Текст книги "Нелюди Великой Реки. Полуэльф"

Глава 11,
в которой герой обретает нового родственничка

Что ж, можно и зайти – вот, например, неплохо из дверей заведения пахнет… сметанкой свежей. К моему крайнему удивлению, кабак, попавшийся нам по дороге, специализировался на чем-то… кисло-молочном: диетическое кафе такое оказалось. Всего пять столиков с белыми скатертями, венские стулья с гнутыми спинками и круглыми сиденьями, колокольчики в вазах. Идиллия. Даже обязательная надпись над входом, гласящая, что тот и виноват, кто оружие первым из кобуры вынет, была стилизована под гжельский сине-голубой узор по белому фону. Посетителей было всего трое, всем им было далеко за шестьдесят, и занимали они столик у стены. На землистых лицах старичков не было, что называется, печати порока. А если эта печать там когда-то и стояла, так была стерта прошедшими годами. Просто старики, каких можно встретить во всех городах Новых княжеств… Что же здесь они делают? В их взглядах сквозил какой-то испуг, они как по команде прекратили разговор и уставились на Семена. Обидно! Я-то полагал, что самый опасный персонаж в нашей компании – Паола Фэйри, а мы с Семеном делим второе и, гм-гм, почетное третье место. Но, может, испуг касался не конкретной личности? У стариков, как я заметил, такое выражение испуга можно встретить довольно часто. Почему? Большинство из них жизнь хлебнули полной ложкой, воевали, видели такое, что мне и не снилось… Я тоже буду всего шугаться, когда разменяю седьмой-восьмой десяток? Если доживу, конечно…

Слезящиеся глазки, дрожащие то ли от выпитого кефирчика, то ли от возраста кисти в пигментных пятнах с деформированными суставами, вполне опрятная одежда, обязательные кобуры с оружием, еле уловимый запах медикаментов и сильный запах старости… Перед дедами стояли высокие бокалы с какими-то помоями болотного цвета, по запаху – в таких хорошо ноги отпаривать, стояли тарелки с окрошкой, заправленной не квасом, а кефиром, явно без колбасы, но с отварным мясом, блюдечко с галетами, песочные часы и фарфоровая доска в бело-голубую клетку, уставленная довольно искусно вырезанными из поделочного камня фигурками. Быстрые шахматы, не иначе… Синие против белых, поэтому ставлю рупь за сто, что доска принадлежит заведению… И само заведение, значит…

Не успели мы усесться за стол, как подошедший официант из пришлых, с одутловатым лицом мясника, положил на стол такую же, как у стариков, шахматную доску и расписную фарфоровую коробочку с фигурами.

– Что будете заказывать? – Тон у официанта был почти что оскорбленный, как если бы мы, чужаки, грубо нарушили некие неписаные, но всеми почитаемые здесь правила. Меню «халдей» нам не предложил. Возможно, здесь, как и в большинстве аборигенских кабаков, не принято.

– А что есть? – откликнулся Семен с живейшим интересом – оголодал, вероятно…

– Кисели разные, гороховый рекомендую, капуста тушеная, окрошка свежая, котлеты на пару, фрикадельки, суфле из моркови с творогом, – тут официант сложил губы пельменем и причмокнул, да еще и пальцами пошевелил, обозначая небесный вкус этого суфле, – суфле из гречки с творогом, пудинг творожный, кнели рыбные, бефстроганов с тушеной морковью, пюре овощное, пюре фруктовые, разные, супы из овощей, протертые, суп…

– Хватит! – выкрикнул Семен таким свирепым голосом, что из «предбанника» выглянул вышибала, оказавшийся не стариком, а молоденьким норлингом с решительно выдвинутым вперед подбородком. Косица на его виске была украшена исключительно человеческими зубами, числом не меньше трех… От выкрика Семена лицо официанта, как и вся его расплывшаяся фигура, совершили героическую попытку вытянуться в струнку. Старичкам бы Конкруда в председатели, в главного судью турнира, так сказать…

– А ряженка у вас есть? – обратился я к халдею, спасая его от унтерских замашек Семена. Ряженка, в отличие от простокваши, была продуктом «от пришлых», и ее не всегда можно было найти в меню аборигенских кабаков.

