Текст книги "Нарушители равновесия"

– Устала… Конечно, дело не в том, во что ты одет, Кей, и на ком женат твой брат. Это мелочи, но в таких мелочах проявляется нечто большее… Но не будем об этом. Спасибо, что объяснил мне, как вы относитесь к нам и к нашей земле. А теперь посуди сам – приятно ли быть мостом для чьих-то кметов? Хороша ли она, плоха – но это наша земля. Еще недавно нам казалось, что надежды нет, но Мать Болот указала нам путь…

– И ты думаешь, что она будет за вас сражаться? – вновь не сдержался Улад.

– Нет, конечно, – девушка даже удивилась. – Сражаться будут воины, а Мать Болот дарует им победу. Но мы не хотим войны. Завтра на совете мы сообщим тебе наши окончательные условия. А пока подумай…

Велга встала и, не дожидаясь ответа, исчезла в ночном сумраке. Улад вскочил, растерянно оглянулся и вновь опустился на покрывало. Последнее слово осталось за девушкой, но не это сбивало с толку и заставляло ощущать странную, пугающую неуверенность. Он не ждал такого. Здесь слишком хорошо знали о делах в Савмате и слишком верили в свои силы. Точнее не так – верили в Велгу, а девушка надеялась на помощь проклятой Золотой Бабы. Значит, брат прав, все дело в Велге, в этой гадюке с красивыми серыми глазами. Улад вспомнил свой первый порыв, и почти пожалел, что не выхватил верный меч и не разрубил проклятую гадину до пояса. Конечно, его не выпустили бы живым, но разве не долг Кея погибнуть за Орию? Велга опасна, очень опасна! Сероглазая Гадюка!

Но подумав, молодой Кей решил, что поступил верно. Умирать ни к чему. Пусть сдохнет она, эта холопка, которая смеет судить Кеев – тех, кому боги велели властвовать на этой земле. А еще лучше – пусть не умирает! Пусть попадет к Псу Щеблыке, и тогда увидем, что она запоет! Только напев будет уже другой…

И тут Улад спохватился. Отец учил – Кей не должен впадать в гнев. Гнев – это бессилие. Неужели он чувствует бессилие перед Болотной Гадюкой? Перед этой сероглазой ведьмой? Нет, нет! Он должен быть спокоен, он ведь Кей! Кеи не гневаются – они сокрушают врагов и переступают через их кости…

Ночью не спалось. Улад смотрел в равнодушное звездное небо и пытался думать о делах нужных – и важных. Например, о брате. Успеет ли Сварг за эти дни собрать войско? Если Велга знает о подкреплениях, она может окружить Белый Плес и перехватить тех, кто идет на помощь. Велга, опять Велга…

Он был на той же поляне рядом с погасшим костром. Вешко, его молчаливый проводник, принес несколько теплых покрывал, и Улад устроился прямо на траве, благо ночь была очень теплой. Молодой Кей знал, что следует поспать. Силы понадобятся завтра, но сон все не шел, и в конце концов Улад решил вновь зажечь костер и посидеть у огня. Интересно, что делает сейчас Велга? Спит, наверно, она ведь говорила, что очень устала. Или не спит, а держит совет со своими головорезами, а то и с самой Матерью Болот. Вспомнился идол на капище у Голой Пристани, и Улада передернуло. Проклятая нежить!

Внезапно где-то рядом зашуршало, хрустнула ветка. Улад резко обернулся, рука легла на рукоять меча. Зверь? Или его решили все-таки прикончить – ночью, как и принято у разбойников…

– Кей! Кей Улад!

Голос незнакомый, хриплый. Кто-то подобрался совсем близко, но темнота скрывала ночного гостя.

– Я з-здесь!

Улад хотел подойти ближе, но неизвестный поспешил остановить его:

– Сиди, где сидел, Кей! Я шептать буду. Тихо шептать, а то услышат…

Стало любопытно. Людям Велги опасаться нечего, значит…

– Кто ты?

– От Антомира я. Слухач. Антомир послал.

Улад вспомнил испуганного старика в нелепой шубе. Вот даже как? Интересно, Слухач – это имя или просто тот, кто слушает?

– Что тебе надо?

– Рассказать надо…

Неизвестный говорил негромко, к тому же на наречии волотичей, и Уладу приходилось вслушиваться в каждое слово:

– Антомир велел тебя найти и все обсказать, как есть.

