Текст книги "Крупицы магии. Каждый сам за себя. Фэнтези"

Недолгое расставание

Грешно так говорить, но… Ежели маги обучением новых иродов не занимаются, а только осушают их, то к тому ведется, что скоро и вовсе их на свете не будет. Глядишь так и перебьют друг друга!

Дакша вел лошадь с сидящей на ней по-женски Маришкой. Травница в конце концов сдалась и вышла из-за кустов, обрадовавшись отсутствию второго чародея. Замену сгоревшей одежде она так и не нашла и теперь кукожилась на лошадке, пытаясь прикрыться всеми доступными способами. Чародей предлагал ехать верхом вместе, чтобы побыстрее выбраться из округи, но девушка на отрез отказалась, злобно сверкнув зелеными глазками. Так и пришлось сажать ее верхом, а самому идти рядом.

Дакша шел молча. Он раздумывал над тем, чтобы где-то раздобыть одежду для травницы. Сам он шел в обгоревших штанах с заплаткой на заднице из куска штанины. Но для мужика в такую жару это было не столь необычно. А вот на Маришку могут позариться какие-нибудь мужики и без пролитой крови вряд ли обойдется. Приходилось думать и над тем, куда теперь идти. Цели у Дакши не было. Единственное, что он перед собой ставил за эти годы, так это вытащить Сагу из заключения. Теперь друг был свободен и ушел… Что дальше? Помочь травнице? Почему бы и нет? Тем более он был ей обязан жизнью.

– А где твой друг? – спросила Маришка, после долгого молчания.

– Ушел, – коротко ответил Дакша. – У него чуток другие планы.

– Я про гнома, – пояснила травница. – Мне казалось, что вы хорошие друзья. Нет?

– С Риги-то? – невольно улыбнулся чародей. – Пути разошлись. У него свои дела… Давай лучше с тобой решим. Теперь в тебе магии практически нет. Могу проводить тебя до Каменки. Маги, что за тобой гонятся, вряд ли почуют столь незначительную энергию. Да и теперь ты им не интересна.

Травница спрыгнула с лошади, решив пройтись. Из карьера они выбрались и теперь шли без цели на Запад. Перед ними расстелилось большое, чуть холмистое поле. Где-то виднелись небольшие рощи, а посередине поля стелилась дорога, ведущая к портовому городу Водница.

– Нечего мне в Каменке делать, – сказала девушка. – Я и так собиралась от туда уезжать. Клиентов маловато. Так ни чего не заработаешь.

– А с магом тем как познакомилась? – неожиданно для себя спросил Дакша.

Маришка отнеслась к этому спокойно, лишь чуть блеснули зеленые глаза, смотрящие далеко в зеленое поле. Шла она легко. На мили вокруг ни кого не было и стесняться травнице можно было только Дакшу да лошадь. Но зажатость ушла и ее легкая походка цепляла взгляд чародея.

– Он пришел в Каменку за две недели до тебя, – убрав прядку рыжих волос за ухо, начала рассказывать Маришка. – Путники часто к нам заезжают перед тем, как отправиться к Гномовым горам. Вот и он поселился в таверне. В тот день я зашла чтобы поболтать с селянами и выпить. Он подошел ко мне когда я уже собиралась уйти. Помню, как пальцы на руках закололо от его прикосновения. Он-то сразу понял, что я магичка – вот и обратился. Сказал, что в Каменке есть магическое дитя и попросил помощи…

– Он бы и без тебя его забрал, – всунулся Дакша. – Зачем ему твоя помощь?

– Не будешь перебивать – расскажу, – наморщила нос травница. Дакша согласно кивнул. – Этот маг куда-то собирался. Я выспрашивала куда, но он и словом не обмолвился. А ребенка предложил спрятать у меня.

Я знала, что маги делают с детьми, но этот свято обещал не осушать девочку. Я поверила. Сделал он все без меня. Ребенка принес ночью…

– Она была без сознания? – не выдержал Дакша, вновь задав вопрос.

– Да, без сознания, – не понимая сути вопроса, ответила Маришка. – А что?

– Он тебя обманул, – хмыкнул чародей. – Он чуть испил ее. Но надо отдать должное – сумел остановиться.

