Текст книги "Уровни Мидгарда"

– Гарнизону… – взревел Зигфрид, – замереть! Приготовиться к принятию вассальной присяги!

Его рык был слышен километров за пять. Зазвенели стекла, на брусчатку посыпались оглушенные грачи. Успокоив коней, новоявленные властители подъехали к крыльцу донжона, спешились, бросив поводья конюхам-эльфам. Плац начал стремительно заполняться народом, прислуга торопливо собирала полудохлых птиц. Дождавшись, когда прибегут последние горожане, Браги и Рагнейд рука об руку поднялись на крыльцо. Оттар следовал сзади, оценивая силы нежити на построении. Гном важно шагнул навстречу, протянул им блюдо с ключами.

– Высокорожденные властители, я – Бомбур, кастелян замка, торжественно вручаю вам ключ от прецептории Зомберг.

Браги принял блюдо и спросил негромко:

– А скажи, достойный Бомбур, кто дал тебе имя?

– Род Бомбуров испокон веков живет на этой земле, – важно ответил гном. – Когда началась вся эта заваруха с мертвецами, я укрыл почти всех родственников в тоннелях под замком и тем самым спас их от неминуемой расправы.

– И совершенно правильно сделал, – горячо одобрил его Браги. – И право, клянусь Тором, мне жаль, что так не поступили другие.

– Вы накажете этих других? – не понял гном.

– Нет, ни в коем случае, да и наказывать-то почти некого – успокоила его Рагнейд, а Браги добавил:

– Скоро нежить сменит свою прописку, и, слово юнглинга, здесь не останется ни одного живого мертвеца на пятьдесят километров в округе.

Они отдали блюдо с ключом обратно и повернулись к толпе. Оглядели ее. Браги мысленно прикинул численность гарнизона и населения. Не меньше пяти сотен зомби, три сотни скелетов-воинов, две сотни дриад и кавалерийская сотня темных эльфов. Гражданского населения набралось около двух с половиной сотен, включая малочисленных детей и подростков. Замок был местом просторным, хорошо защищенным, но почти необитаемым. Из тени Зигфрида шагнул вперед рыцарь Смерти, второй по силе юнит среди неживых воинов, и почтительно преклонил колено перед сюзереном.

– Вольфрам, командующий армией Зомберга, присягает на верность Браги-ярлу и ожидает приказаний.

Норг грозно нахмурился:

– Почему ты допустил разорение окрестных земель мародерами, Вольфрам?

– Ввиду полного отсутствия фуража часть войска была отпущена добывать пропитание самостоятельно. Это оказалось единственной возможностью спасти замок от междоусобицы.

Ярл молча возложил руки на плечи рыцарю и, глядя в его беснующееся пламя под шлемом, промолвил:

– Я принимаю твой оммаж, Вольфрам. Займи место командира перед своими воинами, – и, обращаясь ко всем собравшимся на площади, зычно рявкнул – Повторяйте за мной текст вассальной клятвы. Вассалам подобает быть верными своей клятве. В первую очередь – клятве, данной своему сюзерену, Браги-ярлу из клана норгов. Единственно возможным для чести вассала будет почтительное отношение к своему сюзерену. Приказы сюзерена выполняются беспрекословно. Невыполнение приказа сюзерена равносильно предательству. Вассал да не поднимет руки против сюзерена, не выдаст его тайн, не злоумышляет ни против него, ни против его крепостей, ни против его владений, – уверенно вещал Браги, и площадь вторила ему.

Когда все закончилось, ярл поднял руки, благословляя новых подданных, и провозгласил пир. Бомбур сделал огромные глаза и прошептал сеньору, что закрома почти пусты. Браги велел все метать на стол и немедля снарядить обоз на городской рынок за провизией. За деньгами после готовности каравана велел зайти к нему. Гном поклонился и тут же удалился распоряжаться.

