Текст книги "Слепой. Кровь сталкера"

Выйдя на улицу, Слепой отыскал взглядом Сергея. Тот как раз в этот миг подошел к водителю автобуса и, поздоровавшись с ним за руку, протянул ему нечто похожее на конверт.

Слепой в два прыжка домчался до мотоцикла, оседлал его, повернул ключ в замке зажигания и рванул с места. Сергей бросился бежать за ним, но, разумеется, тут же отстал и заторопился к стоявшей поодаль «ауди», надеясь, видимо, организовать погоню.

Слепой, отъехав на изрядное расстояние, бросил мотоцикл у обочины, а сам остановил ехавшую по шоссе «Ниву» и попросил сидевшую за рулем моложавую женщину:

– Помогите мне догнать автобус. Я отстал.

– Садись! – сказала она, переходя сразу на «ты». – Видела, как ты на своем байке рулил. Что, бензин кончился?

– Кончился, – пожал плечами Слепой, стараясь не усложнять ситуацию.

– Ладно. Надо автобус нагнать, ща сделаем! – решительно сказала дама и прибавила скорость.

– Спасибо, вы меня очень выручили, – сказал Слепой и добавил: – Я вам заплачу.

– Да перестань! – покачала головой дама. – Ты вообще-то кто? Откуда? По разговору вижу, что не местный.

– Из Москвы, – решил идти ва-банк Слепой.

– Ого… Из самой Москвы! – не то всерьез, не то с издевкой сказала дама и присвистнула. – И что же тебя в нашу глухомань занесло?

– Да так. Журналистское любопытство, – сказал Слепой, решив прикинуться журналистом.

– О! Так мы еще и коллеги! – вдруг оживилась дама и добавила: – Я главный редактор местной газеты Ольга Громыко. А ты какое издание представляешь?

Но ответить Глеб не успел. Они наконец догнали автобус, который стоял на остановке. Ольга резко притормозила и сказала:

– Бывай! Может, еще встретимся!

Глеб улыбнулся ей и едва успел вскочить в уже готовый к отправке автобус.

Водитель, закрывая двери, удивленно посмотрел на него, но показанный билет подействовал на него успокаивающе.

Большинство пассажиров дремало. Лиза, положив голову на плечо Сукманову, тоже, очевидно, заснула, Ларсон что-то тихонько обсуждал со своей Хелен, и Слепой устроился рядом с Дарьей, которая меланхолично смотрела в окно.

– Это вы? – улыбнулась она. – Я была уверена, что вы нас догоните.

– И откуда такая уверенность? – улыбнулся в ответ Слепой.

– Рыбак рыбака, как говорится, видит издалека, – проговорила Дарья, многозначительно поджав губы.

– Не понял, – покачал головой Слепой.

– Ну, я-то вижу, что вы не просто так увязались за этой Лизой, – сказала Дарья, передернув плечами.

– Ладно, проехали, – кивнул Слепой. Если владеющая несколькими языками сотрудница турфирмы связана с ФСБ, в этом нет ничего удивительного. И в том, что она почувствовала в нем не случайного попутчика, а человека, выполняющего некое задание, тоже нет ничего странного. Но говорить об этом не стоило.

– Проехали… – согласилась Дарья, задумчиво глядя в окно, а потом, повернувшись к Слепому, понизив голос, горячо заговорила: – Эти Ларсоны сбежать хотят. Я подслушала. Они между собой по-шведски говорили. Думали, наверное, что я заснула. А кроме меня и Лизы, никто по-шведски не понимает.

– А как они вообще оказались в Зоне? – спросил Слепой. – И почему боятся возвращаться в Москву.

– Я могу дать вам практически полную картину, – глянув мельком на сидящих за ними и все еще что-то обсуждающих Ларсонов и наклонившись к Слепому, зашептала Дарья.

– Полную так полную, – чуть отстранившись, тихо сказал Слепой. – Давайте.

– В общем, в связи с кризисом и всякими горячими событиями, – принялась шептать Дарья, – ни в Египет, ни в Грецию люди ехать не хотят. И мы решили организовать туры по России и, как говорится, ближнему зарубежью. А чтобы было интереснее, чтобы заинтриговать и наших, и иностранцев, в каждый тур заложили, как говорится, свои фишки…

– Фишки? – улыбнувшись, переспросил Слепой.

