Текст книги "Слепой. Кровь сталкера"

Глава 7

Выкладывая в Интернет предложение для иностранцев совершить экстремальный тур в Зону под заманчивым названием «По следам сталкера», Шурик Сукманов рассчитывал на помощь своего друга Родиона Прохорова, который год назад водил в Зону на экскурсии богатых русских. Прохоров начал с того, что оформил поездку в Зону как один из фрагментов знаменитой ролевой игры «Схватка», с помощью чего застегнутые на все пуговицы офисные работники снимали стресс и за свои собственные деньги получали солидную порцию адреналина. Каких только заданий не придумывал для участников тура, иногда весьма солидных бизнесменов, Прохоров! И по заброшенным стройкам они ночью бродили с фонариком в поисках спрятанного где-нибудь на втором этаже недостроенного дома конверта со следующим заданием, и в мусорных баках рылись, и в переходе песни пели. Но когда двоих участников без их ведома завезли в заброшенную деревню, где проживали двое стариков и семья бомжей-таджиков, они действительно впечатлились. И Прохоров решил немедленно действовать. Подключил местных, заплатил кому следует. В общем, через некоторое время бизнесмены, которые побродили несколько суток по покинутым деревням, захотели показать экзотику Зоны даже своим женам. А может, женщины сами пожелали увидеть все своими глазами. И Прохоров использовал удобный момент и с помощью местных жителей разработал маршрут для экстремального экотуризма. Шурик Сукманов, конечно, хотел поначалу сам проехать посмотреть, как там все устроено, или кого-то из своих ребят хотя бы послать в разведку. Но обстоятельства сложились таким образом, что пришлось везти этих шведов практически наобум.

Прохоров, еще когда они подписывали с ним договор, дал ему несколько телефонов и адресов заангажированных им местных жителей.

– Ты не смотри, что они в Зоне осели, – сказал он, понизив голос и как-то странно озираясь, когда они зашли в один из ресторанов замочить сделку. – Там один врач, ученый есть, учительница.

– А чего их в Зону-то понесло? – спросил Сукманов, скептически кривясь.

– Да там разные причины… – поморщился Прохоров. – Кто от армии прячется, кто от полиции, а у кого родители упрямые никуда уезжать не хотят. А я им конкретный заработок даю. Приехали мои адреналинщики – обеспечьте им полный экстрим. Ну а если там поесть им или ихним женам захочется – покормите местными деликатесами из чистых продуктов. В лес проводите, экскурсию на какие-нибудь развалины организуйте… Так что иностранцам понравится. Мы их экстримить особо не будем. Так, по деревне проведем, в лес, на болото, к реке бобров посмотреть сводим. Захотят – экскурсию в город Припять организуем. Там все близко.

Все бы ничего. Да они говорили с Прохоровым как бы вообще. А тут он даже позвонить тому не успел. Только эсэмэску послал, что, мол, едет с иностранцами в Зону. Но выбора у него не было. И потом, он и так чувствовал себя между двух огней, а точнее, как уж на сковородке. Ведь ему пришлось-таки сообщить в вездесущие органы, куда именно собрались ехать шведы. Но если бы он не сообщил, неизвестно как выкрутились бы они, когда их чуть не высадила полиция. И теперь, надо понимать, все их путешествие тоже будет находиться под контролем органов. Но если об этом догадаются шведы, они могут повести себя неадекватно. Как давно заметил, работая с иностранцами, Шурик, иностранцы почему-то по-прежнему считали, что от ФСБ исходит та же опасность, что в советские времена от КГБ. Да и сам он не очень любил, даже побаивался чекистов в штатском. Но после случая перед отправлением Сукманов неожиданно почувствовал, что невидимая защита людей в штатском иногда просто необходима и, что важно, они, эти бойцы невидимого фронта, способны защитить даже от полиции.

