Текст книги "Ледащий"

12

Начальник Службы безопасности империи переступил через порог и замер.

– Проходите, Константин Сергеевич, – раздалось от стоявшего в углу стола. – Рад вас видеть.

Начальник СБИ последовал приглашению. Император встал и пожал руку подчиненному. Кивнул на стул:

– Присаживайтесь. Прочел я ваш доклад, – продолжил царь, когда посетитель занял предназначенное ему место. – И приложение к нему… – Александр Третий сделал паузу. – Сведения достоверные? Их не могли подбросить специально?

– Исключено, – сказал начальник СБИ. – Обстоятельства, вследствие которых они попали в наши руки, подобное не подтверждают.

– Поясните.

– Списки вражеских агентов добыли наши волхвы, и это произошло случайно. Дело было так. Одного из волхвов славы пытались застрелить в Царицыно. Волхв вовремя заметил снайпера, нейтрализовал его и сдал контрразведчикам республики. От задержанного узнали, что приказ на устранение отдал лично начальник ГУРа Славии, как и то, что он находится неподалеку от линии боевого соприкосновения. Волхвы ночью нанесли ему визит, пленили генерала и привезли его в Царицыно. Заодно – и ноутбук, который обнаружили в доме, где пленный жил. В нем и оказались списки… Об операции никто не знал, за исключением начальника группы волхвов экспедиционного корпуса, но он о ней молчал.

– Не поставил в известность командира? – царь поднял бровь.

– Видите ли, государь… – начальник СБИ замялся. Император был не в духе, что не удивительно – в списках агентуры оказалось несколько фамилий людей из окружения царя и даже член правительства. Тут поневоле разозлишься. – Волхвы посчитали это делом личным.

– Какие личные дела могут быть у имперского офицера на территории противника?

– Один из волхвов – офицер Нововаряжской республики, майор Несвицкий Николай Михайлович. Подданным империи он не является. Это на него славы организовали покушение. Несвицкий рассказал об этом нашим волхвам. Князь Касаткин-Ростовский вызвался помочь убрать проблему, что они и осуществили с блеском. Операцию спланировал Несвицкий, князь только помогал.

– Анархисты! – буркнул император. – Тут вам и личная месть, и пренебрежение уставом. А если б славы захватили князя в плен? Или убили? Насколько мне известно, волхвы корпуса – разведчики. Рейды в тыл противника – не их задача, их этому не обучали.

– Необходимыми навыками обладает волхв Несвицкий. Он отличился в бою под Царицыно, в котором уничтожил чернокнижника с моторизованной группой немцев. Георгиевский кавалер республики. Матерый диверсант! Действовал продуманно и дерзко. К дому начальника разведки они перелетели ночью. Сняли часового, пленили генерала, уничтожив адъютанта, переоделись в их одежду и на машине пленника приехали в Царицыно. Все посты их пропустили, лишь на последнем у вражеских позиций волхвы перестреляли охранение. Боя как такового не было – славы не ожидали нападения от генерала с адъютантом. За время операции в волхвов даже ни разу не стреляли.

– Гм! – царь задумался. – Этот Несвицкий не родственник вице-адмиралу, моему советнику?

– Неизвестно, государь.

– Николай Иванович взял отпуск и улетел в Царицыно. Сказал, что личные дела. Случайно, не для встречи с этим волхвом?

– Не в курсе, – начальник СБИ пожал плечами.

– Не важно, – царь махнул рукой. – Это дело личное. Вернемся к нашим анархистам. Князю и его начальнику за пренебрежение дисциплиной объявить по выговору. А после – наградить. Начальник группы волхвов помогал двум этим разгильдяям?

– Обеспечил снаряжением и подвез их к месту старта.

– Значит, орденом Владимира четвертой степени. Князя…

– Коллеги из республики просили предоставить им право награждения Касаткина-Ростовского, – поспешил начальник СБИ.

– И чем же?

– Орденом Георгия.

– У них он, вроде, высший?

– Так точно, государь!

– Значит, нам оставили Несвицкого. Он иностранец, поэтому не каждая награда здесь сгодится. Как вы оцениваете сведения, добытые волхвами?

– По самой высшей мере. За время моей службы в СБИ подобного успеха не случалось. Вскрыть разом агентуру потенциального противника!