– Ну да, например, в Старой Ладоге можно осмотреть место, где якобы захоронен легендарный вещий Олег, тот самый, пушкинский… Помните? Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным татарам?..

– Помню? Только не татарам, а хазарам… Отмстить неразумным хазарам… – уточнил Слепой.

– Ну вот, – продолжила Дарья, – а скандинавы, и шведы в том числе, считают русского князя Олега своим и вовсю пропагандируют версию о том, что русская государственность и вообще Древняя Русь – это фикция, что на самом деле до прихода варягов здесь у нас была дичь дикая. Целые научные симпозиумы на эту тему проводят. И эти Ларсоны тоже, похоже, сюда приехали не просто так. Они хотели и хотят найти могилу с сокровищами вещего Олега. И карта у них есть, где ее, эту могилу, искать нужно.

– Но чего же они не в Старой Ладоге, а в Зоне оказались? – удивился Слепой.

– Дело в том, что, как я поняла, у них в аэропорту украли саквояж или чемодан. А в него кто-то подложил взрывное устройство. Ну вот их и объявили в розыск. Там у них в Скандинавии после того, как этот припыленный норвежец расстрелял детей в лагере, на терроризме помешались. И если ихние полицейские действительно нашли взрывное устройство, то они этих Ларсонов из-под земли достанут. Вот Ларсоны и попросили нас вместо Старой Ладоги в Зону их отвезти… – шептала Дарья.

– А вы что, и в Зону экскурсии организуете? – спросил Слепой.

– Ну да. Планировали, – кивнула Дарья. – И наши, и иностранцы теперь полюбили туда ездить. За адреналином. А шведы вот следы запутать таким образом решили.

– Да, следы они что запутали, так запутали… – покачал головой Слепой. После разговора с Дарьей все постепенно становилось на свои места. Во всяком случае, он теперь знал, каким образом эти шведы оказались в Зоне и почему боятся ехать в Москву. Теперь нужно было подробнее расспросить Дарью о могиле вещего Олега, о карте…

Но Слепой не успел этого сделать. Ларсон направился к водителю и попросил того по-русски:

– Остановите, пожалуйста, моей жене плохо.

Хелен со скорбным лицом подошла к выходу. Было понятно, что Ларсоны настроились сбежать. И допустить этого было никак нельзя.

– Самое главное, – вдруг шепнула тоже явно встревоженная намерениями Ларсонов Дарья, – что я слышала, как Ганс рассказывал Хелен о том, что ему кто-то через Интернет прислал сообщение о том, что готов продать ему карту, как я поняла, ту самую карту, которую кто-то вытащил из украденного у него в аэропорту саквояжа. И сейчас они хотят от нас всех избавиться. Хотят добираться дальше на попутных машинах. Даже мне ничего не сказали. Как заметил Ганс, им поможет язык долларов.

Слепой не стал уточнять, что за карта, но, как только автобус притормозил, подождал, пока сначала Ганс, а потом, опершись на его руку, Хелен спустились на землю, и направился следом за ними. Дарья хотела тоже выйти из автобуса, но Слепой остановил ее:

– Не спешите, я сам.

Дарья, как он заметил, осталась недовольна, но ничего не сказала. Слепой неплохо говорил по-английски, да и швед, как он успел заметить, прилично понимал и мог изъясняться по-русски. А лишние уши сейчас ему были не нужны.

Как только шведы спустились с шоссе к лесу, Слепой спрыгнул наземь. Ганс, как только они с Хелен оказались на опушке, схватил женщину за руку и потащил вглубь леса.

Слепой, нагнав их, схватил Ганса за плечо и сказал по-английски:

– Остановитесь и не делайте резких движений.

– Ганс, что такое?! Кто это?! Что ему от нас надо! – взволнованно воскликнула Хелен.

– Не волнуйтесь. И не бойтесь меня, – веско сказал Слепой. – Я знаю, что у вас здесь, в России, есть важное дело. И я готов вам помочь. Конечно, за достойное вознаграждение.

– Кто вы такой? – недоверчиво спросил Ганс.

