Текст книги "Тайны русских соборов"

С 1115 года с момента смерти жены-половчанки до 1124 года «отень его Гюргий», то есть Юрий Долгие Руки, в летописях, дошедших до нас, не упоминается, и вполне мог бы «пребываху в Святой Земле». Но вот он по велению отца своего Владимира Мономаха вернулся в Залескую Русь и начал готовиться к женитьбе на Елене Комнин. Известно, что сватовской поезд возглавлял один из сыновей Юрия. И то, что это был не Ростислав (по воле отца сидевший на Ростовском столе) известно тоже. Выбор, к сожалению, для историков, невелик. Из всех сыновей к тому времени мог держаться в седле только Андрей Георгиевич, вышедший по возрасту в отроки. Поэтому ему и надо было посольство возглавлять.

Посольство прошло успешно, о чем мы имеем немало исторических и летописных свидетельств, и будущая мать Всеволода Большое Гнездо отправилась в Киев на встречу со своим будущим мужем. В дар новому родственнику была отправлена с ней хорошо известная на Руси икона Богородицы «Умиления», будущая икона Владимирской Божьей Матери, подаренная Лукой Хризовертом – патриархом Константинопольским – и написанная самим Лукой Евангелистом.

А далее загадка: куда пропал после своей миссии княжеский доверенный сват? В летописях он не упоминается после этого целых двадцать лет. Ни на свадьбе, ни в усобицах, раздирающих княжеские уделы.

Но вот Бернард Куглер в своей «Истории Крестовых походов» мимоходом замечает, что в 1127 году два тамплиера, Андрей и Гундомер, прибыли из Иерусалима в Европу. Добравшись до самых крайних северных пределов ее, они вдохнули в Орден настоящую жизнь, вызвав огромный непрерывающийся поток добровольцев из всех княжеских домов славянских и полабских земель.

Мы в настоящей книге не будем подробно останавливаться на истории Ордена тамплиеров или, как его называли в то время, «Братства бедных слуг Христовых всадников Девы Марии Иерусалимской Богородицы Соломонова Храма», так же, как и на истории других братств. Этому мы надеемся посвятить отдельную работу. Но один из упомянутых Куглером тамплиеров приковал наше внимание. Опять же к счастью, история оставила нам его рыцарский герб, потому как Андре де Монтбард был некоторое время Великим магистром Ордена Храмовников.

Напомним, что Великим Магистром он был относительно короткий срок с 1153 по 1156 год, и упоминаний о его героической смерти в анналах истории не сохранилось.

Напомним также, что до 1128 года, до официального утверждения Ордена папой Гонорием II на соборе в Труа, когда с легкой руки Бернара Клервосского появился на Святой Земле Орден тамплиеров, все его девять основателей входили в состав братства сепулькриеров (хранителей Гроба). Называемых еще «Братство всадников Богоматери Сиона» или «Братство всадников Усыпальницы Богоматери Иерусалимской» или «Приорами Сиона». Так вот одним из этих девяти и был заинтересовавший нас брат Андрей, поехавший вместе с неким братом Гундомером в северную и восточную Европу набирать новых дружинников для службы в Новом Израиле.

Нам также достоверно известно, что Андрей Боголюбский, как и его легендарный батюшка, были князьями Клещеевскими, сейчас это называется Переславскими. Хотя город Переславль-Залесский основан этим самым Андреем Георгиевичем путем переноса Клещина в 1152 году на другой берег озера. Тем не менее, в монастыре, на холме стоит бюст Юрия Долгорукого, как удельного князя сей земли.

Посмотрим для интереса на родовой удельный герб князя Андрея. Цитирую по гербовнику П. П. фон Винклера 1900 года издания: «В верхней части герб Владимирский. В нижней – рыбы, друг от друга отвернутые, в лазоревом поле». Вполне убедительно. Владимирского герба тогда еще не было, рыбы – есть. Посмотрим для интереса на родовой удельный герб князя Андрея. Цитирую по гербовнику П.П. фон Винклера 1900 года издания: «В верхней части герб Владимирский. В нижней – рыбы, друг от друга отвернутые, в лазоревом поле». Вполне убедительно. Владимирского герба тогда еще не было, рыбы – есть.