Закончив официальную церемонию, Браги пригласил военачальников и чиновников замка в главную залу с рапортами. Приказания Зигфриду отдавались прямо там же, на площади, поскольку дородное тело дракона просто не проходило в дверные проемы. Ярл приказал немедленно сформировать истребительные команды из проверенных опытных воинов для зачистки местности от мародеров из числа сбежавшей нечисти. Затем повелел установить контакты с ближайшими нейтралами для закупки всего необходимого на первых порах для поддержания замка, прислуги и гарнизона в состоянии высокого морального тонуса. Отдав распоряжения, ярл в компании Рагнейд, Оттара и командиров удалился внутрь резиденции.

Пройдя по широкому проходу, они толкнули створки высоченных дверей и оказались в главном зале донжона, который простирался в высоту не менее чем на десять метров, а в длину – на двадцать, то есть занимал весь первый этаж. Зал был практически пуст, только на возвышении стояло кресло с высокой спинкой, чуть поскромнее трона, а на противоположной стороне, на таком же возвышении – второе, точная копия первого. Очевидно, для почетных гостей. Свет проникал сквозь узкие окна под потолком, дробился на десятки оттенков в стеклах витражей. Со стен свисало несколько знамен, среди которых было и знамя самой Тилле – на зеленом поле красная фигура темного эльфа со свастикой на овальном щите. Из того, что больше нигде свастики не было, а были то молоты норгов, то Перуновы молнии русов, Браги сделал вывод, что это выставка трофеев, добытых хозяевами замка за всю его историю. По вечерам зал освещался множеством свечей, которые зажигались в трех огромных люстрах кованой меди, свисавших с потолка.

Больше рассматривать было нечего, и новый хозяин замка расположился в тронном зале, готовясь приступить к своим обязанностям.

Первым с докладом выступил Вольфрам. Он преклонил колено перед властителем замка и начал свою речь:

– Мой лорд…

– Называй меня хевдингом, рыцарь, мне так привычнее.

– Сиятельный хевдинг, я готов перечислить вам имеющиеся в вашем распоряжении военные силы, их расположение и степень готовности к битве.

– Приступай.

– Войска Зомберга на сей момент составляют: три Хладных дракона, двести конных темных эльфов, полторы сотни Костяной Погибели, пятьдесят Личей Силы, около ста вампиров, триста духов, пятьсот зомби и около тысячи скелетов-воинов. Остальные подразделения в виде двухсот дриад и трех черных драконов подчиняются непосредственно Зигфриду и составляют постоянную охрану замка. Большая часть нежити складирована в оссуариях. Костяная Погибель обитает во рву перед замком. Ров глубокий, вырыт специально под нее, местами глубина его доходит до пятидесяти метров.

– Где именно находятся оссуарии?

– Под замком прорыта разветвленная сеть коридоров с темницами, складами оружия, казематами для пыток. Там же находится хранилище живых мертвецов. Запасов продовольствия в Зомберге на настоящий момент – на два дня, после этого срока возможны голодные бунты.

– Ты почувствовал, что я хожу по Холодной Дороге?

– Да, сир, и я рад этому. Вы владеете Инструментом?

– Только бубном.

– Я владею. – Оттар шагнул вперед. – Бубен, свирель, флейта.

Вольфрам преклонил второе колено.

– Ночной Скальд… – потрясенно прошептал он.

– Все Холодные Зомберга теперь служат мне, – слова некроманта падали медленно, но веско. – Вы пройдете в хранилище и активируете всех. Всех без исключения. Армию вывести из города, зажечь бивачные костры, поставить охрану. Всех накормить вдоволь. Завтра на рассвете вы выступаете под моим командованием для соединения с Хирдом Неживых в Йотунсфьорде. Заботы о фураже и боевом довольствии беру на себя. Остаток месяца вы проведете в отработке совместных действий и подготовке к Битве Народов, как вы ее называете. Вопросы или возражения имеются?

– Нет, сир. – Вольфрам повернулся к Браги: – Сиятельный хевдинг, мы больше не увидимся?

– Сегодня на пиру по случаю вступления мной в права владения Зомбергов и потом на ратном поле, куда выйдем плечом к плечу для того, чтобы сразиться с недругами в самом великом сражении от начала Мира.

Оттар вновь попросил предоставить слово ему. Браги кивнул, разрешая.

