Текст книги "Мама у турникета. Счастье материнства на пределе возможностей"

Глава 5

Из той же оперы

…А только что мы прослушали часовую (1 час 15 мин., если дотошно соблюдать хронометраж) авторскую истерику в исполнении Артёма К. Композиция представлена в трех частях без малейшей надежды на антракт. Действие начинается в магазине «Кораблик», где с третьей снизу полки глаза в глаза автору смотрит гребаный желтый самолетик-трансформер Донни из «Суперкрыльев», который у автора уже есть, но у этого в комплекте гребаный желтый чемоданчик. Однако Донни с чемоданчиком и автору не суждено быть вместе, потому что мать зажала три с половиной косаря и говорит, что второй Донни – это слишком и вообще она пришла за творожками. Автор не может смириться, не может принять эту безжалостную реальность, но понимает, что бессилен в неравном противостоянии с принципиальной мамашей, которая зажала три с половиной косаря и уже пикает творожками на кассе. Несмотря на почти полное отсутствие в истерике слов (многократно выкрикивается лишь «мА-А-Аа-а-ама-а-а!») и какого-либо конструктива, благодаря активной жестикуляции, шкалящим децибелам и богатой палитре интонаций, мы понимаем, какие глубокие душевные страдания испытывает автор. Мы словно тоже чувствуем, как несовершенен этот мир, когда у тебя есть Донни, но нет чемоданчика.

Далее действие переносится на улицу. Там мать предпринимает попытку договориться: присаживается на уровень ребенка и всеми фибрами входит в ребенкину ситуацию, рассказывает, что у нее тоже есть маленькая беленькая машинка, но она хотела бы беленькую машинку с прицепом, а лучше сразу «Шкоду Кодиак». Но нет, жизнь – боль и тлен, и вот автор на протяжении всего пути к дому выразительно рыдает и обреченно гребет ножкой, неумолимо отдаляясь на самокате от Донни и его чемоданчика. Бессердечная жадная мать везет коляску с младшей сестрой автора и творожками, глубоко дышит и вслух поет главный хит-мантру кризиса трех лет «Останови-и-ите, ос-та-но-ви-и-и-те, Ви-те, Вите надо вы-ы-ыйти». Всё это действо проходит под неодобрительные покачивания головой со стороны бабушек в сторону автора: «У-У-У-у-у-у, такой большой мальчик и плачет» – и со стороны одной идеальной мамашки в сторону авторской неидеальной: «Девушка, успокойте, может, ребенка-то» (вот если б не «Витя», я б тебе в жбан дала б).

Ситуация усугубляется в подъезде, когда всё та же бессердечная мать, десять минут назад не купившая второго гребаного Донни с его гребаным чемоданчиком, еще и на кнопку лифта, забывшись, первая нажала. В лифте происходит кульминация: автор исполняет душераздирающую сольную партию, машет в воздухе кулаками, визжит-рычит, берет невероятные ноты и, окончательно вжившись в роль, начинает терзать несчастного крокодильчика-подвеску на коляске. За что, автор, за что? Крокодильчик не виноват в том, что тебе досталась такая мать!

Уже дома в унисон автору завывает младшая авторская сестра, потому что ее вытащили из коляски и сняли с ручек – дерзкая мать вместе с этими ручками посмела творожки в холодильник выгрузить и пописать сходить.

Всё постепенно стихает, когда мать съедает ломоть горького шоколада, делает глоток вина и глубокий вдох-выдох, подбирает на ручки ревущую авторскую сестру, вновь приседает на уровень автора и опять вкрадчиво вещает что-то про прицеп и «Кодиак», а лучше сразу БМВ. В зале наконец воцаряется благоговейная тишина, потому что авторы-исполнители успокоились, поели борща и отвалили спать. А мать, зажавшая три с половиной косаря на Донни с чемоданчиком, сидит, гордая собой, мусолит тенотен и считает, что она достойна «Оскара» за главную женскую роль. За главную женскую роль в остросюжетном беспощадном психологическом триллере про воспитание собственных детей, потому что она ни разу за этот 1 час 15 мин. на них каким-то чудом не наорала и ни разу не повесилась. И за этот «Оскар» она будет под всеобщие воображаемые овации бесконечно благодарить своих родителей, детей, мужа и собаку, винишко и тенотен.

