Текст книги "Перевозчик"

– Майкл Николз, бывший подданный ее величества королевы Елизаветы, в настоящее время гражданин России Майкл Нелюбин, – протянув руку, представился тот.

И когда Николай, пожав руку, назвался, спросил:

– А вы-то здесь по какому случаю?

И Николай рассказал ему о себе. К его удивлению, это был первый человек, серьезно отнесшийся к рассказу. Они встретились и после обеда и продолжили беседу – это их увлекало. Пока несколько дней профессор Фельдман был в отъезде и Николай «лечился» – сдавал анализы, проходил процедуры – они постоянно встречались и разговаривали. Майкл, с удивлением и интересом слушая всегда, проводил ассоциации с происходящим теперь в России. Он говорил: «Эти твои нелюди, мамлюки и аксебаши, они уже здесь на Земле, и у вас в России. Но сами нелюди стараются не светиться, и скорее их в стране и нет, так, может, присутствуют один-два, да наездом иногда бывают, на виду лишь их сателлиты – мамлюки и аксебаши. Вон они у вас и в правительстве – половина состоит из них, и в думе – большая часть, и в телике, и в журналистике».

Николая, еще будучи на Ялмезе, всегда интересовало, где именно он находится. И, заметив, что Майкл мужик правильный и грамотный, решил узнать, что он об этом думает.

– Вот я до сих пор не могу понять, где же все-таки я побывал: или у нас в будущем, или в параллельном мире, или на другой планете?

– Да не заостряй ты на этом внимания, это же неважно, главное, что тебе преподан урок, тебе показали, что везде есть силы, стремящиеся к власти, показали и цели их «благородные» после завоевания мира. Вот на этом и сосредоточься, а где это? Да везде!

«Возможно, и правда это не важно», – молча согласился с ним Николай и поинтересовался:

– Так вы считаете, что они уже и у нас?

– Они у вас заправляют уже давно, поняли, что русский народ – особый народ и с ним придется долго повозиться, легко его не покоришь, у этого народа, в отличие от всех других, на первом месте душа и уж потом все остальное. Только в таком народе могут рождаться такие мощные классики, гении литературы. Ты же, наверно, слышал, как я говорил Василию о не очень хороших людях, которые периодически запускали мифы об разных… измах, так откуда они взялись, эти нехорошие люди? Чтобы понять это, надо как раз вспомнить о ваших классиках литературы.

Вы, русские, не во всем правильно оцениваете талант Салтыкова-Щедрина, гениальность его и величие как патриота и пророка, думающего о судьбах потомков. Своим произведением «История одного города» он предвидел и предупреждал, что может произойти при определенных условиях, а именно: если уничтожить настоящую элиту общества – интеллигенцию, дворянство, духовенство – истинных патриотов России, ее честь и совесть, и создать новую. Но нелюди тоже изучали русскую классику и его поняли, они уже были здесь невидимы, незаметны, работали лишь их сателлиты. Они организовали революцию и выдвинули клич: «Кто был ничем, тот станет всем». Ну и заново все создали – и интеллигенцию, появились свои ученые, свои журналисты, экономисты и всякие другие начальники. Их хорошо выучили, и если спросить у этих новых умных людей, например, что такое совесть, честь, они очень красиво и правильно объяснят суть этих слов, но в крови-то у них этого, как правило, не будет. Безусловно, нет правил без исключений – иначе это же догма, но их, исключений, поначалу было мало и решающего значения они не имели. Но постепенно народный русский дух давал себя знать, этих исключений становилось все больше, Россия развивалась, а жизнь становилась все лучше.

Но нелюди и их сателлиты не дремали и снова принялись за работу. Стали портить самими же навязанный, но все же в конце концов Россией освоенный …изм. Трудиться им пришлось долго и упорно, аж несколько десятилетий, но терпения им было не занимать, и в результате – нате вам, новый … изм. Да такой циничный… Вот веришь ли ты человеку, с раннего детства воспитанному в духе атеизма и как по мановению волшебной палочки вдруг переродившемуся и теперь стоящему в церкви со свечкой и крестом себя осеняющему?