– Вольфрам, тебе предстоит командовать своей армией и впредь. Если твои способности полководца и тактика велики, я обещаю тебе пост моего Верховного маршала.

– Благодарю вас, хевдинг. Постараюсь заслужить вашу благосклонность безупречной службой.

– Что ж, тогда веди меня в подземелье. Нам предстоит работа, которая и мне, и тебе, я уверен, по душе – поднимать мертвых и ставить их в строй. Не возражай, я верю, что у нежити тоже есть душа, как и у прочих.

– Прошу вас следовать за мной, сир. – С этими словами Вольфрам с достоинством склонил голову, поднялся с колен и вышел из залы вместе с Оттаром.

А дальше начался кошмар, который, как Браги для себя сделал вывод, мог продолжаться не до вечернего пира, а до конца следующих выходных, то есть целую неделю. Они присутствовали при разводке караулов и закладке продуктов в котлы гарнизона и прислуги, сговорились с пришедшими городскими старшинами съездить в деревни и на шахты, считали казну, принимали арсенал и запасы вяленой рыбы. Изучали систему налогообложения и наблюдали за пошивом обуви в городской мастерской. Штудировали уставы и проверяли состояние дорог в городе. Осматривали в телескоп лесные угодья и принимали по описи предметы роскоши в сокровищнице. Рагнейд деятельно во всем участвовала и подняла еще уровень, причем на сей раз право выбора ей не предоставлялось – она вновь получила Управление Поместьями.

Состояние Тилле оказалось, как это было ни удивительно, не более тысячи золотых наличными, а драгоценную утварь и артефакты Браги оценил примерно так же. Бомбур разводил руками – почти все деньги ушли на прокорм армии и суточные. Поступления были ничтожными, поскольку хозяйство подверглось разорению освирепевшей нечистью, нейтралы откочевали от замка подальше, заезжие купцы или не рисковали приближаться, или драли за свои товары, в основном за продукты питания, удесятеренную цену. Ежегодную дань с крестьян еще не собирали – уборка льна была в самом разгаре, но теперь собирать дань стало попросту не с кого. Так что прибавления в казну это не сулило. Вообще с крестьян брали натурой, по осени – зерном и плодово-овощной консервацией. Мясо, молоко, яйца и зелень поступали постоянно, в период процветания замка существовала строгая очередность на поставку свежих продуктов. Однако мяса на гарнизон постоянно не хватало, ежедневно на охоту выезжало три десятка темных эльфов – раньше окрестные леса кишели дичью. Наконец-то владетели выяснили, чем питаются драконы. Они ловили разнообразных речных монстров, которых в реках водилось предостаточно – от кракенов до водяных змеев. Костяную Погибель кормили в основном рыбой, дриады сидели на фруктовой диете, а зомби жрали все подряд, не брезгуя даже мерзким варевом из требухи, тухлой рыбы и овощных очисток. Темные эльфы имели свой отдельный кошт, им издалека под надежной охраной поставляли провизию их сородичи, и стоило это тоже недешево.

Обшивать и вооружать армию входило в обязанности городских цехов, они же следили за порядком в городе и собирали налоги. К удивлению Рагнейд, выяснилось, что Тилле не додумалась до системы подоходного налога и тупо собирала с каждого взрослого мужчины по три марки ежемесячно. Бедолаги были вынуждены выкручиваться как умели, причем хуже всех приходилось гончарам, портным и сапожникам – их товар был дешев, а рынок сбыта слишком мал. Они были вынуждены вести торговлю через посредников-отпущенников, которые таскали товары в город, безбожно наживаясь при этом на сородичах. Существовал также небольшой рынок в ближайшей деревне, где отоваривались все горожане, а крестьяне покупали ремесленные изделия у единственного купца, державшего универсальный магазинчик и еле сводившего концы с концами. Но сейчас все хозяйство, понятное дело, также подверглось разорению и находилось в запустении. Браги задумчиво чесал голову, прекрасно отдавая себе отчет в том, что на поднятие экономики Зомберга уйдет львиная доля его нынешнего состояния. Но уж взялся за гуж…

– Надо менять эту порочную систему, – заявила Рагнейд после знакомства с рынком. – Введем умеренный подоходный налог, только надо его просчитать. Привлечем городских купцов – будем ежемесячно устраивать ярмарки. И пора наконец начать выдавать солдатам жалованье, а не эти жалкие пятьдесят грошей на выходные.

