Текст книги "Край Света. Невероятное путешествие к Курильским островам через всю Россию и Азию"

19 апреля
Кандован

Даже на скорости в 80 километров в час пейзаж не менялся. Лента дороги, чахлые деревца вдоль обочины, а за ними ни дерева, ни куста, сплошь поросшие травой холмы. Медитативно однообразные ландшафты Восточного Азербайджана (так называется область со столицей в Тебризе) плыли мимо под треки Modern Talking из обширной музыкальной подборки Надера. Эта местность не выглядела как что-то, где можно найти приключения, золото или хотя бы старую добрую поножовщину. Именно по этой причине тут, прячась от монгольского нашествия, и появилась деревушка Кандован. Мы прибыли в нее, свернув в неприметную долину. Слышал, что название переводится как «пчелиный улей». Не знаю насчет улья, но на термитник местами похоже. На весьма комфортабельный, надо сказать, термитник – конусообразные скалы с окошками и дверьми. В некоторых из них живут поколение за поколением уже лет 700. Довольно удобно – захотел себе из однушки сделать трешку – взял кирку и понеслась. Другие жилища расширились наружу пристройками, и порой и не подумаешь, что вот этот небольшой каменный домик на самом деле продолжается в глубь скалы.

Деревня популярна у туристов, как минимум школьников на экскурсию сюда привезли целыми автобусами.

Юные иранки спешили сфотографироваться с Настей всей толпой, мы же с Вовой лишь вздыхали – и почему девушки бегают за ней, а не за нами? Разве что можно было утешиться, мол, это им культура не позволяет. Да. Точно. Это наша официальная версия.

Так как недостатка в туристах нет, то, само собой, в лавках представлена в больших количествах всяческая сувенирная ерунда. Надер завел нас в один магазинчик, обосновавшийся в пещерном доме. Внутри оказалось довольно прохладно и пахло сыростью, но в целом весьма уютно. Этакая пещера-студия. Из маленьких окошек лилось удивительно много света, делавшего еще более яркими красочные ковры на полу. До гладкого потолка без труда можно дотянуться рукой, но комната казалась просторной, возможно, из-за малого количества мебели. Это хозяйственная пещера. Такие используют под магазины, мастерские или, например, загоны для коз, время от времени мекающей толпой проходящих по улицам туда-сюда. Жилые же пещеры за столетия разрослись внутри скал на несколько этажей, чтобы уж точно уместить все семейство.

Вова проворчал, что это все ерунда и слишком туристически. Вот видели бы мы Каппадокию! Хотя ворчал он так, беззлобно и скорее для галочки.

Снаружи деревня совсем небольшая. За пару часов можно исходить ее вдоль и поперек и еще минеральной воды из местных источников попить успеть. Что только в плюс для нас – пора было возвращаться в Тебриз, скоро поезд.

20 апреля
Поезд Тебриз – Тегеран

Когда просыпаешься в поезде и сразу видишь проходящую мимо купе фигуру, завернутую в черное, первое, что нужно сделать, – напомнить себе, что это не дементор, а ты не Гарри Поттер. Второе – доесть полученные от проводника вкусняшки. Билет в купе Тебриз – Тегеран стоит вдвое дешевле верхней боковой из Москвы в Питер, а еще кексы с соком дают и ночной Иран за окном показывают. Соседка напротив залипала в телефон. Вчера при нашем появлении в купе она начала громко о чем-то спорить с проводником. Единственное слово, которое я разобрал, это «харам», и, подозреваю, как-то связано с перспективой ехать в купе с левыми мужиками. Но с билетами особо не поспоришь. Проиграв эту битву, она никак не выказывала своего неудовольствия от нашей компании, правда, и общаться тоже не стремилась.

По пути в уборную встретил в коридоре Настю, болтающую с молодым коренастым иранцем. На обратном получил от нее вводную – сегодня я ее муж.

Вообще, выдать Настю в Иране за кого-нибудь из нас замуж мы решили еще в Москве по нескольким причинам – во‐первых, уменьшить количество приставаний к ней оголодавших в своем пуританском шариате иранцев. Во-вторых, чтобы никакая иностранная мораль не мешала нам всем вместе заселяться ночевать в одно помещение. Дабы никто не ушел обиженным, святую супружескую повинность мы с Вовой договорились нести в графике два через два, и сегодня еще продолжалась его смена. Но так как привыкнуть к своему новому семейному статусу Настя еще не успела, то в растерянности ткнула пальцем в первого попавшегося спутника – вот, мол, муженек. Ох уж эти сверхурочные.

