Текст книги "Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя)"

Нельзя сказать, что комплектование штаба и кораблей бригады шло везде гладко, без сучка и задоринки. Были отдельные досадные эпизоды по замене штатных единиц, как это отмечалось выше в случае чехарды с заменой командира БЧ-3 на пл С-235. Несмотря на то, что на всех уровнях от командира эскадры до командиров кораблей командование предупреждало офицерский состав о неразглашении сведений, связанных с формированием и комплектованием бригады, за три недели до выхода в поход об этом знал уже старшинский и рядовой состав подводных лодок, знали об этом и семьи тех военнослужащих, которые были утверждены в штатных должностях новой бригады. Не знали лишь день «икс» выхода в поход.

Несколько сложнее решался вопрос о формировании штатных единиц штаба бригады. К примеру, после ряда согласований и уточнений флагманским минёром 54-й обпл за 10 дней до назначенного срока «Икс» был утверждён капитанлейтенант Анатолий Батаршев, флагманский минёр 19-й бпл (б. Улисс). Ранее (1955−1959 гг.) он служил командиром БЧ-3 на пл С-237. Командиром лодки был капитан 3 ранга Леонид Александрович Плесун (впоследствии старший преподаватель БИТО в «Ленкоме», капитан 1 ранга). В 1960 г. Анатолий Батаршев заканчивает отделение флагманских минёров подводных лодок (ВСООЛК, г. Ленинград), после классов назначается флагмином 19-й бпл. Семилетний опыт эксплуатации торпедного оружия и вооружения на подводных лодках 613 проекта позволили ему быстро войти в ритм срочных дел по торпедной подготовке и комплектованию минно-торпедных боевых частей кораблей новой бригады. А. Батаршев вспоминает:

«Ко времени моего назначения на должность флагмина 54-й обпл личный состав минно-торпедных боевых частей в основном уже был определен, и в его комплектовании я участвовал лишь номинально, как флагманский минёр 19-й бпл, располагающейся в б. Улисс. Здесь сосредоточивались все лодки новой бригады, готовящиеся к переходу в Индонезию.

А вот в назначении своих помощников – старших инструкторов по торпедному оружию и приборам торпедной стрельбы я принимал непосредственное участие. Начальник Минно-торпедного управления ТОФ капитан 1 ранга Михаил Ушерович Бродский мне сообщил, что в Сурабае (главной базе ВМС Индонезии) находится группа квалифицированных специалистов, работников нашего торпедного арсенала. Они хорошо подготовлены, являются классными специалистами, отлично знают торпедные аппараты и парогазовые торпеды, которыми вооружены наши лодки 613 проекта, ещё ранее прибывшие в Индонезию в 1959 и в 1961 годах. Если что случится, эти специалисты могут оказать помощь личному составу минно-торпедных боевых частей в ремонте торпедных аппаратов и торпедного оружия.

Старшим инструктором штаба бригады по парогазовым торпедам был назначен мичман Яков Николаевич Марченко, хорошо знающий своё дело специалист 1 класса по торпедному оружию. Ранее он служил в торпедном арсенале Минноторпедного управления (МТУ) ТОФ, отлично знал парогазовые торпеды, неплохо разбирался и в торпедах САЭТ-50. После короткого знакомства с ним я вполне был удовлетворён его назначением. Исполнительный, корректный в отношениях со старшими, открытый и доброжелательный, готовый всегда оказать действенную помощь в затруднительных ситуациях как торпедистам наших экипажей, так и торпедистам-индонезийцам.