– А не прогорим? – озаботился Браги.

Сам факт участия Рагнейд в делах уже не оспаривался, вызывал вопрос только ее статус, но на эту тему ярл предпочитал деликатно помалкивать. Его умиляло, как юная девушка, вооруженная свежеобретенными экономическими знаниями, ретиво впряглась в хозяйство, это заставляло его задубелое сердце солдата биться радостно и тревожно.

– Если как следует посчитаем, наоборот, можно быстро разбогатеть. Солдаты начнут тратить деньги в городе, увеличится товарооборот, повысится собираемость налогов. Особенно если грамотно привлекать на ярмарки вольных соседей. А то за парадными фасадами живут бедолаги, которые одного цыпленка на семью позволяют себе только по выходным, да и то не всегда.

– Кузнецы, ювелиры и пивовары живут, наверное, неплохо, – заметил ярл.

– А гончары с сапожниками?

– Эти – да, – согласился Браги и тяжко вздохнул. – Слушай, похоже, мы тут надолго застряли.

– В понедельник уедем, – заверила девушка. – Я тоже не собираюсь тут зимовать, и так дел полно. Про кельтов не забыл? Скоро трогаться в путь.

– Надо искать выход. Здесь нельзя все бросать на самотек. Без хозяйского глаза вассалы от рук отбиваются.

Рагнейд задумалась на минуту, потом изрекла:

– Есть решение.

– Да ну?!

– Ну да. Нам не надо искать выход. Нам надо искать грамотного управляющего.

Меж тем за трудами они не заметили, как на замок, освещаемый кострами некроармии, спустился вечер и приспело время праздничного пира, куда викингов торжественно пригласил Бомбур. Рагнейд попросила подождать ее полчаса и, спустившись вниз через час в одном из открытых вечерних нарядов Катарины, оказалась чудо как хороша. С чутьем, присущим любой барышне, она успела разыскать и умело применить нужную ей косметику, короткая прическа делала ее моложе. Все гости, увидев красивую норгскую ведьму, повскакали с мест, оглушительно захлопали в ладоши и затопали ногами в знак восхищения.

Главную залу освещали люстры с сотнями восковых свечей и масляные светильники на стенах, отбрасывающие на драпировки штор причудливые тени. Приглашенных собралось десятков пять – все знатные жители города да военачальники. Браги и Рагнейд усадили во главе длинного трапезного стола, по правую руку разместились Оттар с Вольфрамом, угощение им подавали в закрытых судках. Столы специально составили так, что они выходили прямо на крыльцо, где восседал Зигфрид. Несмотря на тяжелую ситуацию с провизией, угощение получилось преизрядное. Видимо, постарались жители и Старейшины, все тащили на праздник кто что горазд. Мед и пиво, вино и бражка лились рекой. Торжество затянулось до глубокой ночи. Браги, зная свои способности к потреблению алкоголя, успел выпить по целому кубку почти со всеми гостями и прослушать нескончаемое количество здравиц в свою честь. Но даже его к финалу праздника изрядно штормило. Пользоваться отрезвляющими зельями в такой момент ярл счел признаком неискренности, да и вообще, после трудов праведных и забот последних недель очень хотелось как следует надраться. Неудивительно, что он совершенно не помнил, во сколько и как добрался до постели.

Проснулся Браги, когда солнце вовсю пробивалось яркими лучами сквозь белоснежные занавеси опочивальни. Голова немного гудела, и его наполняло скверное чувство, которое преследует с похмелья человека, накануне свершившего что-то пакостное, но пока не вспомнившего, что именно.

