Текст книги "Цвет вечности"

Никто не способен сейчас ни понять меня, ни поддержать так, чтобы помогло. Да и я не смогла бы объяснить, что случилось. Мне нельзя поделиться правдой.

И что я должна была им рассказать? Я не представляла. Вряд ли кто-то из друзей догадывался о древней магии, из-за которой небо окрасилось в такой цвет. Магии существ, которые уничтожили мою семью. Я обязательно скажу им что-нибудь, когда придумаю… или буду в состоянии придумать.

Начнутся расспросы – где я была в момент нападения, почему меня не оказалось рядом с родными… Или как я в принципе выжила.

И где был Ян… Вероника была в курсе, что он на моем дне рождения, она ведь звонила ему в тот момент.

Мы с Яном спаслись. Ладно. Мы вместе что-нибудь обязательно придумаем, но потом.

А сейчас я не могла врать и поддерживать какую-то легенду. Мне слишком плохо, у меня нет сил. Я не хотела расколоться. Не хотела выложить правду – и стать в их глазах ненормальной. И расстроить дедушку еще больше – будто мое горе свело меня с ума окончательно.

После такой исповеди меня запросто запрут в лечебнице.

Никто не был на моем месте и не догадывался о возможной опасности, которая могла меня подстерегать. Я ощущала пропасть между собой и остальными.

В тот вечер со мной там был только Ян. Но он единственный, кто видел все, а сейчас не мог ничем помочь, поскольку бросил меня здесь.

Я зашагала по дорожке к центральному выходу и двинулась к деревянному подвесному мосту над лебяжьим прудом. Слева несла свои воды река, я же направлялась к той части парка, где были аттракционы, которые замерли в самый разгар дня.

Здесь вообще не было людей.

Я проскользнула через боковой выход к отелю «Замковый», пробежала мимо ресторана, в котором звучала музыка – кто-то все-таки играл свадьбу, не обращая никакого внимания на вселенскую катастрофу.

И остановилась возле дороги, хотела поймать такси. Но их не было.

И вдруг кто-то сзади окликнул меня:

– Подвезти?

Я обернулась. Чуть поодаль была небольшая парковка.

Меня позвал мужчина средних лет. Он стоял возле непримечательной машины. Но со спасительным желтым треугольником на крыше.

Давно я не встречала обычных такси. Мне повезло: ведь на приложение надежды не было.

Я понеслась к нему.

– Куда? – спросил он.

– За город, к «Новой жизни». На кладбище. Туда и обратно.

Он удивленно поднял брови, а затем нахмурился.

– Далеко.

– Я хорошо заплачу. – Я достала из кармана купюры. Сумма была приличная.

Водитель кивнул.

– Я с драконом, – уточнила я, словно шофер не видел.

Он кивнул еще раз. Мы поехали. Дорога не была свободной, и мы долго выезжали из города. Я боялась, что поздно спохватилась и не успею. Но на трассе стало проще. И мы неслись вместе с другими машинами, с этим потоком – прочь из Гомеля.

Когда подъехали к осиновому лесу, я принялась объяснять маршрут, потому что водитель не знал, где кладбище.

После поворота к нашей ферме у меня сильно закружилась голова. Я ухватилась за сиденье. Меня не преследовали видения, но ощущение чего-то страшного осталось.

Кладбище находилось возле «Новой жизни». Чуть дальше от старого погоста с деревянными нарубами на могилах, уже давно закрытого.

Машина остановилась, и я выдохнула: на обочине было много автомобилей.

Все были в сборе. Похороны еще не закончились.

Я напомнила водителю, что меня нужно подождать и отвезти обратно в город. Заплатила ему половину и, подхватив Кинли, двинулась вдоль забора.

Я не заходила на территорию кладбища, но продолжала быстро идти в том направлении, где обычно рыли свежие могилы. И увидела людей – всех тех, кому удалось в суматохе добраться сюда: родственников, дальних, пожилых, двоюродных бабушек, дедушек и теток.

Я шагнула в лес и двинулась меж деревьев, чтобы меня не заметили. Надела очки и бестолково пыталась спрятаться в своей яркой розовой байке цвета фуксии, как будто это самый удачный вариант, который я смогла выбрать и надеть на похороны.