– О Велге?

– Точно. О ней самой.

Внезапно Улад ощутил что-то, напоминающее злорадство. Вот тебе и всевидящая Мать Болот! А Слухача-то не приметила!

– И что Велга?

– Да плохо… – Слухач тяжело вздохнул. – Антомир, хозяин мой, какой приказ отдал? Чтоб эту девку кончить! Три раза пытались. Самых верных послал! Два раза, чтоб зарезали. Так, представляешь, даже ножи вытащить не смогли. Говорят, Золотая Баба не подпустила…

Опять Мать Болот! Или просто суеверные холопы Антомира сами поверили в эти байки?

– А один раз отравить хотели. Так она, ведьма, и есть не стала. Сразу говорит, мол, яд здесь, есть не буду… Ты, Кей, Антомиру передай, что мы ему до погоста преданы, но пока не выходит. Передашь?

– Передам, – внезапно вспомнилось то, что говорил Сварг. – Эй, погоди! Ты здесь?

– Здесь я, – прошелестело в кустах. – Только спешить мне надо. Заметят…

– Скажи, – заторопился Улад, – у этой Велги… Какая-нибудь слабинка есть?

– Слабинка! – протянул Слухач. – Скажешь еще, Кей! Да она девка крепкая, жилистая, на ней пахать можно!

– Я не о том, – Улад невольно улыбнулся. – Может, она чего-то боится? Или чего-то очень хочет?

– Да не боится она ничего! – в голосе Слухача послышалась досада. – Говорит, меня сама Золотая Баба защищает. А чтоб хотела – золота, или чего еще… Нет, она не из тех. Как Коростень взяли, то все серебро захватили, что в Савмат должны были послать. Так она ни крошки себе не оставила…

– А другим? – Улад тут же сообразил, что если Гадюка не разрешает грабить, то вот она – слабина! Ее разбойнички, конечно, не столь щепетильны…

– Другим? – задумался неизвестный. – А! Она так сделала. Половину серебра на войско оставила, а половину своим отдала, чтоб поделили…

Вот карань! Улад поморщился – умна, Гадюка, ничего не скажаешь!

– И чего другое – так тоже нет. Жених ее домой увести пытался, так она его подальше отослала. И других парней близко не подпускает. Жаль…

– Кому жаль? – усмехнулся Улад. – Парням этим?

– Да не им! – Слухач даже голос повысил. – Нам! Ведь тут такое дело, Кей. Слушок есть, что Баба эта Золотая до тех пор Велге помогать будет, пока она девка. Мол, только девка силу иметь может. Спортить бы ее, да так, чтобы все узнали…

Улад невольно поморщился. «Спортить» – ну и словечко!

– Мы уже и слух пускали, что так мол и так – загуляла. Не верят! Надо чтоб наверняка…

– А, может, кого-нибудь из ее помощников подкупить? – прикинул Улад. – Не все же там такие…

– Верно, – охотно согласился Слухач. – Не все там поведенные, мы кое с кем разговорчики ведем. Да только пока Велга с ними, ничего не выйдет. Слишком ей верят.

– А она?

– А она своей Золотой Бабе верит. Мол, пока Мать Болот с нами, ничего не бойтесь. Будет нам победа, а Кеям – погибель… Ну, прощавай Кей! Антомиру передай…

Зашуршали кусты, и все стихло. Улад возбужденно потер руки. Антомир, оказывается, молодец! Жаль, что Велгу не удалось убить! Похоже, все действительно на ней держится. Значит, серебро ей не требуется, парней от себя гонит…

И вдруг Улад понял, в чем слабость Болотной Гадюки. Золотая Баба! Велга верит, что Мать Болот всегда с нею, что она поможет, дарует победу… Если бы эта нежить от Велги отступилась, хотя бы на денек! Тогда все воинство мятежников можно вырезать – как телят! Но пока Мать Болот с ними…

Улад рассчитывал, что назавтра его отведут в какой-нибудь город или хотя бы поселок, где будет заседать этот самый совет. Но случилось иначе. Ему действительно пришлось идти, но очень недалеко – на соседнюю поляну. Похоже, мятежники предпочитали вести дела в лесной глуши. Полумав, молодой Кей решил, что это не так уж и глупо. Сам бы он тоже не спешил показывать врагу свой лагерь или тем более крепость.

