Текст книги "Тайны русских соборов"

«Коломна. В 1525 году из-за постоянной угрозы набегов татар на Московское княжество было принято решение о строительстве каменного кремля по образцу московского. Руководили этим грандиозным строительством фряжеские (итальянские) архитекторы Алевизы – Большой и Малый, в строительных работах принимали участие не только коломенцы, но и жители всех близлежащих деревень. Строили на совесть из известняка и кирпича, который обжигали и сушили в больших сараях-кирбатах. Построили кремль за 6 лет, и до сих пор он является гордостью, главным украшением и историческим памятником древнего зодчества в Коломне, хотя уцелел не полностью, но все 7 башен сохранились. Говорят, что строители добавляли в известковый раствор яичный белок, поэтому даже сегодня невозможно разбить четырёхвековую кирпичную кладку». (История Коломны).

Как мы уже отмечали Алоиз – это не имя, это должность. То есть строительством Коломны руководили два Мастера. Старший и младший. А фрязи – это «свободные». Два Мастера «свободных каменщиков» строили Коломну, применяя секрет обожженного кирпича и специального раствора.

«Свято-Троицкий храм Белгородской и Старооскольской епархии строился около 30 лет. Руководили строительством купец 1-й гильдии Пехарев и его сын. Пехарев первым внес большой денежный взнос. За ним последовали другие жители Ровеньков – Бутов, Гайдуков, Фирсов, Юшков и т. д. Раствор для кладки кирпича изготовлялся из извести, воды, песка и ячных белков. Яйца собирались по окрестным деревням и хуторам. Белки использовались для раствора, а желтки запекали для рабочих или отправляли для выпечки кондитерских изделий». (По данным краеведа А. П. Сумцовой).

Можно привести еще десятки цитат на эту тему. Однако хватит. Ох уж, эти загадочные «яичные белки! А что говорит об этом феномене современная наука?

«Искусственные каменные материалы, называемые бетонами, известны человечеству не одно тысячелетие. Характеризуясь высокой прочностью на сжатие, они, тем не менее, всегда имели одинаковую проблему – низкое сопротивление на разрыв и образование усадочных трещин при застывании. Еще древние строители боролись с этим, вводя материалы, имеющие более высокую прочность и гибкость и повышающие однородность застывающего раствора. Египтологи утверждают, что сложный по составу бетон со следами шерсти, меда и других компонентов использовался еще при возведении пирамид, а, спустя несколько тысячелетий, в раствор для кладки Пятницкой церкви под Черниговом добавляли яичный белок, молоко и рубленую шерсть. Таким образом, использование волокон в качестве вторичного армирования имеет давнюю историю. Долговечность бетона становится реальностью» (С. Сергеев, Дизайн и Строительство).

Обратите внимание, наука спокойно уже говорит о том, что даже египетские пирамиды строились из бетона, но скромно умалчивает о роли «яичного белка» в этом строительстве.

Заглянем в книгу Ярослава Кеслера «Русская цивилизация». Автор, как большой знаток древних технологий и профессор химии Московского Государственного Университета, уделил данной теме достаточно много времени. Итак, что нам говорит наука? Для начала еще несколько цитат из истории цемента.

«Цемент – в общем смысле: клеящее вещество, способное соединить вместе и тесно связать какие-либо предметы: в этом смысле под цементом понимаются известковый раствор, тесто, клей и т. д. Однако обычно термин «цемент» употребляется для обозначения клеящего вещества, способного соединять разбитые изделия из керамики, стекла и фарфора».

«Одним из самых лучших и в то же время сильнейших цементов для этой цели является сок чеснока, растертого в каменной ступке».

«Цемент приготовляется из смеси взбитого до прозрачности яичного белка с негашеной известью (или со смесью глазури, порошка мела и небольшого количества гашеной извести, растворенных в воде)».

