Текст книги "Нарушители равновесия"

– Харпийские горы, – послышался негромкий голос Ужика, о котором Войча совершенно забыл. Выходит, недомерок тоже все видит? Это хорошо, четыре глаза лучше двух!

Горы теперь были всюду, вершины, то заросшие негустым лесом, то голые, каменистые, проплывали под самыми ногами, и Войча вновь покачал головой. Край света! В эти места даже наместников не присылают. Живут тут какие-то харпы, никого не слушают, лишь раз в год присылают Светлому дань. И то, скорее не дань, а подарки. А за горами кончается Великая Ория и начинаются земли песьеголовцев, одноглазых людоедов – и франков, которые умеют ковать прекрасные мечи. Неужели туда?

Но колдовской полет уже заканчивался. Горы выросли, и Войча увидел огромную скалистую вершину, окруженную венцом редкого кустарника. Затем замелькали склоны, поросшие высокими старыми соснами, и вот показалось ущелье – глубокое, узкое. Появились и пропали домики небольшого села, прилепившегося у подножия. Земля метнулась навстречу, и Войча вновь зажмурился, словно и вправду падал из неведомой выси. Но он по-прежнему стоял на черном камне, а в Зеркале теперь отражалась скала. Войчемир успел заметить потеки лишайника, облепившие темно-серый камень, и тут перед глазами появилась небольшая площадка. На ней стояло что-то напоминающее огромный каменный стол, а над ним, на ровной поверхности скалы, была выбито что-то знакомое. Войча узнал и поразился. Орел! Кеев орел! Вот куда залетел!

Камень теперь был совсем рядом, и под самым орлом Войча успел разглядеть что-то странное, похожее на пятерню, впечатанную прямо в твердую скалу. Словно неведомый волат со всего размаха ударил по серому камню…

И тут все пропало. Перед Войчемором была лишь темная переливающаяся поверхность Зеркала – и его собственная физиономия с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами.

Войча перевел дыхание и хотел уже опускать руки, когда Ужик негромко напомнил:

– Ключ.

Ах, да! Войчемир вздохнул и послушно повторил:

– Ключ!

Мелькнула мысль, что надо бы добавить «Пожалуйста!», но тут по Зеркалу прошла легкая рябь и оно вновь засветилось яркой синевой. Перед Войчей был Савмат, окруженный зеленым полукольцом лесов и темно-синей гладью реки. Войчемир вновь увидел каменные вежи Детинца, но они тут же остались где-то в стороне. Он снова летел, но уже не на закат, а на полночь. Несмотря на огромную высоту, Войча все же не растерялся. Места были памятные, за два года он объездил все окрестности Кеевой столицы. Внизу появилась узкая извилистая речка, и Войчемир тут же узнал Быстрицу. Бывал он и здесь вместе со своими кметами. Вот и село знакомое, куда они за полюдьем заезжали, Калачка называется…

По Зеркалу вновь пошла рябь, и Войчемир решил, что это и есть ответ, но внезапно увидел звездное небо. Звезды были огромными и близкими, словно Войча поднялся через все шесть Небес к подножию самого великого – Золотого. Войчемир узнал Лося с Лосенком, Бродницкий Шлях, Стожары и, конечно, Вечерницу, которая теперь и на звезду не была похожа – большая и круглая, словно Луна. Внезапно одна из звезд сорвалась с места, и по небу протянулась широкая огненная полоса…

– Все…

Войча с сожалением поглядел на пустое Зеркало. Теперь в нем не отражался даже он сам, зато появился Ужик, и не в драной рубахе, а в черном плаще, похожем на тот, что пропал в Змеевой Пустыне.

– Спроси про себя!

Войчемир так и не понял, кто это сказал – настоящий Ужик или Ужик-отражение. Совет пришелся по душе:

– Ну, и чего там про меня?

Тут же он вспомнил о вежестве и спешно добавил:

– Пожалуйста!