И Витю.

Влип по уши

Вообще, тема детских игр и игрушек настолько обширна и так живо во мне трепещет, что не поскуплюсь посвятить этому отдельную главу. Хотя по-хорошему им раздел психиатрии посвятить бы, конечно.

Давно почивших девочек, например, видели? К ним еще гробики в комплекте идут. Стильные, кстати, гробики, со вкусом каждой девочке подобранные. Или вот модные куклы какие-то у племяхи из современных мультиков. Вообще что-то в них есть – яркие, макияж ядреный, одеты красиво, имена как у элитных проституток. Я за сапожок одну такую потянула – хотела снять и посмотреть, есть ли педикюр. Но тут вдруг коленка из сустава выехала, и у меня в руке полноги в этом сапожке осталось. Не снимается сапожок – с конечностью только самоампутируется. Когда-то, помню, Барби ругали за то, что она со своими идеальными ногами от подбородка, идеальной фигурой и идеальным мужиком в девочках комплекс неполноценности взращивает. А теперь играешь в эту проститутку одноногую и понимаешь, что не так уж у тебя всё и плохо. Сапожки вот только такие же б…

Или настольная игра в операцию. На полках в магазинах ее часто вижу, но никак с духом не соберусь в руки взять правила почитать. Как я поняла, смысл в том, чтобы уютными вечерами, сварив какао с зефирками, собираться всей дружной семьей за большим деревянным столом и распихивать кишки по нужным отверстиям. Выигрывает, должно быть, тот, кто после таких игр всё же вырос психически здоровым человеком.

Но рассказать на самом деле хотела о Play-Doh. Вообще я плей-дошные наборы нежно люблю за консистенцию пластилина (когда в руках мну, глаза закатываются просто) и продуманность деталей – у нас пироженница есть, я сама там пироженки шлепаю с удовольствием. Правда, тихо ненавижу за цену пластилина и за то, что он окончательно и бесповоротно смешивается, превращаясь в один большой ком цвета каки. Тёма однажды с таким комом в кондитера играл, наготовил мне всякого на своей кондитерской фабрике и в рядок на диване выложил. Выглядело, как будто кто-то на бегу крендельками обделался.

Мой личный плей-дошный фаворит – набор, который купил папа. К папе никаких претензий, потому что на коробку смотришь, и ничего не предвещает: жизнерадостная малышка в розовом платьишке и рядом зайка на подставочке. Вот когда девочки в гробиках с полки на тебя смотрят окаменелым взглядом – там сразу чуешь: что-то не то. А тут папа наш решил, что про зоопарк, наверное, или про ферму, про дружбу девочки и заюшки, короче.

Но вот беда. У зайки нет ушек. Он вроде и разводит в сторону лапками, мол, «как же так?», но в застывшем взгляде явно читается: «Люди, стойте! Одумайтесь. Не на-а-адо. Посмотрите инструкцию, на фиг мне уши, не стоят они того. Умоляю».

Но дырки под уши сделаны, судьба заячья предрешена.

Итак, что должен сделать сердобольный ребенок 3+ лет (младше нельзя, потому что МЕЛКИЕ ДЕТАЛИ! То есть других причин производитель не видит), чтобы помочь маленькому несчастному зайке отрастить ушки:

1. Переворачиваем зайца, пальцем пихаем ему в зад пластилин. Опытным путем установлено: чем плотнее напихать, тем качественнее и длиннее получатся уши.

2. Следом туда же, в зад, вставляем штырь (идет в комплекте) и с некоторым усилием надавливаем. Либо можно штырь поставить и не спеша насаживать на него зайца – это уж кому как больше нравится.