«Цемент, среди строителей это «крепкий известковый раствор» двух видов: Горячий цемент (наиболее обычный) приготовляется из смеси смолы, воска, кирпичной пыли и мела, прокипяченных в воде. Кирпичи, связываемые таким цементом, должны перед соединением быть горячими, и после нанесения цемента притираться друг к другу. Холодный цемент изготавливается из Чеширского (овечьего) сыра, молока, яичного белка и негашеной извести. Этот цемент применяется реже, чем горячий, и рецепт его считается секретом, известным только малому числу каменщиков (т. е., по-французски, масонам)».

Цитаты эти взяты из различных источников по истории цемента и бетона. Что же говорит нам ученый химик на эту тему. Заметим, что Ярослав Кеслер еще к тому же и дипломированный лингвист, отмеченной специальной наградой в области языкознания. Для начала посмотрим, что он говорит о самом термине цемент, так часто употребляющимся в наших цитатах?

«Что общего во всех этих рецептах цемента? Во-первых, общая неорганическая составляющая (известь), и, во-вторых, общая органическая связка. Растительная – «сок чеснока, смола, мука или животная «яичный белок», сыр, молоко, воск. Слово «известь», заимствованное из греческого asbest(os) (читается азвест), вытеснило из русского языка общеславянское, оставшееся в украинском вапно, словенское арпо, означавшее также «краска». Заметьте, что среди неорганических компонентов ни единым словом не упоминается бут – крошка от дробления песчаника, известняка, щебень и т. п. А теперь загляните в любой толковый словарь. Слово «цемент» в русском языке считается заимствованным либо из немецкого Zement, либо из польского и голландского cement в XVIII веке. Эти же слова, в свою очередь, считаются восходящими к латинскому cament-, якобы происшедшему из cad-mentum «необделанный бутовый камень» (после выпадения d) от глагола cado «бью, разбиваю». Но цемент-то употребляется при склеивании, а не при разбивании, а бут или щебень сам по себе вовсе не является клеящим веществом!».

Отметим в рассуждениях ученого, что обязательным компонентом является известь, о чем мы говорим на протяжении всей книги. Это потом ее заменит глина при производстве кирпича, тем не менее, оставляя извести функцию его скрепления между собой. Но вернемся к терминологии. Значит первоначально слово «цемент» относилось к камню, который должен был быть «обделан», обработан. Цемент есть камень готовый к обработке. Таким образом, к растворам он никакого отношения первоначально не имел или имел в понимании, что из ЭТОГО будет камень. Типа как сейчас горячий бетон в бетономешалке.

Вернемся к разъяснениям ученого.

«Дело в том, что «клеящая сила» любого средневекового цемента заключалась именно в органической связке. А теперь напомним, что любое растительное (то есть наиболее древнее по началу применения в практике человека) клеящее вещество по-русски называется камедь. Латинский термин cament появился только в позднем Средневековье, причем от непонимания сути процесса цементирования изобретателем латинского слова-кальки с русского «камедь». Русское «камедь» обычно связывают с арабским гумма («смола, липкий сок») через греческое комма, но для русской камеди вовсе не обязательно искать арабское заимствование через греческого посредника. Ведь по смыслу камедь «то, что каменеет при склейке», т. е. однокоренное с камень. А слово цемент – это обратное заимствование, естественное для петровских времен, такое же, как, например, обратно заимствованное из немецкого Steuer – слово «штырь» при однокоренном русском «стержень».

Вот и научное подтверждение нашей версии. Изначально раствор, в приготовлении которого принимал участие «яичный белок», на Руси носил название «камедь», однокоренное слову камень. Повторим еще раз, это то вещество, из чего образуется впоследствии камень, в современном понимании – жидкий бетон.

Продолжим.

