Текст книги "Крупицы магии. Каждый сам за себя. Фэнтези"

– Да… Но теперь его убийца, благодаря тебе, будет казнен… Мой… мой сын… Он будет отомщен… Спасибо.

Дакша вновь кивнул, прячась за дном кружки с пивом. Женщина уже хотела уходить, как Дакша вдруг спросил у нее:

– А ребенка давно он украл?

– Какого ребенка? А, ну да… Три дня назад, – выговорила женщина. – Так ее и не нашли… Стража сказала, что искать уже нет смысла… Убил, наверное! Для чародеев же это в порядке вещей…

Женщина вновь разрыдалась и быстро покинула таверну в тишине, которая тут же заполнилась прежним жужжанием. Вслед за ней вышел на темную площадь и Дакша. Вечер был стар. Луна еще не вышла, а солнце уже скрылось и от того на улицах стало темно. Чародей подышав чистым вечерним воздухом и направился в сторону южной улицы.

Выпью до дна

Но разве может чародей являть добродетель, коли ему добро чуждо? Не раз их братия детей из деревень воровала… Бездыханные тельца потом в грязи валялись и в глазах их пустота таилась…

Улица так же была темна, лишь вдалеке мелькали факела стражников, патрулирующих улицы Каменки. Факелов было не мало. Лишь на одной улице чародей насчитал троих и можно было предположить, что в тюрьме было около восьми человек. Дакша увязался за одним из стражников, держась поодаль и прячась каждый раз, как тот поворачивался, чтобы пойти в другую сторону. Слежка затянулась на час, а может и дольше. За это время стражник около пяти раз отпивал из фляжки, что хранил за пазухой и два раза поливал фундамент домов. Наконец-то слежка перешла в следующий этап и стражник побрел по южной улице. По пути он встретился со сменяющим его коллегой и еще около четверти часа они что-то обсуждали, громко хохоча. Выпив из фляжки, они разошлись и чародей пошел за пошатывающимся законником.

В конце концов он оказался на окраине Каменки, где стояло каменное, двухэтажное здание, огороженное забором в десять локтей. Подвыпивший страж порядка остановился около ворот и начал о чем-то разговаривать со стражником несущим пост. Дакша, тихо ступая в тени дома, прошмыгнул между домом и тюрьмой и оказался с другой стороны. Забор здесь был сплошной и перелезть через него было не так-то и просто, но другого прохода чародей не видел. Отойдя на десяток шагов, он разбежался и оттолкнувшись от камней забора, зацепился руками за край. Подтянувшись, Дакша проверил что находится по ту сторону и не увидев ничего кроме какого-то хлама, темнеющего в ночи, перемахнул через стену, мягко приземлившись. Перед ним оказалась дверь, ведущая внутрь здания. Дакша прижался к стене, прислушиваясь, но ни чего кроме хохота стражника у ворот не услышал – стены были слишком толстые. Отстегнув меч с ножнами от пояса, чародей попробовал приоткрыть дверь и она оказалась незапертой.

Внутри тюрьмы пахло сыростью и было темно, лишь пара масляных ламп висели на стене, разжижая мрак. Дакша оказался в небольшом коридорчике, конец которого вел к лестнице на второй этаж. Пройдя по нему, Дакша заглянул за угол и тут же прижался к стене, услышав шаркающие по каменному полу шаги, направляющиеся к нему. Через мгновение шаркающий вышел и только повернул в коридор, как получил молниеносный удар в кадык, а как только согнулся то по затылку локтем. Чародей едва слышно чертыхнулся, затащив потерявшего сознание стражника в глубь коридора. Более ни кого на первом этаже не было. Коридор уходил на второй этаж и к главному входу, где посередине комнаты на столе таяла свеча, бросая свет на стенд с дубинками, шлемами и факелами. Дакша аккуратно снял один из шлемов с забралом, сдул с него пыль и пошел к лестнице на второй этаж. По его подсчетам на втором этаже должно было быть не менее пяти человек. Неслышно вытащив меч из ножен, он поднялся по лестнице и услышал негромкую речь. Разобрать было трудно и чародей глубоко вздохнув, вышел из-за стены. Кончики пальцев привычно закололо и к его удивлению в длинном коридоре оказался всего один человек – Леонид. Командир стражи не услышал легких шагов Дакши.