По мере того как штырь погружается в заячий зад, начинают отрастать уши. В целом даже прикольно, но я смогла проделать этот живодерский акт только один раз. И то было ощущение, что после того, что я с зайцем сделала, я должна на нем как минимум жениться и взять какую-нибудь нору в ипотеку. И еще подумалось, что не очень правильная игрушка все-таки: дырки, через которые пластилин выдавливается, не там. Надо было отверстия на месте глаз оставить, более приближено к реальности вышло бы. Потому что когда тебе в зад пихают такую байду, скорее повылазят глаза, чем отрастут уши.

Но постойте, мы забыли про девочку – та, что на коробке в розовом платьишке и кепочке. Была в ней какая-то загадка, легкая недосказанность. Полбашки не хватало девочке. Мы однажды еще с одной хорошей дважды матерью на «Пилу-8» в кино ходили, когда нам мужья выходной выдали, велев провести его приятно и для себя. Вот там почти то же самое было.

– Тём, – говорю, – тут у девочки беда какая-то с головой… Что это, не знаешь?

– Дырка, – совершенно невозмутимо ответил Тёма, как будто тоже с нами «Пилу» смотрел.

– А что туда надо класть? – честно не понимала я.

– Не знаю… Ну, наверное, мозги…

В общем, мы решили побыть для девочки добрым Гудвином и подарили ей фиолетовые мозги. Вот бы нашелся волшебник и каждому, кто такие игрушки придумывает, в дыру в голове тоже вложил бы мозг. Хотя бы пластилиновый.

А однажды, помню, искала младшей подарок на двухлетие. Сначала я смотрела кухню. Потом набор кастрюлек. Потом набор из поварского колпачка, фартучка и еще какой-то кухонной лабуды. Опомнилась, держа в руках продукты в сетке: думаю, блин, это какие-то неправильные игрушки для двухлетней феечки. Хватит того, что я во всё это играю каждый день, чего мы с мальства из девочки домохозяйку куём? Где, где игры, прививающие девочке мысль, что она дама, леди, де-вуш-ка, а не лошадь, которая на посиневших пальцах тащит сетку с набором продуктов, чтобы дома нарядиться в набор повара и встать к плите? Где интерактивные игры в спа, в салоны красоты с шоколадными обертываниями, где почти_как_настоящие посадочные талоны в направлении Мальдив? А? Где всё это? Можно ж было хотя бы в ту же сетку омаров напихать, мидий там, ананасик, бутафорскую бутылочку шампанского. Но нет, мы растим брутальных баб, поэтому картоха, лук и морковка.

Потом начался стеллаж с пупсами. А я вообще такой немножко куклофоб – меня периодически мурашами добротными пробивает, когда я в отдел с этими ненастоящими людьми захожу: они тебя своим стеклянным взглядом жгут, как будто что-то знают. Ну и я, значит, чтобы минимизировать уровень стресса от пребывания в этом пупсиковом адочке, выловила продавца и попросила посоветовать какого-нибудь самого нестрашного, чтоб что-нибудь умел и с чем-нибудь в наборе.

Она с ходу предложила очень даже симпатичного на лицо, но он был маленький, почти голый и без девайсов. Как-то несолидно, в общем. Потом достала здоровенную коробищу, там был и горшок, и бутылочка, и ванночка, и какие-то шампуньки даже, и стоило это вполне как игрушечное, а не как настоящее. Но, блин, пупсик с лицом убийцы, мне даже показалось, что это у него ворованное всё. Ему бы в комплект не розовый горшок, а набор для набивания «ТОЛЯ» на пальцах и маленьких куполочков на спине в кустарных условиях. Не, ну серьезно, о чем думают производители, снабжая пупсика лицом «ческазалб**»?!

А дальше я узнала, кто такой Бейби Борн. И это прям с нового абзаца, потому что у меня стресс.

Идентификация Борна

Семь с половиной косарей.

СЕМЬ С ПОЛОВИНОЙ КОСАРЕЙ ЗА ПУПСИКА!

