Текст книги "Игра на вымирание"

– У меня же рефрижератор. Ни один нелегал не выдержит минус двадцать внутри контейнеров. К тому же секции загружали и опечатывали на корпоративном терминале, – Отто старался, чтобы в голосе не послышались просительные нотки, но получилось не слишком. – Строго говоря, ничего противозаконного не требуется. Просто ручной досмотр и штамп о ремонте по прибытии вместо срочного инструментального контроля.

– Знаю, Отти, все знаю, – Гюнтер плотоядно ухмыльнулся, – Ты вот за рулем двадцать лет, а я, видишь ли, столько же на таможне маюсь. Кажется, я тебе говорил, что людей сейчас не хватает? Ручной досмотр – это хлопоты, уж ты должен понимать.

– Простая неисправность датчиков, – Отто перехватил взгляд таможенника. – Два ящика свежего «Брамица» и копченые колбаски в придачу. Возьму настоящие, из варшавских коптилен.

Ирлинц вздохнул.

– Только по старой дружбе, Отти. Займусь твоей машиной сам, чтобы парней не дергать. Но мне нужен полный доступ к твоему маршрутному логу. Извини, я должен убедиться, что ты к нам напрямую с терминала.

У Отто отлегло от сердца. Что ж, таможню можно понять, контрабанды развелось немерено. Маршрутные логи, конечно, служебная информация, но лучше уж добровольно открыть доступ Ирлинцу, чем отвечать на официальные запросы инструментальщиков. Отто торопливо активировал имп. На секунду голова закружилась: мощный процессор Ирлинца грузил его древнюю шину по полной. Таможенник прикрыл глаза, анализируя логи, затем махнул рукой.

– Порядок, приятель. Это так, для очистки совести. Ничего личного!

– Конечно, Гюнтер, я все понимаю, – Отто постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. – Считай, пиво уже у тебя в кармане!

Ползая под днищем четвертой секции, ему пришлось попотеть с люками обслуживания, и Ирлинц раздраженно ждал, покачивая сканером. И все же это было несравнимо лучше бессмысленного ожидания в ангаре инструментального контроля. Отто не жаловался. Полчаса спустя он уже сползал с рифленого пандуса досмотровой линии, а еще через пару минут поставил грузовик на польскую разгонную полосу. Жизнь постепенно налаживалась. Датчик – ерунда, плевое дело. Прямой транзит до Варшавы, сдать груз – и можно ковыряться в электронике прицепа хоть целый день. Два ящика настоящей «Брамицы», конечно, ударят по карману, но все могло сложиться намного, намного хуже…

Час спустя грузовик Отто остановился у придорожного комплекса «Залесье». Пыхнули клубами пара азотные охладители тормозов, тягач мягко лег на грунт. Предвкушая заслуженный ланч и незамысловатый флирт с пани Анешкой, дородной полькой неопределенного возраста, Отто выбрался из кабины и зашагал к кафе.

Положа руку на сердце, было еще кое-что, о чем он умолчал на таможне. Сразу после старта с терминала, в транзитном уровне тоннеля Баутцен ему пришлось останавливать грузовик. Ненадолго, не больше минуты, но пришлось. Случайный сбой навигации и аварийная перезагрузка системы, во время которой не рекомендуется продолжать движение. Такое периодически случалось со всеми старыми грузовиками и само по себе ничего не значило. Вот только… Отто старался не вспоминать о том, что именно после остановки и загорелась та самая злополучная индикация перегруза.

Однако самый большой сюрприз ждал Отто впереди. Когда он вернулся в тягач и запустил двигатель, чтобы двинуться к заправочным колоннам, индикаторы четвертой секции издевательски светились спокойной зеленью. Заставив его раскошелиться на два ящика первосортного пива, перегруз исчез без следа.

4

Новая Польша, Вроцлав, опорная база Интерпола 08.30, 8 сентября 2034 г.

– Доброе утро, пане! Ваш завтрак, пожалуйста, – девушка в строгом платье и накрахмаленном переднике ловко поставила поднос, приветливо улыбнулась. – Непременно попробуйте крендельки с корицей. Вам обязательно понравятся.