Шурик поймал себя на том, что его больше напрягает не невидимое присутствие чекистов в штатском, а Дарья Рыкина, которая, не то желая перед ним продемонстрировать свой интеллект, не то по глупости начала грузить его какими-то, как ему казалось, в данной конкретной ситуации надуманными проблемами. Это началось еще в поезде. Пока они со шведами отдыхали и набирались сил, эта зануда, другого слова он подобрать не мог, нашла какую-то бумажку на шведском, а затем стоило ему только проснуться, вытащила его в коридор и страшным шепотом начала рассказывать, зачем шведы приехали в Россию и что их, как она думает, интересует в Старой Ладоге.

Ему элементарно хотелось в туалет, а эта деваха зажала его у окна и, брызгая слюной, зашептала в самое ухо:

– Как я и предполагала, они не просто туристы! Они искатели кладов. Дело в том, что в Старой Ладоге, по легенде, находится могила Олега – шурина Рюрика, который правил в Новгороде и был первым великим князем Киева…

Тогда, в поезде, он едва от нее увернулся. А теперь, уже в гостинице этого маленького заштатного городка, где обычно начинается маршрут экстремальных экотуристов Прохорова, Дарья Рыкина пришла к нему в номер, уселась прямо на кровать и опять начала делиться информацией:

– Некоторые ученые, правда, до сих пор уверены, что могила Олега находится в Киеве, на горе Щековице. Но новгородское предание гласит, что могила Олега расположена именно в окрестностях Старой Ладоги. Я и в Интернете читала, что всего там расположено три некрополя – по 10-12 насыпей. Местные жители называют могилой монументальную насыпь в урочище Сопки на высоком левом берегу реки Волхов к северу от поселка. Высота этой насыпи более 5 метров, а в диаметре – более 30 метров. Раньше вокруг подножия была треугольная кладка из валунов. Никто до сих пор не доказал и не опроверг, что это Олегова могила. Шведы читали эту бумажку, поэтому знают, что в одном из курганов есть подземный ход, который ведет к системе катакомб. И одно из ответвлений этого хода может вывести к настоящей могиле Олега, так как в кургане, который называют могилой Олега, ничего, кроме костей, найдено не было. И еще там написано, что будто бы уже в наше время была найдена карта этих подземных ходов. И я так подозреваю, эти шведы, очевидно, где-то достали эту карту. Но ее у них кто-то украл. Представляете, в одном из огородов Ладоги мальчик нашел дорогие воинские украшения, которые кладут в могилы к высоким князьям. Вполне возможно, это и есть место захоронения Олега, к которому ведет подземный ход. В таком случае курган можно считать своеобразным кенотафом, ложной могилой, которые делали в свое время египтяне для фараонов.

– Подожди, – перебил ее Шурик, – я что-то никак не могу поймать нить твоих мыслей! Какой Олег? Какая могила? И при чем здесь египтяне?

Он думал, Дарья успокоится, задумается, а она давай грузить его дальше.

– Как?! Вы не знаете вещего Олега? Пушкина, что ли, не читали? Как ныне сбирается вещий Олег… – Дарья замолчала, а потом вдруг перескочила в конец и процитировала:

 
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что оке гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
 
 
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят – на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
 
 
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
 
 
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь…
 

– Ну и память у тебя, – покачал головой Шурик, прикидывая, стоит на ночь глядя звонить кому-то из местных прохоровских подручных или отложить звонок до завтра.

– А чем больше наизусть учишь, тем память лучше! – удовлетворенно заметила Дарья. – И у меня еще своя система есть. Если хотите, я с вами ею поделюсь.

– Дарья, давай как-нибудь потом поговорим… я устал и слабо соображаю… И потом, вот не знаю… сейчас позвонить местным, которые маршрут этот организуют, или потом… Больше, чем на ночь нам в гостинице оставаться опасно. Если, как ты говоришь, шведы действительно какую-то карту заныкали, то их наверняка не только полиция ищет…

– Да нет! В том-то все и дело, что, как я поняла, карту у них вместе с багажом украли. Они потому так и переживали, – объяснила Дарья, – а в розыск их как террористов определили. Там в их багаже каким-то образом бомба оказалась. Они сами не в курсе.

– В курсе, не в курсе… Так или иначе, поскорее линять нам надо, – покачал головой Шурик, доставая блокнот и отыскивая там названные ему Прохоровым телефоны местных умельцев. Первым ему в глаза бросился телефон Марины Теличкиной. В скобочках стояло уточнение: учительница, встреча, экскурсии. Не обращая внимания на вмиг умолкнувшую Дарью, Шурик набрал номер.