Звучит, как будто я мужика смазливого снимаю, и по цене примерно так же. Но нет. Я неприкрыто охренела и сразу очень логично спросила: «А что он умеет?» Ну за хлебом там, с собакой погулять? Стакан воды в старости подаст? За семь с половиной косарей-тоооо?

Очевидно, я не первая, кто вслух хотел услуги какие-то с пупсика получить за такую оплату. Продавец цокнула, изобразила лицом «ойвсё», вытащила мне из коробки инструкцию и, убегая, крикнула, чтоб я звала, если что.

Короче, если вкратце, за семь косарей он умеет есть, орать и гадить. У меня вон полный дом таких, за бесплатно. Причем пупсик – гурман, что попало не жрет. То есть вот это: набрать воды из лужи, туда песка и траву отжать, как в детстве с обычными полулысыми куклами, – не пройдет. И даже съедобная человеческая каша, заботливо сваренная пупсиковой бабушкой (вами то есть), – тоже. «Малыша необходимо кормить только специальной кашкой для куклы Бейби Борн, имитирующей детское питание». В наборе есть парочка на пробу, а дальше, как говорил один мой любимый начальник, пройдите в кассу. Да, «ВАЖНО! После кормления обязательно нужно промыть куклу внутри». Как? Скорую звать с высококвалифицированными промывальщиками желудка или экзорциста со святой водой? Учитывая навороченность куклы, подозреваю, что развинтить и прополоскать – слишком для нее бесчеловечно.

А вообще знаете, Бейби Борна определенно стоит купить. Хотя бы ради инструкции. Потому что то, как видят материнство создатели куклы… Короче, мы всё неправильно делали.

Вот например.

«Пункт 3. Кукла Бейби Борн может плакать и пищать».

Про «пищать» еще ладно – нужно только «слегка сдавить левую руку». Согласно инструкции, она вроде как даже «весело пищать» должна. А дальше просто какое-то пособие по лютому материнству: «Если новорожденному (!) сдавить правую руку (!!) – он начнет плакать (!!!). Для того чтобы полились слезы (у меня полились уже), необходимо хорошенько напоить куклу Бейби Борн водой (по крайней мере, 1,5 бутылочки)». Она, интересно, при этом не кричит, захлебываясь и пытаясь высвободить правую ручку: «Хватит, мамочка, умоляю, не на-а-адо-о-о»?!

«Пункт 4. Кукла Бейби Борн может писаться» (и я б писалась, если б родная мать со мной так обращалась). Этот пункт – мой любимый. Начинается он словами «если кукла Бейби Борн напилась…”. О-о-о, сколько вариантов продолжения сгенерировал мой мозг, частично основываясь на личном опыте. Я прям сразу полезла смотреть, предусмотрены ли в наборе белый унитазик и подружка для держания волос. Но вернемся к инструкции. «Если Кукла Бейби Борн напилась, то в горизонтальном положении она…» Ну? Ну? «Словит вертолеты»? «Уснет»? «Начнет мимо нот орать Лепса»? Не угадали. «Если Кукла Бейби Борн напилась, то в горизонтальном положении она намочит пеленки или памперсы для Бейби Борн. Теперь пора менять пеленки!» Теперь пора кодировать пупсика!!!

А еще она ходит на горшок. Тоже весьма недобровольно: «Для этого нужно расположить куклу на горшке и слегка надавить на нее сверху». «А что, так можно было?!» – подумала я, вспоминая до-о-олгий кропотливый процесс приучения ребенка к горшку. Хотя подождите, вот дальше: «Пожалуйста, объясните ребенку, что с настоящим ребенком так обращаться не следует». Ну блин.

Если вы вдруг подумали, что кукла уже достаточно настрадалась, то нет. В инструкции есть еще табличка, где обозначены основные проблемы, с которыми может столкнуться юный усыновитель, и пути их решения. Готовы? (с)

«Проблема. Кукла не сидит на горшке или не писает в него».