Герб Великого магистра тамплиеров Андре де Монбара

Герб князей Переславских.

Ну и что спросите вы?

А то, что гербом Великого магистра тамплиеров Андре де Монбара были «две рыбы, отвернутые друг от друга, в лазоревом поле». Геральдика наука точная и повторов не делает.

Напомню, Андре де Монбар впервые упоминается как Магистр ордена 27 мая 1155 г. в акте Балдуина III, короля Иерусалима, и в таком же акте, датированном 27 июня 1155 г., касающемся подтверждением торговли с королевой Мелисандой (Melisande). 3 июля этого же года он упоминается в акте Амори, графа Аскалона.

Как пишут историки, Андре де Монбар был старым рыцарем, уставшим после более чем 30 лет, проведенных в рядах войска Храма Иисуса Христа. Время его магистерства не отличается активными событиями, и в 1156 г. он оставляет должность Великого магистра ордена Храма и удаляется в аббатство Клерво (Clairvaux), как Эврар де Бар, где он и умирает несколькими месяцами позже. Записей о его смерти не обнаружено. В списках аббатства его нет. Но ведь по другому и не объяснишь исчезновение одного из девяти первых рыцарей ордена.

Неясные намеки в работах Егера, Мишо, Шатобриана, Рамбо и хронике Гийома Трирского вызывают определенные ассоциации, но не дают прямого ответа.

Однако мы продолжим наше исследование.

Если верить житиям Святого благоверного великого князя Андрея, и он многия леты в Святая Земли Иерушаломе Граде бываху у Святаго Гроба в посте и молитве, яко бе Шоломон царь, во храме его Святая Святых, то в течение двадцати лет пребывания там он должен быть занимать достаточно высокую ступень в иерархической лестнице ордена.

Официально (по летописям) он появляется в 1149 году в войсках своего отца, к сожалению, за все эти годы ни одного сражения не выигравшего и отовсюду гонимого. В первом же сражении у Переславля (Южного) применяет тактику поэшелонного отвода войск, имитируя отступление. Поймав врага на это новшество, уничтожает его полностью. В следующем сражении у Луцка, проявив чудеса личной храбрости и воинского умения, запоминается летописцам именно этой своей личной храбростью. Нам же этот эпизод интересен тем, что коню, вынесшему его из боя, и оруженосцу, прикрывшему его грудью, устраивает тризну на брегу реки Стырь по старым языческим обычаям. Но на кургане, насыпанном над их могилами, закладывает монастырь доминиканцев – псов господних (замечу: официально созданных в 1216 году, то есть 67 лет спустя). Знающие люди вспомнят, что это те самые братья-доминиканцы, с которых начала свой путь святая инквизиция.

Результатом его присутствия в войсках стало воцарение Юрия Долгорукого на главном киевском столе в 1150 году. Сделав задуманное, Андрей, по словам летописцев, «удаляется в вотчины своя».

Так вот, именно этот Андрей Георгиевич развил бурную строительную деятельность в Ростовско-Суздальской Руси. В 1152 году он перенес Клещеевск на другой берег Плещеевского озера и переименовал его в Переславль-Залесский. В городе был заложен собор Покрова Богородицы, один к одному повторяющий пропорции Соломонова Храма, описанные в Библии. В 1154 году, по случаю рождения у Долгорукого младшего сына Всеволода (Дмитрия), Андрей основывает на реке Яхроме город Дмитров. Отстраивает Юрьев-Польский. Самое большое усердие он выказывает в строительстве города Владимира на реке Клязьме.