Но когда я выходила из квартиры, не ожидала здесь оказаться.

Кинли у меня на руках начал пищать – он что-то чувствовал…

Мы же оказались около дома. И Кинли чувствовал маму и папу.

Я остановилась и привязала дракона к ветке дерева, попросив подождать. Он понял, присел на мох и проводил меня взглядом.

Я подходила ближе, прячась меж стволов осин, мой взгляд упал на два гроба.

Они оказались наполовину закрыты, и я увидела родителей – будто спящих, непохожих на себя. На их восковых, но спокойных лицах не было ни страданий, ни боли от мученической смерти.

Но гробов только два. Наверное, семью Раи забрали родственники – под Брест, где они жили. А драконы… Армистис, Дэстини, Меланж, Дэсмонт, Розамара, Варсонг, Стардаст – случайные жертвы, и я понятия не имела, где их похоронили или куда попросту зарыли.

Устроили ли им настоящее прощание?

Никто не видел, как я плакала. И друзья семьи, и родные, сумевшие приехать, стояли на кладбище и тоже утирали слезы. Над головами висели зловещие луна и солнце.

Мир был пропитан одурманивающим оранжевым свечением, дневное светило купалось в тумане.

Пришли даже мои друзья. Вероника положила голову Илье на плечо, парень что-то утешающе прошептал. Я видела широкую спину Андрея, угрюмо ссутулившего плечи. Тут был и дедушка, отец моего папы: родителей мамы уже нет в живых.

Спустя несколько минут гробы заколотили. И начали опускать в могилы.

Когда стали бросать горсти земли, я мысленно кинула свою и тихо сказала:

– Пока.

Понять и принять это невозможно. Какой теперь будет моя жизнь?

Правда в том, что существование раскололось на до и после.

Жизнь никогда не станет прежней. Ничего не будет так, как раньше. А будущее… я ничего не хотела о нем знать.

Не хотелось даже думать о будущем. Я словно очутилась в центре урагана, ветер и беспросветная пыль клубились повсюду. Я находилась в изменившейся реальности, вокруг меня ничего не было кроме смерча, а тучи не собирались рассеиваться. Спасения не предвиделось. Я была совершенно одна – из этого неутихающего шторма теперь и состояло мое будущее.

Мысли наваливались на меня, одна за другой, напористо сбивая меня с ног. Я по-прежнему испытывала ужас, вспоминая случившееся. Но уже не видела четких образов, а обращалась к чувствам.

Вспоминала страх за маму с папой, панику и мысли о собственной смерти, руку Яна. Я помнила, как он унес меня с фермы.

Родственники еще не начали расходиться, поэтому я собралась и усилием воли заставила себя отправиться за Кинли. Пора уезжать, а мне надо остаться незамеченной.

Здесь больше не на что смотреть. Но, когда я вернулась, Кинли уже не было.

Я уставилась на нить поводка, тянущуюся по направлению в лес. Меня охватило недоумение и неприятное чувство какого-то нетерпения.

Я стремительно направилась в ту сторону, несколько раз произнеся его имя. Уже забыв о том, что прячусь. Опомнившись, я замолчала и ступала молча.

Увидев кустарник, я обогнула его и обнаружила Кинли. Однако тот был не один.

Кинли, мой маленький дракон, навострив уши, замер и смотрел на высокого быка, стоящего посреди чащи.

Быка, с поблескивающими золотом рогами. Словно мерцающими.

А бык смотрел на него.

«Туросик?»

Вот самое первое, что я подумала.

Бык из легенд, который уводит людей в чащи и губит.

Бык, которого вроде бы видел Клим, но парню никто не верил.

Но… нет. Я сразу отогнала эту мысль. Не может быть. Неправда. Мне лишь кажется, что его рога светятся, из-за жуткого неба, конечно же.

И когда я об этом подумала, Кинли резко взлетел и двинулся по направлению к быку, а тот развернулся и рванул в лес.

Дракон погнал его, словно добычу.

– Нет! – крикнула я.

Но он уносился прочь. Убегал, когда нам нужно было уезжать.

И мне ничего не оставалось, как побежать следом.