На подводных лодках 613 проекта в то время были установлены торпедные автоматы стрельбы ТАС-Л2 («Ленинград»). Помощником флагмина по приборам торпедной стрельбы 19-й бпл был старший инструктор мичман Анатолий Николаевич Иванов, отлично знающий своё дело торпедный электрик. Основная профессиональная подготовка торпедных электриков подводных лодок бригады ложилась на его плечи. Большинство торпедных электриков в бригаде были классными специалистами, и в первую очередь, это была заслуга Анатолия Николаевича. Между мною и старшим инструктором установились, если можно так выразиться, вполне корректные уставные отношения. Специальность свою Анатолий Николаевич знал в совершенстве, в оказании помощи торпедным электрикам подводных лодок был безотказен. Именно поэтому ему часто приходилось выходить в море на торпедные стрельбы, подстраховывая молодых, недостаточно опытных штатных торпедных электриков лодок бригады. Никогда не жаловался Толя Иванов на тяготы военной службы, честно продолжая служить Отечеству. Бывало, только что отстрелялась одна подводная лодка, для выполнения очередной торпедной стрельбы в полигон выходит другая, командир лодки запрашивает штаб бригады прислать для подстраховки торпедного электрика при выполнении торпедной стрельбы старшего инструктора Иванова. Моментальные сборы и Толя Иванов уже на другой пл.+ Вот за эту безотказность, высокий уровень профессиональной компетентности в вопросах боевого использования приборов торпедной стрельбы при торпедных атаках не только я, но и другие флагманские минёры эскадры любили и уважали Анатолия Иванова. А уставные отношения наши были ровными, корректными, если не сказать доверительными. Вне служебного времени эти отношения были скорее приятельскими. Узнав о том, что я назначен флагмином 54-й обпл, Анатолий Николаевич просил меня о ходатайстве перед вышестоящим командованием об утверждении его на должность старшего инструктора штаба новой бригады. И хотя это желание было обоюдным, судьба распорядилась по-другому. В штабе 19 бригады, а заодно и в штабе эскадры, даже слушать не хотели об этом, заявив, что им самим этот мичман нужен, ну, просто… «позарез». А меня успокоили: «Старшим инструктором торпедных электриков штаба вновь создаваемой бригады уже назначен вполне подготовленный торпедный электрик с пл С-290 старшина 1 статьи Павел Клейников». Ранее он служил торпедным электриком на пл С-333. Командиром этой пл был хорошо знакомый мне капитан 3 ранга Григорий Филиппович Левченко. Когда я молодым лейтенантом в 1954−1955 гг. служил командиром БЧ-3 на пл С-119 (Щ-119), базирующейся в б. Постовая залива Советская Гавань, капитан-лейтенант Левченко был старпомом на этой «Щуке» (1954−1955 гг.). Грамотный, достаточно опытный командир, пользующийся большим уважением среди других командиров лодок. Большие упущения по службе он не прощал. А мелкие? Стремился направить любого – офицера, старшину или матроса… на истинный путь. Вот за это матросы и старшины его любили, но и побаивались. Павел Клейников после учебы в 51 УОПП ТОФ (1959–1960 гг.) был назначен на пл С-333, показал себя грамотным специалистом, достаточно любознательным и пытливым. В 1960 году, через полгода практической отработки на ТАСС-Л2 под руководством Анатолия Иванова, успешно сдаёт зачеты на специалиста второго класса. Принимавший зачеты по специальности мичман А. Иванов докладывал о его качественной теоретической и практической подготовке. Наряду с другими в приказе командира пл он был объявлен специалистом 2 класса. Спустя полгода Павел Клейников сдаёт зачеты на специалиста первого класса. Для подтверждения этой категории классности кроме зачётов старшему инструктору требовалась, как говорят на флоте, «проверка на укупорку» «флажками», то есть флагманскими специалистами. Сейчас у меня выветрилось из памяти, какие я задавал вопросы при сдаче зачётов на классность Павлу Клейникову в далёком 1961 году. Недавно пришло письмо от Павла Захаровича Клейникова. Он мне напомнил – задал я такой вопрос: «Сколько весит прибор ТАСС-Л2?». Павел честно признался: «Не знаю». Оценка была снижена до 4-х баллов. Ввиду этого П. Клейников лишь подтвердил второй класс. Так это было или не так, трудно судить. Вероятно, что-то было ещё задано, либо были учтены другие обстоятельства, которые не позволили в то время поставить высшую оценку в профессиональной подготовке торпедного электрика с пл С-333. К чести старшины 1 статьи Павла Клейникова специалистом первого класса он всё-таки стал. Это произошло в феврале 1962 г.