Князь Андрей Боголюбский

Летописец о деятельности благочестивого князя Андрея в те годы (1152-1155) писал: «изукраси Землю Залесскую храмами божьими, монастырями спасеными, городами крепкими, палатами белокаменными». Церковное и градское строительство Андрея имело некоторое отличие от аналогичной деятельности его предшественников. Если до начала его строительной деятельности кафедральные соборы городов посвящались Софии (Премудрости Божьей – Троице), то Андрей Георгиевич строил храмы, посвященные исключительно Богородице. Алтари всех храмов, воздвигнутых этим князем, украшала одна и та же символика – Якорь. Так прошло первое известное из летописей пятилетие Андрея Георгиевича.

При этом нигде не сказано, что все это происходит под личным контролем самого благоверного князя. Не было тогда Андрея в Залесье, а был он в Заморье, где верховный капитул Ордена в 1153 году выбирает его Великим Магистром. И только после смерти отца и избрания Андрея всею землею на великий княжеский стол «отца и деда своего» (напомню, что дедом его был Владимир Мономах), оставляет он этот пост в Святой Земле. Только по решению Собора, для недопущения оскудения и разорения земли Русской, соглашается взять он княжества под свою руку на всей его воле, да еще, как говорит легенда, по воле Богородицы. «Ростовци и Суждальци, здумавши вси, пояша Андрея, сына его (Юрия Долгорукого – А.С.) старейшаго, и посадиша и в Ростове на отни столе, зане же любим всеми за премногую его добродетель, юже имяще прежде к Богу и ко всем сущим под ним». Соборное решение упразднило уделы в Ростовско-Суздальской Земле и объявило всех владельцев – под рукою Андрея.

Нам хорошо известно, как привела князя Андрея во Владимир икона Святой Богородицы, и как по ее повелению поставил он столицу во Владимире-на-Клязьме, а свой замок – в Боголюбове. С того момента и появился культ Богородицы Девы Марии на землях Руси. Только вот откуда вела она своего верного слугу «служащего ей вравду и бескорыстии у Святаго Гроба»?

Андрей строит множество храмов и городов, завершает строительство Владимира, а окончание строительных работ отмечает установлением кивория, каменной чаши с выбитым на дне восьмиконечным крестом. Такая же чаша стояла в Иерусалиме в храме Святая Святых – Гроба Господня и означала пуп Земли (центр мира). А на герб княжества Владимиро-Суздальского выносит коронованного льва с серебряным крестом в лапе, стоящего на задних лапах. Почти что герб Иерусалима. Только там лев без короны. Через пять лет, в 1162 году, Андрей якобы изгнал братьев, сына Мстислава и отцовских бояр в Константинополь – Царьград. По летописцу, прибыв в Царьград, те получили: «дасть Царь Василькови Дунайские 4 города, а Мстиславу дасть волость от Аскалана (Ашкелона – города в Иерусалимском королевстве? – прим. авт)». Известие заставляет усомниться в том, что братья и бояре Андреем были именно изгнаны; скорее всего, он отправил всех их в далекие края учиться уму-разуму. Тем более что через семь лет все они благополучно вернулись и были наделены Андреем «землей и водой».

Боголюбский обустраивает и обживает Залескую Русь. Раздвигает ее пределы. 1 августа 1164 года штурмом берет город Бряхимов – столицу Волжских булгар, союзников и компаньонов Великого Новгорода. С тех пор Православная Церковь чтит 1 августа, как праздник Спаса, или Изнесение честных Древ Животворящего Креста Господня. Но вот ведь совпадение – 1 августа 1164 года объединенные войска Иерусалимского королевства и императора Византии Мануила I нанесли поражение полководцу султана Нуреддина Ширку и выгнали его из Египта. И еще одно совпадение – Иерусалимская церковь в этот день празднует праздник Спаса, или Изнесение честных Древ Животворящего Креста Господня. А вот храм, посвященный этим победам, воздвигли на Нерли в честь Покрова Богородицы.

