Текст книги "Курятник"

– Я сестра одного из них, – сказала Диляра в ответ, – я только что из морга…

– Как это возможно, вы же не похожи…

– Это неважно, так получилось…

Уладив все формальности, они вышли из больницы и вызвали такси. Диля была не в состоянии сесть за руль. В машине они молчали, но оказавшись дома прорвало:

– Вот как мы живем прекрасно, – сорвался Арсений, – вы хотите сказать, что нормально, когда вот таким образом пугают гастарбайтеров? Да еще потом и скрывают, что в городе произошла массовая этническая чистка. Как тебе этот подлец в форме сказал?

– Чтобы я подписала документ, что не имею к ним претензий и обязуюсь не раскрывать обстоятельств смерти моего брата… Неужели я это действительно сделала?

– А тебе нужны проблемы? – удивился Андрей.

– Какие, к черту проблемы? – вспылила Диля, – я гражданка этой страны, я говорю на государственном языке и не делаю в нем ошибок! А мой сын рвет всех на олимпиадах, словно он и не выглядит так же как эти люди, которых мы видели в больнице! Что они плохого сделали этой стране? Что вообще это за страна, в которой провозглашается мультинациональность, и при этом нормально, когда банда отморозков устраивает подобное?! Большинство из них нормальные ребята, трудяги! Даже мой брат, несмотря на все мои беспокойства, к сыновьям не лез, вел себя тихо, музыку не включал, даже мылся!!!

– Зато отлично харчевался за твой счет, – напомнил Андрей.

– Это был его единственный недостаток, я считаю, – ответила Диля.

Раздался звук открывающейся двери – из своей комнаты появился Пашка, который услышал шум дискуссии.

– Добрый вечер, – протянул он, – вы очень громко тут беседуете, а Аким с Русланом маму с дядей потеряли. Я скажу им что вы тут?

– Не надо, – ответила Диля, – я сейчас сама пойду домой…

– А что произошло?

– Мой брат, – только и успела проговорить Диля.

– Сегодня на стройке, где он работает, – сказал спокойно Арсений, – произошел погром. Хотя, правильнее это будет назвать этнической чисткой. Потому что такое же произошло еще в нескольких местах. Мы ездили в больницу…

– И он… Он в больнице?

– Да, Паша, – ответил Арсений, – в морге. И нас очень сильно просили не распространять эту информацию в интернете или еще где-то. Просто несчастный случай. Хотя толпа вряд ли сможет отвлечься от праздника с обретением преемника. У нас же в стране всегда так – совершается непопулярный шаг, а потом прикрывается чем-нибудь таким позитивным, что полностью отвлечет зрителей от горячей темы. Вот тебе и выход из ситуации…

Андрей молчал. Он понимал, что в этом положении говорить что-либо бессмысленно, так как Арсений был прав на все сто процентов. Но и признать это вслух он не хотел.

А где-то в теплом месте курица поняла, что сейчас это произойдет и осторожно напряглась…

4. Позвольте себе…

Забудьте все беды,

Забудьте все, что идет не так…

Позвольте себе слышать музыку, включите погромче

Теперь вы слышите волшебные звуки

И сможете сохранить их в своем сердце…

Current Music – Aiste Pilvelyte – Leisk sau

Время побежало дальше по быстротечной ленте календаря. Жаркое и солнечное лето подарило всем множество приятного тепла и счастливых радостных дней. Но по дерзкому капризу календаря, за прекрасным августом всегда будет унылый сентябрь. А значит жаркое солнце станет заходить за горизонт раньше, ночи остынут и листья с деревьев в парке с мягким шелестом будут падать на землю создавая божественный по красоте золотисто-бордовый ковер. Осень вступила в свои законные права и стала потихоньку загонять людей в свои обязательные погодные рамки, чтобы они не расслаблялись от дневного тепла и понимали, что к вечеру все равно придется кутаться в теплые куртки и согревать руки, держа в руках чашку горячего ароматного кофе.

В повседневной жизни Арсения и Андрея за это время произошла одна очень значительная метаморфоза. После нескольких робких и откровенно банальных попыток проникновения, сопровождавшихся несколькими протестами Андрея, в дом стала вхожа Светлана, которая, первое время смело следовала своему генеральному плану по порабощению мужского пола для своей пользы. Но в скором времени он подвергся значительной корректировке и переоценке ценностей.

