Текст книги "«Севастополь останется русским!» Оборона и освобождение Крыма 1941-1944"

Обычно авиация фронтов наносила удары по наступающим войскам противника, а привлекаемая авиация по более глубоким целям (резервам, объектам тыла, коммуникациям и др.). Взаимодействие с войсками ПВО при проведении оборонительных операций с целью прикрытия крупных военно-политических центров или важных стратегических объектов обычно организовывалось представителем Ставки. Ставка определяла зоны прикрытия для истребительной авиации воздушных армий и для истребительной авиации ПВО страны. Одновременно организовывалось взаимодействие между зенитной артиллерией и истребительной авиацией путем разделения зон боевых действий[40]40
  Марамзин В. Указ. соч. С. 30–31.


[Закрыть].

Осенью 1941 года на основании постановления Государственного Комитета Обороны (от 9 ноября) создаются специальные Войска ПВО на территории страны. В их состав вошли все соединения и части, прикрывавшие с воздуха фронтовые объекты и объекты тыла страны. В войсках согласно приказу НКО от 24 ноября 1941 года остались зенитные дивизионы (батареи) соединений и некоторые средства РГК: один зенитный артиллерийский полк, шестьдесят один дивизион, девятнадцать батарей, семнадцать пулеметных рот и взводов, а также мелкие подразделения ВНОС. В результате реорганизации Главное управление ПВО вошло в состав Войск ПВО территории страны, и в НКО не оказывалось другого органа, который осуществлял бы руководство противовоздушной обороной фронтов[41]41
  Лаврентьев К. Зенитная артиллерия в системе ПВО войск в первом периоде войны // Военно-исторический журнал. 1972. № 4. С. 26.


[Закрыть].

По мере улучшения управления войсками со стороны командования и штабов фронтов отпадала необходимость в стратегических направлениях. В конце 1941 и начале 1942 годов они были упразднены[42]42
  Захаров М. Стратегическое руководство Вооруженными силами // Военно-исторический журнал. 1970. № 5. С. 24.


[Закрыть].

В апреле 1942 года Генеральный штаб внес в Ставку Верховного главнокомандования предложение о временном переходе к стратегической обороне с целью отражения возможного наступления противника на московском и юго-западном направлениях, выигрыша времени для подготовки резервов и создания тем самым необходимых условий для последующего перехода в наступление. Ставка ВГК, одобрив это предложение, потребовала провести наступательные операции под Ленинградом, на смоленском и львовско-курском направлениях, в районах Демянска, Харькова и в Крыму, чтобы сорвать готовящееся наступление врага и улучшить стратегическое положение[43]43
  Козлов М. Организация и ведение стратегической обороны по опыту Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1980. № 12. С. 10.


[Закрыть].

Летом 1942 года, когда важнейшие оборонительные операции развернулись на юго-западном направлении, основная масса стратегических резервов была выдвинута на юг с целью восстановления прорванного фронта обороны[44]44
  Марамзин В. Указ. соч. С. 31.


[Закрыть].

Для создания сплошного фронта обороны на юго-западном направлении в течение июля – августа 1942 года Ставка передала фронтам из своего резерва шесть общевойсковых армий, две танковые и ряд отдельных соединений. Всего 26 стрелковых дивизий, 25 стрелковых бригад, 5 танковых и один кавалерийский корпус[45]45
  Там же.


[Закрыть].

Стремительность наступления танковых армий, быстро и резко менявшаяся обстановка, трудности организации аэродромного маневра авиации вслед за наступающими танковыми войсками – все это требовало высокой оперативности, гибкости, непрерывности и твердости руководства авиационными соединениями, а также четкого согласования их усилий с действиями танковых армий по времени, месту и задачам[46]46
  Тимохович И. Авиационная поддержка и прикрытие танковых армий по опыту наступательных операций // Военно-исторический журнал. 1974. № 5. С. 26.


[Закрыть].

Опыт операций первого периода Великой Отечественной войны показывает, что эффективность внезапности значительно повышалась в условиях применения некоторых новых способов ведения боевых действий. Переход к наступлению ударными группировками, осуществление артиллерийского наступления, использование мощных эшелонов развития успеха – все это увеличивало время действия внезапности[47]47
  Радзиевский А. Достижение внезапности в наступательных операциях // Военно-исторический журнал. 1974. № 4. С. 14.


