Текст книги "Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя)"

За морем Сулавеси (Целебесском море) последовал Макасарский пролив. Наконец-то, 25 июня 1962 года подошли к долгожданной параллели 0°. Мы на экваторе нашей планеты Земля! На меридиане 119° в.д. по приказанию флагмана корабли нашего отряда легли в дрейф для проведения праздника Нептуна. Погода стоит чудесная, море спокойное, видимость полная. Кроме наших кораблей на видимости до самого горизонта других судов не наблюдается. Мероприятия по проведению праздника Нептуна на подводных лодках проводилось на верхней палубе с соблюдением мер предосторожности. Вот как это было на головной пл С-235.

Объявлена готовность № 2 надводная. В отсеках осталась одна боевая смена. Остальной личный состав построен на кормовой надстройке в тропической форме. Верхнюю вахту несёт старпом Владимир Любимов с рулевым сигнальщиком, обеспечивающие безопасность дрейфа пл и связь с флагманом. А на верхней палубе разворачивается действие Бога морей Нептуна, роль которого выполняет замполит Анатолий Ковалёв, экипированный бородой из мочалок, короной морского царства из разукрашенного картона и трезубцем из швабры. В свиту Нептуна входили: главный ассистент и писарь Юрий Яковлев (командир БЧ-3), виночерпий (механик Юрий Жуков), два телохранителя и два чёрта, измазанные и разукрашенные в цвета, приличествующие подводной флоре и фауне. Без русалок решили обойтись. Самодеятельный оркестр возглавлял штурман Станислав Ковшов с баянистом, гитаристом и кларнетистом из матросов срочной службы. Нептун со своей свитой вышел из ограждения рубки и направился к строю подводников. Встретил и доложил ему о прибытии подводников в экваториальные воды командир лодки Юрий Швандеров и вручил Нептуну список экипажа подводной лодки. После опроса каждого очередного подводника о целях прихода моряка в морское царство Нептун ударял трезубцем о палубу и возглашал: «Быть по сему, зачислить оного отрока в морские души!» Затем давал указание виночерпию выдать чарку сухого вина, а писарю – выписать свидетельство о пересечении отроком экватора и зачислении его в морские души. Два телохранителя хватали вновь обретённую морскую душу за руки и вели её для крещения морской экваториальной водой к надсройке. Здесь черти уже были начеку и подвергали отроков морской купели, поливая их забортной водой из пожарного шланга. После морской купели виночерпий каждой морской душе подносил чарку вина. Крещение морской экваториальной водой прошли все подводники, включая командира пл и подсменных вахтенных. Праздник Нептуна продолжался около двух часов и закончился вручением Охранной грамоты и огромных размеров Ключа от всех морей и океанов командиру подводной лодки. Было чрезвычайно весело, незабываемо, интересно. В жизни каждого моряка пересечение экватора – это, действительно, незабываемый праздник, который остаётся в памяти навечно.

Примерно в таком же ритме праздник Нептуна проходил на других лодках. На плавбазе Аяхта возможности для проведения этого праздника было, конечно, больше. Роль Бога морей здесь выполнял командир группы БЧ-5 капитан-лейтенант Дмитриев. В его свите были два телохранителя, два ассистентасоветника, два писаря, русалка. Пришлось замполиту плавбазы капитан-лейтенанту Перфильеву достаточно потрудиться, чтобы под его руководством подготовить сценарий проведения праздника Нептуна. Особые хлопоты были с поиском русалки, но всё обошлось, её наконец-то нашли в среде молодых матросов одной из команд БЧ-5. Розовощёкую русалочку разукрасили немыслимым образом в цвета морской волны и прибрежной пены. Как полагается, она вышла статью с чешуёй, рыбным хвостом и длинными волосами. Несколько в стороне от свиты сидели на корточках два чёрта с хвостами и соответствующими рожками на головах, измазанные не то в чернилах, не то в саже. Этим чертенятам вменялось в обязанность всех, кто увиливал от процедуры омовения экваториальной водой, тащить их силком под струи двух пожарных шлангов, разнесённых на импровизированных стойках на открытой палубе.

Восседавший в огромном кресле, опутанном водорослями и морскими звёздами, Бог всех морей и океанов Нептун учинил допрос командиру плавбазы Михаилу Воронову:

– С какою целью ты, Михайло, сын Пантелеймона, и твои чада – матросы твои, вторглись в мои пределы и водные хляби? Отвечай правду и только правду!