На поляне, на этот раз большой и широкой, собралось десятка два волотичей. Все они были в белом – Улад уже успел убедиться, что белый цвет здесь очень любят. Он почему-то ждал, что в совете будут молодые парни – те, кто пошел вместе с Велгой. Но у большого костра собрались седые бороды – полтора десятка стариков с уже знакомыми деревянными топориками. Улад решил, что это дедичи, изменившие Кеям, или просто старейшины сельских громад. Кроме старцев, Улад приметил троих крепких мужчин, явно воинов, и одну девушку, чем-то похожую на Велгу.

Самой Велги не было. Улад коротко поздоровался, с удовлетворением заметив, что кланяются ему низко, как и положено перед Кеем. Значит, не забыли! Мелькнула мысль воспользоваться моментом, пока Болотоная Гадюка еще не появилась, и напомнить этим седобородым, что их ждет, когда придется расплачиваться за все. Мысль была хороша, но Улад чувствовал, что очень волнуется и почти наверняка начнет заикаться. А это было опасно – примут за слабость. Поэтому Улад решил немного подождать, тем более Кею незачем говорить первому. Но старцы молчали, а затем появилась Велга.

На этот раз она была одета иначе. Вместо белого платья на девушке был багряный плащ из дорогой румской материи, заколотый золотой фибулой и такие же красные сапожки (огрские, – невольно отметил Улад). Одежда сильно изменила Велгу. Вместо скромной девушки перед Уладом стояла Государыня. Странно, но это не выглядело смешным или нелепым. Казалось, Велга родилась, чтобы править. И молодой Кей вновь почувствовал раздражение и одновременно – зависть. Как эта холопья дочь умеет держаться! Ведь ее никто не учил, не объяснял с самого детства, с первого слова, с первого шага…

Улад уже решил, что ему делать. Он выслушает – и не больше. Ни слова, ни жеста. Вчера он проявил малодушие, начал спорить, объяснять. С мятежниками не спорят. Он здесь, чтобы услышать просьбу о пощаде. Если же нет, пусть за него говорит оружие…

– Кей Улад! Совет волотичей постановил предложить тебе условия мира между Орией, державой Кеев, и нашей землей…

Даже голос у Велги стал другим, сильным, властным. Она не предлагала мир, она требовала, повелевала.

– Война кончается. Ваши войска могут беспрепятственно уйти, и мы не будем им мешать. Все ваши сторонники смогут уйти вместе с ними. На это мы даем месяц…

Улад еле сдержался, чтобы не скривиться. Ну, конечно, что он мог еще услышать! Ничего, через месяц вы все заговорите иначе! Если, конечно, останется, кому говорить.

– …Между Орией, державой Кеев, и землей волотичей будет подписан договор. Мы возобновим торговлю на тех условиях, которые существовали прежде, когда волотичи были свободны. В основу должно лечь соглашение между волотичами и Светлым Кеем Имраном…

Знакомое имя заставило задуматься. Кей Имран, прапрадед! Или нет, брат прапрадеда… И вновь вскипела злость – вспомнили! Ничего, забудете!

– …Будет также заключено соглашение о совместной обороне. Мы согласны пропускать через нашу землю войска сполотов по заранее оговоренным путям. Вы сможете строить на нашей земле склады для войск и размещать на дорогах свои посты, но за это вам придется платить…

Уладу показалось, что он ослышался. Пропуск войск? Вот, значит, что придумала Гадюка! Но ведь… Теперь все начинает выглядеть по-иному…

– …В случае нападения внешнего врага наше войско придет на помощь сполотам. Их войска сделают то же самое, если опасность будет грозить нам. И, наконец, мы согласны выплачивать подать в прежних размерах, чтобы войско Кеев противостояло ограм. Но подать собирать будем мы сами и сами присылать ее в Савмат…

Улад был поражен. Выходит, не зря Велга расспрашивала его прошлым вечером! Да, придумано неглупо, они учли все. Но согласится ли брат? И главное – согласится ли отец? Ведь что ни говори, это все равно – поражение…

– Как видишь, Кей, – Велга шагнула ближе, и заговорила по-другому – негромко и доверительно, – мы оставляем себе только свободу. Вы ничего не теряете… Кроме мести…