[Закрыть].

Особое внимание организации внезапности уделялось в боевых действиях подводных лодок. Основным средством достижения ее была скрытность. Без нее подводная лодка не могла рассчитывать ни на удачу в выполнении поставленной задачи, ни на успех атаки. События Великой Отечественной войны показали, что арсенал приемов и средств достижения внезапности был обширен и разнообразен. Внезапность во многих случаях обеспечила успешное выполнение оперативных и боевых задач с минимальными потерями своих сил. Мероприятия по достижению внезапности разрабатывались одновременно с решением на операцию и проводились по единому плану, являвшемуся составной частью плана операции. Объем и способы их отвечали условиям складывающейся обстановки, характеру задач, наличию сил, средств и времени для их выполнения[48]48
  Ховрин Н., Морозов Г. Достижение внезапности в боевых действиях Черноморского флота // Военно-исторический журнал. 1979. № 1. С. 44.


[Закрыть].

Борьба же с врагом в воздухе летом и осенью 1941 года оставалась одной из важнейших задач советских ВВС. Ее решала преимущественно истребительная авиация. Основные силы штурмовой и бомбардировочной авиации, в том числе и дальней, использовались для нанесения ударов по танковым и моторизованным войскам противника, для поддержки своих сухопутных войск во всех важнейших операциях – в битве за Ленинград, Смоленском сражении, в боях на Украине, при обороне крупных городов. В июле – сентябре советские летчики 47 % самолето-вылетов совершили для поддержки сухопутных войск. Вместе с тем организационное распыление фронтовой авиации (более половины соединений подчинялось армейскому командованию), частая смена мест базирования затрудняли управление ВВС и их взаимодействие с сухопутными войсками. Из-за отсутствия специальных бомб удары по танкам противника оказывались малоэффективными. Бомбардировки объектов оперативного и стратегического тыла врага были недостаточно мощными. В связи с нехваткой фронтовой и армейской бомбардировочной и штурмовой авиации для поддержки сухопутных войск привлекалась дальнебомбардировочная авиация. Поэтому за первые три месяца войны для нанесения ударов по объектам глубокого тыла противника она произвела лишь 764 самолето-вылета[49]49
  История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 4. С. 89–90.


[Закрыть].

Если учесть все зенитные средства в системе ПВО войск, то в августе 1941 года на каждую дивизию приходилось: на Северо-Западном фронте – 2,7 орудия, Западном – 2, Южном – 5,8, Центральном – 3,2, Ленинградском – 2,8, Резервном – 1,6. Одни армии не имели среднекалиберной зенитной артиллерии, другие – малокалиберной[50]50
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 25.


[Закрыть].

Одиночные самолеты-торпедоносцы, летая вдоль разведанных трасс, производили поиск наших транспортов, а по обнаруженным наиболее ценным объектам сами наносили удар. Так, 21 августа 1941 года в районе Сычавка вражеский самолет торпедировал транспорт «Брянск», шедший из Севастополя в Одессу. Транспорт затонул[51]51
  Ванеев Г.И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М.: МО СССР, 1978. С. 56.


[Закрыть].

К началу Великой Отечественной войны в составе ПВО Северного Краснознаменного Балтийского и Черноморского флотов находились полки истребительной авиации (442 самолета), зенитные артиллерийские полки и дивизионы (738 орудий), 6 зенитных пулеметных батальонов, 15 зенитных прожекторных батальонов, отдельных рот, 6 отдельных батальонов и рот ВНОС[52]52
  Теглев С. Прикрытие флотов от ударов с воздуха // Военно-исторический журнал. 1982. № 5. С. 27.


[Закрыть].