Багрицкая стала неожиданно для себя открывать в Арсении слабые, по ее мнению, стороны и это ее медленно, но верно разочаровывало. Смогла увидеть то, как он зависел от Андрея, плохо и даже болезненно переносил одиночество. Это значительно снизило его баллы в ее глазах. Кроме того, Светлану раздражала конкуренция с Савельевым по кухне, которую она проигрывала вчистую. Ее робкие эксперименты в духовке разрушались неслыханными опытами с продуктами, которые, кроме шуток, производили неизгладимое впечатление. Это бесило ее со страшной силой и причиной тому был тот факт, что Арсений обыгрывал ее на чисто женском фронте. Той сфере, где она, Багрицкая, должна была доминировать, побеждать и быть обожаемой. Так что очень скоро от знаков внимания в его сторону ей пришлось отказаться. Тем более, что у нее часто возникали опасения насчет Андрея, которого она смогла просканировать очень быстро.

Ефремов относился к «тупой блондинке», как он называл ее в разговорах с Арсением, с сильным подозрением. По крайней мере первое время. А дальше начались преобразования – увидев, что она очень даже расположена к здоровому общению, Андрей попытался прильнуть в эту гавань и обзавестись близким человеком, которому можно было бы выговориться, благо она уже знала все о его наклонностях и об отношениях с Арсением.

Поначалу эти беседы сводились к достаточно невинному набору тем и отношений Савельева с Андреем не касались. У Ефремова появился друг и он активно использовал ее в качестве благодарного слушателя за чашечкой кофе. Багрицкая была ужасно удобным конфидентом, потому что, в силу небольшого возраста и ограниченного ума, могла только слушать и не позволять себе не соглашаться с позицией, высказываемой Андреем. А такая дружба была ему очень выгодна… Ей можно было рассказать все (забудет же, как любая тупая блонди). Очень скоро Багрицкой стали перепадать секреты, которые не были открыты даже Арсению…

Пока в квартире медленно развивались эти мелодраматические глупости, в детском доме начался долгожданный учебный год. Педагоги стали посещать работу четко согласно расписанию, занятия велись вовремя, ничего неординарного и провоцирующего не происходило.

Но этим утром весь город облетела новость об ужасном взрыве возле ночного клуба, в котором погиб известный журналист Олег Любимов. Средства массовой информации в один голос надрывались на тему того, что этот беспредел следует остановить и налегали на разгул преступности, которая вдруг вылезла из-под контроля на почве предстоящих выборов. Скорее всего, по их логике, некая сила рассчитывала раскачать лодку президента Волкова и его преемника.

Эта тема поднялась в детском доме огромной волной и обсуждалась с особенной силой. Арсений оказался втянут в дискуссию со своей соседкой по кабинету, пожилой женщиной, работавшей инженером по охране труда. Будучи очень приятной и хорошей, ей не особо повезло с развитием, поэтому в житейских вопросах она проявляла, порой, такую детскую глупость, что это вызывало умиление. Но при этом, активно заботилась об окружающих, иногда даже подкармливала Арсения, считая, что его некому кормить. Истинной ситуации она не подозревала, да и вводить в курс дела ее никто не собирался, так как это могло иметь жуткое количество крайне неприятных последствий.

– Арсений, – быстро сказала инженер по охране труда своим высоким и озабоченным голосом, – ты же слышал, что этого журналиста вчера взорвали?

Арсений обреченно кивнул головой размышляя над тем, как избежать подробной беседы на политическую тему. Не удалось.

– Это что же в нашей стране творится, а? Скоро на улицу будет страшно вечером выходить. И главное, ведь всех запугать хотят. Этот Любимов, говорят, какой-то заговор против Президента Волкова хотел раскрыть!

– А, по-моему, – ответил Арсений, – к августейшей персоне президента весь этот эксцесс не имеет никакого отношения. Он просто влез туда, куда не следовало. И это привело к красивой подсветке и фейерверку у ночного клуба. И это не разгул преступности – это просто удаление инородного тела. Такое иногда случается.

– Но ведь скоро выборы, я слышала, что оппозиция уже готовится выступить и обвинить команду президента в том, что они не в состоянии контролировать ситуацию в стране.

– И вы им собираетесь поверить? – пошел на провокацию Арсений.

– Конечно нет! Ты что, телевизор не смотришь? Этот Завальный сам наворовал себе кучу денег. И я еще ему верить после этого должна? Нет уж, дудки.