Я тоже улыбнулся ей, как старой знакомой. Все время пребывания в скромном частном пансионате, затерявшемся на старинных улочках, за нами ухаживала именно эта миловидная, неизменно улыбчивая блондиночка. Даже сейчас глаза ее смеялись, на щеках играли веселые ямочки. В другой ситуации я бы непременно познакомился поближе, но… имелось два серьезных препятствия. И если первым, в виде заживающего после операционной регенерации ранения, я мог пренебречь, то рукоять табельного пистолета, отчетливо выпирающая из-под белоснежного передника моей визави, сбивала с романтического настроя напрочь.

– Кофе, пожалуйста, сливки. Сегодня чудесное утро, – барышня чуть нахмурилась, прислушиваясь к сообщению оперативного комма, но тут же расцвела очередной профессиональной улыбкой. – Ваши коллеги уже прибыли, поднимутся через пять минут. Системы глушения включены, защита от прослушивания активирована. Вы сможете общаться спокойно.

Я рассеянно кивнул, сквозь кованое ограждение разглядывая небольшую средневековую площадь внизу. С высоты третьего этажа вид открывался просто пасторальный. В этот ранний час туристов еще не было, лишь голуби и несколько таксистов на углу могли наслаждаться жизнерадостным, по-летнему ярким солнцем. Намывая старинную мостовую до влажного блеска, по площади прожужжал электромобиль уборочной службы. Не спеша проехала машина обслуживания городских сетей, следом показался первый неповоротливый автобус с японскими иероглифами на бортах. Ну эти пташки ранние, корпоративный туризм – обязанность каждого законопослушного японца… Голуби, потревоженные шумом, разом взмыли вверх, купаясь в ослепительных лучах. Действительно чудесное утро.

И никому нет дела до обитателей старинного особняка, облюбованного оперативным управлением Интерпола в качестве опорной базы. Главная восточноевропейская контора интеров размещалась в Праге и отличалась монументальной помпезностью, это было общеизвестно. Но только теперь я понимал, как ловко шеф европейского отделения, легендарный Хьюго Мейкес, провел не в меру активную общественность. Скандальным репортерам – зеркальные стекла и хай-тек пражской башни, со всеми слухами, «случайными» утечками и политическими заявлениями. А оперативным группам – такие вот особнячки по всей старушке-Европе, для неброской планомерной работы. Промаявшись бездельем почти двое суток, от скуки я изучал «пансион» и уже представлял кое-какие возможности этого «памятника архитектуры».

Про медицинский сектор, устроенный по последнему слову техники, и упоминать не стоило. Оперативную регенерацию воспалившейся пулевой раны и лекарственную детоксикацию здесь выполнили шутя, я убедился на собственной шкуре.

Далее имелся подземный этаж, занятый службами обеспечения, где молчаливый малый с военной выправкой выдал мне временный ствол и оперативную электронику. Еще ниже наверняка располагался подземный гараж.

Два надземных этажа находились в распоряжении оперативных служб. На третьем – транзитная зона. Что размещено на верхнем, четвертом, этаже, оставалось догадываться, но боец на лестнице, подпирающий стальную перегородку, смотрелся красноречиво.

Все это великолепие дополнял вооруженный персонал, охранные системы, автоматические турели и датчики движения. И камеры, камеры, камеры.

Впрочем, по третьему этажу гулять не возбранялось, и скоро я познакомился с милой пожилой парой. Если бы не специфика места, их можно было принять за славных польских пенсионеров. Втроем мы отлично провели вечер, но дальше разговоров о погоде старались не заходить. Той же ночью облаченные в активный камуфляж «пенсионеры» покинули заведение, при этом разговаривали между собой по-немецки. Я, вышедший на террасу подышать ночным воздухом, предпочел их «не заметить». Мне хватало проблем с Элен.

На площади японские туристы высыпали из автобуса гомонящей толпой. Я зевнул – воистину не спится людям, – глотнул кофе и посмотрел поверх чашки. Элен сидела неподвижно, уставившись в одну точку. До японцев, голубей и солнечного утра ей не было никакого дела.