Большой некомплект и значительные потери в частях ПВО привели к тому, что в конце 1941 года по новому штату зенитные дивизионы имелись лишь в горно-стрелковых, мотострелковых и гвардейских кавалерийских дивизиях, отдельные зенитные батареи – в стрелковых и кавалерийских соединениях, а также в танковых бригадах. Зенитные подразделения действовали чаще всего в одиночку, без взаимности с соседями. Батарея МЗА обычно располагалась на одной огневой позиции и строила свой огонь по принципу круговой обороны, отводя секторы обстрела каждому из взводов. Однослойным огнем она прикрывала площадь радиусом в 2,5 км. Иногда батарея дробилась повзводно и даже поорудийно. Ясно, что при таком распылении средств эффективность зенитного огня была низкой. Вражеские самолеты продолжали наносить чувствительные удары по нашим боевым порядкам. Необходимо было принять срочные меры для защиты сухопутных войск от ударов с воздуха[53]53
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 26.


[Закрыть].

Руководство противовоздушной обороной в начале войны осуществляло Главное управление ПВО наркомата обороны (ГУПВО), которое в своем подчинении частей войсковой ПВО не имело, ибо все они находились в ведении фронтов (округов)[54]54
  Там же.


[Закрыть].

При вводе танковых армий в сражение борьба за господство в воздухе носила крайне ожесточенный характер. Во многих операциях, чтобы подавить и уничтожить немецко-фашистскую авиацию, снизить активность ее действий, воздушные армии усиливали удары по вражеским аэродромам. Опыт показывает, что над районами прорыва вражеской обороны при вводе в сражение танковых армий развертывались ожесточенные воздушные бои, в которых участвовало большое количество самолетов[55]55
  Тимохович И. Указ. соч. С. 23.


[Закрыть].

28 февраля 1942 года начальник артиллерии Красной армии Н.Н. Воронов доложил Верховному главнокомандующему о том, что зенитные части не подчинены ни Главному управлению ПВО, ни ему, и предложил передать их в состав артиллерии[56]56
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 26.


[Закрыть].

Приказом НКО от 2 июня 1942 года управления и отделы ПВО фронтов и армий реорганизуются и передаются в состав войсковых управлений артиллерии. Вводятся должности заместителей начальников артиллерии фронтов и армий по ПВО. Ответственность за противовоздушную оборону соединений возлагается на начальников артиллерии дивизий. В аппарате начальника артиллерии Красной армии организуется отдел, а затем управление ПВО. Для формирования и подготовки частей создается специальный учебный центр. В состав артиллерии передается около 140 отдельных зенитных дивизионов РГК. Эта реорганизация сыграла исключительно положительную роль: было установлено единое командование противовоздушной обороной войсковых соединений и объединений; пересмотрен план распределения вооружения, в результате чего фронты стали получать больше зенитной техники; улучшились методы организации прикрытия войск; увеличились потери вражеской авиации[57]57
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 26–27.


[Закрыть].

ПВО флотов осуществлялась истребительной авиацией, наземными силами и средствами (зенитные артиллерийские части, зенитные пулеметные подразделения, зенитные прожекторные части, части, подразделения воздушного наблюдения, оповещения и связи – ВНОС), а также корабельной зенитной артиллерией[58]58
  Теглев С. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть].

За первый год войны (с 22 июня 1941 года по 22 июня 1942 года) зенитчики уничтожили 3569 вражеских самолетов. Из числа сбитых в этот период самолетов в воздухе всеми средствами фронтов (включая истребительную авиацию) на долю зенитных орудий и пулеметов приходится: на Карельском фронте – 55,3 %, Ленинградском – 74 %, Волховском – 46,4 %, Западном – 25,3 %, Брянском – 98 %, Юго-Западном – 33,9 %, Южном – 78 %, Крымском – 75 %. К сожалению, у нас не учитывались тысячи отраженных налетов, когда воздушный противник, получив решительный отпор, вынужден был поспешно сбрасывать бомбы и ретироваться[59]59
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть].

Как и на Балтике, действия авиации Черноморского флота на море были ограничены в связи с привлечением ее к решению задач на сухопутном фронте. До декабря 1941 года на морские коммуникации противника она совершила всего 419 самолето-вылетов. При этом было потоплено четыре судна. Более эффективно военно-воздушные силы флота использовались против военно-морских баз и промышленных объектов Румынии. Несмотря на господство в воздухе вражеской авиации и потерю ряда своих аэродромов, черноморские летчики только за первый месяц войны нанесли 25 бомбардировочных ударов по Констанце, 10 – по Плоешти, 26 – по Сулине, 33 – по Тулче. Неоднократным налетам подверглись военные объекты в Бухаресте, Галаце, Брэиле и других городах[60]60
  История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 4. С. 123.


