Текст книги "Край Света. Невероятное путешествие к Курильским островам через всю Россию и Азию"

27 апреля
Йезд

Утром все казалось каким-то дурным сном. Открыв глаза, я первым делом полез в телефон проверить вчерашнюю переписку. Но все сообщения были на месте. Наша семья стала меньше.

Я поймал эту мысль, запер в самом дальнем углу головы и запретил себе о ней вспоминать. Пора ехать дальше. Весь день мы ползли на юг в кабинах попутных грузовиков. Никто из водителей не говорил по-английски, но ни одного из них это не смущало. Оказалось, что жестами можно общаться весьма информативно.

Наш первый попутчик много хохотал хриплым голосом. Рассказывал, что обожает водить грузовик за пределами страны. Потому что тут этот чертов сухой закон, а там можно и выпить. Крутил пальцем вокруг головы, повязывая воображаемый тюрбан, и делал суровое лицо – изображал духовного лидера. Плевал на фотографию Хомейни, видимо, специально для этого путешествующую с ним в кабине. На прощание звонко шлепнул Настю по ягодице, когда та вылезала из машины.

Второй водитель все больше молчал да ставил порно в очередь на загрузку в телефоне.

С третьим готовили ужин на горелке прямо в кабине, съехав на обочину. Предлагал желающим порулить – Настя и Вова согласились.

За окном тянулись бесконечные однообразные пейзажи – желтый песок, невысокие коричневые горы. Большая часть меня занималась тем, чтобы не думать мысль, которую я запретил себе думать.

Вечер догнал нас неподалеку от города Бам. Попрощались с последним водителем. Дорога, закрытый магазинчик, маленькое кафе и гигантское пустое пространство впереди. Потрескавшаяся земля, как на дне высохшего озера. Туда мы и направились и шли, пока не начали опускаться сумерки. Тогда мы сели на рюкзаки и стали ждать темноты. Мы не хотели устраиваться на ночлег засветло, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Если бы кто-то и увидел нас сейчас из кафе или с трассы, он не различил бы ничего интересного. А вот палатка могла вызвать ненужное любопытство. Важное правило безопасности – хорошо, чтобы никто лишний не знал, что ты тут. Внезапные ночные гости – это то, чего хочется максимально избегать.

Я лежал лицом к небу и смотрел на раскинувшиеся передо мной звезды. Внутри щемило чувство какой-то детской обиды на все. На природу, на Вселенную, на мироздание, на саму жизнь.

– Знаешь, Насть, у меня дедушка умер.

– Ох… Мне очень жаль…

Стоило произнести это вслух, как дали трещину стены, которые я возводил вокруг этой мысли весь день. Я почувствовал, как по щекам потекли слезы, но мне было уже все равно. Я вспоминал детство. Цветущие сады, ободранные коленки. Папа с дедушкой играют в шахматы.

Не знаю, по кому я плакал тогда – по дедушке или по себе. От того, что умер он, или от того, что время двигалось неумолимо, от того, что детство осталось далеко позади. От того, что рано или поздно, но все же неизбежно кто-то однажды будет плакать и по мне. Если, конечно, будет кому. От осознания неотвратимости хотелось забиться в какой-нибудь угол, спрятаться, надеясь, что смерть забудет обо мне. Или бежать не оглядываясь. Я чувствовал себя пассажиром поезда, несущегося к взорванному мосту – катастрофа очевидна, но непредотвратима.

– Я не знаю, как примириться с неизбежностью.

– Помнишь, как там у Булгакова? – тихо спросила Настя. – «Человек смертен, но это полбеды. Хуже, что он внезапно смертен». Не хочется говорить банальности, но… мы не знаем, что будет дальше. Может быть, уже завтра нас самих не станет. Остается только жить здесь и сейчас.

– Мне кажется иногда, что смерть все обесценивает. Какая разница, что ты делаешь, к чему стремишься… Однажды погаснет последняя звезда, и Вселенная погрузится во тьму. Осознание этого меня прямо как-то выбивает из колеи.

– Почему это имеет для тебя значение? Это произойдет через миллиарды лет.

Я задумался. Звезды перемигивались. Иногда по небу коротким росчерком проскальзывал метеор.

– Мне кажется, что если даже звезды смертны, то для нас тем более нет никакой надежды претендовать на вечность.