Ужик-отражение усмехнулся и сгинул, а вместо него появился сам Войча, но совсем не тот, что прежде. На нем был багряный румский плащ, заколотый огромной, сверкающей белыми камнями фибулой в виде Сокола, на ногах – остроносые огрские сапоги, а на голове…

Отражение пропало, и Войчемир так и не понял, что имелось в виду. Какой-то странный шлем, не иначе тоже румский…

– Пошли, Зайча!

Голос Ужика заставил очнуться. Зеркало исчезло. Перед Войчей вновь был каменный идол в зубчатом венце и неровные серые стены, залитые лунным светом.

Войчемир медленно опустил руки и тут только почувствовал, как затекло все тело. Сколько он здесь простоял? Вначале показалось, что с полчаса, не больше. Но потом он заметил, что тень успела сместиться, и не на пядь, а на целый локоть. Тогда сколько? Часа два? Больше?

– Пошли, – повторил Ужик. – Тебе поспать надо.

– Точно… – Войча устало зевнул, но тут же встрепенулся:

– Ты погоди! А Ключ? Где его искать-то? Ты хоть понял?

– Потом, потом…

Заморыш потянул Войчемира за руку, и тот вновь подчинился. И действительно, спать захотелось до невозможности. Перед глазами замелькали серые вершины далеких гор, тонкие стрелки рек среди зеленого лесного моря, грозные вежи Детинца… Войча не помнил, как выбрался из подземелья, как брел по мертвому ночному городу. Запомнил он лишь Тарпаныша, который оказался почему-то не стреноженным, а вольно бродящим по холмам. Конек внимательно поглядел на Войчемира, и тому показалось, что Тарпаныш хочет ему что-то сказать. Впрочем, это могло и присниться – сон накатил и укрыл с головой, словно тяжелое мягкое одеяло…

Разбудил Войчу голод. Не открывая глаз, он шелкнул зубами и принюхался, надеясь почуять знакомый запах печеной рыбы. Увы, пахло лишь травой и сухой пылью. Войчемир досадливо поморщился, привстал и с трудом продрал глаза. От костра остался лишь серый холодный пепел, а лежебока-Ужик, вместо того, чтобы заняться делом, сидел чуть в сторонке и что-то внимательно разглядывал на земле, не иначе муравьев подсчитывал. На Войчино «Чолом!» он лишь дернул головой, явно не собираясь отвлекаться. Войчемир встал, подошел поближе и увидел, что муравьи тут ни при чем, а перед Ужиком на земле разложены несколько десятков маленьких камешков. Недомерок время от времени трогал их пальцем и рисовал прямо в пыли какие-то полоски – покороче и подлиннее.

Войча понял, что Ужик окончательно отбился от рук, вздохнул и достал пустой мех, думая сходить за водой. Но голод вновь напомнил о себе. Войчемир, не удержавшись, полез в мешок, где хранилась провизия, оставленная усатыми бродниками. Мешок показался неожиданно легким, и Войча с досадой вспомнил, что вчера они честно поделили последнюю сухую лепешку. Вот карань!

– Ужик!

Ответа он, естественно, не дождался. Пришлось окликнуть заморыша еще раз. Ужик неохотно поднял голову, и не отрывая глаз от своих дурацких камешков, бросил:

– Чего?

– Чего-чего! – возмутился Войча. – Жрать надо, вот чего!

– Я занят…

Войчемир вобрал в грудь побольше воздуха, дабы высказаться по поводу Ужиковых занятий, но любопытство все же пересилило, и он подошел поближе.

Вначале Войче показалось, что камешки лежат в полном беспорядке, то поотдельности, то небольшими кучками. Но затем он заметил что-то знакомое. Эти семь камешков похожи… Лось! А вот и Лосенок! А эта ракушка, похоже, Вечерница…

– Звезды? – понял Войчемир. – Которые вчера?

Ужик быстро кивнул, и Войча покачал гловой. Неужели заморыш все запомнил? И что он там ищет? Ведь Ключ скорее всего в том селе, что на Быстрице!

– Поесть бы… – проговорил Войчемир уже совсем другим тоном. – Ты бы рыбки…

Ужик помотал головой, но внезапно оторвался от своих камешков и виновато улыбнулся:

– Извини! Все утро тут сижу… Знаешь что, сложи-ка костер – прямо на берегу. Я сейчас подойду.