[Закрыть].

С началом войны перед ПВО Черноморского флота были поставлены следующие задачи: не допустить воздушного нападения на ВМФ, порты и другие объекты, уничтожая авиацию противника и вынуждая ее отказаться от выполнения своего боевого задания; прикрыть от нападения с воздуха корабли в море и базах, при их выходе и возвращении[61]61
  Теглев С. Указ. соч. С. 30.


[Закрыть].

На Черном море превосходство в корабельном составе сохранялось за Черноморским флотом, который имел линейный корабль, 4 крейсера, 2 лидера, 12 эскадренных миноносцев, 43 подводные лодки и другие боевые корабли. Противник по-прежнему значительно уступал ему по боевым кораблям, несмотря на то, что к началу 1942 года гитлеровское командование несколько укрепило румынский флот малыми подводными лодками и быстроходными десантными баржами, перебросив их по железной дороге. Превосходство в авиации на Черном море оставалось за противником. Это значительно затрудняло действия советских кораблей на коммуникациях[62]62
  История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 4. С. 331.


[Закрыть].

21 июня 1941 года, по утверждению капитана 1 ранга Н. Рыбалко, который вступил на дежурство вечером этого дня около 18 часов, обстановка на Черноморском театре была спокойной. Корабли пополняли запасы, израсходованные на период учений. Личному составу кораблей и частей после напряженных учений был предоставлен отдых. Увольнение произведено в обычном порядке. И хотя корабли были затемнены, как того требовала повышенная оперативная готовность, город сиял огнями, бульвары, сады и улицы были заполнены отдыхающими людьми. Выхода кораблей в море на боевую подготовку на 22 июня не планировалось; полеты самолетов намечались только дневные и в весьма небольшом количестве, ночных полетов не было. В тот тихий летний вечер ничто не предвещало тревожных событий, все отдыхали, а военных как будто ожидало спокойное дежурство. Лишь одно обстоятельство внушало некоторую тревогу. В те дни на Черном море плавали три немецких транспорта. Они совершали регулярные рейсы между нашими портами и портами Румынии и Болгарии и, как правило, находились либо на переходах, либо на погрузке в различных портах. Именно в тот день 21 июня 1941 года все немецкие транспорты сосредоточились в портах Румынии и Болгарии. Командованию флота было незамедлительно доложено о месте нахождения данных транспортов[63]63
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 63.


[Закрыть].

Между 22 и 23 часами из бухты в море вышел буксир с мусорной баржой. Для обеспечения его выхода и возвращения по приказанию капитана 1 ранга Н. Рыбалко включили Инкерманские створные и Херсонесский маяки. Телефонная связь с маяками работала хорошо. В первом часу 22 июня начальник штаба флота контр-адмирал И.Д. Елисеев получил телеграмму народного комиссара Военно-морского флота Н.Г. Кузнецова: «Северному, Краснознаменному, Балтийскому, Черноморскому флотам, Пинской и Дунайской флотилиям оперативная готовность № 1 немедленно». В связи с этим был вскрыт пакет, содержавший документы, определяющие действия оперативной службы при переходе флота на высшую оперативную готовность[64]64
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть].

В 1 час 15 мин. по флоту была объявлена оперативная готовность № 1, на которую примерно к 2 час. перешли все разнородные силы[65]65
  Ванеев Г.И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М.: МО СССР, 1978. С. 6.


[Закрыть].

В соответствии с этими документами вся оперативная служба флота была поднята на выполнение приказа наркома ВМФ. Через дежурного по связи флота срочно оповестили все военно-морские базы и соединения флота о приведении сил в полную боевую готовность. О приказе немедленно доложили командующему Черноморским флотом Ф.С. Октябрьскому. В 01 ч. 55 мин. по Главной базе флота был дан сигнал «большой сбор». Спящий город огласился звуками сирены, сигнальными выстрелами батареи, громкими оповещениями городской радиотрансляционной сети. Со всех сторон города моряки флота спешили на корабли и в части[66]66
  Ванеев Г.И. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть].