– Але, – почти сразу отозвался звонкий женский голос.

– Добрый вечер, – как можно мягче проговорил Шурик Сукманов. – Марина?

– Да, – удивленно ответила женщина.

– Мне ваш телефон дал господин Прохоров.

– А, ясно, – облегченно вздохнула женщина. – Экстремалов привезли? Вы в гостинице?

– Да, – подтвердил Шурик.

– Сейчас подъеду. Через час буду у вас, – сказала женщина деловым тоном.

– Это не экстремалы. Это туристы, иностранцы, – поспешил поправить ее Шурик, но женщина уже отключилась.

– Ну вот, – растерянно пожал он плечами. – Сейчас, бедная, приедет, а шведы же спят давно. До утра мы не выберемся. И что этот час делать? Как не уснуть? Телевизора нет, бара тем более, – позевывая, продолжил Шурик. – И чего эти шведы сюда рванули…

– А хотите, я вам про вещего Олега расскажу? – предложила Дарья Рыкина.

– Что, опять Пушкина читать будешь? – вздохнул Шурик.

– Да нет, – загорелась Рыкина, – я в Интернете смотрите что вычитала! – и она, не обращая внимания на Шурика, включила свой мобильник.

Тот, сидя в кресле у окна, лишь обреченно вздохнул.

– В общем, так, – с готовностью начала Дарья, поглядывая на интернетовский текст в мобильнике. – Это реальная историческая личность! Он был князем новгородским с 879 года и киевским с 882. А умер или, точнее, погиб в 912 или 922. Именно его считают основателем Древнерусского государства.

– Так а чего к нему шведы прицепились? Что у них – своих героев не хватает? – пожал плечами Шурик.

– Ой, Александр Александрович! – с укором покачала головой Дарья Рыкина. – Он же варяг, викинг. И шведы – викинги. Они хотят подтвердить, что именно они научили нас, темных русских, править государством.

– Не, но я что-то такое слышал, конечно… – кивнул Шурик.

– Они, наверное, в чем-то правы, – вздохнула Рыкина. – Русское произношение имени Олег возникло от скандинавского имени Helge (на протошведском – Hailaga) «святой», «обладающий даром исцеления». В сагах тоже есть герои по имени Helgi, которые жили в VI–IX веках. Встречаются там и близкие имена – Ole, Oleif, Oleig. В общем, норманнская теория в основном подтверждается. А если бы шведы нашли настоящую могилу вещего Олега, детали его одежды, может, знаки какие, то, думаю, они бы шум подняли на весь мир. Мол, мы, русские, им по гроб жизни должны быть за все благодарны.

– Так а чего наши, русские, спят? – позевывая, спросил Шурик. – Наша же территория. Пусть бы тоже копали.

– Так и копают, и много что находят! – заметила Дарья. – Сейчас появилось немало русских историков, которые не поддерживают норманнскую теорию, оспаривают даже скандинавскую этимологию имени Олега и связывают ее с исконно славянскими, тюркскими, иранскими формами.

– Ой, Дарья, только не надо вот этой вот филологии! – покачал головой Шурик. – Она меня еще в студенчестве достала!

– Ну, извините, Александр Александрович, – не унималась Рыкина. – Здесь уже не филология, здесь уже история и политика… Например, один из исследователей считает, что связывать имя Олега со шведским именем неправильно по семантическим причинам. Ведь значение этого имени «святой» по смыслу противоположно языческому прозвищу русского князя «вещий» (от слова «ведающий», родственно – «вещун», «ведьма»)…

– Ладно хватит, сейчас уже наш гид придет, – решительно махнул рукой Сукманов.

И действительно, в дверь комнаты постучали.

– Входите, не заперто, – сказал Шурик, не поднимаясь с кресла, в котором развалился, водрузив ноги на журнальный столик.