Браги оглянулся и похолодел. На огромной кровати рядом с ним поверх одеяла лежала изящная женская ручка. А выше, на подушке, утомленная трудами прошедшей ночи, покоилась девичья головка с короткой стрижкой. И тогда он вспомнил. Как они отослали Бомбура, взяли у него тяжелый медный подсвечник и со смехом поднимались наверх, в гостевые спальни, ошибаясь поворотами и коридорами. Как Рагнейд несколько раз с непривычки к средневековым дамским туалетам путалась в кружевных юбках и длинных полах своего наряда и повисала на его руках. Как они дошли до ее спальни, стали прощаться и вдруг слились в неожиданном, длинном, глубоком, волнующем поцелуе. Как он, не в силах бороться с охватившим его вожделением, поднял девушку на руки, занес в спальню и бросил на широкую кровать. Как хохотала Рагнейд, опрокинутая на ложе, а потом ее смех перешел в страстные стоны и вздохи. Браги вспомнил кольцо ее рук на своих плечах, атласный шелк ее ног и горячие полуоткрытые губы. Ярл рывком выпрямился на постели и сжал голову руками. Рагнейд зашевелилась рядом, повернулась и еще заспанная, но уже наполненная женским кокетством и удовлетворенная, как насытившаяся кошка, принялась разглядывать обнаженный торс ярла.

– М-дя, натворили мы с тобой дел, – горько промолвил Браги. – Как теперь быть с Хельги, ума не приложу.

– Это, я думаю, второй вопрос, первый же – как нам быть с нами. – Рагнейд потянулась, и из-под одеяла выглянула ее соблазнительная обнаженная грудь.

– Типичная женская логика. Для меня второй твой вопрос и есть первый.

– Не знала, что ты такой софист. – Девушка в шутку ткнула его кулачком в плечо, и до Браги оглушающим залпом донесся возбуждающий аромат ее тела.

Вновь теряя над собой контроль, он потянул ее за руку к себе. Рагнейд захихикала, но голосок девушки звучал подозрительно хрипло. Поначалу она принялась игриво отбиваться и брыкаться, еще больше заманивая и заводя его, потом, словно покоренная и сломленная, отдалась его ласкам, вновь оплела своими ногами широкую спину ярла. «Семь бед – один ответ», – махнул рукой Браги, прижимаясь к вздымающемуся в порывистом дыхании гибкому стану.

Виса двадцать первая

Хельги не ранят осколки собственного счастья

С дымящейся сигаретой в зубах и чашкой ароматного крепкого кофе, укутанный в теплый шерстяной плед, Олег наслаждался падающим на осеннюю землю первым снегом. Ноги практически не болели, только очень чесались. Вчера неизвестный пожилой врач сделал ему плановую операцию и удалил мертвую обмороженную кожу с лодыжек.

Виктория забегала каждый день, приносила фрукты, сладости и прочую ненужную ерунду, которую почему-то принято таскать в больницы. Они мило болтали на разные темы, избегая главного. На второй день Вика, как и обещала, взяла у Олега ключи от квартиры и привезла его системник. Но провода решительным жестом убрала в сумку, веско сказав, что пока с игрушками придется повременить. Она села рядом с ним, положила ладошку на его руку и, глядя прямо в глаза, взяла с Олега торжественное обещание, что тот не станет подключать комп в ее отсутствие. Она явно многого недоговаривала, но Олег чувствовал, что может ей доверять. Он даже сам не мог себе объяснить, откуда у него это чувство – от того, что правда верит ей, или от того, что она все сильнее и сильнее начинает ему нравиться.

Один раз появился Бенедикт Петрович. Папаша Виктории подъехал на черном, сверкающем хромированной радиаторной решеткой новеньком «хаммере» и распил с Олегом привезенную упаковку пива за дружеской беседой на философские темы, а на прощанье сказал, что он, Олег, молодчик, держится огурцом, и все будет хорошо. Все складывалось как-то само собой. Его как будто заочно уже приняли в семью, причем даже без ритуала ухаживания за дочкой, да и Олег, в общем, не сопротивлялся по причине собственного жгучего интереса – а что же будет дальше? Чутье подсказывало, что дальше обязательно будет, и будет очень интересно. Особых угрызений совести по отношению к Лизавете он не испытывал, зная практически наверняка, что подобным своим поведением скорее оказывает ей услугу, чем наоборот. Вообще, делая ретроспективу их совместного бытия, он пришел к выводу, что они жили вместе потому, что для обоих это было удобно на данном этапе жизни. Каких-то серьезных чувств по отношению друг к другу не имелось изначально. Даже то, как нехотя Лизавета принимала его знаки внимания и как долго сопротивлялась их развивающимся отношениям, наталкивало теперь на мысль, что все случилось лишь потому, что у девушки на данный момент просто не имелось на примете никого более достойного, а жить-то, что называется, как-то надо. Придумав для себя такого рода легенду и связав ее с появлением в жизни Лизаветы некоего таинственного мужчины, возможно, того самого коммерческого директора их конторы, Олег успокоился окончательно, и теперь в моральном смысле ничто не омрачало его восстанавливающегося после холодового ожога чела.