– Прибыли мы в Твои просторы, Владыка, по пути в дружественную страну Индонезию, а цель наша – оказание помощи народу этой страны в техническом оснащении её Военноморского сил, – отвечал командир.

– Ассистенты мои и писари записали твой ответ, Михайло. Будь по сему! (тут Нептун ударил основанием своего трезубца о палубу). Повелеваю поданным моим, чудищам пучин морских, препятствия злых сему мореходу не чинить, от пошлин и обрядов впредь освободить, подмогу всяческую оказывать и ветра попутного желать во всех его странствиях. Ассистентам моим повелеваю: выдать мореходу Михайло, сыну Пантелеймона Ключ от всех морей и океанов.

Ассистенты-советники Нептуна вытаскивают из потайного морского ящика огромный ключ и передают его командиру плавбазы капитану 3 ранга Владимиру Воронову. Момент передачи фиксируется к книге записей писарями из свиты Нептуна и фотографируется на память.

Морскую экваториальную купель приняли все моряки, находящиеся на плавбазе, в том числе весь штаб и флагманские специалисты бригады. Мореходам после купели выдавались Удостоверения Бога морей Нептуна. Вот одно из них: «Удостоверяю, что капитан-лейтенант Батаршев А. В. на борту плавучей базы подводных лодок «Аяхта» 25 июня 1962 г. пересёк экватор на 119° 18´ в. д., принял солёную купель и навеки зачислен в морские души. Бог морей: «Нептун».

Праздник Нептуна продолжался около двух часов. Наконец подана команда с флагманского корабля: «Закончить праздничные мероприятия. О готовности к движению по плану доложить». После докладов командиров лодок отряд продолжил движение по Макассарскому проливу, имеющему протяжённость в 270 миль. Следует отметить, внутренние воды Индонезийского архипелага изобилуют коралловыми рифами. Встреча с ними представляет большую опасность для кораблей и судов всех рангов. История мореплавания подтверждает: редко кому удавалось спастись после кораблекрушения на коралловых рифах.

В. Лебедько вспоминает:

«Макассарский пролив… изобиловал коралловыми рифами. Пролив не имеет навигационных ограждений, и потому плавание по нему является небезопасным. В наиболее узких частях пролива мы наблюдали, как по правому борту вырастали из глубины остроконечные пики рифов. При касании с ними они могли разрезать сталь корпуса лодки, как бритва режет бумагу. Одновременно по левому борту синели провалы с глубиной до 2 000 метров. Это производило огромное впечатление и требовало особой осторожности и внимательности в кораблевождении» [10, с. 174].

Именно поэтому все штурмана лодок и плавбазы были снабжены подробными английскими морскими картами, на которых обозначались мало-мальски значимые коралловые островки и подводные коралловые рифы.

Наконец, пройден Макассарский пролив, отряд вошёл в Яванское море. Взяли курс на Военно-морскую базу Сурабая. Мы убедились, что Яванское море прямо кишит экзотической морской фауной. В морях Индонезии акулы, действительно, водятся в больших количествах. В водоёмах нередко можно встретить пресмыкающихся – крокодилов, варанов, агамов и др. Из крупных морских животных следует отметить кашалотов, морских коров (дюгоней), дельфинов, скатов, морских черепах и другую живность. В морях Индонезии, как нигде, много морских змей, большинство из которых ядовиты. Становится ясно, что Яванское море – не для купания. Пребывание человека за бортом опасно для жизни, может кончиться для него весьма печально. История здешних мест подтверждает – случайно оказавшийся в водах Яванского моря человек может стать «завтраком» для акул и других морских тварей. Неспроста индонезийцы дали своему основному порту название «Сурабая» («Сура» означает акулу, «Бая» – крокодила).

Исключительно богата фауна индонезийских морей, что объясняется наличием на глубинах 15−20 метров подлинных подводных лугов, на которых произрастают до 800 разнообразных водорослей. По этим подводным лугам взад и вперёд снуют целые стада экзотических рыб, одних только видов которых можно насчитать до полутора тысяч. Из справочника по Индонезии мы выяснили, что в прибрежных водах этой страны ловят анчоусов, бычков, угрей, а на глубине – разные виды сельди, тунцов, сардины, морских окуней, летучих рыб. Попадаются рыба-пила, меч-рыба, барракуда и другие хищные рыбы. Но рыболовство в Индонезии всё-таки развиты слабо, в основном, из-за недостаточной развитости промыслового рыболовного флота.