– А разве так трудно остановиться? – поправила травница кусочек платья на груди.

– Обычно, сложно, – кивнул Дакша. – Ощущение сродни жажде. Представь, что ты не пила целую неделю, а потом тебе дают кружку прохладной, родниковой воды. Сможешь сделать всего пару глотков? Большинство не могут.

– Ага, – почесала лоб Маришка. – Ладно… В общем он сказал, что потом возьмет девочку с собой. Обучит ее магии и тому подобное… А после заявился ты и… остальное ты знаешь.

Дакша остановил лошадь перед спуском с холма, погладив ее по шее.

– Раньше, когда магии была повсеместно доступна, то маги брали детей в ученики. Это было почетно. Теперь же дети-магики лишь сосуды с бесценной энергией… Как быстро меняется мир…

– Быстро? – переспросила травница, осторожно ступая с поросшего травой холма вниз. – Это было два века назад… Вот так быстро!

– Что такое два века? – усмехнулся Дакша. – Для природы – крупица в песчаных часах, для людей – немыслимый срок.

– А для магов? – заинтересованно спросила девушка, выглянув из-за лошади.

– Жизнь, – пожал плечами Дакша. – Это в лучшем случае.

***

Шли они не спеша. Держались поодаль от дороги, ведущей в Водницу. Оба решили идти в город, а по дороге стащить одежду. Маришка, конечно, предложила Дакше наколдовать чего-нибудь, но он лишь посмеялся над предложением и поправил заплатку на заднице. Шли долго и даже чародей начал уставать, а травница то и дело залезала на лошадь, а потом слезала – неудобно сидеть. На лошади не было седла.

Солнце начинало клониться к закату, когда Дакша предложил выйти на дорогу и у первого же проезжего выменять какой-нибудь одежды и еды на лошадь… Ну или отобрать. Как ни странно, но Маришка согласилась, видимо предстать перед незнакомыми людьми в полуголом состоянии для нее было куда более постыдней, чем украсть одежду. Она наверняка бы и сама приняла участие в ограблении, но чародей отправил ее в небольшой лесок около дороги, чтобы не мешалась.

Меч был на месте и Дакша уселся у края дороги, ожидая встретить телегу торговца или крестьянина. Просидев около часа, чародей наслышался о себе всякого от проезжающих мимо компаний богатых молодых людей с оружием и охраной, от пятерых крестьян, едущих на трескучей телеге и просто проезжающих мимо людей. Как назло проезжих было много или они были вооружены, а кровь Дакша проливать ради одежды не хотел, но выслушивая в свой адрес хохот и глупые шутки, все меньше был в этом уверен. Пару раз ему приходилось заставлять травницу вести себя тише. На нее нападали комары и из-за кустов постоянно слышались шлепки и недовольное бурчание.

Наконец-то на дороге показалась одинокая телега, направляющаяся в Водницу. Лошадь шла медленно, явно таща за собой нагруженную телегу. Дакша приказал Маришке быть готовой, а сам поправив меч, направился на встречу к телеге. Каково же было его удивление, когда на козлах привстал гном и замахал соломенной шляпой, выкрикивая: «Сукин сын! Вляпался таки куда-то!»

***

Телега у Риги была загружена под завязку и ютиться путникам пришлось на козлах. Гном без промедления нашел рубаху для Маришки и штаны, доходящие ей до колен. Травница наконец-то могла полностью расслабиться, свесив ноги и легко ими покачивая. Дакше же достались рабочие штаны гнома, плотно забитые пылью, а также – пара колких шуток касаемо дырки на его старой одежке. Оказалось у Риги и пиво. В этот раз без сухарей.

– Уж не думал я так рано с тобой свидеться! – хлопнул гном чародея по спине. – А уж с тобой, травница моя милая, и вовсе не ждал встречи.

– Я тебе не милая, – огрызнулась Маришка.

– Вот так да, – повел Риги плечами от неловкости. Дакша махнул рукой: мол не обращай внимания. – А ты, как я посмотрю, влез куда не следует.

– Можно и так назвать, – кивнул Дакша, отхлебнув пива. – Много чего произошло, но одно из радостных событий – встреча с тобой.

– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся из-под бороды заплетенной в две тугие косы гном. – Слышал, ты, что из Северной чародей убег? Поди слышал. Об этом всюду судачат. Помнишь мы с моим приятелем Ваской говорили? – Чародей покачал головой в знак согласия. – Вот про того-то самого чародея он и рассказывал. Теперь-то его научный труд будет куда интересней. Тут тебе и долгое заключение и побег сокамерника, а потом и сам он смылся. Говорят ему помог какой-то магик. Не в курсе?

– Ох, Риги, – устало ответил Дакша. – Правда хочешь знать больше, чем по округе судачат?

Гном пару секунд недоуменно смотрел на приятеля, после чего рот его непроизвольно открылся и он громко охнув, приложился к кружке пива. Поняв все без слов, он дальше погнал свою лошаденку.

Вечерело быстро, а дорога все так же вилась среди полей и рощиц. Единогласно было принято решение о ночлеге. Гном съехал с дороги и остановился около трех высоких березок в четверть мили от дороги. Собрали опавшие ветви и развели костер в былом здесь кострище. Риги достал из мешка вяленное мясо, чуть зачерствевший каравай, зеленый лук и бочонок с пивом. Оказалось, что в мешке у гнома есть и точильный камень.

– Ни разу не видел твой меч в таком состоянии, – удивился риги, видя засохшую черноту на клинке. – Эт ты в грязи его что ли валял?.. Хотя, – спохватился он вовремя, – лучше не знать. Спать буду крепче.

Дакша продолжил точить меч, заинтересованно поглядывая на Маришку, пытающуюся что-нибудь сделать с широченной рубахой гнома. В конце концов она завязала на боках по узлу и на этом успокоилась. Риги же принялся вычесывать свою бороду, перебивая хрустом выдираемых и распутывающихся под гребнем волос, шорканье точильного камня по стали.

– Как заработок? – спросил Дакша, смотря на блестящий в свете огня меч. – Получается?

– А-а-а! – махнул Риги широкой ладошкой, вычищая гребень. – Совсем уж не платят, жадные ветрапускатели. Раньше-то я мог прилично заработать, а теперь каждый в шахты лезет, лишь бы грош получить. Желающих работать много, а где их много, то найдутся и те, что будут работать за меньшее жалование, тем самым роняя плату профессионалов. Знаешь сколько сейчас на Южной шахте гномов? Не знаешь… Чуть больше половины. Раньше-то люди на Западной сидели, а теперь мест нет, вот и прут к гномам.

– Но ты ж не в шахтах? – указал Дакша взглядом на телегу с пасущимися рядом двумя лошадками. – Возишь вон. Тебе-то наоборот хорошо, ведь чем больше добудут, тем меньше ты простоишь без дела.

– Хер там, – фыркнул Риги. – Таких, со своими-то телегами, – пруд пруди. Еле меня взяли по старым знакомствам. Эх! Я вот эту партию отвезу в порт и пусть вертится оно все на х… Оу! – смутился Риги, посмотрев на Маришку. – Не привык я в присутствии баб путешествовать… Оу! Не баб, а девиц…

– Не переживай, – ответила травница, вгрызаясь в вяленное мясо и заедая его перьями лука. – Я не нежная барышня или княжья дочь.

– Ага, – довольно улыбнулся Риги. – Так пусть оно все вертится на х…

– Да поняли, поняли, – засунул Дакша меч в ножны, разливая пиво себе и гному. – Налить? – обратился он к набившей рот травнице.

– Угу! – единственное, что смогла она выдавить.

– Странно у вас дела с бабами… хм… девками обстоят, – поправился гном, хоть Маришка и не обратила внимания. – Пить позволяется ток мужикам, а им чего? – указал Риги на травницу. – Сухой закон блюсти?

– Во-во, – одобрительно закивала Маришка головой, принимая кружку (у гнома были четыре припрятанные в телеге кружки).

– Ну смотри, – передал чародей приятелю кружку. – В деревне-то часто бываешь? Часто, можешь не говорить. Видел чем мужики после рабочего дня занимаются?

– Пьют! – ответил Риги на простой вопрос.