– И накануне наступления, – добавил царь. – Эти разгильдяи уберегли империю от многих неприятностей, хотя случайно, что снижает ценность их заслуг. Иначе я бы подписал указ о награждении Несвицкого орденом Андрея Первозванного. А так – Георгий третьей степени. Несвицкий дворянин?

– Насколько мне известно, нет. Он рос в детдоме.

– Бастард из родовых… Тогда и титул графа.

– Титул?

– Понимаю, их давно не жаловали, – царь усмехнулся. – И привилегий титул не дает, за исключением одной. Граф империи, если он из иностранцев, автоматически приобретает право на подданство Варягии. Полагаю, нам не помешает матерый диверсант, умеющий планировать и проводить операции в тылу противника. Как думаете?

– Конечно, государь!

– Теперь об этих, – Александр Третий взял список со стола. – Всех задержать и заключить под стражу. Постарайтесь сделать так, чтобы никто не улизнул. Допросите жестко, но без специальных мер. Возможно, сеть куда обширнее, чем в списке славов. Важно получить весомые доказательства сотрудничества с вражеской разведкой. В информации от волхвов, как понимаю, их немного?

– Имена, должности и еще полученные от славов суммы денег.

– Какие славы? – царь поморщился. – Они всего лишь прокладка между Германией и нашими предателями. Аресты проведите аккуратно, желательно без шума в прессе – объявлять об этом во всеуслышание рано. С главными редакторами газет поговорите. Пообещайте им сенсационный материал, но позже, пока пусть помолчат. Очень важно, чтобы подробности разоблачения немецкого подполья появились в нужное нам время.

– Понял, государь! – кивнул начальник СБИ.

– Удачи, Константин Сергеевич! Держите меня в курсе. Про представление на волхва не забудьте. Империя должна ценить своих героев!

«Не очень ты его и оценил, – подумал начальник СБИ, покинув кабинет царя. – Да эта операция войдет в учебники спецслужб! Так дерзко, выверенно и безупречно. Поверить не могу, что ее придумал и организовал мальчишка, а князь лишь ассистировал. Но это факт. К Несвицкому стоит присмотреться. Такой специалист нам пригодился бы…»

* * *

Дни после операции прошли спокойно. Николай занимался рутинными делами. Поставил на учет трофейный внедорожник, покатал на нем Марину и ее подруг, а после посидел с ними в ресторане вместе с князем и Акчуриным. Обмыли орден – его вручили князю в резиденции главнокомандующего по той же процедуре, что и Николаю. Касаткин-Ростовский сиял и за столом косился на награду на своем мундире. Короче, веселились. А с чего грустить? Противник получил пощечину и пребывал в прострации. Весть о пленении начальника разведки Славии разошлась по СМИ, вызвав замешательство в элите Борисфена. Если уж такого генерала похитили сепаратисты, что говорить о тех, кто без погон? Ведь их не охраняют, как президента и военных. А наговорили они много: публично называли отделившихся сепаратистов недочеловеками, радовались смерти их детей, призывали уничтожить всех жителей Царицыно без всякой жалости. До этого события чиновники не сомневались в своей безнаказанности. А тут забрезжила расплата… По Борисфену прокатилась череда отставок. Бросая хлебные места, за которые они прежде так рьяно дрались, чиновники бежали за границу. Разумеется, лишь те из них, кто успели наворовать достаточно для сладкой жизни…

Николай об этом не задумывался. Он решил свою проблему: доставил в город упыря, отдавшего приказ о его ликвидации. По приговору суда Яйценюка повесят, а другие призадумаются, потому что не хрен. Навоевавшись в прошлой жизни, Несвицкий не стремился окунуться в это и в Нововарягии. Нет, если обстоятельства так сложатся, он в стороне стоять не станет, но добровольно лезть под пули… К тому же ему нравилось спасать людей – пускай не лично, а опосредованно, через раствор, но в прошлой жизни у него такой возможности не появилось. А в этой есть…

В один из этих дней ему внезапно позвонил Акчурин.

– Такое дело, Николай, – сказал смущенно в трубку. – С тобой желает встретиться один хороший человек.

– Кто?

– Несвицкий Николай Иванович. Вице-адмирал, советник императора и мой наставник. Помнишь, я говорил тебе о нем? Интересовался, не родственник ли ты адмиралу? Он недавно приехал в Царицыно.