Улад еле сдержался, чтобы не закричать, не выхватить меч. Да, кроме мести! За Коростень, за трупы в черных лодьях, за искалеченного парня с белым мертвым лицом. Им нанесли пощечину, а теперь предлагают забыть…

– …Но подумай и о другом. Волотичам тоже есть за что мстить. Надо остановить это кровавое колесо. И передай Кею Сваргу, чтобы он поостерегся нападать на нас – мы готовы. Мать Болот следит за каждым вашим шагом…

Пора было отвечать, но Велга подняла руку:

– Еще одно… Мы посылаем эти условия в Савмат, к Светлому. Но одновременно мы шлем гонцов к Великому Хэйкану Шету, а также ко всем соседям, в том числе в Валин. Пусть они рассудят, кто прав в нашем споре. И кто будет виновен в крови, если она прольется…

Удар был точен, и молодой Кей на миг онемел. Да, это будет страшно. Хэйкан поймет, что в Ории неблагополучно, а улебы, сиверы, харпы и все прочие отныне будут знать, на каком языке им говорить с Савматом. А ведь отец болен…

– Хорошо… – слова рождались трудно, язык почти не слушался. – Я п-поставлю в известность б-брата…

Улад хотел сказать что-то весомое, предостеречь, напомнить – но с ужасом понял, что начал заикаться. Оставалось откланяться, точнее, коротко кивнуть – и уйти. Уже у края поляны Уладу показалось, что Велга улыбается ему вслед. И это было самым страшным…

…Девушку он увидел еще один раз, перед самым отъездом. Вешко уже спустил на воду челнок и погрузил в него мешок с провизией на обратный путь. Улад заметил, что на этот раз его молчаливый проводник был подпоясан мечом – и не скрамасаксом, а настоящим франкским. Даже это вызвало раздражение. Ведь меч еще недавно принадлежал кому-то из Кеевых кметов – перед тем, как Вешко снял его с трупа…

Велга появилась неожиданно, и Улад невольно отступил на шаг, словно увидел призрак. Девушка заметила это и усмехнулась:

– Я испекла тебе лепешек на дорогу, Кей Улад. Возьми…

Первым порывом было выхватить из ее рук сверток, бросить его на землю, но Улад вовремя опомнился. Он посол, он Кей, он не должен терять лица…

– Спасибо, – на этот раз язык, к счастью, вел себя как должно. – Я бы предпочел мухоморы.

Он постарался усмехнуться как можно беззаботнее. Велга покачала головой:

– Ты злишься на меня, Кей. Напрасно! Пока мы враги, но можем стать друзьями. Мы – и наши народы. А сейчас попытаемся быть справедливыми друг к другу…

Улад постарался ничем не выдать себя. Справедливыми? Да, пожалуй…

– Ты… Очень умна, Велга. Умна и красива… И я ненавижу тебя, Болотная Гадюка!

Девушка побледнела, но ничего не сказала, лишь ее плечо знакомо дернулось. Улад, не удержавшись, взглянул ей прямо в широко раскрытые серые глаза, но вместо ответной ненависти заметил лишь боль.

Сварг слушал внимательно, не перебивая. В большом шатре не было никого, даже Порада, убедившись, что разговор предстоит серьезный, поспешила исчезнуть. Улад рассказывал все как было, ничего не скрывая, не замалчивая. Закончив, он с тревогой поглядел на брата.

– Молодец! – поднял голову тот. – Все отлично! Прекрасно справился, братишка!

– П-правда? – обрадовался младший, даже не замечая, что вновь стал заикаться. – Я б-боялся…

– Меня? Или ее, твою сероглазую? – хохотнул Сварг. – Эка ты ее расписал!

– Она не м-моя…

– Правильно! Она наша. Но от своей доли я отказываюсь… Слушай, братишка, а давай-ка я тебе ее и вправду подарю! По-моему, это первая женщина, на которую ты по-настоящему обратил внимание…

Улад невольно покраснел. Брат, конечно, шутил, но младшему было не до шуток.

– Ладно… – Сварг вновь стал серьезным. – Дело сделано. Пока Гадюка выдумывала свои условия, я тоже не терял времени…

– Подкрепления пришли? – вскинулся Улад. Впрочем, ответ он знал – лагерь был полон кметов, а у берега стояло три десятка новых лодей. Среди прибывших Улад заметил даже длинноусых бродников с далекого полдня и уже успел порадоваться. С этими рубаками им никакая Велга не страшна!