– А если и бабы их будут пить? – продолжил Дакша. – Припрутся оба домой на четырех костях и завалятся спать на печку. А ужин готовить? А детей умыть, спать уложить? А корову с похмелья подоить? А завтрак сварганить? Мужик-то напился, потом проспался и с утра в поле – там протрезвеет. На женах слишком много ответственности, чтобы они пили.

– Ну-у, не знаю, – не соглашаясь ответил Риги. – Наши бабы и чего покрепче пива, типа самогона, могут вечерком засадить. Правда коров доить не нужно. У нас они делают тоже самое, что и мужики. И в шахтах работают и служат… служили, когда Гномовы горы еще были. Вот я сейчас уезжал с Южной, так там такая красотка в пятой шахте работает… Ух! – присвистнул гном. – План выполняет, лучше чем все остальные, а пьет не хуже меня.

– Жениться не думал? – спросил Дакша, за все это время привыкнув к тому, как гномы выбирают себе вторую половинку. – Или на работе не приветствуются отношения?

– Подумывал, – погладил Риги бороду, смотря в темнеющее небо, на практически полную луну. – Ток не нагулялся я еще…

– Не нагулялся? – хохотнула Маришка, чуть не поперхнувшись пивом. – Тебе лет-то сколько?

– Шестьдесят три, – спрятался гном за дном кружки с пивом. – В пересчет на ваш – около тридцати. А чего?

– У нас в тридцать уже внуков воспитывают, – не переставая улыбаться, пояснила девушка. – Хотя, что у гномов, что у людей – мужики одинаковые. До гробовой доски точно дети. А среди магов и подавно.

– Уж больно много ты магов знаешь, – хмыкнул Дакша, кусая головку лука и отрывая вяленого мяса.

– Так передо мной живой пример сидит, – осушив кружку, подставила Маришка ее для повторного наполнения. – Пример тому праздник солнцестояния. Ты с дружком туда напиться ведь заявился? – Дакша не мог отрицать правдивости вопроса и нехотя согласился. – А потом поплыл с тем монстром… Понятное дело для чего…

– Монстр? – заинтересовался Риги, взметнув глаза на приятеля. – Чего за монстр-то?

– А я гляжу вы упились, – перевел Дакша тему, передав травнице кружку.

– Дорога скучная, – оправдываясь, пожал Риги плечами. – Приходится пить… Эх! Хорошо, что я вас встретил. Вы ведь, как я понял, тоже идете куда глаза глядят? Может и мне с вами побродить? Можем представления давать! Ха! Я буду топорами жонглировать, а Дакша будет фокусы показывать, а ты…

– Я буду деньги в шляпу собирать и народ зазывать, – улыбаясь, договорила травница, опустошая кружку.

– Ну все, – поднялся Дакша на ноги, вешая меч в ножнах на пояс. – Ты репетируй пока с одним топором, а ты проговаривай про себя, как будешь зевак заманивать.

– А ты? – весело спросила травница.

– Я пойду фокусы придумывать, – зевнул чародей. – Говорят, во сне может что-нибудь гениальное привидеться.

Дакша отошел к третьему дереву, что стояло шагах в десяти от костра и посмотрев, нет ли в корнях муравейника, улегся, подпирая высокий корень затылком. Маришка с Риги спать не собирались и о чем-то разговорились. Травница постоянно хихикала, слушая подвыпившего гнома. Дакша и сам пару раз улыбнулся, а потом глаза его закрылись и он потихоньку провалился в сон.

Разбудило чародея какое-то движение около руки. За долгие годы жизни он привык спать чутко и любое движение могло заставить его вскочить на ноги с мечом в руках. Но сейчас он поостерегся вскакивать и даже не открыл глаз, чувствуя сладкий аромат малины в купе с пивным запахом. Маришка старалась не шуметь и лечь рядом, но получалось это не ахти. Споткнувшись за корень, она чудом не рухнула на Дакшу и тихо ругнувшись, все же улеглась рядом. Свернувшись клубочком, она уткнулась Дакше лбом в грудь и тихо засопела. Ночь была прохладной и травница заметно содрогалась от холода. Чародей тихо, чтобы ее не разбудить, прочертил на груди какие-то знаки, известные только ему и тепло растеклось по его телу от макушки до кончиков пальцев ног. Маришка, почувствовав это, прижалась поближе, забросив на него руку и глубоко вздохнув, погрузилась в хмельной сон.

