Текст книги "Воспоминание о настоящем"

Привожу себя в порядок, отправляюсь на балкон. Девять утра. Точность – вежливость королей. Уютно расположившись в кресле, приступаю к завтраку. Внимательно смотрю по сторонам, пытаясь обнаружить установленные камеры слежения. Как бы от всех этих событий у меня не началось психическое расстройство с манией преследования.

С добрым утром, – раздаётся за спиной голос главного тирана. – Как спалось?

Макс появляется на балконе, энергично потирая руки.

– Доброе, – не отрывая глаз от тарелки, равнодушно произношу я. – Почему тебе нравится будить меня настолько антигуманным способом?

Он подходит к перилам, облокачивается, делает глубокий вздох, поднимает высоко голову, будто пытаясь увидеть нечто большее, чем прозрачное небо и яркое солнце. Макс явно настроен на плодотворную деятельность.

– Отличный будильник, не правда ли? – и, не дождавшись ответа, продолжает, – прочла что-нибудь занятное вчера?

– Нет, – жёстко и односложно отвечаю я.

Он поворачивается и внимательно смотрит, словно только сейчас замечая моё присутствие. Его брови медленно приподнимаются. Что происходит? Макс делает несколько шагов по направлению ко мне. Чувствую, как крепко мои руки начинают сжимать чашку кофе.

– Скажу тебе честно, – он подходит совсем близко, аккуратно вынимая чашку у меня из рук, отодвигает её в сторону. Хорошо, поскольку горячая чашка уже начала обжигать пальцы. Затем, взглянув в мои глаза, Макс прищуривается довольно скептически и сухо добавляет, – выглядишь ужасно.

Безусловно, оспорить это крайне трудно, если вообще возможно… Обусловлено это обстоятельство рядом объективных причин, в частности, тем, что вчера вечером с содроганием сердца мне пришлось оставить своё единственное платье в корзине для белья. Утром, с горечью окинув взглядом безмятежно лежащую вещь, я отправилась к шкафу, где удалось обнаружить лишь бесформенные футболки и шорты неопределенного размера. Возможности поэкспериментировать с имиджем у меня не было. Если бы знала, что меня похитят, непременно надела бы самоочищающееся платье. Несмотря на правомерность прозвучавшей в мой адрес критики, отмалчиваться нет ни малейшего желания. Подбирая слова, в полной мере выражающие моё возмущение, сердито хмурю брови. Однако сформулировать мысль и отреагировать на бесцеремонность не успеваю. Воспользовавшись растерянностью, Макс уже тащит меня по ступенькам лестницы вниз.

– Думаю, нужно тебя переодеть. Негоже щеголять в футболках универсального размера и шортах, больше напоминающих мужское нижнее белье эпохи развитого социализма, – остановившись перед автомобилем и помогая мне взгромоздиться на заднее сиденье, миролюбиво произносит он.

Спорить не буду. Снова без завтрака… Итак, едем. Знакомый автомобиль. За рулём вальяжно располагается Макс, рядом с ним несменный Семён Викторович. Размещаюсь, точнее, меня размещают на заднем сидении. Знакомая картина? Необычайно знакомая. Макс вновь решает прокатить нас по берегу моря. Конспиратор… Усмехаюсь… Поездка не вызывает положительных ассоциаций. Очередная проверка? Малоприятный сюрприз? Что день грядущий мне готовит? Музыка играет громко. Двигаюсь ближе. Аккуратно касаюсь плеча Макса, чтобы он обратил внимание. Он выключает музыку, внимательно смотря на меня в зеркало заднего вида.

– Что предложишь мне накинуть на плечи сегодня? Может, имеет смысл проявить большую изобретательность? – ожидание очередного эксцесса делает меня довольно раздражительной.

– Ты о чём? – с ложным удивлением спрашивает он.

– О планах на ближайшее будущее… – скептически улыбнувшись и скрестив руки, произношу я. – Моё ближайшее будущее.

– Тебе прошлая поездка не понравилась? – широко улыбается он.

– Только потрудись придумать что-нибудь интереснее банального антивора в магазине или лабиринта, из которого сам не можешь найти выход…

– Критикуешь?

Пожимаю плечами.

– Даже если бы всё было безукоризненно, просто идеально, ты бы нашла к чему придраться, – в очередной раз полагая, что знает обо мне всё, кивает головой Макс.

– Во-первых, ты глубоко заблуждаешься, – почему-то чешу я нос, хотя он не чешется. – Во-вторых, идеально не было.

– Надоело быть подопытным кроликом? – словно понимая мою печаль, спрашивает он.

– Надоело, – тяжело вздыхаю я.

– Понимаю тебя, – выдержав небольшую паузу, он добавляет, – это только начало.

– Наконец-то начнётся веселье?

– Непременно. Не бойся, заскучать в нашем обществе не удастся.

– Звучит многообещающе, только ты опять ошибаешься, – Макс настораживается, а я, нарочито зевнув, добавляю, – уже умираю со скуки.

По обыкновению Семён Викторович в наших с Максом диалогах не участвует. Он вообще преимущественно молчит, ведёт себя отрешённо. При взгляде на него у меня тоже возникает труднопреодолимое желание погрузиться в собственные мысли. Видимо, ощутив тот же незримый посыл, Макс делает музыку громче и концентрируется на дороге. Небрежно отклоняюсь назад. Попыток продолжить интеллигентную светскую беседу больше не предпринимаю. Закрываю глаза. Абсолютно забыв о том, что нахожусь в автомобиле людей, похитивших меня, представляю, будто путешествую по миру, проезжаю новые места, посещаю города, незнакомые кафе и магазины. Есть столько мест, которые хочется посетить хотя бы раз в жизни. Буквально провалившись в мечты и фантазии, не могу позволить себе открыть глаза и вновь столкнуться с удручающей реальностью. Бессмысленно отрицать, что история с похищением заставила меня иначе взглянуть на собственную жизнь, даже в некоторой степени пересмотреть отношение к ней. Усмехаюсь. Открываю глаза. Смотрю в окно. В сущности, за время моего нефизического отсутствия ничего не изменилось, автомобиль всё так же мчит по трассе, вокруг деревья, травы и маленькие жёлтые цветы, застилающие, словно ковровое покрытие, щедро одаренные солнцем участки за обочиной шоссе. Вновь закрываю глаза. Обострившееся до предела чувство опасности позволяет гораздо больше ценить всё, что происходит в жизни, ценить саму жизнь… Теперь, чтобы прийти в неописуемый восторг, достаточно, открыв глаза, не ощутить запаха гари и холщового мешка на голове. Понимание, что каждый день является настоящим подарком судьбы, пришло только после похищения. Неужели я научилась испытывать чувство радости и благодарности? Удивительная метаморфоза… Кусаю губу. Возникшее ощущение свободы, окрыляющее, дающее возможность дышать полной грудью и освободиться от тягостных дум, мне искренне нравится. Не зря говорят, что залогом счастливой жизни является отсутствие мыслей о прошлом и будущем. Только настоящее… Сейчас, не понимая, что может произойти со мной в следующую секунду, не отвечая ни за что, даже за собственную жизнь, физически каждой мышцей тела ощущая игру на грани дозволенного, я чувствую себя абсолютно счастливым и свободным человеком.

Только… Уже несколько дней подряд покоя не даёт одна мысль… Провокация Макса удалась, и я продолжаю думать о возможности менять судьбу. Если бы такая возможность всё-таки была, воспользовалась бы я ею? И если бы о похищении знала заранее, то выбрала бы другую работу, чтобы с девяти утра до шести вечера находиться в социуме, или стала бы больше общаться с людьми в реальном, а не виртуальном мире, чтобы лишить похитителей возможности реализовать свой план? Выбрала бы я другой путь?

Считается, что в двадцать пять лет у людей происходит некоторое переосмысление себя, что-то вроде подведения итогов, анализа того, чего человек сумел добиться в карьере, личной жизни… Счастливы те люди, у которых только в двадцать пять происходит подобное переосмысление. Сколько себя помню, ежедневно что-нибудь анализирую, лет с пятнадцати. Надоело страшно, но остановиться уже не получается. Хотя мою жизнь точно лучше и не пытаться анализировать, иначе становится грустно: карьеры не сделала, замуж не вышла, дюжину детишек не родила, дом не посадила и дерево не построила. В смысле, наоборот, с деревом и домом. Что со мной будет через три недели? Открываю глаза, смотрю на Макса в зеркало заднего вида. Страшно. Закрываю глаза. Боюсь, ведь только глупые люди лишены инстинкта самосохранения и ничего не боятся. Только иногда, даже самым осторожным из нас надоедает жизнь в постоянном страхе.

Отвлекаюсь, открываю глаза, смотрю в окно. Въезжаем в город. Мелькают дома, автомобили, люди… Макс останавливается на светофоре. Совсем рядом полным ходом идёт строительство, заканчивают трассу второго уровня для автомобилей на магнитной подушке. Как интересно жить в период, когда фантастика и самые смелые ожидания легко могут превратиться и превращаются в реальность.

– Приехали, – говорит Макс, останавливаясь на парковке у магазина с громким названием «Ателье и Выставочный зал».

– Что мы здесь делаем? – недоумеваю я. (зачем здесь»произношу»? это ваша часто встречающаяся ошибка)

– Тебя переодеваем. Учти, все потраченные средства вычту из твоего гонорара, – почти серьёзно грозя пальцем, отвечает он. – У вас не больше часа.

– Придёшь позже в фуражке и форме? Или сегодня произведешь фурор, надев костюм двухметрового пасхального кролика? – язвительно спрашиваю я, неспешно выходя из автомобиля.

– До пасхи далеко, поэтому костюм пасхального двухметрового кролика будет неуместен, – задумавшись на мгновенье, вполне серьёзно отвечает (произносит!!!) он. – Если говорить о сказочных персонажах, то мне больше импонирует вечно улыбающийся Чеширский кот, возникающий откуда ни возьмись в клубах дыма…

Я внутренне напрягаюсь, и, кажется, это становится заметно окружающим.

– Однако, сомневаюсь, что пожарная система способна оценить шутку подобного плана, – словно невзначай дополняет он.

Представляю Макса, вваливающегося в заведение с пафосным названием «Ателье и Выставочный зал» в костюме огромного кроля или кота. Становится не по себе. Не сумев справиться с эмоциями, от удивления открываю рот.

– Я по делам, принять участие в шопинге не удастся. Авторитетного мнения Семёна будет более чем достаточно, – видимо, решив успокоить меня, добавляет Макс.

– Какая досада, не знаю, как мне удастся смириться с этим обстоятельством, – бесцеремонно перебиваю я собеседника.

– Семёну я доверяю, он скоординирует твой выбор. Через час приеду, чтобы вас забрать. Не рекомендую заставлять меня ждать, – проигнорировав недружелюбную выходку, замечает Макс.

– Кстати, обратно можешь ехать по трассе, без объездных путей по бездорожью, – решаю я не оставаться в долгу и продолжаю обмен «любезностями».

Макс усмехается, запрыгивает в автомобиль и жмёт на педаль газа, оставляя за собой лишь клубы пыли. Мы с Семёном Викторовичем ещё несколько секунд стоим на улице, осмысливая сказанное шефом и провожая недоумённым взглядом его автомобиль. Переглянувшись, направляемся в царство шопоголиков. Возле входа нас встречает приятная девушка с именем «Валена» на бейджике. Семёна Викторовича она узнаёт сразу, обращаясь к нему по имени-отчеству.

– Меня предупредили о том, что вам необходима помощь, Ирэн, – улыбаясь во весь рот, произносит девушка, будто и не замечая, что я пришла в шортах и футболке. Она, словно радушная хозяйка, встречает посетителей очень тепло, как долгожданных гостей.

Нас приглашают пройти в один из нескольких залов.

– Вам непременно понравится наша «Воздушная комната».

Семён Викторович молча кивает головой. Вслед за Валеной по узкому короткому коридору мы проходим в комнату. Мягкое освещение, интерьер в пурпурных тонах, много цветов, словно парящие в воздухе полукруглый диван и шарообразное кресло, небольшой столик без ножек и обволакивающий аромат кофе создают уютную атмосферу. Забываю, зачем я здесь и направляюсь к дивану, заглядываю под него, чтобы понять, как ему удаётся буквально висеть в воздухе, нарушая все законы притяжения. Присаживаюсь, смотрю по сторонам, тянусь к чашке.

– Расстояние от пола можно регулировать, – самодовольно улыбаясь, добавляет Валена, внимательно наблюдая за моей реакцией и указывая на диван.

Видимо, я не первый гость «Ателье», отчаянно пытающийся разгадать загадку парящей мебели. Семён Викторович бросает на меня торопливый взгляд, словно напоминая, что у нас всего час времени. Валена предлагает приступить к выбору, не сделав и глотка кофе, смиренно соглашаюсь.

Секьюрити усаживается на диван и берёт в руки чашечку кофе, и я ловлю себя на мысли, что немного завидую ему. Всё вокруг сияет, маня в свой завораживающий, волшебный мир. Глаза разбегаются. Вещи аккуратно рассортированы и разложены, кажется, что каждая кофточка здесь стремится произвести впечатление значительности. Придирчиво рассматриваю невнятный жилет с кусками меха. Взглянув на ценник, тщательно спрятанный от глаз покупателя, ужасаюсь. Такую сумму за одну вещь может выложить только очень нежадный и очень небедный человек. Судя по отсутствию клиентов, кроме нас, в утренние часы нежадные и небедные люди ещё спят. Никогда не понимала, зачем покупать дорогие вещи? В чём отличие одной, более дорогой, от другой, бюджетной, ткани? Ненароком встречаюсь взглядом с Валеной, в её глазах читаю явное непонимание… Видимо, по её разумению, каждый должен быть счастлив одной возможностью лицезреть данное великолепие. Вспоминаю слова Макса о взыскании всех потраченных средств из моего гонорара. Скрыть эмоции не удаётся, решительно направляюсь к Семёну Викторовичу с требованием прекратить это безобразие и покинуть разорительное место, но шикарное белоснежное платье с красивым бантом сзади лишает былой решительности. Словно мышонок из мультика, сходящий с ума и теряющий самообладание при виде сыра, тянусь к заветной цели. Решаю примерить вещь… Примеряю… Помощницам Валены удаётся достичь идеальной посадки платья на фигуре. Волшебство. Верчусь перед огромным зеркалом в золотой оправе, глаз не могу оторвать от собственного отражения.

– Прекрасный выбор, – начинает Валена распространение рекламной информации, в которой я, как, собственно, и данная вещь, не нуждаюсь…

Вижу, как блестят мои глаза, давно себя так не ощущала. Больше никогда и никому не дам повода, не позволю упрекнуть меня в том, что выгляжу, словно босячка в бесформенной футболке и безразмерных шортах. В конечном итоге, если задуманное Максом пройдёт успешно и я получу причитающуюся сумму, то деньги, потраченные на вещи, будут попросту списаны с моего счёта, а в шкафу появится много стильной одежды. Но если что-то пойдёт не по плану, боюсь, денежные средства, либо их отсутствие не сыграют никакой роли. По крайней мере, у меня есть почти два месяца на то, чтобы наслаждаться красивой одеждой и не думать о том, кто за это платит. Сомнения растворяются где-то в воздухе. Принимаю решение нещадно тратить ещё не заработанные деньги. Словно бабочка, порхаю по бутику, указывая на очередную понравившуюся вещь. Испытываю при этом неописуемый восторг.

Подхожу к длинному стенду с нижним бельём. Касаюсь шикарного кружева на одном из комплектов. Красивое бельё мне точно не пригодится… Хотя… Усмехаюсь. Оборачиваюсь, окидываю оценивающим взглядом утонувшего в круглых подушках секьюрити. Он ведёт себя непосредственно, явно не замечая моего тяжёлого взгляда. Удручённо вздохнув, отрицательно качаю головой, с грустью на сердце кладу комплект обратно. Воистину не пригодится…

Теперь меня ждёт самое интересное… Примерка выбранных вещей, доведение до нужного размера и формы. Направляюсь за высокую длинную ширму… Потираю руки… Кажется, никогда, за всю свою жизнь не примеряла такого количества одежды. Жакеты, юбки, восхитительные платья – всё это великолепие бесконечным потоком обрушивается на мои хрупкие плечи. Ко всему прочему беру несколько джинсов… точно пригодятся… Некоторые наряды показываю Семёну Викторовичу, который в одних случаях одобрительно кивает, в других – делает уверенный жест головой, демонстрирующий явное отрицание данного образа. К его мнению прислушиваюсь, поскольку оно почти всегда совпадает с моим собственным. Согласованные и утверждённые к покупке вещи помощницы Валены моментально приводят в порядок и аккуратно упаковывают. В конце концов, обессилив от буйства цветов и фактур тканей, демонстрирую секьюрити ещё одно платье. Получая утвердительный кивок главного цензора, возвращаюсь за ширму. Даже думать не хочу об огромной, точнее, гигантской стопке вещей, приготовленных к покупке.

– Вам подготовить новую одежду или наденете…

– Футболку и шорты я уже выбросила… – не дав Валене закончить предложение, словно оправдываясь за свой прежний внешний вид, торопливо произношу я.

– Что вы предпочитаете надеть? – учтиво интересуется она.

– Платье, которое примерила первым.

Через несколько минут мне возвращают платье с бантом. Надеваю, расправляю плечи, гордо поднимаю голову вверх и чувствую себя настоящей женщиной. Выхожу из-за ширмы, кажется, даже походка становится увереннее. Критически оцениваю бережно упакованные в красивые чехлы вещи, мирно стоящие коробки с босоножками и туфельками, лежащие на столике яркие и стильные аксессуары и испытываю моральное удовлетворение. На ценники не смотрю сознательно, боясь, что нервная система не выдержит увиденной суммы и даст сбой. Зато теперь никто не посмеет сказать, что я плохо выгляжу.

Смотрю на себя в зеркало, нос больше не кажется таким некрасивым, а глаза столь уж близко посаженными. Счастливая улыбка на лице меняет женщину кардинально. Нас просят ещё немного подождать. Разрешаю себе упасть на диван.

– Скидку сделают? – приблизившись к секьюрити, шепчу ему на ухо.

В ответ получаю утвердительный кивок головой и едва заметную улыбку.

– Ваши покупки готовы, ждут в автомобиле. Оплата произведена, – широко улыбаясь, объявляет Валена через несколько минут ожидания.

Ай да сервис, ай да шопинг! Я довольна! Даже нести самой ничего не придётся. Сотрудники салона вежливо прощаются с нами, желая непременно хорошего дня и возвращения. Теперь мне уходить отсюда не хочется… Выходим на улицу, автомобиль Макса припаркован у самого входа.

– Отлично выглядишь, шопинг явно удался, – говорит Макс, галантно открывая мне дверь и помогая сесть в автомобиль. – Возможно, я даже не буду сильно злиться из-за того что стою здесь битый час в ожидании вашей дражайшей особы.

– Спасибо, – снисходительно заявляю я. – Здесь, как и в лабиринте, время летит незаметно.

– Увлеклась? – примирительно улыбаясь, уточняет он. – Покупками довольна?

Киваю головой, расплываюсь в улыбке.

– Отлично, – улыбается он в ответ, – тогда в особняк.

– Нет, – неожиданно для самой себя капризничаю я. – Мне нужна декоративная косметика и качественные крема. Надеюсь, в этом захолустье найдётся хороший магазин.

– Хороший магазин, – изумленно приподнимает бровь Макс. По интонации непонятно, то ли он задаёт вопрос, то ли что-то утверждает.

Наверное, впервые за все время нашего вынужденного общения мне удаётся произвести на мужчин ошеломляющее впечатление. Оказывается, я умею быть капризной и требовательной. Не ожидала от себя подобного! Уже через несколько минут оказываемся возле магазина с вывеской «С любовью. Красота и забота». А я согласна с законом о запрете засилья иностранных слов… Искренне убеждена, что русский язык не только великий и могучий, но и красивый… А ещё многогранный, сколько тонких оттенков чувств и эмоций может таиться в одном слове. «With love. Beauty &Сare» звучало бы пресно… Надпись выполнена в яркой цветовой гамме, сочетающей сочные и вкусные тона: лаймовый, зелёный, жёлтый. От насыщенных красок поднимается настроение.

– Не знаю, сможешь ли ты найти здесь то, что нужно, но в одном уверен – это хороший магазин, – немного смущенно говорит Макс.

Загадочно улыбаюсь. Немного флирта для усыпления бдительности неприятеля не повредит. Где-то (не в подсознании – там не мысли) ещё теплится мысль о побеге.

На этот раз мы с Семёном Викторовичем управляемся достаточно быстро, потратив на выбор средств по уходу за лицом и телом, декоративной косметики и нового аромата всего минут сорок или шестьдесят. Подходя к автомобилю, я, не будучи экстрасенсом, предчувствую жуткий скандал, поскольку Макс всё это время ожидал на улице. Сомневаюсь, что это пришлось ему по нраву.

У шефа действительно уставший вид, о чём я непременно собираюсь сообщить, однако в самый неподходящий момент его внимание отвлекает телефонный звонок. Он отходит далеко от автомобиля, настолько далеко, что из-за уличного гула мне не слышно о чём идёт речь. Звонок заставляет его нервничать. Разговор явно напряжённый, Макс активно жестикулирует, бурно что-то обсуждает и нервно ходит из стороны в сторону. После разговора он стремительно садится в автомобиль и давит в пол педаль газа. Вид у шефа крайне суровый и недовольный. Кажется, весь воздух становится хмурым, будто пропитанным атмосферой негодования. Несмотря на то что небо безоблачное и чистое, возникает ощущение, словно сейчас начнется настоящая майская гроза с раскатами грома, яркими вспышками молний и проливным дождём.

Молчу, не время сейчас в остроумии упражняться, можно нарваться на форменную грубость. Поёживаюсь. Не хочется портить такой хороший день, заряжаясь отрицательными эмоциями… Надеюсь, один взгляд на неизменно спокойного, уравновешенного и сосредоточенного Семёна Викторовича подарит мне ощущение безмятежности. Двигаюсь ближе к переднему ряду, всматриваюсь в лицо секьюрити. Становится страшно. Зубы стиснуты, он сосредоточен, будто каждая мышца этого большого мужчины напряглась, тело, готовое к атаке, сгруппировалось. Семён Викторович производит впечатление бойца на ринге, стоящего лицом к лицу с противником и готового к нанесению сокрушительного удара. На секунду представляю, будто являюсь его противником и сейчас начнётся бой, в ходе которого кому-то из нас не поздоровится. Исход жуткой схватки предсказуем… Отодвигаюсь как можно дальше, вжимаюсь в кресло и мимикрирую под обивку.

Макс «в молчанье правит грузный челн». Он ничего не спрашивает и ни о чём не говорит всю дорогу до особняка, музыку не включает, что особенно пугает. Решаю не поддаваться общему состоянию тревоги и уныния, погружаюсь в приятные мысли о сегодняшнем шикарном шопинге. Да, многие модницы мира могут мне позавидовать. Окунувшись в мир грёз и красивой жизни с дорогими автомобилями, личными самолётами и шопингом в Европе, я смиренно еду на заднем сидении. Поднимаю глаза, сквозь панорамную крышу над головой смотрю на небо. Солнце светит ярко, ветер колышет листву, птицы поют песни… Наверное, поют, почему бы не петь в такой прекрасный день? И пусть мужчины разбираются с проблемами самостоятельно, меня это не касается, у меня своих забот много… С какой юбкой лучше сочетать ту чёрную кофточку?

Высадив нас у дверей особняка, Макс сухо прощается и уезжает. Семён Викторович помогает, точнее, доносит неподъёмные пакеты с одеждой до моей комнаты. После обеда остаток дня провожу перед зеркалом, примеряя новые наряды, комбинируя и сочетая их друг с другом, раскидывая по комнате модную обувь и стильные аксессуары. Вещи повсюду: на полу, на кровати, на прикроватной тумбочке и на полках в ванной комнате, и все эти вещи принадлежат мне. Я в неописуемом восторге, плавно перетекающем в эйфорию, искренне радуюсь вселенскому хаосу, царящему в комнате. Только завтра нужно обязательно попросить Макса предоставить мне более вместительный шкаф. Или это будет наглостью с моей стороны?

Часов в шесть вечера, изрядно устав от положительных эмоций, аккуратно складываю часть вещей в шкаф. Часам к семи вечера просыпается совесть, дремавшая целый день. В лабиринте сегодня не была, не читала, не пыталась повторить хотя бы несколько упражнений по развитию экстрасенсорных способностей, день прожит зря. Горечь разочарования в себе неприятным осадком ложится на сердце. Для успокоения совести решаю несколько часов посвятить чтению. Посвящаю, но сосредоточиться на чтении не получается, поэтому коэффициент полезного действия оказывается крайне низким… Правда, моральный дискомфорт от безделья сведён к минимуму.

Исправно сделав запись о сегодняшнем дне в дневнике, желаю себе приятных снов и ложусь спать. Настрой на крепкий, здоровый и безмятежный сон внушает оптимизм. Однако, опустившись на кровать и положив голову на подушку, меня пронзает дикая пульсирующая боль. (не в первый раз встречается грубая ошибка в употреблении деепричастия, такие Чехов охарактеризовал смешной крылатой фразой: «Проезжая по мосту, у меня слетела шляпа». Понимаете? Не шляпа проезжала, а у вас не боль опускалась на кровать. Уже было несколько таких примеров в вашем тексте, один из них комментирую, чтобы вы понимали логику правки. Поэтому меняем) Однако, едва я улеглась, меня словно пронзила дикая пульсирующая боль. Кажется, что мышцы лба и глазниц напряжены до предела, но расслабить их не удаётся. Стучит в висках, тело пробирает дрожь, которую через несколько секунд сменяет ощущение жжения. Словно людоеды из племени Мумба-Юмба закинули меня в котёл и уже посыпают морковкой, чесноком и лавровым листом, чтобы сварить и съесть. Отчаянно пытаюсь закрыть глаза, но неведомые силы мешают это сделать. Видение начинается… Как, уже? А где стрелки часов? Сколько до реальных событий? Странно, очень странно… Я ведь не успела закрыть глаза…

Вижу себя стоящей посередине огромной белой комнаты. Здесь нет окон и нет дверей, только пугающее своей бесконечностью пространство. Светло, но я всем телом ощущаю сырость и промозглость помещения. Оглядываюсь по сторонам, подхожу к одной из стен, протягиваю руку. Пустота… Стена словно исчезает или отодвигается на несколько метров вперёд. Делаю ещё несколько шагов, вновь протягиваю руку… Стены нет. Поднимаю голову вверх, кажется, помещение не имеет границ.

– Ирэн!

Уверена, что знаю этот голос, но не могу вспомнить, кому он принадлежит. Озираюсь вокруг, иду на голос.

– Ирэн! – вновь отчётливо слышу я.

Ускоряю шаг. Понимаю, что хочу выбраться отсюда скорее, назад не оглядываюсь, иду вперёд и только вперёд.

– Ирэн! – голос совсем близко, поворачиваю голову налево.

– Макс, это ты? – делая шаг, проваливаюсь сквозь белый пол. Падаю, с неимоверной скоростью лечу вниз… или вверх…

Больше ничего не вижу. Лежу на кровати, скрестив на груди руки. Не могу отдышаться, словно что-то сдавливает грудную клетку. Озноб не проходит, как, впрочем, не покидает ощущение полёта. По всей видимости, о сладком, безмятежном сне не может быть и речи… Надев джинсы и футболку, выхожу из комнаты. Сидящий на кушетке Семён Викторович поднимает голову и удивлённо смотрит на меня.

– Прогуляюсь до кухни, – произношу безапелляционным, не терпящим возражений тоном и делаю несколько шагов вперёд.

Семён Викторович не пытается противостоять и покорно следует за мной.

– Вы когда-нибудь спите? – почему-то именно сейчас решаю поинтересоваться я.

Качает головой. Я не понимаю, что означает этот жест и какой ответ даёт секьюрити: положительный или отрицательный. Неважно. Он неспешно следует за мной. Проходим в кухню, зажигаем свет, через мгновение в дверном проёме возникает Марина. Не знаю, зашла ли она на кухню по собственному желанию либо в её комнате сработала какая-то волшебная кнопка, определяющая появление в этом помещении посторонних людей.

– Чего? – лихо застегивая фартук, спрашивает она.

– Извините, не хотела вас будить. Просто решила выпить воды.

– Чтобы разбудить, нужно уснуть, а я ещё не спала, – деловито окинув меня взглядом, Марина добавляет, – чай согревающий с мёдом и облепихой…

Не дожидаясь ответа, она начинает совершать манипуляции с посудой, водой и ягодой, взятой из холодильника.

– Не стоит беспокоиться, я сама сделаю, – пытаюсь я остановить её.

– Умеешь делать чай с облепихой? – выжидающе смотря на меня, уточняет она.

– Не умею.

– Ну а что тогда так говоришь?

– Я имела в виду, что просто чай сделаю обычный.

– Пока я здесь, никаких обычных чаёв не будет, – решительно заявляет Марина, упираясь руками в бока.

Спорить с ней нет ни сил, ни желания, ни настроения. Семён Викторович садится на высокий стул в предвкушении лёгкой трапезы, наблюдает за хлопотами хозяйки кухни. Следую его примеру и покорно ожидаю чай. Любуюсь быстрыми отточенными движениями Марины и начинаю искренне восхищаться этой женщиной. Подобно художнику, искусно наносящему краски на холст, она создаёт кулинарные шедевры. Буквально через пятнадцать минут на столе появляется чайник и две кружки, а также тарелка с аппетитными оладушками.

– А вы? – киваю я на две кружки. – Давайте с нами.

– Не могу, отёки утром, после шести жидкость нельзя мне, – с досадой в голосе отвечает Марина.

Пробую чай с облепихой, мёдом и каким-то секретным ингредиентом. Потрясающе вкусно, от удовольствия закрываю глаза. Удержаться от дегустации оладушек мы с Семёном Викторовичем не в силах. Хотя знаю, что буду ещё долго корить себя за слабость… Марина продолжает хлопотать по хозяйству, не останавливаясь ни на секунду. От неё веет добром, теплом, чем-то родным и домашним. Совершенно очевидно, что она занимается делом, которое ей действительно нравится.

Перекусив, чувствую себя гораздо лучше. Благодарю повара за поздний ужин, беру из холодильника клубнику, огурец и сливки, отправляюсь спать. Очевидно, возникший у постояльцев немой вопрос о сочетании вышеуказанных продуктов игнорирую. Удаляюсь, оставляя за собой шлейф непонимания.

– Конвоир или нянька? – спрашиваю у двери в комнату у секьюрити, не надеясь услышать ответ и чётко осознавая, что вопрос носит риторический характер.

– Спокойной ночи, – может, не осознавая, что вопрос риторический, но, точно не желая на него отвечать, произносит он.

– Спокойной ночи…

Уснуть быстро не удаётся, поэтому приходится, обмазав лицо сливками и нанеся клубнику с огурцами, читать привезенную Максом литературу. Впервые за несколько дней вспоминаю об отсутствии мобильного телефона и интернета. Поразительный факт, но, находясь в информационной блокаде, ощущаю я себя прекрасно. Если бы ещё неделю назад мне сказали, что можно жить без интернета и любимых гаджетов, я бы рассмеялась. Раньше это представлялось немыслимым. Теперь ощущение оторванности от мира, потерянности, отчуждённости не только не тяготит, скорее наоборот, успокаивает. Кстати, выявила парадоксальную закономерность: чем больше времени проводишь, общаясь в социальных сетях и виртуальном пространстве, тем острее ощущаешь одиночество в реальном мире. Кроме того, появилось больше времени, которое можно потратить с пользой, в частности, сделать маску для лица и почитать книгу. Пожалуй, можно сказать, что отсутствие интернета явно идёт мне на пользу. Некоторые книги из очередной папки весьма сомнительного свойства. Хотя от скуки они, бесспорно, спасают.