Текст книги "Край Света. Невероятное путешествие к Курильским островам через всю Россию и Азию"

Часть 3
Средняя Азия

16 мая
Российско-казахстанская граница

Граница в районе Котяевки оказалась исключительно автомобильной. Это означало, что единственный способ ее пересечь – оказаться внутри автомобиля. Задача усложнялась тем, что все проезжающие мимо машины были забиты до отказа либо людьми, либо вещами, а чаще всего и тем и другим одновременно. К счастью, с нами ехал великий переговорщик. Надев самую милую улыбку из своего арсенала, Настя отправилась на поиски авто, а мы с Вовой сидели и скучали. В памяти мелькали фрагменты событий последних дней, которые мы провели в дороге, огибая с запада Каспийское море.

* * *

– Счастливого пути, – дежурно пожелал мне азербайджанский пограничник, возвращая паспорт со свежим штампом выезда.

Чуть отойдя, я остановился подождать друзей. Следующим к окошку подошел Вова. Пограничник долго рассматривал его документы.

– Где были в Армении? – спросил он.

– В Карабах не ездили, – вдруг ответил Вова.

Я закрыл глаза и внутренне выругался. Ох, зря он это сказал.

– Нагорный Карабах, – процедил пограничник. – Это территория Азербайджана. Если бы вы проникли туда незаконно из другого государства, у вас были бы серьезные проблемы. Конечно же, мы не можем запретить вам посещать другие страны, – ярость в его голосе сменилась злой насмешкой, – но я думаю, что если у вас появятся новые армянские штампы, то могут возникнуть сложности с въездом в Азербайджан.

Послышался щелчок печати.

– Счастливого пути.

* * *

– Эм… А вы что, знаете куда идти?

– Да, мы тут, можно сказать, постоянные гости.

На российско-азербайджанской границе нас снова задержали из-за иранских виз. Солдат, оказавшийся в роли конвоира в допросную, был немало удивлен тому, что мы в курсе, куда поворачивать во всех этих коридорах.

* * *

Ночью начались проверки на дорогах. Автобус, в котором мы ехали из Махачкалы в Астрахань, не раз останавливали, заходили вооруженные люди в военной или полицейской форме, проходили по рядам, внимательно вглядываясь в лица. На одном из постов всех пассажиров выгрузили и отправили проходить через КПП пешком. Заходя внутрь, каждый мужчина первым делам спрашивал себя: «Я точно не сплю?» У одного из столов болтала с коллегами высокая, невероятно красивая девушка-офицер с собранными в хвост черными волосами, доходящими до талии, высокой грудью, которую форма скорее подчеркивала, чем прятала, и лицом инстраграм-модели. Никогда до этого дня я бы не поверил, что такие полицейские бывают где-то, кроме фильмов 18+. Внимание всех мужчин в комнате, чем бы они ни занимались – стояли в очереди на проверку документов или эти документы проверяли, было обращено на нее. Она знала об этом, и было видно, что ей это нравится.

Скоро автобус собрал обратно своих пассажиров, погас свет в салоне, и люди, кое-как устроившись на неудобных креслах, отправлялись в страну снов, полную ночных дорог и красивых девушек-офицеров.

* * *

К вечеру разразилась гроза, за полчаса затопив Астрахань по щиколотку. На многих улицах уровень воды доходил до высоты бордюра, и от проезжающих машин на тротуарах начинался прибой. Подобревший от принятого пива Вова вошел в режим джентльмена и, слегка покачиваясь, как гордый парусник, переносил Настю на руках через самые глубокие водные преграды.

* * *

Бесконечной вереницей мимо ползли машины. Баулы на пассажирских сиденьях, на крыше, в повязанном веревочками незакрывающемся багажнике. Насте пока не везло. Водители качали головами, махали руками и повторяли все одно – «Места нет, места нет». Солнце лениво катилось по небосводу. Было жарко, но свет постепенно превращался в вечерний.

Прошло с полчаса. Настя подошла к очередной машине – и этот водитель отказался. Подошла к следующей. И случилось чудо – водитель согласился. А еще согласился за своего друга – как раз того, к которому Настя подошла до него. Загрузились – я в первую машину, друзья во вторую. Договорились встретиться сразу после перехода, на казахстанской стороне.