Но вернемся к строительству.

Известные нам постройки достоверно отнесенные к Андрею Юрьевичу:

1. Успенский собор во Владимире (1158–1160 годы);

2. Успенский собор в Ростове (1161–1162 годы);

3. Церковь Спаса во Владимире (1162–1164 годы);

4. Церковь Покрова на Нерли (около 1165 года);

5. Церковь Рождества Богородицы в Боголюбове (между 1158 и 1165 годами);

6. Белокаменный дворец в Боголюбове (между 1158 и 1165 годами);

7. Белокаменная крепость в Боголюбове (между 1158 и 1165 годами);

8. Большой город-крепость Владимир (между 1158 и 1164 годами; приращение периметра валов относительно Мономахова города – около 4400 м);

9. Золотые ворота с церковью Ризположения (между 1158 и 1164 годами);

10. Серебряные ворота (между 1158 и 1164 годами).

Вставка 3 Постройки Андрея Боголюбского

Успенский во Владимире.

Успенский в Ростове.

Спас во Владимире.

Покрова на Нерли.

Рождества в Боголюбове.

Дворец в Боголюбове.

Золотые ворота во Владимире.

Таким образом, только с 1152 года, то есть с появления на Руси Андрея Боголюбского, впервые начали использовать в Суздальской земле каменную технику. Орнаментальный декор «универсального» романского типа, встречающийся на множестве храмов Западной Европы и Иерусалима, был уже в Переславле и Кидекше.

Со времени появления на Руси Великого Магистра тамплиеров, предвестников «вольных каменщиков» – масонов, а может и самих хранителей секретов каменного зодчества. Именно от его появления начинается отсчет каменной летописи Руси.

Письмо второе

«Уважаемый брат Абир,

Спасибо за быстрый ответ на мое письмо. А главное спасибо за подсказанное направление поисков ответа. Я перерыл кучу специализированной литературы по архитектуре средневековья, пытаясь найти ответ на тот вопрос, что вы поставили в конце письма.

Кто обучал мастеров древней Руси искусству каменного строительства?

На удивление в научной среде существует всего две версии ответа на этот вопрос. Третью версию, типа «сами с усами» я в расчет не беру. Итак, все сводится, как я уже упоминал, к двум вариантам.

Первый – это то, что мастеров прислали из Галича (так называемая «галицкая версия») и второе, что мастера приехали от Фридриха Барбароссы. Первая основана на том, что более старые каменные здания (древнее, чем здания Залеской Руси) известны на территории Древней Руси только в Галиче. Вторая основана на летописном материале, в основном на житие Святого князя Андрея Боголюбского. Обе версии практически не выдерживают никакой критики. Видимо, поэтому и прижились.

С Вашего позволения изложу подробно, как и Вы, сами версии со своими комментариями.

Итак, первая – «галицкая версия», подробный разбор которой дал известный ученый в области древней архитектуры профессор С. В. Заграевский. Привожу только ключевые моменты (в кавычках цитаты из статей профессора).

«Во-первых, строительство из белого камня было примерно в десять раз дороже кирпичного».

Извините за вопрос. Покажите мне ту страну, которая на стадии формирования и становления платит «за понт». Я думаю дорогой брат, что Вам, как знатоку русского языка, известно это современное сленговое выражение? Только имеющее избытки оборотных средств государство готово вкладывать деньги в пустую рекламу вещей не направленных на торговлю услугами или товарами. Это аксиома. Значит здесь или что-то не учтено, или это совсем не так.