– Не хочешь кофе?

Она перевела взгляд на чашку. Потом медленно на меня.

– Нет.

– Напрасно. Жизнь – приятная штука, даже без встроенных железяк. Поверь, я знаю.

– У тебя тоже разъем на затылке.

Я довольно хмыкнул. Уже кое-что. Вчера за весь день я не смог вытянуть из нее ни слова.

– Послушай, я понимаю твое состояние. Мне тоже доводилось… ммм… отключать навесной комп. Мир кажется серым и все такое. Но это пройдет, и ты поймешь, что…

– О чем ты думал, когда стрелял в меня?! Для чего спасал, прятал в грузовике на границе, тащил сюда? Надеялся, что я расплачусь от благодарности, да? Хочешь, чтоб я тебе на шею бросилась? Может, еще и радостно отдаться?

Я поморщился.

– Милая, ты не в моем вкусе. Особенно когда истеришь. Но за дальнобойщика и таможню можешь поцеловать отдельно. В щечку.

– Ты просто… просто… циничная сволочь!

Она поникла так же внезапно, как вспыхнула. И снова неподвижный взгляд. Я аккуратно взял кренделек, пожевал. Хрен с ней. В конце концов, я не пастырь, да и она не заблудшая овечка. Неловко отодвинув кресло, Элен поднялась.

– Куда пошла?

Она промолчала, деревянной походкой пересекла веранду. Я не шевельнулся. Из «пансиона» так просто не уйти, мы оба отлично это знаем. Не хочет разговаривать с начальством – ее проблемы. Пусть лежит в номере и таращится в потолок. Типа, страдает. А Ковальски дело сделал, Ковальски будет пить кофе. И ждать шефа.

5

Новая Польша, Вроцлав, опорная база Интерпола 08.35, 8 сентября 2034 г.

Шеф явился во всей красе. Напару с Лойдом они смахивали на заправских туристов класса люкс. Модные светлые пиджачки, пестрые рубашки, спортивные брюки и мягкие мокасины – чтоб я так жил! Лойд вдобавок щеголял радужными солнечными очками, хотя до шефа с неизменной сигарой и роскошным дорожным кейсом ему было далеко. Интерпол в этой делегации представлял лейтенант Лоренс собственной персоной, в привычном наглухо застегнутом костюме. Вид у Лоренса был растерянный и мрачноватый. Оно и понятно: прощелкать возню целой оравы «черных» технеров, да еще под носом европейского управления, – некислый промах. Отговорки про корпоративные территории никто слушать не станет.

Я проглотил остатки кренделька и постарался состроить радостную физиономию.

– Здоров, лейтенант, – вместо приветствия Блейк опустился в свободное кресло и одобрительно обозрел панораму, – Смотрю, неплохо устроился. Куда подопечную дел?

– Грустить пошла. В связи с нулевым техноуровнем.

– А сам отдыхаешь, значит. С чувством выполненного долга.

– Уже целых два дня. Сил нет, как по работе соскучился, – я бодро потянулся к кофейнику, – Хотите кофе, шеф? Крендельки?

– Ну ты, Ковальски, даешь! – Августин Блейк аж крякнул, – Я-то, грешным делом, решил, парень тут помирать собрался, весь в дырках от вражеских пуль! Пришлось на самого Мейкеса выходить, чтоб раненого героя на границе подобрали. А он, видите ли, просто отдохнуть решил!

– Точно, шеф. Все так и было, – я абсолютно серьезно заглянул шефу в глаза. – Как с технерами разобрался, так и понял: устал. Отпуск дадите?

– Пушку дам. Табельную. Соскучился небось? С извинениями у немцев забирать пришлось, имей в виду, – Блейк открыл кейс и вытащил мой «Глок». – И даже патронов добавлю. Вот только послушаю, что ты обо всем этом думаешь.

– Надо понимать, отпуск отменяется, – я щелкнул обоймой, взвесил рукоять, сунул «Глок» обратно в кобуру. Пистолет отозвался приятной тяжестью. – Докладывать с самого начала?