* * *

Попрощавшись с водителем Рустамом, с которым мы за все это время обменялись разве что именами, я сел в тени на рюкзак, поджидая своих друзей. Мой молчаливый попутчик тоже припарковался неподалеку. У Вовы с Настей поездка прошла более продуктивно – они успели подружиться со своим водителем и даже уболтали его взять нас до Узбекистана, а это переезд в 800 километров. Как только они пересекли границу и остановились рядом с первой машиной, началось переселение вещей и людей – теперь мы с Вовой должны были ехать в первой машине, а Настя во второй. Мне не понравился такой расклад, и я попытался его опротестовать.

– Послушайте, нехорошо девушке одной ехать.

Друзья-водители только смеются:

– Да не одна она там.

– Все нормально, – уверила Настя. – Я поеду.

Оставалось лишь пожать плечами. Мы покинули границу и отправились в путь по Казахстану. Километры ложились под колеса, а картина за окнами не менялась – со всех сторон, насколько хватало глаз, лежала степь. Дорога, международная трасса Е40, другой конец которой располагался где-то на французском побережье, стала хуже некуда. Машину трясло, а когда солнце скрылось за горизонтом, единственным источником света остались фары редких встречных авто. Грянул ливень. В темноте и дожде мы потеряли из виду вторую машину, и уже не могли сказать – впереди она или позади. Связи не было ни у водителя, ни у нас. Я беспокоился за Настю, которая осталась сейчас одна неизвестно где, и ругал себя последними словами за то, что не настоял, чтобы с ней поехал кто-то из нас.

* * *

– Я что-то не пойму, где они. – Настин водитель стоял на освещенном пятачке у заправки и вертел головой. Второй машины не было видно. Он сел за руль. – Дорога такая… может, они колесо пробили? – Он достал из кармана телефон, взглянул на экран, убрал обратно. – И связи нет. Поехали, чуть назад проедем, посмотрим.

Позади и правда обнаружились две машины с пробитыми колесами. Но нужной не было.

– Хм… Наверное, они не увидели, что мы заехали на заправку, – рассуждал водитель, разворачиваясь, – и уехали дальше. Ладно. Попробуем нагнать.

Ночь. Степь. Чужая страна. Чужой человек. Неизвестно, где друзья. Непонятно, как найтись, где встретиться.

Настя крутила в руках телефон, попеременно набирая то мой, то Вовин номер. Нет связи. Нет связи. Нет связи. Гудок! И, кажется, кто-то снял трубку!

– Вова! Ты меня слышишь? Ты меня слышишь?! – В голосе звучало отчаяние. Тишина. Настя отняла телефон от уха, посмотрела на экран – пусто. Нет связи.

Водитель бросил на нее косой взгляд, стараясь не отвлекаться от дороги, полез в карман и протянул горсть семечек.

– На тебе семечки. Ешь. Успокаивает. – Помолчали. – Тут недалеко есть священное место, – продолжил он после паузы. – Люди останавливаются повязать ленту. Может быть, они ждут нас там.

«Хоть бы это было так!» – подумала Настя.

* * *

Настин водитель вернулся в машину. Вид у него был хмурый. За последние двадцать минут он поговорил со всеми людьми, остановившимися у священного места, но никто из них не видел нужной машины.

– Ну и что мне с тобой делать-то? – повернулся он к Насте.

– Вы меня не бросайте, пожалуйста. Довезите до границы, я очень прошу, только не бросайте меня здесь. Я не знаю, что случилось, но, пожалуйста, мне очень страшно, не бросайте меня.

– Ну… хорошо… – В его голосе уже не осталось ничего, кроме усталости. – Поехали.

* * *

Нагонявший нас автомобиль начал активно сигналить дальним светом. Остановившись, получили весточку – все же второй экипаж отстал и просил подождать. Сразу стало как-то спокойнее. Мы съехали на обочину и включили аварийку. Через полчаса вдалеке появилась машина. Подъехав, она включила поворотник и встала за нами. Дождались.

Из остановившейся машины выскочила Настя, подбежала к нам, распахнула дверь.

– Я здесь! Я в порядке! Я жива! Все хорошо!

– А ты что, куда-то пропадала?

* * *

К утру решили сделать остановку на сон. Рустам моментально отключился за рулем. Сидящий на переднем сиденье Вова последовал его примеру, а я все никак не мог устроиться на отданной в мое распоряжение свободной от вещей трети заднего сиденья. Когда же, найдя методом проб и ошибок более-менее удобную позу рогалика, я отмахнулся от жужжащего над ухом комара и глянул в окно, то порадовался, что мы ночуем в машине. Тепло двигателя созвало кровососущих насекомых со всего Казахстана – десятки комаров сидели на окне и таращились на меня голодными глазами.