Кроме того, залежи белого камня (среднекаменноугольные отложения), находящиеся на доступной для добычи глубине, в той самой Владимиро-Суздальской Руси наблюдаются только в районе Москвы, полукольцом охватывая ее с юго-запада. К Владимиру нигде ближе, чем на 200–250 км по прямой (а по рекам, соответственно, 400–500 км) они не подходят. Ковров (где также могли добывать камень) к Владимиру чуть ближе – около 50 км (по реке Клязьме примерно 100 км). Но от Коврова до Ростова (второй столицы Залеской Руси) тоже очень далеко – около 250 км по рекам. Соответственно, транспортная составляющая стоимости белокаменного строительства была бы, несопоставима с политической составляющей, велика. Но даже если полностью исключить из расчета транспортные затраты, то строительство из белого камня все равно оказывалось вдвое дороже кирпичного, если считать по обыкновенной технологии. Повторюсь. Значит что-то не учтено. Может нам стоит вспомнить про теорию «бетона» профессора Давидовича. Но это, так, к слову.

Во вторых. «Галич был далекой западнорусской окраиной, князь Владимирко Володаревич – представителем ветви «князей-изгоев», к тому же на поколение младше Долгорукого. Следовательно, вероятность галицкого влияния на Юрия (законного претендента на Киевский стол), а тем более на последующих суздальских, тверских и московских князей, продолжавших строить в белом камне в течение нескольких сотен лет, ничтожна», – пишет далее С. В. Заграевский.

Ах, как мне нравится выражение «далекой западнорусской окраиной»! Но это из области эмоций. А по теме хочу напомнить, что известный русский историк В. Н. Татищев в своих трудах утверждал, что великий князь Юрий Владимирович основал: Владимир, Ярославль, Кострому, Вышград, Галич, Городец, Добрянск, Дорогобуж, Звенигород, Перемышль, Ростиславль, Стародуб, Углич и Юрьевец. Выделяю. Этот самый Галич основал (по Татищеву) именно Долгорукий. Так что приглашать оттуда мастеров ему было как бы не с руки. Мог бы их и прямо к себе забрать, а не апробировать методику строительства на заштатном Галиче.

В-третьих, по словам профессора, способы обработки поверхностей блоков в Галиче и Малопольше существенно отличаются от тех, которые применялись в Переславле и Кидекше. Кроме того, малопольские храмы вообще не относятся к крестовокупольному типу. Следовательно, единой логики работы гипотетической малопольско-галицко-суздальской артели не прослеживается. Целиком и полностью согласен, в данном случае, с авторитетом архитектуры.

В-четвертых. Не странно ли, что работа такой «суперартели» не нашла отражения в летописях? Приглашение высококвалифицированных мастеров было событием неординарным (вспомним мастеров «из всех земель» и «от Фридриха Барбароссы» у Андрея Боголюбского, а также важнейшую оговорку Всеволодова летописца, что Большое Гнездо не искал «мастеров от Немець»)». Ничего странного в этом нет. Не отмечено же в летописях и хрониках Западной Европы, кто воздвиг их Храмы и Соборы.

Просто принадлежность строителей к братьям одной артели, гильдии, клана, касты (как хотите) была настолько очевидна в то время, что не нуждалась в фиксации и упоминании. Кроме того, на каждом построенном здании стояла строительная марка, хорошо известная в то время каждому.

В-пятых. «Строительная артель насчитывала не менее 80 человек (а с женами и детьми – более 200 человек), и переход такого количества людей (причем не цыган или купцов, а ценнейших строительных кадров) из Галича в Суздаль на расстояние более 1300 км (по прямой, а по рекам более 2500 км) через несколько враждебных княжеств крайне маловероятен».

Очень ценное замечание, а главное совершенно конкретно подтверждает нашу версию, что каменщики имели отдельную гильдию, довольно многочисленную даже в то время. Второе, что подтверждает этот вывод, что подавляющее большинство данной гильдии было местными жителями, то есть пришлыми могли быть только Мастера.

В-шестых. Позволю себе привести пространную цитату из статьи профессора. «Там, где требования к срокам и качеству строительства позволяли использовать местные кадры, князья, как правило, предпочитали такой вариант. Естественно, речь идет, прежде всего, о «рядовых» строителях (т. е. о подавляющем большинстве артельщиков).