Рыкина покачала головой и все-таки подошла к двери. В номер вошла тоненькая девушка в легком синем платье в горошек и светлой кофточке. Переступив порог, она натянуто улыбнулась и, обращаясь к Шурику, покраснев от смущения, спросила:

– Это вы приехали от Прохорова?

– Я, – сказал Шурик, не поднимаясь.

– Хороню, – кивнула Марина и почему-то, вместо того чтобы пройти, вернулась к двери и выглянула в коридор.

В это же мгновение в номер ворвались два здоровенных спецназовца в масках и с автоматами, заломили Шурику руки за спиной, надели наручники и потащили его, как был, в носках, не дав даже надеть кроссовки, к выходу.

– Э! Подождите! Что за дела! – возмутился Шурик, но это никак не подействовало на спецназовцев, которые уже вытащили его в коридор.

– Вы с ним? – ласково улыбнувшись, спросила Марина.

Дарья Рыкина кивнула:

– Ну да, я переводчица.

– Так он что, иностранец? – удивленно спросила Марина и добавила: – Странно. А говорит без акцента. Из эмигрантов, что ли? Так зачем ему переводчик?

– Нет, он не иностранец. Он директор турфирмы. Мы с ним сопровождаем иностранцев, шведов, которые хотят побывать в Зоне, – сказала Рыкина.

– Стоп! – дернулась Марина. – Прохоров мне позвонил вчера, сказал, что на днях приедут из Москвы экстремалы, и попросил нас отколбасить их по полной. А про туристов, да еще шведов, он ничего не говорил.

– О них и не нужно ничего никому говорить, – начиная понимать, что происходит, покачала головой Рыкина.

– О боже! – не на шутку испугалась Марина. – Они же его сейчас за колючку завезут и посреди дороги бросят. Потом попробуй его найди. Если он к деревне пойдет, это еще полбеды, а если в обратную сторону, в лес, в болото…

– Подождите, так эти омоновцы – тоже часть вашей программы? – сама себе не веря, спросила Рыкина.

– Да, да, да! – крикнула на ходу Марина и, набирая чей-то номер на мобильнике, выскочила в коридор и помчалась дальше.

Дарья побежала было за ней, но вернулась и открыла окно:

– Стойте, стойте! – закричала она омоновцам, которые пытались втолкнуть все еще упрямо сопротивлявшегося Шурика в «уазик».

Парни на минуту подняли голову.

– Подождите, там Марина к вам бежит! – крикнула Дарья.

Марина успела, сказала что-то омоновцам, те, судя по всему, выругались и, взяв у нее, очевидно, деньги, сняли с Шурика, которому Марина тоже начала что-то спешно объяснять, наручники, сели в «уазик» и рванули с места.

Через несколько минут возмущенный Шурик был уже в номере.

– Блин! Что за дела! – возмущался он. – Я этого Прохорова урою! Кто мне теперь носки новые покупать будет!

– Да куплю я вам носки, – раздраженно сказала Марина и извиняющимся тоном добавила: – Я же у вас спросила…

– Что вы спросили? Вы же меня даже не дослушали! – продолжал возмущаться Шурик, сдирая с ног порванные в клочья носки.

– Ну поймите, к нам приезжают эти бизнесмены, и им надо, чтобы их здесь, как выражается Прохоров, колбасили по полной. Вот я и договорилась с ребятами из охраны, чтобы они маски-шоу устроили. И там, в Зоне, тоже показали экстрим по полной. У этих богатых свои привычки. Они, бывает, гонки устраивают, кто быстрее до какого-нибудь места доберется. Или там ищут якобы клад. Но на это Прохоров сам или сопровождающие установку дают. А пока нет установки, нам же все равно деньги отрабатывать нужно, – пыталась объясниться Марина. – Простите меня, и я вас очень прошу, не надо Прохорову на меня жаловаться… Я ведь здесь другого такого заработка не найду. А матери лекарства нужны. Очень, очень дорогие лекарства.

Шурик зашел на несколько минут в душ и вышел в шлепанцах.

– Ладно, хватит канючить! – махнул он рукой. – Здесь чай, кофе или коньяк где-нибудь есть? Стресс снять.

– У меня самогонка, – пожала плечами Марина. – Первач. Те, кто сопровождающими едет, обычно самогонку просят.

– Неси свою самогонку! – неожиданно перейдя на «ты», махнул рукой Шурик. – Там же, в Зоне, радиация, ее же, говорят, алкоголем надо выводить.

Марина глянула на Дарью и спросила:

– А вам, может, вина красного принести? У меня и вино есть.

– Не надо, – покрутила головой Рыкина. – Нам завтра рано вставать.

– Да какая разница, когда мы завтра встанем! – махнул рукой Шурик. – Когда захотим, тогда и встанем.

– А шведы… – напомнила Рыкина.

– Что нам шведы! Потерпят, – уверенно произнес Шурик.

– У меня там и кофе, чай, бутербродов могу наделать… – продолжала предлагать Марина.

– Где это «там»? – спросил Шурик.

– Так у меня же в гостинице офис. Прохоров оплачивает. Здесь, на месте, мы и планы составляем, маршрут разрабатываем. У нас иностранцев, правда, еще не было. Но теперь будут. Мы с вами для них отличный маршрут разработаем…

– Да не надо им никакого маршрута, – махнул рукой Шурик. – Им куда-нибудь подальше бы зашиться, чтоб их не достали. Вы, Марина, вот что, про шведов никому не говорите.

– Хорошо, как скажете, – пожала плечами Марина и вышла.

Минут через десять она вернулась с большой хозяйственной сумкой, из которой достала бутылку самогонки, бутылку грузинского красного вина, палку сухой колбасы, кусок сала, хлеб, батон, баночку соленых огурцов, электрический чайник, чай и кофе. К ним пластиковые стаканы, салфетки и нож.

Дарья Рыкина, которой очень хотелось выспаться, вздохнула и начала накрывать на стол.

– А вы давно здесь работаете? – спросила она у Марины.

– Да уже год, – вздохнула Марина. – Меня жизнь заставила. Мать у меня пожила в городе, не понравилось, вернулась сюда. А тут только пара стариков-самоселов да случайные люди, бомжи, бывает, прибьются. Ну я сначала психанула, думала, тяжело ей одной будет, вернется. Нам же в городе квартиру со всеми удобствами дали. А она ни в какую. А потом заболела. Операция, лекарства. В общем, продала я квартиру, на съемную мы с ней переехали. А она просит: хочу дожить последние дни в родной хате. Ну вот, а как ее одну, больную, в пустую деревню отвезешь? Переехала вместе с ней. В город в школу поначалу на работу моталась, а когда мать слегла, совсем не знала, что мне делать. В гостиницу убирать устроилась. Пока я здесь работала, за матерью соседка присматривала. И тут Прохоров появился. Стольким людям работу дал! Платит он аккуратно. Ну и мы стараемся. Сейчас лето. Потянутся люди. А с ними и деньги…

Накрыв на стол, Марина разлила самогонку и сказала:

– Ну, за знакомство!

– За знакомство! – повторил Шурик и осушил сразу весь стаканчик.

Дарья пригубила, сама Марина сделала пару глотков и спросила:

– Как вас звать хоть?

– Меня Шурик, или Сан Саныч, как удобно, – сказал Сукманов. – А это Дарья Рыкина, мой секретарь и переводчик.

– Я уже поняла, – кивнула Марина и добавила: – Очень приятно. Ну а я Марина.

– Вы сказали, что в школе работали. А что вы преподавали? – поинтересовалась Дарья Рыкина.

– Да я учительница младших классов, – чуть смутившись, сказала Марина, – но здесь детей мало. Кто рисковать будет.

– А теперь кто с вашей матерью? – спросила Дарья.

– Соседка, – вздохнула Марина. – Да матери немного осталось. Она уже на обезболивающих.

Шурик, заглотнув еще полстакана самогонки, уснул прямо в кресле, и Дарья предложила:

– Может, пойдем ко мне в номер?

Марина покачала головой и попросила:

– Если вы завтра не очень рано будете выезжать, можно, я в деревню, к матери, съезжу? А утром таблетки дам, укол ей сделаю и опять сюда. У нас все налажено. Только вот транспорт. Там, в Зоне, дороги плохие, а Прохоров для москвичей богатых экстрим как бы организует, ну и то на старом автобусе возим, то на «уазике». Думать придется. Так я до утра отъеду?

– Конечно, Марина, не волнуйтесь! – успокоила ее Дарья, надеясь перед, надо понимать, нелегкой дорогой хоть немного отоспаться.

Но только начало светать, как их с Сукмановым разбудили шведы. Ганс ругался и кричал, а Хелен – та попросту визжала.

– Дарья, что там еще такое? – ничего не понимая спросонья, хриплым голосом спросил Сукманов, который так и проспал целую ночь, не раздеваясь, в кресле.

Даша, выскочив в накинутом на ночную сорочку халате, узнала, что Ларсонов испугала неизвестно откуда взявшаяся у них в номере змея.

Дарья переспросила, но Хелен уверенно сказала:

– В унитазе – змея.

– Она вас укусила? – спросил по-английски Шурик.

– О май гот! – вскрикнул Ларсон и добавил: – Если бы змея укусила Хелен, я бы ее убил.

– Кого? Хелен или змею? – не то пошутил, не то оговорился Шурик.

Ларсон налился краской и принялся вновь выкрикивать ругательства.

В коридоре появилась заспанная дежурная.

– Что такое? – спросила она.

– Они говорят, что в номер заползла змея. В унитазе нашли, – объяснила Рыкина.

– Ах да! – кивнула как ни в чем не бывало пожилая дежурная. – Это бывает. У нас теперь этих гадов развелось не передать. Я вас, извините, не предупредила. Бывает, заползают.

– Так что нам делать? – спросила Дарья.

– Сейчас позову Вадика. Это электрик наш. Он уже однажды змею ловил… – сказала дежурная, набрала номер на мобильном, подождала и, отключившись, пожала плечами: – Не отвечает. Спит еще, наверное. Но вы не волнуйтесь. Вы крышку унитаза закрыли?

Рыкина поспешила перевести вопрос Хелен. Та покраснела и возмущенно сказала:

– Там не было крышки.

– Она говорит… – повернулась Дарья к дежурной, – она говорит, что там не было крышки.

– А да, извиняйте… – покачала головой дежурная. – В этом номере крышку мы еще не поставили. Но вы не волнуйтесь, сюда змея не выползет. Разве что в соседний номер может проползти. Там кабель тянули. Дырку долбили…

– Теперь я понимаю, почему Прохоров возит сюда своих олигархов на экстрим, – произнес Шурик.

– Можно еще ежика принести, – вдруг глубокомысленно изрекла дежурная. – Говорят, они змей и мышей хорошо ловят.

– Так, или вы сейчас же приводите своего электрика, или я звоню, – Шурик на миг задумался и выпалил: – Или я звоню в администрацию президента и в шведское посольство.

– Да притащу я вам сейчас электрика, – тут же засуетилась дежурная. – Словит он вашу змею.

– Змея не наша, а ваша! – не сбавляя тона, так же строго сказал Шурик.

Дежурная опять стала набирать что-то на мобильнике, развернулась и, не говоря ни слова, пошла по коридору к выходу.

– Что, что нам делать? – заволновалась Хелен. – Там наши вещи. Нам холодно. Мы в пижамах.

– Может, давай в мой или твой номер пойдем, – предложил Шурик, но Дарья, побледнев, категорично покачала головой: – Вам же ясно сказали, что змея может переползти в соседний номер.

– Хорошо, пусть нам ключи от другого номера дадут, того, который на другой стороне коридора, – предложил Шурик и пошел догонять дежурную.

Женщина, которая уже села за свой столик и поставила греться чайник, увидав злополучного москвича, привстала и отрапортовала:

– Сейчас электрик придет, змею словит.

– Понятно, – кивнул Шурик Сукманов и попросил: – Вы нам ключи от какого-нибудь номера напротив дайте. А то шведы мерзнут.

– А вы оплатите еще один номер? – тут же строго спросила дежурная.

Сукманов, чтобы не тратить время, кивнул:

– Оплачу, когда в свой номер войти смогу.

– Так в вашем же номере никакой змеи нет! – заметила дежурная.

– Вы же сами сказали, что она вполне может туда залезть через дырку, – напомнил Шурик.

– Ну, это да… – вздохнула дежурная, протягивая ключ от одного из номеров напротив. – Там не убрано. Постояльцы недавно съехали. Но вам же только немного посидеть.

– Ну да, – кивнул Шурик.

Когда он вернулся, Рыкина уже успела сводить до смерти напуганную шведку в туалет в конце коридора.

Номер, куда их определила дежурная, был рассчитан на троих, но там было еще более убого, чем в их, считай, люксах. Ночевали здесь какие-то проезжие. Они, судя по количеству пустых бутылок из-под водки и пива, много пили, а потом кому-то из них было плохо, потому что простыня лежала посреди комнаты в луже рвоты. В туалет они тоже, похоже, сходили в вазу или в растущий у окна фикус.

Хелен вошла и тут же, заткнув нос, выскочила в коридор. Ганс даже не стал заходить.

Однако по коридору, чуть покачиваясь, уже гордо шествовал электрик, которого сопровождала дежурная.

– Мешок взяла? – спросил он, кивнув собравшейся в коридоре компании.

– Ой, забыла, сейчас, – сказала дежурная и через пару минут вернулась с двумя большими ситцевыми мешками, в которые обычно складывают грязное белье.

Электрик деловито вошел сначала в один номер, потом перешел в другой, третий. Змею он выловил лишь в номере Шурика Сукманова. И, гордый, так же сосредоточенно кивнув собравшимся, прошествовал с мешком на улицу.

– Ну вот и все, – покачала головой дежурная и, заглянув в номер на троих, ключи от которого давала Шурику Сукманову, недовольно поморщилась: – Вот свиньи!

– Мы туда даже не заходили, – поспешила объясниться Рыкина.

– Да поняла уже, поняла, – кивнула дежурная, заперев номер, и повернулась к Дарье: – Скажите им, пусть идут в свой номер. Змею уже словили.

Дарья Рыкина кивнула и перевела сказанное шведам. Те, продолжая выражать недовольство, вернулись в свои апартаменты.

– Надо поскорее отсюда уезжать, – покачал головой Шурик. – Где наша сопроводительница, эта Марина?

– Марина к матери поехала, у нее мать при смерти, она сейчас должна появиться, – сказала Дарья.

Но вместо нее появился молодой парень в белом медицинском халате. Он внимательно глянул на стоящих в коридоре Шурика и Дарью и спросил:

– Вы, что ли, из Москвы шведов к нам привезли?

– А вы кто такой будете? – настороженно спросил Шурик.

– Я местный эскулап, Сергей Слизка. Вам Прохоров должен был дать мой телефон, – ответил парень.

– Ну да, вроде был такой, – пробормотал Шурик, напрягая память.

– В общем так, Марина сейчас приехать не может. Поедем сначала со мной. Я вашим шведам музейчик свой покажу, а потом уже в Маринкину деревню закину. Она там вас обустроит в лучшем виде, – деловито сообщил Сергей Слизка.

– А почему Марина не приехала? – недовольно спросил Шурик, которому хотелось поскорее доставить шведов туда, где они будут проживать.

– Наверное, маму не с кем оставить… – высказала предположение Дарья.

– В общем да, – кивнул Слизка. – Мама у нее тяжело больна, сейчас в коме. Теперь ее на чужих не оставишь. Но там, в деревне, все будет готово, вы не волнуйтесь. Пока мы в музейчик съездим, они там все сделают.

Шурик покачал головой и недовольно буркнул:

– Ну, так и не дали мне сегодня выспаться!

– Как говорится, на том свете все мы выспимся, – хмыкнул Сергей.

– Дарья, постучи ты этим шведам. Они точно опять спать улеглись. А нам бы поскорее отсюда отчалить. Все спокойнее будет. А я одеваться и собираться пойду, – распорядился Шурик.

– Можно, я тоже оденусь? – не скрывая недовольства, спросила Дарья, которая, как выбежала в накинутом на ночную сорочку халате, так и ходила.