– Конечно! – выдохнул официант, и лицо его вернулось в прежнее состояние.

– Тогда даме гоголь-моголь с красным вином, мне ряженку и пюре персиковое с сахаром, пятьдесят на пятьдесят, в большом бокале, а этому господину все-таки котлеток паровых, штук семь… Нормально, Паола, Семен?

Фэйри и не слышала меня, увлеченно расставляя фигуры, а Сеня только махнул рукой, посмотрев на меня так, что я понял: припомнит при случае. А я виноват в том, что в Гуляйполе мы в диетическое кафе попали? Что ж такое? Не везет так не везет: ни полуголых девчонок на сцене, ни жареного мяса… Ну, может, эти старички-шахматисты – главари бандитских кланов на пенсии? Работорговцы в прошлом? Робинзон Крузо был работорговцем – до того, конечно, как попал на необитаемый остров… Нет, пожалуй, на пенсию бандиты не выходят: того же Сливу взять…

Из-за занавески, отделяющей кухню от «залы», отчаянно жмурясь, вышел чернющий кот самого бандитского и бомжеватого вида, с надорванным в драке ухом и огрызком черного, как сажа, хвоста. Хвостик он держал, впрочем, трубой. Из всех присутствующих только кот казался типичным представителем Гуляйполя.

– Играешь, Петя? – Фэйри потребовала от официанта песочные часы на двадцать секунд и немедленно выдвинула белую пешку вперед. «Закрытый гамбит», – выплыло откуда-то из глубин памяти, и я ответил, вытаскивая за линию пехтуры «черного всадника» глубокого синего цвета:

– Играю, но скверно… Поэтому больше десятки не поставлю, так и знай.

– Нет в тебе полета, – вздохнула фэйри, выдвигая вторую пешку. Ожидаемое начало, она будет бороться за центр доски до последней фигуры, или я ничего не понимаю в фэйри…

– Лошадью, лошадью ходи, – произнес Семен ритуальную фразу всех шахматных болельщиков, проглатывая очередную паровую котлетку. Размерами котлетка едва ли превышала фрикадельку. Если здесь котлетки такие, то какие же фрикадельки?

– Ты действительно бы продал Бонсу свою Академию? – Вопрос Семена застал меня врасплох, я чуть не подавился принесенным напитком.

– А тебе, Семен, никогда свою школу поджечь не хотелось? – задал я встречный вопрос.

– Школу я давно уже закончил… – вздохнул Семен, – а ты все никак повзрослеть не можешь, чисто эльф…

– Это ты потому такой добрый, что в школе просто учился. А вот если бы учителем работал…

Старики в углу доиграли свою партию и теперь косились на нас с фэйри, едва удерживаясь, очевидно, чтобы не выступить с советами и комментариями. Семен косился на стариков, а кот давил косяка на котлеты Семена. Я и сам косился на всех так, что у меня чуть головокружение не началось. Проигрывая фэйри одну позицию за другой, я думал, как бы начать разговор с Семеном.

С фэйри говорить было бесполезно – азарт был написан не только у нее на лице, но и на всей фигуре. Она, кажется, даже не сидела на стуле, а висела на локтях над столом с доской.

– Конкруд благословил вас?.. Поймать меня и привести обратно в клетке? – улучив момент, задал я Семену волнующий меня вопрос. Паузу между первым и вторым вопросом я постарался сделать легкой, ненавязчивой…

– Угу, – недовольно ответил Семен, снова начиная жевать, – в клетке и кандалах…

Фэйри только фыркнула, съедая моего слона.

Кот проводил фигурку долгим задумчивым взглядом и нервно облизнулся. Сидел он точно в центре кафешки, словно кто-то определил ему место с помощью геодезических инструментов.

– Куда теперь? – спросил я, совершенно случайно смахивая рукавом половину фигур на пол. – Ух ты, простите, я нечаянно!

– Не думай, я все помню! – злобно сказала фэйри. – У меня все ходы записаны!