«Так же и латинское struo калька с русского строю. Ведь первый искусственный композиционный материал «глина, армированная соломой, т. е. стерней (ср. серб, «солома», англ, straw, нем. Stroh, швед., норв. stre). Может быть, кто-либо станет утверждать, что украинские глинобитные мазанки заимствованы у «древних греков» или «римлян». Стройка – это балто-славянское понятие, появившееся задолго до латинской конструкции. Совершенно замечательно и английское слово destroy «разрушить» со славянским корнем и латинизированной приставкой de. Из русской «стройки» вышла и мощеная (т. е. построенная) итальянская strada «дорога», она же португальская estrada, греческая strata, английская street и немецкая Strasse. И другая, русской постройки, деревянная дорога через болото – гать так же в точности соответствует и немецкому Gasse «улочка, проход» (шведское gata, норвежское gate и gatt) и английскому gate «проход, ворота». В этих словах вообще нет ничего «романского».

Не будем спорить, и строить новые версии. Квалифицированному лингвисту виднее. Приведем только еще одну цитату из его книги, непосредственно касающуюся нашей темы.

«Заметим, что русские храмы и кремли, сложенные из кирпича, сцементированного яичным белком, известны, по крайней мере, с XV в.: еще при Иване III в Москве кирпичное строительство начал мастер, известный нам под именем Аристотель Фиораванти по прозвищу Муроль, т. е. каменщик. И оторвать один кирпич от другого в таких стенах невозможно никаким отбойным молотком. В Англии же подобные постройки появились не ранее XVI века, да и в Италии тоже. А вот старый русский секрет каменного литья «масонам» достался только в XX веке».

Вот! Вот то, что мы искали! Старый русский секрет, пришедший к нам с дружиной Андрей Боголюбского из Иерусалима, и хранимый – сначала тамплиерами, потом их последователями на Соловках, старый русский секрет – это секрет каменного литья!

И Аристотель Фиорованти приехал в «дикую Московию» именно за ним. Потом Федор Колычев годами выманивал его у Соловецких монахов, а, получив, так и не отдал его Ивану Грозному. Потом сержант бомбардирской роты ходил за ним сам на Соловки, да еще и государя с собой прихватил.

Вот он секрет тех самых «яичных белков», которые если были в растворе, то делали камень мягким и давали возможность его лить и из него лепить, как из пластилина или глины, а потом давали ему возможность застыть так, что разбить его было нельзя никаким отбойным молотком.

Это и был секрет алхимиков-розенкрейцеров.

Глава 12. Лейб-медики русских царей: алхимия, роза и крест

Считается, что Русь была страной крайне примитивной, где слыхом не слыхивали об алхимии, мистике, «высоких технологиях» (в современней терминологии). Между тем еще царь Иван Грозный обладал богатейшей библиотекой, состоящей по преимуществу из сочинений мистического толка. Историки уверяют, что сам царь книги из библиотеки не читал, и тем более читать никому не давал. А вся ценнейшая библиотека хранилась в запертых на ключ сундуках, которые потом царь свалил куда-то от греха подальше.

Это мнение опровергается… свидетельствами современников!

Вот что пишет сэр Джером Горсей – поверенный в переписке между Елизаветой Английской (на которой царь хотел жениться) и самим Иваном Грозным:

«Каждый день его носили в кресле в сокровищницу. Однажды царь поманил меня следовать за ним. Я пошел вслед за Грозным и услышал, как он требовал какие-то драгоценности и камни. Я был свидетелем, как он рассказывал свите, окружавшей его, о свойствах тех или других камней, и молю простить мою память, если по ее причине упустил в своем изложении какие-либо мелочи.

«Магнетит, вы все знаете, обладает великими скрытыми силами, без которых нельзя было бы пересечь на судах моря, окружающие землю, и узнать границы и размеры земли. Стальное надгробье Мухаммеда, персидского пророка, подвешено в Репатта, в Дербенте самым волшебным образом», – царь заставил людей из свиты принести связку булавок, прикоснулся к ним своим магнетитом, словно нанизав их одну за другой.