– Он мой друг, – вдруг раздался голос Лизы, которая, как оказалось, увязалась-таки за Слепым. – Если вы сюда приехали не только как туристы и у вас здесь есть какое-то дело, этому человеку вы можете доверять. Ему и мне.

– Ганс, нам действительно вдвоем не справиться, – вздохнула Хелен. – И нам нужна охрана.

– Хорошо, – сказал Ганс. – Твой друг умеет не задавать лишних вопросов?

– Умею, – кивнул Слепой. – Это моя профессия.

– И сколько вы хотите за то, что будете нас сопровождать и охранять? – спросил Ганс.

– Давайте об этом потом, – сказал Слепой. – Сейчас, как я понимаю, вы хотите избавиться от хвоста?

– А кто есть хвост?

– Давайте и об этом потом, – попросил Слепой и, взглянув на Ларсонов, спросил: – Вещи вы решили оставить в автобусе?

– Вещи можно купить, а то, что нам нужно, не купишь, – ответил Ларсон и, протягивая Слепому несколько стодолларовых купюр, сказал тоном хозяина: – С этой минуты вы у меня на службе и лишних вопросов задавать не должны.

– Понял, – кивнул Слепой и добавил: – А багаж можно будет получить на станции. Мы все равно приедем туда быстрее, чем на автобусе. Подождем, пока хвост уйдет, и заберем багаж. Теперь нам нужна попутка.

– Что такое есть попутка? – спросил Ганс, который, не ожидая перевода, старательно вслушивался в то, что говорил Слепой.

– Попутная машина, машина, с которой нам будет по пути, – уточнила по-русски и по-шведски Лиза.

Слепой понимал, что, если они не дадут о себе знать водителю автобуса, Дарья, которая сует нос во все, что происходит, может вызвать полицию. А им сейчас это было совсем ни к чему. Поэтому он, заметив, что на лесной дороге появились два паренька на велосипедах, очевидно местные, помахал им, чтобы те остановились.

Мальчишки притормозили.

– Заработать хотите? – спросил у них Слепой.

– А в чем платить будете? – спросил тот, что постарше.

– В долларах, – сказал Слепой, достав две пятидолларовые бумажки.

– Это хорошо, – кивнул мальчишка и спросил: – Что делать-то нужно?

– Там на шоссе автобус стоит, – начал Слепой, одновременно доставая блокнот и ручку, – передадите водителю записку.

– Будет сделано, – кивнул старший мальчишка, а младший, который все это время разглядывал что-то на земле, наконец поднял глаза и настороженно глянул на Слепого.

Слепой на секунду задумался и написал: «Уважаемый водитель! Нам пришлось срочно вернуться назад. Наши вещи просим отдать тому, кто придет за ними с нашей запиской. Простите, что так вышло» – и расписался.

Мальчишка, тот, что постарше, забрал записку и деньги, оседлал велосипед и, махнув младшему рукой, скомандовал:

– Езжай за мной!

– Ну вот, – кивнул Слепой, вернувшись к шведам и Лизе, – теперь нужна…

– Попутка! – поспешил закончить Ганс.

– Подождем, пока отъедет автобус, – сказал Слепой, прислушиваясь к шуму на шоссе.

Уже устроившись в «ауди», с водителем которой Слепой смог быстро договориться, Ганс удовлетворенно кивнул:

– Это хорошо, что вы нам помогаете. Это правильно.

До Гомеля они действительно доехали быстрее, чем автобус. Слепой отвел шведов и Лизу в тихое кафе неподалеку, предупредив Лизу, чтобы они старались не попадаться на глаза Сукманову и Дарье, на что Лиза лишь пожала плечами:

– Да у меня сложилось впечатление, что они будут только рады, что шведы от них убежали. Деньги же заплачены. А кому хочется возиться с иностранцами? Даже если, как вы выражаетесь, они их хвост, следят за их передвижением, теперь у них есть отличная отмазка – шведы сбежали.

Слепой покачал головой, а сам вернулся на автовокзал, и, когда автобус подъехал и все, включая Дарью и Сукманова, которые действительно, похоже, не собирались никого искать, разошлись, не став никого просить, сам подошел к водителю и забрал вещи. Теперь нужно было как можно скорее добраться до Москвы.