Глава 8
Осиновый лес

Сказать, что мне было не страшно – означало соврать. В глубине души мне представлялось, что этот бык – мифическое существо, однако метания не оставляли меня. Я могла признать фантазию вымыслом, но постоянно возвращалась к рассказу Клима о том, что в здешних окрестностях он видел похожего быка.

Но я больше верила в то, что мы оба ошиблись. Ян всегда предупреждал меня о костомахах, но не о туросике. Им дракон меня не пугал. Поэтому я старалась спокойно бежать за Кинли, мысленно ругая питомца за то, что он решил порезвиться в самый неподходящий момент.

Но Кинли вместе с загадочным созданием уже скрылись из виду.

Если бы я сказала, что ни на миг не вспомнила о волках, то я соврала бы еще раз.

Ян говорил, что волки могли быть поблизости. По его мнению, они до сих пор могли жаждать меня убить. Но я не дала страху захватить себя. Если б хотели – растерзали бы прямо на кладбище. Как и всю мою оставшуюся родню.

Поэтому я смело двигалась вперед. Почти смело. Лес так или иначе меня настораживал. Пусть я хорошо знала места, я ведь провела тут детство, но в искажающем реальность свете боялась заблудиться и потерять ориентацию в пространстве. Несколько раз я оглядывалась, удостоверяясь, что кладбище по-прежнему за моей спиной.

Но вскоре я перестала видеть кладбище, а просвет между деревьями исчез. Я очутилась в чаще и резко сбавила темп.

Зато просвет открылся впереди. К счастью, я слышала Кинли: громкий писк дракона доносился с поля, на которое я уже выходила.

Я сделала еще несколько шагов по мху, усыпанному сухими трещавшими ветками, и обнаружила, что поле совершенно пустое, а верещание Кинли, точнее, его отголоски, раздается от опушки хвойного леса, расстилающегося вдали во всю ширь обзора.

Я замерла. Ели располагались примерно на расстоянии полукилометра, и я не понимала, как Кинли успел преодолеть такую дистанцию столь быстро, ведь я бежала за ним. Продолжать идти вперед, отдаляясь от кладбища и трассы, показалось мне действительно небезопасным занятием. В любой другой день я бы не раздумывала, но сегодня, когда Ян просил меня быть начеку…

Тем не менее я не могла отпустить ситуацию: ведь питомец полетел невесть куда за странным быком.

Больше всего мне хотелось вернуть Кинли, но я не знала, как мне поступить. Сгущались сумерки, небо совсем потемнело, и это не предвещало ничего хорошего.

Мне было не по себе. Мучаясь сомнениями, я топталась у кромки поля, не решаясь двинуться дальше. В конце концов, Кинли был драконом, лес его дом.

А я столкнулась с обычным быком.

Бык в лесу… Как-то странно.

Или я себе все это придумала.

Я не знала, что делать, но точно понимала, что уже не слышу привычного писка и, конечно, вряд ли отыщу Кинли, если отправлюсь на его дальнейшие поиски. Пока я размышляла об этом, ощутила слабость во всем теле, которая так и накатывала на меня.

Мне не следовало оставлять Кинли, но – с другой стороны… я должна.

Да, было неправильно бросать питомца на произвол. Но Кинли дракон, а тут – его лес. Туросика и все прочее я нафантазировала. Тем не менее меня мучило чувство вины, но внутренний голос говорил, что Кинли прекрасно знает окрестности и примчится сюда с минуты на минуту, он всегда летал где ни попадя, а интуиция подсказывала, что двигаться дальше мне не стоит.

Перед глазами возник образ Яна. Он же предупреждал меня перед уходом…

И я приняла решение отправиться назад. Пожалуй, подожду Кинли у входа на кладбище. Он обязательно прилетит, он теряется слишком часто, но всегда находит меня и ферму.

А еще я надеялась, что таксист никуда не уехал, иначе я переставала понимать, как вообще доберусь обратно до Гомеля.

Меня снова накрыла тень осиновых крон. Я двигалась не спеша, ожидая, что Кинли меня нагонит. Но ничего подобного не происходило.