«С целью разобраться, – догадался Николай. – Что делать? Отказаться? Некрасиво. Целый адмирал приехал, а я начну хвостом крутить…»

После первой встречи с волхвами Николай полез в ЭИС и выяснил, кого Акчурин прочил ему в родственники. Важная фигура! Князь, волхв, советник императора… Немолодой – ему за 70. Одинокий: потерял жену и сына. Сначала сын погиб, а следом умерла и жена – не пережила горя. Их сына звали Михаилом… Понятно, почему Несвицкий-старший заинтересовался юным волхвом. Но Николай ему не внук – просто так случилось: фамилия и отчество совпали. Придется объяснить…

– Когда и где? – спросил Несвицкий.

– Приезжай к нам в часть. В четырнадцать тебя устроит?

– Буду…

Акчурин ждал его на КПП. Провел в штаб корпуса, где остановился у обычной двери с цифрой «22» на крытом шпоном полотне.

– Вот что, Николай, – сказал перед тем, как постучать. – Наставник о тебе собрал все сведения. Расспросил меня и князя, побывал в полиции и в канцелярии правителя… Предупреждаю: врать ему не следует – поймет мгновенно. Это я к тому, что про детдом не надо – в него и я не верю. Говори, как есть на самом деле.

«Ни фига себе! – подумал Николай. – Мне что, признаться в попаданстве? И после угодить в дурдом? На цепь? Сумасшедший волхв опасен для окружающих…» Ничего придумать он не успел: Акчурин постучался в дверь. Услышав: «Да», подвинулся, пустив вперед Несвицкого. Сам не зашел.

Переступив порог, Николай остановился и посмотрел на вставшего из-за стола однофамильца. Несмотря на годы, адмирал не выглядел развалиной. Высокий, худощавый, стройный. Одет в военно-морской мундир с золотыми галунами на рукавах. Седая голова…

– Здравия желаю, господин вице-адмирал! – поприветствовал его Несвицкий.

– Здравствуйте, Николай Михайлович, – ответил князь. – Присаживайтесь. Предлагаю без чинов – беседа частная.

Николай прошел и сел.

– Догадываетесь, почему вас пригласили? – поинтересовался адмирал.

– Полагаю, вы хотите выяснить, не родственник ли я вам, – ответил Николай.

– А вы что думаете на этот счет?

– Сомнительно, что мы в родстве.

– Отчего же сомневаетесь?

– Вы князь, а я простолюдин.

– Формально да, – князь кивнул. – Но это ничего не значит – жизнь сложная материя. Я покажу вам фотографии, – он выложил на стол два снимка и придвинул их к Несвицкому. – Взгляните! Вот это вы, а это я примерно в том же возрасте. Молоденький лейтенант после военного училища. Похожи?

– Что-то есть, – не стал спорить Николай, – но это может быть случайностью.

– Бывает, – князь опять кивнул, – но для того, чтоб это выяснить, я задам вам несколько вопросов. Прошу вас быть со мною откровенным. Обещаю, что все, сказанное в этом кабинете, здесь же и останется. Слово адмирала.

– Хорошо, – сказал Несвицкий. – Спрашивайте.

– Вам сколько лет на самом деле? Не по паспорту?

– Восемнадцать, – признался Николай.

– Как и Бойко, – задумчиво сказал Несвицкий-адмирал.

«И это знает! – поразился Николай. – Все разнюхал».

– Но вы не он, – продолжил князь. – В полиции меня в том заверили. И я согласен с ними: не могло быть так, чтобы детдомовец-воришка внезапно оказался сильным волхвом, да еще умелым воином.

«А ведь Бойко как раз и мог быть твоим внуком, – подумал Николай. – Типичная история. Мать родила без мужа и сдала пацана в детдом, где он и вырос. А то, что стал воришкой, ничуть не удивительно – среди детдомовских такое сплошь и рядом…»

– Кто ваши родители? – продолжил адмирал.

– Отца не знаю, мать, Кислицына Кристина Алексеевна, медицинская сестра, работала в Царицыно. Вскоре после моего рождения переехала в Борисфен. Там встретила моего будущего отчима и вышла замуж.

Называя имя и фамилию фиктивной матери, Николай ничем не рисковал. Существенная часть архивов Нововарягии сгорела при пожарах, вызванных бомбежками. Начнут искать, опрашивая медперсонал? Смешно. Больниц в республике хватает, к тому же столько лет прошло…

– Кем был ваш отчим?

– Сержантом-шефом в Иностранном легионе.

– Француз?

– Слав или варяг по происхождению, но отслужив пять лет, он получил французское гражданство, и в этом качестве женился на моей матери. После чего увез нас в Сенегал, где служил инструктором для новобранцев.

– Он научил вас воевать?

– Да, хотя не только он один. Но это долгая история. Вряд ли стоит вспоминать.

– Я с удовольствием послушаю, – не согласился князь.

«Что же, слушай!» – мысленно пожал плечами Николай. То, что он собирался сообщить, произошло на самом деле, но не с ним, а с сослуживцем, с которым воевал в Чечне. Как-то раз на отдыхе они душевно посидели, и Миха – так его все звали – рассказал свою историю. И даже паспорт показал французский, тем самым подтвердив, что не соврал.

– Мы переехали в Дакар, где я и жил до восемнадцати. Учился в школе для французов, но не успел ее закончить – помешали боевые действия. В стране произошел переворот: мятежники при помощи сепаратистов Гамбии свергли и убили президента, а после стали вырезать всех белых под лозунгами: «Смерть колонизаторам!», «Очистим Сенегал от европейцев!». Район, в котором мы с родителями жили, считался привилегированным. В нем селились французы, немцы, англичане и другие европейцы. На рассвете в него ворвалась банда… Родители были дома – воскресенье, а нашу школу накануне отправили в морской круиз – каникулы, благодаря чему ученики и уцелели, а вот мой отчим с матерью погибли.

Николай на время замолчал, освежая в памяти рассказанное Михой. Случившееся с ним произошло в другой стране на юге Африки, но в этом мире в Сенегале тоже кипела гражданская война – Николай не зря читал газеты.

– Отчим воевать умел, и оружие в доме было. Отстреливался до конца. Помощь запоздала – легион вошел в Дакар, когда все было кончено. Мне позже рассказали, что у нашего коттеджа нашли с десяток мертвых чернозадых. К сожалению, бандитов оказалось слишком много. В окна дома выстрелили из гранатометов, он загорелся… Так я остался сиротой.

– Что было дальше?

– Меня взял под опеку легион. Мне в то время минуло пятнадцать, и в батальоне меня знали. Отчим хотел, чтобы я стал офицером, и часто брал меня с собою на занятия. Мне пошили форму и даже в шутку прикрепили лычки на погоны. Легионеры звали меня petit major, то есть «маленький майор». Во французской армии это суб-офицерский, то есть младший чин. Я занимался вместе с новобранцами: бегал, прыгал, подтягивался, проходил по полосе препятствий, стрелял на стрельбище. Начальство это поощряло, поскольку взрослые солдаты, видя, как мальчишка легко справляется с заданиями, поневоле стремились сделать это лучше. Я попросил командование зачислить меня в легион – хотел мстить за родителей, но препятствием стал возраст. Требовалось семнадцать с половиной лет. Мой chef de bataillon[13]13
  Командир батальона (франц.).


[Закрыть] взял меня воспитанником. Я жил в казарме, занимался с легионерами, а после стал и воевать. Меня кормили, одевали, но жалованья не платили. Мне это было все равно – лишь бы бить повстанцев. К тому же от родителей остались накопления. Не слишком много, но для меня достаточно. Поначалу меня не брали в рейды, но в шестнадцать у меня открылся дар, и мои способности для батальона стали очень ценными.

– С чего вы начали? – поинтересовался вице-адмирал.

– Летал, – Николай пожал плечами. – Как понимаете, произвести разведку сил противника и сделать это незаметно для врага – очень нужное умение. Есть вертолеты, самолеты, но их появление над позицией мятежников выдает шум двигателей. Негры прячутся. Меня не слышали, а часто и не видели – нередко я производил разведку по ночам. Найти противника труда не составляло – негры жгли костры. Лагеря мятежников накрывали артиллерией, а выживших легионеры добивали. Я тоже принимал участие – мстил за родителей. Порой мы брали пленных, чтобы узнать, где остальные и каковы замыслы мятежников. Мне поймать повстанца живым труда не составляло – догнал по воздуху и оглушил, затем связал. Но потом все это надоело. Однажды сел, подумал и решил, что мне не улыбается всю оставшуюся жизнь гонять повстанцев по саванне. У меня есть Родина, которую я плохо помнил, но она меня манила. Подумал, что найду себе там применение. К тому времени мне минуло восемнадцать, и chef de bataillon предложил мне заключить контракт. Вербовка кандидатов в легион ведется исключительно на территории Франции, я сел в самолет и отправился в Марсель. Но там нанялся матросом на сухогруз, идущий в Петроград, в порту сошел на берег и на поезде доехал до Ростова-на-Дону. Оттуда на такси – до линии границы. Ее перелетел – гражданина Франции могли не пропустить в республику. Добрался до Царицыно, а здесь прибился к ополченцам. Остальное вы знаете.

Эту часть рассказа Несвицкий, разумеется, придумал. Миха, конечно, не летал, он просто перебрался в Россию, где поступил в военное училище – с российским паспортом, естественно, – такой у него тоже был. Об Иностранном легионе Миха отзывался без симпатии.

– Votre passeport français est-il conservé? (Ваш французский паспорт сохранился?) – поинтересовался князь.

– Hélas, mon amiral. Une mine est entrée dans mon sac de sport et l'a brisée en morceaux. Il contenait un passeport. Mais je ne suis pas désolé. (Увы, мой адмирал. В мой вещевой мешок попала мина и разнесла его в клочки. В нем находился паспорт. Но я не сожалею), – ответил Николай.

– Французский, вижу, знаете, – улыбнулся собеседник. – Еще какими-нибудь языками владеете?

– Английским и немецким – говорю, читаю и пишу. По-итальянски и по-испански объясняюсь.

– Однако! – удивился адмирал.

– В иностранном легионе кто только не служил! – пожал плечами Николай. – И в школе хорошо учили. Теперь о паспорте. Почему я не сожалею о пропаже? В нем фамилия была другая – отчим усыновил меня. Но мать мне говорила: «Ты Несвицкий Николай Михайлович, запомни это!» Я собирался вернуть свою фамилию, вступив в Иностранный легион. Их правила позволяют взять себе любое имя. Но вышло так, что стал Несвицким здесь. Мне поверили на слово.

– Кто-нибудь учил вас волхвованию? – поинтересовался князь.

– Нет, конечно, – пожал плечами Николай. – В Дакаре магов не было, их и во Франции не очень много. В отличие от немцев, лягушатники не считают, что они ценны для армии. Специальных групп из магов в легионе нет. В Дакаре я считал, что умею лишь летать. Прочие способности проявились здесь и неожиданно. В бою меня контузило, засыпало землей, я потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что умею зачаровывать патроны. Потом – раствор. Заинтересовался. К счастью, в госпитале обнаружил книгу «Практическое волхвование», она осталась от моего предшественника. Книга очень помогла. Недавно я узнал, что обладаю и защитным коконом, но его пока что не испытывал.

– Теперь мне многое понятно, – задумчиво промолвил князь. – И ваше проявление способностей, и необычный способ воевать. В батальоне ополченцев мне рассказали, чему вы их учите. Непривычно, но очень эффективно.

«Он и туда залез!» – поразился Николай.

– А эта ваша операция по захвату в плен начальника разведки Славии… – продолжил адмирал. – Такое мог осуществить офицер с богатым опытом подобных действий. Но я не понимаю, почему вы скрыли от других свою историю? Для чего придумали детдом?

– Лишние вопросы, – пожал плечами Николай. – А еще повышенное внимание контрразведки.

– Гм! Вы неглупый человек. А года зачем себе прибавили? Да еще так много! По паспорту вам двадцать пять.

– Тут две причины. Первая. К восемнадцатилетнему отношение другое. Слишком юный, чтобы восприняли всерьез. Вторая. У меня есть женщина. Ей 32, и Марина очень сокрушается, что она постарше. Согласитесь, семь лет или четырнадцать – заметное отличие.

– Извините за такой вопрос: у вас с ней отношения серьезные? Жениться собираетесь?

– Женюсь, если забеременеет и родит.

– Даже в этом вы истинный Несвицкий, – развел руками адмирал. – В нашем княжеском роду невесты постоянно были старше. У меня с покойной Юлией Платоновной разница составила пять лет, и не в мою пользу, разумеется.

– Хотите мне сказать?..

– Вот именно! Вы, Николай Михайлович, мой внук, и в этом нет сомнения. Все совпадает: возраст, внешний вид, природный дар, характер.

– Но как же… – растерялся Николай. – Вы уверены?

– Не ожидали? – улыбнулся адмирал.

– Считал, что ошибаетесь. И что теперь мне делать?

– Вас не прельщает титул князя и блестящая карьера, которую я смогу вам обеспечить?

– Не обижайтесь, но нисколько. Поймите, Николай Иванович – я нашел свой путь. Мне восемнадцать лет, а я уже майор. У меня есть служба, которая мне нравится, любимая, друзья. В госпитале меня ценят, в республике я не последний человек. И вдруг все это поменять? Ради чего?

– Сын был с таким же независимым характером… – вздохнул Несвицкий-старший. – Не хотел, чтобы помогали с карьерой. Желал всего добиться сам.

– И что теперь? – Николай помедлил. – Как нам быть дальше?

– Пока не знаю… – адмирал задумался. – Сам не ожидал, что все так сложится. Но сомнений нет. Понимаю ваши чувства: жили – не тужили, и вдруг кто-то появляется и говорит, что он ваш дед. Поймите, Николай Михайлович, я очень рад. Тому, что у меня есть продолжатель рода, тому, что внук мой оказался истинным Несвицким. В тяжелейших обстоятельствах не дрогнул, проявил себя, как воин и мужчина. Рад, что я теперь не одинок…

Голос адмирала дрогнул. Он достал платок и промокнул им влажные глаза. «С чего я кочевряжусь? – подумал Николай. – Как бы в прошлой жизни я себя повел, узнав, что у меня есть внук? Обрадовался бы! К тому же Бойко вполне мог быть внуком адмирала – ведь не случайно они похожи? И возраст совпадает, по словам Несвицкого. Жаль, генетический анализ провести нельзя – нет здесь пока что этой технологии…»

– Не обижайтесь, Николай Иванович, – сказал он адмиралу. – Я сам в смятенных чувствах. Столько лет считал, что сирота… Полагаю, нам обоим понадобится время, чтобы привыкнуть к мысли, что мы не одиноки.

– Согласен, – князь кивнул. – Вы познакомите меня со своей избранницей?

– Марина не обрадуется, – развел руками Николай. – Дело в том, что она опасается и говорила мне об этом, что в таком случае я ее брошу. Дескать, такого волхва обязательно признает родственником кто-нибудь из родовых, а у них не принято жениться на простолюдинках.

– Глупость! – возмутился адмирал. – Когда-то это, и правда, было, но давно не практикуется. Есть семьи, в которых соблюдают старые обычаи, но их очень мало. К тому же, как заставить молодого человека вроде вас взять жену по выбору родителей? Пускай не сомневается. Хотите, я благословлю ваш брак? Публично, в церкви?

– Давайте решение этого вопроса пока отложим. Предлагаю так. Мне намекнули, что за сведения, добытые при захвате в плен начальника разведки Славии, меня представили к ордену империи. Если и правда наградят, будет повод отметить это дело в ресторане. Там я вас и познакомлю. А далее – по обстоятельствам.

– Разумно, – согласился адмирал. – В свою очередь предлагаю учить вас волхвованию. То, о чем вы рассказали, говорит о слабой подготовке. По учебнику Софрония стать сильным волхвом невозможно – там базовые знания. Я был наставником для многих – например, Акчурина, с которым вы знакомы. До обучения он обладал двумя разрядами, теперь их у него четыре, не говоря об эффективном применении способностей. У вас найдется время для занятий?

– После полудня я свободен, – ответил Николай. – С учебой ополченцев я закончил – теперь с ними возятся инструкторы.

– Значит, завтра в четырнадцать часов, – распорядился адмирал. – Здесь, в штабе корпуса. Зал для занятий мы найдем…

В следующие дни Николай познал не фунт, а тонну лиха. Дед внука совершенно не жалел – заставляя повторять одни и те же упражнения по многу раз, пока тот не валился с ног от изнеможения. Все потому, что дар свой внук применял не так, как должно. К примеру, жор, который нападал на Николая после применения способностей, был показателем того, что сила есть, а вот с умом проблемы. Если делать по науке, то есть он будет, может, и больше, чем обычно, но не кастрюлями. К тому же возрастает эффективность применения способностей.

Наука оказалась непростой. Переучиваться всегда трудней, чем начинать с нуля. Николай настолько уставал, что, придя домой, в изнеможении валился на диван и лежал так час, а то и больше. Это не укрылось от Марины.