Глава 11

Генералу Потапчуку весьма не нравилось, что ни Лиза Чернявская, помочь которой он поручил Слепому, ни сам Слепой не дают о себе знать. Каждый день, приходя в больницу проведывать жену Чернявского, мать Лизы, он старательно прятал от нее глаза. История срочной командировки, куда он якобы отправил Лизу, не прошла. Лизина мать уже на второй день вздохнула и сказала:

– Да я уверена, что Лиза отправилась на поиски отца. Можете мне сказать правду.

Она еще раз вздохнула и добавила:

– И еще я знаю, я чувствую, что его нет в живых…

Потапчук сразу понял, кого она имеет в виду, но не стал сосредотачивать на этом внимание.

– Все будет хорошо, все будет хорошо… – пробормотал он.

И теперь, прохаживаясь по кабинету, он снова и снова, уже сам себе почти вслух повторял:

– Все будет хорошо, все будет хорошо…

Знакомые часто говорили ему, что с годами он становится все больше похож на скромного школьного учителя, в меру строгого, в меру доброго и, главное, хронически интеллигентного. Очки в недорогой оправе, потертый портфель, недорогая, но всегда аккуратная одежда отлично дополняли образ. Имидж скромного школьного учителя позволял генералу Потапчуку при выполнении заданий находиться там, где молодой, с твердым подбородком и резким из-под бровей взглядом сотрудник ФСБ сразу привлек бы внимание. А на него просто не обращали внимания и никак никогда не ожидали сопротивления. Когда они встречались со Слепым в людных местах, тот, хотя тоже обычно одевался скромно и демократично, выглядел как вполне успешный предприниматель или руководитель средней руки, бывший ученик или сын пенсионера-учителя. На такие пары тоже обычно никто не обращает внимания.

В больнице его тоже принимали за учителя. А мать Лизы, которая всю жизнь прожила с человеком-сказочником, как она в шутку называла всех фээсбэшников, не разубеждала ни врачей, ни соседок по палате. Других она не разубеждала, но сама-то всех и все видела насквозь. И то, что в последний раз она вдруг заговорила о том, что генерала Чернявского нет в живых, Потапчука очень встревожило. В последнее время Потапчук из-за проблем со здоровьем чаще занимался кабинетной работой, координировал деятельность агентов, консультировал молодых специалистов. Он давно хотел совсем уйти от дел, но начальство, как это не раз ему повторяли, не могло обойтись без его опыта.

Из задумчивости Потапчука вывел капитан Чадов, который, постучав, решительно вошел в его кабинет.

– Товарищ генерал, у меня проблема. Вы говорили, если что, к вам можно обратиться.

– Да-да, заходи! – кивнул Потапчук и выдвинул из-за стола стул: – Садись.

За годы службы он многих повидал молодых, да ранних, в том числе лощеных выпускников вузов, которые, приходя на службу к ним в ведомство, старались спрятать свою неуверенность и робость за напускной деловитостью и даже порой хамоватостью. Однако стоило им заняться реальной работой, как они начинали тушеваться, теряться и страшно злиться. В этом отношении те, кто пришел к ним в ведомство после службы в армии, а теперь очень часто прямо из горячих точек, были, как ни удивительно, более адекватными. Они могли и сорваться, покричать, нахамить, но в неординарной ситуации ориентировались гораздо лучше и пожилых людей уважали. Один из парней, который пришел к ним на службу после серьезного ранения в горячей точке, признался: «Уважать стариков меня научил Кавказ. Мне иногда кажется, что именно эти их старики, мудрые и седые, как горы, и делают этих горячих парней непобедимыми. Их совет и их слово там – закон». А этот желторотый капитан Чадов еще несколько дней назад раздраженно кричал: «Как можно работать в таком ведомстве и не владеть компьютером! Отстал, так сиди на даче и выращивай кабачки», а ведь их, стариков, и правда практически не осталось: кто дожил, сидят по дачам, разводят пчел и выращивают кабачки. И вот теперь этот Чадов едва ли не заискивающе пытается заглянуть ему в глаза и, надо полагать, готов прислушаться к любому его совету.