«Этот прекрасный коралл и эта драгоценная бирюза, что вы видите (подержите их в руке) – они сохраняют свой природный цвет. Теперь положите их на мою руку. Я отравлен болезнью. Вы видите, что они меняют свой цвет, их бледность предвещает мою смерть. Достаньте мой жезл (рог, украшенный прекрасными бриллиантами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями, стоимостью 70 тысяч фунтов стерлингов по оценке банкиров из Осборга). Найдите несколько пауков».

Он заставил своего врача Иоганна Лоффа нацарапать круг и положил в него одного паука, второго мертвого, и еще нескольких, которые быстро убегали из круга.

«Слишком поздно. Это не спасет меня. Возьмите эти драгоценные камни. Этот бриллиант восточный, но самый ценный из всех. Я никогда не дотрагивался до него. Он сдерживает гнев и расточительность и способствует умеренности и целомудрию, малейшая его доза, измельченная в порошок, отравит лошадь, не говоря уже о человеке».

Царь указал на рубин:

«Он наиболее благоприятен для сердца, головы, увеличивает силу и укрепляет память, очищает сгустившуюся и испорченную кровь».

Потом указал на изумруд:

«Он похож на радугу, этот драгоценный камень – враг всего грязного. Я наслаждался сапфиром, он сохраняет и увеличивает смелость, радует сердце, приносит удовлетворение, обостряет зрение, останавливает кровотечения и укрепляет мышцы и связки».

Затем он взял оникс:

«Все эти камни – подарки Бога, дающие силу и противодействующие злу. Я устал, уносите меня, продолжим в другой раз».

Таким образом мы видим, что царь Иван Грозный читал своим приближенным целые лекции о мистических свойствах драгоценных камней. А раз читал лекции – значит, сам от кого-то научился! Во-первых, это значит, что Иван Грозный не был только «держателем» библиотеки своего имени, но и активно ею пользовался… А во-вторых, есть еще кое-что, связывающее его с королевой Елизаветой Английской (разумеется, кроме желания неугомонного царя вступить в очередной брак). Королева активно интересовалась мистикой и алхимией, и состояла в контакте с великим магом 16-го века – Джоном Ди!

О Джоне Ди великолепно написал чешский писатель Густав Мейринк в своем романе «Ангел Западного окна». Поэтому мы не будем углубляться в подробности жизни мага, а ограничимся привидением здесь статьи из Викпедии:

«Джон Ди, иногда Дии (англ. John Dee; 13 июля 1527, Тауэр Уард, Лондон – 26 марта 1609, Мортлэйк, Лондон) – английский математик, географ, астроном и астролог, один из образованнейших людей своего времени.

Ранние годы

Единственный сын Роланда Ди, торговца тканями, занимавшего также незначительный пост при дворе. Семья Ди имела валлийское происхождение; фамилия Ди происходит от валл. du «чёрный».

С 1535 посещал школу в Чельмсфорде, Эссекс; в ноябре 1542 поступил в кэмбриджский Сэйнт-Джон Колледж, где изучал латынь, древнегреческий, философию, геометрию, арифметику и астрономию. По утверждению биографов, Ди отдавал занятиям по 18 часов в сутки, оставляя себе лишь 4 часа на сон и 2 часа на приём пищи. Главной его страстью была математика.

Джон Ди

В 1546 году Ди занялся астрономическими наблюдениями и составлением астрологических прогнозов. В том же году Ди получил степень бакалавра и стал членом совета колледжа. В декабре Ди вошёл в совет новосозданного Тринити Колледжа, вскоре ставшего самым крупным из колледжей Кембриджа.

Будучи недовольным научной атмосферой в Англии, Ди в 1548–1551 отправился в путешествие по Европе. 24 июня 1548 он прибыл в Лувен, где находился один из крупнейших католических университетов Европы. Там Ди работал в сотрудничестве с Геммой Фризиусом и Герардом Меркатором. Последний вскоре стал его близким другом, Меркатор и Ди вместе конструировали новые модели Вселенной. В Лувене Ди написал два трактата по астрономии.