Он сидел на деревянном табурете, перед решеткой одной из камер, поигрывая ножом в руке.

– Уж лучше медленный костер под тобой развести, – негромко говорил Леонид. – Всегда интереснее, когда преступник дольше мучается. А так сгоришь под снопом сухой соломы за минуту и что?

В ответ раздалось глухое мычание, окутывающее все помещение.

– Вот именно, – улыбнулся капитан, перекинув нож в другую руку. – Ни какого зрелища… Хотя, тебя за смерть девчонки стоит насадить первым делом на кол, а уж потом сжечь, подпалив облитый маслом кол. Ха! Вот тут ты заворочаешься! Ни какая хренова магия твою жопу не потушит! Что за!..

Леониду нужно было отдать должное – вскочил он молниеносно с ножом в руке, но преимущество было на стороне чародея и мечом он выбил нож из рук капитана, а следующим ударом ножны впились в его колено. Леонид вскрикнул, падая на пол и тут же получил ногой по челюсти, обмякнув около табурета.

Дакша осмотрелся и не найдя ни в одной из камер еще кого-либо, обыскал капитана, найдя на его поясе ключи. Отперев камеру, он, как и ожидал, увидел лежащего на соломе седоволосого чародея, связанного по рукам, с кляпом во рту и повязкой на глазах.

– Регенерировал? – посмотрел Дакша на руки чародея, увидев два пальца со сросшимися костями. – Да ты полон магии, как-никак!

Перерезав путы на ногах и содрав повязку с глаз пленника, Дакша поднял его за ворот плаща, поставив на ноги.

– Видишь? – продемонстрировал Дакша блестящее в редком свете лезвие меча. – Со сломанными пальцами ты многого не наколдуешь, а я в случае чего отрублю их одни махом. А теперь пошли, если жить хочешь!

Седоволосый послушно зашагал, шевеля сведенными от веревок ногами. Вместе они спустились вниз по лестнице и пробежав по коридору, вышли к стене на заднем дворе тюрьмы. Выбора не было и Дакша подставил руки седоволосому, после чего резким рывком выбросил его вверх, помогая уцепиться за край стены. Разбежавшись, он и сам ухватился за стену, но тут же нога чародея врезала ему по лицу, сбросив вниз на хлам. Старые столы и всякая рухлядь предательски грохнула под весом Дакши.

– Что там случилось? – раздался голос стражника у ворот. – Эй!

Дакша поднялся, сбросил шлем и перелез через стену. Краем глаза он увидел, как беловолосый чародей бросился прочь в поле, скрываясь в посевах ржи. Погоня была за спиной и Дакша бросился вслед за убегающим. Хоть седоволосый и был связан по рукам, а бежал на зависть быстро. Когда Дакша добежал до поля, то позади громогласно прозвучало: «Тревога! Тревога! Пленник сбежал!»

Чародей быстро забежал на небольшой холм в другом конце поля и съехал с него, скрывшись из глаз всего на мгновение. Дакша пересек поле очень быстро и вскоре за спиной седоволосого звякнула сталь, выброшенная из ножен. Чародей остановился, поворачиваясь к настигнувшему его противнику.

– Хочешь драться?! – прорычал он вскидывая развязанные руки. – Тогда на площади ты застал меня врасплох. Больше этого не повториться!

– Будешь драться со сломанными пальцами? – принял Дакша боевую стойку, держа в правой руке меч, а в левой – ножны.

– Тебе и этого хватит! – рыкнул седобородый, направляя на противника кривые пальца.