– Тысяча двести пятьдесят три человека! – Сварг щелкнул пальцами. – Из них – сто восемдесят с полным вооружением! Твоя сероглазая…

– Она не м-моя! – не выдержал младший.

– Наша сероглазая – дура! Позволить мне дождаться этакой силищи! Да я бы на ее месте…

Улад давно не видел брата таким веселым. Это веселье, эта уверенность заражали, вселяли веру. Но сомнения все же оставались, и молодой Кей поспешил поделиться с братом тем, о чем думал всю дорогу: огры, ненадежные соседи, болезнь отца. Но старший только махнул рукой:

– Сила всегда права, братишка! Если бы наши дела были плохи, то, конечно, этот Договор Велги произвел бы сильное впечатление – хоть бы на твоих улебов. Еще бы! Ведь что предлагает? Вместо державы – союз. Неглупо! Интересно, она сама придумала, или подсказали?

– Кто? Мать Болот? – удивился младший.

– Нет. Я имел в виду кое-кого в Савмате… Но для того, чтобы убедить Кеев уйти, нужно нечто большее, чем слова. А теперь у нас войско. Вот так! Ну что, отметим твое возвращение?

Пили мало, больше разговаривали. Появившаяся откуда-то Порада подливала в кубки старый мед и улыбалась шуткам Сварга, который говорил о чем угодно, но не о войне, вспоминал свою жизнь в земле северов, где он был наместником в юности, забавные случаи на охоте, которая в тех местах не в пример здешней, и описывал тамошних девиц, что хотя и смазливы, но весьма глупы. Улад тоже смеялся, поддакивал, но чувствовал, что брат веселится неспроста. Он хорошо знал Сварга и догадывался – тот что-то задумал. Но спрашивать не стал – старшему, конечно, виднее.

Когда он уже уходил, Сварг хлопнул себя по лбу и заметил, что совершенно забыл о одной мелочи. Бродяга-Кобник, оказывается, просил сразу же отдать цепь.

Цепь? Улад невольно повел рукой по груди. Конечно, цепь на месте, он тоже забыл о ней. Молодой Кей хотел отнести цепь сам, но брат заявил, что Кобник к нему часто заходит, так что незачем трудиться. Что ж, так даже лучше. Встречаться с Кобником не хотелось.

Улад снял цепь и уже собрался положить ее на стол, когда внезапно заметил странную вещь. Камень! Он хорошо помнил его – камень был мутный, белесый. Теперь же он горел кроваво-красным огнем, словно глаз неведомого зверя. Цвет был сильный, живой. Казалось, внутри камня вспыхивают маленькие малиновые искры…

Молодой Кей поспешил отдать странный оберег, и ему тут же стало легче. Пусть Кобник разбирается сам! Уладу вновь подумалось, что на месте брата он давно бы прогнал бродягу. Впрочем, рассуждать об этом не хотелось, и молодой Кей скоро забыл и о Кобнике, и о странном камне.

Его разбудили в полночь, в самый сладкий сон. Неразговорчивый кмет, чье лицо Улад даже не запомнил, передал приказ брата. Через несколько минут молодой Кей, едва успев накинуть плащ, входил в знакомый шатер.

Сварг был уже полностью одет, на груди тускло отсвечивало зерцало, а на маленьком столике лежал шлем.

– Проснулся? – он потрепал младшего по непричесанным вихрам и легко толкнул на груду мягких подушек. – Садись!

В шатер заглянули двое бородатых кметов, но старший резким движением выслал их прочь.

– Выступаем? – понял Улад, и сердце его дрогнуло. Вот оно! Началось!

Старший брат кивнул.

– Ты выступаешь…

– Я?! – от неожиданности молодой Кей чуть не сполз с неудобных подушек на пол. В ответ послышался смех.

– Еще не проснулся? Война, братишка! Ты же Кей!

– Д-да, конечно… – язык вновь начал безобразничать.

– Дело тут такое, Улад, – теперь старший говорил серьезно, без тени улыбки. – Людей у нас много, их надо кормить. Припасов осталось на два дня. Я посылаю три отряда, с одним еду сам. Ударим в трех разных местах и потрусим их амбары. А тебе – особое задание…

Улад поспешно кивнул, хотя на миг стало страшновато. Особое задание! Ему! Справится ли он?

– Твоя Велга…

– Брат! – взмолился младший.