В 1550 Ди совершил поездку в Брюссель для знакомства и обмена опытом с тамошними математиками. По-видимому, именно в это время он познакомился и подружился с Педро. В том же году Ди отправился в Париж, где читал лекции по Началам Эвклида. Несмотря на молодой возраст, Ди показал себя блестящим лектором. Его выступления пользовались огромной популярностью. В следующем, 1551 году Ди получил предложение занять в Париже должность профессора математики, но ответил отказом.

Вернувшись в Англию, Ди в феврале 1552 поступил на службу к графу Пемброку, а в конце того же года – к герцогу Нортумберлендскому. На службе у последнего он написал трактат о приливах. В том же году Ди познакомился в Лондоне с Джероламо Кардано: Ди и Кардано вместе занимались проблемой вечного двигателя, а также изучением драгоценного камня, якобы имевшего волшебные свойства.

В 1553, после прихода к власти католички Марии Тюдор, в Англии начались репрессии против протестантов. В августе был арестован отец Джона, Роланд Ди. Вскоре он был отпущен на свободу, но его финансовые сбережения были конфискованы. Значительное наследство, которое позволило бы Ди до конца жизни посвятить себя научным изысканиям, не заботясь о пропитании, было потеряно.

Несмотря на серьёзные финансовые трудности, Ди в 1554 отказался от предложения занять должность профессора математики в Оксфордском университете. Причиной отказа послужило недовольство Ди системой образования в Англии, в которой, по его мнению, слишком большой упор делался на преподавание риторики и грамматики (вместе с логикой составлявших академический тривиум) в ущерб более сложным искусствам квадривиума (арифметика, геометрия, музыка и астрономия.

28 мая 1555 Ди был арестован «за вычисления» – в ту пору занятия математикой рассматривались обществом как нечто, близкое к колдовству. Возможно, имелись ввиду гороскопы, составленные Ди для Марии Тюдор и принцессы Елизаветы. Вскоре Ди было предъявлено также обвинение в государственной измене. Ди предстал перед судом Звёздной палаты и сумел оправдаться. Однако вместо освобождения он был направлен к радикально настроенному католическому епископу Боннеру для религиозного допроса. Ди, протестант по убеждениям, сумел оправдаться и на этот раз и в августе, после трёх месяцев заключения, был освобождён. Более того, через некоторое время он стал товарищем «кровавого Боннера». После ареста Ди потерял свои источники дохода; примерно в то же время скончался его отец, не оставив сыну практически никакого наследства. К тому же, теперь Ди приходилось скрывать своё вероисповедание. Ди всячески дистанцировался от конфликта католиков и протестантов и, судя по всему, был вполне лоялен католическому режиму, подвергшему его суду. Существует однако версия, согласно которой Ди действовал как шпион протестантов при дворе. Неприятности с властью преследовали Ди всю его жизнь.

15 января 1556 Ди представил Марии Тюдор захватывающий план учреждения Королевской библиотеки, в которой предполагалось собрать все важные книги по всем отраслям знания. План Ди был отвергнут, и вместо этого учёный принялся за составление личной библиотеки в своём доме в Мортлейке. Несмотря на финансовые затруднения, Ди увлечённо собирал научные труды по всей Европе. Его библиотека, уже при его жизни ставшая крупнейшей в Англии, привлекала многих учёных того времени и превратилась в крупнейший научный центр за пределами университетских стен.

В 1558 году после смерти Марии I Тюдор на престол вступила Елизавета Английская, восстановившая в Англии протестантизм. Ди быстро оказался в фаворе у новой королевы, что довольно-таки странно, учитывая его сотрудничество с прежним режимом (отсюда предположение о шпионской миссии Ди). Елизавета сделала Ди своим личным астрологом и советником в делах науки; Ди сам назначил наиболее благоприятную дату коронации Елизаветы на основании составленного им гороскопа.