– Твой рапорт мы раз десять читали, – шеф махнул рукой. – И видео с попутных камер смотрели, и аналитику сетевых перехватов, и много что еще. И даже бродягами твоими через иммиграционную службу уже занимаются.

– Еще парень по прозвищу Спайдер, шеф. Личных данных не знаю, но легко отследить по архивам «трудового резерва». Продвинутый малый, кстати.

– Если ты о самоделке, которой тормознул дальнобойщика…

– И глушилках техноактивности. И индукционных минах. И…

– …то Спайдера приняли в оборот другие люди. Из внешних управлений, скажем так. Внакладе он не останется, а корпораты тут, конечно, свое счастье упустили. Да речь не о нем… Излагай свои соображения, лейтенант. То, что в рапорт не попало, – Блейк пыхнул сигарой. – Есть что сказать, а?

– Еще как есть, – я невесело нахмурился. – Могу перечислить, сколько раз меня чуть не убили, но это никому не интересно. Могу поделиться впечатлениями о Берлине, но это тоже субъективно. Поэтому перейду к главному. Если не вдаваться в детали, все просто. Технеры хотели сетевой разум, и они его получили. Создали. Только не спрашивайте меня как. Главное, теперь эта штуковина ищет способ если не выбраться из компьютера, так хотя бы влиять на реальность физически, через адептов. Сами шизики из сект для этого не подходят: обколотые наркоманы с гнилыми органами нагрузку не выдержат. Сетевому богу чистеньких подавай, но чтобы железа вживленного – по максимуму. Пока это все, так сказать, в режиме испытаний на опытных образцах, и Элен Крейн просто не повезло. Кстати, божок себя Конструктором называет. А своих адептов – Ангелами. Это я, можно сказать, из первых рук узнал.

– Молодец, Ковальски, – Августин Блейк уважительно покивал. – Соображаешь! Не получится тебя удивить. Мексиканские материалы уже смотрел?

– Только основное. Но с учетом собственной беготни понял достаточно.

Лоренс хотел что-то сказать, но только тихонько вздохнул. В нашей веселой истории Интерполу досталась роль вечно отстающих.

– А теперь о том, чего ты не знаешь, – полковник Блейк погладил опустевший кейс. – Как думаешь, почему я, старый человек, примчался в Европу – вместо того чтобы дождаться тебя в родном управлении? И напарника твоего притащил, и куратора от Интерпола. А оперативный бюджет – он ведь не резиновый, да…

– Решили навестить тяжелораненого, но героического сотрудника? – Я с надеждой поднял взгляд.

Шеф досадливо крякнул.

– Хороший ты оперативник, Ковальски, но шутки твои – дурацкие. Серьезности никакой.

– Так легче жить, шеф. Иронично воспринимать жестокую действительность. Мне ведь не только отпуск не светит, но и дом вообще, да?

Полковник задумчиво почесал подбородок.

– Ну, в целом… да. Разработку придется продолжить. Поедешь к русским. Москву посмотришь, водки попьешь.

– Попил уже один такой текилы. И сам попил, и другу привез, – я выразительно покосился на Лойда, тот уныло пожал плечами.

– Твоя задача будет простая, – шеф и бровью не повел, – и сложная одновременно. Пункт первый: прямых доказательств существования сетевого разума мы не имеем. Несмотря на твои утверждения, болтовню технеров и косвенные улики.

– Но…

– Никаких «но», лейтенант. Ни файлов, ни оперативной информации. Что было – чудесным образом стерто. Остались только разрозненные факты и наши измышления. Ну и выводы экспертов, разумеется. Полистаешь на досуге, для общего развития. Но пока Конструктор этот, если вообще существует, опережает нас минимум на несколько шагов.

Мой комп пискнул, принимая информацию. Лойд кивнул: лови, мол.

– Пункт второй: в Москве есть человек, способный ответить на наши вопросы и даже обыграть Конструктора, но идти на сотрудничество он не хочет. Или не может.

– Наверное, совсем великий шаман? – Я еще пытался иронизировать, хотя Лойд за спиной шефа сделал недвусмысленный жест, рекомендуя промолчать.