В начале 1962 г. пл С-333 становится в капитальный ремонт, специалисты первого класса расписываются по другим лодкам. Павел Клейников попадает на пл С-290, командиром БЧ-3 на которой служил лейтенант Ю. Яковлев. Специальность свою Яковлев знал хорошо, и к нему у меня как флагманского специалиста бригады претензий не было. Но была у него одна особенность – на подводном флоте он прослыл как радетель чистоты русского языка. В силу этого иногда делал замечания матросам или старшинам, если замечал, что лексика некоторых из них оставляет желать несколько лучшего. С приходом Павла Клейникова на пл С-290 уставные отношения по форме между ним и командиром БЧ-3 хотя и соблюдались, но было видно – что-то тяготило обоих. Как-то услышал о желании Павла поступить в ТОВВМУ им. С. О. Макарова. Я поддержал стремление старшины-подводника стать профессиональным военным моряком-подводником, но судьба распорядилась по-другому. В штабе бригады как хорошо подготовленного специалиста первого класса ему предложили должность старшего инструктора торпедных электриков 54-й обпл. Павел Клейников дал согласие. Я также был вполне удовлетворён. Специальность свою он знал хорошо, взаимоотношения с торпедными электриками лодок бригады у него сложились нормальные, уставные. Как потом оказалось, он вполне оправдал мои ожидания и доверие. После демобилизации в 1963 году Павел поступил в Воронежский инженерно-строительный институт. После окончания института Клейников длительное время работал на различных должностях на стройках народного хозяйства.

Командиром 54-й обпл был назначен контр-адмирал Анатолий Антонович Рулюк – участник Великой Отечественной войны, опытный, грамотный подводник. После окончания Военноморского училища береговой обороны в 1940 г. он служил на пл Л-6 Черноморского флота командиром рулевой группы, затем – штурманом на пл «Щ-215», командиром которой был прославленный подводник Герой Советского Союза капитан 3 ранга Михаил Васильевич Грешилов, за свою красивую окладистую бороду прозванный «Бородой». Достаточно правдивую характеристику А. А. Рулюку даёт В. Г. Лебедько:

«За войну А. Рулюк участвовал в 15 боевых походах в качестве флагманского штурмана различных дивизионов и бригад подводных лодок 21 дивизии. За боевые походы был награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени и Красной звезды. В 1951 году Анатолий Антонович вступает в командование первой своей лодкой М-238, затем С-79 …

Однажды он [А. А. Рулюк, начальник штаба 125-й бпл в октябре 1955 года] взял меня в море вместо заболевшего старпома. Штормило и изрядно качало. Лодка зарывалась в волну под рубку, от чего столб воды падал в центральный пост через верхний рубочный люк. Быстро темнело. Тут вдруг обнаружилась неисправность магнитного компаса. Чтобы устранить неисправность, нужно было спуститься в низ ограждения рубки, то есть как раз туда, куда особенно сильно била волна, и где находился лаз в нактоуз. Рулюк сам взялся устранять неисправность. Своими помощниками назначил почему-то меня и штурманского электрика, который должен был находиться на подхвате на мостике. Мы все затянулись в лёгководолазные комбинезоны. Вместе с Рулюком я спустился в ограждение рубки, и вода тут же накрыла нас с головой. Когда лодка начинала подниматься на гребень волны, и как только лаз освобождался от воды, я тут же должен был его открыть. Рулюк просовывал туда руку, я светил фонарём и одновременно держал перед глазами Рулюка схему, завёрнутую в плёнку. Так продолжалось, пожалуй, полторы – две минуты, затем лодка стремительно падала вниз, и за эти мгновения Рулюк должен был вытянуть руку из лаза, чтобы, не дай Бог, туда не попала вода. Дальше нас обоих волна не только била, но и накрывала с головой. Потом лодка снова взбиралась на гребень … И так три – три с половиной часа.

Но неисправность была устранена. Мы спустились вниз, замёрзшие до мозга костей, не способные шевелить пальцами на руках и губами. Нас, после раздевания, начал растирать спиртом фельдшер. Рулюк взял у него кружку со спиртом, выпил ее содержимое и, одевшись, сказал мне:

– Жду Вас через полчаса с утверждённым командиром суточным планом. Доложите мне, чем Вы собираетесь сегодня заниматься.

От холода у меня свело все мышцы на лице, и я ответить даже не мог. А Рулюк уже пошагал к себе в каюту.

Я вспоминаю этот эпизод, чтобы показать начальника штаба как специалиста высокого класса, волевого и настойчивого офицера. Был он скуп на похвалу, но скрупулёзен в делах службы» [10, с. 100–101].