«Решение. Ночной горшок сконструирован таким образом, чтобы бедра куклы зажимались в нем, когда она сидит. Горшок, сдавливая бедра (вы тоже уже плачете, да?), открывает клапан контейнера с едой. Поэтому необходимо осторожно вдавить куклу в горшок и придержать ее, пока не выйдет вся еда». …«Осторожно вдавить в горшок». Чувствуете, насколько пропитана родительской заботой эта фраза?

«Проблема. Кукла не плачет».

«Решение. Возможно, она уже сдохла кукла выпила слишком мало воды (меньше 1,5 бутылочки) или вся вода уходит в пеленки. Скорее всего, вы недостаточно глубоко вставили бутылочку или недостаточно сильно сжимаете ее правую руку». Скорее всего, вы просто недостаточный садист, чтобы стать Бейби Борну образцово-показательной матерью.

Примечание. «У куклы Бейби Борн могут двигаться руки, ноги и голова». Вот это самое полезное ее умение, считаю. Если б мне постоянно давили на башку, вжимая в унитаз, предварительно переломали руки, заставляя плакать и весело пищать, «достаточно глубоко вставили бутылочку» и напоили так, что начали литься слезы, я б на месте Бейби Борна сваливала б к хренам из этого дома, пока еще руки, ноги и голова способны двигаться.

Ну что ты надулась

Вообще, конечно, спрос рождает предложение, и мы сами виноваты в том, что все эти морально неполноценные игрушки (хотя многие и физически – зайка без ушек и девочка без половины черепа сейчас хором икнули) не исчезают с полок магазинов. Однажды, например, я сама же, своими руками по неосторожности родила спрос на надувную мартышку. Весьма неоднозначная, надо сказать, игрушка: не знаю, что она призвана развивать – воображение, легкие или задатки проктолога.

Значит, суть игры: вставляешь мартышке в *опу палку и надуваешь. Такая вот незатейливая забава, палка надувательная в комплекте идет. Но есть нюансы. Там просто в мартышке как бы… ну-у-у… Слушайте, тут никакими метафорами не прикроешь эту проктологическую вакханалию, поэтому скажу как есть. Блин, нет, не могу.

Короче.

Чтоб надуть, недостаточно просто «вставить трубочку в отверстие», как кричат пестрые буквы на упаковке. Надо как следует на трубочку нажать и проткнуть то, куда она вставлена. Мне кажется, мартышка кричала бы громче, чем буквы, если б умела. Я не расскажу вам, как мы выяснили про проткнуть. Хотя теперь-то чего… Мы несколько минут в три пары глаз пялились в обезьяний анус и ковыряли там палочкой.

Мартышку мы в итоге надули (это странно, но мне даже понравилось), а меж тем вечер после этой экзекуции не перестал быть томным. Потому что мартышку мы купили Алиске, а был еще Тёмин орел, и Тёма не разрешил орлу в зад ничего пихать, пока папа не придет. Папа и так с мартышкой всё пропустил, если еще и с орлом пропустит, то вообще расстроится.

А папа пришел и запорол ребенку досуг.

Тёма его в дверях встретил, торжественно выдал орла, палочку, ну и я, значит, мужу схему эту с проколом объяснила. Он еще уточнил: «Там, наверное, как-то правильно протыкать-то надо?» Я говорю, да не, всё равно как. И он такой: «А инструкция есть?»

…Все-таки как же мы с мужиками не похожи. Я инструкцию выкидываю сразу вместе с упаковкой и импровизирую – неважно, волосы крашу или собираю какой-нибудь очередной икеевский хренавиксьяквик. Муж же вот первым делом спросил инструкцию. Ну серьезно, блин? Тебе, чтоб вставить мартышке в зад трубочку и подуть, нужна инструкция?!

Инструкция, к слову, не прилагалась. Было лишь вот то сухое лаконичное «вставить трубочку в отверстие» на упаковке, которое, несмотря на яркие буквы, вообще никак не передавало настроения игры.