Оранжевые сумерки продолжали сгущаться, в небе появлялись красно-фиолетовые оттенки. Солнца уже не было видно из-за деревьев, оно опускалось к горизонту. Зато луна приобретала более яркий, насыщенный цвет и четкие контуры.

Ржавое марево, окутавшее пейзаж, рассеивалось, и небо становилось похоже на самое заурядное небо, которое скоро станет совсем обычным, ночным. Но я успею осуществить все задуманное еще до наступления темноты.

Надо только дождаться Кинли, а затем мы вернемся в город.

Я одновременно жалела и не жалела, что приехала сюда.

Секунды тянулись даже медленнее, чем я предполагала. Телефон был выключен, и я не могла понять, сколько минут направляюсь к кладбищу. На миг мне показалось, что прошло четверть часа, хотя это не могло являться правдой, поскольку я быстро прибежала к полю, когда искала Кинли.

Мои шаги были слишком неторопливыми, и я ускорилась, чтобы быстрее выбраться отсюда.

Я была почти уверена, что шла еще пять минут, а после – целых десять. Но просвет между деревьями никак не появлялся. Лес не заканчивался. Я не видела ограды кладбища. Впереди, между стволов, высились такие же деревья, что и позади.

Я остановилась и осторожно оглянулась. Все верно: я нахожусь на той самой тропе, по которой гналась за Кинли.

Я уже хотела было отругать себя за то, что фантазия сегодня чересчур разыгралась, но опомнилась и снова задумалась. Как-никак, но я до сих пор в своем уме, насколько это возможно после всего случившегося. Кроме того, я отлично осознавала, что иду минут тридцать как минимум.

Легкая паника охватила меня. Я выдохнула и попыталась успокоиться. Лес был тихим, я не слышала ничего, кроме своего дыхания. Ни писка Кинли, ни возгласа пролетающей птицы. Ни белки, шуршащей на ветке. Ни звуков машин, проезжающих по трассе, которая должна находиться где-то поблизости.

Бессознательный страх пополз мурашками по коже. И я призналась себе, что заблудилась.

Я считала, что путь мне знаком. Но я была в лесу, где все деревья похожи друг на друга.

Мое дыхание стало частым, и я не могла его унять. Я подняла глаза к полной луне на небе. Ее свет мгновенно возродил в памяти воспоминания о вчерашнем вечере: мой день рождения, начинающийся дождь, крики людей и драконов у вольеров, черный туман, в котором я ничего не вижу и ничего не помню, рука Яна, тянущаяся ко мне, когда я пытаюсь сбежать из кромешной тьмы. Я не заметила, как опустилась на корточки, прижавшись к стволу спиной. Опираясь локтями о колени, схватилась за голову: я должна успокоиться.

Я уговаривала себя дышать ровно.

Это немного помогло. Через несколько минут я встала и двинулась вперед. Упрямо, быстро, раздвигая ветки, не вслушиваясь в навязчивую лесную тишину. Я пыталась прорваться через лабиринт зелени – понимала, что рано или поздно выйду с какой-нибудь стороны. Или к кладбищу, или к трассе напротив Садов, или к дому, или к «Новой жизни».

Лесной массив – большой, но не настолько, чтобы к ночи я не пересекла его.

Но сколько бы я ни шла, не было даже намека на то, что деревья редеют. И мой шаг становился еще быстрее и быстрее, а затем я и вовсе побежала.

Я неслась со скоростью молнии, не понимая, откуда у меня столько сил. От страха или от желания выбраться на открытое пространство, ведь мне начинало казаться, что здесь мало воздуха. Лес будто душил меня. Я мчалась, уже не обращая внимания на тяжелое дыхание, на боль в левом боку, на ветки, которые хлестали меня по телу и иногда по лицу, оставляя мелкие царапины на щеках.

Но вдруг я споткнулась и упала, прочертив по мху подбородком. И гонка закончилась.

Лежа на животе, я хватала ртом воздух, но не вставала. Когда подняла голову – осмотрелась. Мне снова показалось, что это та самая тропа, по которой я шла за Кинли.

Растерянная, нахмурив брови, я озиралась по сторонам и не хотела никуда идти.

– Надоело, – сказала я вслух, чтобы придать себе уверенности.

Мне не выбраться отсюда самостоятельно.