Последние годы жизни

Ди вернулся в Англию в 1589. За шесть лет его отсутствия библиотека в Мортлейке, в создание которой Ди вложил столько сил и средств, была разворована, многие ценные книги и научные инструменты утрачены.

Вскоре после возвращения Ди познакомился с Томасом Хэрриотом. Вдвоём они обсуждали предъявленные Хэрриоту и Рэли обвинения в атеизме, а также различные вопросы математики и естественных наук. В 1590 Хэрриот послал Ди копию одного из своих трудов с надписью «Моему дорогому другу».

В течение нескольких лет Ди пытался добиться назначения на какой-нибудь пост и компенсировать материальные потери, понесённые за время путешествий с Келли. Сперва он добивался назначения на должность Магистра Креста Св. Иоанна (?). Его прошение было одобрено Елизаветой, при условии, что своё согласие даст также архиепископ Кентерберийский. Однако тогдашний архиепископ Джон Уитгифт так и не дал своего одобрения.

В 1592 Ди, наконец, был назначен ректором Колледжа Христа в Манчестере. Однако он с трудом справлялся со своими обязанностями, поскольку находившиеся под его началом коллеги не желали подчиняться «злому волшебнику». Вполне возможно, что Елизавета назначила Ди на это пост в первую очередь для того, чтобы удалить его из Лондона.

В 1605 в Манчестере разразилась чума, унёсшая жизни жены Ди и нескольких его детей. Ди переехал в Лондон, где и умер в бедности в конце 1608 или в начале 1609.

Личная жизнь

Ди трижды был женат и имел восемь детей. Его старший сын, Артур Ди (1579-1651) также занимался алхимией и герметической философией. Джон Обри даёт следующее описание внешности Ди: «Он был высок и худощав. Он носил халат, подобный тем, что носят художники, с раскрытыми от локтя рукавами и длинным разрезом. Очень ясное, румяное лицо… длинная молочно-белая борода. Очень красивый человек». После знакомства с Эдвардом Келли личная жизнь Ди была испорчена: ангелы сказали Келли, что они (Ди и Келли) должны поменяться жёнами, что и было сделано.

Мировоззрение

Ди был набожным христианином, но в его мировоззрении немалую роль играли философские доктрины герметизма, платонизма и пифагорейства, широко распространившиеся в эпоху Ренессанса.

Ди верил, что число есть основа и мера всех вещей во Вселенной, и что сотворение мира Господом было «актом исчисления». Из герметической философии Ди вынес представление о том, что человек потенциально способен обрести божественную силу; при этом он верил, что божественности можно достичь, в совершенстве познав математику. Для Ди упражнения в каббале и вызове ангелов (которые были основаны на нумерологии) и углублённые занятия навигацией и другими приложениями математики) нисколько не противоречили друг другу, как мы можем полагать сегодня; напротив, они представляли собой два взаимосвязанных аспекта одной и той же деятельности.

Своей целью Ди считал преодоление раскола между протестантской и католической церквями путём обращения к незамутнённой теологии первых веков христианства и создание таким образом всеобщей мировой религии».

В этой статье, довольно подробной, отсутствует одна маленькая, но чрезвычайно важная для нас подробность. В 1559-м году Джон Ди посещал Россию по просьбе королевы Елизаветы Английской, а позднее, когда у Ди начались денежные затруднения, русский двор оказывал ему материальную помощь!

В 1586-м году Борис Годунов приглашал Джона Ди в Москву на должность лейб-медика.

Трудно сказать, почему Ди не поехал – возможно, «Московия» казалось ему слишком опасным местом… Но если бы великий маг согласился, то к поискам «библиотеки Ивана Грозного» могли бы добавиться поиски «библиотеки Джона Ди» (и, кстати, небезынтересно было бы разыскать архив Фиорованти – конечно, если он не сгорел во время одного из многочисленных московских пожаров).