Зодчие, иконописцы, ювелиры, прочие уникальные и узкоспециализированные профессионалы могли переходить от князя к князю и из города в город сколь угодно часто.

А когда заказов на строительство не было, местные мастера занимались любым ремесленническим (прежде всего плотницким), а то и крестьянским трудом. Более того, строительство могло и не быть их основной квалификацией. Они были и оставались городскими ремесленниками либо крестьянами, и работа на строительстве давала им возможность заработать деньги и (или) получить земельный надел.

Что касается квалификации «рядовых» строителей, то любой русский крестьянин и в наше время способен выполнять строительные работы очень широкого профиля, тем более под руководством высококвалифицированного мастера. И в отношении самой сложной части строительства – возведения сводов и барабанов – известно, что эта работа велась по деревянным кружалам и опалубке. Следовательно, основной труд оказывался плотницким, а опыт такой работы при повсеместном деревянном строительстве в XII веке был огромным».

А вот в данном случае, целиком и полностью не согласен с уважаемым ученым. В Одессе была известна когда-то песня с такими словами «Кухарка никогда не будет прачкой…». Никогда профессионал, тем более профессионал строитель – «вольный каменщик», особенно в то далекое время, не пойдет заниматься неквалифицированным трудом. Для этого нужна или революция или Перестройка и демократизация, что бы академик торговал «Пепси-колой» на рынке. (Я думаю, дорогой брат Абир, Вы меня поняли). Кроме того, жесткие законы и правила гильдий и цехов средневековья не только ограничивали вход в члены гильдии, но также жестко регламентировали выход из ее членов. Просто мы с Вами, как конспирологи и знатоки латентных структур, знаем об этом, а уважаемый ученый муж даже не догадывается.

Однако замечания уважаемого профессора о том, что львиная доля труда, притом наиболее квалифицированного, относилась к плотницкой части, заслуживает внимания. А если все-таки рассмотреть версию о строительстве соборов из бетона Давидовича, то есть о строительстве с применением опалубки, то данная версия может стать основной.

На этом хочу закруглиться с этим письмом. Оно и так получилось довольно объемным. О второй версии связанной с приходом людей от Фридриха Барбароссы в следующий раз.

Жду вашего мнения как специалиста.

С уважением и братским приветом

Пилигрим».

Ответ брата Абира:

«Дорогой Пилигрим!

Прежде, чем рассматривать вопрос о технологии строительства древних русских (да и не только русских) соборов, я бы хотел обратить Ваше внимание на глубокую связь, существующую между масонами (то есть вольными каменщиками) и розенкрейцерами, которые специализировались в основном на алхимии и медицине. Естественно, я говорю сейчас только о практических приложениях знаний – естественно, масоны глубоко изучали мистический символизм, а розенкрейцеры – метафизику и Каббалу…

Однако пролистайте еще раз книгу Фулканелли «Тайны готических соборов» и задумайтесь вот о каком необычном факте:

Фулканелли пишет, что готические сборы Европы исполнены алхимического символизма. Охотно поверим великому исследователю, но давайте посмотрим на вопрос вот с какой стороны – а кто, собственно, строил эти соборы? Ответ я уже давал вам выше – соборы строились ложами вольных каменщиков. Значит, при планировании проекта собора кто-то эту символику должен был туда внести! Мало того – люди, которые готовили скульптуры для собора, наверняка должны были хорошо себе представлять, о чем идет речь – иначе они просто не могли бы сделать эти скульптуры!

О связи масонов и розенкрейцеров-алхимиков я вам еще расскажу. Пока же подумайте о том, ДЛЯ ЧЕГО могла возникнуть такая связь.

С братским приветом

Абир Риттерсгофф».

К истории вопроса. Истина висит на волоске.

Тридцать лет назад мир облетела идея профессора-химика Джозефа Давидовича об искусственном изготовлении блоков, из которых сложена пирамида Хеопса.