К сожалению, герметичность машины оставляла желать лучшего – через непредусмотренные конструкцией отверстия в фюзеляже проникали то ли самые умные, то ли самые голодные комары, и спасаться от них было негде.

17 мая
Где-то в Казахстане

Поднявшееся солнце осветило две машины посреди бескрайней степи. Зевая и зябко поеживаясь, мы бродили вокруг, пытаясь размять закостеневшие спины. Пора было ехать дальше. Пейзаж по-прежнему не радовал разнообразием – плоская, как стол, равнина насколько хватало глаз. Развлекались разговорами.

– Парни, – обратился к нам Рустам, – а у вас жены есть? Нет? Ну и правильно, в принципе, молодые еще. Знаете, как говорится – если у тебя нет жены, значит у кого-то их две, хах! У меня вот три.

– Э-э-э… в смысле одновременно? – удивился Вова.

– Ну да. У нас можно. Ну то есть по закону, конечно, нельзя, но можно по обычаям. Вот у меня три жены в разных городах. – Рустам помолчал, задумавшись, затем продолжил: – Народили мне семь детей. Эх… Денег нет теперь. Посмотри, что ношу! – Он подергал себя за ворот старой куртки. – Не хватает себе на приодеться, все на детей. Ну да ладно, жизнь.

– А жены знают друг про друга?

– Знают, конечно. Они знакомы.

– И не ревнуют?

– Да кто ж их разберет? Может, и ревнуют.

* * *

Наши пути разошлись у села Бейнеу. Парни уехали в сторону Актау, а мы остались ловить следующую попутку к узбекистанской границе и обеспокоенно поглядывать на небо – легкая утренняя дымка сменилась тучами, быстро наливающимися чернотой. Повезло, ждать машину пришлось недолго.

– Надеюсь, успеем до дождя. – Водитель тоже посматривал на небо с тревогой. – Тут если начинается дождь, то все останавливается. Видишь, дорога какая. – Он кивнул на шуршащую под колесами грунтовку. – Если дождь пойдет, развезет. Застрять можно.

* * *

Шел ливень. Останавливаться было поздно, пережидать негде – он застал нас посреди ничего, на равном расстоянии от границы и любой другой цивилизации. Оставалось только ехать вперед. Дорога стремительно превращалась в месиво. Печальные грузовики, которых мы время от времени обгоняли, уходили в землю уже на пару десятков сантиметров, но продолжали ползти.

* * *

Казахстанские пограничники, молодые парни, пропустили нас практически без досмотра. Один поинтересовался у Насти:

– С мужем путешествуешь?

– Да, вон он, прошел только что, – указала она на меня.

– Этот? А чего усатого не выбрала? – Он наклонился к самому Настиному уху. – Усатые куннилингус лучше делают!

Ближайший сослуживец заржал, другой смутился, нырнул в каморку и вернулся из нее с пачкой печенья. Протянул ее Насте:

– Вы извините этого пошляка.

– Знаете, – пунцовая Настя догнала нас с Вовой, – по-моему, это первый случай в моей жизни, когда пограничник смог меня смутить.

На узбекистанской части границы все не в пример строже. Под внимательными взглядами таможенников пришлось полностью перебрать рюкзаки. Рассказать про каждую таблетку из аптечки, что это и от чего. Затем начался просмотр гаджетов – в Узбекистан запрещено провозить порно, и наши телефоны и нетбук проверялись на наличие оного.

И вот мы ступили на землю Узбекистана. Дождь уже закончился, но землю эту развез порядком. Через несколько шагов сандалии стали вдвое больше и тяжелее от налипающей грязи. Солнце клонилось к степи, ничего похожего на автобус не обнаруживалось. Водители грузовиков устраивались на ночь, надеясь, что к утру дорога немного просохнет. Пришло время искать ночлег и нам.

– Спать в палатке отказать! – Вова был непререкаем. – На монгольской границе у нас случай был: ночевали в палатке, ожидая открытия перехода. Утром просыпаемся – рюкзака моего брата нет. Украли ночью из-под тента. Брат остался вообще без вещей – только спальник и одежда, какая на нем была. Ну, я говорю: «Не расстраивайся, что без рюкзака остался – будешь мой таскать». – Вова хрипло рассмеялся. – Он потом еще и штаны единственные подрал, скатившись с горы. Все у меня новые клянчил.