– Что у вас там стряслось, капитан? – спросил Потапчук, устраиваясь за столом, и чуть иронично добавил: – Неужели выход в Интернет блокирован? Обычно вы, молодые, насколько знаю, за советом туда обращаетесь…

– Не иронизируйте, товарищ генерал, у нас действительно проблемы, – покраснев, заметил капитан Чадов. – Большие проблемы!

– Почему «у нас»? – удивился Потапчук. – Или вы себя, как царь, «мы, Николай Второй» называете?

Поскольку Чадова действительно звали Николай, он совсем смутился.

– Да ладно, не тушуйся, я пошутил, – ухмыльнулся Потапчук и добавил уже мягче: – Говори, что у тебя там за проблема.

– Да я же говорю, не у меня, а у нас, у всего нашего ведомства могут быть серьезные проблемы. Мне поручили вести двоих шведов, которых, как это говорится… ну, в общем, поставил на счетчик Интерпол. А я, то есть мои люди, его, их упустили… – проговорил Чадов, волнуясь все больше.

– Давай четко и по порядку, – попросил Потапчук.

– Хорошо, – кивнул Чадов, – попробую.

– И когда ты уже перестанешь все пробовать, а начнешь есть… – покачал головой Потапчук.

В этот раз капитан Чадов пропустил обидную шутку мимо ушей и начал:

– У шведа, который направлялся в нашу страну, в аэропорту, в Стокгольме, украли саквояж. Хотя кто его знает, может, он его действительно где-то забыл. А в том саквояже, когда его нашли, оказалось взрывное устройство. Эти скандинавы после норвежского инцидента…

– Ничего себе инцидент! – перебил его Потапчук. – Там же фанатик людей, детей расстрелял. Это, капитан, не инцидент, это трагедия, норвежская трагедия.

– Ну ладно, – продолжил Чадов, – после норвежской трагедии скандинавы вообще ошалели, чуть что, сразу терроризм, Интерпол… А тут они попросили за этим шведом, Ларсоном, присмотреть. Понаблюдать, а вдруг и у нас, в России, у него есть какие-то связи. Наши тоже вроде как загорелись. Я пошел в фирму, через которую они тур заказали, поговорил с директором, уговорил его сотрудничать с нами, разработал систему связи через наших горничных в отеле, точнее, небольшой гостинице. Этот директор должен был их сопровождать. Потом оказалось, что там, в этой фирме, еще один человек наш есть, девушка-переводчица. Так что я был спокоен за его сопровождение. Ну, сначала эти шведы собирались ехать в Старую Ладогу, они и тур туда купили, а затем вдруг поехали в турпоездку по Чернобыльской зоне…

– Что, есть и такие маршруты? – удивился Потапчук.

– Представьте себе, есть, и пользуются огромной популярностью, особенно у наших новых русских, которые ездят туда за адреналином. Но это отдельный разговор. Об этом потом, – сам себя остановил Чадов.

– Да. Об этом потом, – согласился генерал Потапчук.

– Ну вот, они уехали… Но ни директор фирмы, ни наш агент-переводчица на связь с нами в назначенное время не вышли. А теперь вот объявились здесь и заявляют, что шведы эти по дороге в Москву, точнее, еще в Гомеле исчезли. Представляете, из автобуса вышли, якобы плохо стало, в лесок зашли и исчезли.

– А вещи? – сразу сориентировался генерал Потапчук. – Они что, в лесок с багажом пошли?

– Этого я как-то не спросил… – не скрывая досады, покачал головой Чадов. – Да, нужно у водителя автобуса спросить, где их вещи.

– Вот и спроси! – почти приказным тоном заметил Потапчук. – Если они их забрали, то когда и как. А если не забрали, стоит их, эти вещи, осмотреть. И вообще, в наше время двое подозрительных шведов, которых разыскивает Интерпол по подозрению в совершении теракта, оставляют свои вещи в пассажирском автобусе, а сами исчезают, а ты тут сидишь, лясы точишь!

– Да, действительно, – побледнел Чадов, – сейчас поеду на вокзал.

– На вокзал можно послать кого-то. А тебе этих своих акул туриндустрии, которые организуют вояжи в Зону, не мешало бы допросить. Почему, зачем эти шведы собрались в Старую Ладогу? Зачем в Зону поехали? Почему исчезли? Может, их украли, выкуп требуют… Так или иначе, действуй, работай, капитан!