– Не надо так расстраиваться! – задушенно пробормотал я, приседая на корточки и собирая фигуры. Кот помогал, как мог, закатывая ладью лапой под соседний столик. Молодца! Ладья не конь, катилась она хорошо, весело… Пришлось нырнуть туда – не оставлять же Паолу без ценной фигуры. Приподняв край скатерти стволом «чекана», я увидел именно то, что ожидал увидеть: две пары высоких кавалерийских ботинок и наколенники из свиной кожи. Запах дешевой сапожной ваксы неприятно диссонировал с запахом свежей ряженки, и это меня слегка нервировало.

– Позвольте представиться, Тавор из Лощины и мой спутник, Логан Черепаха, мы из отряда капитана Ворта… Разрешите присесть… – спокойно произнес вежливый голос уверенного в себе мужчины. И без капли угрозы. Затем последовала недолгая пауза: Паола наклонилась за очередной пешкой, игнорируя вновь зашедших посетителей…

– Извольте, – ответил Семен, очнувшись, и я услышал, как гость уселся на мой собственный стул, слегка отодвинув его от стола. Вторая пара ботинок, сместившись, оказалась позади стула.

– Наше дело не отнимет много времени: просто мы были бы благодарны за разъяснения… Сегодня мы видели самого необычного «рыцаря», какого только можно представить… А смею вас уверить, за время существования отряда мы видели очень много рыцарей, пеших и конных, кредитоспособных и не очень, с замками и…

– Ближе к телу, – скрипнул зубами Семен. Чем занималась Паола, мне было не видно, но, судя по звону фарфора, расставляла фигуры на доске.

– Извольте, – повторила ответ Семена невидимая верхняя половина Тавора, – вы некоторое время сопровождали этого «рыцаря», еще полуэльф был – он, кстати, разве не с вами?

– Здесь он, под столом прячется… – невозмутимо сдал меня Семен, и я замер, скорчившись в самой невероятной позе: колени на сиденье одного стула, плечо и локоть – на другом, задница перевешивает, но я ее упорно притягиваю к столешнице. Будь мне лет на двадцать поменьше, этот фокус удался бы гораздо лучше… Только бы не увидели – позору не оберешься…

– Нас в общем-то не он интересует… – продолжил наемник после небольшой паузы. – Мы хотели бы знать, что это за рыцарь, Бонс Ингельмийский, и откуда у него деньги…

А Бонсик-то – прям метеор! Комета! Но откуда у него деньги на наемников? Это не полусотня золотых из кассы разгромленного кабака.

– Баш на баш, – немедленно отозвался Семен, – что за задание он вам дал, какой гонорар обещал, сам договаривался или кто-то помогал, какой задаток, какие гарантии платежа?

Эй, Семен, я так долго не продержусь! Завершай беседу, да поскорее!

– До окончания контракта мы никогда не раскрываем тайну нанимателя… – начал было Тавор и был немедленно перебит Семеном, зевнувшим наемнику прямо в лицо:

– А я не справочное бюро!

Некоторое время гости сосредоточенно думали: справочные бюро есть только в столицах Новых княжеств, и не все аборигены осведомлены, что это такое. Но потом они сообразили и немедленно откланялись, не говоря худого слова. Фу-у-у!

– Надо было их в разговор вовлечь, – объявил я недовольным тоном, вылезая из-под стола и расставляя собранные фигуры на нужных полях. – Проболтались бы… Да и не взяли же они заказа пока, так что словом не связаны! Просто хотели о нанимателе справки навести!

– У тебя слон на месте короля, – довольно сухо ответила мне фэйри, – ты не болтай, ты играй!

– Надо же! – удивился я. – Фигуры перепутал! Это что же, шах?

Семен на мое замечание только поморщился: он явно считал, что разговорить наемников не удалось бы. Репутация в наемнической среде дорого стоит… Но кое-что все равно прояснилось. Бонс продолжает удивлять – вот теперь он еще и Ворта попытался нанять…

– Семен, а ты знаешь, дорого этот капитан Ворт берет? Сколько у него бойцов?