– Создатель идеи сетевого разума, – Блейк не отреагировал на неуклюжую попытку, – Автор многих положений Библии Цифры. Некоторое время назад по неизвестным причинам отрекся от идей технеров, связался с китайской мафией, укрылся в Москве и вообще… кажется, немного не в себе. В настоящее время занимается бионикой в частной лаборатории. Результаты, по косвенным признакам, получают все те же китайцы. Выйти на него удалось случайно, подробности посмотришь сам. Любой контакт с кем-то, хотя бы отдаленно похожим на технера, наверняка насторожит его новых друзей. Поэтому, учитывая твой минимальный техноуровень…

– Опять я? Во всей Европе больше некому?

– Все непросто, Макс, – Блейк вынул потухшую сигару, задумчиво сунул в пустую чашку. – Ты еще не знаешь всей картины… но и пояснять сейчас времени нет. В двух словах, есть экспертное мнение, что Конструктор имеет прямое отношение к крупным техногенным авариям, случившимся за последние несколько суток. Неподтвержденное, подчеркиваю, мнение. Но число жертв – огромное. Вчера уже состоялось экстренное совещание руководителей силовых структур обоих континентов… ситуация признана критической. Разработка по Конструктору признана приоритетной и по согласованию с Интерполом наглухо засекречена. Во избежание общественного резонанса, так сказать. Вся боевая группа будет прикомандирована к Интерполу, невзирая на федеральную принадлежность. Но разбираться придется по-тихому, исключительно уже задействованными в операции силами. Значит, работать по Москве будешь ты.

– Почему не сам Интерпол?

– Это же Москва, лейтенант. Там анархия и китайцы. Структур кибербезопасности нет, любой следователь Интерпола окажется под колпаком мафии… сам понимаешь. А ты к русским поедешь почти как частное лицо, оформим отпуск по состоянию здоровья. Непосредственно Интерпол, впрочем, с тобой будет. В виде капрала Элен Крейн.

Наверное, моя физиономия очень вытянулась, потому что шеф вздохнул.

– Извини, она подходит лучше всего… с нулевым-то техноуровнем. И легенда подходящая: совместные отпускные развлечения, ни к чему не обязывающий роман и все такое. Базы данных подчистим, китайцам и прочим… любопытствующим подсунем результаты пограничного сканирования. Думаю, этого будет достаточно.

– Знаете, шеф, – я помолчал, подбирая слова. – На месте капрала Крейн я бы сейчас получил от конторы положенную за ранения страховку, соскочил с контракта и зажил бы в свое удовольствие. И Москву рассматривал исключительно в туристическом ракурсе. Наплевав на Интерпол, технеров и сетевых божков.

Я осекся, потому что Августин Блейк полез в карман за новой сигарой, не спеша стащил обертку, откусил кончик. Для тех, кто его знал, это означало только одно: вопрос уже решен.

– Я специально не стал говорить сразу, Макс. Поскольку участие капрала Крейн в московской операции крайне желательно, у наших коллег из Интерпола есть для нее интересное предложение. Я бы даже сказал, единственно приемлемое. Кажется, она очень расстроена потерей имплантов?

– Выгорела вся электроника, – буркнул я, – Имеется жуткая депрессия по этому поводу. Но я молодец, самоубийства не допустил. Готов получить медаль.

Шеф довольно прищурился и стал похож на хитрого кота у мышеловки.

– Медаль за это не положена, Макс. Хотя… ты в нее стрелял, тебе с ней и разговаривать. Чтобы в следующий раз думал, а не на курок давил. Офицер Лоренс, озвучьте, пожалуйста, суть предложения.

Сидевший истуканом Лоренс смущенно откашлялся.

– С формальной точки зрения… поскольку капрал Элен Крейн попала под залп индуктора в обстановке, которую… – он на секунду запнулся, – можно приравнять к боевой… я имею полномочия предложить ей дополнительное соглашение к контракту. Отказ от страховых выплат и любых судебных исков к федеральной полиции в обмен на полное техническое восстановление имплантированных элементов… ну и повышение по службе до офицерского звания.

По поводу исков я, не стесняясь, фыркнул, но Блейк только ухмыльнулся.

– Думаешь, не согласится?