– Наша Велга… – поправился Сварг. – Так вот, наша сероглазая сообразила выслать к нам в тыл целое войско. Они прошли лесными тропами, в обход. Сейчас эти разбойники заняли небольшой поселок, он называется Старые Ключи. Это часа два вниз по реке. Придумано неглупо, но лазутчики сообщили, что эта толпа почти не вооружена. Твоя задача – берешь сотню своих улебов и полсотни бродников, они уже грузятся, идешь полным ходом на веслах и на рассвете атакуешь. Всех, кто в поселке перебить, поселок сжечь…

– А сколько т-там? – не сдержался младший.

– Сотни четыре, – невозмутимо сообщил брат. – Но с тобой будут твои кметы и главное – бродники. Старший у них Ласкиня, рубака опытный. Действуй быстро, и да пребудет с тобой Сокол!

Сварг встал, Улад поспешил тоже вскочить, и тут вспомнилось: «Скажи Кею Сваргу, чтобы он поостерегся нападать на нас…»

– Брат, Велга говорила…

Сварг дернул плечом, и младший наконец-то вспомнил, где и у кого он видел этот жест.

– Она готова… Что ж, и мы готовы. Поймаешь сероглазую – не убивай, вези сюда. С ней будет Щеблыка разбираться…

Сердце вновь дрогнуло – что, если Гадюка действительно там? Но тут же пришла уверенность – тем лучше! Пора объяснить ей, что к чему…

Брат торопил, и Улад даже не успел надеть кольчугу. Кмет принес ее вместе со шлемом прямо в лодью. Погрузка заканчивалась. Сновид Полтора Уха загонял в лодьи опоздавших. Молодой Кей, убедившись, что его вмешательство не требуется, поднялся на борт своей лодьи и тут же заметил, что она полна крепких усатых парней, вооруженных огромными топорами. Бродники! Вот они какие!

О бродниках Улад слыхал часто. Еще бы! Это они хозяйничали на огромных просторах полдня, от Змеевой Пустыни до самого моря. Безжалостные, неуловимые, бродники скрывались в оврагах и плавнях, чтобы неожиданно напасть и тут же исчезнуть. У них были свои законы и свои вожди. С Кеями бродники не враждовали, но кметы старались не искушать судьбу и лишний раз не заходить во владения отчаянных усачей. Подружился с ними лишь Валадар, старший брат, проводивший в плавнях целые месяцы. Но, выходит, что и Сварг научился с ними ладить!

Улад с интересом разглядывал этих странных воинов. Они не носили кольчуг, прикрываясь небольшими продолговатыми щитами. Почти все были босы, зато каждый держал в руках боевой топор, а у многих за спиной висели луки. По слухам, усачи были лучшими стрелками во всей Ории.

К молодому Кею шагнул широкоплечий бродник, одетый в грубую серую рубаху, поверх которой был небрежно накинут синий румский плащ. Улад понял, что это и есть Ласкиня, вождь бродячих воинов. Они поздоровались, Ласкиня усмехнулся, подкрутил длинные усы и небрежно заметил, что его парни соскучились без настоящего дела.

Ласкиня был без шлема и даже без шапки, и молодой Кей с удивлением заметил, что волосы на голове у бродника выбриты, зато оставлен долгий чуб, который ко всему еще и закручен за левое ухо. Ласкиня понял, что заинтересовало Улада, и снисходительно пояснил, что такой чуб имеют право носить лишь те, кто побывал в нескольких походах. Ему, например, разрешили побрить голову после налета на остров Харбай, где они славно распотрошили румов.

Между тем, лодьи уже отчаливали. Подскочивший Сновид доложил, что все в порядке, проводник надежный, и на месте они будут часа через полтора, максимум – два. Улад с достоинством кивнул, кметы разобрали весла, и лодья бесшумно заскользила по темной реке.

Улад смотрел на удалявшийся берег, казавшийся в ночном сумраке узкой черной полосой, и чувствовал, как волнение исчезает, сменяясь спокойной уверенностью. Сварг свое дело знает. Несколько сильных ударов, к тому же совершенно неожиданных, заставят волотичей отступить, более того, подорвут доверие и к проклятой Велге, и к самой Золотой Бабе. А там – на Коростень!