Проснулись рано. Дакша не спал около часа, не желая будить Маришку, обхватившую его за грудь и уложившую голову на плечо. Тихо сопя ему в ухо, травница заслюнявила все плечо, но просыпаться не собиралась. Риги в это время уже поднялся и справив нужду, пошел развязывать стреноженных лошадей, пустив при этом громоподобный звук. Именно этот звук и разбудил травницу, заставив ее резко дернуться и сесть. Дакша притворился спящим, чтобы не смущать Маришку. Она же, протерев глаза и увидев плечо чародея, принялась его легонько вытирать краем рубахи. Дакше пришлось задействовать все самообладание, чтобы не выдать себя и не засмеяться.

– Подъем! – заорал Риги, словно сумасшедший, запрягая лошадей. – Завтракаем и в дорогу.

Доели вяленное мясо и каравай. Маришка практически ни чего не ела, переживая похмелье. Дакша же с Риги поговорили о предстоящей дороге и выпив по кружке пива, собрались в путь. Чародей запрыгнул на лошадку, что украл в деревне у озера вместе с телегой, а травница с гномом уселись на козлы. Риги еще подивился тому, как ловко держится Дакша на лошади без седла.

Солнце уже поднялось и светило путникам в правый бок. По дороге все чаще попадались крестьяне и пустые телеги, едущие из Водницы к Гномовым горам за новой партией руды. Попадались и отряды милиции, скачущие по важным делам неизвестно куда. Чем ближе путники продвигались к Воднице, тем больше вспаханных полей попадалось на пути, колосящихся рожью. Над золотящимися на солнце колосьями, постоянно выглядывали крестьяне, вытирающие обильно текущий пот. Около полей ютились деревушки с бегающими меж домов гусями, свиньями и детьми. До города оставалось доехать около восьми миль и Дакша был намерен покрыть такое расстояние до обеда.

Он ошибся совсем чуть-чуть и в полдень с лошади уже были видны каменные стены Водницы с охранными башенками по периметру. Водница была большим портовым городом, где занимались перевозкой горной породы, рыболовством и сельским хозяйством. Раньше здесь располагались судостроительные верфи, но производство зачахло из-за малого количеств древесины в округе.

В Водницу стекалось множество торговцев, желающих разбогатеть на продаже всякой всячины или действительно качественных товаров. Огромный рынок в центре города славился тем, что здесь можно было купить все, что душа пожелает. Два раза в год в городе проводились ярмарки и тогда-то в Воднице не возможно было протолкнуться, а гам стоял такой, что уши закладывало. К ярмарке приурочивали рыцарские бои. В общем, Водница была процветающим городом и обросла легендой о том, что каждый сможет себя здесь реализовать. Конечно, это было совсем не так.

Путники приблизились к крепостным стенам, окружающим весь город. Перед главными воротами был выкопан ров на тридцать локтей и дно его, словно спину ежа, украшали заостренные иголки копий, пропитанные смолой. В случае нападения эти самые копья превращались в самую настоящую огненную стену. Через ров пролегал горбатый, каменный мост, останавливающийся около поднятой решетки и стражников, стоящих с копьями на перевес. Обычно они ни кого не останавливали, соизволяя двигаться лишь в том случае, если путник вел себя уж очень подозрительно или затевалась драка.

Перед телегой Риги проехал крестьянин с картошкой и еще какой-то зеленью на возу, прикрытой тряпками от солнца. На него стражники даже не посмотрели, а вот к Риги выдвинулось сразу двое, выставляя руки вперед.

– Что везем? – осматривая телегу, спросил крепкий толстячок, опираясь на копье.

– Руду, – пожал плечами гном. – Чего еще-то? Я ж уже третий раз проезжаю. Не запомнил?

– Какого мне вас запоминать? – фыркнул толстячок, обходя телегу и заглядывая под тент. – Думаешь ты один такой ездишь?