Я пожевал зубочистку, пожал плечами. Что здесь думать?

– Конечно, согласится. Куда она денется…

– Значит, выдвигаемся, – Блейк отечески похлопал меня по плечу. – Не зря же я тебе ствол привез. Интерпол обещал прикрытие, оперативники уже в пути. Вам забронированы места на монорельс до Варшавы. Капитан Браннер, обеспечишь полагающийся инструктаж. Собирай вещички, Ковальски, ты снова в деле!

Часть 3
Люди и ангелы: путь воскрешения

Глава 12

1

Москва, Северное Тушино, Центр биотехнологических исследований 14.20, 8 сентября 2034 г.

Местная столовая ему никогда не нравилась. Пластиковые столы, сальные разносы и воняющая хлоркой раздача, где обитала угрюмая толстуха со сложной судьбой, оставались неизменными с тех давних пор, когда лабораторный комплекс еще был ведущим российским институтом, исследования – действительно научными, а страна в целом – настоящим государством.

Поморщившись, он постарался залпом проглотить содержимое липкого стакана. Отвратительно. Мерзко, противно и… без вариантов. Теперь подняться, сунуть разнос в окно мойки и торопливо выйти, стараясь не встречаться взглядом с людьми за столами. Не видеть серых от стимуляторов лиц, не замечать торчащих из-за воротников гормональных инъекторов, не слышать заторможенных нейролептиками голосов. Пусть разрушают себя, если хотят, он в коллективном самоубийстве участвовать не собирается. И даже не обязан об этом думать. Он просто будет выполнять свою работу, укрывшись за абстракциями схем, сводок и данных. Укрывшись… это главное. Спрятавшись от самого себя.

В холле второго этажа было оживленно. Сразу несколько торговцев предлагали дешевую мелочь и примитивные гормональные ускорители. Кто-то из лаборантов, явно не отошедший от действия стимулятора, сбивчиво тараторил в коммуникатор. А в дверь столовой угрюмой чередой тянулись и тянулись болезненного вида сотрудники.

– Приятель, есть кое-какие ампулы, э? Настоящий Китай, не подделка! Даром отдам, э? Сто юаней, и целый месяц твой голова работает как часы! – Заросший щетиной кавказец придвинулся вплотную, сложил пальцы в щепоть и причмокнул. – Благодарить меня будешь, друзьям рассказывать, э?

Невинный жест, присущий всем южным торговцам, почему-то взбесил. Руки сжались в кулаки, в висках застучало.

– Я не торчок! – Слова с присвистом вырвались сквозь зубы.

– Ты что, э? Не понимаешь совсем? – Кавказец схватил за рукав, зашептал, отчаянно коверкая слова: – Я расскажу, э, спасибо ответишь! Ампулы – загляденье, э? Кольнешь один раз – больше думаешь, больше зарабатываешь! Кольнешь еще – вах, жутко умный станешь!

– Я тебе не торчок! Отвали! – Уже не сдерживая себя, он оттолкнул торговца. – Я нормальный и в гробу видал твою химию!

На крик обернулись. Кто-то из оказавшихся поблизости испуганно взвизгнул и шарахнулся в сторону. Среди лаборантов такое случалось, тревожность была побочным действием большинства стимуляторов.

Торговец, мгновенно оценив ситуацию, примирительно вскинул ладони.

– Э, какой горячий, да? Жалко сотню, оставайся тупым! Будешь дураком, и твой монета заработают другие! Вспоминать меня станешь, а я не…

Кавказец так и остался стоять с открытым ртом, глядя на помигивающий индикаторами разъем имплантированного процессора. Непозволительная для московской науки роскошь. Шик, отдающий расточительством. Чтобы окончательно добить торговца зельем, он приподнял волосы еще выше, демонстрируя плоский полумесяц имп-модуля хранения данных. Потом повернулся и, ухмыляясь, пошел к лифту.

Ребяческая радость одержанной победы схлынула почти сразу, заставив скрипнуть зубами от запоздалого сожаления. Глупо, ах как глупо! Уже с нелегальными торгашами гормонами препираться стал! Глупо и… опасно. Не стоило светиться. Приличный имп стоит тысячи юаней, а в Москве полно темных закоулков. И не за такое убить могут. А выковырять железо из трупа любой подпольный хирург сумеет.