Да-а, не зря трудились, не зря, такого наворотили, что сам сатана умер бы от зависти, например, якобы возродили духовенство, но если раньше духовники были печальниками Земли русской и защитниками, на плаху готовые идти за Русь, за народ и шли, а сейчас сплошь конформисты с властью, даже патриарх Алексий, сказавшись приболевшим, чем, собственно, благословил расстрел народа дебильным властелином. Да и впоследствии все священнослужители с антинародной властью заодно, а народ-то все это чувствует и понимает, что все призывы к духовной жизни как правителей, так и духовников – какой-то неуклюжий подлый маскарад.

Есть ставшее уже классикой изречение «А народ безмолвствует». К русскому народу оно особенно подходит, это об основном народе – о тех, кто на пожаре первым бросается на помощь, не пройдет мимо и защитит женщину, ребенка; кто в трудную годину идет на фронт добровольцем. Но у вас, да и в любом народе есть примерно 30 % людей, которые в войну отсидятся в тылу, никогда не вступятся за слабого. Зато они первыми, бросив дом, уйдут из родной деревни на легкие хлеба в город, из-за выгоды предадут друга, из-за нее же вступят в партию, пойдут в думу вроде бы что-то там защищать или бороться с коррупцией, но на самом деле (разве это не по Салтыкову-Щедрину?), подобно глуповским головотяпам станут тяпаться головами по поводу элементарных, азбучных уложений жизни – на радость нелюдям, особенно это заметно в различных шоу. Такие люди, собственно, и есть натуральные мещане, называющие себя либералами, их идеи мелких лавочников наносят огромный, трудно восполнимый вред стране и подрывают мощь ее. О них хорошо говорил Горький, еще один классик русской литературы: Мещанин обладает замечательно тонкой развитой способностью – «мимикрией», способностью подкрашивать и перекрашивать себя под цвет той обстановки, тех условий и требований, которые предъявляет к нему боевой день истории. Из чувства самосохранения и до удобного момента, когда снова можно будет возвратиться в «первобытное состояние», мещанин может надеть на морду свою даже личину коммуниста, но при этом его гнилая сердцевина останется неизменно мещанской, насквозь индивидуалистической. Этот бывший человек живет среди нас, разлагается, дышит и отравляет воздух ядами своего разложения.

Из них таких получаются и члены правительства, да и президенты. А там у вас был и предатель, и натуральный дебил, и не понятый никем, даже нелюдями, «Ху из мистер…». Я не удивлюсь, если появится кто-нибудь типа чебурашки. И не мог Михаил Евграфович ошибиться, но надо ждать, как и у него, появления вместе двух градоначальников, то есть тандема. А помните, у классика мозги градоначальников были напичканы спичрайтерами – часовых и органных дел мастерами и могли исполнять лишь две пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!». Да и то, исполнение было некачественным, так как когда орган отсыревал, то некоторые колки на валике выпадали. Но сейчас другой век, техника ушла далеко вперед и спичрайтеры посерьезней будут, дипломированные. Помимо «Не потерплю!», то бишь «Замочу в сортире!», арсенал пьес органчиков градоначальников и президентов стал богаче и работает без сбоев. У ней сосульки бьют людей, но это ерунда, главное, речь-то, залюбуешься – и пожалуйста, на повышение, глядишь и в президенты.

Прошло уже три дня нахождения Николая в Москве. Был социализм, стал капитализм, всего за 15 лет со страной произошла такая метаморфоза. Удивительно, и он старался понять, благо это или беда, почему-то это занимало его больше, чем своя собственная дальнейшая судьба. В отделении стоял телевизор, который был почти постоянно включен, и около него всегда сидели несколько зрителей. В перерывах общения с Майклом иногда и Николай подходил послушать.