Я оставила всех в комнате развлекаться с орлом, а сама удалилась на кухню зависать в телефоне и греметь посудой, создавая видимость, что что-то сильно полезное делаю. Минут через пять слышу, какие-то интонации взволнованные доносятся, пошла проверить. Захожу – стоит ребенок чуть не плачет, на полу сидит муж, и у него в руках со свистом испускает дух раздутый орел. Причем сдувается не через физиологическую свою дырку, которой изначально был укомплектован, а через другую, рядом, которой не было, пока папа не пришел. Муж отчаянно затыкает ее пальцем в попытках заставить орла перестать свистеть.

Я удивилась: «Ты что, промахнулся, что ли?» Муж, чуть не срываясь на вопль: «Я же говорил, что не как угодно протыкать надо, а ты сказала всё равно как!» И злится прям. Да твою-то… Ну понятно же, что не как угодно в орла, что в зад надо засунуть, а там уж, в заду, как угодно!

Вечер пятницы.

Два взрослых самодостаточных человека собачатся потому, что не сошлись в вопросе корректного запихивания трубочки в задницу резиновому орлу.

Готовить надо к родительству.

Я настаиваю.

Я так не играю

Признавайтесь, вы любите ролевые игры?

Не, я не про те, которые в стюардессу или в горничную с мужем. Я про те, которые в магазин, парикмахерскую или семью динозавриков – с ребенком. Хотя с мужем в семью динозавриков тоже могло бы быть весьма занятно…

Я вот терпеть не могу. Когда надо голосами идиотскими разговаривать и быть то потерявшимся котиком, то малышом, то мамой-лемурихой. Этот зазор – когда уже погуляли, поужинали, мультиками спасительными отбиваться больше нельзя, потому что и так злоупотребили, сил уже нет, а до папы еще минимум час – сводит меня с ума. Как-то так повелось, что именно на него приходится мамский прайм-тайм, мое качественное время с детьми, они его ждут чуть ли не больше, чем я жду мужа с работы. Поэтому используют меня в своих игрательных целях по максимуму, никакая халтура вроде съедобное-несъедобное, «прячьтесь, я буду медленно считать до ста» или «а давайте вы порисуете, а я посмотрю» не прокатит. Только ролевые игры, только хардкор. Но мой персонаж тоже не дурак – обычно он поскорее находит какой-нибудь повод и ненавязчиво сдыхает, распластавшись на коврике.

Однако мы слишком часто раньше играли в доктора, дети прилично повысили об меня квалификацию и теперь уверенно диагностируют, что у пациента это скорее психосоматическое. Если я не прекращаю симулировать, они принимают правила игры, расчехляют свои наборы доктора и срочно приступают к реанимационным действиям. А мои ж такие, кого хочешь достанут, поэтому достать псевдосдохшего псевдолемура с того света им вообще как нефиг делать. Продолжать героически проживать эту неживую роль чревато – я однажды пыталась дотянуть свою сюжетную линию до эпохального возвращения папы-лемура с охоты на зарплату, чтоб сразу хеппи-энд, а я незаметно слилась (бы) в свою мамалемуричью нору медитировать под звуки воды, домывая посуду. Тогда реаниматологи незамедлительно перешли к прямому массажу кишок – сели на меня верхом и стали скакать с воплями: «Оживай, лемурчик, о-жи-ва-а-ай!» Еще в этих круглых пластмассовых очках – ощущение, что на тебя напали два маленьких чокнутых Гарри Поттера и пытаются выдавить из тебя экспелярмус. Короче, с моими проще воскреснуть, иначе замучают до смерти.

А еще как-то Тёма вдруг: «Давай, – говорит, – я суперкот, а ты Маринэ». Я немножко удивилась – почему это он суперкот, а я цыганка, но виду не подала – ребенкина фантазия ж. Руки в стороны раскинула, плечами дрыгнула, «Ай-на-нэ-на-нэ», – говорю. «Мам! Ну какое нанэ? Ты должна кричать: „Супершаааанс!“». Я говорю: «Почему „супершаааанс“? Я ж цыганка Маринэ?» Он со вздохом глаза закатил: «А-а-айй, мама, не Маринэ, а Маринетт, и не цыганка, а Ледибаг». Вот это поворот! Я загуглила – это, оказывается, фигуристая молодая девица в красном латексном костюме в горох, на вид как раз из тех ролевых игр, которые с мужем. А я уж медведя выводить собралась, цыганской юбкой размахивая.