– Сабель тридцать отряд, и берет дорого. На Тверь не пойдет, не дурак…

То есть, надо понимать, интересы Бонса не только на тверские территории распространяются. Удивительно разносторонний человек…

Паола все-таки выиграла, что не могло не сказаться на ее настроении. Она даже потребовала плошку сметаны для кота, который без разбега вспрыгнул ей на колени, как раз в тот момент, когда она благодушно откинулась на спинку стула, принимая от меня десять золотых кругляшей. Почему коты любят сидеть на коленях у красивых девушек? И у кого на коленях любят сидеть красивые девушки? И что скажут эти самые, у кого на коленях сидят девушки, если у девушки на коленях сидит кот?.. Все, хватит, куда-то меня не туда заносит…

– Придется в «Черного дрозда» заглянуть… – Вывод Семена был мне непонятен: сам же от Бонса морду воротил.

– Пойдешь с Бонсом на Тверь? – с удивлением спросил я подручного Тимохина. – Это же верная смерть…

– Надо этого «рыцаря» разъяснить, – пробормотал Семен, – непростой он товарищ…

– Хочешь – разъясняй, ты его от смерти спас, а у меня своих дел полно, – пожал я плечами. – И тех, кто «Крем» производит, я так и не нашел! А твой контакт, в «Гусе», вампиры выпили… Новый адрес давай!

– Зря ты из-под стола вылез… – Семен попробовал пошутить, но видно было, что дается ему это с трудом. – Пока ты там сидел, я душой отдыхал…

– Если бы я вылез из-под стола в разгар вашей беседы с наемниками, так просто они бы не ушли, – не согласился я.

– Он прав, Семен, – тихо подтвердила Паола. – Они за ним приходили. И не факт, что они из команды Ворта. Наем отряда – дело не одной минуты. Слишком быстро нас нашли – как будто следили.

– Кому еще дорожку перешел, рассказывай! – со вздохом согласился Семен, а мне только и оставалось, что пожать плечами. Никому я никакой дорожки не пересекал! А то, что Наташу пообещал Ивану Сергеевичу разыскать, так ведь и не приступал еще, а все почему? Нет, правильно будет спросить: из-за кого?

Не успел я высказать все это Семену, как фэйри коршуном накинулась на меня, опрокинув вместе со стулом назад. Голову я чисто инстинктивно притянул к груди, так что затылком не ударился. И вообще падение на пол было совершенно безболезненным, только дух захватило от неожиданности. Почему-то по всему телу прокатилась волна жара – ну не от того же, что Паола меня практически обнимает! В ту же секунду в зал влетел норлинг-вышибала с «Молотом Тора» на изготовку и начал стрелять прямо сквозь окно кафешки, на месте которого осталась теперь только расщепленная рама. Стол, за которым мы сидели, превратился не в обломки, а просто в какую-то кашу, пулей так не сделаешь, да и выстрела я не слышал. Заклинание типа «воздушного молота». Семена отбросило к старикам, как раз начавшим новую игру. Я приподнялся, удивляясь своей вялости и осторожности фэйри, не желавшей подниматься с пола – точнее, с меня, – направил «чекан» в сторону окна, но с моей позиции ничего не было видно. «Хулиганы» испарились, да и вообще покушение это было или, скажем… предупреждение? Никто ведь не пострадал, зря фэйри вцепилась в меня мертвой хваткой.

– Рота, подъем! – Я попытался сымитировать хриплый голос Семена, без особого, впрочем, успеха, потом стал разгибать тонкие пальчики девушки, но неожиданно возникший рядом дедок-шахматист тонким «интеллигентным» голосом произнес:

– Не советую, милейший, если, конечно, вы дорожите жизнью вашей спутницы!

Семен как раз очнулся и подошел, слегка пошатываясь, к нам, на ходу отмахиваясь от норлинга, попытавшегося что-то у него выяснить по поводу случившегося. Конечно, проще нам претензии предъявить – мы вот они тут, а неизвестных злоумышленников след простыл!

– Паола, Паола! – Семену очень не понравилось, как лежит фэйри, он потянулся потрясти ее за плечо, но и его остановил шустрый дедок. – А ты чего разлегся? – Это Семен мне уже. Может, мне приятно лежать под красивой представительницей народа фэйри неизвестного возраста? Может, я предаюсь изнеженности нравов?

– Я лежу по совету доктора Офейма!