В соответствии с документами корабли и части приступили к приемке боеприпасов, топлива, продовольствия, доукомплектовывались личным составом. Органы тыла флота подавали на корабли все виды боевого снабжения. Действия соединений кораблей, частей и органов тыла флота отличались слаженностью и четкостью и укладывались в принятые на флоте нормативы времени. Переход флота на высшую готовность был отработан хорошо и проходил без каких-либо существенных нарушений плана. По прошествии нескольких минут после сигнала «большого сбора» город погрузился в темноту. Однако маяки в районе Главной базы продолжали гореть. При попытке передать приказание о выключении огней маяков обнаружилось, что связь со всеми ими нарушена. Пришлось обратиться к начальнику гарнизона генерал-майору П.А. Моргунову, который приказал послать на маяки посыльных на мотоциклах с ближайших к ним батарей и воинских частей[67]67
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть].

Огни маяков были погашены до начала воздушного нападения противника, за исключением Верхнего Инкерманского маяка, куда мотоциклист не успел доехать. Огонь этого маяка горел и во время налета вражеской авиации. Однако один этот маяк не мог дать надежного ориентира вражеской авиации для удара по важным объектам Главной базы и по кораблям флота. Вскоре после налета авиации противника связь с маяками была восстановлена. Нельзя точно утверждать, было ли нарушение связи с маяками результатом диверсии, но, вероятно, это так, потому что связь была нарушена сразу со всеми маяками, тогда как до этого не было ни одного случая нарушения связи хотя бы с одним из них[68]68
  Там же.


[Закрыть].

Вскоре после получения телеграммы наркома в штаб флота прибыли командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и член Военного совета флота дивизионный комиссар Н.М. Кулаков. С объявлением «большого сбора» начали собираться офицеры штаба флота. Подавляющее большинство командиров недоумевало по поводу внезапного вызова. Однако вскоре они занялись своими делами, начали получать противогазы, оружие и т. п. Отдельные командиры соединений просили сообщить обстановку. Вскоре после объявления «большого сбора» в комнату оперативного дежурного пришли И.Д. Елисеев, начальник оперативного отдела штаба флота капитан 2 ранга О.С. Жуковский, начальник разведывательного отдела полковник Д.Б. Намгаладзе и ряд других руководящих офицеров штаба флота[69]69
  Там же.


[Закрыть].

Примерно к 3 часам 22 июня поступили донесения от военно-морских баз и соединений флота, береговой обороны, частей ПВО и авиации о переходе на оперативную готовность № 1. Перешла на оперативную готовность № 1 и Дунайская военная флотилия. Около трех часов ночи к дежурному Н. Рыбалко поступили донесения от постов службы наблюдения и связи и воздушного наблюдения, оповещения и связи, находившихся в районе Евпатории и мыса Сарыч, что они слышат шум моторов самолетов, идущих курсом на Севастополь. Тотчас же за этими докладами дежурному Н. Рыбалко позвонил начальник ПВО флота полковник И.С. Жилин, получивший донесения службы ВНОС одновременно с Н. Рыбалко, и спросил, как быть с открытием огня по неизвестным самолетам. После сообщения об этом И.Д. Елисееву последний потребовал доложить командующему. Далее выслушав доклад Н. Рыбалко о появлении неизвестных самолетов, командующий флотом спросил: «Есть ли наши самолеты в воздухе?» Н. Рыбалко ответил: «Наших самолетов в воздухе нет!» Затем Н. Рыбалко вновь задал вопрос: «Как быть с открытием огня?» После небольшой паузы командующий флотом ответил: «Действуйте по инструкции». После этого Н. Рыбалко позвонил полковнику Жилину и передал приказание: «Открыть огонь по самолетам»[70]70
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть].

Следует отметить, что в период с 22 июня 1941 года по 1 марта 1942 года в г. Севастополе было зарегистрировано 156 налетов вражеской авиации. Особенно интенсивные налеты наблюдались в ноябре и декабре 1941 года, а также в феврале 1942 года. Всего за данный период было сброшено мин и авиабомб – 1971, артснарядов – 6672, зажигательных бомб свыше 1500. В том числе было разрушено 274 дома, зафиксировано 45 случаев разрушения водопровода и 156 случаев разрушений высоковольтной сети. Вместе с тем от зажигательных авиабомб возникли пожары в количестве 31[71]71
  Крым в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Сборник документов и материалов. Симферополь, 1973. С. 107.