– А это еще кто такие? – спросил второй стражник в открытом остроконечном шлеме. – В прошлые-то разы один ездил.

– Ага! – победоносно вскрикнул гном. – Значит помните, а все одно, мое время тратите…

– Кто такие? – повторил стражник и в тоне его было послание: закрой пасть, гном, мне плевать, что ты там бормочешь.

– Травница я, – ответила Маришка. – Думаю в Воднице остановиться, людям помогать.

– А я с шахт, – похлопал Дакша по пыльной одежде, которой с ним поделился гном, выбивая из нее крупные кусочки пыли. – Слышали, что из Северной поубегали невольники? Вот! Вдвоем-то куда сподручней да безопасней.

Толстячок, закончивший обходить телегу, услышал слова Дакши и рассмеялся. Его поддержал стражник в шлеме, смеясь практически бесшумно, но при этом корча гримасы.

– Глянь-ка какой охранник, – смеясь проговорил толстячок. – Против чародеев охранник, мать его! С мечом на поясе, на лошади без седла и в… хе-хе… лохмотьях, что у бедняка! Извини, конечно, но насмешил ты меня, ей богу… Ох! Проезжайте! – махнул он рукой, уходя с дороги и посмеиваясь, глядя на Дакшу.

– Вот тебе и равноправие гномов, – фыркнул Риги, как только они проехали под аркой главного входа в город. – Только гномов и останавливают, словно мы все бандиты да дебоширы! Ладно… Вы может пока комнаты в корчме займете? В порту Вам поди делать-то нечего. Пыль, грохот, грубые мужланы… Таких лучше не дразнить столь яркими волосами и открытыми ногами.

Маришка согласно кивнула, смотря на штаны, доходящие ей до колен.

– Тут недалеко есть таверна под название «Старый дворик». Там и увидимся, – сказал Риги, подождав пока Маришка спрыгнет с телеги и погнал лошадку дальше по главной дороге.

– Надо бы на рынок, – спрыгнул Дакша на земляную дорогу, утоптанную до состояния камня. – У меня все тело чешется от этой одежды. Кажется, что песок уже во всех местах… Да и тебе нужно что-нибудь купить.

– Так вышло, – замялась травница, не зная, как сказать. – Ну… мне и эти штаны нравятся.

– Ага, – кивнул чародей, поведя лошадь в сторону рынка. – Вот только это штанами не назовешь.

Маришка буркнула что-то под нос, чуть не врезавшись в бабу с корзиной и поспешила за чародеем, ловко лавирующим среди частых прохожих.

Город жил бурной жизнью. В отличие от деревни здесь преимущественно были двухэтажные здания из бревен и проходя по узким улочкам, нужно было держать ухо востро, чтобы тебя не окатили помоями из окна. Люди спешили по своим делам. Бабы шли на базар или возвращались с него с корзинками овощей, рыбы и мяса. Если в деревне пахло компостом и хлевом, то город наполнялся вонью помоев, выливаемых на улицу, протухшей рыбой и мясом, гарью из труб и потом прохожих.

Рынок располагался в центре города и к нему шла главная дорога, по которой могли проехать две телеги и были дорожки для тех, кто ходил пешком. По обе стороны дороги стояли торговые лавки и магазинчики, ютящиеся в первых этажах домов. Было много попрошаек, слезно выпрашивающих грош с протянутой рукой. Маришка старалась не отходить от Дакши, идущего по проезжей части и ведущего лошадку за узду. То и дело им приходилось отходить в сторону, пропуская спешащих всадников или несущиеся на рынок телеги с кричащими от негодования возницами. Достаточно часто проезжали кареты с занавешенными окнами, которым уступали дорогу все, включая и недовольных возниц.

Дорога от главных ворот до площади была прямой и загруженной, но все равно чародей с травницей до рынка добрались быстро. Выложенная камнем площадь представляла собой неправильной формы фигуру, походящую на круг. В Центре находилась небольшая рощица с искусственным водоемом и лавочками рядом. Около рощицы стояли кареты, ожидающие, когда важные особы нагуляются и решат вернуться домой. Рощицу облюбовали голуби, подкармливаемые с барской руки пшеном и хлебом.