Тут и Семен сообразил, куда мы зашли и что за старичок вышел из-за шахматной доски. Известный целитель, «лепила Ефим», на местном гуляйпольском наречии; на самом деле его имя звучало Офейм, и специализировался он на ранах и повреждениях, полученных магическим путем. Но характер у доктора был премерзким: больных он предпочитал лечить по собственной методе, основанной на том, что болезнь не беда, а вина пациента. Или, скорее, наказание за вину со стороны неких высших сил. Может, потому он и выбрал местом своего пребывания Гуляйполе. Представляю себе: мечется какая-нибудь Слива по койке от боли, света белого не видит, а Офейм сидит рядом и наставительно приговаривает: «Терпи, терпи… заслужил – значит, терпи!» А чтобы обезболить – так это после долгих уговоров, просьб и молений. Да и обезболивание при ранах, нанесенных магическим путем, становится делом едва ли не таким же сложным, как само лечение. Угрозы своей жизни и здоровью со стороны гуляйпольских пациентов Офейм, кстати, игнорировал… Как это странно не вяжется с тем стариковским испугом, который я видел у него на лице, зайдя в помещение кафешки! Понятно, при такой репутации у доктора пациентов было не так много, но он не огорчался, а основал почему-то в Гуляйполе шахматный клуб. Шахматный клуб! Как если бы христиане в своем скиту поставили стол, затянутый зеленым сукном, для покера или штоса!

Но специалистом Офейм был первостепенным, и мой приятель из Академии, мотаясь в Гуляйполе за консультацией по сложному вопросу, каждый раз смешил меня рассказами о чудо-докторе и о том, как ему очередной раз не удалось совместить приятное с полезным, закусывая простоквашу гречневым суфле, вместо того чтобы заедать армирское бордо куском жаркого, и пялясь вместо гладких ляжек молоденьких танцовщиц на морщинистые рожи любителей шахматных баталий.

Так вот именно этот дедок стоял над нашими телами и совершенно без эмоций, но с профессиональным интересом рассматривал нас с Паолой.

– Раз вы доктор, так сделайте что-нибудь! – Семен рычал и скрежетал зубами. Понимаю я его – переживает человек… – Ваши труды будут щедро оплачены!

– Уже делаю, молодой человек! И первое, что тут нужно сделать, – так это подумать! И вы мне не мешайте лучше!

Вот как человек меняется, стоит затронуть сферу его профессиональных интересов: только что чуть голову в плечи не прятал от взглядов Семена, орла нашего… степного, а теперь вона как распетушился!

– А вы, молодой человек, лежите, лежите! – Это Офейм мне уже. – Вы ощущаете дыхание девушки?

– Да, щекой! Редкое, но размеренное…

– Протяните руку, прощупайте пульс и определите частоту!

На руке пульс не прощупывался. Я положил руку на шею девушки, но тоже ничего не почувствовал. Ну не ноги же ей щупать!

– Безымянный палец на ключицу, средним, подушечкой, сразу и почувствуешь! Да не дави, это тебе не кнопка!

Пульс был. Слабый, не знаю уж, «нитевидный» или кому какой еще «видный», но был. Во! Наполнение слабое, едва-едва! Так и сказал зависшим надо мной Семену и Офейму.

– Прекрасно! – Доктор заметно расслабился, выпрямился и начал с интересом рассматривать «место происшествия».

Семен едва сдерживался, чтобы не начать орать на доктора, но Офейм не обращал на него никакого внимания.

– Посмотри, Гренор, какой удар! Ты и в лучшие свои годы так не смог бы!

Второй старичок открыл рот, чтобы ответить, да так и застыл, и я уж испугался, что он может сказать только сакраментальное «Чемберлен – это голова!», а это никак нам не поможет.

Впрочем, Офейм не нуждался в ответе. Полюбовавшись на вывернутую раму, он вперил в меня пронизывающий взгляд:

– Амулет! – Офейм направил на меня палец, словно ствол пистолета. – У тебя амулет, поглощающий магию! Ты жив-здоров, чего и всем желаю! А девочка жива по двум причинам: фэйри – народец крепкий, регенерационные способности прекрасные, да и держалась она за тебя, поэтому удар вы частично разделили! Прижми ее к себе крепче, пусть амулет поработает! А еще лучше, поцелуй-ка ее! С языком! Чтобы слизистые соприкоснулись! Давай-давай! Нет, стой! Снимай с нее и себя штаны – и ее…

Тут доктор загнул неприличное слово, которым активно пользуются подростки, с подростковым же энтузиазмом.