Один раз шла политическая дискуссия между коммунистом и либералом. Либерал, объясняя, почему в капстранах лучше живут, доказывал, что частный собственник всегда лучше организует дело, что там конкуренция и он старается производить и дешевле, и качественней. В общем, хозяин есть хозяин и у него поэтому лучше все и получается. Но коммунист возразил, он прямо сказал, что это неправда. Не от хозяина зависит успешное производство, а от ума и способностей. Если хозяин дурак, он все развалит, этому есть много примеров. Вот один из них. Умный хозяин оставляет в наследство налаженное дело, а дурак-сын быстро разорится. Умный и при социализме будет работать успешно, надо только правильно стимулировать. Вон, в космической отрасли мы намного капиталистов обогнали. А в ракетостроении, да еще мало ли где. А вы, хозяева, пришли и уже половину развалили. И потом, капстран в мире намного больше ста пятидесяти, почти двести, но почему-то либералы всегда приводят в пример только западные страны, которых по пальцам можно пересчитать. Они веками имели колонии и грабили их, а сейчас хоть и освободили, но живут за их счет. Выкачивают природные ресурсы, организуют на территории вредные производства и используют дешевую рабочую силу. А все остальные капстраны нищенствуют. Такие нищие сейчас и у нас стали появляться.

И вот при очередной встрече Николай рассказал Майклу об этом споре и спросил, как он думает, что же лучше – капитализм или социализм.

– Ты же слышал, как я говорил Василию, что измы придуманы, чтобы сбить народ с толку, лучший строй, неважно как ему называться, – это когда народу жить хорошо. Но раз уже о них говорят, попробуем разобраться.

Ну с капитализмом все ясно, он, как и древний общинный, рабовладельческий, крепостнический, уходит в прошлое, конечно, без сопротивления это не произойдет, но человечество развивается и этого не остановить. Капитализм с периодически возникающими кризисами ведет мир в тупик. Это давно поняли лучшие экономисты даже в самих капстранах, я лично вел беседы с некоторыми из них, но, состоя на службе у капитала, они вынуждены молчать. Там только изредка прорывается на страницы газет слово честных экономистов.

А твой телевизионный либерал зовет тебя в капитализм, эти ваши либералы какие-то уникальные вруны и сочинители мифов. Они и есть те самые помощники нелюдей. Еще Достоевский считал, что не социалисты, а либералы погубят Россию. Ты, Николай, говорил, что работал таксистом. Вот слушай. В конце 80-х в Москве сложно было нанять такси. Жители часто пользовались этим сравнительно дешевым и быстрым способом передвижения. Помню, даже старушки нанимали для поездок в поликлинику. Я тогда еще жил в Москве и снимал квартиру. И вот либеральные экономисты, конечно под лозунгом лучшего обеспечения столицы таксомоторными перевозками, предложили передать машины в частные руки. Дескать, частник будет беречь машину, объедет колдобину и дольше ее сохранит (был дефицит машин). Как будто таксист в госпарке специально ездит по кочкам, чтобы потом из-за порядков в парке за свои же деньги ее ремонтировать. Ну и передали в частные руки, а что получилось? Надо ли рассказывать. Действительно, частник машину бережет, но попробуй прокатись!

Потом и торговлю передали в частные руки. Обещали: конкуренция, борьба за покупателя, не будут обманывать-обвешивать, культурно и вежливо обслужат. А получилось: гнилье тебе впарят и того гляди вообще отравят. Уже не буду говорить, как развалили промышленность, лишив людей работы. Вон Василий запил, и жена ушла. Все это разворачивалось на моих глазах. Еще в 77-м году я у вас полгода прожил, потом приезжал на Олимпиаду и окончательно переехал в СССР в 82-м году. Это тебе говорит человек, 37 лет в капитализме проживший, отмечу без ложной скромности, доцент политологии, 4 года преподававший в Кембридже и сумевший разглядеть его, капитализма, волчий и акулий оскал. А у вас эти волки еще и в овечьей шкуре. Стелют мягко и обещают: к 20-му году проснетесь – восхититесь. Только вопрос – проснетесь ли? Вот такой этот изм получается. Ну как он тебе, Николай?