Все распоряжение были уже отданы, лодьи шли ровным строем, одна за другой, и молодой Кей решил, воспользовавшись свободной минутой, поговорить с Ласкиней. Бродник отвечал охотно. Несмотря на его заносчивый вид, этому бродяге тоже не часто приходилось беседовать с Кеями. Вскоре Улад узнал, что бродники – не особое племя, а обычный сброд, стекавшийся в низовья Денора в поисках вольной жизни. Вольной – но вовсе не легкой. Без крыши над головой, без крепостей, даже без землянок, где можно укрыться в зимнюю стужу. И – война, каждый день, каждый час. Вначале молодой Кей удивился. С кем воевать, если румы далеко, а с ограми заключен мир? Но Ласкиня, усмехнувшись в длинные усы, пояснил, что румы не так и далеко, на Харбае, куда можно доплыть за одну ночь, а мир с ограми заключил Светлый, но вовсе не бродники. Улад не стал спорить, хотя на миг почувствовал невольное раздражение. По договоренности с хэйканом правый берег Денора до самого Змеиного моря принадлежит сполотам. Но, выходит, там хозяйничают другие!

Об этом говорить не стоило, и Улад принялся расспрашивать о румах. Ласкиня был о них невысокого мнения. Конечно, румские корабли покрупнее и получше, румские воины закованы в блестящие латы, но мечи их никуда не годятся и одиночного боя они не знают. А главное, в бескрайних степях, что протянулись вдоль Змеиного моря, румы беспомощны, а потому и стараются не выползать из своих каменных крепостей. Впрочем, и крепости можно брать. Он, Ласкиня, брал, причем не одну и не две.

Улад вскользь поинтересовался, что делает у бродников Кей Валадар, но усач лишь пожал своими широкими плечами. То ли он ничего не знал о Валадаре, то ли просто не пожелал говорить.

Между тем бродники уже успели освоиться на лодье. Очевидно, плыть им было привычно, и по реке, и по морю. Те, кто не сидел на веслах, собрались у мачты, негромко переговариваясь. Затем кто-то запел, песню подхватили другие, и вскоре пели уже все. Улад прислушался – слова были незнакомые, да и напев непривычный – долгий, протяжный. Молодой Кей внезапно подумал, что так, наверно, поют степняки – те самые, с которыми бродники бьются не на жизнь, а на смерть.

 
Из-за темного Денора, от самого моря,
Вышло огров сорок тысяч, окружили поле.
Будят хлопцы вожака темною порою:
– Убегай скорее, Званко, огры за горою!
– Вы не бойтесь, мои хлопцы! Нам бежать негоже.
У горы и понад лесом ждут врага сторожи.
– Те сторожи перебиты, сгинули повсюду.
Убегай скорее, Званко, будет тебе худо!
– У меня дружок есть верный, он мне правду скажет,
Коль бежать настанет время, путь он мне покажет.
– Твой дружок давно в полоне, связан на аркане.
Убегай скорее, Званко, исчезай в тумане!
– Как мне, хлопцы убегать, право, я не знаю.
Убегу, так свою славу даром потеряю!
– Что нам будет с этой славы, сгинем в чистом поле.
Без тебя, без вожака, нам не будет доли!
 

Усачи пели негромко, многие слова были непонятны, и молодой Кей так и не узнал, чем кончилась история с храбрым Званко. Пришлось спросить у Ласкини. Тот усмехнулся и поведал, что когда-то сам неплохо знал этого Званко. Парень был отважный, но неосторожный до крайности и как-то по глупости попал со своим отрядом в засаду. Сгинул сам, сгинули его хлопцы, а из черепа вожака огры, говорят, сделали чашу.

За разговором время шло быстро, и молодой Кей даже удивился, когда передовая лодья внезапно свернула к берегу. Выходит, уже приплыли? Но ведь они еще не успели поговорить о главном – о предстоящем бое!

Однако вскоре выяснилось, что и об этом успели побеспокоиться. Сновид пояснил, что дело намечается нетрудное. Волотичи нападения не ждут, поэтому атаковать следует сходу. Поселок будут штуровать кметы Улеба, а бродники останутся в резерве, чтобы прийти на помощь в решающий момент. Улад кивнул, вспомнив, что именно так объяснял ему отец. Две линии – атакующая и прикрывающая. А где должно быть его место? Наверно, впереди…

Но и это решили без него. Оказывается, Сновид уже выделил дюжину кметов, которые должны будут защищать Улада. А место его – среди резерва, чтобы вовремя отдать приказ об общем штурме. Улад хотел запротестовать, настоять на праве первым идти в бой, но вовремя вспомнил, что он не просто альбир, ищущий славы. Он – Кей, его право и его долг – командовать другими. А работа для его меча найдется – в самом поселке.