[Закрыть].

Через короткий промежуток времени, когда самолеты врага подходили к базе, части ПВО включили прожекторы, а зенитные батареи и корабельная зенитная артиллерия открывали огонь. Это было в 3 часа 13 минут 22 июня. Самолеты противника шли на небольшой высоте. Как стало потом известно, они несли только неконтактные парашютные мины, против которых у нас тогда не было эффективных средств и способов борьбы, с задачей заблокировать стоявшие в Севастополе корабли Черноморского флота[72]72
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть].

Расчет противника застать флот неподготовленным к отражению удара его авиации не оправдался. Неприятельские самолеты, встреченные неожиданным для них действительным зенитным огнем, не смогли полностью решить стоявшую перед ними задачу. Две мины на парашютах упали на берег в черте города, несколько на мелководье в районе входа в Севастопольскую (Северную) бухту и за чертой города и только две или три мины попали на фарватер. Все это стало известно несколько позже, а в момент налета и вскоре после него обстановка продолжала оставаться неясной[73]73
  Там же.


[Закрыть].

Первоначально считали, что враг ставит обычные якорные мины. 22 июня корабли охраны водного района (ОВР) главной базы (командир контр-адмирал В.Г. Фадеев, начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар Н.А. Бобков, начальник штаба капитан 2 ранга В.И. Морозов) провели траление Южной и Северной бухт, а также фарватера по Инкерманскому створу. Мин обнаружено не было. Однако в 20 час. 30 мин. того же дня у Карантинной бухты на мине подорвался и затонул буксир «СП-12»[74]74
  Ванеев Г.И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М.: МО СССР, 1978. С. 9.


[Закрыть].

Продолжалась стрельба зенитной артиллерии, светили прожекторы, а наблюдательные посты докладывали о сбрасывании самолетами «парашютистов». Взрывов бомб пока не было слышно. Начальник разведки Д.Б. Намгаладзе, поспешно оценив обстановку, сделал вывод и доложил его И.Д. Елисееву и О.С. Жуковскому: «Это немцы-парашютисты хотят захватить штаб флота». И.Д. Елисеев срочно вызвал начальника общего отдела штаба полковника Ю.Г. Раева и приказал ему немедленно организовать оборону штаба флота. Раев ответил, что он не имеет бойцов. Тогда начальник штаба распорядился использовать для этого временно работников штаба и флагманских специалистов флота. Мне же было приказано вызвать роту краснофлотцев из учебного отряда для обороны штаба флота, но рота эта к штабу так и не прибыла. По всей видимости, с выяснением обстановки вызов ее был отменен»[75]75
  Ванеев Г.И. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть].

Выполняя приказание И.Д. Елисеева, полковник Раев организовал из флагманских специалистов штаба отделение для охраны здания штаба. Функции командира отделения выполнял флагманский инженер-механик флота инженер-капитан 2 ранга Б.Я. Красиков; остальные флагманские специалисты флота выполняли функции бойцов отделения. Таким образом, отсутствие заранее подготовленной охраны штаба флота вынудило отвлечь от своих прямых обязанностей опытных специалистов флота[76]76
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

Дальнейшие события очень скоро показали ошибочность предположения о выброске противником парашютного десанта. Налет самолетов, сильный огонь зенитной артиллерии, взрывы мин, упавших в городе, сразу внесли ясность – началась война. Нужно сказать, что вплоть до налета многие военнослужащие, в том числе и руководящие офицеры, а о гражданском населении и говорить не приходится, предполагали, что все события той роковой ночи являются лишь учениями. Впоследствии, по воспоминаниям Н. Рыбалко, он не от одного офицера слышал, что, наблюдая огонь нашей зенитной артиллерии, они восхищались ею и говорили между собой: «До чего хорошо организована внезапная зенитная стрельба и притом сразу же после флотских учений, чтобы проверить бдительность». Следует отметить, что в эту ночь было сбито 2 вражеских самолета. Во всяком случае, днем 22 июня в штаб флота была доставлена часть плоскости одного из сбитых самолетов со свастикой, и Н. Рыбалко лично видел эту плоскость[77]77
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