– Мы не можем знать этого наверняка. Может быть, смерть это еще не конец. И как бы то ни было, жизнь будет идти вне зависимости от того, что мы думаем. Вне зависимости от того, спрятались ли мы в кокон и боимся или скользим по ней как по волнам. И даже если мы не можем выбрать рождение и смерть, мы можем выбрать то, что будет между ними.

28 апреля
Где-то под Бамом

– Фух, ну тут и Ташкент, – проворчал Вова, имея в виду жару.

Рано утром нас подняла духота. В отсутствии какой-либо тени палатка мгновенно прогрелась на солнце. Впрочем, мы в любом случае планировали свернуть лагерь до того, как он привлечет чье-нибудь внимание.

Сегодня мы собирались ненадолго заехать в Бам. Там уже два с половиной тысячелетия возвышалась Арг-е Бам – самая большая в мире глинобитная крепость. Целый город со стенами, башнями, цитаделью, построенный из глиняных кирпичей, соломы и стволов пальм. Точнее, как сказать, «целый». В 2003 году разрушительное землетрясение стоило жизни 26 000 жителей и попутно сровняло с землей исторический центр.

Изнемогавшая от жары Настя, узнав, что мы собираемся смотреть на развалины, уселась в тенечке с мороженым и благословила нас на дальнейшие подвиги. А мы с Вовой купили в кассе билеты и отправились изучать Арг-е Бам.

По прошествии двадцати минут мы оба уже завидовали Настиной проницательности. Сразу после землетрясения ЮНЕСКО включило крепость в Список Всемирного наследия, и с тех пор тут работали реставраторы. Но пока что успели восстановить только возвышающуюся на холме цитадель. В остальном же «самая большая глинобитная крепость» это кучи глины, которые медленно превращаются обратно в дома.

Разочарованные и прожаренные пустынным солнцем до хрустящей корочки, забрали Настю и вернулись на трассу.

* * *

Остановился большой черный пикап. Внутри семья – спереди папа с мамой, сзади дочка-студентка по имени Фатима. Папа взял руководство нашей погрузкой в машину. Рюкзаки в багажник, Вову туда же – вчетвером сзади тесно. Проследил, чтобы рядом с дочкой села Настя, а не я. Из всей семьи по-английски говорила только Фатима.

– Вы много путешествуете, да? – спросила она Настю.

– Ну, не так много как хотелось бы, но стараемся, да.

– Здорово. А я нигде не была за пределами Ирана. А по нему путешествуем иногда с родителями.

– Скажи, Фатима, а тебя не раздражает необходимость постоянно носить платок?

– Хм… Да нет, мне нравится.

Скоро попрощались. Пока махал вслед уезжающей машине, думал, зависел ли ответ Фатимы на вопрос про платок от поглядывавшего на нас в зеркало отца.

* * *

Так как Вова отлынивал от общения с иранцами, ссылаясь на незнание английского, то мы решили так: с англоговорящими водителями договариваюсь я, а с прочими – он; потому что ну какая разница – мы оба ничего не понимаем.

И когда приходила его очередь ловить попутки, выглядело это так:

– Ду ю спик инглиш? – спрашивал водителя Вова, с достойным лучших голливудских фильмов акцентом.

Если тот отвечал утвердительно, Вова поворачивался и махал мне рукой, а сам уходил. Иначе договаривался сам, используя жесты, названия городов и такие важные слова на фарси, как «ехать» и «бесплатно».

* * *

– Там очень, очень небезопасно, поставьте палатку в городском парке, – перевел Дамиэл слова своего отца, пока я убирал в карман листочек с его контактами.

За окном машины проносились какие-то поля, на первый взгляд достаточно безлюдные для ночевки. Логика проста – нет людей, значит, нет опасности. Но наши попутчики – молодой парень Дамиэл с отцом – не желали признавать эту простую истину.

– Послушайте. Ладно, если вы хотите непременно ночевать в поле, у отца тут рядом знакомый, владелец бахчи. Остановитесь там.

На бахче знакомого бегали стаи собак, ходили толпы работников, дозревали арбузы, один из которых тут же подарили нам. Владелец, услышав от отца Дамиэла вольный пересказ наших планов, заявил, что ночевать на бахче плохая идея – это очень, очень небезопасно.

Тяжкие вздохи такая гиперопека вызывала у нас вовсе не из-за чрезмерной отваги. Многим людям мир за пределами знакомой территории кажется опасным и враждебным местом.