Бинты с рук и головы ему наконец-то сняли в канун операции, оставив только несколько пластырных нашлепок. За открытой верандой санатория неторопливыми мягкими пушинками падал первый снег и сразу растворялся в осенней листве, а Олег курил, наблюдал, размышлял.

За ограду, разбрызгивая лужи на асфальтовых дорожках, заехала машина, в которой Олег узнал джип Вики, и его сердце радостно екнуло. Девушка выпорхнула из автомобиля, увидела Олега и приветственно замахала ему своим модным клатчем.

– Сигареты с собой? – деловито осведомилась она, забежав на крыльцо и быстро чмокнув Олега в щеку. – А ничего так, экстерьер получше стал. Как ноги?

– Ноги ходют, что им будет, – буркнул Олег, доставая зажигалку и пачку. – Лучше скажи, зачем поздней осенью все девушки носят на середине головы солнечные очки?

– Глупый! Чтобы больше походить на стрекоз!

– Ну вот, теперь все ясно.

Они закурили и вместе стали рассматривать снежинки. Через пару минут она зябко повела плечами под тонкой паркой от Berberry и сказала:

– Пойдем в тепло, а?

Они зашли в комнату Олега, заменявшую ему больничную палату. Стол, мягкое удобное кресло с торшером, плазменная панель, холодильник и туалетная комната в виде пластиковой кабины в углу. Настоящий «люкс». Олег сбросил с себя плед и уселся на широкую кровать.

– Ну, рассказывай, как там дела… в мире… У меня, сама понимаешь, новостей мало, – предложил он, беззастенчиво рассматривая ее черные чулки.

Виктория, не отвечая, подсоединила системник, монитор компьютера, воткнула провода в розетку и нажала на кнопку включения.

– Пользуйся на здоровье.

– Э-э, попозже. Не сейчас же.

– А почему не сейчас?

– Ты приехала. Девушки не любят геймеров.

– А может, я как раз не из таких? – прыснула Вика и, поймав взгляд Олега, направленный на свои ноги, насмешливо произнесла: – Глаза сломаешь. Чего это вы на меня так смотрите, будто ваши родители на дачу уехали?

И при этом демонстративно встала в модельную позу.

– Имею полное право.

– Это почему, стесняюсь спросить?

– И она еще спрашивает! А кто меня похитил и посадил на голодный паек по женской части? В больнице хоть медсестры были молоденькие… А тут… Ботаника – это, конечно, тоже приятно для глаз, но иногда хочется чего-то другого.

– О! Вот он про что… Да, значит, все-таки между парнем и девушкой не может быть дружбы – кто-то просто тупит… Ну это легко исправить. – С этими словами Виктория подошла к Олегу и уселась ему на колени. – Так не больно?

– Терпимо, – ответил Олег, обнимая девушку.

Их первый поцелуй был больше приятельским и каким-то несерьезным. Оба как будто проверяли друг друга. Олег положил Вику на свою руку и склонился над ней, словно рассматривал в первый раз. Ее волосы пахли тонкими духами, каштановая челка падала на зеленые глаза, смотревшие с веселым и ласковым прищуром.

– Медсестру ему подавай! – кокетливо подразнила его Виктория. – Али я не хороша?

– С голодухи любая пойдет, – решительно ответил Олег, расстегивая на ней куртку.

Девушка рассмеялась, сверкнула влажными белыми зубками, неожиданно повалила Олега на кровать и гордо уселась сверху.