Тезис об использовании бетона при строительстве египетских пирамид, выдвигается по меньшей мере с 1979 года, со времени Второго Международного конгресса египтологов в Гренобле. Именно там он был сформулирован французским химиком профессором Йозефом Давидовичем. Впрочем, свою первую книгу «Как бог Хнум опекал Хеопса, строителя пирамиды» на эту тему он опубликовал уже в 1978 году. С 1979 года и до сегодняшнего дня он – директор Института геополимеров в Сент-Квентине, Франция.

Что же это за теория? И что же это за геополимерный бетон? Французский профессор высказал мнение, что некоторые египетские пирамиды и отдельные храмы были построены из так называемого, природного или геополимерного бетона. В качестве природного бетона можно рассматривать различные окаменевшие отложения, например известняк или песчаник. Всякий раз, когда в результате перемешивания песчаных и других минеральных наносов с органическими компонентами (морская органика, продукты жизнедеятельности микробов и т. п.) возникали слои окаменения, мы на самом деле имели дело с природным бетонированием с органическими добавками. Вот это и навело ученого на мысль, что в случае египетских пирамид речь идет о повторении человеком этих природных процессов с небольшими изменениями: за счет органических добавок к растворенным в воде природным минеральным материалам получается природный бетон с хорошими свойствами. Однако его идея все же висит на волоске, в буквальном смысле. Обследуя известняковые блоки, он в каменной массе одного из них нашел человеческий волос. Если это правда, волос внутри камня мог оказаться в одном-единственном случае: если при замешивании бетона он упал с головы рабочего в раствор.

Мог ли появиться столь прогрессивный строительный материал в глубинах бронзового века?

Никто, кроме Давидовича, не рискнул утвердительно ответить на этот вопрос. Контрдоводам скептиков не откажешь в логике. Так ведь не бывает: придумали что-то революционное, но воспользовались им всего один раз, а потом «забыли» о новшестве. К этому вопросу мы еще вернемся.

А сейчас разберемся, что все-таки может служить материалом для такого бетона? Например, известняк, обыкновенный известняк. Большая часть природного известняка (более 90 %) образуется из известкового ила. Это не что иное, как заготовка для природного геополимерного карбонатного бетона. В иле содержатся мелкодисперсные частицы карбонатов, осколки раковин и кораллов, а также вода и полимеры – органические соединения. Следовательно, собственно известняк и есть природный геополимерный карбонатный бетон. Искусственный геополимерный бетон, например, тех же пирамид сделан из измельченного известняка. Раз это так, то отличить его от природного геополимерного материала по структурным и текстурным особенностям, скажем так, затруднительно. Хотя есть способ.

Современное палеонтологическое определение возраста карбонатных пород основано, главным образом, на канадонтах. Канадонт – это часть ротового аппарата животного, предположительно типа устрицы. Способ идентификации любого искусственного бетона заключается в следующем. Берем образец искусственного или природного карбонатного материала и растворяем его в кислоте. Смотрим на выпавших в осадок канадонтов. Если они целые – значит, образец является природным карбрнатным образованием – известняком. Если канадонты раздроблены – значит, образец является искусственным карбонатным бетоном, сделанным из измельченного природного известняка. Предельно просто. Ах, кто бы сделал эти анализы!?

Институту Геополимеров под руководством профессора Йозефа Давидовича удалось получить хоть что-то похожее на твердые породы камня в частности на природный известняк. Гипотеза Давидовича очень заманчива: она снимает многие не разрешимые иным способом противоречия и отвечает на ряд поставленных вопросов. Однако может это все выдумки?