– Да главное, разбуди их, пусть собираются. А ты тоже пойдешь собираться, – покачал головой Шурик.

Минут через двадцать все собрались, Шурик расплатился с дежурной, и они вышли на улицу, где их ждала машина скорой помощи.

– Карета подана! – гордо заявил Сергей Слизка, отпирая двери и садясь за руль.

Шурик устроился с ним рядом в кабине, а все остальные полезли туда, где стояли носилки.

Когда Сергей наконец вырулил на дорогу, ведущую из города, Шурик спросил:

– А тебя чего сюда забросило? Вроде молодой еще…

– Есть причины… – проговорил Сергей, не отрывая взгляда от дороги.

– От армии косишь? – предположил Шурик.

– Хуже, от тюрьмы! – вполне серьезно ответил Сергей и тут же поспешил добавить: – Шутка юмора.

Хотя, как понял по тону Шурик, в этой его шутке была большая доля правды.

– Но я времени зря не теряю, – заметил Сергей. – Здесь, если с умом подойти, и подзаработать можно, и в истории свой след оставить.

– Бабулек лечишь?

– Бабулек да. Это по долгу службы. Но вы сейчас посмотрите, какой я музей собрал. Ваши олигархи и особенно их жены просто обалдевают.

– А что за музей? – поинтересовался Шурик.

– Приедем – увидишь, – сказал Сергей, самодовольно подмигнув.

Вскоре они свернули на проселочную дорогу, и было слышно, что бедные шведы даже закашлялись от поднявшейся пыли.

– Здесь же вроде как радиация, – проговорил Шурик, закрывая рот и нос носовым платком. – Чего же не заасфальтируют?

– Ну да, – кивнул Сергей, – потому и не асфальтируют. Чтобы кто ни попадя не катался туда-сюда.

– А ты что, не боишься радиации? – удивился Шурик.

– Волков бояться – в лес не ходить! – заметил Сергей. – А вообще-то мне таблетки хорошие привезли из Японии. Выводят радиацию. Приедем – поделюсь. Но вы не бойтесь! Это все миф, что тут, мол, жить нельзя. Старики живут за восемьдесят. И здоровее нас с тобой, вместе взятых. Все болезни от нервов, а не от микробов, радиации и прочей хрени…

– Ну, ты же врач вроде, а говоришь, как та бабка на лавочке у подъезда, – покачал головой Шурик.

– Да ладно… – вздохнул Сергей Слизка. – Не парьтесь. Я везу вас по безопасным дорогам. Я все тут замерял. И у Марины в деревне, чтобы вы знали, радиация меньше, чем в Гомеле или там в Киеве. Их деревню просто за компанию выселили. По всей Зоне такие вот островки безопасные есть. Только не афиширует никто. Что, если люди вернутся? Тут тебе и магазин, и фельдшерский пункт, а то, глядишь, и школа понадобится… А никто с этим особо сейчас возиться не хочет. И потом, выращивать все равно ничего не будешь. Вот когда все земли в оборот возвращать будут, тогда и про эти деревни вспомнят.

– Но ты же молодой, говорят же, что эта радиация вроде как на потомство нехорошо действует. Уродцы родиться могут… – заметил Шурик.

– Сын у меня уже есть, – враз помрачнев, сказал Сергей, – а больше, увы, детей у меня не будет.

Весь остаток дороги они молчали.

Когда они остановились у недавно залатанного одноэтажного деревянного дома, судя по вывеске еще со старым советским гербом – местного фельдшерского пункта, Хелен достала фотоаппарат и принялась фотографировать забитое фанерой окно, ржавый замок на вторых дверях, покосившийся сарай рядом.

– Шведы… – вздохнул Шурик, как бы извиняясь. – Вот все, даже американцы, находят что-нибудь красивое сфотографировать. А эти обязательно грязь какую-нибудь отыщут и тащатся.

– Да, я видела, Хелен и в поезде каких-то мух между окнами фотографировала, и в гостинице – битую плитку на полу, – подтвердила Дарья Рыкина.

– Ничего, – со знанием дела заметил Сергей, – сейчас войдем, они про эту дребедень быстро забудут. Там у меня такое…