– Что с тобою происходит? – спросила она как-то Николая. – Почему ты вечерами чуть живой? Чем занят днем?

– Обучаюсь волхвованию. Из империи в Царицыно приехал сильный волхв, который мне дает уроки. Гоняет сильно, потому и устаю.

– Зачем это тебе? – нахмурилась Марина. – И без того ты многое умеешь.

– Я сам так думал, – Николай вздохнул. – Как выяснилось, ошибался. Волхвование – такая же наука, как ваша медицина. Вот ты проходишь переподготовку?

– Регулярно. Без этого врачу нельзя. Появляются новые методики, лекарства… Это нужно, и особенно сейчас, когда идет война. Раньше мы не лечили деток с минно-взрывными травмами.

– Вот то же и со мной. Война, любимая.

– Ты служишь в госпитале! – топнула ногой Марина. – Зачем тебе война?

– Приляг со мной, – Николай подвинулся. Поколебавшись, Марина примостилась рядом. Он обнял ее. – Давай по пунктам. Ежедневно я чарую автоклав раствора. Пока на линии боевого соприкосновения нет активных действий, этого хватает. Вон, даже иностранцев начали лечить. А если вдруг начнется наступление – не важно, наше или славов? Количество раненых возрастет в разы. Раствора может не хватить, тем более что он нестойкий и долго не хранится. Больших запасов не накопишь. Освоив волхвование на новом уровне, я смогу зачаровать не автоклав, а два. Количество спасенных жизней возрастет на порядок…

– Я не подумала… – Марина чмокнула его в плечо. – Мне не хватало твоей ласки, вот я и злилась. Прости меня.

– Не за что, – Николай вернул ей поцелуй. – Закончу обучение, и мы вернемся к прерванным утехам. Наверстаем.

– Кто знает? – загадочно ответила Марина.

– Так… – Николай насторожился. – О чем ты?

– У меня задержка. Пока что рано говорить, но очень вероятно, что я беременна.

– Замечательно! – он чмокнул ее в губы. – У нас с тобою будет сын! Возможно, дочка. А лучше бы сразу двое.

– Но, но! – Марина возмутилась. – Ты знаешь, что такое двойня? Их вчетверо труднее выходить и воспитать. Говорю тебе как педиатр.

– Найдем им няньку, можно двух.

– А деньги на оплату где взять? На пособие не разгуляешься.

– Сейчас!

Несвицкий приподнялся над диваном, скользнул к шкафам, где встал на ноги и извлек рюкзак. Открыл его и, подойдя к дивану, высыпал на ноги женщине пачки денег – те самые трофейные экю.

– Что это? – Марина изумилась.

– Экю, почти двадцать пять тысяч. Как трофей взяты на поле боя. У немцев было полмиллиона. Мы с Владиславом поделили поровну – на нас и семьи убитых ополченцев. Вот и вышло по двадцать пять. Я их почти не тратил. Купил компьютер, принтер, мышку – вот и все. На нянек хватит?

– Да тут их можно взвод нанять! – Марина зачарованно перебирала пачки денег. – Ох, Коля! Чего еще я о тебе не знаю?

– Узнаешь, – Николай сел рядом и обнял женщину за плечи. – За ребенка не волнуйся – выходим и воспитаем. Я буду помогать. А чтобы ты не волновалась, вступим в брак. Согласна?

– Да, – ответила Марина и всхлипнула.

– Ну что ты? – он стер слезинку с ее щеки.

– Я переживала, как ты воспримешь новость о моей беременности. Ко всякому готовилась – вплоть до того, что ты уйдешь. Но решила, что в этом случае ребенка все равно оставлю. А ты… Ты…

Она заплакала, Несвицкий начал утешать… Ночью, когда она уснула, Николай прошел на кухню, где сел и закурил. «Вот все и устаканилось, – подумал, пыхнув дымом к потолку. – Познакомлю деда с будущей женой, он благословит наш брак. Распишемся, захочет – обвенчаемся. Марина успокоится и перестанет нервничать. Все у нас наладится…» Загасив окурок, он бросил его в мусорку и отправился к любимой. Тихонько примостился рядом. Марина завозилась и обняла его.

«Жизнь хороша!» – подумал Николай, зевая. Он не предполагал, насколько ошибается…