«Сейчас» явно затянулось. Войча успел набрать сухих веток, приготовить острые палочки для рыбы, но заморыша все не было. От скуки Войчемир принялся бродить по берегу, надеясь увидеть если не рыбу, то неосторожного рака. Но раки в это утро сидели, где им и положено – на дне, и на чистом белом песке не было даже лягушонка. Внезапно Войчемир увидел впереди кусты, склонившиеся к самой воде. Тут же вспомнилось, как однажды он нашел в таких кустах большую корягу. В коряге было дупло, а в дупле – толстый глупый соменок. В животе заурчало, и Войча поспешил вперед. Разувшись, он вошел в воду и тут же увидел среди ярко-зеленой листвы что-то большое и темное. Вначале подумалось, что это толстое бревно, но бревно было каким-то необычным. И только продравшись через тугие колючие ветки, Войчемир понял, что спрятано здесь, подальше от чужих глаз. Челнок! Маленький, обтянутый тугой кожей, с небольшим широким веслом, лежавшим внутри.

Еще не зная, что делать с находкой, Войча вытащил челнок из зарослей и подогнал к песчаному берегу. Лодка, пусть и маленькая, это хорошо. Плыть Войчемир пока что никуда не собирался, но с челнока удобнее ловить рыбу. Интересно, кто его здесь оставил? Не иначе бродники – больше некому…

Войча вернулся к костру и тут же увидел Ужика. Заморыш медленно брел, глядя куда-то под ноги.

– А я лодку нашел! – поспешил похвастаться Войчемир.

В ответ прозвучало нечто среднее между «Угу» и «Ага». Похоже, Ужик его просто не слышал. Дойдя до самого берега, недомерок присел на песок и вновь принялся рисовать черточки – подлиннее и покороче.

– Рыба! – как можно мягче напомнил Войча.

Ужик застонал, явно не желая отрываться от своих рисунков и внезапно прищелкнул пальцами. В первый миг Войче подумалось, что заморыш в своей лаконичной манере попросту отдает приказ – рыбу наловить, поджарить и подать ему, Ужику, в готовом виде. Стерпеть подобное было трудно, и Войчемир уже был готов крепко обидеться, как вдруг послышался громкий плеск. Войча обернулся – маленькая красноперка билась на прибрежном песке, жадно глотая воздух и тараща круглые глаза.

Плюх! Из воды выпрыгнул окунь – уже побольше. Тут только Войча сообразил, что происходит, и открыл рот, словно его самого выкинули из воды. Плюх! Плюх! Еще два окунька, затем небольшой сазан. По воде пошла рябь, мелькнул острый плавник, и на берег выбросилась щука – крупная, чуть ли не в два локтя.

– Ужик! – простонал Войчемир.

– Хватит? – заморыш вновь прищелкнул пальцами, и вода тут же стала гладкой и спокойной.

Несколько минут Войча приходил в себя, затем, убедившись, что это не сон и не бред, аккуратно собрал рыбу и нанизал ее на палочки. Оставалось зажечь костер, но огниво осталось на холме вместе с остальными вещами. Возвращаться не хотелось, и Войча рискнул обратиться к своему странному спутнику, который, как ни в чем не бывало, продолжал что-то рисовать не песке.

– Уж… Урс, ты это… Огниво не захватил?

Заморыш, не отрывая взгляда от своих черточек, встал и, не глядя, сунул руку прямо в хворост. Послышался треск, и в воздух взметнулось горячее белесое пламя.

У Войчи не хватило сил даже сказать «Ай!» или воззвать к Заступнице-Сва. Он понял, что от судьбы, равно как и от Ужика, не уйдешь, и решил заняться рыбой, хотя голод куда-то пропал, и Войчемиру больше всего на свете захотелось вновь оказаться в Савмате, где все по крайней мере ясно и понятно.

Завтракали молча. Ужик был занят своими мыслями, а Войча боялся проронить лишнее слово. Наконец рыба была успешно съедена, и заморыш вновь повернулся к своим рисункам. Войча тихо встал, не желая мешать, но внезапно Ужик досадливо поморщился и ударил по песку своим маленьким кулачком.