Лодьи одна за другой приставали к темному низкому берегу. Воины прыгали прямо в воду и быстро строились по десяткам. Кметы, посланные Сновидом, уже окружили Улада, надежно прикрывая со всех сторон. Один из них сжимал в руке копье с небольшим красным флажком – Кеевым знаком. Бродники под предводительством Ласкини держались отдельно, без всякого строя, усатые лица довольно усмехались – парни явно радовались предстоящему бою.

Лазутчики осмотрели окрестности, но лес был пуст. Волотичи явно не ожидали высадки и даже не выставили посты. На миг Улад пожалел о такой беспечности. Что за удовольствие резать безоружных, необученных, да к тому же сонных? Но тут же вспомнилась Велга, и молодой Кей зло усмехнулся. Поглядим, поможет ли теперь тебе твоя Золотая Баба! Хорошо бы взять Гадюку в плен!

Вспомнился поселок, который пришлось брать, трупы на высоком крыльце, зарево пожара – и Тумила, брошенная на неровные доски пола. Если Велга попадется… Нет, сам он ее не тронет, он позовет кметов и скажет, как тогда: «Ваша!» Пусть поймет, холопка, кто она такая! Но Улад тут же опомнился. Судьбу Гадюки будет решать брат, да и не время сейчас думать об этом. Сначала – бой. Как называтся этот поселок? Ах да, Старые Ключи…

Отряд выстроился, и Сновид подошел поближе, ожидая приказа. Улад хотел скомандовать сам, но испугался, что голос его прозвучит недостаточно громко. Поэтому он лишь кивнул, и тут же с удовлетворением услышал сильный, с хрипотцой, бас старшего кмета. Этот командовать умеет!

Дорога была узкой, идти приходилось по трое в ряд, и молодой Кей невольно подумал о засаде. Об этом тоже рассказывал отец: впереди устраивается завал, затем подпиливают пару деревьев, чтобы перекрыть путь к отступлению. И, конечно, лучники – со всех сторон. Улад слышал, что волотичи – мастера подобных засад. Много лет назад его дед, Светлый Кей Хлуд, чуть не погиб, когда неподалеку от Коростеня нарвался на вооруженных луками и секирами лесовиков. Поэтому Улад несколько раз вздрагивал, слыша, как трещит попавшая под ноги сухая ветка. Но опасаться было нечего, отряд, похоже, не ждали. Вскоре Улад отбросил настороженность и даже начал насвистывать – тихо, еле слышно. Все-таки славно вести в бой таких воинов! Вспомнился Войча, двоюродный братан, который к месту и не к месту хвастал, как рубил белоглазую есь. Тогда Улад, да и не он один, завидовал Войчемиру, но теперь все стало по-другому. Подумаешь, есь! Что бы сказал братан Войча, если б ему пришлось повоевать с Гадюкой? Едва ли обрадовался. Волотичи – это не какая-то там есь, о которую и меч марать стыдно.

Внезапно впереди послышался шум. Колонна остановилась, кто-то сдавленно крикнул, затрещали ветки. Улад оглянулся, рука легла на рукоять меча, но вокруг все оставалось по-прежнему. Наконец, появился озабоченный Сновид и доложил, что охранение столкнулось с несколькими волотичами, не иначе сторожевым постом. Боя не было – кметы уложили всех на месте, а одного сумели взять живым. Если Кей пожелает…

Улад, конечно, пожелал. Они прошли в голову колонны. Здесь, на небольшой поляне, лежало три неподвижных тела в знакомых белых рубахах. Только у одного из убитых оказался меч (Улад тут же узнал скрамасакс), остальные были вооружены обыкновенными деревянными копьями с обожженными на огне концами. Пленный был тут же – молодой парень, чем-то похожий на молчаливого Векшу. Улад брезгливо скривился при виде окровавленного, исцарапанного лица и велел спросить пленника, сколько воинов в Старых Ключах, и кто ими командует. Полтора Уха повторил вопрос, но парень ничего не ответил, только дернул усмешкой разбитые губы.