* * *

– Да блин, какого хрена?! – Вова был очень недоволен своим внезапно обнулившимся семейным положением. Вчера он замечательно вошел в роль и прямо излучал гордость и степенность главы семейства, время от времени окликая Настю: «Эй, дорогая мусульманская жена! Не отходи от меня далеко!»

– Ну мы уже никак переиграть это не сможем, – отвечала ему Настя. – У меня и одного-то мужа никогда не было, а тут целых два. Поди вас запомни.

* * *

Новый знакомый представился Алексом и позвал пить чай в вагон-ресторан. Общение шло на смеси английского с пантомимой. Алекс знал фарси, турецкий и таджикский, потому что это нужно для работы, а вот английский практически нет, но в любом случае куда лучше, чем мы знаем фарси, турецкий или таджикский (превзойти нас в этом совсем нетрудно). Несмотря на это, контакт вполне себе наладился, и вот мы уже приглашены в гости. Приглашение весьма кстати – каучсёрфер, который собирался принять нас в Тегеране, перестал выходить на связь. Возможно, мы уже бездомные.

Из глубины вагона-ресторана какой-то парень что-то громко сказал с улыбкой. Алекс, не оборачиваясь, ответил. Новая реплика, новый ответ, но на этот раз Алекс посмотрел на говорившего. Улыбка на лице того стала злой, а потом ушла вовсе. Обмен словами перешел на повышенные тона, Алекс поднялся из-за стола. Время остановилось. Тут бы писать картину – такие эмоции. Мы – в полном недоумении. Алекс, смотрящий исподлобья. Его оппонент со злым и хищным лицом. Напряженные посетители вагона-ресторана. Улыбающийся официант, прислонившийся плечом к стене и наслаждающийся шоу. Время запустилось вновь. И началась драка. Алекс бросился на противника, через секунду к ним присоединились почти все, находящиеся в вагоне. Мимо нас к двери пробежал не прекращающий улыбаться официант. Мы последовали его примеру. «Так, уходим, живо».

Через полчаса поезд прибыл в Тегеран. Идя по платформе, встретили сборную вагона-ресторана по борьбе, беседующую с полицией. Алекс попросил нас подождать – это, мол, ненадолго. Сев на рюкзаки рядом с выходом из вокзала, провели военный совет. С одной стороны, Алекс поначалу показался вроде б нормальным, но драка несколько снизила уверенность в его адекватности. С другой – мы в здоровущем городе без жилья, знакомств, возможности искать и бронировать ночлег через интернет, да и вообще без интернета. Решили подождать полчаса, а дальше отправляться в самостоятельное плавание. Алекс появился минут через пятнадцать вместе с двумя друзьями – смуглым усатым Саларом и светлокожим бородатым Резой. Ну, значит, едем. В такси Алекс куда-то позвонил и затем передал мне трубку – на другой стороне его англоговорящий друг. Тоже неплохой способ преодоления языкового барьера. Друг уверил, волноваться нам не надо, что парни нормальные, адекватные и вообще добрейшие, а драка была потому, что «что-то неразборчивое».

Квартира Алекса располагалась на последнем этаже, можно даже сказать на последнем + 1 – крыша дома опоясывала его жилище панорамным балконом. Отсюда открывался отличный вид на снежную гору, занимающую половину горизонта и ставящую крест на моих представлениях, что Тегеран – это что-то в пустыне. Помимо горы открывался вид на круглосуточные пробки безумного иранского трафика и непримечательную архитектуру спального района. Внутри квартира состояла из двух комнат. Одна совмещала в себе просторную прихожую и кухню, во второй разместилась спальня. Парни уехали по делам, выдав нам запасной комплект ключей и с хохотом крича на всю лестницу «Си ю лэйтер», а мы, кинув вещи, ушли бродить по столице Исламской Республики Иран.

* * *

Одно из самых известных изображений в Тегеране – граффити на стене бывшего американского посольства, изображающее статую Свободы с костяным оскалом вместо лица. При ближайшем рассмотрении рисунок оказался довольно грубой и неинтересной мазней. А вот история с посольством, напротив, весьма любопытна.

После Исламской революции низвергнутый шах Пехлеви колесил по миру, пытаясь найти пристанище. Это было непросто. Его бывшие друзья не хотели портить отношения с новым иранским государством, которое жаждало вернуть бывшего правителя обратно и повесить на первом попавшемся дереве. Здоровье шаха быстро ухудшалось и без этого – врачи диагностировали рак. Пехлеви отправился на лечение в США. Тогда, требуя выдачи шаха, иранцы захватили здание американского посольства в Тегеране и почти всех работающих в нем дипломатов. Сбежать удалось лишь нескольким. Следующие дни они тайно скитались по разным домам, пока их в конце концов не спрятали у себя канадские чиновники. Надо сказать, что не только отказ в выдаче шаха, но и его многолетняя поддержка до революции со стороны США привели к тому, что просто быть американцем в 1979 году в Тегеране само по себе оказалось опасно для жизни. Как и укрывать американца, в общем-то. Дипломатов надо было срочно как-то отправить из страны. Дальнейшее получило название «Канадская хитрость». ЦРУ при помощи правительства Канады разработало отдающий безумием план, не включавший в себя ни подкопов, ни подводных лодок, ни даже захудалых ниндзя. Дипломаты должны были улететь из объятого революционным рвением Тегерана на самом ординарном рейсе в Цюрих.

Разумеется, у американских дипломатов не было даже теоретической возможности этого сделать. Но теоретически такая возможность могла бы быть, скажем, у канадских киношников.

ЦРУ тут же создало в Голливуде подставную «Студию 6», где на телефоне сидел человек, готовый всем и каждому поведать о студии и производстве фильма. Запустили слухи о подготовке съемок чего-то космического-фантастического. Собрали эскизы мира, персонажей и даже сценарий – остатки загнувшегося от воровства бюджета на съемки фильма «Арго». Изготовили несколько фальшивых канадских паспортов с не менее фальшивыми иранскими визами. И два агента ЦРУ отправились в Тегеран.

Несколько дней дипломаты учили свои легенды, тренировались не раздумывая правильно отвечать на вопросы в аэропорту и вживались в роли. А в день Икс нарядились по последней голливудской моде (просто удивительно, сколько всего можно провести дипломатической почтой) и, внутренне стуча зубами, отправились в аэропорт. Бюрократия и контроль там расцвели еще при монархии – прибывающий в страну заполнял анкету, одна копия которой оставалась у него, а вторая – у пограничников. На выезде данные уезжающего сверялись с данными приезжавшего. И это самое тонкое место плана – надежда только на то, что оправдает себя выбор рейса на раннее утро, когда смена уже уставшая и всем плевать – валите в эти ваши Цюрихи, дайте поспать. И ведь сработало – скоро дипломаты снимали модные очки, заказывали у стюардесс «Кровавую Мери» и бросали в иллюминатор последний взгляд на уменьшающийся Тегеран.

Но это история шестерых. Еще полсотни человек, которые не успели сбежать из посольства во время захвата, оставались в заложниках 444 дня. За это время умер шах, а Ирак попытался силой захватить богатый нефтью район, словом, у Ирана появились более насущные проблемы. И тогда начались переговоры, позволившие в конечном итоге всем дипломатам вернуться домой.

* * *

Несколько часов спустя, посетив пару обязательных мест, пришлось признать – делать в Тегеране особенно нечего. Разве что ярым поклонникам музеев найдется где разгуляться – музеев здесь великое множество всяких разных. Но вот именно гулять по улицам в поисках восточного колорита занятие бессмысленное – Тегеран выглядел каким-то панельным и безликим.

Сбивало с толку метро. Проехав с двумя пересадками и не найдя третью, мы спросили у работника, как попасть на нужную станцию. «Такой станции нет», – ответил он. Выяснилось, что помимо схем реально существующих линий порой встречаются и схемы линий только планируемых. Пришлось спускаться обратно. Подъезжал следующий поезд. Внутри практически не было рекламы, зато активно шла торговля с рук. «Women only» гласили надписи на некоторых вагонах.

Памятуя слова Надера о том, что в Иране можно обнаружить много русских следов, занялись изучением карты. Нашли на ней православную церковь и российское посольство, у которого на невысоком постаменте восседал с книгой совершенно немонументальных размеров памятник Грибоедову. Тому самому, который «Горе от ума». Он – еще одна история о том, как хреново порой быть дипломатом в Иране.

В 1828 году победой Российской империи закончилась русско-персидская война. По мирному договору Ирану [12]12
  После заключения Туркманчайского мирного договора в апреле 1828 года Александр Грибоедов был назначен послом России в Персии. Осенью 1828 года посольство прибыло в Персию. Основной задачей Грибоедова было добиться от шаха выполнения статей мирного договора и выплаты контрибуции по итогам русско-персидской войны.


[Закрыть] (тогда еще Персии) пришлось совсем худо – потерялась часть территории, требовалось выплатить 20 миллионов рублей контрибуции, не препятствовать армянам переселяться на территорию России и так далее и так далее. Но в том же году началась Русско-турецкая война, и шах под шумок решил на договор подзабить. Задачей Грибоедова, назначенного послом, как раз и стало принудить шаха к выполнению условий.

Есть сведения, что сотрудники миссии часто вели себя вызывающе, нарушали этикет, смеялись над обычаями. Есть и противоположные сведения, и неясно, кому тут верить. Но что касается фактов: воспользоваться возможностью уехать захотел Якуб Макарьян, он же Мирза Якуб, он же евнух шахского гарема и по совместительству главный казначей и хранитель драгоценных камней. Бегства столь осведомленного в вопросах казны и дворцовых тайн подчиненного шах снести не мог и потребовал его незамедлительной выдачи, но получил отказ.

Тогда Якуба обвинили в краже, а за его голову назначили награду. Ситуация обострилась еще больше, когда убежище в посольстве получили две армянские наложницы из гарема родственника шаха Алляр-хана.

30 января 1829 года у посольства собралась огромная толпа (по некоторым источникам – до ста тысяч человек) под предводительством Алляр-хана, который, увы, не долго сохранял контроль над происходящим. Тогда произошло событие, оставшееся в истории под именем «Резня в русском посольстве», когда были убиты все находившиеся в посольстве люди – сотрудники миссии, казаки, скрывающиеся армяне. Уцелеть удалось только секретарю Ивану Мальцову, которого слуга завернул в ковер и поставил рядом с другими коврами в углу.

О жестокости расправы можно судить хотя бы по тому, что самого Грибоедова удалось опознать лишь по следу от старого ранения на руке [13]13
  Грибоедова опознали только по следу на кисти левой руки, полученному в дуэли с Якубовичем.


[Закрыть].

Улаживать последствия в Петербург отправился внук шаха Хозрев-мирза с богатыми дарами, в том числе знаменитым алмазом «Шах» [14]14
  Безукоризненно чистый драгоценный камень массой 88,7 карата. Один из всемирно известных исторических драгоценных камней, второй по ценности в России после бриллианта «Орлов».


[Закрыть], хранящимся ныне в Алмазном фонде в Москве. Николай I в условиях войны с Турцией не был заинтересован в новых столкновениях с Персией и резню в Тегеране спустил на тормозах. «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие», – сказал царь Хозрев-мирзе, принимая алмаз.

* * *

Вечер застал нас за попытками понять, как доехать домой общественным транспортом. Вскоре выяснилось, что никак – жилье-то, оказывается, на отшибе. Пришлось битый час ползти на такси. Главный цвет окружения – красный. Сотни стоп-сигналов бесконечно перетекающих одна в другую пробок. Водитель без остановки что-то рассказывал нам на фарси, нимало не смущаясь тем, что из четырех людей в машине лишь он себя понимает (теоретически). В попытках приткнуть этот поток сознания я предложил ему лаваш – отказался по религиозным соображениям. Когда мы наконец вышли из машины и направились к подъезду, водитель вдруг выскочил и побежал за нами, всеми силами показывая, что звонить в дверь нельзя. Мы попали в момент вечерней молитвы. Только увидев у нас ключи и убедившись таким образом, что ни один правоверный не пострадает, таксист успокоился и уехал.

Алекс задерживался, но у него дома нас поджидали Салар и Реза с предложением устроить ночное барбекю на крыше. От таких предложений, конечно, не отказываются. На крыше, кстати, уже появилось необходимое оборудование. Стоило нам произнести слово «мангал», как наших новых друзей скосил припадок истерического смеха. Но как мы ни бились, так и не смогли выяснить, что же это такого смешного означает на фарси.

Я стоял и, задрав голову, смотрел на звезды. «Ночь в Тегеране». Мне нравится проговаривать про себя подобные вещи. Это удивительно. В детстве это все казалось таким невероятно далеким. Да и не только в детстве – еще десять лет назад мне бы даже не пришло в голову, что я однажды буду стоять где-то на иранской крыше, внезапно впав в размышления под шум машин, ветра и разговора о творчестве Достоевского на смеси русского, английского и фарси. Значит, границы доступной мне ойкумены расширились. И это меня радовало.

Если бы я не знал заранее, что это пиво безалкогольное – уже захмелел бы. По вкусу, впрочем, на пиво даже и не похоже особенно. Похоже на медовуху. Салар передавал из окна кухни готовые к прожарке шампуры, их предшественники шипели над углями. Пахло восхитительно.

21 апреля
Тегеран

«Если он не вернется через десять минут – валим и ищем другую машину», – предложил Вова. Остальные согласно покивали. Это первый бомбила на моей памяти, который сначала делает свои дела, а потом везет куда сказали. Помимо «дождаться водителя» оставался у нас и еще один квест – срочно разменять деньги, так как существовало серьезное подозрение, что сдачи у этого не найдется. Только он вышел из машины, Настя с Вовой побежали из переулка к улице, зажав в руке по пятьсот тысяч риалов каждый. Вовина цель – купить что-нибудь и получить размен в виде сдачи. Параллельно Настя осуществляла план Б – разменять у прохожего. И таковой действительно нашелся – выдал Насте пачку денег. Но как мы помним, в Иране помимо официальной денежной единицы, «риала», есть еще «туман», равный десяти риалам. Итак, у Насти оказалось много денег, но не было понимания, достаточно ли много. Поэтому она побежала за помощью к Вове. Со всей полученной от прохожего пачкой. И со своей купюрой в пятьсот тысяч. Внезапно обедневшему иранцу оставалось лишь вращать глазами. Вращение это прекратил Вова – он разменял деньги в магазине, а добытые Настей купюры вернулись к владельцу.

Тем временем десять минут прошли. До открытия посольства Туркменистана оставалось тридцать минут, и работать после этого оно будет всего два часа. Только мы подорвались сбежать, вернулся наш водитель с какой-то корзиной для пикника. Погрузил ее в багажник и снова исчез. Решили дать ему еще пять минут. По истечении срока ситуация повторилась, только вместо корзины у него в руках ребенок, да и погрузили его не в багажник. Затем к ребенку присоединилась и жена, и мы поехали. Двадцать минут до открытия посольства. Попросили водителя поторопиться. Ответил «ок» и улыбнулся. Он делал так все утро. Этим исчерпывался его английский язык. Вообще, иранцы, не обладающие знанием английского, на все так реагируют. Думаю, если небо будет падать на землю и вы спросите у такого иранца, в порядке ли это вещей, он скажет «ок» и улыбнется в придачу.

Тем временем до открытия посольства оставалось десять минут. Более того, смотря в окно, я понимал, что мы выехали из Тегерана, да и вообще, похоже, отправились на семейный пикник.

Примерный перевод:

– Куда мы едем? Когда мы будем у туркменского посольства?

– Туркмэнистааан? Э-кхм… Часа через четыре.

– Что?! Остановите! Остановите прямо сейчас!

У водителя такое удивленное и растерянное лицо, прямо олененок Бэмби, что совершенно непонятно, как на него злиться. Зато кристально ясно, что мы в какой-то жопе, а секундомер до закрытия посольства уже запущен.

Перебежав на другую сторону трассы, мы остановили первую попавшуюся машину и протянули водителю листочек с адресом посольства на фарси. Он посмотрел и сказал «ок». Я уже не доверял этим двум буквам. Поехали.

Доехали мы только до первой стоянки.

Водитель вышел из машины, поговорил с таксистами и вернулся со словами «в Тегеране нет такого адреса». Да что за?!

Я выхватил у него листочек и влетел в самую большую группу таксистов, размахивая адресом и беспрестанно повторяя «Инглиш! Ху спикс инглиш?!». Один нашелся – помимо улыбки и «ок» еще несколько слов. Вот и наш победитель. Заверил, что знает адрес. Только отъехали – начал звонить по всем знакомым. Я различил только слово «Туркменистан». Когда знакомые у водителя закончились, он стал останавливаться рядом с каждой встречной машиной такси и расспрашивать коллег.

Как ни странно, но это принесло плоды. Туркменские флаги! Успели! Радостные подбежали ко входу, потянули дверь… Заперто. «Они не работают в ближайшие три дня», – раздался голос из-за спины.