Достав из кармана телефон, я попыталась его включить. Пальцы судорожно дергалась. С меня хватит. Мне страшно, наступала ночь, я несколько часов прочесывала лес. Я устала. И собиралась кому-нибудь позвонить. Яну или друзьям, дедушке – уже без разницы, от кого и почему я скрывалась.

Я хотела выбраться из леса. Но, когда телефон включился, я увидела пустой значок сети. Здесь нет связи.

«Черт, – подумала я, глядя на экран, не моргая. – Серьезно?»

Более чем. Связь и правда не работала. Но это меня не остановило. Зато резко подкосило решимость отсутствие обновления моего местоположения на джи-пи-эс-картах.

Мне было не до шуток. Не до смятения и беспомощности. Мой рассудок становился трезвым. Я точно знала, что заблудилась, а здесь нет связи, хотя обычно в наших окрестностях она всегда была. Еще раз осмотрев местность, я четко сказала себе, что действительно уже шла этой дорогой.

Кинли по-прежнему не показывался, он убежал за быком, который почему-то бродил по чаще.

В легендах существовали предания о быках, заманивающих людей в глушь и убивающих. А я ходила здесь кругами. Я снова вслушалась в тишину леса: он неестественно пустой. Мой рассудок все еще оставался трезвым, и я не считала, что свихнулась. С решительностью я сняла байку и принялась выворачивать ее наизнанку. Если какая-то чертовщина и творилась здесь, и страшилки о туросике могли оказаться правдой, а, скорее всего, так и есть, ведь истории о цмоках – никакой не вымысел, то и легенды о том, как спастись человеку от подобных существ, должны сейчас помочь.

Я понятия не имела, как уйти от преследования туросика, но знала еще с детства, что если ты бродишь по лесу кругами, то тебя путает леший. Значит, надо переодеть любую из своих вещей шиворот-навыворот – и тогда ты доберешься до дома.

И я с полной серьезностью продолжала начатое, а спустя полминуты твердо стояла в чаще в вывернутой наизнанку кофте. И не чувствовала себя глупо. Мне до сих пор было страшно, и, оглядевшись, боясь заметить что-то или кого-то среди деревьев, сорвалась с места и побежала, более не оборачиваясь.

Я снова неслась, и ветки хлестали меня по лицу. Страх перестал настигать меня, он охватил меня полностью и руководил моими поступками. Он заставлял меня стремиться вперед, позволял забыть об усталости.

Моя гонка прерывалась только в те моменты, когда я спотыкалась и падала, врезалась в ствол дерева, не успевая его обогнуть. Я понятия не имела, помогает ли мне переодетая шиворот-навыворот одежда, но, рухнув в очередной раз, уже не споткнувшись, а потому, что нога увязла в топи, – поняла, что результат есть. Что-то изменилось. Но в лучшую сторону или в худшую?

Пытаясь выбраться из болота, я перемазалась в грязи. Не могу сказать точно, сколько минут прошло, но я начала думать, что мне не вылезти. Однако меня засосало не очень сильно, я сумела вытащить ногу.

Присев на мох, я, наконец, сделала передышку. И впервые за долгое время осмотрелась повнимательней. Я очутилась в другом месте. То есть я уже не плутала по кругу. Наверное, я все же не лишилась рассудка. Страх начал отступать. Поднявшись, я продолжила брести в спокойном темпе в неизвестном направлении. Как и раньше, я не слышала никаких звуков и время от времени поднимала взгляд к небу, на полную луну. Телефон был включен, и теперь я следила за временем. Вот и все, что мне оставалось, связь не появилась.

Получается, я пробегала по лесу полвечера. И скоро наступит ночь. Солнце село, небо окрасилось в фиолетовый, не до конца изгнав оранжевые угасающие оттенки.

У меня не было ни малейшей надежды выйти к кладбищу, и я знала, что таксист давно уехал, не дождавшись меня. А новое такси я уже, конечно, не вызову. Я гадала, сможет ли теперь меня найти Кинли, и просто слепо рассчитывала на то, что дракон в порядке.

Чтобы ни случилось в лесу, я хочу верить, что туросик, если это был действительно он, охотился за мной, а не за Кинли. А сейчас отстал. В любом случае неизвестно, куда я выйду… да и выйду ли отсюда в ближайшее время.

Так и получилось. В итоге я бродила по лесу еще два с половиной часа. Мне уже не было страшно, паника пропала. Я корила и винила себя. Я не послушала Яна, сбежала из его квартиры, отправившись сюда и втянув Кинли в эту беду.

Ведь изнуряющее, безумное путешествие – совсем не то, что я должна переживать сейчас. После всего, что уже успело со мной произойти.

Но высшие силы сжалились надо мной. Когда я заметила луч света, выглядывающий из-за верхушки елки, подумала, что это звезда, которую я путаю с фонарем. Но я ошиблась. Продвинувшись дальше, я увидела приглушенный свет из окна, завешенного шторой.

Там дом. Я вышла к какому-то поселку, но я пока не понимала, куда конкретно.

Я испытала огромное облегчение, осознав, что оказалась у границы леса. Как приятно, что скоро я выйду из него! Я только сейчас ощутила всю усталость, обрушившуюся на мои плечи. Ноги стали ватными, я едва их переставляла. Измученная бегством, переживаниями, съевшая один бутерброд за целый день… я нашла свое спасение.

* * *

Я замерла перед невысоким каменным забором. Это не просто дом, а усадьба, одна из тех, которые арендуют на выходные или пару недель отпуска. Красивый фасад с широкими окнами, с треугольной крышей, достигающей земли, и наверняка деревянным уютным крыльцом, как обычно здесь и бывает.

Мой взор был прикован к вывеске. «Усадьба Лямус».

Похоже, я вышла с другой стороны от «Новой жизни». Значит, теперь я нахожусь в Белом Береге или Чернецком. Я бывала в этих местах лет пять назад и пока не могла разобраться, где именно очутилась.

Усадьба стояла особняком, чуть в отдалении от поселения. И я не видела других огней. Вероятно, проход в поселок скрывался слева, за небольшим массивом деревьев.

Уставившись в ту сторону, я увидела отблеск асфальтированной дороги, озаренной луной. И на несколько секунд даже растерялась: а что делать теперь? Я никого тут не знала. Ни в Белом Береге, ни в Чернецком у меня нет ни единого приятеля.

У кого я собралась просить помощи?

Я еще раз на всякий случай с большой надеждой проверила телефон. Связь по-прежнему отсутствовала.

И я продолжила с нерешительностью вглядываться в тусклый свет в окне. Было полпервого ночи, но хозяева не спали.

И я подумала, что вряд ли хочу в моем состоянии бродить по деревне, проверяя, кто еще бодрствует – в скитаниях не было никакого смысла. Рано или поздно я должна что-то предпринять, чтобы не остаться ночевать на улице. Выбора нет: как бы я ни пыталась оттянуть неловкий момент стучаться в чужую дверь, мне придется это сделать и лучше воспользоваться шансом прямо сейчас, пока люди в доме не улеглись в кровать.

Я робко направилась к воротам, хотя разум упирался. И пока я шла, внезапно услышала чужой голос.

Женский.

– Девушка, вам помочь?

Я замерла.

Голос доносился из-за забора. Скрипнул затвор на калитке. Меня заметили раньше, чем я приблизилась.

Легкий ступор настиг меня, и я выжидающе молчала, когда логичным и правильным было, скорее, ответить.

Калитка отворилась, я увидела девушку моложе тридцати лет. С приятными, чуть округлыми чертами лица, черными волосами до плеч и пышной челкой. На ней был шелковый бежевый пеньюар.

– Простите… – прошептала я, совсем смутившись: ведь я появилась здесь посреди ночи.

– Нет-нет, я услышала чужие шаги и испугалась. Я совсем одна, живу на краю леса. А это всего лишь вы. И выглядите так, как будто вам нужна помощь. Что случилось?

Да уж… я прекрасно представляла, как выгляжу: в вывернутой байке, грязных кроссовках и джинсах, выпачканных в болоте, в котором увязла. С расцарапанными щеками и ладошками. Я точно не знала, какое черт-те что сейчас творилось с моими волосами, но могла вообразить.