На подходе к Сурабая в назначенной точке рандеву нашу группу кораблей встретили индонезийский пограничный и лоцманский катера. Наш флагман обменялся с пограничным катером позывными, приказал застопорить ход и лечь в дрейф. Последовало распоряжение: «Вход в морскую гавань Сурабая осуществлять поочерёдно. С прибытием на борт лоцмана и переводчика первой в гавань направляется плавбаза Аяхта.

Отжимное течение осложняло вход в гавань. Лоцман с переводчиком прибыли на Аяхту. Ютовая швартовая команда, руководимая лейтенантом Иваном Степанченко, завела трос на буксир. Буксир оказался маломощным и, как ни старался, не мог справиться с течением. Аяхту относило в сторону. Лоцман распорядился: плавбазе дать средний ход вперёд. От дачи среднего хода буксирный трос натянулся и… накренил буксир. Очевидно, этот маломощный буксир никогда не работал с большими судами, люки и двери на нём были открыты, через них моментально хлынула внутрь вода. В считанные секунды он затонул. Плавбаза своим ходом вошла в гавань и ошвартовалась у пирса Военно-морской базы Индонезии Сурабая. Вслед за Аяхтой поочерёдно в гавань вошли и ошвартовались у пирсов остальные корабли – С-235, С-239, С-290, С-391. Впоследствии мы узнали, что со злополучного буксира удалось спастись не всем. Несколько человек утонули вместе с буксиром. Досадно. Однако к данному происшествию как лоцман, так и индонезийский офицер, управляющий буксиром с берега, относились как-то спокойно. Отвечали в том смысле, что «души погибших уже находятся в раю», да и людей в стране еще, мол, много…

Лейтенанта Степанченко, как командира ютовой команды, на партячейке плавбазы пытались даже привлечь к строгой партийной ответственности. Нашлись партийные функционеры, которые твердили, что команде Степанченко надо было топором перерубить буксирный трос в момент, когда буксир шёл на дно. Фантазии таких функционеров были удивительны. Флагманский минёр капитан-лейтенант Анатолий Батаршев вспоминает:

– Во время швартовки плавбазы я находился на верхней палубе и был свидетелем происходившего вокруг. События развивались так стремительно, что не оставалось никакого времени на то, чтобы… рубить стальной буксирный трос. Да и где взять такой топор, если он не был предусмотрен даже в табеле ютовой швартовой команды?! Когда мне передали, что лейтенанта Степанченко собираются наказать по партийной линии, я сказал замполиту Трофимову о том, что командир ютовой швартовой команды ни в чём не виноват, в сложившихся обстоятельствах действовал правильно, и что рубка виртуальным топором стального троса – чистая фантазия. Вопрос был утрясён, и от Степанченко отстали. Мне импонировал этот немногословный спокойный с открытым взглядом и твёрдыми убеждениями молодой командир БЧ-3 плавбазы. Очевидно, сам он был с Украины, что можно было заметить при разговоре по его едва заметному украинскому акценту. Впервые я познакомился с ним уже на плавбазе на второй день нашего похода в Индонезию. Пошла речь о том, какие могут быть поставлены задачи перед личным составом минно-торпедных боевых частей подводных лодок в Индонезии. Предположили, что основная задача будет заключатся в подготовке индонезийских экипажей для лодок 613 проекта с последующей сдачей задач курса боевой подготовки и возможной передачи лодок индонезийской стороне по опыту предшествующих передач лодок 613 проекта в 1959 и 1961 годах. Конечно, мы даже не могли предположить, что в скором времени перед нами будут поставлены более серьёзные задачи, связанные с участием наших лодок с нашими же экипажами в борьбе индонезийского народа по освобождению Ириан Джая (Западного Ириана) от голландских колонизаторов. Но всё это было ещё впереди, а пока между нами шёл разговор о том, как лучше выполнить те задачи, которые мы ставили перед собой, исходя из той информации, которой мы располагали.