– А ты зажал?

– А что я? Это его жопа их порвала.

– Можно напроситься в фуру, – предложила Настя. – Ну, точнее, в несколько. У них там по две кровати в кабине, а ездят в основном в одиночку, чтоб денег больше заработать.

Мне как-то не улыбалась перспектива напрашиваться в гости, тем более что после двух дней автостопа хотелось уединения, хотя бы в рамках нашей компании. Единственным ближайшим оплотом цивилизации выступало небольшое кафе, туда я и направился.

– Не подскажете, можно у вас переночевать? – задавая этот вопрос, я предполагал расстелить спальники где-нибудь в уголке.

– Да, можно. Там сбоку комната есть, в ней три кровати.

* * *

– Ну-у-у… уютно…

Комната, судя по всему, редко видела гостей и по основному профилю служила складом барахла. Кровати из-под него пришлось выкапывать, зато мы обзавелись личным жильем, да еще и по цене около 300 рублей на всех.

Очень хотелось есть, но кухня в кафе уже закрылась. И так бы и пришлось нам заглушать бурчание желудка чаем, но тут жестом фокусника Настя извлекла из рюкзака подаренную ей в извинение пачку печенья. Самого вкусного в мире печенья.

18 мая
Казахстанско-узбекистанская граница

Нельзя не любить обменный курс, думал я, попивая утром чай, чашка которого обошлась мне в пять рублей. Настя как главный специалист по общению с людьми отправилась опрашивать дальнобойщиков, не хотят ли они нас подвезти, а мы с Вовой сидели и гоняли чаи, поглядывая на спальный мешок, лежащий у стены.

Вскоре мешок зашевелился, и из него появилась взъерошенная голова.

– Привет, – поздоровалась голова, поймав наши взгляды. – Я Данил.

Данил приехал ночью и сегодня собирался перейти в Казахстан и двинуть дальше в сторону дома. Путешествовал он еще бюджетней нас, передвигался исключительно автостопом, ночевал или в гостях, или на свежем воздухе.

– Слушай, такой вопрос, – начал я. – Читал, что в Узбекистане иностранцу необходимо делать регистрацию либо постоянную, либо временные в гостиницах раз в несколько дней. Ты как делал?

– Да-а-а… – протянул Данил, почесывая затылок. – Я, честно говоря, вообще не делал ничего. Не регистрировался ни разу и в отеле ни разу не останавливался.

– А как же ты сейчас выезжать будешь?

– А черт его знает. Как-нибудь выйду. Все равно у меня денег нет, что они меня, запрут тут, что ли?

* * *

Желающих брать стопщиков на границе не нашлось. Сидеть в грязи надоело, чай уже не лез. Попрощались с Данилом, обменялись контактами, чтобы узнать потом, как отнеслись пограничники к отсутствию регистраций и можем ли и мы на них забить. Взвалили на плечи рюкзаки и, побулькивая, отправились в путь. До Ургенча было добрых шестьсот километров по не самым заселенным в мире местам. Не знаю, сколько из них мы успели пройти. Под палящим солнцем казалось, что никак не меньше половины, но есть подозрение, что на самом деле километров пять. Кстати подвернувшаяся «Газель» дорожных рабочих согласилась провезти нас весь оставшийся путь за скромную сумму. Что-то вроде пятисот рублей на всех.

* * *

Через некоторое время равнина цвета земли сменилась травяным морем, и больше не менялось ничего. «Газель» ехала по бесконечным степям, я то проваливался в сон, разлегшись на задних сиденьях, то выпадал из него в реальный мир, а за окном оставалось все то же – зеленая трава соединялась вдалеке с синим небом.

* * *

В Ургенч прибыли вечером. «Газель» остановилась на окраине города рядом с чайханой. Это было очень кстати – после дня пути мы валились с ног от голода, а потому заказали всего да побольше. Кроме нас в семейном заведении не было других гостей, и мы быстро стали местной достопримечательностью. В перерывах между бесконечными чашками чая и вкуснейшей самсой из тандыра рассказали всем желающим о путешествии, об Иране и Кавказе.