Немецко-фашистские захватчики рассчитывали внезапной ночной постановкой неконтактных мин закупорить корабли в бухтах главной базы, а затем уничтожить их ударами бомбардировочной авиации. Но внезапный налет не удался. Вражеские самолеты были встречены дружным огнем зенитчиков. Один из них, охваченный пламенем, врезался в море, а другой упал в прибрежной черте Стрелецкой бухты. Остальные были сбиты с курса и, сбросив свой смертоносный груз куда попало, ушли восвояси[78]78
  Ванеев Г.И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М.: МО СССР, 1978. С. 7.


[Закрыть].

Следует отметить, что враг встретил именно активное противодействие советского Военно-морского флота. На рассвете 22 июня моряки Северного, Краснознаменного Балтийского и Черноморского флотов организованным зенитным огнем успешно отразили удары немецкой авиации по военно-морским базам Полярный, Кронштадт и Севастополь. Противнику не удалось нанести им урона в корабельном составе. В тот же день черноморская авиация нанесла ответный удар по военно-морской базе Румынии Констанца. Военно-морской флот с первых часов войны активно поддерживал сухопутные войска, особенно при обороне побережья и военно-морских баз с суши[79]79
  История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 4. С. 37.


[Закрыть].

Был организован специальный поиск вражеских подводных лодок. В районе главной базы три пары самолетов МБР-2 во взаимодействии с тремя ударно-поисковыми группами сторожевых катеров осуществляли его ежедневно. При входе на внутренний рейд базы четыре сторожевых катера вели круглосуточное визуальное наблюдение за перископом подводных лодок. Они же прослушивали район шумопеленгаторами. Кроме того, на внешнем рейде были выставлены противолодочные сигнальные сети. Вход на рейд в Северную бухту был защищен тремя линиями бонового заграждения, а для индивидуальной защиты линкора и крейсеров к утру 23 июня непосредственно в Северной бухте были поставлены противоторпедные сети. Воздушную разведку в районе главной базы осуществляли самолеты МБР-2[80]80
  Ванеев Г.И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М.: МО СССР, 1978. С. 8


[Закрыть].

В 04 ч. 13. мин над Севастополем начали барражировать наши истребители. В пять часов поступило донесение от Дунайской военной флотилии об открытии огня румынскими береговыми батареями по кораблям флотилии и по Измаилу. Ответный огонь флотилии заставил вскоре замолчать многие румынские огневые точки. После отражения налета вражеской авиации и выяснения его последствий комната оперативного дежурного опустела: начальник штаба флота и другие руководящие офицеры штаба разошлись по своим постам для руководства боевыми действиями флота[81]81
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

С утра 22 июня начались действия флота по совершенствованию противовоздушной и противоминной обороны флота. Посты службы наблюдения и связи Главной базы могли доложить только приблизительные места падения мин, да и то далеко не всех. Началось траление севастопольских бухт, главным образом Северной и входа в нее. В тралении, помимо средств охраны водного района Главной базы, принимали участие корабельные катера и моторные баркасы. Траление производилось табельными тралами для траления контактных якорных мин. Необходимо отметить, что опыт первой военной ночи очень быстро был учтен Черноморским флотом. Уже днем 22 июня командир охраны водного района Главной базы флота контр-адмирал В.Г. Фаддеев организовал и выставил посты противоминного наблюдения. В дальнейшем при минных постановках противника с самолетов почти ни одна мина не оставалась незамеченной. На карту наносились точные места их падения, что значительно облегчало траление и уничтожение мин. Одновременно с тралением велись поиски средств и способов, обеспечивающих надежную борьбу с неконтактными минами. С утра же началось и рассредоточение кораблей флота, которое к вечеру было закончено[82]82
  Рыбалко Н. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

24 июня при очередном налете на Севастополь фашистам удалось сбросить несколько мин на фарватер. Корабли ОВР протралили фарватер контактными тралами, но безрезультатно. Через несколько часов на этом месте подорвался 25-тонный плавучий кран. Учитывая вероятные маршруты прохождения наших кораблей и судов, противник ставил донные неконтактные мины в мелководных районах, в узкостях, базах и на фарватерах[83]83
  Ванеев Г.И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М.: МО СССР, 1978. С. 10.


