Текст книги "Наследник. Поход по зову крови"

Из пасти шел дым…

Блики от единственного источника света – капитанского фонаря в нетвердой руке Себастьяна – прихотливо ложились на стены и свод каверны. Было видно, как сэр Каспиус, придерживаясь левой рукой за стену, пробирается вперед. Его замысел был прост и очевиден: обойти лежащего эльма и атаковать в голову.

Но тот не стал ждать, пока его добьют. Чудовище одним рывком поджало под себя хвост, растопырило лапы и, проследив, когда капитан Бреннан занесет ногу для очередного аккуратного шажка, прыгнуло.

Мелькнули в полумраке дико сверкающие глаза, раскинутые лапы и вытянутый в струнку мощный хвост. В разинутой пасти что-то хлюпнуло. Гибельная железа под высунутым языком твари выстрелила в сэра Каспиуса струей зеленовато-серой жидкости.

По каверне распространился острый запах тухлых яиц.

Глава 3
Рецепт гибели

Капитан Бреннан вовсе не собирался умирать.

Наверное, он ждал, что эльм поступит именно так, а не иначе. И просто выманивал чудовище, провоцировал его на атаку, которая будет стоить ледниковой твари жизни. Если бы он был недвижим в тот момент, когда эльм плюнул в него тем самым, последним для себя, ядом, то он просто не успел бы уклониться. Настолько все было быстро!

Но когда взорвалась под языком эльма капсула со смертью, капитан Бреннан уже выстелился в длинном прыжке. Несколько капель, правда, попали на шлем и на кирасу, мгновенно проев толстую пропитанную кожу. Однако это было не смертельно.

Эльм вонзился мордой в ледяную стену и стал с удивительной быстротой выедать в ней дыру. Он уходил в толщу, как нож в масло. Больше трети огромного тела уже скрылось в массиве льда, когда капитан Бреннан взлетел на широкую спину твари и вонзил фальгар в позвоночник.

Эльм содрогнулся. Сэр Каспиус всаживал клинок все глубже. Нижние конечности чудовища врезались в лед, выбив оттуда снопы колючего, как иглы, крошева. Запрыгал конвульсивно хвост, силясь дотянуться до обидчика.

Подскочивший судовой повар Жи-Ру одним ловким, хорошо просчитанным движением сабли пришпилил хвост твари ко льду, как тельце бабочки.

– Ох!.. – только и выговорил наблюдавший за этой сценой Аюп Бородач. Все происходившее уложилось бы в пять биений спокойного человеческого сердца.

Эльм был мертв.

Подошедший мастер Ариолан Бэйл спросил у Бреннана-младшего:

– Зачем нужно было еще раз рисковать жизнью, сэр Каспиус? Ведь он и так плюнул в вас этим самым ядом, а значит, должен был издохнуть и без вашего клинка, так?

Капитан Бреннан стирал с клинка кровь эльма. Она обесцвечивалась и густела буквально на глазах, превращаясь в комки зловонной желтоватой слизи.

– Все очень просто, мастер Бэйл, – ответил он. – Я говорил, что после применения яда эльм умирает. Гарантированно. Я сам не раз это видел. Но я не сказал, сколько он умирает. Это я, случись этой мерзости коснуться моей кожи, вероятно, подох бы мгновенно. А эта тварь еще успела бы уйти. А может, уйти, а потом вернуться и забрать еще чью-то жизнь. Например, твою.

Все те, кто слышал эти слова капитана и видел чудовищную мертвую тушу, содрогнулись.

– Сколько их еще тут? – быстро спросил Себастьян.

– Я же говорил… От трех особей до полутора десятков. Я сужу по размеру айсберга, конечно. Но довольно болтовни. Нам нужно идти дальше.

Путешественники миновали каверну и очутились на перепутье: в глубь ледяной горы уходили сразу два тоннеля.

– Разделимся? – опрометчиво произнес Инигор Мар.

– Нет! Ни в коем случае! Лучше сразу ляжем и помрем! – жестко откликнулся Жи-Ру. – Разделиться? Да ни за что. Раздробить наши силы – это, пользуясь моим кухонным языком, самый верный рецепт гибели.

– Что же делать?

– Точнее, куда идем? – извернулся Аюп Бородач.

Им не потребовалось отвечать на последний вопрос. Из правого тоннеля протянулся глухой дробный шум. Он нарастал. Капитан Бреннан поднял руку, и глухонемой приготовил раструб сифона, а Себастьян, шагнувший к самому входу в тоннель, – фонарь.

Он первым увидел того, кто производил этот шум.

Это был человек.

Он шел, механически приволакивая ногу и низко опустив голову, но Себастьян тотчас узнал его. Почувствовал.

Это был Олеварн.

Это был, без сомнения, однокашник мастера Ариолана Бэйла по Сейморской Школе Пятого окна, но как же он изменился! Нет, никаких явственных уродств, никаких оторванных конечностей и изуродованного тела… Волосы свешивались на лицо, из-под будто бы давно не мытых, слипшихся прядей проступало белое плоское лицо и красные глаза.

Пробыв лишь одну короткую ночь в проклятой ледовой горе, здоровяк Олеварн и сам сделался в чем-то похожим на ее чудовищных обитателей.

– Олеварн! – проговорил Ариолан Бэйл, и в кои-то веки прорвалась в его голосе теплая человеческая нотка. – Дружище Олеварн, как ты? Ты меня слышишь? Ты чувствуешь?

– Вот некстати вы затеяли обмен этими дружескими приветствиями, мастер Бэйл! – неодобрительно прервал его капитан Бреннан, продолжая зорко вглядываться в тоннель. – Абсолютно не исключено, что его используют как приманку. Лучше выполняйте то, что от вас требуется.

– Я все отлично помню, благородный сэр Каспиус! – скороговоркой произнес Ариолан Бэйл. – Я держу! – быстро добавил он, вознеся над собой, как факел, тот самый серый жезл, над которым сейчас кружилось несколько светящихся шариков размером с ноготок младенца.

И Себастьян вспомнил слова Бэйла:

«Через выстроенную таким образом защиту не пробьется незамеченным ни один ксеноморф…»

Себастьян вспомнил и снег, падающий на пол шатра – там, в лагере у нового моста. И бабочек, вопреки всем законам природы превращающихся в гусениц.

– Серый жерлан! – пробормотал он. – Милая шутка Отцов Катастрофы!..

– Что? – подступил к нему капитан Бреннан. – Ты что-то сказал?

Себастьян сжал губы и упрямо покачал головой. Качнулся и фонарь в его руке, выхватывая из стылого полумрака изменившиеся черты лица Олеварна. Сэр Каспиус махнул рукой:

– Оставьте его в этой каверне! Он все равно никуда не денется и с ним точно ничего не случится! А вот для нас я такой гарантии дать не могу… А Олеварна все равно придется серьезно лечить…

– Да, лучше мы заберем его на обратном пути, – поддержал подошедший Жи-Ру, который уже выдернул саблю из хвоста мертвого эльма и теперь мрачно рассматривал зловонные натеки на ее лезвии.

– Если, конечно, этот обратный путь вообще состоится, – влез под локоть Жи-Ру Аюп Бородач. – Ух, ух!..

– Ты, как всегда, очень к месту, скотина, – беззлобно проговорил повар. – Ладно, командуй выход, капитан…

«Олеварн, – проговорил про себя Себастьян, – пока один Олеварн. Значит, где-то здесь еще те двое альгамцев и Ржига».

Олеварна действительно оставили в подледной пещере с мертвым эльмом. Углубляясь в тоннель, Себастьян бросил на него последний взгляд – и нельзя было сказать, что, оказавшись в одиночестве, тот сильно опечалился. Олеварн сел на обломок ледяной глыбы ближе к центру каверны и стал равнодушно рассматривать труп чудовища, который издали нельзя было отличить от общего массива льда.

Шаг за шагом структура тоннеля, приобретающего все больший уклон вниз, менялась. Если еще недавно это был обычный ход в толще льда, то теперь он то и дело расступался, изобиловал пустотами и расщелинами, двоился, дробясь о встречную ледовую колонну и словно обтекая ее. Время от времени в массиве льда попадались фрагменты иного происхождения: то внушительная гранитная глыба, то промерзший до состояния камня ствол дерева; то сколы огромных костей. Себастьян затруднялся даже предположить, сколь внушительным существам они могли принадлежать.

