Текст книги "Воспоминание о настоящем"

Часть упражнений для развития интуиции, прочитанных бессонной ночью, кажутся довольно занятными. Надо будет завтра попробовать применить их на практике.

День пятый.

В начале пятого часа чётко осознаю, что уснуть так и не удастся, и начинаю бороться с последствиями бессонной ночи. Приходится провести перед зеркалом больше трёх часов. Несмотря на то что индустрия красоты развивается стремительно, привнося в нашу жизнь всё новые возможности, проверенные временем огурцы со сливками – это волшебство… И ещё несколько масок, кремов, сывороток, консилеров, лёгкий макияж …Безупречно, от усталости нет и следа. У меня не часто возникает желание выглядеть умопомрачительно, но сегодня особенное настроение. В семь пятьдесят девять выхожу из комнаты, первое, что вижу – секьюрити.

– Решила встать пораньше, – небрежно произношу я, сдержанно улыбаясь.

Эффект, произведённый на Семёна Викторовича, укореняет в сознании мысль о собственной неотразимости. Утро явно начинается с победы, поскольку едкий звон будильника слышу, находясь уже в коридоре.

– Завтрак ещё не готов, может, прогулка по саду поможет скоротать время? – предлагаю я.

Семён Викторович остаётся верен себе и лишь двусмысленно пожимает плечами. Спускаемся по лестнице, выходим на улицу. Утренняя прогулка бодрит. Роса на траве и остывший за ночь воздух создают весьма уверенный тандем, ноги промокают насквозь моментально, тело начинает зябнуть. Не самая лучшая идея. Понимая, что при таких обстоятельствах наслаждения от променада испытать не удастся, решаю ретироваться. Захожу в комнату, чтобы переобуться и накинуть на плечи что-нибудь потеплее.

В начале девятого появляюсь на балконе. К моему величайшему изумлению, Макс уже здесь, стоит у перил ко мне спиной, рассматривает воду.

– Привет! – громко произношу я в надежде на то, что удастся его напугать.

Даже не вздрогнув, он поворачивается ко мне, усмешку сменяет замешательство. Новое платье и трёхчасовые старания действуют безотказно, производя эффект разорвавшейся бомбы. Макс явно сражён, растерян, потрясён, смущён и просто физически не в состоянии отвести от меня глаз. Его реакция несколько обескураживает. К слову, он прекрасно выглядит, на лице нет и намека на вчерашнюю раздражительность. Взяв себя в руки, он подходит ко мне и, молча отодвинув кресло, помогает устроиться за столом. (почему всегда употребляется «присесть»? это неправильно, жеманно, в конце концов… у глагола есть определенное значение, он не тождественен гл. «сесть»)

– Спасибо, – улыбаюсь я.

– Как спалось? – окончательно собравшись с мыслями (еще один перебор, их немало… Зачем так много ненужных, но, на ваш взгляд, придающих «красивость», деталей? В этом случае, что это дополнение означает? Что мужеств. Макс ну прямо до потери сознания растерялся от вида накрашенной девицы? Потом он опять «произносит»… поэтому избавимся от, извините, вульгарных излишеств) через несколько секунд спрашивает Макс.

– Великолепно, – почему-то решаю солгать я.

Вновь молчание. Всё-таки мужчины – создания уникальные. Вчера, когда, надев футболку и шорты, я выглядела, мягко сказать, обычно, Макс не постеснялся заявить об этом во всеуслышание. Сегодня, когда я, без сомнения и преувеличения, великолепна, он спрашивает меня о том, как спалось. Возмутительно! Жаль, что я не избалованная вниманием, капризная, уверенная в себе девушка, а то бы непременно презрительно надула губки.

– Кофе удался, – снова прервав молчание, замечает он.

– Да, – безразлично соглашаюсь я, не сделав и глотка.

Что я пытаюсь ему доказать? Или себе? Зачем? Смотрю на Макса. Ощущая поселившееся в нём смятение, начинаю чувствовать себя увереннее. Может, я энергетический вампир? Нет, не похоже… Делаю глоток ароматного кофе, чувствую прилив бодрости. Если ночью я вполне терпимо отношусь к бессоннице, то утром я её откровенно недолюбливаю. Пробую нежные, буквально тающие во рту сырники. Нереально вкусно. Может, Марина влюблена? Или просто сегодня у неё тоже особенное настроение? Вдохновение? Видимо, ответ на этот вопрос мне никогда не удастся узнать. Макс к еде не притрагивается, молчит, взгляд отрешённый.

– Чем займемся сегодня? Будешь делать из меня экстрасенса? – положив голову на руку, спрашиваю я.

– Почему бы и нет? – пожимает он плечами. – Сейчас всех «делают»: звёзд эстрады, артистов кино, телеведущих, бизнесменов… Вопрос исключительно в цене. Люди, с которыми сотрудничаю я, по крайней мере, мыслят нетривиально – готовы платить за то, что делаю из тебя экстрасенса. Кстати, пока особых успехов на данном поприще лично я не наблюдаю.

Мне не нравится ни то, что говорит Макс, ни тон его голоса. Решаю, что на сегодня с меня довольно.

– Мне нездоровится, сегодня ничего делать не буду, – заявляю я.

– Отлично выглядишь сегодня, но это не даёт тебе право отлынивать от работы. Я ручался перед работодателем, что ты – лучший вариант, утверждал, что всё сможешь, – видимо, почувствовав, что перегнул палку, примирительно добавляет Макс. – Теперь от меня требуют результатов, а их нет.

– Какие результаты нужны?

– Лабиринт ты умудрилась с треском провалить. За тобой наблюдают в режиме реального времени, а ты ведёшь себя несерьёзно.

Моментально вспомнив про обман, начинаю нервничать.

– Что значит в режиме реального?.. И когда я сплю тоже?

– Не задавай абсурдных вопросов, – с заметным раздражением произносит он, сделав глоток.

Ответ кажется мне весьма уклончивым, поэтому не совсем понимаю, как на него реагировать и как его толковать.

– Готова попробовать ещё раз, – некоторое время подумав, со всей серьёзностью заявляю я.

– Конечно, попробуешь. Скажу больше, теперь каждый день будешь пробовать. Думаю, лучше ежедневно после завтрака самостоятельно проходить данное испытание. Я буду приезжать позже, допустим, к обеду, чтобы не отвлекать тебя от столь важного мероприятия. Кстати, начать можно уже сегодня.

Молчу, не подавая признаков жизни. Макс пытается нарушить тягостную тишину и вывести меня на диалог

– Считаешь себя сильным человеком?

Вопрос, на мой взгляд, не уместен, но взгляд шефа пронзителен и безапелляционен, будто ответ должен последовать незамедлительно. Недоумённо смотрю на него.

– Мне действительно интересен твой ответ, – упреждая мой вопрос, говорит он.

– «Быть сильной, это как быть леди, если надо говорить об этом, значит, ты такой не являешься».

Макс смотрит на меня с любопытством, явно не зная автора данных строк.

– Маргарет Тэтчер, – удовлетворённо добавляю.

Высокомерие, с которым произношу это, заставляет его рассмеяться.

– Тогда всё сможешь.

– Несомненно.

– Прекрасно понимаю… твои чувства… Но ничем не могу тебе помочь, – и, сделав глубокий вдох, многозначительно добавляет, – как, впрочем, и себе.

Позавтракав, мы вновь отправляемся покорять ангар, точнее, лабиринт. Может быть, внешне произвожу впечатление уверенной и спокойной девушки, но внутри меня бушует настоящий ураган. Вихрь эмоций пытается вырваться наружу. Стараюсь держаться. Единственное, что в данной ситуации утешает, это возникшее желание действительно проверить свои способности.

Прикасаюсь ладонью к двери ангара, через секунду она открывается. Проходим внутрь вместе с Максом. Принимаюсь за дело без тени сомнения, сосредоточенно, будто пытаюсь доказать и Максу, и нашему работодателю, и в первую очередь самой себе, что могу это сделать. Вновь стою перед входом в лабиринт, правда, на этот раз, вход расположен несколько левее, нежели в прошлый раз.

– Ходы меняются каждые полчаса, не забыла? – заметив мою растерянность, напоминает Макс.

– Забудешь о таком, – изо всех сил пытаясь сохранять хладнокровие, замечаю я, затем скептически добавляю, – надеюсь, реальный выход всё-таки имеется?

– Да, я проверял.

– Наверное, и план лабиринта составлял лично?

– Не сомневайся в этом.

– Сколько у меня времени на этот раз?

– Как и раньше, минут тридцать, – пожимая плечами, говорит он. – Чем дольше ты думаешь, тем сложнее становится задание.

– Постараюсь, – отрешённо произношу я.

– В прошлый раз не старалась?

– В прошлый раз не верила, что это возможно.

– «Страхи только в нас. Вовне ничто испугать не может». Удачи.

Замираю на мгновение. Слова, только что произнесённые Максом, словно эхом повторяясь вновь и вновь, звенят в голове. Он озвучил моё искреннее убеждение, хотя не помню, чтобы ранее говорила это вслух.

Макс удаляется, я же остаюсь наедине с лабиринтом и своими ощущениями. Делаю несколько шагов в неизвестность, но сосредоточиться на том, что происходит в данный момент, не получается. Думаю обо всём, о чём угодно, только не о лабиринте. Воспоминания охватывают и поглощают сознание. В голове яркими вспышками возникают фрагменты прошлой жизни, воспоминания детства, обрывки видений. Всё это разноцветной мозаикой собирается в одну картину, к сожалению, никоим образом не связанную с настоящим.

Чувствую себя рабом лабиринта, отсутствие контроля над происходящим сбивает с толку. В лабиринте всё просто: тёмный коридор, сотни запутанных путей. Желание найти выход и усилия, которые я для этого прилагаю, ничего не значат. Невозможность ухода отсюда в любой момент особенно обостряет чувства. Физически, всем своим телом, ощущаю давление стен. Сложно отрицать очевидное, спорить с тем, что в этом строении есть нечто магическое, величественно довлеющее, поглощающее целиком, манящее и завлекающее в игру, правила которой, хоть и написаны много веков назад, но остаются неизменными по сей день. Мифы, легенды, невообразимые истории словно сейчас оживают в этих стенах. Крайне любопытное ощущение.

Стремясь оставить лирическое отступление на пороге лабиринта, целеустремлённо двигаюсь вперёд. В определённый момент начинает казаться, что я чётко знаю, какой поворот необходимо игнорировать и в какую сторону направляться. Твёрдым, уверенным шагом двигаюсь к намеченной цели… Точнее, просто двигаюсь, но усердно пытаюсь убедить себя в том, что иду к выходу. Из-за избытка солнечного света на мгновение опускаю веки, тру глаза руками, но не останавливаюсь. Иду. Шаг за шагом, шаг за шагом… Что мною движет? Не знаю… Сердце начинает биться чаще, словно предвкушая близость спасительного выхода. Поворот, поворот, ещё поворот. Смотрю под ноги, почему-то боюсь упасть. Тупик. Поднимаю глаза. Стою напротив двери… Растерянно оглядываюсь по сторонам. Чудо? Нет, к чему излишняя скромность? Поднимаю вверх руки, запрокидываю голову. Не чудо, а Ирэн Виленская. Я преисполнена самодовольства. Звук за спиной, перестроение. Ликованию нет предела. Трудно поверить, но это полная и безоговорочная победа… Победа над обстоятельствами, победа над собой. Я могу! Неожиданно для себя, издаю какой-то странный звук, напоминающий визг одного из представителей семейства нежвачных парнокопытных. Только выход вновь подозрительно напоминает вход… Чепуха, это непременно должен быть выход. Расправив плечи, касаюсь ладонью двери. Приплясывая от восторга, через секунду выхожу на улицу. Улыбаюсь.

Думаю о Максе, о том, как сейчас взору предстанет его ошеломлённое моим успехом лицо. Оглядываюсь по сторонам, но кроме Семёна Викторовича никого не наблюдаю. Самодовольная улыбка медленно сходит с лица.

– Где Макс? – наконец, набрав в лёгкие больше воздуха, произношу я. Кажется, скрыть разочарование не удаётся.

– Уехал.

– Когда?

– Полчаса назад, – отвечает Семён Викторович, едва взглянув на свои солидные часы.

– Я долго была в лабиринте? – уточняю, хотя понимаю, что, поскольку перестроение происходит каждые тридцать минут, а я успела выйти до перестроения, то, скорее всего, пробыть в лабиринте больше положенного времени мне бы не удалось и при наличии колоссального желания.

Семён Викторович недвусмысленно качает головой.

– Сколько? – продолжаю усердствовать я. Зачем мне эта информация?

– Полчаса.

Оглядываюсь, смотрю на каркасное сооружение огромных размеров и стоящий перед дверью столик. Нет, это не дежавю, это вход. Бесспорно, полчаса назад я вошла в эту дверь.

– Всё равно пришла к началу? – недоумённо смотря на секьюрити, смущенно спрашиваю я.

– Да, – чётко отвечает он. Неужели удостоил ответом, а не стандартным кивком головы?

Конфуз. Как это могло произойти? Чешу за ухом, не потому что чешется, а просто чешу… Вход, снова вход, а не выход. Как? Совершенно уверена в том, что не возвращалась обратно, не отступала назад, наоборот, углублялась в самое сердце строения. Магия просто… У меня и сомнений не возникало, что направляюсь к выходу, продвигаюсь ближе к цели, но не возвращаюсь назад.

Семён Викторович стоит смирно, мечтательно смотря вдаль, кажется, его ничуть не занимают мои стенания. И почему «кажется»? Секьюрити действительно не занимает ничего, что может касаться моей скромной персоны. По какой причине я решила, что может быть как-то иначе? Усмехаюсь. Только так и не могу сообразить, вследствие чего нахожусь в начале лабиринта. Видимо, даёт о себе знать бессонная ночь. И Макс… Его поведение злит меня гораздо больше, чем неспособность справиться с лабиринтом. Как он мог так быстро уехать, даже не дождавшись моего окончательного и безоговорочного фиаско? Совсем не верит в меня, раз не стал ждать ни минуты. Ещё раз внимательно смотрю на Семёна Викторовича.

– Я снова вернулась к входу? – спрашиваю, медленно проговаривая каждую букву несложного предложения.

Секьюрити тоже смотрит на меня очень серьёзно.

– Да, – лаконично отвечает он.

– То есть выход в другой стороне? – говорю тихо, в душе ещё теплится надежда на позитивный исход дела.

– Да, – без тени сочувствия резюмирует охранник.

– Почему Макс уехал? – будто из вежливости спрашиваю я.

– Дела, – безразлично пожимает он плечом.

На первый взгляд всё логично и довольно просто… Макс не стал ждать, потому что у него дела и ещё потому, что он прекрасно понимал – оставшись, попусту потратит время. Да и к тому, что люди в меня не верят, привыкла давно… Только почему тогда на душе неприятный осадок?

Медленно, но верно ноги сами ведут меня в сад. Там, расположившись на скамье и приведя мысли в порядок, решаю попробовать одно из упражнений, увиденных в книге.

– Семён… – делаю я неловкую паузу, до сих пор не могу решить, как обращаться к секьюрити, – Викторович… Мне нужна помощь.

Грозный секьюрити смотрит на меня, в его взгляде появляется снисхождение. Поднимаю лежащую на траве небольшую палочку и вручаю ему.

– Сейчас, держа в руках эту палочку, вам необходимо загадать число, желательно двухзначное. Затем, передавая мне палочку, думать о загаданном числе. Я должна угадать, что это за число. Понятно? – на всякий случай уточняю я.

Уверенно кивает.

– Хорошо, – потираю руки, – тогда начнём.

Семён Викторович крепко сжимает в руке палку. Такое впечатление, что в его могучих руках несчастная палка сейчас разорвётся на молекулы. Высоко подняв голову, он закатывает глаза, затем в открытой ладони смело протягивает палку мне. Концентрируюсь. Сосредотачиваюсь. Осторожно беру палочку в свою руку.

– Сорок четыре? – спрашиваю.

Отрицательно качает головой.

– Совсем не сорок четыре? – хмурясь, уточняю.

– Совсем нет.

– Почему? – искренне недоумеваю.

Молчит. Действительно, что можно ответить на данный вопрос?

– А какое число?

– Тринадцать.

– Почему? – вдруг срывается с языка.

Пауза.

– Захотел.

Разумно. Но я была уверена в том, что он загадал сорок четыре… Кто-то из нас не прав.

– Пробуем ещё раз, – киваю на палку я.

Вновь проделав манипуляции с палочкой, Семён Викторович возвращает её мне. Думаю. Закрываю глаза. Внутренний голос вновь настаивает на числе сорок четыре.

– Сорок четыре? – уверовав в свою правоту, спрашиваю, точнее, почти утверждаю я.

Отрицательно качает головой.

– Я думала, сорок четыре…

Ошибалась. Снова отрицательно качает головой.

– Сколько?

– Пятнадцать, – самодовольно отвечает секьюрити. Его откровенно забавляет эта игра.

– Неправильно, – задумавшись, вслух произношу я. – Пробуем ещё.

Сама виновата, предложила начать с двухзначных чисел. Опрометчиво, весьма опрометчиво. Семён Викторович держит в руках палочку дольше обычного, затем отдаёт мне. Крепко сжимаю её в руках, стараясь почувствовать энергетику предмета.

– Двадцать семь? – с надеждой спрашиваю я.

Отрицательно качает головой. Делаю глубокий вдох и затяжной выдох.

– Только не говори, что сорок четыре.

Молчит.

– Сколько? – с недоверием уточняю.

– Сорок четыре.

«Умом Россию не понять», Семёна Викторовича, кажется, тоже.

Он вновь протягивает мне руку, чтобы взять палочку.

– Думала, пора в особняк, – немного теряюсь я.

Отрицательно качает головой. Отдаю палочку. Практически мгновенно секьюрити возвращает её обратно.

– Глупости какие-то…

Выбрасываю палочку.

Семён Викторович смотрит с недоумением, замирая в ожидании моего предположения.

– Мы договорились загадывать двухзначные числа, но мне кажется, что вновь загаданное число – семь, – опустив глаза, неуверенно произношу я. – А семь это не по правилам, значит, не может быть загадано…

Но Семён Викторович подозрительно спокоен, он не пытается меня переубедить.

– Семь, – безмятежно отвечает он.

– Что семь? – словно не расслышав, переспрашиваю.

– Загадал семь, – мимика его лица меняется, выражая доброжелательность.

– Нет, – округлив глаза от изумления, вскрикиваю я.

Утвердительно кивает головой.

– Не обманываешь?

Отрицательно качает головой.

– Но ведь это просто непостижимо, – стараясь не терять самообладания, восклицаю я. – Правда?

Прикрыв глаза, он твёрдо кивает головой.

– Ещё попробуем? – но, немного подумав и решив больше не испытывать судьбу, добавляю, – хотя, нет. Идём.

Энергично направляемся в сторону особняка. Не покидают мысли о числе семь… Излишняя мнительность. Полагаю, неприлично подозревать Семёна Викторовича в том, что он решил помочь мне укрепить веру в себя… Но в следующий раз попрошу его писать числа на земле.

Несколько часов провожу в комнате. Не люблю спать днём, кажется, что могу пропустить нечто очень важное, крайне значимое… Но иногда дневной сон жизненно необходим для восполнения истощённых запасов энергии. Сегодня именно такой момент, чувствую, что несколько дней в постоянном нервном напряжении вымотали меня окончательно. С мыслью о том, что сегодня сон – не прихоть, а реальная необходимость, закрываю глаза. Удаётся немного вздремнуть

Обед проходит сумбурно, о еде не думаю совсем. Через полчаса не получается и вспомнить, чем сегодня нас радовала Марина. Отправляюсь в библиотеку. После совершённых Семёном Викторовичем нехитрых манипуляций раздаётся треск, стены вновь начинают хаотичные, на первый взгляд, движения. В поисках ответа на единственный волнующий вопрос, как победить лабиринт, провожу много часов. И вопрос формулирую чётко: не пройти, а именно победить, поскольку я уже дошла до той стадии, когда раздражение от неспособности это сделать приобретает маниакальный характер. Неслыханно действует на нервы мой географический кретинизм и тотальная неспособность сориентироваться на местности. Сегодняшнее поражение укореняет в мысли о необходимости одержать победу над лабиринтом любой ценой. Если во мне нет экстрасенсорных способностей либо они просто мирно спят в пространстве многочисленных коридоров, то нужно действовать методами научными. Лабиринты придумали люди, значит, они непременно должны были изобрести и методику их прохождения. Осталось только данный алгоритм отыскать среди гор справочной и методической литературы… Правда, в случае с Кубиком Рубика алгоритм сборки лично мне ничем не помог, но веры в лучшее не теряю… Через несколько часов всецелого погружения в мудрость письменных трудов, результат не заставляет себя ждать. Нахожу, по меньшей мере, два варианта прохождения лабиринта. Жаль, под запретом волшебный интернет, после пары кликов необходимые источники нашлись бы автоматически.

К концу дня я совершенно измождена, последние несколько предложений даются с трудом. Буквы начинают расплываться перед глазами, мозг демонстрирует неспособность к обучению и обработке информации. Тру глаза от усталости. Сегодня был сложный, но продуктивный день. Поднимаю голову, оторвав наконец взгляд от очередной заметки о лабиринтах. Смотрю на Семёна Викторовича и застываю в изумлении. Секьюрити сидит в небольшом кресле, расположенном возле окна, и увлечённо смотрит в книгу. Кажется, он что-то читает.

– Что это? – бестактно прерываю тишину, кивая на книгу в его руках.

Семён Викторович отвлекается от чтения. Ловлю на себе его слегка рассеянный взгляд. Вместо слов он демонстрирует обложку книги, на которой большими синими буквами значится: Джеймс Андерсон. «Дискретная математика и комбинаторика». Неожиданно… Расплываюсь в улыбке. Секьюрити, словно смущаясь, отодвигает книгу в сторону.

Довольная полученными знаниями, отправляюсь в свою комнату. Делаю запись в дневнике о сегодняшнем дне. Твёрдо решив, что завтра обязательно попробую применить новые методы на практике и жалея о том, что в сутках всего двадцать четыре часа, ложусь спать. Усталость берёт своё, и, лишь добравшись до кровати, засыпаю.

День шестой.

Шесть дней, я здесь уже шесть дней… Утро. Будильник. Стандартная ситуация. Нервная система мгновенно реагирует на звуковой раздражитель, но сон не желает отступать. Кутаюсь в одеяло, накрываю голову подушкой. Встать с кровати не получается физически. Совершенно очевиден тот факт, что моё утро начинается неласково. Попытки Семёна Викторовича поднять меня с кровати заканчиваются крахом его иллюзий. В итоге он, проявив деликатность, отступает, благородно уступив мне ещё сорок минут сна. В результате остаюсь без завтрака. Энергичным шагом направляюсь прямиком к ангару с лабиринтом.

Решаю воплотить теорию в практику и попробовать один из изученных вчера методов прохождения лабиринта. Данный способ изначально вызывает определенного рода сомнения, поскольку сущность метода вытекает из названия, а называется он «правилом одной руки». Но собственные силы я, кажется, исчерпала, следовательно, попытка не пытка. Итак, необходимо двигаться по лабиринту, одной рукой всё время касаясь его стены. При этом совершенно непринципиально, левшой или правшой является человек, этим правилом руководствующийся. По всей вероятности, алгоритм прохождения лабиринта по правилу одной руки изобретён давно и был известен ещё древним грекам, поэтому уверенности в действенности метода в современных условиях у меня нет. Связано это ощущение в основном с тем, что лабиринт, который необходимо пройти мне, представляет собой не монументальное строение с прочно зафиксированными между собой креплениями, а динамичные, периодически перемещающиеся в пространстве стены. Кроме того, у «правила одной руки» имеется один существенный недостаток, а именно количество реально затраченного времени. Чтобы найти выход, необходимо сначала пройти все тупики.

Осознавая, что выбор у меня невелик и сохраняя при себе сомнения, с завидным энтузиазмом рвусь в бой. Помимо энтузиазма использую логику, интуицию и левую руку. Очевидным остаётся лишь тот факт, что, если я не справляюсь за тридцать минут, то необходимо будет начинать сначала. Держась за стену, бойко шагаю в пучину неизвестности. Несмотря на резвое начало, после первых тридцати минут блужданий в закоулках извилистых коридоров, у меня затекает рука и куда-то пропадает воодушевлённость. Попытки эту самую воодушевлённость реанимировать заканчиваются полным провалом. Важный опыт заключается в том, что до перестроения стен мне удаётся найти вход. Положительная динамика.

Следующие полтора часа упорно пытаюсь доказать самой себе, что предыдущие полчаса потрачены не напрасно. В итоге, куда бы я ни направлялась и как крепко бы ни держалась за стены, всё равно в итоге возвращаюсь к началу лабиринта. Разорвать замкнутый круг не получается. Вспоминаю о работающих в ангаре видеокамерах. Вот он, позор, настал! Сохраняя здоровье нервной системы, быстро оправдываю два часа потраченного впустую времени малоэффективностью метода. Касаюсь двери, выхожу из ангара. Утешает лишь то обстоятельство, что вход я теперь нахожу безошибочно.

– Только не спрашивай, – опустив глаза, бормочу себе под нос нечто нечленораздельное.

Семён Викторович участливо качает головой. После непродолжительной прогулки по берегу моря, идём в сторону особняка. Вдоволь насладившись аттракционом под названием «метод одной руки», разочарованная, но не сломленная духом, отправляюсь в комнату. Занимаюсь самоедством.

Через час-другой, наконец отстранившись от горестных дум об очередном провале, решаю попробовать на практике несколько упражнений для развития интуиции. Чтобы не перенапрягать организм, выбираю упражнение для ленивых, покоряющее своей незатейливостью. Необходимо просто лечь, расслабиться и вместе с расслаблением физическим прекратить думать, перестать тревожиться и отключить память. Видимая простота исполнения соблазняет. В йоге есть похожая практика, но знаю я об этом чисто теоретически, поскольку применить её никогда раньше не решалась. Пробую теперь. Ложусь на кровать и закрываю глаза. Уже через пару секунд веки тяжелеют. Становится очевидным тот факт, что лёжа на кровати, я просто усну, так и не приступив к выполнению упражнения. Откровенно говоря, меня бы это вполне устроило. Но, мне не дает покоя проваленный метод «одной руки», поэтому укладываюсь на пол и изо всех сил стараюсь расслабиться.

Словно назло, расслабиться постоянно что-то мешает: то по полу пробегает холодок, то ветер колышет занавески, то очень хочется почесать стопу. Если с холодком и ветром ещё как-то можно справиться, то неприятный зуд – серьезный раздражитель. Сначала пытаюсь избавиться от зуда, энергично двигая стопой по полу. Не помогает… Тогда, стараясь не мешать процессу дальнейшего погружения в расслабление и сохраняя исходное положение, то есть не отрывая от пола правую ногу, выворачиваю её таким образом, чтобы кистью правой руки достать до стопы. Достаю. Это настоящее счастье. Лишь почесывая ногу, начинаю расслабляться.

Собственно, в такой причудливой позе меня и застаёт Макс, после двух скромных ударов пальцами о дверь стремительно врывающийся в комнату.

– Стучать в дверь не учили? – неохотно приподнимая голову от пола, спрашиваю я.

– Стучал я, – с недоумением глядя на меня, говорит он и, едва опомнившись, добавляет, – что ты делаешь?

– Ты это называешь стуком? По правилам этикета, прежде чем войти, человек должен дождаться разрешения, – ворчу я.

– Что ты делаешь? – не унимается он, игнорируя нравоучения.

Не обращая внимания на вопрос, продолжаю нещадно отчитывать Макса серьёзным и, не побоюсь этого слова, суровым тоном. Он явно смущен. Право, шеф сейчас умилительно очарователен, робок по-юношески и, хотя сейчас я просто развлекаюсь, его смущение импонирует. На секунду даже забываю, что передо мной взрослый самодостаточный мужчина. Не в силах больше играть роль брюзги, неукоснительно соблюдающей правила этикета, поднимаюсь с пола и разворачиваюсь к Максу спиной.

– Мне действительно стыдно, Ирэн. Давно себя так глупо не чувствовал. Ты так сильно обиделась…

Макс что-то бормочет, но его малоинформативная и бессвязная речь выглядит крайне комично. Видимо, он никак не может решить, как вести себя дальше. Я, стоя к шефу спиной, ценой титанических усилий пытаюсь сдержать смех. Получается плохо, поскольку едва заметно пожимая плечами, я всхлипываю. Это лишь осложняет дело, и бедолаге начинает казаться, будто я плачу. Решив меня утешить, Макс подходит и аккуратно берёт за плечи, явно планируя начать душераздирающий монолог. Слегка поворачиваю голову в его сторону.

– Ты не плачешь? – заметив улыбку на моём лице, растерянно уточняет он.

– Не смогла сдержаться, – пожимаю плечом.

– Жёстко, – резюмирует Макс, понимая, что его раскаяние меня интересует мало.

– Ты же не думал, что можно просто ворваться в комнату, нарушить моё спокойствие и остаться при этом безнаказанным? – изумлённо приподняв бровь, уточняю я. – Кроме того, я могла быть не одета.

– Я знал, что ты давно проснулась и оделась, поэтому позволил себе войти. И вообще, не делай из мухи слона, – мотая головой, словно пытаясь скинуть лапшу с ушей, говорит он. – Кстати, может, объяснишь, чем занималась, изогнувшись дугою на полу и почесывая ступню?

– Изогнувшись дугою на полу и почесывая ступню, я изогнулась дугою на полу и почесывала ступню… Ты же сам видел, – изображая удивление, отвечаю я.

– Зачем?

– Нога зачесалась.

– Почему на полу?

– Зачесалась на полу.

– Что ты на полу делала?

Молчу. Улыбаюсь… Ему или ситуации, или своей роли в этой ситуации… Макс начинает улыбаться в ответ.

– Мир? – наконец отваживаюсь спросить я.

– Только не думай, что это тебе с рук сойдёт! – миролюбиво произносит он.

– О, даже не надеюсь, – округлив глаза, поднимаю ладони вверх.

– Как успехи в освоении лабиринта?

– Безрезультатно, – зевая от скуки, констатирую факт. – В тебе явно умер талант архитектора…

– Спасибо, – прерывает меня Макс.

– Не стоит благодарности, я хотела сказать, что талант умер, не успев даже проявиться.

– Знал, что в твоих словах точно есть подвох. Упрёк?

– Построенный тобою лабиринт не поддается логике, правилам и здравому смыслу.

– Тебе Григорий Остер нравится?

– Не поняла.

– Григория Остера «Вредные советы» читала?

– Не могу логику уловить в твоих вопросах, – отрицательно качаю головой, искренне не понимая, что он имеет в виду.

– Вспомнил один из моих любимых с детства советов…

Всё ещё никак не возьму в толк, что происходит.

– «Начиная в неудаче

Виноватого искать,

Опасайся слишком близко

Приближаться к зеркалам!»

Макс ехидно смотрит на меня. Как же хочется чем-нибудь в него кинуть. Превозмогая яростное желание устроить скандал, решаю ограничиться сменой темы разговора.

– Чем меня сегодня удивишь?

– Морской болезнью страдаешь?

– Не знаю, – на пару секунд задумавшись, отвечаю я.

– Самое время это проверить. Собирайся, жду внизу через пять минут.

Он уходит, а я остаюсь в лёгком замешательстве. Что собирать? Подхожу к окну. Несмотря на отсутствие палящего солнца и хмурящееся небо сегодняшний день вполне комфортен в плане температуры воздуха и силы ветра. Беспомощно пожимаю плечами. Жалею об отсутствии интернета. Открываю дверцу шкафа, среди огромного количества одежды нахожу универсальные и демократичные джинсы и кофту в полоску для поддержания морской тематики. Получается вполне симпатичный комплект. Смотрю в зеркало, увиденное приносит удовлетворение. Вместе с Семёном Викторовичем спускаемся вниз по лестнице, проходим по коридору мимо кухни и подсобных помещений, затем упираемся в дверь. В этой части дома я ещё не была. Секьюрити открывает дверь, пропуская меня вперёд. Выходим на улицу. У причала, прилегающего к особняку, пришвартована небольшая двухпалубная яхта. Макс уже ждёт нас.