Ну и, короче, однажды, мучимая легким чувством безысходности, немножко совестью и собственными детьми, я изобрела гениальную игру. Прям хоть патентуй. Рабочее название было «Изостудия „Художественная кома“», но как-то слишком по-детски, неброско и вообще немодно, поэтому переименовала ее в «Арт-шавасану».

Значит, как играть.

Выдаешь детям краски, кисточки, разделяешь себя вдоль воображаемой пунктирной линией на две равные части (форма одежды: что-нибудь, что не жалко), и говоришь: «Можете на мне порисовать, эта половина Тёмина, эта, Алис, твоя, лицо только не трогайте». Ложишься в позу трупа, прикрываешь глаза и стараешься уйти поглубже в себя. Это нужно потому, что если случайно глаза откроешь и обнаружишь, что ты наполовину зебра, наполовину что-то коричневое в пятнах, есть жирный шанс из себя выйти.

Вседозволенность, скажете вы. Хитрожопая мать, которая очень хочет жить, отвечу я. Я так уже третий вечер дожидаюсь мужа – не прыгая по спинке дивана, как умалишенный лемур, а в полудреме на йога-коврике, как вполне гармоничный человек. Никто не кричит каждую секунду: «А давай ты будешь этим, а я тем! А давай ты принесла в зубах дохлую мышь, а мы плохо поели!», не сует тебе игрушечный шприц в ухо, не дерется за право первым отдубасить тебя по коленкам молоточком, чтобы проверить рефлексы. Лежишь себе, иногда ногой подергиваешь, потому что копыто на пятке рисовать щекотно. В конце концов всё равно ж перед сном мыться, какая разница, смывать с себя городскую пыль или городскую пыль и три слоя краски?

Однако важно: выбирайте акварель и в идеале фломастеры на водной основе. Гуашь, как показал второй вечер, смывается плохо. Какие-то термоядерные ашановские фломастеры не смываются вообще. Я не знала, поэтому давеча выгуливала детей в образе полутигра-полурадуги.

В общем, да, ролевые игры – не мое. То ли дело папа. Он когда с детьми играет, у них там целые миры, которые видят только они. Папа от всего этого не меньший кайф ловит, кстати, и по максимуму использует возможность в свои почти сорок легально попрыгать через воображаемую лаву. Я как-то в комнату зашла, а они втроем, друг за другом, с рюкзачками скачут по моим любимым икеевским термосалфеткам с кухонного, мать его, стола. Я было глаза выкатила и шипеть принялась: «Што-о?! Моии! Салфе…», но муж как зыркнул. «Ты что, – говорит, – не видишь? Мы болото переходим!» И так он это сказал, с таким полным погружением играл, что мне аж тиной запахло.

Зато я могу полепить чего-нибудь или порисовать. Ну «могу» – это условно, конечно: однажды я рисовала кита, взмахивающего хвостом, с глазами выразительными и дыркой этой, через которую он фонтанчиком «пфшшш», такая потрясающая художественная задумка была, очень старалась. Ребенок потом бегал везде с моим произведением искусства и хвастался, как живо мама изобразила какающую улитку.

А, лего еще пособирать могу. О-о-о, лего-о-о! Это единственное, что способно притупить Тёмычево шило и заставить тихо на одном месте полчаса играть САМОМУ. Если б не сестра-годзилла, глядишь, и час бы проиграл. Молюсь на чудо-конструктор этот, честное слово, памятник тому, кто его придумал, надо от всех матерей мира – прям из лего-деталек кровавых, выковыренных из материнских пяток. И надпись какую-нибудь неприличную выгравировать, в которой вся философия и боль миллионов наступивших на эти адские острые пластмасски родителей.