Джон Ди в Москву так и не попал – но, что интересно, попытка заполучить его (или хотя бы кого-то из его потомков) не составляла русских царей. В 1621-м году основатель династии Романовых – царь Михаил Федорович – приглашает в Москву на должность лейб-медика… Артура Ди, сына Джона Ди!

Артур Ди в свое время был разве чуть менее известен, чем его отец – в свое. По всей Европе Артура Ди знали как известного астролога и алхимика. В Москве Артур ди также активно продолжал занятия алхимией, и даже написал сочинение ««Fasciculus chimicus, abstrusae Hermeticae scientiae ingressum, progressum, coroniden explicans» – позднее переведенное на английский язык, но впервые изданное в России!

Надо учесть, что такое для Европы 1621-й год! Это время розенкрейцерского бума – первое сочинение, знаменующее начало нового «розенкрейцерского цикла», появилось в печати в 1614-м году, а к 1620-му году в Европе было написано более 400-т книг, брошюр и просто статей о розенкрейцерах. (Подробно об ордене розенкрейцеров мы рассказали в нашей книге «Орден Сириуса: рыцари лотоса и креста»).

Артур Ди оставался на своем посту на протяжении 13-ти лет, вплоть до 1634-го года, когда оставил Россию и переехал в Англию, где стал личным врачом короля Карла 1-го. Известно, что Артур Ди получил в наследство часть бумаг своего отца, которые потом затерялись – не исключено, что какая-то часть бумаг Джона Ди еще обнаружится в русских архивах. Кстати, стоит напомнить, что в Россию Артур Ди взял с собой гамбургское издание 1618 года «Эпистолы о тайнах искусства и природы Роджера Бэкона». Это была последняя книга, написанная его отцом, и вышедшая после смерти великого мага. Предисловие к книге, написанное издателем, прославляет «Братьев Розового Креста», и приветствует их, как «светоносных и прославленных звезд возрождения мира».

Надо еще учесть, что такое для того времени «лейб-медик». Ближайший человек к царю, тот, кто имеет практически ежедневный доступ «к царскому телу» и пользуется совершено беспрекословным доверием монарха (те, кому царь не доверял хотя бы в малейшей степени, на таком посту не задерживались). К тому же Михаил Федорович отличался слабым здоровьем, а это значит, что с лейб-медиком у него должны были установиться особо доверительные отношения.

Все это говорит об одном – русские цари и верхушка общества поддерживали достаточно тесные отношения с европейскими алхимиками и розенкрейцерами. Кроме того, алхимики (напоминаем, что в те времена это название было синонимом обыкновенных «химиков») нужны были для того, чтобы делать цемент для каменного строительства.

Артура Ди на посту лейб-медика царя Михаила Федоровича сменил Венделин Сибеллиста, известный как друг Иоахима Морсия, который, в свою очередь, был ближайшим другом Иоганна Валентина Андреа, автора розенкрейцерских манифестов. Один из тайных манифестов, написанный Андреа, был напечатан в количестве 12-ти экземпляров, и отдан Морсию для передачи «самым надежным людям». Сохранился дневник Морсия, в котором он скрупулезно отмечал, кому передал экземпляры манифестов (это был самый первый круг европейских розенкрейцеров). Под девятым номером в списке значится Венделин Сибеллиста, в дальнейшем – лейб-медик русского царя.

Подобно Артуру Ди, Сибеллиста пользовался особым доверием Михаила Федоровича. Неясно, беседовал ли лейб-медик с царем о политике, но факты утверждают, что Сибеллиста был большим поклонником Пауля Фельгенауэра, автора множества политических трактатов розенкрейцерского содержания. В 1642-м году Сибеллиста возвращается в Европу, но продолжает служить политическим представителем русского царя.

В 1655-м году Венделлин Сибелиста издает в Вольфенбюттеле справочник по герметическим наукам «Manuale Hermeticum», в котором впервые публикуется «алхимическое завещание» Джона Ди. В своих примечаниях Сибелллиста пишет, что лично получил это завещание из рук Артура Ди в Москве.