Путешествуя автостопом, не раз и не два слышишь от водителей, что вот тут-то у них еще ничего, а дальше там вас обязательно ограбят, убьют и изнасилуют. Что через 50 километров заканчивается мир людей и начинаются беззаконные пустоши, населенные орками.

Как правило, через 50 километров не меняется ничего. И уже другой водитель рассказывает тебе, что здесь-то у них хорошо, но вот дальше…

Между тем дело близилось к ночи, и нам очень хотелось избавиться от излишне заботливых провожатых и вернуться на то безлюдное поле, которое недавно проезжали.

– Дамиэл, я уверен, что здесь не так опасно. Мы вчера уже ночевали в палатке. Рядом с Бамом.

Услышав «Бам», отец встрепенулся

– Что он сказал? – спросил он, повернувшись к сыну.

– Говорит, они вчера ночевали рядом с Бамом.

– С Бамом?! Ну хрен с ними – хотят в поле, пусть в поле.

Разговор шел на фарси, о его содержании я мог догадываться лишь по нескольким знакомым словам, например «Бам», и по тому, что Дамиэл повернулся ко мне:

– Хорошо, мы высадим вас тут, если хотите. Но я бы все-таки советовал вернуться в город. Отдай мне, пожалуйста, мои контакты.

Я не был уверен, что правильно понял смысл его последней фразы, поэтому поблагодарил, попрощался и вылез из машины. Пока выгружали рюкзаки, Дамиэл попросил свои контакты еще раз.

– Верни мне пожалуйста листочек, на котором я записал свой телефон.

– ???

– Если с вами что-нибудь случится и потом полиция найдет в ваших вещах мой номер, у меня будут проблемы.

Отец с сыном уехали, а я так и стоял с отвисшей челюстью. Последние слова Дамиэла зародили неприятное ощущение отсутствия безопасности. Навалившаяся темнота только усиливала его. Поле при ближайшем рассмотрении оказалось чем-то засеяно. А еще не так безлюдно, как хотелось бы, – рядом находились фермы и трасса. Ночевка обещала быть недолгой и нервной – снимать лагерь придется как только начнет светать. Но за день мы так умаялись от жары, не опускавшейся ниже тридцати градусов, что было уже все равно.

Стоило только снять рюкзаки, нас выхватил из темноты луч фонаря. Примыкавший к другой стороне луча иранец что-то кричал на фарси и махал рукой то в сторону фермы, то на дорогу. И без субтитров было понятно, что нам тут не рады. Злые и уставшие, на его поток слов на фарси мы отвечали потоком слов на русском, но все же взвалили рюкзаки на спины и ушли к трассе. Черт с ним, придется вернуться в ближайший город и по совету Дамиэла заночевать в каком-нибудь парке.

Машина поймалась довольно быстро. Убрали в багажник рюкзаки, я с подаренным арбузом в руках уже собирался поместить себя в салон, водитель закрывал багажник. Вдруг против движения полосы к нам подъехал мотоцикл с двумя парнями. Тот, что за рулем, схватил нашего водителя за руку. Мы застыли, не понимая, что происходит. «Знакомые?» – мелькнула в голове наивная мысль. В этот миг пассажир байка выхватил шокер и попытался ткнуть им вырывающуюся жертву. К желтым огням ночной трассы прибавились иссиня-белые вспышки электрических разрядов.

Наш водитель извивался всем телом, стараясь одновременно увернуться от шокера и освободить руку. От неожиданности мы трое буквально застыли на месте на пару секунд. К счастью, ему удалось вырваться, и он побежал от багажника к водительскому месту вокруг машины. Бандиты переключились на нас. Тот, что с шокером, схватил Настю и ударил, метясь в шею. Каким-то чудом ей удалось увернуться и силой вырвать руку из захвата. Она влетела в машину и заперла дверь. Вова хотел последовать ее примеру, но тут к нему подскочил второй нападающий. Не дожидаясь новых вспышек, Вова пнул его ногой и, пока тот восстанавливал равновесие, запрыгнул в салон. Я в это время, все еще сжимая в руках арбуз и прикидывая, в каком виде от него будет больше толку, если его кидать или если им бить по голове, также пятился к машине. С момента освобождения водителя не прошло еще и нескольких секунд – он все еще бежал к своей двери. Нападавший повернулся ко мне, поднимая руку с шокером. Не вникая, что вообще творю, я начал поднимать арбуз. То ли угроза ягодой смутила бандита, то ли возникла проблема с оружием, но, вместо того чтобы преодолеть несколько разделяющих нас метров, он вдруг остановился и опустил глаза на шокер. Я не стал настаивать на продолжении дуэли, тем более что за это время успел крошечными шажками отступить к машине. И вот предоставился идеальный момент чтобы запрыгнуть внутрь. Мгновение спустя за рулем возник наконец-то добежавший водитель.