Дакша был глубоко поражен, получая мощнейший удар энергии в грудь, едва не повалившей его на землю. Будь у чародея все пальцы целы, то Дакша уже лежал бы если не мертвый, то без сознания. Урок был выучен и он ловко отпрыгнул от очередного удара энергии, сокращая расстояние. Но и седоволосый не собирался сдаваться и меж его пальцев сверкнули искры. Дакша бросился в атаку, на ходу выговаривая заклинание. Не успел. Одна из молний ударила его в предплечье, парализовав мышцы и выбив меч из рук. Вторая впилась в живот, скрутив пополам и прижав к холодной траве. Шаги освобожденного пленника направились к корчащемуся от боли чародею.

– Я же сказал, что не повториться! – победоносно оскалился маг, вновь ударяя молниями.

Сломанные пальцы сделали свое дело и заклинание исказилось, ударяя в сотворившего его чародея. Вспышка! Треск! Седоволосый лежал кряхтя от страшных судорог.

Перебарывая скованные болью мышцы, Дакша поднялся, дрожа всем телом.

– Рано обрадовался! – поднимая меч и приставляя его к горлу мага, проговорил он. – Не бойся, убивать не стану.

В следующее мгновение Дакша направил руки на чародея и серебряные нити с большим трудом потекли из его груди к пальцам Дакши. Чародей рычал, пытался сопротивляться, цеплялся за грудь ногтями, но остановить уже ни чего не мог. Его вдруг начало поднимать над травой в воздух, удерживая лишь тонкими, серебряными нитями. Дакша стоял высоко запрокинув голову и с огромной скоростью осушал чародея, преобразующегося на глазах. Борода мага стала реже, белесые волосы на голове поредели, оголив череп со старческими пятнами на них. Он усох на глазах, превращаясь в немощного старика, одежда на котором висела мешком.

– Х-хватит! – взмолил он старческим, дрожащим голосом.

Дакша с трудом опустил его на землю и прервал осушение одним кратким движением рук. Остатки серебряных нитей вернулись в грудь охающего старика. Дакша же возвышался над ним и чувствовалось, как воздух вокруг него слегка вибрирует, а от тела расходится едва заметное свечение.

– Что ты наделал! – выдавил старик и из его старых, морщинистых глаз побежали слезы. – Посмотри на меня… О боже… Ты… ты убил меня…

– Вовсе нет, – убирая меч в ножны, ответил Дакша. – Я мог тебя убить, но не сделал этого. Тебе на вид лет этак семьдесят. Хорошо сохранился…

– Мои… мои пальцы, – всхлипывал старик, держа перед собой вывернутые в разные стороны кости. – Что мне делать?

Дакша не ответил, лишь присел около дряхлого старика и провел рукой по его изломанным костям.

– Не нужно благодарностей, – поднялся чародей. – Будь здоров, старик.

– Убей! – хрипло раздался голос умоляющего старика. – Не мучай! Нет мне жизни без магии!

– Не стану. Бывай.

***

Риги очнулся от того, что услышал чей-то голос, откуда-то снизу. Встрепенувшись, он сел на койке и пару секунд осознавал где находиться. За окном на ночном небе светила луна.

– Сам проснулся, – раздался голос травницы, стоящей около кровати. – Хорошо. На-ка, выпей.

– Это еще чего? – недовольно повел гном носом над кружкой с густой жидкостью. – Воняет, что мои портянки!

– А я уж думала, что для тебя их запах приемлем, – ответила травница, перейдя к столу, где были разложены десятки пучков трав. – Я-то весь день их нюхаю. Придется потом комнату проветривать.

– В пути долго я, – буркнул смущенно гном, залпом опрокидывая содержимое кружки. – Спасибо тебе. Я уж чувствую себя лучше, чем когда был здоровый. Хе! Как тебя отблагодарить, красавица? Может деньжат или чего починить? Руки у меня золотые.