– Не смей, сволочь! Убью! – Семена точно кондрашка хватит от такого уровня медицинского обслуживания. Как будто я всю жизнь мечтал трахнуть бесчувственную фэйри. Хотя, положа руку на сердце…

– Доктор, амулет на кровь завязан! – решил я частично раскрыть секрет смарагда. Что ж я, совсем гад какой?

– У-у-у! – разочарованно промычал старик. – Досадно! Ну, что ж поделаешь, придется работать с тем, что есть… Обряд кровного родства проводить придется… подправить его слегка только…

Доктор заметно увял, и я понял, почему он огорчается: в его врачебной практике случай, когда лечение от магической атаки проводится с помощью полового акта, был бы редким, гм-гм, смарагдом! Такой «поцелуй принца» для «спящей царевны», с учетом специфики Гуляйполя. А обряд кровного родства – никакой изюминки…

Семен времени не терял. Вытащив из ножен свою финку, а из кармана бензиновую зажигалку, он начал прокаливать лезвие.

– Ты бы еще саблю достал, – поморщился Офейм, – или меч двуручный! Отойди от пациента, дай профессионалу закончить работу! Жорик! Саквояж с инструментами!

Знакомый уже нам официант мигом притаранил черный «докторский» саквояж. Офейм достал оттуда спиртовку и скальпель с тонким лезвием. Нет, ланцет – поуже он, чем скальпель… Зачем в таком деле ланцет? Офейм начал водить руками над ланцетом, и я позвоночником ощутил, как на лезвие накладываются какие-то неслабые чары. Нос мой никак не мог опознать запаха – разве у Конкруда в его подвале пахло похоже возле агрегата для переливания крови.

Надрез на руке фэйри, надрез на моей руке, наложить руку на руку, чтобы кровь смешалась… Хорошо хоть без обрядовой стороны, камлания и посвящения богам обошлось: фэйри без сознания была, а сам я сильно сомневался в силе «богов» после разговоров со скитниками.

– Пару капель на губы… хорошо! – Доктор возился с фэйри, что-то подколдовывая и наблюдая, как моя кровь капает ей в рот. Сглотнула? Радужка глаз фэйри была абсолютно черной, когда она открыла глаза. Я даже за нее испугался. Но вот зрачок девушки из кошачьего, вертикального, стал нормальным, круглым…

– Не многовато ли себе позволяешь, Петя? – прохрипела фэйри, очнувшись. Речь давалась ей с трудом, но разве это может остановить настоящую фэйри? Такая вот благодарность. Припомним, сестричка! – Жесткий ты какой-то… девушке и лечь-то на тебя неудобно! Хоть бы пузо себе наел… мягкое…

Семен, просиявший при первых словах Паолы, опять взглянул на меня с подозрением. Ну, каждый понимает ситуацию в меру своей испорченности.

Офейм, намешавший в бокал из-под кефира каких-то снадобий и, как мне показалось, опять поколдовавший над ним, заставил девушку выпить эту гадость до дна. Меня чуть от запаха не вывернуло, а на вкус не представляю даже! Глаза фэйри закатились, и она вновь рухнула мне на грудь, пребольно двинув лбом мне по челюсти.

– Что ты ей дал? Что дал?! Абсорбент? – взревел очнувшийся Семен. – У нее аллергия на большинство абсорбентов! На все, где магическая составляющая!

– На абсорбент реакция? – удивился доктор. – Да ты путаешь что-то, абсорбенты и есть антигистаминные препараты! Как раз против аллергии!

– Нет, ничего не путаю, это последствия проклятия! Аллергия жуткая, вплоть до комы!

– На что еще аллергия? – Доктор морщился, ему и в голову не могло прийти, чтобы у фэйри могла быть аллергия вообще… – На уголь активированный?

– На отвар медуницы… – Семен беспомощно смотрел, как Офейм отламывает головку небольшой ампулы с густой желтоватой субстанцией, и эта дрянь постепенно наполняет небольшой шприц.