Он сел и… замер. Вероятно, это длилось всего секунду, но нам показалось вечностью.

– Гоу, гоу, ХОДУ! – заорали мы на три голоса.

Это выдернуло водителя в реальный мир, и он резко вдавил педаль в пол. В сантиметрах от меня промелькнула вспышка – нападавший попытался сунуть шокер в окно, но не успел. Я обернулся – неудачливые бандиты запрыгнули на байк и понеслись вслед за нами.

Справа, прижав голову к коленям, молилась Настя.

Спереди что-то нервно бормотал водитель – может, молился своим богам, может, проклинал день, когда решил подвозить автостопщиков.

– Пригнитесь, – сказала Настя, – вдруг они будут стрелять.

Но ничего дальнобойнее шокера у них не нашлось. У въезда в город мотоцикл съехал на обочину и остановился. С колотящимся сердцем я смотрел в окно, как его фара становится все меньше.

– Нам нужно в полицию, – обратился я к водителю. Ни о какой ночевке в парке после такого не могло быть и речи. Куда заселяться, непонятно. Полиция выглядела неплохим вариантом – узнаем у них, где можно остановиться.

* * *

Полицейские изучали наши паспорта и по очереди приглашали поприсутствовать на досмотре рюкзаков. Никто из них толком не говорил по-английски, и Насте пришлось без слов объяснять, какие таблетки в нашей аптечке для чего нужны. Сержант извлек упаковку тампонов, покрутил ее в руках и поднял вопросительный взгляд. Настя задумалась над подходящей пантомимой. В это время более эрудированный коллега подошел и что-то тихо сказал сержанту, указывая на упаковку. Тот резко смутился и убрал ее обратно в рюкзак.

В это время я ходил по двору, разговаривая по телефону с российским посольством. Узнал много интересного. В частности, что для ночного автостопа мы выбрали самую криминальную провинцию страны – Керман, – через которую идет основной наркотрафик из Пакистана и Афганистана.

Управившись с проверками, полицейские решили заселить нас ночевать и повезли в гостиницу. В целях экономии мы, как правило, проводили ночи в дешевых клоповниках, поэтому при виде большой территории, фонтанов и богато украшенного холла кошельки сжались от ужаса в рюкзаках. Единственная одобренная полицией гостиница определенно была из верхней ценовой категории. Сержант – высокий, коротко стриженный, плечистый, похожий больше на героя фильма про полицейских, чем на настоящего полицейского, – мило побеседовал с девушкой за стойкой рецепции.

– Номер на троих будет стоить 90 долларов, – повернулся он к нам.

У меня в мозгу застучали счеты. Пока что нам удавалось тратить в среднем меньше 30 долларов на человека в сутки, считая еду, ночлег и проезд.

– Для нас это дороговато.

– Хм… Сколько вы готовы заплатить?

Опять перестук счет.

– Может быть 45?

Сержант переговорил с администратором.

– Хорошо, вас заселят за 45. Я приеду завтра утром. Спокойной ночи.

* * *

Щелкнул замок, я открыл дверь и включил свет. Тот факт, что в отелях можно торговаться, как на рынке или в такси, вот так здорово сбивая половину цены, стало приятной неожиданностью. Но в целом, глядя на внешний вид гостиницы, я предполагал, что за 45 долларов мы получим клетку, где еле умещаются три кровати.

Вспыхнувшие лампы осветили огромную комнату-гостиную с диванами. Слева от входа находилась кухонька, справа – дверь в спальню с большой кроватью, на которую тут же заявила права нерастерявшаяся Настя. Нам с Вовой достались диваны.

От этого долгого дня нам оставались не только воспоминания, но и арбуз. Уселись за столик в гостиной.

– Ну что ж, – заключил я, вытирая текущий по подбородку сок, – наши методы поиска ночлега, возможно, несколько странные, но по итогу вышло недурно. Шикарный отель вместо капустного поля.