В начале 1957 г. капитан 1 ранга Анатолий Антонович Рулюк вступает в должность командира 125-й бпл (Камчатка, б. Крашенинникова) вместо убывшего к новому месту службы капитана 1 ранга Ивана Максимовича Руденко. В августе 1957 г. пл С-237 под командованием капитана 3 ранга Леонида Александровича Плесуна, перейдя Северным морским путем в составе ЭОН из Полярного на Камчатку, вошла в состав 125-й бпл. Командир БЧ-3 подводной лодки старший лейтенант Анатолий Батаршев вспоминает:

«Для нас, младших офицеров капитан 1 ранга А. А. Рулюк был непререкаемым авторитетом. Этот авторитет в наших глазах ещё более вырос, когда мы узнали, что он ещё штурманом служил на пл Щ-215 у самого Михаила Васильевича Грешилова на Черноморском флоте в период Великой Отечественной войны. Анатолий Антонович был волевым, настойчивым и требовательным военмором. Может быть, иногда он и допускал грубость по отношению к нерадивым офицерам, но мы-то знали: если он распекал кого-либо, то за дело. Запомнился он нам как требовательный, но справедливый комбриг».

К исходу первой недели июня 1962 г. штат 54-й обпл был полностью сформирован. Заместителем комбрига был назначен капитан 2 ранга Валентин Иванович Синельников. Начальником политотдела – капитан 2 ранга Александр Васильевич Каменев, помощником начПО по комсомольской работе – старший лейтенант Альберт Иматутдинович Гаджиев. Кстати, это – младший брат прославленного подводника Героя Советского Союза М. И. Гаджиева, командира дивизиона подводных лодок. Впервые на Севере во время Великой Отечественной войны подводные лодки К-2 и К-3 этого дивизиона применили для атаки артиллерийские орудия. Артиллерийским огнем при стрельбе 100-мм орудием с подводной лодки К-2 был повреждён транспорт, а при вынужденном всплытии с пл К-3 артиллерийским огнём потоплены сторожевой корабль и катер фашистов. В обоих случаях на подводных лодках в море выходил М. И. Гаджиев.

Начальником штаба бригады был назначен капитан 1 ранга Фёдор Диомидович Гришелёв, помощником начальника штаба – капитан-лейтенант Пётр Фёдорович Старостин.

Флагманскими специалистами стали: флагманским штурманом – капитан 3 ранга Анатолий Забарин, флагманским минёром – капитан-лейтенант Анатолий Батаршев, флагманским связистом – капитан-лейтенант Михаил Грищенко, флагманским специалистом РТС – капитан 3 ранга Николай Шмаков, флагманским врачом – майор м/с Альберт Максимов (на переходе двух подводных лодок в Индонезию в 1959 году он был врачом на пл С-71), флагманским механиком – капитан 3 ранга Виталий Иванов, помощником флагманского механика – инженер-капитан-лейтенант Олег Ребров.

К назначенному сроку определились и со штатами плавбазы Аяхта: командир – капитан 3 ранга Михаил Пантелеевич Воронов, заместитель командира по политчасти – капитан 3 ранга Трофимов, командир БЧ-3 – лейтенант Иван Степанченко, о котором говорилось выше.

Плавбаза Аяхта, как и аналогичная ей плавбаза Бахмут, была построена в качестве плавмастерской в ГДР в 50-х годах прошлого столетия. Оба корабля были дооборудованы в Ленинграде под плавбазы подводных лодок. Аяхта имела водоизмещение (полное) 5500 т. При мощности паровой машины 2 800 л. с. она развивала скорость 14 узлов. Основные её размерения: длина – 102,4 м, ширина – 14,4 м, осадка – 5,5 м. Экипаж корабля состоял из 120 чел. Плавбаза имела неплохо оборудованные механическую и торпедную мастерские.

За две недели до выхода в поход всему личному составу бригады сделали прививки против тропической лихорадки и язвы, ещё против каких-то болезней. В санчасти бригады ставили два укола – один в руку, другой – под лопатку. На следующий день после этого многие чувствовали себя скверно, разламывалась голова, некоторых бил озноб. При обращении к врачам санитарной части те отвечали, что всё естественно, это – реакция на уколы и свидетельство того, что прививка даёт качественный результат. Действительно, уже на третий день болезненные симптомы прошли, никаких осложнений со здоровьем моряков не происходило.

В этот же период со складов вещевого довольствия флота привезли гражданскую одежду. Было отдано распоряжение – всему офицерскому составу примерить и отобрать себе цивильное платье: плащ, пиджак, брюки, шляпу, галстук, сорочку, сандалии и пр. Наряжённые в это цивильное платье, все выглядели настолько необычно и непривычно, ибо мы были на службе, что первоначально смотрели друг на друга, как на попугаев. Было отдано распоряжение – выходить в море в гражданской одежде, флотскую форму оставить дома.