Я знал, что лейтенант Спепанченко в 1961 году участвовал в практической подготовке торпедных расчётов индонезийских торпедистов на пл С-235 во Владивостоке и имел определённые навыки в общении с ними. На плавбазе Аяхта личный состав БЧ-3, руководимый Иваном Степанченко, на 75 % был укомплектован из команд минно-торпедных частей береговых баз разных бригад 6 эскадры подводных лодок ТОФ. Моряками они были не ахти какими, но своё дело знали хорошо. Приготовление торпед 53–39 и САЭТ-50, их ремонт в условиях береговой базы было доверено этим классным специалистам торпедного оружия. Под конец беседы с Иваном Степанченко я сказал, что надеюсь на него и доверяю, считаю его первым помощником флагманского минёра. В ответ на это Степанченко заверил: «Товарищ капитан-лейтенант, на меня можете положиться, всё, что зависит от меня и моих торпедистов, будет выполнено».

Забегая вперёд, могу с благодарностью отметить: Иван Петрович на протяжении всей своей служебной деятельности не изменил своей специальности. После индонезийского похода продолжал службу в должности командира БЧ-3 на подводной лодке 613 проекта. После окончания курсов ВСООЛК (1966 г.) И. Степанченко служил в должности флагманского минёра на различных соединениях подводных лодок на Камчатке, в том числе флагмином Первой Камчатской флотилии пл ТОФ (1977−1979 гг.). Прохождение службы Ивана Петровича (в особенности после индонезийского похода) свидетельствует о его высоких профессиональных качествах и личной ответственности за минно-торпедное оружие и вооружение на соединениях подводных лодок, где он служил. Судите сами хотя бы по его профессиональному росту, что видно из его письма ко мне, датированное мартом 2008 г. «Анатолий Васильевич! Я, действительно, дослужился до звания капитана первого ранга, прошёл все ступени по специальности от командира торпедной группы БЧ-3 пл до заместителя начальника Минно-торпедного управления Тихоокеанского флота. Служил Родине честно и, как видишь, не изменил своей минно-торпедной специальности. Трудностей было много, особенно в последние 10 лет до ухода в запас, когда приходилось нести ответственность по своей специальности за весь Тихоокеанский флот. Пришлось, ведь, осваивать минно-торпедное оружие и его боевое использование и надводных кораблей (противолодочные ракеты, бомбы, мины, тральное вооружение и т. д.). Если коротко перечислить ступени моей службы, то они выглядят следующим образом:

– после окончания ТОВВМУ в 1960 г. пять лет служил на пл 613 пр. (1960–1965 гг.; из них с июня по декабрь 1962 г. был в индонезийском походе в качестве командира БЧ-3 плавбазы Аяхта);

– 1965 / 1966 гг. – Высшие специальные офицерские Ордена Ленина классы ВМФ (ВСООЛК, г. Ленинград) на отделении флагманских минёров подводных лодок.

После классов возвратился на Тихоокеанский флот, где служил флагманским минёром на различных соединениях подводных лодок:

– бригады дизельных пл (1966–1970 гг.);

– дивизии атомных многоцелевых пл (1971–1976 гг.);

– Первой Камчатской флотилии пл ТОФ (1977–1979 гг.).

В 1980 г. был назначен заместителем начальника МТУ ТОФ по боевой подготовке и эксплуатации минно-торпедного оружия и вооружения кораблей ТОФ. После ухода в запас в 1990 году в течение пяти лет работал в мобилизационном отделе Дальневосточного бассейна «Дальрыба», затем, в течение 9 лет – в торпедном арсенале, последние 4 года – вновь в МТУ ТОФ, правда, на должности главного инженера. К сожалению, излишняя физическая нагрузка мне противопоказана. Из-за перенесённого инфаркта пришлось в 2006 году избавиться от дачи, которая, конечно, требовала большого ухода. Просто держать участок в запущенном состоянии, считаю, недопустимым.

Как видишь, Анатолий Васильевич, больших звёзд с неба я не хватал, но Родине служил честно, к нашему минно-торпедному делу всегда старался подходить ответственно, не роняя достоинства минёра ВМФ. Если будут ко мне ещё вопросы, ответ дам незамедлительно.

До свидания! 5 марта 2008 г. Иван Степанченко».

Прочтя это письмо, я подумал:

«Люди бывают разными. Одни по натуре своей пытаются имитировать бурную деятельность, особенно на виду у других (начальства, проверяющих, просто значимых для них лиц). Раскрыть их имитацию не так уж сложно, стоит только сопоставить реальные дела с провозглашаемыми ими лозунгами. Но на первых порах эти люди могут привести в заблуждение сторонних лиц».