– Не выходит! Дурак я, Зайча!

– П-почему? – оторопел Войчемир.

– Не выходит! – недотепа откинулся на спину и устало потер лицо ладонью. – Никак не могу вспомнить, когда это было…

Ясности не прибавилось, но переспрашивать Войча поостерегся. А то щелкнет заморыш своими пальчиками, и превратишься в лягушку. И хорошо, если в лягушку!

– Вечерница! Не должна она тут быть! – кулачок вновь ударил по песку. – Не понимаю…

– И я не понимаю! – не выдержал Войчемир. – Чего ты дурня валял? Мы с тобой, вроде, одно войско, считай – товарищи, доверять друг другу обязаны!

– Ты о чем? – Ужик вновь потер лоб и лег навзничь, прикрыв глаза.

– А о том! – отчеканил Войча. – Зачем врать-то? Мол, не чаклун я, колдовать не умею! Теперь понятно, как ты рыбу ловил!

– А-а! – равнодушно протянул недомерок. – Рыбу я как раз нормально ловил – крючком. Это сегодня времени нет. А по поводу колдовства… Я же тебе говорил. Мы, рахманы, чаклунством не занимаемся.

– Ну да! – скривился Войча. – Как же! Видели!

– Ну… Как тебе объяснить? Ты своим мечом можешь дрова рубить? Если очень нужно будет?

Войча представил, как он рубит дрова дедовским мечом…

– Меч не для этого ковали, – кивнул Ужик. – Вот и мы, рахманы, другим заняты. Но мечом дрова рубить можно. И мы тоже, если очень потребуется…

– Это с погодой? И с комарами? Которые не кусались?

Недомерок улыбнулся, и Войче вспомнилось, как он удивлялся странному поведению комарья. Вот оно что!

– Погоди! – Войчемир быстро припомнил все, что довелось испытать в пути. – Чугастр! Который за орехами ходил! Ты тогда вроде как запищал! И навы… И опыр! Это ты его отогнал?

Недомерок вновь усмехнулся, и Войча мысленно обозвал себя последним олухом. Ну как он мог не догадаться! Ведь страшнее чугастра в лесу никого нет! Разве что навы – которые тоже обошли их стороной! И Страшилка… Старшая Сестра!

– Ужик, а почему Страшилка… Ула… Почему она так с тобой говорила? Потому что ты сразу понял, кто она?

Заморыш нерешительно почесал кончик носа:

– Ну… Понимаешь, та девочка, что погибла в селе, была очень красивой. Поэтому Старшая Сестра и приняла ее вид. Ну, а я… В общем, ты увидел ее совсем другой…

Вспомнилось отчаяние Улы, когда она взглянула Войче в глаза и увидела себя – такой, какой ее сделал Ужик. И Войча внезапно почувствовал острую жалость к той, что ради него покинула свои призрачные владения. Конечно, Ужик молодец, но все-таки… Эх, Страшилочка!

– Ну, а со Змеями у меня ничего не вышло, – вздохнул заморыш. – Сам видел – едва не погибли. Предупреждал меня Патар! И сейчас тоже…

– Почему не вышло? – поразился Войчемир. – И со Змеями вышло, и сейчас. Зеркало нашли, Дверь тоже найдем – гора приметная. А Ключ где-то в селе. Я это село знаю…

– А как ты представляешь себе Ключ?

– Ну… – Войчемир сделал вид, что проворачивает нечто в замке. – Такой… Большой, медный…

Ужик покачал головой:

– Разве ты не понял? Помнишь отпечаток руки на скале? Это человек!

– Человек?

Войча открыл рот – не хуже окуня, хотел что-то сказать, но слов не нашлось.

– Зеркало показало место, где он родился, и время. Звезды! Они ведь не стоят на месте. А одна звезда – падающая, приметная. В селе редко помнят, когда кто родился, но тех, кто появился на свет в день Упавшей Звезды, конечно знают. Но ведь звезды падают не так редко…

– И ты, значит, решил посчитать, когда это было? – недоверчиво покосился Войча. – Да разве такое сосчитаешь?