Лифт полз медленно, скрежеща изношенными тросами. Пятый этаж, седьмой… Он снова против воли стиснул зубы. Как это могло случиться, как удалось уничтожить процветающую страну, оставить от нее жалкий клочок, не дотягивающийся даже до Урала, заполненный кавказскими торгашами, китайскими агентами влияния и равнодушными европейскими хозяевами жизни? Московская Республика… жалкий осколок супердержавы, заполненный деградирующим от «химии» населением.

В двадцатом году, когда великое некогда государство рухнуло под тяжестью глобального энергетического кризиса, наступившим хаосом воспользовались многие. Кто-то захватывал ставшие бесхозными месторождения, кто-то за бесценок скупал остановившиеся производства, кто-то прибрал к рукам остатки активов. И только скромных, неизменно вежливых китайских бизнесменов интересовали русские научные институты.

Китайцы сорвали джекпот: фундаментальные исследования, теоретические наработки, перспективные технологии будущего. В ускорившемся мире знания со страниц научных трактатов стремительно перемещались в реальную жизнь и приносили прибыли, на порядки превосходящие доходы от разграбленных недр и банковских активов.

Улыбчивые китайские бизнесмены всегда были готовы выслушать бывших научных сотрудников, полистать старые отчеты, предложить финансирование и работу. Есть неопубликованные данные? Отлично, проверим вместе! Талантливые ученые? Поможем с трудоустройством, дадим подъемные! Устаревшие имплантаты, нет денег на новые батареи? И это не беда, всегда можно воспользоваться недорогими стимуляторами, гормональными усилителями мозговой активности и транквилизаторами! Вживление инъекторных модулей? Конечно, бесплатно, не стоит даже отвлекаться от исследований!

Прошло двадцать лет. Вот она, Москва, передовой край китайской науки. Национальной валюты нет, армии нет, серьезных производств нет. Зато есть опереточное правительство, заглядывающее в рот азиатским соседям, и расчеты в юанях. И полчища гормональных инвалидов. И толпы наркоманов от науки. И ученые-камикадзе, выжигающие мозги «химией».

Разве так должны сбываться мечты?

Гулкий, полутемный коридор верхнего этажа. Его вотчина и убежище. Большая часть помещений пустует, только в дальнем конце – его лаборатория. Новейшая сторожевая автоматика, интеллектуальные замки, проверенные сотрудники. Спонсоры проекта… нет, хозяева проекта, если быть до конца честным, обо всем позаботились. Потому что он, доктор технических наук Николай Чирназе, светоч, мать его, русской бионики, занимается очень важными для китайских друзей разработками: медленно убивает собственную нацию…

2

Шереметьево, зона прибытия, локальная оперативная сеть 14.20, 8 сентября 2034 г.

– Макс?

– На связи, Лойд, порядок.

– Тут шеф выходил по внешнему каналу, приказал еще раз тебя проинструктировать. Особенно по мексиканским материалам.

– Я и так все знаю. Информацию смотрел, задачу уяснил. Хоть шеф и считает меня тупым.

– Приказ Блейка.

– Ладно, валяй. Глядишь, чего нового надумаем.

– Итак, ситуация сложилась следующая. Усилиями одной или нескольких европейских группировок «черных» технеров в Сети удалось создать нечто, напоминающее электронный разум, описанный в Библии Цифры. Назовем эту хреновину Конструктором.

– Пока в целом не криминально.

– Точно. Дальнейшее тоже следует из их книженции, я полистал оригинальный текст. Библия Цифры прямо указывает, что Сетевой разум найдет свое отражение в адептах-носителях, называемых Ангелами. С технической точки зрения это куда сложнее, чем просто запустить имитирующую сознание программу. Подпрограмма «ангела» устанавливается непосредственно в имплантированный процессор человека-носителя и управляется из Сети. Большинство кандидатов из числа самих технеров для такого фокуса не подходят, слишком изуродовали себя. Кроме того, есть религиозный момент. Ангелом должен стать человек со стороны, типа чистый, первообращенный.