Как Офейм кольнул Паолу, я не заметил. Я только-только сел на стул, отдуваясь, подсадив фэйри на колени, и тоже оказался не готов к тому, что у фэйри могут быть какие-то слабости типа аллергии. Вроде стройная, а тяжелая, зараза! Все ноги отдавила! Укол Офейма, кстати, никакого благоприятного эффекта не произвел. Да и сам доктор быстренько собрал свой саквояж, сунул Семену визитку и посоветовал обратиться к нему, когда пациентка придет в себя. То есть где-то через сутки-другие… После этого доктор откланялся, а стоящий поодаль официант, наоборот, приблизился и сообщил нам, что мы должны оплатить счет, куда он включил разбитое окно, стол и, видимо, всю простоквашу, выпитую всеми посетителями этого заведения за все время его существования. А-а-а! Это доктор сюда же свой счет вписал! Не завершив лечения? Хорошо это или плохо? И ведь включил в счет кафешки, оригинал!

* * *

Я бежал впереди, бежал трусцой, и ноги у меня подгибались. Еще бы! На закорках я тащил Паолу, которая так и не пришла в сознание, сзади широкими шагами отмахивал переулок за переулком Семен, прикрывая пыльником семизарядный «таран». Надо было поджечь заведение Офейма – тогда можно было бы не опасаться погони. Ну, не было бы в Гуляйполе диетического кафе, великое дело! А так Семен только стул о лицо Жоржика-официанта сломал, ну и норлинга-охранника за косичку оттаскал. Удобно: оказалось, она к виску прям как ручка чайника крепится, надо взять на вооружение! А мне и похулиганить особо не удалось: Паола оттягивала руки, а переложить ее на Семена я не решился – вдруг ей хуже станет! Еще очень кстати стал накрапывать дождик… Хоть пыль прибьет, а то в Гуляйполе ее слишком много. Ни деревца, ни травинки! Ненавижу этот город!

– Сеня! – прохрипел я. – Давай в укрытие! Дождь же идет! И чем ее Конкруд кормил???

Но Семен и сам уже сворачивал куда-то к незаметному крылечку непритязательного серого домика. Прям как Гоголь писал: каменные дома в русской провинции желтые, деревянные – серые. Этот деревянный и серый… Если на второй этаж тащить, то я пас!..

Точно, на второй! В другое время я утешился бы тем, что угадал, но сейчас меня качало так, что если бы не шатающиеся перила, то завалился бы точно. На площадке между первым и вторым этажом я совершенно серьезно прикинул, как надо будет упасть – на руки или на Паолу, на спину. Если на руки, тогда Паола вниз по лестнице покатится, если на спину – оба покатимся… Значит, на морду, не отпуская фэйри…

* * *

Оклеенные бумажными обоями стены, потолок с черными пятнами грибка, две кровати не самого лучшего качества, аж с панцирными сетками! Я-то думал, такие давно уже никто не делает. Или это антиквариат?

Кроме кроватей в комнате стояла пирамида для оружия, пара колченогих стульев и письменный стол, усаженный чернильными пятнами. Тумбочек и шкафов никаких, только железная штанга, похожая на турник, на которой болтались скрученные из стальной проволоки плечики для одежды. Из удобств – ведро с водой, жестяной рукомойник системы «толкни вверх штырек», хорошо, хоть толчок нормальный. Сложно было раковину какой-нибудь гофрой с канализационной трубой соединить? Или лучше со сливным бачком, которого здесь нет и в помине… А то стоит под рукомойником второе ведро. Двойник-зеркалка первого… Я с удовольствием сбежал бы с этой конспиративной квартиры куда-нибудь в более цивилизованное место – к Реймсу, например, в прекрасную каюту на хаус-боте. Тюремная камера в Новых княжествах примерно так же обставлена. Кстати, номерок – двушка. А нас трое. Жаль, Паолу не бросишь…

Я упал, точнее, мы с фэйри упали на ближайшую кроватку и попытались отдышаться. Смешно: за сегодня это уже вторая особа женского полу, на которую я падаю спиной. Первой была вампирша.

– Чего делать будем, Семен? Не могу же я с Паолой в обнимку все время сидеть!