Ужик махнул рукой:

– Да это просто! Патар в полчаса разберется. Жаль, хотелось самому. Тут ведь еще одно… Ты хоть представляешь, что это за Дверь?

Вопрос предполагал несколько ответов. От честного «Понятия не имею» до не менее честного «Светлый разберется». А действительно, что там, за Дверью? Да и что за Дверь такая – скала, а в ней рука отпечатана? Не бывает таких дверей!

– Я вот чего думаю, – рассудил Войча, – дело это важное, раз сам Светлый нас послал. Не иначе гелы чего припрятали…

Заморыш покачал головой:

– Нет, Дверь явно старше. Гелы знали об этом, но не больше. Как бы не наткнуться на чумную могилу…

– Как? Почему могилу? – не понял Войчемир.

– Ну, представь, мы случайно раскопали могилу, а там – чума. Не нравится мне это все…

– Светлому виднее! – авторитетно заявил Войча. – Наше дело маленькое. Нашли – и хорошо!

– Нет. Это как раз касается нас – рахманов. Поэтому Патар и послал меня.

– Ага! – встрепенулся Войчемир. – Вот ты и скажи, чем это вы занимаетесь? А то юлишь, точно и вправду уж!

– Это не так легко объяснить, – улыбнулся заморыш, но Войча решил не отступать:

– А ты попробуй! Может и пойму.

Ужик помолчал, а затем заговорил медленно и очень серьезно:

– Мир, что создан Соколом, тот, в котором мы живем, не единственный. Миров много, и некоторые из них – совсем рядом. Мы, рахманы, нечто вроде посредников. Но если нашему миру что-то грозит, мы вмешиваемся. Равновесие не должно быть нарушено, иначе мир просто погибнет. Представь, если рухнет граница между миром живых и миром мертвых! А ведь это еще не самое страшное, что может быть. Иногда это какая-нибудь мелочь – на первый взгляд. Есть легенда, что один великий чаклун создал кольцо, в котором собрал все силы мира. На вид – простое колечко, маленькое такое. Он думал, что оно приведет его к власти, но подобное волшебство просто погубило бы все – и Землю, и Небо. И тогда один рахман собрал своих друзей и уничтожил это кольцо. Чаклун погиб, и все стали жить долго и счастливо…

– Это что, и вправду было? – поразился Войча.

– Это легенда, – Ужик улыбнулся. – Волшебных колец я ни разу не видел, а главное – всеобщего счастья не бывает, сколько ни уничтожай злых чаклунов. Но хранить равновесие – это действительно наша обязанность.

– И ты думаешь, что Дверь… – понял Войчемир.

– Да, думаю, – перебил заморыш. – И очень это мне не нравится. Надеюсь, Патар разберется…

Войча задумался. Конечно, альбиру должно выполнять приказы, а не мудрствовать, в том служба и состоит. Но, с другой стороны, голова приставлена к телу не только, чтобы шлем носить. Впрочем, с Дверью можно не спешить, все равно Ключ неизвестно где. А если точнее, неизвестно кто…

– Ничего! – бодро заявил он. – В Савмат вернемся, доложимся, и пусть Светлый с твоим Патаром решают! На то им и власть дана.

Ужик кивнул, но как-то не особо уверенно.

– Ты о другом подумай, – продолжал Войча, вновь почувствовав себя командиром. – Как нам до Кей-города добираться? Спешить нам теперь не надо, успеем, так может в обход пойдем? Ну их, этих Змеев! Сгорим – и все насмарку, других посылать придется…

– В обход? – вяло откликнулся Ужик. – А как?

– А так! – хмыкнул Войча, довольный своей находчивостью. – Через Денор! Челнок я нашел – это раз. Двое в нем поместятся – это два. А в неделе пути отсюда, если на восход идти – Белый шлях, по которому с Харбая соль возят. Пристанем к каравану – и как раз до Савмата.

– А Тарпаныш? – улыбнулся недомерок, и Войча невольно вздохнул. Не везет им с конями!

– Отпустим. Найдет своих. А не найдет – к настоящим тарпанам пристанет…

Войча вновь вздохнул. Он уже успел привязаться к лохматому коньку. Да что делать?

– Ты вот чего, Ужик. Тебя кони вроде как понимают. Так ты Тарпанышу объясни…

– Я попытаюсь, – Ужик улыбнулся, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез. – Значит, через Денор? А огры?

– А что – огры? – несколько смутился Войча. – Ну, огры…

Всадники – полтора десятка крепких парней в высоких островерхих шапках – вылетели из-за холма, как только челнок мягко ткнулся о прибрежный песок. Войча даже не успел схватиться за меч. Да и к чему хвататься? Враз голову снесут…

– Чолом! – гортанно выкрикнул скуластый воин, по всему видать – командир.

– Чолом, – вздохнул Войчемир, разглядывая короткие халаты, знакомые остроносые сапоги, сабли в кожаных ножнах, ярко-желтые сагайдаки. Огры! Выходит, следили…

– Я – Оглай, сотник Великого Хэйкана, – скуластый говорил по-сполотски правильно, но с заметным акцентом. – Кто вы такие?

Тут только Войчемир заметил белый конский хвост, привязанный к древку копья. Точно – сотник. У тысячника таких хвостов целых три.

– Это Уж… То есть Урс, он рахман, – Войча кивнул в сторону недомерка, который с совершенно безмятежным видом глядел куда-то в небо. – А я есть…

Войча для солидности прокашлялся и повторил:

– А я есть Войчемир сын Жихослава, Кеев кмет!

Оглай внимательно поглядел на Ужика и внезапно поклонился:

– Чолом, рахман! Да будет твоя молитва услышана Высоким Небом!

– Чолом! – откликнулся Ужик и добавил несколько слов по-огрски. Что именно, Войчемир от волнения не понял.

– Мы рады приветствовать на нашей земле рахмана, – продолжал Оглай. – Но что делаешь тут ты, Кеев кмет?

Войча замялся. Он помнил, что по условиям мира воины Светлого не могут без разрешения хэйкана переправляться через Денор. Надо же, нарвались!

– Постой… – сотник внимательно поглядел на Войчу. – Твое лицо мне знакомо. Я видел тебя в Савмате, в прошлом году! Ты…

– Войчемир я, – вздохнул Войча, – сын Жихослава…

– Кей Войчемир? – Оглай даже привстал в седле, и тут же по рядам всадников прошелестело: «Кей! Кей!»

– Да. Кей Войчемир.

– Племянник Светлого?!

Не дожидаясь ответа, сотник соскочил с коня и низко поклонился. Весь отряд тут же последовал его примеру. На миг Войча ощутил нечто вроде гордости. Не одному Ужику кланяются!

– Приветствую тебя, Кей! – Оглай резко взмахнул рукой. – Извини, что не узнал сразу.

Войча приосанился. Для кого он Зайча, а для кого – и Кей! Тридцать второй потомок Кавада – не шутка! Вспомнился Светлый, принимавший в Большом зале дворца огрское посольство. Войчемир нахмурился и важно проговорил:

– А здоров ли дядя мой, Великий Хэйкан Шету?

Кажется, он не ошибся. По хитрой посольской науке хэйкан для Войчи – «дядя», хотя на самом деле родство было более чем отдаленным – по Сваргу, женатому на сестре огрского владыки.

– Хэйкан здоров! – отчеканил Оглай. – А здоров ли Светлый Кей Мезанмир, государь сполотский и всей Ории?

– Дядя здоров, – не задумываясь, проговорил Войча, помня, что именно так положено отвечать в таких случаях.

Оглай покачал головой:

– Ты давно не был дома, Кей. Светлый болен – и очень тяжело. Хэйкан повелел Тай-Тэнгри и всем шайманам молиться за его здравие…

Войча совсем растерялся. Как же так? Значит, дядя действительно болен?

– Мне… Нам надо домой… – проговорил он нерешительно, но затем поправился и произнес веско, как и надлежит Кею:

– Сотник! Ты доставишь нас в Савмат! И немедленно!