– А убеждали его или ствол к виску сунули, Библия умалчивает.

– Как обычно, Макс. На алтарях технеров и прежде полегло немало народу. Короче, наши кибермальчики начинают искать подходящие кандидатуры, а главное – техническую базу, где можно провести предварительную перекодировку имплантатов и киберузлов кандидата. В Европе сделать это сложно, все серьезные лаборатории под колпаком корпоратов. У русских – слишком опасно, мафия и китайцы везде суют свой нос. Остаются американские нелегалыцики.

– Здесь в истории появляется подпольная лаборатория Большого Папы, его подружка Чен Ло и мы, которые за ними гоняемся.

– И еще возвращающийся с задания капрал Интерпола Элен Крейн. Ну ей просто не повезло. Боевики Большого Папы организуют похищение, Крейн доставляют на базу в Палма Брава, где кодируют сознание и имплантаты. Операцией командует Чен Ло, правая рука Папы. Все прошло бы как по маслу, но агенты Интерпола имеют специальную подготовку, промыть им мозги непросто. Судя по записям уличных камер наблюдения, после кодирования за Крейн особо не присматривали, а она взяла и пришла в себя. Положила некоторое количество народу и сбежала. Но при этом – ни попыток выйти на связь, ни логичных действий. Только инстинкт самосохранения. Наши яйцеголовые называют это «синдромом беглеца».

– Я нашел ее в ночном клубе Сан-Антонио. И с головой у нее по-прежнему было не очень.

– Между городами меньше сотни километров, добралась как-то. Но всех подробностей мы так и не выяснили.

– Несущественно. Дальше я все видел. Крейн узнает свою похитительницу и с удовольствием разряжает в нее игольник. Но вот почему ее не узнала Чен Ло – вопрос.

– Наверняка узнала, Макс. У нее имп в башке стоял – о-го-го! Но ты был слишком важным поставщиком для Папы, Чен Ло не могла рисковать. С одной стороны – поставщик процессорных кристаллов и дорогущая пробная партия на руках, с другой – какая-то чокнутая девчонка, обработанная по заказу таких же тронутых европейцев. Выбор очевиден. Чен Ло надеялась вернуться позже, когда закончит с тобой.

– Вот только Крейн оказалась быстрее. Пальба, паника, проваленная операция. И закрутилось.

– Дальше – выводы наших аналитиков, Макс. Предполагается, информация о перестрелке в «Ночной жаре» однозначно дошла до Конструктора. Почти сто процентов, что он контролирует все открытые источники данных. И многие закрытые. Служебные сети, корпоративные сервера, технологические объекты – все, до чего может добраться. Хотя мы и военные ему не по зубам… пока. Но это вопрос времени.

– Вот именно. Времени, которого у Конструктора не было. Требовалось вернуть или хотя бы уничтожить несостоявшегося «ангела». В ход пошло все: автомобили-убийцы, отключенные камеры наблюдения, взлом охранных систем, даже ложные приказы корпоративному спецназу… но я все равно молодец!

– Добавь сюда историю с банкоматом. Помнишь, мы решили, что Крейн кто-то помогал из Сети? Так оно и было. Элен отправилась в Берлин, и Конструктор на время успокоился.

– Скорее, затаился. Элен двигалась в Европу, к месту, так сказать, основной церемонии. И дальше Конструктор действовал через германских сектантов.

– У них почти получилось. Но ты снова испортил торжественность момента. Еще и разнес все на хрен. Ставлю двадцатку, Конструктор на тебя ужасно злой… если вообще умеет злиться.

– Москва – не Сан-Антонио, приятель. А местные химики – не технеры. Короче, из Сети здесь особо не позлишься…

3

Москва, Северное Тушино, Центр биотехнологических исследований 14.23, 8 сентября 2034 г.

Магнитная карточка скользнула по прорези, но замок не отозвался привычным щелчком. Вместо этого пискнул имп, принимая сообщение охранной системы. «Состояние: разблокировано. Воздействие: мастер-ключ, 14.10».