29 апреля
Где-то в провинции Керман

– Мы не можем отдать вам паспорта, пока не приедет полиция.

Накануне мы как-то не обратили особого внимания на слова сержанта, что он вернется утром. А теперь не могли покинуть гостиницу, не дождавшись его. Вчерашнее приключение несколько охладило любовь к автостопу, и доехать в Бендер-Аббас мы решили на автобусе. И он уже вот-вот должен отправиться.

– Послушайте, мы опаздываем на автобус.

– Извините, но полицейский просил, чтобы вы дождались.

Прошло двадцать минут, но ситуация не изменилась. Сделав максимально хмурое лицо, я снова обратился к администратору:

– Пожалуйста, отдайте наши документы.

– Но полицейский…

– Пожалуйста. Отдайте. Наши. Документы. Мы уезжаем. Сейчас.

Проворчав что-то на фарси, девушка протянула мне паспорта.

* * *

Поймали такси. Впереди рядом с водителем сидел мальчик лет восьми с огромным рюкзаком. Нимало не смущаясь появившимися клиентами, таксист сначала отвез ребенка в школу, а только потом поехал куда сказано. Пока мы катались таким образом по городу, полиция все же доехала до гостиницы и, узнав, что мы отправились на автовокзал, направилась туда же. Там и встретились. Закидывая рюкзаки в багажный отсек автобуса, мы увидели идущего к нам улыбающегося сержанта. Он хотел лично удостовериться, что эти трое идиотов покинут зону его ответственности.

* * *

Через несколько часов, сменив два автобуса и один корабль и добравшись до острова Кешм, мы с Настей сидели и волновались. Вова отсутствовал уже довольно долго. У нас почти закончилась местная валюта, и, не найдя работающего банка, мы перешли к опросам местных жителей. Один взялся показать обменник. Чтобы не таскаться по жаре с рюкзаками, мы кинули их в тени. Вова ушел с провожатым, мы с Настей остались сторожить барахло. Прошло уже полчаса, а Вова до сих пор не вернулся. Работающий телефон у нас один на всех, связаться никак нельзя, оставалось только ждать. По прошествии еще пятнадцати минут мы с Настей окончательно уверились, что Вову завели в какую-нибудь подворотню и ограбили. Вчерашнее происшествие здорово подорвало нашу веру в безопасность Ирана.

На самом деле Иран по праву считается одной из самых безопасных для туриста стран на Ближнем Востоке. Преступления против иностранцев тут происходят крайне редко. Случай накануне в этом плане просто выходил из ряда вон – никто из наших знакомых и знакомых знакомых, путешествовавших по Ирану, в том числе и автостопом, не сталкивался ни с чем подобным. Мы расслабились, нарушили простое правило здравого смысла, гласящее «не лови машины в темноте в глуши».

Теперь у нас произошла обратная реакция, поэтому час спустя мы были крайне рады видеть уставшего, но неповрежденного Вову.

– Мы с тем парнем полгорода обошли. – Вова тяжело плюхнулся на рюкзак и закурил. – Сегодня выходной у них. Ни одного работающего банка или обменника.

Иранских денег оставалось в обрез. Настя и Вова предложили встать лагерем где-нибудь на берегу на окраине города. Мне идея не понравилась. По-прежнему чувствуя отсутствие безопасности, я бы предпочел стены потолще, дверь покрепче и по возможности пулеметное гнездо на балконе. Но так как у нас демократия, то победил выбор большинства, и мы побрели сквозь город.

Город Кешм, столица острова Кешм, поразительно отличался от всех виденных нами ранее иранских городов. Вместо узких дорог с вечными пробками широкое многополосное шоссе, по которому раз в пару минут кто-нибудь проезжает. Вместо тысяч маленьких магазинчиков на первых этажах домов – несколько гигантских торговых центров. Кешм – особая экономическая зона, и иранцы приезжают сюда прибарахлиться подешевле.

* * *

Город закончился. Потянулась какая-то бесконечная стройка. У воды валялись бетонные блоки, на редких свободных от них площадках стояли машины, орали магнитолы. Обещаниями хорошей ночевки на природе завтра и приукрашиванием неудобств ночевки тут сегодня мне удалось склонить друзей к гостинице.

– Номер на троих будет стоить 1200 туманов, – подсчитала администратор.

Тут я вспомнил, как мы заселились накануне.

– А может быть 800?

– Хорошо, 800.

Обожаю местное ценообразование.