обнимала цмока, моего Яна, обычного дракона. Родного. И давно мне знакомого. Стараясь не думать о том, что он являлся чем-то или кем-то большим.

Кем-то из моего жуткого сна: кем-то с загоревшимся красным глазами.

Он отстранился от меня через мгновение и сказал:

– Все. С тебя хватит. Я не могу больше рисковать и тобой. Мы должны пойти туда, где точно будет безопасно. – И, нарушая правила уже во второй раз, он взял меня за руку и обернулся драконом.

Я оказалась у него на спине. У древнего и самоуверенного, даже в чем-то высокомерного цмока, – которые никогда не катают на своих спинах людей.

Когда мы летели, я прижималась к нему, лежала на чешуе, словно обнимая цмока, зажатая между шипами хребта. Крохотный человек, который прятался на спине у огромного дракона с широкими разветвленными крыльями, покрывающими снежный лес и ночь.

Но дракона ли?

Синий пепел, раздробляющий на куски оборотней, преследовал меня.

Пока мы скользили, оседлав поток ветра, рассекая густой, плотный воздух нави, очертание блеклого солнца, тонкого ободка, который после заката пытался подняться на небосклон и поддерживался угасающей магией Хороса, побежденного коварной и беспощадной сестрой, вдруг мигнуло, стало испаряться и окончательно потухло. Наступила темная ночь.

Ночь, которая могла затянуться надолго.

Миры яви, нави и вырая – изменились. Возможно, навсегда. Возможно – нет.

Но в любом случае, пока Хорос был в плену, – завтрашнего рассвета не предвиделось.