– Лежи, – резко оборвала травница, раскладывая пучки. – Ни чего мне не надо. Завтра с утра уезжай с другом – вот и вся благодарность.

Риги поворочался на кровати, наслаждаясь мягкостью, коей так не хватало в дороге. Травницу он более ни о чем спрашивать не хотел. Уж больно резко да сухо она ему отвечала. Решив попытаться уснуть, гном ворочался с боку на бок, но так и не вышло сомкнуть глаз и он повернулся на бок, наблюдая за тем, как ведунья аккуратно раскладывает травы в маленькие корзинки, в свете тусклой масляной лампы.

Однообразие ее действий продолжалось с полчаса, как вдруг она замерла, словно что-то почувствовав, а затем быстро пошла к окну. С минуту она всматривалась в освещенную луной улицу и вдруг вздрогнув, бросилась к двери. Риги вскочил с кровати в одних кальсонах и схватил в руку табуретку, видя не наигранную тревогу девушки.

Дверь распахнулась так быстро, словно на улице был шторм и ударом ветра ее просто выбило. В тусклом свете появилась мужская фигура. Травница отстранилась в сторону, а Риги шагнул вперед, бросив в незнакомца табуретом. Тот поймал его на лету за ножку.

– Успокойся! – громогласно приказал знакомый голос. Это был Дакша.

– Напугал-то, сучий потрох! – возмутился гном, подтянув кальсоны. – Чего вламываешься, точно к себе в хату?

– Разговор у меня к Маришке, – поставив табурет на пол, и закрыв дверь, сказал чародей. – Садись, травница.

Ведунья и не думала подчинятся, схватив со стола небольшой ножичек, которым обрезала коренья трав. Она отступила в дальний конец комнаты, прижавшись спиной к печке и держа оружие впереди себя.

– Ты ее не получишь! – зарычала она, перехватив нож покрепче.

Дакша ни чего не сказав, пошел на травницу и поймав ее замах, отобрал нож, выбросив его в сторону.

– Сядь, – приказал он, притащив Маришку к табурету. Она нехотя села, сверкая зелеными глазами.

– Что ты делаешь? – растеряно спросил Риги, подкрутив масляную лампу, чтобы было больше света. – Совсем сдурел?

– Не вмешивайся, Риги, – отрезал Дакша, садясь на табурет напротив травницы. – Девочка в подвале?

Маришка вскрикнула и бросилась на Дакшу. Он лишь махнул рукой и она в момент замерла на стуле.

– Я в десятки, если не сотни раз тебя сильнее. Отвечай на вопрос: девочка в подвале?

Маришка молчала, скованная магией чародея. В глазах ее был страх, ненависть и презрение.

– Не тронь ее! Она не виновата, что такой родилась! Оставь ей жизнь, пожалуйста…

Дакша покачал головой, переведя взгляд на Риги.

– У вас всех представления о магах одинаковые? С чего вы взяли, что я убиваю магических детей? Наслушались сплетен, черт вас дери!

– Как ведете себя, такие и слухи, – уселся Риги на край кровати. – Значит не снился мне детский голос… А я-то думал, что это знамение и пора мне семью заводить. Хе!

Дакша повел рукой, снимая заговор с Маришки и усевшись поудобнее, заговорил:

– Когда я подъехал к твоему дому с Риги на телеге, то тут же почувствовал покалывание в пальцах. Покалывание сильное, такое не могла выдать одна лишь травница полукровка. Когда же ты меня выставила меня из дома, то я заподозрил, что скрываешь сильный магический сосуд. – Маришка слушала его внимательно и более не пыталась напасть. – После, на площади я увидел, что люд обступил чародея, обвиняя его в убийстве ребенка.

Так вышло, что чародеи пополняют запас магии за счет других чародеев или магических детей и мне это было нужно. Я не мог осушить его прилюдно и пришлось импровизировать… Пришлось обезвредить и сдать страже, после чего дождаться ночи. Затем я встретился с тобой в таверне и ты продолжила меня выгонять из поселения, а когда я наложил на тебя наговор, то ты его прервала с легкостью. Откуда магия у полукровки в городе, где магия была только в том седоволосом чародее? Лишь тогда я понял, что магическое дитя у тебя. Именно от его энергетики и кололо мне пальцы. Скажу по правде, я думал вы с магом в сговоре. Похитили ребенка и теперь ждете когда страсти утихнут, чтобы его осушить. Кстати, магик высушен.

– Вот так да, – напомнил о себе Риги, громко почесав бороду. – Ты его убил что ли?!

– Нет, – покачал головой Дакша. – Забрал из него магию, сделав его тем, кем он является на самом деле.

– Кем же? – заинтересованно спросил гном.

– Старцем.

– Ты забрал его жизнь, – фыркнула Маришка. – Сейчас все его старые раны откроются, а жалкие крупицы магии, которые ты оставил, не смогут поддержать в нем жизнь. Так что ты его убил!

– Я забрал магию, – ответил Дакша спокойно. – Он остался жив и что с ним будет дальше – его судьба. Так вот, – продолжил он рассказ, – лишь увидев, как ты защищаешь девчонку, я понял – ты о ней печешься. Оберегаешь и при этом осушаешь… Единственное, что я не понял, так это почему маг отдал тебе дитя, а сам был готов умереть, лишь бы не выдать травницу-полукровку? Посвятишь?

– Не твое дело, – вздернула травница нос выражая призрение.

– Ясно, – поднялся на ноги Дакша с легкой улыбкой на лице. – Смотри, Риги, как безответная любовь губит. Чародей влюбился в милую рыжеволосую травницу и даже преподнес для нее дар в виде магического ребенка, которого выкрал в этом же городе. Да, вот такая у магов спорная романтика. Сам поплатился собственной магией и практически жизнью. Смешно и печально, как ни крути… Я посмотрю на девчонку.

Травница вновь бросилась на чародея и вновь он приковал ее взмахом руки.

– Неугомонная. Риги, приведи девочку, будь добр. Вход в подвал около печки. Не бойся – девочке не наврежу и в дар ни кому преподносить не буду.

Гном спрыгнул с кровати, подтянул кальсоны и пошлепал голыми ногами по деревянному полу. Через минуту он появился из подвала, ведя за собой маленькую черноволосую девочку, испуганно озирающуюся по сторонам и крепко схватившуюся за сарафан. Увидев Маришку, она бросилась от безвыходности к ней. Дакша не мог поверить в то, что за каких-то несколько дней ребенок привык к похитительнице.

– Надобно вернуть ребенка родным, – нахмурился Риги, одеваясь в свое шмотье, лежащее около кровати.

– Нет, – покачал головой Дакша. – Если вернуть родителям, то случится горе. Травница справится… Правда?

– Справлюсь, – прошипела Маришка, по-прежнему прикованная к табуретке.

Дакша взмахнул рукой в очередной раз освобождая чародейку от скованности и кивнув ей, направился к выходу, оставив на столе двадцать кун. Риги поспешил за ним. прыгая на одной ноге с полу натянутым сапогом.

Гном быстро вывел из-за дома лошадь и вскоре Дакша уже сидел в телеге, управляемой Риги. Гном погнал лошадку и только они отъехали от дома, как впереди увидели плетущегося старика, в мешковатой одежде и редкими, длинными волосами на голове.

– Зря пришел, – напугал Дакша старика с телеги. – Любовь зла, а безответная любовь – жестока.

Старик ошарашено посмотрел в ответ, так и не найдя, что сказать.

***

Прошло три дня с того момента, как в Каменке люд выступил против мага и посадил его в тюрьму, а после какой-то человек освободил его из камеры. Капитан стражи сообщил, что нападавших было трое и он успел одного подранить, но пособники оглушили его и освободили заключенного. Страсти потихоньку утихли. Все поселение для верности прочесали, но так и не нашли ни кого из преступников.