Войсковой психолог может измерить у военнослужащего уровень субъективного контроля (локус контроля). Под этим термином понимается личностное качество, характеризующееся склонностью человека приписывать ответственность за результаты своей деятельности внешним силам или своим собственным способностям и усилиям. Первый вид локуса контроля называется экстернальным (внешним), второй – интернальным (внутренним) Очевидно лица, которым присущ внешний локус контроля, все свои неудачи они списывают за счёт внешних обстоятельств. Особых результатов от деятельности таких лиц ждать не приходится.

Но есть другая группа лиц, у которых хорошо развита ответственность за порученное дело. О таких лицах говорят, что они обладают внутренним локусом контроля. И чем выше уровень этого контроля, тем выше степень ответственности человека за результаты своего труда. Ответственность у таких лиц выступает мерой их социальной зрелости.

Это небольшое отступление предпринято мною, чтобы показать на возможность деления людей по признаку ответственности за порученное дело. Безусловно, таких как Иван Петрович, следует отнести ко второму типу, т. е. к лицам, обладающих внутренним локусом контроля. Чаще они находятся в тени, напоказ себя не выставляют. Но от них многое зависит в состоянии дел на корабле, на подводной лодке, в штабе соединения. Они ответственны, трудолюбивы, настойчивы в достижении цели. В итоге такие люди приходят к убеждению, что они сами добились всего того хорошего, что было и есть в их жизни, что они способны добиться успехов в своей жизнедеятельности и в будущем.

На причале Главной ВМБ Индонезии 25 июня 1962 года (это был понедельник) нас встретил главный военный советник Советского Союза в Индонезии контр-адмирал Григорий Корнеевич Чернобай (звание вице-адмирал он получит позднее). Контр-адмирал Анатолий Антонович Рулюк доложил ему о прибытии бригады в Сурабаю, о состоянии материальной части кораблей, о моральном состоянии личного состава. Особых замечаний по этим вопросам не было, материальная часть кораблей исправна, оружие в надлежащем состоянии и боевой готовности, моральное состояние личного состава высокое. В краткой беседе Григорий Корнеевич сказал, что в Индонезии разных специалистов по военным ведомствам – несколько тысяч человек. Предупредил, что всякие взыскания по отношению к советским специалистам (в том числе военным) запрещены. За соответствующие нарушения воинской или трудовой дисциплины виновные просто отправляются в Союз, разбираться с ними будут там. Когда Григория Корнеевича спросили, какие задачи предстоит нам решать в Индонезии, он ответил, что конкретные задачи перед лодками будут поставлены в ближайшее время, а пока следует заниматься своим делом, поддерживать боеготовность и готовить корабли к предстоящей передаче в состав Военноморских сил Индонезии.

На причале нас встретили также офицеры с лодок первого отряда нашей бригады (С-236, С-292), во главе со своими командирами капитанами 2 ранга Юрием Дворниковым и Григорием Таргониным. Все они были в парадной форме кремового цвета, предусмотренной для тропиков: брюки, рубаха с короткими рукавами без галстука и погон, на ногах – сандалии. Матросы и старшины этих лодок были экипированы в одежду синего цвета: шорты, рубаха с короткими рукавами, тропическая панама, на ногах – сандалии. Подводные лодки С-236 и С-292 стояли под индонезийским флагом.

Заметили, что ранее переданные в 1959 и 1961 гг. Индонезии подводные лодки 613 проекта, поодаль стоящие у пирсов, выкрашены в серебристо-шаровый цвет, а индонезийские офицеры этих лодок одеты в военную форму серого цвета наподобие той, которую носят офицеры ВМС США. После короткого общения с друзьями экипажи прибывших пл привели механизмы в исходное положение, вахта на лодках заступила по-швартовному во главе с дежурными по пл, у трапов выставлены вооружённые автоматами Калашникова вахтенные в нелепой гражданской форме (рубаха с закатанными рукавами, кто в шортах, кто в брюках с закатанными штанинами, немыслимые головные уборы). Скоро и нам предстоит заменить гражданскую форму на индонезийскую. Но вот уже дали распоряжение (никак не поворачивается язык назвать это приказанием) – на наших лодках и плавбазе Аяхта родные Военно-морские флаги заменить на красно-белые индонезийские. Свободных от вахты подводников на больших японских автобусах направили в военный городок для размещения и предстоящего отдыха. По-индонезийски военный городок называется «Капалу», что дословно можно перевести как «городок для военных моряков» (слово «Капал» означает морское судно – корабль, пароход, теплоход и т. п.).