Перед выходом в поход партийные билеты подводников были забраны политотделом бригады и отданы на хранение в политотдел эскадры. Весь личный состав написал на себя легенду о том, что тот или иной направляется в качестве… (механизатора, культиватора, инженера сельскохозяйственного производства и т. п.), ставил свою подпись без даты заполнения. Все эти липовые бумажки были отданы в распоряжение представителей особого отдела.

По готовности к переходу в Индонезию командиры подводных лодок свои решения и планы перехода доложили командиру 6-й эскадры подводных лодок ТОФ контр-адмиралу Ефиму Ивановичу Медведеву и командиру 54 обпл контр-адмиралу Анатолию Антоновичу Рулюку. Решения и планы командиров были утверждены, даны необходимые рекомендации, как полагается в таких делах – соответствующие напутствия и пожелания.

Наступил час «Х». Лодки 54-й обпл вышли в поход двумя группами.

Первая группа из двух подводных лодок С-236 и С-292 вышла в последних числах мая 1962 г. Её возглавлял начальник штаба бригады капитан 1 ранга Фёдор Диомидович Гришелёв, идущий старшим на борту пл С-236. В кильватер С-236 следовала С-292.

С-236: командир – капитан 2 ранга Юрий Владимирович Дворников; старпом – капитан-лейтенант Рудольф Викторович Рыжиков. На этой лодке в поход отправился и помощник начПО по комсомольской работе бригады старший лейтенант Альберт Гаджиев. Впоследствии А. Гаджиев служил замполитом на апл «Ленинский комсомол», ушёл в запас в звании «контр-адмирал». Штурманом на С-236 служил старший лейтенант Алексей Иванов. Рудольф Рыжиков даёт ему положительную характеристику, однако отмечает, что в прошлом, двумя годами раньше не без его участия на Тихоокеанском флоте было серьёзное ЧП:

«Малютка» (М-252), на которой Лёша был штурманом, на подходе к Советской Гавани, в шторм и туман, совершила поворот раньше времени. У мыса Красный партизан лодка выскочила на камни и в буквальном смысле слова была о них разбита. Экипаж добирался до берега вплавь. Далеко не всем удалось до него добраться. Добрался в числе немногих и наш штурман. Год с лишним он «отмаливал грехи» в должности командира электронавигационной группы, и только три месяца тому назад был назначен штурманом к нам… Думаю, штурман получил урок на всю жизнь. Во всяком случае, претензий к нему нет» [15, с. 77].

Владимир Любимов вспоминает:

После разоружения и списания пл Щ-133 короткое время (ноябрь – декабрь 1956 г.) я служил на пл М-252 помощником командира. Командиром лодки в то время был капитан-лейтенант Кривинский. Впоследствии мне стало известно, что во время катастрофы с М-252, о которой пишет Рудольф Рыжиков, погиб вместе с другими подводниками и командир БЧ-3 старший лейтенант Алинер, с которым мы дружили. Хороший был товарищ, честный и неподкупный. Но море не прощает ошибок – это я запомнил на всю жизнь. Жаль только, что за допущенные ошибки одних на лодке приходиться расплачиваться всем.

С-292: командир – капитан 2 ранга Григорий Валентинович Таргонин; старпом – капитан-лейтенант Владимир Колесников.

Командиром БЧ-3 на этой пл служил опытный минёр старший лейтенант Владимир Тарасенко.

Вторая группа в составе: плавбаза Аяхта и четыре лодки – С-235, С-239, С-290, С-391 вышли в дальний поход 12 июня 1962 г. После дифферентовки в б. Аякс (о. Русский) лодки построились в кильватер и последовали за плавбазой на выход из Главной базы Тихоокеанского флота. Командир бригады контр-адмирал А. А. Рулюк вместе со своим штабом шёл на плавбазе Аяхта. Командиром плавбазы был капитан 3 ранга Михаил Пантелеевич Воронов.

С-235: командир – капитан 2 ранга Юрий Григорьевич Швандеров; старпом – капитан 3 ранга Владимир Серафимович Любимов.

Штурманом на этой пл был капитан-лейтенант Станислав Иванович Ковшов. Впоследствии (в середине 1970-х гг.) – флагманский штурман 80-й обспл, Комсомольск-на-Амуре). Командиром БЧ-3 был недавно назначенный на эту должность лейтенант Юрий Михайлович Яковлев, о котором говорилось выше, командиром БЧ-5 – капитан-лейтенантинженер Юрий Жуков.