В Вольфенбюттеле Сибеллиста служил лейб-медиком герцога Августа. Там же, по странному совпадению, проживал и Иоганн Валентин Андреа, автор розенкрейцерских манифестов (Сибеллиста неоднократно оказывал ему врачебные услуги).

Однако вернемся в Россию – не осталась ли она без розенкрейцеров?

Не волнуйтесь! Новый царь Алексей Михайлович пригласил на место лекаря Андреаса Энгельхарта из Кельна – каковое место Энгельхарт и занимал на протяжении десяти лет, с 1656 до 1666 года. Энгельхарт известен тем, что состоял в переписке с одним из крупнейших покровителей розенкрейцеров – курфюрстом Августом Ангальтским.

Далее предоставим слово Карлосу Гили, голландскому историку – нижеследующая цитата из его сочинения «Розенкрейцеры в России в 17-м и 18-м веках»:

«Ближайшим другом Энгельхарта был старинный приверженец розенкрейцеров Кристиан Хирш, поверенный Иоганна Арндта и автор труда «Gemma Magica». Благодаря этим дружеским связям Энгельхарт являлся, без сомнения, одной из самых влиятельных фигур теософского движения Европы. Так, за два года до своего отъезда в Москву он был призван участвовать в качестве арбитра в споре между хилиастами и теософами Амстердама…

Когда в 1664-м году царь Алексей Михайлович попросил его истолковать появление за год до этого кометы, Энгельхарт ответил многословным трактатом на латыни, в котором просто повторил многие астрологические постулаты розенкрейцеров. Он процитировал из Гермеса Трисмегиста положение о соответствии верха и низа и рассуждал о новом Trigonum Igneum, огненном тройном созвездии, которое предвещает конец четвертой монархии в Европе и гибель апокалиптического зверя, имея в виду турок и Папу Римского».

В 1666-м году Энгельхарт покидает Россию, но ненадолго. В 1676-м году новый царь Федор Алексеевич приглашает Энгельхарта в Москву, где, кстати, уже существует община розенкрейцеров (по преимуществу иностранного происхождения), возглавляемая голландским купцом Конрадом Нордеманом.

В 1683-м году лейб-медик царя, Андреас Энгельхарт, скончался, окруженный всеобщим почетом и уважением.

Однако что-то медленно, но неотвратимо менялось в России. В 1689-м году в Москву приезжает ученый и мистик Квирин Кульман, приверженец розенкрейцеров и Якова Беме. Он рассчитывает попасть в сплоченную общину, однако вместо этого находит в Москве осуждение и смертную казнь.

«Написанное розенкрейцерами в «Fama Fraternitatis» не противоречит Библии и природе, и наступающий Шестой чудесный век назовут Веком розенкрейцеров».

«Пробудитесь, пробудитесь, розенкрейцеры! Где вы? Почему все еще скрываетесь? Проснитесь, проснитесь, розенкрейцеры! Наступает новый рассвет! Европа родила младенца! Исполняются наши пророчества и пророчества Беме. К свету! Покажите свои сокровища!» – писал Кульман.

Мистик отправил на имя царя сочинение, в котором призывал к созданию «розенкрейцерской монархии». Сочинение это было воспринято в Москве серьезно – настолько серьезно, что 4 октября 1689 года Кульман был сожжен по решению суда. Наступала новая эпоха.

К истории вопроса: Русская алхимия

Мы опять готовы навлечь на свою голову громы и молнии. «Какая русская алхимия!!?» – воскликнут со всех сторон. Да в этом медвежьем краю и водку-то делать научились случайно. Позвольте вам не позволить, как говаривал один литературный персонаж. Мы, может быть, и не смогли бы возразить скептикам, так аргументировано, как должно, но на счастье нам на глаза попались работы энтузиаста алхимии и родного края Поволжья Олега Фомина. Это-то и позволило нам написать эту главу. Спасибо ему большое за его подвижнический труд.