– Значит, это будет полный матриархат, – констатировал Олег, запуская свои руки ей под блузку.

Ее глаза вдруг посерьезнели, она наклонилась, взъерошила ему волосы и чувственно и нежно поцеловала. Потом встала и не торопясь, явно позируя, начала раздеваться. Олег как завороженный, ни на секунду не отрывая взгляда от своей Грации, в несколько движений освободил себя от одежды. На теле остались бинты и пластыри, но Вику, похоже, это абсолютно не смущало. Они сделали шаг друг к другу, обнялись, и, как показалось Олегу, глаза Виктории чуть увлажнились. Он бережно, словно величайшее сокровище, поднял девушку на руки и положил на кровать. Не расцепляя обруч рук у него на шее, Виктория притянула его к себе. Все происходило нежно и даже как-то бережно, словно каждый из них касался величайшей для себя ценности. «Вот так, наверное, и начинается любовь. Ой, чур меня!» – мелькнула у Олега крамольная мысль, когда он снова взглянул в ее полузакрытые от наслаждения глаза.

В самый пик удовольствия Олег почувствовал, что он словно проваливается в глубокую воздушную яму. Все ниже и ниже. Казалось, его затягивает огромный водоворот. Он сделал неловкий взмах руками и почти упал на траву. Рядом на коленках сидела Выкуси и озорно показывала ему язычок, как тогда, в «Столице», при их первой встрече. Хельги приподнялся с земли и, стараясь быть невозмутимым, сказал:

– А в реале ты выше. Интересно почему?

– Сама не знаю. Но могу подрасти, если будет нужно.

– Нет-нет. И так очень даже ничего. – Он обнял ее за плечи.

– Когда ты понял?

– После твоего намека насчет того, что не любишь, когда тебя называют Викусей. Но, честно признаюсь, не был уверен до конца.

– А что, мы уже закончили? – Выкуси недоуменно подняла брови домиком.

В Мире процесс разоблачения занял больше времени, потому что с Хельги пришлось снимать мифрильную кольчугу.

После они смотрели в осеннее небо Мира и молчали. Выкуси лежала на его плече и жевала травинку.

– Как-то очень тепло для ноября, – спохватился Хельги.

– Зефир, Природа, третий левел, – небрежно бросила Выкуси, думая о чем-то своем.

– Вообще, это заговор. С твоей стороны. Ты знала все заранее, а меня дурачила!

– Это басни, что женщины делают из мужчин дураков. Они работают уже с готовым материалом, – мгновенно парировала Выкуси.

– А если серьезно? – Хельги повернул ее к себе и спросил: – Почему я?

– Честно?

– Хотелось бы.

– У меня есть определенные способности к предвидению. Короче, я знала, что это будешь ты. И, уж прости, контролировала ситуацию. Судьбу тоже можно упустить. Иногда.

– Мм…

– Чего еще?

– Буду я… кем?

– Точно хочешь узнать? Уверен?

Хельги помедлил, потом набрал воздуха в легкие и храбро сказал:

– Выкладывай.

– Моим суженым.

– Приехали. – Хельги еще раз глубоко вздохнул. – То есть предложение делать не обязательно?

– Хам.

– Прости, я сбит с толку…

– Верю. Прощаю.

– Погоди. А Бармалей?

– А что, папе ты нравишься…

– Папе?!

– Ну да. Ты еще мамы моей не видел.

Хельги почувствовал, что он попал в Страну Чудес и с головокружительной скоростью несется по кроличьей норе.

– И кто у нас мама?

– Иерарх Элеадуна. Владычица Трав.

– Не знаю, что даже и сказать.

– Тогда молчи. Как говорится – не можешь любить, сиди, дружи. Эй, да шучу я, шучу. – Она принялась со смехом отбиваться. – И вообще, хватит пока новостей, иначе у тебя попросту будет культурный шок. Предлагаю лучше пойти поужинать. Еда у мужчины надежно заменяет мышление.

– В Мидгарде, надеюсь?

– Извини, милый, но в реале твоей… мм… фотографией… пока можно только детей пугать. В Мире, конечно.