С-239: командир – капитан 2 ранга Пётр Александрович Протасов; старпом – капитан-лейтенант Михаил Даньшин.

С-290: командир – капитан 2 ранга Кодес Александр Александрович; старпом – капитан-лейтенант Геннадий Мелков.

С-391: командир – капитан 2 ранга Анатолий Николаевич Антипов; старпом – капитан 3 ранга Александр Соломенников.

Теперь по прошествии полувека после памятных событий, следует окинуть ретроспективный взгляд на военно-политическую обстановку той поры, ведь подоплёка назревающих событий в то время была за семью печатями. Когда читаешь какую-либо информацию об индонезийских событиях 1962 г. и о походе наших подводных лодок в эту страну, создается впечатление, что эти события и «Карибский кризис» сосуществовали как бы сами по себе, хотя фактически происходили в одно и то же время. По нашему глубокому убеждению все-таки связь между ними всё-таки была. И эта связь прослеживается одновременно и параллельно с самого начала эскалации холодной войны, особенно в 1960−1962 гг., – с момента провала вторжения кубинских контрреволюционеров («Бригады 2506») в Республику Кубу в заливе Плайя-Хирон 17 апреля 1961 г. Силы «контрас» были разгромлены, уничтожены, либо взяты в плен всего за двое суток.

По замыслам вдохновителей и организаторов «Бригады 2506» десантники, захватив плацдарм, должны были удерживать плацдарм в течение 80 часов. «За это время спешно образованное «новое кубинское правительство» должно было попросить военной помощи у США, а затем в дело должны были вступить американские морские пехотинцы. Сорвалось! Мятежников сбросили в океан за семьдесят два часа» [4, с. 9].

После такого провала Пентагон к вторжению на Кубу начал готовиться по всем правилам военной науки. Уже осенью 1961 г. Пентагон разрабатывает план «Мангуста», предусматривающий сосредоточение у берегов Флориды армии вторжения для последующего нападения на Остров Свободы и свержения правительства Фиделя Кастро.

Тем временем кубинский руководитель ищет дружбы с Москвой, которая отвечает ему полной взаимностью. Масло в огонь подлили турки, разрешив американцам разместить ракеты на своей территории. Как-то в апреле 1962 г. Никита Хрущев отдыхал в Крыму в своей резиденции. К нему срочно прилетел Министр Обороны Радион Малиновский и сообщил о размещении ракет в Турции. Никита Сергеевич был взбешен.

– Они дорого заплатят за эту наглость! У нас есть, чем им достойно ответить, – заявил он маршалу.

В мае 1962 года продолжается сближение позиций на правительственном уровне между Москвой и Индонезией. Принимается решение об образовании 54-й обпл и направлении её к берегам острова Ява для оказания помощи президенту Сукарно в деле освобождения исконной территории Индонезии – Западного Ириана от голландских колонизаторов. В июне 1962 г. президент Сукарно вторично посещает Москву, где договаривается о деталях предстоящего участия наших подводных лодок в деле освобождения Западного Ириана. Вполне разумно предположить, что поход наших лодок в Индонезию входил составной частью в план «Анадырь». Началось одновременное масштабное противостояние двух милитаризованных военных колоссов. Разрабатываемый Пентагоном план «Мангуста» вынудил Генеральный штаб ВС СССР ускорить реализацию плана «Анадырь». Идея размещения на Кубе советских ракет с ядерными боеголовками, выдвинутая Н. С. Хрущевым, была одобрена на расширенном заседании Совета Обороны СССР в мае 1962 года. Уже в июне приводится в действие крупномасштабная, не имеющая аналогов в мире, операция по размещению на Кубе группы советских войск, получившая условное наименование «Анадырь». Наибольшее противостояние двух сверхдержав в Холодной войне достигло в период «Карибского кризиса» (сентябрь – ноябрь 1962 г.). Мир оказался на грани термоядерной войны. Когда в этот период четыре дизельные подводные лодки 641 проекта вначале направлялись в б. Мариэль на Кубе, а затем патрулировали районы на подступах к Бермудам, подводным лодкам 613 проекта в Индонезии после возвращения в Сурабаю с позиций патрулирования на подступах к Западному Ириану предстояло решать задачи по обучению и отработке индонезийских экипажей с последующей передачей этих лодок индонезийской стороне.