– Хорошо, – кивнул Чадов, поднимаясь, – я попробую.

– Некогда пробовать! – начал злиться Потапчук. – Будешь долго пробовать – суп остынет! Действуй.

– Понял, товарищ генерал, – сказал Чадов и добавил: – Есть действовать!

– Вот то-то же, – покачал головой Потапчук. – Видно, что в армии не служил. Не зря, видно, говорят, что невоевавший мужик то же, что нерожавшая баба.

Похоже, капитан Чадов воспринял последние слова как оскорбление, потому что поспешил ретироваться.

Генерал Потапчук почему-то был уверен, что шведы, которые хотели посетить Старую Ладогу, а отправились в Зону, никакие не террористы. В крайнем случае они занимаются разведкой. А вот что именно они вынюхивают, пусть разбирается Чадов. Потапчук достал из верхнего запертого на ключ ящика стола сохранившуюся с советских времен карту секретных объектов, где он до сих пор делал пометки, отмечая новые и вычеркивая старые, отработавшие свое объекты. Возле Старой Ладоги, точнее, под ней действительно в советские времена располагалась некогда одна из секретных лабораторий, теперь, понятно, давно заброшенная. То, что лаборатория была расположена именно там, неудивительно, ведь в Питере, тогда Ленинграде, был сосредоточен цвет советской научной и конструкторской мысли.

В последнее время выехавшие после развала Союза за рубеж специалисты начали как-то странно ностальгировать о тех экспериментах, что проводили в прошлом двадцатом веке в закрытых лабораториях. То в интервью какой-нибудь газете, то в фильме нет-нет да и всплывет закрытая информация. А конкурирующие с ФСБ зарубежные спецслужбы всегда держат, как говорится, ушки на макушке или, скорее, расставляют свои локаторы. А потом посылают якобы туристов, которые ищут и часто находят то, о чем болтали спецы. То запаянные капсулы со сверхтехнологичными материалами, то пакеты с синтезированными химическими веществами, то замороженный биологический материал. Кое-что даже, как они потом хвастались на своих сайтах, им удавалось вывезти.

Генерал Потапчук вышел из-за стола и прошелся по кабинету. Возможно, эти шведы, хорошенько потоптавшись по Зоне, что-то там подсмотрели или оттуда забрали.

Да, если бы на месте капитана Чадова был Слепой, Потапчук мог бы поделиться с ним своими мыслями, и вместе они обязательно бы разработали правильный план действий. Но пока что Слепой занят другой проблемой. И тут, словно в ответ на его тревожные мысли, ожил мобильный. Звонил Слепой.

– Глеб, наконец-то! – обрадовался Потапчук, услышав знакомый голос. – У тебя все в порядке? Как Лиза?

– Все в порядке, – сухо ответил Слепой и добавил: – Нам нужно встретиться.

– Хорошо, на квартире через полчаса, – предложил Потапчук.

– Через час, – сказал Слепой. – Мне здесь еще кое-что нужно сделать.

– Хорошо, через час, – согласился Потапчук.

У Потапчука теперь было всего две съемные квартиры, где он мог встречаться со своими агентами. Слепой знал, что вторую квартиру генерал называет «апартаментами». Она располагалась неподалеку от дома Потапчука. А до квартиры, где они должны были встретиться сейчас, генералу было удобней добираться со службы.

Если Слепой сказал, что все в порядке, значит, так оно и было. Однако его сухой тон свидетельствовал о том, что дело приняло серьезный оборот. И если он просит с ним встретиться, наверняка есть проблемы.

До встречи еще оставалось достаточно времени, и Потапчук решил еще раз заглянуть в карту секретных объектов как Старой Ладоги, так и Зоны Чернобыльской АЭС.

Но в дверь опять постучали.

Это опять был капитан Чадов.

– Я встретился с нашими агентами – директором турфирмы Александром Сукмановым и переводчицей Дарьей Рыкиной. Как мне удалось узнать, Ганс и Хелен Ларсоны действительно приехали из Швеции не только ради того, чтобы полюбоваться красотами Старой Ладоги.

Потапчук покачал головой и повернул ключ в верхнем ящике стола, куда успел спрятать карты.