Леонид каждый день заходил в таверну, спрашивая о произошедших событиях, но ни чего интересного не узнавал. Единственное, что его заинтересовало, так это седой старик, напивающийся в углу. Ни кто не видел, как он приехал в Каменку и ни кто не видел, чтобы он выходил из-за стола, если только по нужде или уходил в комнату спать. На вопросы он отвечал сухо и грубо, дыша двухдневным перегаром. Вскоре на него прекратил обращать внимание и Леонид.

Прошло три дня и в Каменку заявились пять конных путников. Все вооруженные, в темных плащах, как один. Остановились они в таверне. Пили много, ели – не меньше. Постоянные посетители таверны уже поняли, что лысый, с широкими усами был за главного – когда он говорил остальные старались молчать.

В первый же день к пятерке путников присоединился и дряхлый старик, пьющий три дня. Говорили они тихо и долго, а старику постоянно подливали, чтобы язык его не переставал двигаться. Был среди пятерых незнакомцев и еще один пожилой мужчина с густой белой бородой и белыми волосами. Он хоть и выглядел стариком, но двигался и говорил не хуже молодого. Этот сразу облюбовал выпивох, не жалея для них пива. Сам же он не пил.

Как только наступил вечер, то пятеро путников и дряхлый старик, покачивающийся от выпитого, вышли из таверны и окунулись во тьму.

***

В этот день капитану стражи пришлось встать очень рано. Ночь была в самой силе. Накинув кожаные доспехи, он пригладил светлые волосы и сел на подготовленного коня, направляясь к дому травницы.

Дверь в дом Маришки была широко распахнута. В самой же хате все перевернули вверх дном, но не это заставило Леонида поежиться. На столе он увидел тело, которое подвергли пыткам. Кто-то из стражи признал в убитом оборванца, что жил в городе попрошайничеством. Паренька замучили до смерти водя острым лезвием по всему телу, пока он, видимо, не сказал желаемого мучителям. В конце концов ему воткнули нож в грудь.

Как оказалось травница исчезла. Она ушла в спешке, оставив свои травы на грязных половых досках. Леонид уселся на табуретку и надув щеки, тяжело выдохнул, не понимая, что происходит с его тихим поселением, где в пьяной драке ножом-то пыряли раз в неделю.

Развилка

Маги натура природе чуждая! Кто хоть раз глазами своими лицезреть смел, чтобы мышь какая молнию, да пламя из ничего создавало? Ни веток тебе, не факела, а прям на ладони!

До Гномовых гор осталось полдня пути и Риги с Дакшей решили сделать привал перед последним рывком. Сведя лошадку с тракта, они остановились около небольшой речушки у каменистого берега. За долгие годы река образовала заводь с чистой водой, обрамленную камнями. На этом пристанище приятели доели последний провиант и искупались.

Дакша сидел в воде добрый час, оттирая песком дорожную пыль и засохшую кровь. Гном же лишь слегка окунулся и выбрался на солнышко сушить бороду. Оба разложили на камнях сушиться одежду, сидя около берега в чем мать родила.

– Думаешь с ребенком все будет в порядке? – заплетая бороду в две толстые косы, спросил Риги. – Она же на половину маг…

– А я на все сто чародей, – остановившись полировать клинок, ответил Дакша. – Но я же не стал осушать того ребенка, верно?

– Верно, – покивал гном. – Сильно пошатнулось мое мнение о магах. С одной стороны ты осушил того чародея, приговорив его к смерти, а с другой – не тронул дитя. А ведь дитя-то более простой способ, так?

– Ага, – встал Дакша, чтобы проверить высохли ли штаны и куртка. – Еще чуть и высохнут. Солнце вон как печет!.. Эх… Были времена, Риги, когда магия в этом мире струилась отовсюду. Маги были чуть ли не богами. Каждый, даже самый неумелый чародей, мог сотворить огненный шторм или вызвать грозу, свернуть гору или воздвигнуть лес. Эти времена прошли. Магия исчезла из мира. Почему? Я не знаю. Знаю только, что она изредка появляется в магических детях или чудовищах. Оборотни, вампиры, гарпии, драконы и другие – это могучие сосуды с магией и лишь из них, такие как я, могут черпать бесценную энергию. Ну, из друг друга тоже можно. Маги нетерпеливы и если мы начинаем осушать сосуд, то это обычно заканчивается смертью для осушаемого. Понимаешь?

– Потому ты не трогаешь магических детей? – вновь начал гном заплетать косу, позабыв о ней, слушая приятеля.

– Да, – кивнул чародей. – Я боюсь. Вдруг не сумею остановиться и тогда на моих руках будет смерть ребенка. Маришка же, она – полукровка. Даже если она не сумеет остановиться, то все равно не осушит ребенка, а лишь заберет из рук несмышленыша страшную силу. Это дитя для нее точно спасительный талисман и уж с кем-кем, а с тем чародеем она сосудом не поделится… Знает, что будет.

– Убедил, – закончил Риги с косами и сверкая голым задом пошлепал за портками. – Можно одеваться. Все высохло.

Через час они уже ехали по тракту, видя перед собой огромный полукруг Гномовых гор, протяженностью более пятидесяти миль.

– Скоро будем на месте! – весело выкрикнул Риги, подогнав лошадку. – Малая родина ждет!

***

Чем ближе к горам, тем меньше деревьев и больше камня. Через пару часов путники уже катили по усыпанной камнями дороге и лошадка шла тяжело. Везде были камни. Куда не посмотри – скалистая местность. И эта скалистая местность начала уходить вниз.

По дороге, где сейчас ехали путники, встречались тяжело груженные телеги рудой, ровными прямоугольниками камня и крытые тентом. Около Гномовых гор было очень много гномов, что не удивительно. Гномы являлись лучшими рудокопами и кирка в их руках поднималась и опускалась куда чаще, чем у человека, пусть и крепкого. Без гномов не возможно было бы ставить укрепления в шахтах, глубоко уходящих в горы.

Гномовы горы были окружены тремя крепостями. Северная крепость являлась самой большой тюрьмой в во всем королевстве Росков. В ней работали каторжники, редко возвращающиеся к обычной жизни. Посередине стояла крепость, где работали большей частью люди, желающие заработать, а после, вернуться домой и отремонтировать хату или купить скот. Гномы здесь встречались редко. Южная крепость стояла на другом конце гор. Там работали гномы и именно там происходила добыча драгоценных камней из глубины гор.

Путники подъехали к перекрестку. Три дороги. На север, на восток и на юг. Риги остановил лошадку, любуясь горами, красоту которых даже усердная работа горняков не смогла уничтожить. Дакша спрыгнул с телеги, поправив меч на поясе и пнув камешек.

– Ну что? – ухмыльнулся Риги. – На этом наши пути расходятся?

– Выходит, что так, – кивнул Дакша. – Ты на Южную?

– Ага, куда ж еще-то? Только там нормальные штольни, не то что в Восточной, а про Северную я уж и не говорю.

– Ну, – протянул чародей руку гному. – Бывай, Риги. Спасибо тебе за все.

– Бывай, Дакша, – улыбнулся Риги, крепко пожимая протянутую руку. – И тебе спасибо. Ладно, дорожки вьются, да иногда встречаются. Мож свидимся. Постарайся не попасть в переделку. Ты ведь не руду приехал колупать, верно?

– Верно, – похлопал Дакша приятеля по плечу. – Постараюсь.

Чародей быстро зашагал по дороге, уходящей чуть в низ к небольшому карьеру, а гном повел лошадь на юг.