Ариолан Бэйл издал негромкий звук и высоко поднял правую руку с зажатым в ней жезлом серого жерлана. Зависшие над ним искры затрепетали, становясь ярче и беспокойнее. Сэр Каспиус бросил быстрый взгляд в направлении мастера Бэйла и проговорил:

– Безусловно, мы движемся в верном направлении.

– А-ах!.. Куда уж вернее! – послышался отчаянный задавленный писк, кажется, принадлежавший Аюпу Бородачу.

Надо сказать, что несносный брешкху умудрялся суетиться и отбегать в сторону даже теперь, когда требовалась максимально четкая структура движения. Сунувшись в одну из глубоких ледовых ниш, которую миновала основная группа, он и издал тот самый писк.

Себастьян шагнул к Аюпу Бородачу. Фонарь дрогнул в его руке.

– Капитан, – выговорил воспитанник покойного барона Армина, – вы только взгляните…

Глазам Каспиуса Бреннана и его спутников открылась груда костей, которые, вне всякого сомнения, принадлежали человеку. Кости грудные, бедренные, берцовые, целые позвонки и их осколки. Поверху валялись фрагменты двух черепов с остатками волос. Черепа недружелюбно скалились на непрошеных гостей. В ледяные обломки, усеивающие дно ниши, обильно вмерзла кровь.

– Это наши матросы, – присев на корточки и свободно взяв в руки один из черепов, сказал Жи-Ру. – Это Пайшо и Райзо.

– Почему ты так уверен? – спросил капитан. – От лиц ничего не осталось.

– Очень просто. По зубам. Кому, как не повару, знать зубы тех, кто у него столуется? Получая пищу, они очень громко радовались и разевали рты. Вот этот череп, с передними зубами набекрень и недостающим левым клыком – это Пайшо. А вот у этого…

– Ладно, – прервал его капитан Бреннан. – Мы тебе верим. – Он сощурил глаза, присматриваясь к груде костей. – Да, ты прав. Это они.

– Словом, второй – это Райзо, – подвел печальный итог Жи-Ру.

– Остался только один.

– Только один.

– Ржига…

– Совершенно верно.

– И что-то мне подсказывает, что он еще жив, – вдруг медленно выговорил Себастьян. – Идем дальше, сэр Каспиус. Раз мы оставили там, в пещере эльма, живого Олеварна, то ничто не мешает точно так же оставить в покое и этих несчастных.

Далеко идти не пришлось. Тоннель разом кончился, и путники вошли в огромных размеров пещеру, которую наполнял мертвенный серый свет. Явного источника этого света не было видно: пустота внутри айсберга подсвечивалась будто бы отовсюду. Словно по ледовым сводам был раскинут мутный, сливающийся в единые волны и поля планктон.

Дно этой огромной подледной каверны было довольно ровным и уж, по крайней мере, не содержало игольчатых ледяных гребней, гротов и вмерзших глыб. Лишь в самом центре пещеры зиял провал. Этот вертикальный колодец колоссальных размеров, словно балюстрадой, был обведен полупрозрачными ледяными столбами. Они шли где в один, где в два ряда.

И они не пустовали.

У каждого из ледяных столбов, словно у огромных, самой природой созданных колб, было свое содержимое. Застыли во льду чьи-то растопыренные когтистые лапы, обладателя которых не было видно из-за замутнения в ледяном массиве. Замерла удивленно разинутая пасть здоровенной акулы. Пошел на взлет не способный летать мертвый пингвин. Навсегда встала дыбом грубая шерсть клыкастого животного. Затянуло в ледяной омут мертвые челюсти рептилии.

Замерли, как подмерзшее мутное болото, круглые человеческие глаза.

Себастьяну даже не потребовалось приближаться к рядам этих страшных столбов, чтобы понять, кто именно заключен в их сердцевине.

Ржига.

Это был он.

И после того, как было явление бредущего в никуда Олеварна, потерянного, с белым лицом и красными глазами, после кровавых костей в тоннеле – после всего этого Себастьян не поручился бы, жив или мертв заключенный в ледяной столб полубрешак.

«Все равно! Он должен быть жив! – мелькнула подобная молнии мысль. И гулкое, головокружительное чувство, которое подтверждало этот факт, наполнило Себастьяна. – Он должен быть жив… хотя бы так, как Олеварн!»

– Они здесь! – услышал он совсем рядом звенящий голос Ариолана Бэйла. – Они здесь, они где-то совсем близко… Но где они, капитан Бреннан?

Задрожал лед под ногами путешественников. Сразу три твари, все в белых брызгах мелко раскрошенных льдинок, бросились на людей Каспиуса Бреннана. Их встретили клинки эррерского пламени. Одно из чудовищ испустило тот самый вопль, который студил человеческую кровь. Узкий клинок пламени распорол ему грудную клетку вернее всякого ножа, в сторону отлетела одна из верхних конечностей твари.

Эльм замер, балансируя на одном хвосте в нестойком, хрупком равновесии.

С диким воплем Аюп Бородач подхватил довольно внушительную ледяную глыбу и что было сил запустил в страшилище. Никто не ожидал от него такой прыти и такой мощи.

Наверно, не ожидал и этот представитель племени ледниковых эльмов (которые, как то начал понимать Себастьян, были довольно-таки разумными существами). В его светящихся багровых глазах появилось почти человеческое удивление и – страх. Глыба угодила ему в шею и опрокинула назад, прямо на шеренгу ледяных столбов.

Выворотив колбу с заточенным в ней пингвином, едва не сбив второй столб с Ржигой, чудовище рухнуло вниз.

В черный зев провала.

Две другие твари, вырвавшиеся из-подо льда на отряд капитана Бреннана, оказались счастливее и смертоносней.

Одна ловко увернулась от эррерского огня, пущенного вторым близнецом. С неимоверной быстротой орудуя обеими парами рук и пружинисто выстреливая хвостом, она прыгнула на глухонемого сверху и придавила того ко льду. Бедняга еще успел выпустить вторую огневую струю, но пламя, как отточенной сталью, лишь только снесло несколько длинных бледных пальцев на одной из нижних конечностей твари. Пустяк.

Она широко растянула круглый рот, и замелькали в пасти кривые клыки, похожие на зубья огромной, ходящей туда-сюда пилы. Неимоверным усилием глухонемому удалось приподнять огромную тушу, но уже в следующее мгновение его голова, правая рука, плечо и часть грудной клетки оказались в пасти ледникового эльма.

Одним неуловимым движением челюстей чудовище перекусило близнеца надвое.

К откатившемуся сифону с эррерским огнем ринулись разом трое: капитан Бреннан, мастер Ариолан Бэйл и повар Жи-Ру. Несмотря на тучность и внешнюю неповоротливость, последний опередил и быстрого сэра Каспиуса, и молодого и резкого мастера Бэйла.

Он вскинул сифон и стал заливать пламя прямо в разинутую от уже бессильной ярости окровавленную пасть твари.

Эльм начал отползать, оставив после себя обезображенные останки глухонемого здоровяка. Брат-близнец убитого уже поравнялся с чудовищем с другого фланга и всадил в бледный пульсирующий бок эльма мощный заряд эррерского огня.

Эльм дико заревел, замотал обезображенной дымящейся башкой и судорожно забил хвостом. Он пятился к границе провала посередине пещеры… Три из четырех лап оказались перебиты, а по ледовой поверхности, словно кегли, раскидало оторванные пальцы. Длинные, полупрозрачные, с яркой сеточкой алых вен.

– Добрый огонь вышел, – пробормотал капитан Бреннан, извлекая длинный метательный кинжал. – Ну просто парализует этих тварей… Верно, работает кровь…

Пляшущая в его руках сталь на мгновение замерла, а потом полетела в голову эльма. Кинжал вошел точно в глаз чудовища. Снаружи остался торчать только серебристый шарик, венчавший рукоять оружия.

Эльм вздрогнул всем телом и стал заваливаться на спину, но подоспевший Ариолан Бэйл со всего размаху вогнал клинок прямо в разинутую пасть. Он пронзил язык и заблокировал страшную железу с ядом.

– Отлично! – вырвалось у Инигора Мара, наблюдавшего за действиями своего однокашника.

Так вышло, что последний, третий, эльм, вылезший из ледниковой толщи чуть поодаль от основной группы моряков, оказался с глазу на глаз с Себастьяном.

Воспитанник барона Армина поднял ледоруб. Свое единственное оружие. Время затопталось на месте и съежилось, как от холода. Словно в замедленном действии Себастьян наблюдал, как выворачиваются наружу пласты тяжелого, старого льда, как лезет оттуда уродливая башка с разинутым круглым ртом. И в нее, в эту пасть, легко войдет не то что человеческая голова – а чуть ли не опора нового Тертейского моста. Нет, опорой он все-таки подавится…

Но разве только ей.

Наконец на поверхности ледового плато оказался весь эльм. Этот был покрупнее остальных: чудовище размером с акулу-людоеда, только способное передвигаться по твердой поверхности… Тварь замерла в каких-то полутора десятках шагов от Себастьяна, и тот мог видеть, как течет из пасти зеленоватая слюна и в неподвижных длинных пальцах всех четырех рук, пока что сложенных на груди, пульсирует кровь. То бледнея и становясь желтовато-розовой, то сгущаясь до самых темных оттенков алого.

Такого же алого, как почти человеческие глаза твари.

Ледниковый эльм был недвижен, верно, какие-то три-четыре секунды – но они показались Себастьяну очень долгими. Его спутники скучились вокруг второго чудовища, поливая его огнем, жаля сталью и просто испепеляя взглядами. А вот с Себастьяном так случилось, что он – один – привлек на себя внимание целой особи.

Нетронутой.

Полной сил.

Себастьян поднял глаза и ледоруб – и эльм прыгнул.

Юноша даже не думал о том, что он предпримет в следующие доли мгновения, которые ему оставались. Ноги сами пружинисто отбросили его в сторону, и эльм, разминувшись с ним совсем чуть-чуть, зловонной горой пронесся мимо. Еще катясь по льду, он притормозил верхними конечностями – так, что его мгновенно развернуло в сторону еще не поднявшегося после прыжка Себастьяна. Зверь прыгнул снова, разинув круглую кривозубую пасть…

И Себастьян не стал уклоняться от прямого столкновения.

Конечно, силы были несоизмеримы. Конечно, хватило бы одного взмаха вот этих узловатых белесых лап, одного движения чудовищных челюстей, чтобы превратить тело человека в бессмысленный кровавый комок. Но Себастьяну, как когда-то на Языке Оборотня, просто надоело бояться.

Он встретил тварь прямым ударом ледоруба в лобовую кость. Вцепившись в рукоять оружия, прочно застрявшего в лобовой кости, одним непостижимым, одним затяжным прыжком Себастьян перемахнул на костистую холку твари. На мгновение ему показалось, что не удастся ускользнуть от этой разинутой бледной пасти. Что вот сейчас, через доли секунды, он сольется с этим леденящим зловонным дыханием. Но нет!

Чудовище заметалось. Оно попыталось достать Себастьяна растопыренными лапами. Совсем близко скользнули отвратительные полупрозрачные пальцы, источавшие запах сырого подвала с мокрицами… Не достав врага, эльм сменил тактику: он развернулся к стене ледовой пещеры с явным намерением вонзиться в нее черепом…

Как его собрат – там, в пещере Олеварна.

Конечно, этот маневр мог стоить Себастьяну жизни. И неизвестно, что было бы дальше, не приди на помощь к Себастьяну Жи-Ру и Аюп Бородач. Повар отвлекся от ожесточенного поливания второго эльма эррерским огнем и, бросившись на выручку к воспитаннику своего покойного хозяина, угостил чудовище доброй порцией своего горячего лакомства.

Еще отважнее и еще глупее поступил Аюп. Он швырнул в эльма метательным ножом, который отскочил от дубовой шкуры твари, и заорал:

– Ну ты, тварь, иди сюда!

Его дрянненький сиплый голосок возымел неожиданный эффект. Себастьян почувствовал, как чудовище под ним вздрогнуло всем телом. Захрипело. Яростно мотнуло головой – так, что Себастьяна в очередной раз чуть не снесло на сторону.

И повернулось к Аюпу Бородачу и Жи-Ру.

– Ну! – крикнул несносный брешак и притопнул ногой.

К тому времени капитан Бреннан и его люди окончательно расправились со вторым эльмом и по методу Аюпа Бородача спихнули его в колодец посередине пещеры. Умирающая тварь еще цеплялась лапами за выступы в наклонной горловине провала, но не удержалась и рухнула вниз.

Звука падения тяжеленного тела почему-то никто не услышал.

Вместо этого из глубины колодца вытянулся тонкий противный свист. Примерно таким свистом Себастьян и Ржига, выточив свистульки, в детстве приманивали птиц в силки.

Теперь приманивали их самих.

Эльм, стоявший против Жи-Ру и Аюпа Бородача, эльм, на которого так молодецки сел верхом Себастьян, колебался. В его лютых глазах возникло сомнение. В них вот-вот могла вспыхнуть искра ужаса… «Огнедышащий» Жи-Ру, которому доводилось видеть ледниковых эльмов в бою, даже хмыкнул от недоверия.

Чудовище медлило. А ведь любое промедление, как потом рассказывал капитан Бреннан, было крайне нехарактерно для тварей этой дьявольской породы… Оно позволило людям капитана Бреннана перегруппироваться, сомкнувшись полукругом, прижать его к стене пещеры.

Люди не торопились пускать в ход сифоны с губительным эррерским огнем, ожидая приказа капитана Бреннана. А тот также не спешил. Эту размеренность сэра Каспиуса можно было понять. Прямо над чудовищной полусобачьей, полузмеиной башкой твари, на которой стал проступать чахлый синеватый узор, виднелось неподвижное лицо Себастьяна.

И выстрел из огнеметного сифона мог затронуть и его.

Взгляды всех участников этой немой сцены перекрестились. И стало явственно слышно, как где-то там, далеко, в наклонных тоннелях и штреках, звенит безмолвие.

И вот тут где-то за спинами людей капитана Бреннана возникло и мгновенно разрослось странное, тоскливое хлюпанье. Оно походило на те звуки, что издает разверзающаяся болотная топь. На хлюпанье наложилось низкое гудение, все нараставшее и прорвавшееся наконец высоким режущим свистом.

Из жерла колодца посреди пещеры вдруг выметнуло целую россыпь костей. Фрагменты скелета. Их разбросало по окружности провала близко к его краю. Люди обернулись… У капитана Бреннана, Ариолана Бэйла и многих других было достаточно острое зрение, чтобы разглядеть, кому принадлежат эти кости.

– Кто-то… обглодал и сожрал убитых нами эльмов? – холодея, пробормотал мастер Бэйл. – Но… как же?..

– Я думал, что этой встречи удастся избежать, но… – начал было капитан Бреннан. Но его прервали самым возмутительным образом.

И сделал это последний из ледниковых эльмов.

Он заревел так, будто ему снова вонзили в бок сноп эррерского огня. Одним мощным движением хвоста, на который эльм перенес всю свою массу, он разогнал свою огромную тушу так, что перемахнул через людскую цепь и устремился к провалу в центре пещеры!

От того места, где недавно находилось чудовище, до горловины колодца было не меньше сотни шагов.

Но оно преодолело его за время, в которое не уложились бы, верно, и пять ударов спокойного человеческого сердца.

– Ба-а-асти! – грянул вслед умчавшейся твари крик сразу нескольких глоток.

Басти не расслышал. У него страшно зазвенело в ушах, а от взорвавшегося под черепом приступа головокружения буквально выворотило наизнанку. Болтающийся на спине ледникового эльма юноша попросту задохнулся от этой скорости, от этой колоссальной взрывной мощи.

Лишь в последний момент, когда эльм поравнялся с шеренгой ледяных столбов, в которые были заключены рыбы, птицы, Ржига, – он сделал то, что следовало. Он выпустил рукоять ледоруба, крепко засевшего в мощном черепе эльма. Рискуя попасть под удар хвоста и отлететь с переломанным позвоночником, Себастьян оттолкнулся обеими ногами от широченной спины твари и – полетел.

Ему повезло.

Уже в следующую секунду эльм перемахнул через край гигантского колодца и провалился туда, откуда несколькими мгновениями ранее были выброшены обглоданные кости его собратьев. Себастьян же приземлился на волнистом ледяном спуске, в двух шагах от пропасти.

И вот сейчас было впору жалеть о том, что его ледоруб, это отличное изделие из прочной сейморской стали, остался в лобовой кости эльма, канувшего в бездну. Ибо, несмотря на то, что Себастьян старался не шевелиться и нащупывал пальцами любой бугорок, любую неровность во льду – он медленно, дюйм за дюймом, сползал вниз.

Из пропасти тянуло чудовищным холодом. Тот мороз, что хозяйничал в недрах гигантской ледяной горы, не мог сравниться с этой матерой вековой стужей. Даже не верилось, что в паре сотен шагов отсюда простираются теплые воды океана, разогретого молодым летним солнцем.

Хватило и полминуты, чтобы у Себастьяна совершенно одеревенели пальцы. Чтобы он перестал чувствовать ступни ног. Хорошо, что именно в этот момент над зубчатой ледяной грядой, окаймлявшей провал, показалось сразу несколько озабоченных лиц, и к нему полетела веревка с привязанным к ней крюком:

– Цепляй!

Себастьян едва успел перехватить этот спасительный конец, как его окоченевшие пальцы проскользнули раз и другой, и он, поехав вниз, сорвался с края пропасти. Качнулись перед глазами неровные стены гигантского колодца. Диаметр его горловины, наверно, даже превышал длину «Громобоя».

Снизу, ломая дыхание, тянуло чудовищным холодом.

Себастьяну не очень кстати подумалось, что если и существует на свете ад, то это не гигантская огненная печь, а пещера, наполненная пустотой абсолютного холода. В которой не может существовать ничто живое, в которой даже сталь лопается и осыпается, как хрупкая глина. Не говоря уже о нежной человеческой плоти.

И вот только тут Себастьян увидел, что он висит у края провала не один.

Эльм с ледорубом в черепе замер на небольшом выступе, обняв его всеми четырьмя руками и упираясь мощным хвостом в узкий ледовый карниз, проходящий прямо под ним. Между головой чудовища и ногами Себастьяна было расстояние примерно футов в пятнадцать.

– Он здесь! – крикнул воспитанник барона Армина. – Он никуда не сорвался!

– Мы видим! – прозвучал с противоположной стороны провала голос капитана Бреннана. С того места, где стоял сэр Каспиус, стенка гигантского колодца открывалась как на ладони. – Вытаскивайте его! Осторожнее!

Эти слова касались вовсе не Себастьяна, а Ржиги, которого высвобождали из ледяного столба. Из-под ледорубов, которыми орудовали сразу трое, так и летели снопы белых брызг. Собственно, полубрешак сам мало чем отличался от льда в тот момент, когда его наконец извлекли наружу. Только по нитевидному пульсу можно было определить, что он еще жив.

– Очень странно, – пробормотал мастер Ариолан Бэйл, – вообще очень это странно. По всему он должен был задохнуться или замерзнуть, этот ваш Ржига. А скорее – и то и другое сразу.

– Может, эти ледяные столбы устроены так, чтобы жертвы до поры до времени оставались живыми? – отозвался Инигор Мар.

– Кем устроены? – парировал мастер Бэйл. – Или… ты все-таки полагаешь, что эти ледниковые эльмы разумны?

В то же самое время Жи-Ру и Аюп Бородач тянули трос, на конце которого висел Себастьян. И нельзя было сказать, что дело спорилось. Складывалось впечатление, будто волокна троса мгновенно прихватило морозом. Аюп суетился, помогал, пыхтел, но особого толку от этих телодвижений видно не было.

– Ты тяни, тяни! – басом командовал ему судовой повар.

– Да я тяну… тяну! Ух!

– Если ты и дальше так будешь тянуть, то он там так и останется висеть и станет сосулькой! А тогда я повешу тебя самого.

– Ух! Холодно! – огрызался брешак. – Пальцы сводит, что я сделаю! Мы, брешаки, вообще очень чувствительны к морозу…

– Ну вы, двое! – донесся снизу голос Себастьяна. – Я вам не помешал? Тяните, чтоб вас!

Он хотел сказать еще что-то, но тотчас осекся. Медленно, медленно он опускал глаза вниз.

Туда, где по почти вертикальной стене подползал к нему эльм.

Он уже преодолел добрую половину расстояния, разделявшего их. Себастьян открыл рот и, хватанув жесткого и сухого мороза, просто не сумел попросить о помощи. Защемило горло. Себастьян несколько раз дернул за веревку. Но это только привело к тому, что он просел еще ниже.

До раскрывающейся пасти эльма оставалось немного.

Себастьян нащупал левой ногой выступ во льду и, развернувшись вокруг собственной оси, стал спиной к стене ледового колодца. Он опустил глаза и встретил прямой взгляд подбирающегося к нему чудовища.

Себастьян глянул в эти алые глаза. И с этой самой секунды все остальное, что окружало его: громадные ледовые скалы, голоса друзей, ломающиеся блики и гулкие отзвуки – все это перестало существовать. Под синеющей кожей ледникового эльма заиграли огромные шарообразные мускулы, когда он повис на одной лапе и почти дотянулся до ног Себастьяна.

Капитан Бреннан на противоположном краю провала выстрелил из «серпантина». Он знал, куда метил: пуля перебила эльму позвонок и застряла в грудной клетке.

Но металл, пущенный сэром Каспиусом, только-только попал в цель, когда эльм уже распустил свои длинные пальцы…

И начал падать в пропасть. Он падал, еще не чувствуя боли. Он широко раскрыл пасть и, далеко вывалив язык, выпустил яд в Себастьяна.

А тот не мог оторваться от глаз твари, падающей в колодец. Не было в них ни боли, ни тупой ярости, ни желания любой ценой уничтожить врага. Себастьяну даже показалось, что мерцает в них что-то похожее на сожаление.

Себастьян поднес к глазам руку, облепленную зеленоватым ядом. Тем самым. Несколько его капель попали и на лицо. На коже возникло приятное жжение, оно шло вглубь и захватывало все большие участки плоти.

«Яд из подъязычной железы эльма… Той, о которой говорил нам капитан Бреннан… Это конец. Ну что ж… по крайней мере, мы достигли своей цели. Чем я лучше этого глухонемого, перекушенного пополам? Он не поскупился, заплатив жизнью…»

Эльм скрылся во тьме провала. Пьянящее чувство наполнило Себастьяна. У него запылали глаза и ладони, к нему вдруг вернулось ощущение собственных рук и ног, которые он уже перестал было чувствовать. Он поднял голову и беззвучно засмеялся. Сейчас он чувствовал каждую клеточку своего тела. Каждую мышцу, каждое нервное волокно.

Беспричинное, жаркое, почти кощунственное ликование заполнило Себастьяна, и не было сил противиться этому чувству. Все равно он скоро умрет.

Его душа горела сейчас во сто крат ярче и жарче, чем его возвратившееся тело.

– Эй, Басти!

Себастьян вздрогнул и, повернув голову, увидел Аюпа Бородача, который спускался к нему на двух тросах.

– Как ты, Басти? Холод тут дьявольский, ух-ух!

– Я сам поднимусь, – произнес Себастьян.

– Да не, мы тебя вытащим… Эта поганая тварь, которая скаканула в эту дырку… Где она?

– Скаканула в дырку. Как ты правильно и заметил.

– Ты в порядке, Себастьян? – крикнул капитан Бреннан, обходя провал по окружности. – Сейчас отправляемся назад. Как ты?

– Отлично! – совершенно не кривя душой, ответил тот. И вдруг вспомнил, где он уже оказывался во власти вот этого беспричинного темного ликования. Чувства оскорбительного и, мягко говоря, точно так же неуместного на тот момент.

Да! Это было в зале суда в Старом Альзигорне. Под угрюмыми древними сводами, которые, по назойливым преданиям, были возведены самими Маннитами. Отцами Катастрофы.

Себастьян хотел сказать еще что-то, но тут лицо Аюпа Бородача болезненно искривилось. Из глубин провала поднялось все то же странное, тоскливое хлюпанье, похожее на голос болотной топи. Люди капитана Бреннана слышали его совсем недавно, и вот – снова. Себастьян почувствовал, как задрожали стены колоссального колодца, ведущего в подводную часть ледовой горы. Хлюпанье сменилось низким гудением, которое еще не воспринималось, но угадывалось, давило на барабанные перепонки, угнетало мозг. Кое-кто из людей сэра Каспиуса, находившихся у провала, упал на колени из-за чудовищной ватной слабости в ногах. Мастер Ариолан Бэйл едва не выронил из задрожавших пальцев фальгар, которым он рубил ледяной столб бедного Ржиги.