– И чем они занимались в Зоне? – спросил Потапчук.

– В Зону они действительно попали случайно. А что там делали и что вообще там делается – это тема особого разговора. Но главное, что, как удалось узнать Дарье Рыкиной, они приехали сюда, чтобы найти и вывезти сокровища вещего Олега… – чуть понизив голос, горячо проговорил капитан Чадов.

– Кого? – с трудом скрывая улыбку, спросил Потапчук.

– Вещего Олега, – повторил капитан Чадов, – того самого, что у Пушкина. Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…

– Их селы и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам…

– Я в детстве почему-то читал «обрек он мечтам и пожарам», – вдруг некстати вспомнил Чадов и ностальгически вздохнул.

– Капитан, давай ближе к теме, – попросил Потапчук, посматривая на часы.

– Вы спешите? – спросил Чадов, перехватив его взгляд.

– Я думаю, успею тебя выслушать, – сказал Потапчук и попросил: – Только давай сразу суть.

– Так вот, Дарья Рыкина, переводчица, уверена, что шведы приехали в Россию, чтобы найти клад вещего Олега.

– А он, этот клад, действительно существует? – недоверчиво спросил Потапчук.

– Дарья Рыкина говорит, что даже в Интернете о нем изрядно написано. Наши археологи, историки тоже занимаются его поисками, только безуспешно. Несколько раз раскапывали захоронения, в которых находили дорогие украшения, но это все не то. А у шведов вроде как была карта, но ее украли.

– У нас? – заинтересовался Потапчук.

– Да нет. Еще в Швеции. А теперь вроде как кто-то предложил господину Ларсону вернуть эту карту за большие деньги. И они, по словам Дарьи Рыкиной, сбежали прямо из автобуса. С ними еще была Лиза…

– Лиза? – настороженно переспросил Потапчук.

– Да, Лиза, – подтвердил Чадов, – вроде как их родственница, жена брата, что ли…

– А фамилии она не назвала? – уточнил генерал Потапчук.

– Кажется, нет… кажется, фамилии Рыкина не называла, – пробормотал капитан Чадов. – Но самое интересное, что с этой Лизой был еще один, как выражается Рыкина, «боевой парень». И вполне возможно, эти Ларсоны, я думаю, могли нанять его в охранники.

– А эта твоя Дарья не догадалась сфотографировать хотя бы на телефон этих своих попутчиков? – спросил Потапчук.

– Думаю, нет, – покачал головой Чадов. – И она, и этот ее шеф Сукманов еще очень неопытные агенты.

– Да. Если шведы передвигаются теперь в сопровождении наших соотечественников, их нам будет вычислить и выловить гораздо сложнее, – покачал головой Потапчук.

– Так вы мне поможете?! – загорелся Чадов.

– Только советом, – строго сказал Потапчук, снова взглянув на часы.

– Да, еще Дарья Рыкина говорит, что там, в Зоне, такое делается… Вроде какой-то доктор есть, который органы на продажу вырезает… – почему-то чуть понизив голос, сказал Чадов. – И еще каннибалы есть. Целая семья…

– Что, опять россказни базарных бабулек? – скептически усмехнулся Потапчук.

Не так давно кто-то из молодых сотрудников по наводке старушки консьержки несколько недель следил за одной московской квартирой, где якобы поселились каннибалы.

– Ну почему сразу россказни базарных бабулек! – обиделся Чадов. – Она сама видела…

– Может, твоя Рыкина еще и сама ела человечину? – по-прежнему иронизируя, спросил Потапчук.

– Ну почему сразу ела? – залился краской Чадов.

– Ладно, капитан, каннибалами в Зоне и вывезенными с ее территории органами пусть занимаются наши коллеги из Украины и Белоруссии. А нам и без того проблем хватает, – сказал Потапчук и напомнил: – Ты хотел на автовокзал съездить или послать кого-то, чтобы вещи шведов перехватить…

– Да, мне должны отзвониться, – кивнул Чадов.

– Ну вот, тебе, значит, есть чем заняться… – сказал Потапчук. – А меня ждут.

– Я буду на связи, – поспешил пообещать Чадов.

– Это похвально. Только я не знаю, буду ли на связи я, – сказал Потапчук и встал из-за стола.

Чадов, вздохнув, встал и первым вышел из кабинета.

Когда шофер подвез Потапчука к дому, где располагалась одна из его конспиративных квартир, тот, не выходя из машины, поднял глаза к окну второго этажа. Занавески были задернуты и горшок с кактусом стоял на месте. Они специально выбрали именно кактус, потому что его можно реже поливать. Еще в коридоре, открывая дверь своим ключом, генерал Потапчук почувствовал горьковатый запах свежесваренного кофе и понял, что Слепой его уже ждет.

Глеб и правда только что снял дымящуюся с пышной шапкой коричневатой пены джезву с плиты.

– Как вы, Федор Филиппович, однако, вовремя! – улыбнулся Глеб, поставив кофе на заранее приготовленную деревянную подставку и доставая из шкафчика керамические чашки.

Слепой еще ничего не сказал, но в этой его спокойной улыбке было все – и уверенность, заверение, что с Лизой все в порядке, и горечь, что-то все же было не так, и решимость продолжать действовать. Генерал Потапчук очень ценил то, что у него был человек, с которым они понимали друг друга с полувзгляда.

И сейчас достаточно было просто помолчать, выпить кофе, подождать, пока Слепой соберется с мыслями и, как всегда, изложит ситуацию ясно и лаконично. Но Потапчук не выдержал и с тревогой спросил:

– Где Лиза?

Слепой, разливая кофе в чашки, спокойно сказал:

– Она сейчас дома, отдыхает. Окна и замки я проверил. Так что ее вряд ли кто потревожит.

– Где вы были? Почему ты не дал мне знать?! – попытался высказать свое недовольство Потапчук, но, заметив, что Слепой, сделав несколько глотков, потупил взгляд и, вместо того чтобы объяснить ситуацию, будто собирается с мыслями, осекся.

Через пару мгновений он, почувствовав что-то недоброе, уже мягче спросил:

– А про генерала Чернявского есть какие-то известия? Про генерала Чернявского ты что-нибудь узнал?

– Генерал Чернявский мертв, – тихо проговорил Слепой. – Он похоронен там, в Зоне, в лесу. И наверное, нужно будет подумать о том, как вывезти оттуда и перезахоронить его тело.

Потапчук почувствовал, как ему сдавило горло, и он едва выговорил:

– Ты уверен?

– Да, Федор Филиппович, – кивнул Слепой, – водитель машины генерала Виктор вывел нас на его могилу.

– Он его убил? – спросил Потапчук.

– То, что убил, Виктор отрицает, а закопать, да, закопал…

– Где теперь этот Виктор? – каменным голосом спросил Потапчук, и в его глазах сверкнуло что-то жесткое.

– Он остался там, в Зоне, в больнице, – проговорил Слепой. – Его нашли у дороги с очень глубокой раной. Если выживет, не волнуйтесь, я его допрошу по полной.

– Да, Глеб, я тоже с ним хочу поговорить… Поедем забирать тело генерала Чернявского и его, этого Виктора, навестим.

– Вы поможете Лизе оформить нужные документы? – спросил Слепой.

– Конечно, – кивнул Потапчук и добавил: – Бедная девочка! Как она все это переживет… А жена, вдова его… Она же в больнице, только-только начала приходить в себя. А теперь такое!

– Не забывайте, Федор Филиппович, это другое государство, оформление документов наверняка займет какое-то время… – заметил Слепой.

– Да. Но я постараюсь задействовать все свои связи, – пообещал Потапчук и, смерив Слепого взглядом, спросил: – А ты что, сам не хочешь помочь Лизе?

– Хочу. Очень хочу… Она чудесная женщина, – сказал Слепой, слегка краснея. – Я очень хочу ей помочь. Но, боюсь, не смогу…

– Почему?! – возмутился Потапчук.

– Меня наняли на работу в качестве охранника. И я, возможно, вскоре должен буду отправиться совсем в другую сторону. Не на юг, а на север, в Старую Ладогу…

– В Старую Ладогу? – перебил его Потапчук. – Что за наваждение?! За последние полчаса я уже второй раз слышу о Старой Ладоге! Еще скажи, что собираешься ехать искать сокровища вещего Олега…