Знатоки из Научно-исследовательского института бетона и железобетона в Москве, в частности заведующий лабораторией химических добавок и модифицированных бетонов, заслуженный деятель, доктор технических наук, профессор Батраков. Владимир Григорьевич не исключает такой возможности, как применение бетонов со времен египетских фараонов. «В сооружениях древнего мира можно было встретить грунт, глину, известняк, вяжущим веществом часто была так называемая кипелка – известь, правда, неводостойкая. Зато в Италии нашли кремнезем, по виду напоминающий песок, но более рыхлый, вот он-то как раз и придает извести водостойкость». Осторожная мысль профессора Батракова, заключается в следующем: «Эта смесь могла быть основой для аналога бетона».

В 1881 году классик египтологии сэр Уильям Питри Флиндерс исследовал облицовочные плиты, некогда покрывавшие зеркальной гладью грани больших пирамид. В то далекое от нас время у подножия Великой пирамиды было еще достаточно много этих плит, сброшенных с высоты землетрясением в 1301 году. Так вот, не переставая удивляться точнейшей подгонке облицовочных плит друг к другу, Питри обнаружил, что зазоры между плитами шириной всего полмиллиметра заполнены цементом. «Даже для того, чтобы просто поместить подобные блоки бок о бок с такой точностью, – писал Питри, – требуется высочайшая аккуратность; сделать же это при условии, что стыки заполнены цементным раствором, представляется почти невозможным».

Сейчас важна не точная подгонка, которой удивлялся английский ученый, а цемент, которого, по данным существующей истории техники, в Древнем Египте просто не могло быть: цемент изобретен только в XIX веке.

Предположение профессора Батракова о гипсоизвестковых смесях, нестойких к воде, также нашло подтверждение в практической египтологии. Французский математик и символист Р. Шваллер де Любич в 1961 году впервые обратил внимание на следы водной эрозии, заметные на львином теле Сфинкса. Правда, француз связывал их с последствиями наводнений, которые могли бушевать в Ливийской пустыне больше 12 тыс. лет тому назад. Вслед за ним американец Джон Уэст громко заговорил о следах водной эрозии на гигантских известняковых блоках, из которых высечен Сфинкс. Но связал их уже не с наводнениями (слишком высоко лев с человечьим лицом возлежит над уровнем реки), а с дождями.

В конце 80-х гг. прошлого века по просьбе Уэста к проблеме подключился крупный геолог, профессор Бостонского университета Роберт Шох.

Вы можете нам заметить, что это все теоретические изыски интеллектуалов, а в практике, если бы такое было возможно, то, пусть и в более плохом виде, но все-таки применялось бы в строительстве.

Отвечаем сразу на не заданный Вами вопрос.

В России есть такая технология строительства ТИСЭ (Технология Индивидуального Строительства и Экология). Ее изобрел московский инженер Яковлев Рашид Николаевич. Суть ее в том, что строительство ведется из стеновых блоков, которые формируются при помощи формовочного ящика путем прессовки полсухой смеси и застывания ее на воздухе. При необходимости создания в стене отверстий и проемов в форму в мягкую массу укладывают соответствующего размера вкладыши, извлекаемые сразу после распалубки. По виду получаются якобы каменные блоки, но без всякого связующего материала. Специалисты строители критически относятся к этой технологии, как к методу «народного» строительства, отмечая, что она «подходит скорее для больших и очень больших объектов типа хозяйственных построек, складов, помещений для содержания скота, отдельно стоящих цехов и целых заводов, гаражей, причем не на одну машину, а на много и т. п.».

Вот Вам и ответ о том, что ничего не пропадает бесследно.

Однако мы вспомнили про геополимерный бетон не в связи с египетскими пирамидами или строительством коровников на селе, а в связи с белокаменным строительством на Руси. А что если и белокаменные соборы Владимиро-Суздальских князей возводили потомки тех зодчих, что знали секрет египетских фараонов, секрет известкового бетона? Тогда и не надо было возить блоки за сотни верст, и тогда строительство каменной книги Руси не было столь экономически обременительным, для народа и встающего на ноги государства. И тогда одним из самых востребованных подсобников стал плотник – специалист по скользящей опалубке.