* * *

Собственно, почему нам потребовалось в Иране ломиться в туркменское посольство? Потому что в эту страну так просто не попадешь. Получить туристическую визу можно, лишь купив тур у одной из аккредитованных компаний. Стоит это совершенно ненормальных денег, учитывая, что на выходе вы получаете путешествие со степенью свободы коридора без дверей – сюда ходи, туда не ходи. Закрытость страны плодит в интернете информацию, отдающую легким ароматом бреда, мол, у них там золотая статуя вождя в течение дня поворачивается вслед за солнцем, люди строем ходят и вообще такая себе Северная Корея в среднеазиатских декорациях. Все это привлекает массу желающих поглядеть, что оно там как на самом деле, и окошком для таких любопытствующих является транзитная виза. Ну, как окошком – скорее форточкой. Три дня, чтобы успеть пересечь страну и желательно увидеть хоть что-то, кроме дороги сквозь пустыню.

Знающие люди утверждают, что получить транзитную визу проще тогда, когда ты уже вот рядом с Туркменистаном и тебе нужно в страну с другой стороны от него. Соответственно, наш план заключался в том, чтобы попасть туда, проезжая из Ирана в Узбекистан.

* * *

Итак, выходные, которые тут, кстати, четверг и пятница, плюс какой-то там то ли национальный, то ли религиозный праздник, и в следующие три дня посольство нам не светило. Съев мороженое, чтоб не расстраиваться и заодно охладить полыхание, решили – а поехали Исфахан [15]15
  Исфахан – город в Центральном Иране, известный своей персидской архитектурой.


[Закрыть] посмотрим!

Помню, когда-то в школе услышал, что волк, мол, санитар леса, потому что убивает старых, слабых и больных животных. Это само по себе вызывает некоторые вопросики касательно специфики работы санитаров. Но речь не о том. Тегеранский автовокзал – это санитар системы общественного транспорта, так как убивает людей, страдающих мигренью, а тех, кто ею не страдает, доводит до нее, ну и далее смотри пункт 1. Перевозчики – частные компании, конкурирующие между собой за пассажиров. Под крышей вокзала ютятся десятки касс-офисов, работники которых напоминают тружеников авиакомпаний – рубашки, пиджаки, что-то вроде погон на плечах.

Давайте представим, что вы перевозчик и ездите по маршруту Тегеран – Исфахан. Как и еще десяток компаний. У вас комфортные автобусы. У других тоже. Вы в пути пассажирам раздаете сок и кексы – конкуренты не отстают, а некоторые уже бросились варить рис. И цена у вас у всех примерно одна и та же. Как же заманить к себе пассажира? Ответ есть – нанять орущего мужика. Вокзал при этом превращается в огромную клетку с попугаями, где между путешествующими снуют зазывалы, весь день-деньской горланящие «ИСФАХАН-ИСФАХАН-ИСФАХА-А-АН» или там «ШИРАЗ-ШИРАЗ-ШИРА-А-АЗ». Причем отлавливать жертв они начинают еще на подходе – стоило нам въехать на территорию на такси, зазывалы потянулись к машине словно зомби, застучали по крыше и завели свое ШИРАЗ-ШИРАЗ.

С покупкой справились быстро – «Исфахан. Сегодня. Ночь. Три человека» – и порадовались, что время отправления помимо местных цифр продублировано арабскими. Автобусы тут двух типов – обычные и VIP. Разница что-то около пятидесяти рублей, так что, как сильные мира сего, мы выбрали на сегодняшнюю ночь Вэри-Импортант-Персон автобус.

Заехали к Алексу забрать вещи и попрощаться. Вся честная компания опять у него, за разговорами засиделись допоздна. Парни заказали доставку еды, и через полчаса курьер привез несколько ланчбоксов с кебабами.

Обменялись контактами, попрощались, как старые приятели. Так странно – и знакомы всего два дня, и гигантский языковой барьер, но при этом мы успели не только пообщаться, но и подружиться. Такси доставило нас на автовокзал, и скоро мы уже устраивались в больших мягких креслах ночного автобуса. Стюард разносил еду – кексы и сок в пакетиках. Мы уезжали из такого неинтересного внешне, но такого невероятного, благодаря новым знакомствам, Тегерана куда-то в новую иранскую ночь.