– Я заблудилась в лесу, – пролепетала я. – И мне нужно позвонить, чтобы меня забрали. А телефон не ловит сеть.

Лицо девушки сделалось встревоженным и сочувственным одновременно.

– Сети сейчас ни у кого нет. Уже несколько часов. Из-за странного неба происходит настоящий хаос. Боюсь, я не смогу вам помочь.

Я кивнула, ощущая подступающее отчаяние. Мне некуда пойти, и я не представляла, где нахожусь.

– Что это за поселок? – спросила я, хотя, по сути, ответ не имел никакого значения. Разве что я собиралась отправиться если уж не до города, то до нашей фермы пешком.

Но туда я совершенно не хотела возвращаться.

– Вы в Каролине, – ответила девушка.

У меня перехватило дыхание.

«Так далеко? И как я успела дойти сюда?»

Я и вообразить не могла, что настолько далеко забрела.

Девушка шире раскрыла калитку и шагнула на улицу.

– Где вы сбились с пути?

– Примерно в Садах.

Мне показалось, что она побледнела.

– Бедняжка! А вы очень долго блуждали. – Она нахмурилась и задумалась, всмотревшись во тьму позади меня, а потом повела глазами, изучая лес у меня за спиной. Но ненадолго. И снова – максимально открытым взглядом – посмотрела на меня. – Хотите переждать ночь здесь? Я одна и, во-первых, мне вас жалко, а во-вторых, мне самой будет менее страшно. Происходит что-то нездоровое, я не могу не то чтобы уснуть, а даже лечь в кровать и выключить свет. Не пойдете же вы домой пешком.

Огромный груз упал с моих плеч. Странно, конечно же, принимать подобную помощь от незнакомого человека. И весьма смело с ее стороны впустить меня и предоставить ночлег, особенно учитывая мой внешний вид. Но, может, именно это и вынудило ее пожалеть меня и помочь.

– Спасибо, – сдавленно прошептала я. – Даже не знаю, как вас отблагодарить. Мне ужасно неловко…

– Не переживайте. Такое с каждым может приключиться. Вам просто не повезло заблудиться сегодня, когда все средства связи отказываются работать. Я Диана. Как вас зовут?

Я тихо буркнула свое имя. Было неловко войти в чужой двор и доставлять хозяйке неудобства. Но девушка оказалась очень доброй. Помню, как мне рассказывала бабушка, когда была еще жива, что в молодости ехала к родным в соседнюю деревню, и вдруг посреди дороги поздно вечером сломался автобус. Но жители близлежащего села приютили всех пассажиров у себя.

Но раньше такое действительно было в порядке вещей. А сейчас все строго охраняли свое личное пространство, огражденное каменным забором. Я была удивлена. Но, с другой стороны, понимала, что, если бы кто-то постучал в ворота нашей фермы, родители обязательно бы оказали поддержку человеку, не взяв никакой платы.

Я шагала за своей новой знакомой Дианой по участку, усаженному туями и можжевельниками. Я видела цветущие клумбы, мягкую газонную траву и дорожку, выложенную плиткой. Она вела к деревянной бочке, прячущейся в ночном мраке и схожей с купелью.

– Мой муж, – сказала Диана, – не смог выехать из Минска. Он временно работает в столице и взял неделю отпуска, которую мы должны были провести вместе. И теперь, если честно, я даже не знаю, когда он приедет. А отправляться в дальнюю дорогу сейчас опасно. – Ее голос был приятным и мелодичным.

Диана рассуждала о сложившейся ситуации так спокойно, что тревога по поводу серьезности происходящего меня отпустила.

– Как думаете, что это? Судный день? Проклятие? Инопланетяне? – вопросила она.

– Понятия не имею, – осторожно ответила я, хотя у меня, конечно же, был ответ. Только я не могла никому рассказать правду.

Мы поднялись по ступенькам, и Диана пригласила меня в дом.

Когда я переступила порог, она заперла дверь на два замка. Каким бы умиротворяющим ни был ее голос, я понимала, что она боится. Что ж, теперь вполне логично соблюдать меры предосторожности.

Я огляделась. Стены и потолок были отделаны светлым деревом.