– Посидишь… – Семен был не в настроении. Думаю, он раскаялся в том, что не сдержался в заведении Офейма. Доктор теперь вряд ли захочет продолжать лечение Паолы. С другой стороны, налечил уже Офейм так, что больше не надо. Проблема: что делать, когда целителю не доверяешь, а к кому обратиться – не знаешь…

– Ты из целителей здесь знаешь кого? А то, кроме Офейма, мне ни о ком не рассказывали… Светило здесь только он… – тяжело дыша, поведал я.

Мой вопрос ударил по больному, Семен зыркнул на меня не по-доброму.

– Откуда здесь «светила»? Бандитский город, здесь самая распространенная болезнь – дырка в затылке!.. И хватит Паолу тискать: у нее реакция на абсорбент, а магическую атаку она пережила.

– Раньше не мог сказать? – возмутился я. – Я чуть не сдох, пока тащил ее!

Семен лишь криво усмехнулся. Понятно, что оборонные функции он бы мне никогда не доверил.

– Слышь, Семен, если это реакция на абсорбент, так я пойду потихоньку, вот и кровати здесь только две!

– Посидишь, – так же мрачно буркнул Семен. – Это из-за тебя все началось – вот и посидишь!

– Из-за меня? А кто Бонса требовал слушать, развесив уши?

О! Рифма! И тут мне в переносицу уперся кольт-дефендер. Пришлось сделать некоторое усилие, чтобы не смотреть в ствол оружия, а спокойно и пристально взглянуть на разбушевавшегося Семена.

– Ты… – Старого унтера душила ярость, он шипел, как змея, глаза были бешеными. – Из-за тебя одни неприятности, одни беды! А ведь я мог положить этому конец…

– Не обольщайся, Сеня! Ты – маленький винтик в большой машине ярославских спецслужб! – Я дергал тигра за усы, и мне это нравилось. А что? Тигр сам на себя намордник надел – чего теперь рычать? Это вам не покойный Аристарх, вечная ему память…

– Не такой уж и маленький. – Глаза Семена нехорошо блеснули. – Мне довольно было шепнуть Тимохину пару слов, и ты бы никогда не покинул нашего «заповедника»!

– Но ты же не шепнул… Ты решил, что все будет в ажуре, что надуть меня легче легкого, потом продать Конкруду, потом отпустить – в кавычках! – и завернуть в Гуляйполе под предлогом моей поимки, выдернув под это дело фэйри из замка! Ты поставил на меня, как на лошадь… Лошадь получает клок сена, а игрок с букмекером загребают миллионы! Чего я не понимаю – так это зачем вы игру с островом да векселем затеяли, почему смарагды мне оставили и почему…

Семен шутливо замахал на меня руками, но посмотрел злобно, и я решился зайти с другой стороны, удивляясь про себя – как это он за «букмекера» не вступился, за Афанасия Никифоровича Тимохина? – и стараясь говорить «проникновенным» голосом:

– У тебя раньше все получалось, Семен. Служба в армии, «полукомандная» должность, потом тебе сделали предложение, от которого ты не смог отказаться… Ты удачлив, уверен в своих силах, с тобой считаются… Интрижка с фэйри, на зависть прочим… Знаешь, ведь это ты во всем виноват. И если Паола умрет, виноват будешь тоже ты…

Выражение лица Семена изменилось – я уж решил, что окончательно перегнул палку и мне конец, но Семен внезапно опустил оружие.

– Я знаю, кто ты… – сказал он мне вконец усталым голосом. – Ты – рыба-подлипала! Ты подлипаешь к любому хорошему делу, язвишь, остришь, портишь все, мешаешься под ногами. Все, кто занимается этим делом, начинают испытывать чувство гадливости, что работают вместе с тобой… Ты всегда врешь, ничего не можешь сделать до конца, по сорок раз на дню меняешь свои планы, всегда всем недоволен, все у тебя дураки, один ты умный… Тебе приходится все объяснять по сорок раз, и нельзя быть уверенным, что ты все усвоил правильно… А когда все идет насмарку, оттого что именно ты́ напортачил, ты начинаешь читать всем лекции на тему: «Как и что надо было сделать…». И не махай головой – отвалится!