Немного помолчав, Майкл продолжил:

– Ты хотел поговорить и об изме следующем. Ну что же, хоть мы и выяснили, что он как бы профанация, но уж поскольку о нем говорят, начнем. О нем можно сказать покороче. Социализм – это не изобретение Маркса, Ленина или еще чье-то, а выведенная самой жизнью закономерность. Человек в отличие от животного постоянно мыслит, особенно когда чувствует несправедливость. А мысль – это живая метафизическая субстанция, она живет сама по себе и витая в воздухе, окружает людей и улавливается людьми наиболее чувствительными. Иначе – социализм это коллективный общественный продукт, выстраданный на протяжении столетий. Человечество веками мечтало о равенстве, красоте, любви, что воспевалось выдающимися мыслителями, поэтами и художниками.

И он возродился, но не тот опошленный либералами, а другой, новый, безусловно, с неприкосновенной частной собственностью, но в нем природные богатства должны принадлежать и служить всему вашему народу. А то, что сейчас творится в России, думаю, продолжаться бесконечно не сможет, и скоро, в конце концов, тот настоящий русский безмолвствующий народ допекут окончательно – вот тогда уже мало никому не покажется. Власть нелюдей и их приспешников боится этого, и у нее один выход – быстрее провести свою реформу образования, чтобы окончательно оглупить народ. Но и здоровым силам новые потрясения в России ни к чему. И еще остался у патриотов мощный потенциал уважаемых народом, известных в обществе ученых, военных, политиков, там у вас и космонавты, есть даже нобелевские лауреаты. Таким людям народ поверит. Надо попросить его не прибегать к насильственному свержению власти олигархов, есть мирный способ – просто убедить прийти на выборы и проголосовать против антинародной – антисвоей (есть ли такое слово в русском языке? если нет, то пусть будет) партии власти.

«Да-а – вот тебе и английский-русский патриот! – восхитился Николай. – Ну а я-то попал из огня, как говорится, да в полымя. Похоже, и там так начиналось».

Автор не желает дальше утомлять читателя и спешит закончить, так же коротко, как все же успел рассказать нам дядя Коля. На следующий день вернулся из командировки профессор Фельдман. Он осмотрел больного, постучал молоточком по коленкам, им же поводил перед глазами, поизучал порядком уже исписанную карточку, позадавал вопросы и, очевидно, поняв, что тот полностью вменяемый, сказал: «Вы здоровы, можно сказать, отменно здоровы, сегодня же могу вас выписать, но куда вы пойдете, ведь вы окажетесь в таком же непонятном положении. А я могу вам помочь советом. Забудьте, хотя бы на время, что были на другой планете, например, как я, мне все равно, может были, а может нет, даже скорее были, бывают всякие чудеса, мы с вами на Земле, и вам теперь надо решать другие проблемы. Надо получить паспорт, говорите вам за 60 – пенсию надо выбивать. Самое лучшее сказать, что вы где-нибудь бомжевали. Надо доказать, что вы и есть тот человек, которым называетесь. Вы когда-нибудь сидели? Нет? Это плохо, а то можно было бы доказать по отпечаткам пальцев».

Николай вспомнил, что в 17 лет у него был привод в милицию и там снимали отпечатки. Он даже помнил адрес: улица Гамалеи, 99-е отделение.

«Хорошо, в этом попробую помочь, у меня есть некоторое знакомство в органах», – сказал Фельдман и записал адрес. «Чего-то он такой бескорыстный и заботливый», – подумалось Николаю. Павел про него говорил: «хорек» еще тот, за бабки на все готов. Но кое-что, как бы взамен, он потребовал и от Николая.

«Вам тоже придется кое в чем мне поспособствовать, – начал он, – мое отделение кроме криминалистической экспертизы имеет и лечебные задачи. Мы лечим людей, а их надо хорошо лечить и в этом периодически приходится отчитываться. Мы вас еще подержим 3–5 денечков и благополучно вылечим. Согласны?»

Конечно, Николай согласился. Этот Фельдман Леонид Леонидыч оказался вовсе не таким уж хорьком, как отрекомендовал его Павел. Может, просто понимал, что с него ничего не поимеет, или поверил в его приключения и зауважал. А бывает, и такие шустрые люди имеют порядочность. В конце концов Николаю и паспорт с его помощью выдали, и потом он, помучившись с устройством, наплевал на Москву и уехал в подмосковный поселок. И устроился там в лесничество, опять же по рекомендации Фельдмана, к его знакомому.