Пришел сам хозяин – степенный седой мужчина лет шестидесяти. Распорядился принести алкоголя и еды, позвал младшую внучку, чтобы она попрактиковала русский. По его поведению, манере держаться было видно, что он привык к тому, что его слушают, а указания выполняют без разговоров. На язык так и просилось слово «патриарх».

– Вы где собираетесь сегодня ночевать? – спросил Патриарх, когда вечер плавно перетек в ночь.

– Да поставим палатку где-нибудь в поле.

– Так оставайтесь тут. Переночуете на топчане.

* * *

С топчана сняли низкий столик, и получился довольно большой подиум. Мы расстелили спальные мешки. Все разошлись, где-то щелкнул переключатель, и погасли огни.

Я лежал, смотрел в небо, на мелькающие между листвой звезды. Разливалась чудесная, по-летнему теплая ночь. Рядом спали друзья. Уже полтора месяца мы в пути, а сколько еще предстояло проехать…

Дом на карте все еще был гораздо ближе, чем Край Света. Но это больше не пугало. И я уснул.

19 мая
Хива

Как уже упоминалось, в Узбекистане путешественника поджидала одна неприятная особенность – обязательная регистрация. Получить ее можно двумя путями: либо предоставив данные местного жителя, у которого вы остановились, либо ночуя в гостиницах. Регистрации «у местного» хватало одной на все время пребывания, а вот гостиничной только на три дня. Ситуация огорчала нас, тем более что местные были очень гостеприимны, как мы успели удостовериться накануне. Да и далее нас уже ждали в гости каучсёрферы.

А пример Данила зародил надежду, что обязательная регистрация не такая уж и «обязательная». Нужно было выяснить, как прошла его встреча с пограничниками, а для этого – обзавестись сим-картой.

Оформление ее в ближайшем салоне связи резко остановилось на внесении паспортных данных – внезапно выяснилось, что необходим паспорт Узбекистана. Сотрудницы на вопрос: «А как вообще иностранец может купить сим-карту?» – только хлопали глазами. «Что ж, что незаконно в офисе, то в порядке вещей на рынке», – подумали мы. Но и там нас ждало разочарование. Окрестные торговцы и покупатели, бывшие свидетелями наших попыток, удивлялись этим правилам не меньше нас. Буквально через пять минут удивление перешло в действие: «Оформите на меня», – сказал один из них, протянув свои документы.

* * *

Кто бы мог подумать, что в восточную сказку можно приехать на троллейбусе. Таких видов, как в старом городе Хивы, Ичан-Кала, я ждал в Иране, а оказалось, они все это время ждали тут. Все это выглядело как музей под открытым небом. Но что гораздо важнее – это было живым музеем. Под защитой полностью сохранившихся стен и башен теснились сотни домиков, десятки медресе, минаретов и дворцов. Между фотографирующими все и вся туристами сновали дети, возвращающиеся после уроков по домам. Время от времени толпе приходилось раздаться в стороны, пропуская машину – параллельно с туристической жизнью в Ичан-Кале бурлила и жизнь пяти тысяч ее постоянных жителей. Тут даже не приходилось напрягать воображение, чтобы представить себе, как выглядела Хива времен Российской империи – да вот точно так же, как и сейчас. Правда, если начать проверять все даты постройки подряд, то древность несколько уменьшится. Да, в Хиве есть здания, разменявшие полтысячелетия, но большинство дошедших до нас памятников архитектуры все же возведено в девятнадцатом веке, а то и в начале двадцатого. Но учитывая, что из века в век все эти здания строили примерно одинаково, то можно простить им «несредневековость по рождению» за сохранившуюся «средневековость по духу».

На центральной улице, пересекающей старый город поперек, туристический базар – десятки торговцев шерстяными шапками, коврами, чеканными лампами и прочими дарами Востока. Вращая головами по сторонам, мы не заметили, как пролетели от одних ворот до других. Ширина Ичан-Кала чуть меньше 500 метров, длина около 700. Так что через несколько минут после входа в ворота Ота-Дарвоза мы уже стояли у Белой мечети на противоположенном краю города. С ее постройкой связана легенда.

У правившего здесь в середине XVII века Абулгази-хана было девять сыновей, а он очень хотел дочь. Наконец десятым ребенком родилась девочка, названная Ануша. Много лет спустя во время войны с Бухарой Абулгази потерпел поражение в битве и попал в плен. Сыновья не спешили спасать отца, решая более насущный вопрос – кто займет его место на троне. Тогда на переговоры отправилась дочь. Бухарский хан слыл крайне азартным человеком. Ануша заключила с ним пари – если ей удастся удивить хана, он отпустит ее отца.