[Закрыть].

Во второй половине дня командование и руководящие работники штаба флота перешли на флагманский командный пункт командующего флотом, организованный в базовой автоматической телефонной станции на Телефонной пристани. Там он и оставался до конца обороны Севастополя. Вскоре после отражения налета авиации противника к командующему флотом был вызван командующий авиацией флота В.А. Русаков. Авиация флота 23 июня нанесла ответный удар по базе флота противника Констанце и в дальнейшем вела активные боевые действия. Таким образом, попытка противника застать Черноморский флот врасплох не удалась. От налета вражеской авиации флот не понес никаких потерь и сохранил свободу маневра. Это было достигнуто высокой боевой подготовкой и боевой готовностью кораблей, частей и соединений флота. Элемент внезапности нападения на Черноморский флот не дал врагу ожидаемого эффекта[84]84
  Ванеев Г.И. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

Военным советом Черноморского флота были предприняты срочные меры по усилению обороны побережья и военно-морских баз, особенно в морском секторе. В первые же дни войны были усилены дозоры надводных и подводных кораблей на подходах к военно-морским базам[85]85
  Ванеев Г.И. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть].

Следует отметить, что наши флоты к началу Великой Отечественной войны имели отработанную систему противовоздушной обороны, которая находилась в высокой степени боевой готовности. Несмотря на то что многие военно-морские базы подвергались ударам вражеской авиации в первые же часы войны, мы не потеряли ни одного боевого корабля или самолета от первого удара противника. Не удалось гитлеровцам достичь и другой цели – постановкой магнитных мин с воздуха в районах наших баз воспретить кораблям выход в море. Истребительная авиация, корабельная и береговая зенитная артиллерия, части и подразделения ВНОС, зенитные прожекторные части и подразделения Севастополя, Кронштадта и других ВМБ флота встретили врага во всеоружии и успешно отразили его первые удары[86]86
  Теглев С. Указ. соч. С. 28.


[Закрыть].

Согласно данным войсковой службы ВНОС, в первой половине 1942 года в границах фронтов было отмечено 85 % самолето-пролетов вражеской авиации. В июле – декабре того же года количество самолето-пролетов над боевыми порядками войск составляло 46 %[87]87
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть].

В 1942 году 66 % всех самолето-пролетов немецкая авиация совершила на высотах до 3000 м, 19 % – на высотах от 3000 до 4000 м и 15 % – до 7000 м. Эти данные свидетельствуют о том, что авиация противника действовала в основном в границах фронтов. Немецкие самолеты летали на высотах, которые были доступны для зенитной артиллерии, но ее количество и организация далеко не полностью обеспечивали прикрытие частей и соединений от ударов с воздуха[88]88
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть].

Наряду с ПВО военно-морских баз на ЧФ, как и на других флотах, большое внимание уделялось защите конвоев на переходе морем. Весьма эффективным являлось включение в состав конвоев крейсеров и эсминцев, которые во взаимодействии с истребительной авиацией успешно отражали атаки противника. Например, шедшие в марте 1942 года из Поти в Севастополь танкеры «Серго» и «Передовик» находились в охранении крейсера «Красный Кавказ» и эсминца «Незаможник». С воздуха конвой прикрывался истребителями. За время перехода морем бомбардировщики и торпедоносцы противника 13 раз атаковали конвой, сбросив 43 бомбы и две торпеды. Однако все атаки были безрезультатны[89]89
  Теглев С. Указ. соч. С. 31.


[Закрыть].

Во второй половине 1942 года благодаря усилиям Коммунистической партии и советского народа в войска стало поступать больше вооружения, в том числе и зенитного. Количество малокалиберных пушек в действующих частях увеличилось: в июле – на 53,2 %, в августе – на 36 %, в октябре – на 81,7 %, в ноябре – на 90,9 %. Среднекалиберные (85-мм) зенитные орудия по-прежнему направлялись в противотанковые части, а также в Войска ПВО страны[90]90
  Лаврентьев К. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть].