Текст книги "По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина"

Компартия призывала учиться демократии!

Весь номер «Труда» от седьмого ноября 1987 г., естественно, был посвящён семидесятилетию «Великой Октябрьской социалистической революции». Мне поручили (доверили) подготовить статью за подписью Николая Травкина. В то время он был известным на всю страну новатором-хозяйственником.

Травкин стал знаменитым благодаря использованию в возглавляемом им коллективе строителей бригадного хозрасчёта. За успехи в этом деле ему присвоили звание Героя Социалистического Труда.

«Хозрасчёт» при Горбачёве стал самым модным понятием, некой палочкой-выручалочкой в заторможенном социалистическом хозяйстве. Никакие традиционные соцсоревнования уже не могли спасти командную экономику от стагнации, и коммунистическое руководство решило пойти на демократические уступки в экономике – переводить коллективы на хозрасчёт. Сначала – отдельные бригады, потом целые заводы, затем области, и к концу горбачёвской перестройки дело дошло даже до разговора о хозрасчёте союзных республик.

Конечно, это был шаг для выхода из-под давления командной системы. Однако при сохранении хребта этой системы – центрального планирования всего и вся сверху, хозрасчёт этот, в конечном итоге, не дал того эффекта, который от него ожидали перестройщики. Тем не менее, он сыграл свою роль в развитии инициативы, в укреплении надежды, что хозяйственная самостоятельность побудит людей работать эффективнее, заставит искать настоящие резервы для повышения производительности труда и снижения расходов. Это в определённой степени подготовило к следующему шагу перестройки – к настоящим, не социалистическим, кооперативам, из которых вырос затем первый постсоветский бизнес. А хозрасчёт республик подтолкнул местных национальных элит к самостоятельности от Москвы. Начался титанический сдвиг.

Николай Травкин приехал ко мне домой. К тому времени он уже стал большим боссом – заместителем начальника Главмособлстроя, могучего строительного главка. Несмотря на административное повышение и звёздочку Героя, Николай Ильич по-прежнему оставался открытым, нечванливым мужиком. Но не простоватым, а со своей жизненной мудростью, с философией рабочего, ответственного за всю страну. Впрочем, замечу, что он таким остался и до сего дня – со своей особой позицией при любом режиме. Это, полагаю, и стало впоследствии причиной его отлучения от большой политики.

Его внешняя независимость, особый взгляд на происходящее, нестандартные, свои собственные рассуждения и выводы, а не заученные цитаты из решений «родной партии», располагали к откровенному разговору.

Статью мы назвали так – «Учимся демократии». И эту учёбу он связал с хозрасчётом и с разрешённым тогда выбором директоров и прочих начальников производств – как с некой ступенькой в демократическом развитии. Однако при всей смелости Травкина его рассуждения сводились к улучшению существующей экономической системы, до рыночной экономики он тогда, как и я, ещё не дорос.

Вот пример его рассуждений: «Демократизация экономики невозможна без демократизации планирования». Конечно, планирование снизу – уже было неслыханной смелостью, но это отнюдь не свободная экономика.

Или такой пассаж коммуниста Травкина:

Идея перестройки… опирается на нашу семидесятилетнюю историю, на прочный фундамент построенного в Советской стране принципиально нового социального здания, соединяет преемственность и новаторство, исторический опыт большевизма с современным социализмом. И учиться демократии – это еще и изучать опыт Октября, первых лет Советской власти.

Сравнивать провозглашённую Лениным диктатуру с демократией – какой абсурд! Но в те годы (даже уже во время перестройки!) это было аксиомой для большинства советских людей. Это было основой пропаганды. На старом, гнилом фундаменте пытались построить демократию «современного социализма»! Потом стали добавлять: «с человеческим лицом». Признание того, что до этого у нас строили бесчеловечный социализм.

И всё же разговор о каком-то ином социализме – «современном», в том числе и разговор в «верхах», уже был признаком неотвратимо надвигающихся перемен.

Вот так и «учились демократии». Потихоньку, понемножку, осторожно, с оглядкой.

Перестройка на улице Сталина

 
«Если правда у нас на знамени,
Если смертной гордимся годностью, –
Так чего ж мы в испуге замерли
Перед ложью и перед подлостью?»
 

Александр Галич.

С мандатом ЦК КПСС – в закавказье

Центральный комитет КПСС, дабы ускорить перестройку и процесс обновления местных СМИ, решил отправить на периферию отряд московских журналистов. Направляли же в двадцатые годы прошлого века рабочих на село, чтобы быстрее шла коллективизация, позже посылали горожан в колхозы в качестве председателей, были наборы партийцев и комсомольцев в армию, на «стройки коммунизма», на целину и на прочие ответственные участки. Вот и при Горбачёве решили использовать этот проверенный административно-патриотический метод.

Батуми в 1978 году

Когда нас предварительно опрашивали, кто куда хочет поехать поработать в качестве дублёра редактора местной газеты, я выбрал Сибирь. А вот завкорсетью «Труда» Юлиан Лукасик (впоследствии создатель газет «Мегаполис-Континент», «Скандалы» и других изданий) отдал предпочтение Югу. Но то ли случайно перепутали наши пожелания, то ли преднамеренно, я с мандатом, подписанным лично членом политбюро ЦК КПСС, «прорабом перестройки» Александром Яковлевым, в ноябре 1988 года полетел в Батуми.

О первых впечатлениях лучше всего «помнят» мои письма в Москву. Многое из того, что я тогда сообщал жене и сыну, в моей голове уже не сохранилось.

Привет вам от высокого (с 15 этажа гостиницы) гостя Аджарии!

…Батуми встретил сильным тёплым ветром, экзотическими силуэтами пальм и стаей разнокалиберных аэродромных собак. Из стаи и толпы вышел человек в форме и спросил гортанно: «Кто Панков?» Я признался, и он отвел меня к кому следует…

Уже минут через 30 черная «Волга» привезла нас к небоскребу «Медея». Этот алюминием украшенный корпус так и сияет на фоне черного южного неба. Гостиница выглядит «недавнопостроенной», но строить ее начали в 1968 году, линолеумный пол в лифте уже содран. В номере, куда меня поселили, смачно гудел унитаз, телевизор не работал, света в ванной не было… И меня тут же перевели в соседний такой же двухместный номер с видом «не в сторону обкома», зато в сторону к солнцу (а море со всех сторон). Утром, когда редактор, не дождавшись меня внизу (оказывается здесь на 1 час разница во времени) поднялся ко мне с директором гостиницы, то тут же перевели еще раз – теперь уж в одноместный.

Место изумительное. Полгорода как на ладони. Горы, старая часть города, красивый прибрежный парк и ласковое (в эти дни) синее море.

Старая часть города – очень оригинальная, не похожа ни на один другой старинный город. Невысокие здания – все по «индивидуальному проекту»; какие-то игрушечные дворцы. Улицы узкие, в зелени. Правда, и сюда уже вторглись крупнопанельные мастодонты, но все-таки они чуть сбоку.

Под окнами гостиницы – стадион, пляжи, обком, чуть подальше – бассейн, порт.

Город портит дым из труб котельных – видимо, на угле или мазуте работают. А еще – дым нефтеперерабатывающего завода. С этим придется побороться через газету.

В обкоме встретили настороженно – после массированного наезда «трудовцев» (и все – с критическим замахом) появился еще один, да с такими полномочиями. Но тем не менее секретарь обкома по идеологии произвела приятное впечатление.

И от редакции (коллектива) впечатление хорошее. С кем довелось беседовать – неглупые люди, могут писать остро. Но, как и везде, критиковать сложно. Да когда кругом все – знакомые, друзья, родственники… При мне приходили просить за одного критикуемого… Бывают и угрозы… В магазинах пусто. Масло – по талонам, мясо – только рыночное… Вот в таких условиях мне предстояло поработать и добиться перестройки в редакционной политике за три скоротечных месяца.

Газета – серая: внешне и по содержанию

Отправляя нас в периферийные издания, ЦК КПСС хотел из наших, а не из местных источников знать правду о техническом состоянии издательств, о редакционных кадрах, о взаимоотношении местной партийной власти с газетой и вообще о том, как на самом деле продвигается «перестройка», а потому попросил написать отчёт о командировке. Забегая вперёд, скажу, что я добросовестно исполнил эту просьбу. И, вернувшись в Москву, привёз на Старую площадь свой 38-страничный информационный бюллетень об Аджарии.

Это – ценный исторический документ. Его содержание даёт представление об истинной ситуации в этой автономной республике, не выдуманной мною почти тридцать лет спустя, а также о том, что в то время ЦК, инициатор «перестройки», готов был воспринимать реальность такой, какова она была, а не в зализанном, лакированном виде.

Цитирую отчёт так, как и был написан, не исправляя ошибки и неуклюжести:

В Аджарии выходят две газеты. Тираж газеты на грузинском языке («Сабчота Аджара») – 39 тысяч. Русскоязычная областная газета «Советская Аджария» выходит пять раз в неделю тиражом в 15 тысяч экземпляров. Если учесть, что в автономной республике менее 400 тысяч жителей, что негрузинов лишь около 20 %, что в горных районах русским языком многие почти совсем не владеют (о двуязычии там и говорить не приходится!), то тираж русскоязычной может показаться и не очень уж низким. Но вот что показательно: подписка на 1988 год (по данным «Союзпечати» на конец ноября) в Аджарии на местные и тбилисские газеты заметно упала. В то же время на все основные центральные газеты, кроме «Сельской жизни» и «Комсомольской правды», подписка выросла. Причем хотя «Комсомолка» и потеряла часть подписчиков, их у нее больше, чем у местной «Советской Аджарии». И лишь благодаря дополнительным усилиям партийных органов удалось достичь прошлогоднего уровня подписчиков. То есть резервы для увеличения числа подписчиков у «Советской Аджарии» есть, но она их не использует.

Авторитет «Советской Аджарии» у читателей невысок. Не случайно, что и почта очень скудная: 700 – 800 писем в год, причем, конечно же, это в основном жалобы по жилищно-коммунальным проблемам: протекают дома, нет тепла, строители не устраняют недоделки и т. п.

Невольно сравнивая с центральными газетами, которые в последнее время стали гораздо интереснее, жители Аджарии называют свою русскоязычную газету серой, скучной, действующей по старинке. В моих беседах с читателями по сути мало кто смог вспомнить глубокие публицистические выступления. Во время нашей беседы первый секретарь Аджарского обкома партии Г. Эмиридзе в принципе согласился с подобной оценкой и, вздохнув, добавил: а грузинская газета еще слабее. Мне довелось иметь дело с некоторыми материалами корреспондентов газеты «Сабчота Аджара», подготовленными для параллельной публикации и в «Советской Аджарии». Впечатление сложилось удручающее. Скажем, для русскоязычной газеты была передана целая полоса для идентичного опубликования. В ней рассказывалось о поездке делегации Аджарии в Болгарию. Из этой полосы мы едва смогли сделать более или менее дельные четыре страницы (и то практически переписав). И в той редакции работает несколько членов Союза писателей?!

«Советская Аджария» – планово-убыточная газета. На 1987 год планировались убытки на 130 тысяч с лишним рублей, фактически они оказались на 12,6 тысячи меньше, хотя и пришлось вести незапланированный ремонт здания и старой «Волги». Экономия достигнута главным образом за счет публикации большего числа объявлений (в общей сложности это дало 57,6 тысячи рублей дохода). Сделать газету рентабельной по крайней мере в ближайшие годы не представляется возможным, поскольку для этого надо резко, раза в 3 увеличить тираж, что нереально. Но снизить убытки можно. Так, сейчас в зимнее время ежедневно в киосках «Союзпечати» не распродается около 900 экземпляров. В то же время по субботам газета расходится полностью и довольно быстро – уже часам к 12. То есть если бы делать разный тираж по дням недели, то уже сейчас убытки можно было сократить. Еще сильнее следовало бы учитывать сезонность. В курортное время тиража, хотя его немного и увеличивают летом, явно не хватает.

Газета серая не только по содержанию, но и внешне. Техническая база в Батуми не выдерживает никакой критики. Все полосы набираются только одним шрифтом, варьируется лишь светлый и черный вариант, да ширина строк. Бедно с заголовочными шрифтами. Линейки – только двух типов. Газетный цех типографии в ужасном состоянии: многие даже районные типографии страны лучше. Помещение арендованное. На втором этаже живут люди. Их спасает только то, что обе газеты печатаются поздно утром (иногда только часов в 9). Стены и потолки грязные (про пол и говорить нечего, он даже земляной), вентиляции нет. Отапливается буржуйками.

Большинство оборудования старое. Из 9 линотипов работают только 8: один бездействует больше года. Запчасти для них практически не получают. Постоянно не хватает матриц. А те, что поступают, служат не более 3-4 месяцев. Нет лаборатории для проверки качества гарта [типографский сплав металлов на основе свинца]. А из-за неправильного соотношения компонентов матрицы и изнашиваются быстрее.

Из-за постоянной нехватки металла, ночного набора делают очень мало (500 – 600 строк). Практически все гонят в номер.

У газетного цеха нет автономного электропитания. В городе довольно часто отключают ток, а уже через полчаса расплавленный металл застывает, и затем на подогрев уходит часа два.

Некоторое и сравнительно новое оборудование не работает: барабано-отливочный станок, репродукционный аппарат (долго пролежал на улице и его разграбили)…

Нет механизмов для разгрузки типографской бумаги. Рулоны сбрасывают с машины на тротуар и в любой ливень вручную катят в цех. В результате много бумаги портится (в минувшем году допущен перерасход).

Самый большой бич в оформлении газеты – иллюстрации. Порой такие клише получаются, что на снимке невозможно узнать людей. Цинкография – допотопная. Помимо общих отмеченных недостатков, есть и такие: с большой задержкой выделяют для нее материалы, фотопленку. Большие проблемы с химикатами.

Не решены бытовые вопросы. Нет специального уголка, где можно было поесть, душевая в ужасном состоянии, ночью работников типографии развозит по домам их коллега, владелец автомашины (это ему как-то оплачивают), но если случится задержка с набором до 4 утра, то может и не приехать – ведь ему самому утром надо быть на работе. У типографии есть автобус, но он в плохом состоянии. «Волге» уже 20 лет, в последнее время она бездействует. Можно было бы заказывать такси, но это почему-то не делается. Мог бы и обком партии поделиться одной машиной.

Многие из этих проблем автоматически отпали бы с переходом в новое здание типографии. Здание худо-бедно сделали. Но там должна быть новая офсетно-ротационная машина – ее еще не выделили: обещают в этом году, однако полной уверенности нет. Фотонаборное оборудование только монтируется. Значит и переводить газетный цех не имеет смысла. По соседству с типографией должен быть Дом печати. Трест № 5 Минстроя Грузии строит его уже с 1975 года, а 12-этажная башня сумела подняться только до половины своего будущего роста. А в данное время стройка законсервирована. Бытовой корпус (третье здание комплекса) вообще не начат.

Сейчас я бы так прокомментировал эту часть моего отчёта: это – типичная отсталость и бесхозяйственность. И не только для местных издательств, но и для других предприятий.

Хороший человек – не должность

Продолжаю цитировать свой отчёт в ЦК:

О кадрах редакции. Надо сказать, что, несмотря на все самые критические замечания о газете, мое мнение о работниках редакции в целом осталось самое приятное. Сложился хороший коллектив, в котором немало способных журналистов, с большими потенциальными возможностями. Здоровая обстановка сложилась прежде всего благодаря редактору газеты А. Микелтадзе. Возглавил он редакцию сравнительно недавно – года три назад. Немного работал заместителем. А вообще он партийный работник с педагогическим образованием: много лет возглавлял лекторскую группу обкома партии. Человек открытый, честный и в этом его сила. Но он совершенно не журналист – и в этом его слабость. К тому же ему, еще совсем недавно занимавшему невысокую должность в партийном аппарате, очень трудно вести себя независимо от работников обкома. Но, повторяю, с учетом его добропорядочности и эрудиции, с учетом конкретной обстановки, характерной для Аджарии (где все – родственники, добрые знакомые, со всеми с кем-то учился, с кем-то рядом жил и т. п.) А. Микелтадзе – самый подходящий человек. Лучшего редактора в Батуми в данный момент найти нереально.

…Следует учесть, что в редакции коллектив интернациональный. Я даже не могу сказать, что большинство составляют русские. Нет. Наверно, три национальности главенствуют в редакции: грузины, русские и армяне (кроме того есть еврей, грек). Кстати, и среди читателей немалую часть составляют армяне, поскольку своей, на их родном языке, газеты в Аджарии нет (есть общегрузинская газета на армянском языке). Профессиональная подготовка у работников редакции неплохая. Немало выпускников московских вузов: МГУ и полиграфического института. Много также и выпускников Батумского педагогического института – основной кузницы местных кадров. Так что в целом подготовлены хорошо и могут писать. И возраст у многих перспективный: 30 – 40 лет. Вызывает только беспокойство то, что среди «перспективных» большинство – женщины. И резерва на выдвижение для работы в редакции среди мужчин-батумцев практически нет [женщин на руководящие должности в советское время выдвигали со скрежетом]. А ведь в ближайшие несколько лет на пенсию должны уйти и редактор, и один его заместитель, и ответственный секретарь (ему уже за 60), и заведующий ключевым отделом – промышленности и торговли [в те годы «социалистической демократии» после наступления срока пенсии человека практически выпроваживали на заслуженный отдых без его на то согласия]. Видимо, обкому партии и редакции следует целенаправленно поработать с батумскими старшеклассниками, разыскать таланты именно среди юношей, направить их на учёбу в вузы.

…Для повышения квалификации местных журналистов, думается, надо чаще практиковать их стажировку или в центральных газетах, или в крепких областных газетах (в русскоязычных, разумеется), в том числе и в прибалтийских, где дух перестройки в чем-то сильнее заметен, чем во многих иных республиканских или областных газетах. Стажировка должна быть длиннее, наверно, даже одного месяца недостаточно.

Мой приезд на три месяца был воспринят в редакции очень хорошо. И вообще, несмотря на то, что я с первого же номера повел очень жесткий разговор о качестве отдельных материалов и целых номеров, отношения сложились великолепные: принципиальные, доверительные, деловые. Чувствовалось, что многие хотят работать иначе, чем раньше, переживают за то, что газета слабовата, пассивна.

Прислав меня в Батуми, ЦК КПСС сделал хитрый ход: через несколько дней редактора «Советской Аджарии» отправили в Москву на учёбу. Ведь если говорить о перестройке, то перестраиваться-то в первую очередь надо руководителю. А это психологически очень сложно. И во время его отсутствия, имея мощную подпорку в виде цэковского мандата, я стал фактическим руководителем газеты. Причём без сопротивления коллектива. Скорее даже при его поддержке.

Где же позиция газеты?

Если сотрудники охотно откликнулись на мои пожелания изменений, то что же ранее мешало «Советской Аджарии» быть более интересной газетой? Её состояние к моему приезду описываю так:

Бросается в глаза обилие официальных материалов и статей «Грузинформа». Конечно, в иных номерах это обилие от редакции не зависело. Скажем, зачастую совпадало так, что надо давать и сообщение «В Политбюро ЦК КПСС», и весьма расширенную информацию «В Центральном Комитете Компартии Грузии», а это уже половина первой полосы. В номере от 14 ноября 1987 г. кроме того еще даны информации о партийном активе г. Москвы [речь идёт о том партийном сборище, где коммунисты костерили своего руководителя Бориса Ельцина; естественно, по указанию свыше], об очередном номере журнала «Агитатор», запуске спутника. В итоге для собственных материалов осталось примерно 250 строк, включая место на снимок. Но все публикации обязательные. (Кроме того газета дает и сообщения о бюро обкома партии, заседании Совминов союзной и автономной республик, президиумов Верховных Советов и т. д.). Все – надо. Но ведь и на развороте нередко сплошь материалы «Грузинформа». Понятно, что Аджария является частью Грузии и все, что касается общегрузинских событий, проблем, интересует и жителей Аджарии. Но зачем же дублировать то, что читатели могут прочитать в республиканских газетах? Или можно эти сообщения давать короче, или давать их с какими-то комментариями аджарских руководителей, специалистов, журналистов. Но это не делается, и изменить эту печальную традицию не удалось. Не удалось, несмотря даже на критику редакции со стороны секретарей обкома партии.

Главная причина, на мой взгляд, та, что к такой системе публикации привыкли. Это дает возможность самим работать менее напряженно, экономить гонорар и вообще быть спокойнее. Мне было удивительно, что, скажем, в пятницу на планерке докладывается содержание номера на вторник, для которого практически нет ни одного хорошего материала, и это никого не волнует, никто – ни редакторат, ни секретариат – не обостряет обстановку, чтобы заставить людей потрудиться над загонными материалами в субботу и воскресенье. Все спокойно ждут понедельника, надеясь, что «Грузинформ» выручит. Планирование «гвоздевых» материалов, то есть наиболее острых, аналитичных, критических, глубоких по самым волнующим экономическим и социальным проблемам, не делалось.

Нельзя сказать, что газета обходила молчанием актуальные проблемы. Нет, конечно. Но подход был своеобразным, видимо, типичный для местной прессы вообще. Была и критика на страницах газеты. Однако все это шло чаще всего не от поиска, исследования, позиции самого журналиста, а было, как бы вторично, то есть давалось сообщение бюро обкома, горкома, райкома партии, комитета народного контроля, прокуратуры, советских органов, это были результаты совещаний, заседаний и т. п. Безусловно, все это может, а в ряде случаев просто обязана давать газета. Но почему только в виде официальных сообщений? Где же позиция газеты? Где же журналистский подход к подаче материалов? Ведь то или иное официальное сообщение зачастую могло бы стать поводом к хорошему публицистическому выступлению, к вызову читателей на откровенный разговор, а вместо этого сухой пересказ.

Газета злоупотребляет также такими «традиционными» материалами, как отчеты о всевозможных «мероприятиях». О проблемах школы или здравоохранения, о трудновоспитуемых или женсоветах – преимущественно отчет о совещании, заседании. Причем протокольный отчет, с перечислением всех выступивших и присутствующих. Даже о школьных концертах, даже о комсомольских вечерах… Такие вот материалы забивают (убивают!) все четыре полосы. Естественно, на подготовку аналитических материалов у редакции не хватало сил и времени: «нас же мало, не то, что в центральной газете».

Еще один бич – юбилеи местных знаменитостей. «Знаменитости» эти порой весьма относительные. Доктор наук какого-нибудь тбилисского института. Почему в батумской газете о нем писать? Он, видите ли, немало кандидатов наук подготовил для Аджарии. Не открытий и изобретений – а кандидатов наук. Материалы подобного рода скучнейшие, сухой пересказ биографических данных, даже без обобщений и личностных оценок автора. Единственным исключением был очерк о мордовском скульпторе Эрьзе.

Однажды узнаю, что газета готовит целую полосу о руководителе местной писательской организации Ф. Халваши. «Почему обязательно полосу?» – «Юбилей у него». – «А почему обязательно полосу?» – «”Сабчота Аджара” дает полосу, и мы должны дать, иначе нас не поймут». – «А сколько ему лет исполняется?» – «63» – «Какой же это юбилей?» – «Но когда было 60, ему не смогли торжественно отметить». – «Но теперь-то это его личные пожелания, какое отношение к этому дню рождения имеет орган обкома партии?» – «Юбилей отмечается по решению обкома». Звоню секретарю обкома партии по идеологии Н. Думбадзе. Да, ответила она, обком решил провести… нет не юбилей, а творческий вечер. Так тогда, предлагаю, газета даст 30 строк информации о вечере и все. Нет, надо как-то позаметнее дать – крупный поэт. Спрашиваю заместителя редактора газеты, кто готовит о Ф. Халваши статью. В ответ: никто не хочет, все отказываются. Тогда вызвался я сделать с «юбиляром» беседу. Но тут выяснилось: человек этот неуважаемый, судя по всему замешан в каких-то грязных делишках. На недавних выборах его даже не избрали председателем писательской организации, и только под давлением представителя из Тбилиси переголосовывали, и методом персонального выкручивания рук удалось протащить его. Я отказался встречаться с подобным «крупным поэтом». К счастью, обком нашел какой-то предлог и «творческий вечер» отложил на несколько месяцев. [У меня подозрение, что отложили из-за моей отрицательной позиции, что я могу «настучать» в Москву. А вот москвич уедет – и тогда попляшем!]

Собственных критических выступлений газета готовила не так уж и много, в основном этим занимался отдел промышленности, которым руководит ветеран и один из лучших журналистов редакции С. Рубанов. … Чтобы более или менее регулярно давать критические материалы, надо иметь мужество, большую волю, настойчивость. Нет, редактор не давит на авторов, он не такой человек. Но давят все, кому не лень. В той ситуации, где все друг другу друзья или родственники (да еще при традиционном кавказском дружелюбии), журналисту, готовящему критический материал, приходится не сладко. Я сам был свидетелем, как к работникам редакции постоянно приходили просители – родственники или друзья критикуемого, раздавались звонки. К сожалению, «адвокатами» критикуемых очень часто выступали журналисты грузиноязычной газеты. Иногда находились и такие радетели, которые, исчерпав все возможности для предотвращения критического выступления, прямо угрожали расправой. Так, сотруднице отдела промышленности очень способной журналистке, выпускнице МГУ, коренной батумке А. Ломадзе позвонили кто-то и предупредили, что сделают укол её сыну-школьнику, если она опубликует критическую статью. Статью опубликовали, угрозу, к счастью, не осуществили, но сын после школы идет не домой, а в редакцию (хорошо, что и отец его также работает в редакции). Вот в таких нелегких условиях работают местные журналисты. И вначале приходилось мне слышать в ответ на мои призывы быть активнее и более критичными: вы через три месяца уедете, а нам здесь жить, растить детей… Мой личный вывод из многочисленных встреч с батумцами: такой страх имеет основания. Хотя, разумеется, я до последнего дня командировки всячески способствовал тому, чтобы рассеять этот страх.

Еще один недостаток критических выступлений «Советской Аджарии» – как правило, отсутствие конкретного виновника: да, организация называется, но вот, по чьей вине персонально возникла та или иная проблема – этого чаще всего не указывалось. Причина тут не только в нежелании испортить отношения с кем-то лично (они испортятся и после неперсонифицированной критики), а в неумении вести исследование, докапываться до самой сути, выявлять конкретное виновное лицо. Чаще всего – это была просто констатация недостатков.

Самая распространенная критика – в адрес Батумского горисполкома. Это и понятно: Аджария, по сути, республика одного города, в столице проживает основная часть читателей русскоязычной газеты, а проблем в городе очень много, он очень отстал и в жилищном строительстве, и в развитии коммунального хозяйства. Куда ни кинь – всюду клин. Наверно, 95 % писем – по городским проблемам. И подборки писем направлены, как правило, против горисполкома. Да и критиковать горисполком куда «безопаснее», чем партийные или правовые органы. Но почему же, спрашиваю газетчиков, вы все время критикуете горисполком в целом? Разберитесь, какое конкретно управление, какой отдел или трест горисполкома виноват в том или ином огрехе. Да и, может быть, горисполком не только надо критиковать, но и помочь ему – ведь, к сожалению, советские органы еще пока мало имеют реальной власти на местах, а предоставленными им сейчас правами еще и не умеют пользоваться, да и сложно ими пользоваться по многим причинам, в том числе экономическим… Об этом раньше не думали. Проще всего в очередной раз ругнуть за протекающую крышу, за неработающий лифт…

Практически редко кто (кроме работников отдела промышленности и еще отчасти – отдела сельского хозяйства) стремился возвратиться к поставленной ранее проблеме на страницах газеты. И хватит пальцев одной руки перечислить то, за что газета борется постоянно, последовательно и чего-то сумела добиться. По многим выступлениям газета даже не получала официальные ответы или получала отписки. Зато довольно часто в редакции начинали раздаваться телефонные звонки: да как вы посмели, да кто вам разрешил, да кто дал санкцию?.. При мне такие звонки прекратились. Но для этого надо было предпринять ответные редакционные меры.