Получив согласие, она разделась. Бухарский хан удивился. Хивинский тоже. Вообще все присутствующие в помещении, мягко говоря, впечатлились. Ануша была мужчиной. При его рождении придворные не решились огорчить хана, мечтавшего о дочке, и выдали мальчика за девочку. Вернувшись домой, Абулгази сказал: «Я думал у меня девять сыновей и одна дочь, а оказывается у меня один сын», провозгласил Ануша наследником и возвел Белую мечеть в память об этом событии.

* * *

Стоило свернуть с центральной улицы, как пропали туристы и зазывалы. За полдня мы прошли, наверное, по каждому переулку Старого города. Всматривались в детали. Бело-голубая мозаика, глазурь. Резьба по камню. А особенно – резьба на деревянных дверях. Перед каждым вторым домом можно надолго застрять, разглядывая причудливую вязь узоров.

Несмотря на скромные размеры, в Ичан-Кале уместилось множество медресе, мечетей и даже несколько ханских дворцов. Два, если быть точным. И еще один в пяти минутах за стеной. И еще пара в радиусе десятка километров.

Широкий выбор монаршей недвижимости, увы, не говорит о богатстве государства. Хивинское ханство жило довольно бедно. Основной доход приносили грабительские набеги на соседей. Ну и земледелие еще. Но так как вокруг пустыня, то, чтобы тут хоть что-то выросло, нужны каналы. Каждая семья раз в году должна была отправить на их строительство одного мужчину. Командировка эта длилась несколько недель.

Прогулка вынесла нас к стене. В ее юго-западном углу теснились странные каменные штуки, напоминающие сложенные из кирпичей сундуки в метр высотой. Мы пришли на кладбище. В Хиве строго запрещалось проносить покойников через крепостные ворота. С какой стороны городских стен почил, с той и хоронили. Преступить этот закон не мог даже правитель. Ханский родственник, Кутлуг-Мурад-Инак, построил в Ичан-Кале одно из крупнейших медресе и завещал похоронить себя в нем. Однако умереть ему довелось во внешнем городе – Дишан-Кале. Чтобы выполнить последнюю волю почившего и при этом не нарушить запрета, хан приказал разобрать часть стены, а медресе во время похорон официально считалось не входящим в состав города.

Минареты, как и сотни лет назад, оставались самыми высокими сооружениями в Хиве. Я долго не мог понять, что именно в них мне показалось странным. Догадался – форма. В отличие от иранских, у которых диаметр примерно одинаков что внизу, что ближе к вершине, хивинские минареты имели широкое основание и заметно сужались к верхушке. Это придавало им некоторое сходство с трубами ТЭЦ. Необычней всех выглядел покрытый сплошным декором Кальта-Минар. Широкий и короткий, он походил на срубленное дерево. Кальта-Минар должен был стать самым высоким минаретом в городе, но со смертью правителя и главного идейного вдохновителя этого строительства – Мухаммада Амир-хана – стройку забросили. По другой версии, бухарский хан решил нанять этого же мастера, чтобы он построил в Бухаре еще более высокий и красивый минарет. Прознав про это, Амир-хан приказал казнить мастера, как только тот закончит строительство. Эта весть дошла до мастера, и он спешно покинул Хиву в неизвестном направлении.

* * *

Дождавшись темноты, мы отправились в Ичан-Кала еще раз, чтобы посмотреть, как восточная сказка выглядит в подсветке. Никак. В старом городе использовался самый минимум освещения. То, что днем выглядело манящими улочками, обернулось темными подворотнями. В кафе, светящемся неоновой подсветкой, пьяные гости отплясывали под Макарену. Мы прошлись по центральной улице туда-обратно, пожали плечами и отправились спать в хостел. Увы, аттракцион «Сказка Востока» работал только при свете дня.

* * *

Андрей 22:07

Привет. Это Андрей, мы познакомились на казахстанско-узбекистанской границе. Расcкажи, как прошел? Были ли проблемы из-за регистрации?

Данил 0:35

Привет. Проблемы есть, пересечь не смог, завтра суд по поводу депортации. Сказали, задержусь тут еще на неделю как минимум.