– Куда двинем? В «Василиска»?

– Не стоит туда сегодня заходить. Давай я довезу тебя в реале до кинотеатра «Москва» и пойдем в «Столицу». Системник в багажнике, а сигналка такая, что кто сунется – без рук останется. Там как-то будет надежнее. Места все-таки ваши, норгские.

Припарковав джип на стоянке около супермаркета на Московском шоссе, они погрузились. Выкуси продела свою ручку под боевую рукавицу Хельги, и они, как настоящая влюбленная парочка, прогулочным шагом направились к трактиру. До кабака оставалось шагов восемьсот по протоптанной гномами тропинке. Когда они появились, невольно нарушили романтическую идиллию – толстый гном, похожий на Санта-Клауса, тащил под елку пищащую фею.

– Хенде хох! – рявкнул Хельги, и парочка с визгом разбежалась в разные стороны. Выкуси свистнула им вдогонку.

– Ну что, красотка, теперь рассказывай, от какой напасти спасла меня, какая опасность мне угрожала?

– Почему угрожала? – спокойно парировала Выкуси. – Угрожает. До сих пор.

– Арии?

– Ф-фр, – иронично фыркнула девушка. – Бери выше. Но теперь-то ты со мной, и я в состоянии тебя защитить – я и твое пятое Погружение.

– И какой же левел у моей защитницы?

– Шестьдесят восьмой.

– Фью-и-ить, – протяжно присвистнул Хельги. – Это как это?

– Я родилась в Мидгарде. Не в реале. Да-да, это возможно, если у родителей ребенка пятое Погружение, как у нас с тобой. Кстати, – Хельги открыл рот и снова закрыл, – к десяти годам был уже девятнадцатый. Детям все легче дается, да и у нас законы Мира иные, чем здесь. Тут, пока не убил кого-нибудь, рассчитывать не на что. Из вас целенаправленно делают зверье. В Элеадуне все иначе.

– А у папы какой? Я ведь уже могу считаться членом семьи после того, что сделал с принцессой?

– Бесстыжий поросенок! – Выкуси больно ущипнула его за нос. – Некоторые люди, если их каждый день кормить, наглеют прямо на глазах! Хотя… Насчет принцессы… я думаю… кгм… если будешь продолжать работать в том же направлении – возможно, будешь повышен до места возничего на моей колеснице.

– Ах, моя герлфренд – плохая девочка?

– Ладно, бойфренд, рот на замок и слушай линию партии.

И Выкуси начала рассказывать. Про строение локаций Мира и жизнь Иерархов, про Битву Народов и иезуитское коварство Старейшин, про Прорицателя и Полигон. Хельги задумчиво вертел в руках самокрутку и молчал. Когда она закончила и вопросительно взглянула на него, он спросил:

– А какова по генплану моя роль? Я имею в виду, кроме хранителя покоя твоей опочивальни?

– О, на твою долю немало достанется… Для начала – будет схватка с Вербовщиком. В реале с ним целая группа, они обычно забирают людей именно там. В Мидгарде он один, вместе с Ищейкой.

– Это что за зверь?

– Пятые: Поиск Пути, Разведка, Логистика, Зоркий Глаз. От такого не уйти. Он тебя ищет и очень скоро найдет. Но мы будем готовы. Ты с нами?

– Глупость сморозила, – Хельги повернул к себе девушку и крепко ее поцеловал в нежные губки.

Выкуси достала из маленькой сумочки невесть как поместившегося там почтового голубя и всплеснула руками, выпуская птицу.

– Вот теперь пошли ужинать.

Они открыли дверь «Столицы», и через минуту за их спинами с небес низвергся зябкий осенний ливень с ледяными градинами. В жарко натопленном трактире они застали Комтура, сидевшего за столом с пятью неизвестными Хельги викингами. Перед норгами источало аромат огромное оловянное блюдо с метровой, запеченной в сухарях стерлядью, а также жбан с пивом и осанистая бутыль мутного гнолльского самогона на водорослях. Военный координатор клана мазнул по вошедшей парочке быстрым взглядом и широко осклабился.