С правой стороны от рощицы гудел рынок. Народу здесь было огромное множество. Казалось, что треть города сейчас покупала или что-то продавала. Люд был самой разной масти. Среди трех рядов торговых прилавков прогуливались молодые и старые, мужчины и женщины, в шляпах и с лысой головой, с набитой до отказа корзинкой и пустыми руками. Всюду кричали торговцы: «Лучшая морковка! Только с грядки!», «Щучка свежая! Щучка жаренная с чесночком!», «Кому нужна щука, когда здесь копченая свининка!», «Ожерелья от наговора!», «Травы! Волшебные травы! Выпьешь настою – ночью жинке спать не дашь!», «Деревенский самогон! Прошибет на раз!», «Будь на высоте! Купи лошадь!»

– То что надо, – услышав зазывалу, направился Дакша к большому месту с деревянным загоном. В загоне стояли три лошади, пожевывающие сено. Зазывала сложив руки около рта, подзывал клиентов.

– Привет, – обратился к нему Дакша. – Лошадей покупаешь?

Зазывала-продавец остановился горланить и присмотрелся к лошади, недовольно щуря глаза, словно смотрел на самую плохую скотинку в своей жизни. Смотрел он долго. После, по-прежнему ни чего не говоря, подошел ближе и полез лошади в рот. Что-то прокряхтел, сплюнул под ноги, похлопал ее по спине и бокам, ощупал колени и подергал за гриву, от чего животное недовольно фыркнуло.

– Такую-то? – заговорил продавец, сплетая руки на груди. – Разве нужна мне такая лошадина? Ей лет десять, да и пахал ты на ней, видать. Мож еще и дрова возил? Испортил ты лошадку, дружок.

– Брать будешь? – переспросил Дакша, поглаживая встревоженную толпой лошадь.

– Десять кун, – почесал шею торгаш. – Больше не дам. Хер еще знает продам ли.

Не успел Дакша ответить, как Маришка выступила вперед, смотря на торгаша так же, как он на лошадку.

– А этих за сколько продаешь? – указала она на загон, где стояли лошадки, ни чуть не лучше чем та, что продавал чародей. – Сто кун поди заламываешь?

Торгаш надулся, точно тесто в кадке и недовольно ответил рыжей:

– Не твое это дело! На этих-то ни кто не пахал да и молодые они, не то что ваша. Пятнадцать могу дать и это крыша.

– Ха! – возмутилась Маришка. – Да ты в лошадях похоже разбираешься так же, как я в делах политических! Не видишь, что ли? На этой коняке не пахали. Она в повозку была запряжена, а возили на той телеге задницы и сено! Видишь какая стать?.. А-а-а! – махнула она рукой. – Пойдем, этот молодчик нас за дураков держит!

Дакша решил полностью отдать инициативу в руки бойкой травницы и пошел вслед за ней, уводя цель торговли за узду. Сделали они не больше пяти шагов и за их спиной торговец нервно выкрикнул:

– Тридцать, мать вашу!

– Шестьдесят или мы уходим! – выстрелила точно из арбалета Маришка. – По рукам?

Торговец покраснел от напряжения, переводя взгляд с лошади на Маришку и обратно. Потужившись еще с минуту, он махнул рукой со словами:

– Будь по-вашему! Обобрали таки меня!.. Заводи в загон!

Уведя Дакшу поодаль от прохожих, он вручил ему увесистый кошель из тряпки, завязанный сверху бечевкой.

– Шестьдесят, шестьдесят! – усмехнулся торговец, смотря, как тот подкидывает кошель на руке, примеряя его по весу.

– Спасибо, – подкинул Дакша кошель в руке и отправил его в карман. – Удачно продать животинку.

– Да уж тут придется постараться, – ответил торговец, возвращаясь к загону и начиная выкрикивать: «Будь на высоте! Купи боевого коня! Только у меня, только сейчас! Боевой конь!»

– Интересно, найдутся дураки? – остановился Дакша, удивляясь наглости торговца и тут же увидел троих заинтересовавшихся.

– Главное правильно преподнести, а там уж только цену набивай, – улыбнулась Маришка, направляясь дальше по рынку, выискивая прилавок с одеждой.