Из коридора виднелась гостиная, с угловым диваном, белым включенным торшером на деревянной ножке, журнальным столиком, а сбоку, прилегая к дальней стене, располагалась настоящая русская печка с лежанкой, отделанная мозаичной плиткой, устланная пуховым одеялом.

Диана поманила меня дальше, к лестнице на второй этаж. Она успела расспросить меня о том, как я умудрилась заблудиться. Я соврала. Дескать, возвращалась из Ставров и Гавров домой, где была с подругой, а затем свернула куда-то не туда. Не хотелось говорить о кладбище, о гибели семьи, да я и не собиралась.

– Твои родные, наверное, волнуются, – проронила она, уже переходя на «ты». – Жаль, ты не можешь им позвонить и сказать, что с тобой все хорошо.

– Они уехали, – соврала я второй раз. – И не в курсе, что я… в беде.

Однако в каком-то смысле это было правдой. Они ничего не знали и уже не узнают. Поднявшись на второй этаж, Диана пригласила меня в комнату, тоже отделанную деревом, с односпальной кроватью, комодом, окном от пола до потолка и скошенной крышей с правой стороны.

– Примешь душ? – спросила Диана. – Я найду тебе что-нибудь из своего… переодеться.

– О! Не стоит… – застенчиво протянула я.

– И поищу полотенца, – добавила Диана, не слушая меня. – Я заехала в этот дом только вчера и еще не освоилась. Подожди. – Она направилась к двери.

Через некоторое время Диана позвала меня, я вышла в коридор, она вручила мне полотенце, ночную сорочку и проводила до ванной.

Мне было неудобно посреди ночи принимать душ, шуметь и мешать ей ложиться спать.

И я попросила меня не ждать, сказала, что помоюсь, а потом лягу.

– Шутишь? Ты явно голодная, – возразила девушка. – Сколько ты бродила по лесу? Часов шесть? Ты не уснешь с пустым желудком.

Я застенчиво улыбнулась и поблагодарила ее. Мне действительно повезло наткнуться на столь доброжелательного человека в такое непростое время.

Поэтому я старалась принять душ быстро. Смыла грязь, намылила лицо – щеки пощипывало от воды. Вспенила шампунем волосы. Пока вода орошала мое тело, одновременно не только смывая с меня пот, но и избавляя от треволнений последних часов, я беспрерывно думала о Кинли. Он до сих пор где-то в лесу. Но я пыталась мыслить позитивно, убеждая себя, что дракон отыскал дорогу на ферму.

Он точно смог бы найти ее от кладбища, ведь Кинли летал в одиночку по окрестностям – да и не только. Закрыв глаза, на минуту уперлась лбом о плитку, вода стекала по плечам, и я стала неосознанно вспоминать, как блуждала по лесу, как носилась по нему в отчаянии… На моем лице появилась улыбка, когда поразмышляла о том, что меня преследовал туросик.

Получается, я добралась до Каролина. Я бы ни за что не преодолела такое расстояние, если бы ходила кругами. Никакого туросика не было.

«Глаза у страха очень велики», – подумалось мне. Стало стыдно за переодетую шиворот-навыворот байку.

Более не задерживаясь в ванной, я вытерлась насухо, облачилась в голубую хлопковую ночную сорочку и вышла в пустой коридор.

Я слышала тихое шуршание, доносящееся из комнаты, следующей за «моей». И я медленно направилась туда.

Это была вторая спальня, в которой обосновалась Диана. Она уже находилась здесь и снимала украшения – серьги с ушей и кольца, – а затем клала в шкатулку на комоде.

Девушка не замечала моего присутствия несколько секунд. За короткое мгновение я успела мельком осмотреться – комната оказалась не такой, как остальные, значительно отличаясь от общего интерьера дома. Здесь были непривычно черные стены, дерево покрывал темный лак или это была особая древесина, может, дуб или что-то еще.

Я не знала.

В комнате имелась двуспальная кровать на кованых ножках. На потолке висела разветвленная люстра готического стиля с семью абажурами, у стены располагался высокий камин, незажженный, из темного камня, с выгравированными изображениями людей на нем, с оружием в руках – мечами и копьями, – одетых в плащи, держащих щиты. Среди них были и девы, разодетые в пышные нарядные платья.