– Вот вы сами на свой вопрос и ответили, – ответил Савельев, – ваше большинство, которое смотрит телевизор и охотно верит всей белиберде, которую говорят в новостях, не обратит внимание на выходки оппозиции. Ведь их рейтинг, хоть какой-то, есть лишь в столице, а стоит отъехать на сто километров от города, да хотя бы в ту же Рудню, там уже будут совершенно иные настроения. Вы увидите полуодетых и чумазых детей, загибающийся молочноконсервный завод, дышащую на ладан льняную фабрику и сдохшую ферму с одной с половиной коровой. Вполне возможно, что они половину, а то и две трети месяца выживают за счет картошки в погребе и запасов корейской лапши. Их ботинки подклеены на клей «Момент», но все очень незаметно и даже прилично выглядит. В трусах десять дырок, а на триста раз зашитых носках негде искать живое место. Потому что на новые не хватает зарплаты. А люди несмотря ни на что выживают и смотрят вперед. Но все они пойдут и проголосуют за того, на кого покажет Волков, так как еще двадцать лет назад они жили намного хуже. Правда, мне к примеру, непонятно, почему им не хочется вылезти из этой выгребной ямы и вздохнуть легче. Раньше они просто были по уши в дерьме и даже вдохнуть не могли. Сейчас полегче, лицо высунули. Но почему бы не сделать больше и не попытаться высунуть голову, а потом и вовсе выбраться из этого дерьма. Логика понятна?

– Не совсем. И не говори, что в новостях глупости говорят.

– Говорил, и буду говорить, – повысив тон сказал Арсений, – все наше телевидение так блестяще рисует картину того, что в нашей стране живется лучше всех. Мне иногда хочется что-то тяжелое в телевизор кинуть. Я потому стараюсь не смотреть весь этот непроходящий телевизионный ужас. Я же говорил, что у меня семья по матери вообще была буржуйская и потому прадеда в свое время репрессировали. По этой причине у нас существовавший в былые времена режим воспринимался как нечто чужеродное. Из-за этого мы очень радовались, когда система рухнула. Но недолго музыка играла – сейчас мы медленно, но верно идем по кругу в обратном направлении. Вы не замечаете?

– Что именно ты хочешь этим сказать?

– Совковый реванш, вот что. Слишком много тех, кого так сильно расстроило падение системы, тех кто недоволен отходом от социалистических устоев. Разве не видно, что у нас волшебное наследие этой раковой опухоли валяются и возникают отовсюду, причем в стадии метастазы. А возвращаясь к журналисту… Вы забыли, как дома взорвали?

Инженер по охране труда вздрогнула:

– Не напоминай мне о тех днях, я тогда спать нормально не могла неделю. Боялась, что нас заминировать тоже могут.

– И ведь были умники, которые приписывали эти безобразия не террористам, а нашим спецслужбам. А они, если вы помните, привели к власти действующего президента. Может тут суть всей проблемы, не думаете?

– На такие безумства способен только отморозок, конченный выродок…

– Поверьте мне, – горько улыбнулся Арсений, – чаще всего у зла очень приятный и серьезный внешний вид, а также крайне сладкий вкус. Только послевкусие и последствия будут такие, что это ощущение надолго еще останется с вами. Будет терзать, грызть и напоминать о себе.

– Ты говоришь ужасные вещи!

– Я всегда говорю такое, вы просто не замечали. Разве забыли, как я отучил вас от творчества этой жуткой Елены Териберки?

Здесь стоит сделать небольшую ремарку. Елена Териберка являлась известнейшей певицей, которая собирала огромные залы и была редким случаем коммерчески успешного человека. Правда ее творчество отличалось излишней банальностью и эксплуатировало простейшие и очень понятные эмоции, не имея в себе какого-либо двойного дна. Потому ее большинство и слушало запоем, а те, кто хотя бы немного разбирался в приличной музыке воротили взгляд от ее афиш и костерили всех своих знакомых, замеченных в «порочащих связях с Териберкой».

– Хорошо, ты тогда оказался прав. Но то что говоришь сейчас, это уже слишком!

– Тогда давайте сменим тему, – резюмировал Арсений, – потому что розовых соплей от меня вы не дождетесь. Я не в том настроении.

– Давай, Арсюша сменим тему, попробуй ватрушечки с чайком, сама пекла, – и инженер по охране труда вынула из стола прозрачный пакет, в котором покоилось нечто мучное, выглядевшее несколько пугающе.

Второй курятник департамента транспорта и связи отреагировал диаметрально противоположно. Андрей несколько раз пытался вывести разговор с коллегами на тему убитого журналиста фразами из разряда:

– Вчера ночью я слышал, что грохнуло в центре. Никто не в курсе, в чем дело? Еще потом пожарные машины пролетели с сильным шумом.

– Окно закрывать надо, – без эмоций сказал блондин, – и не будешь слышать всякую ерунду. Петарду взорвали, а шуму то…

– А я вообще ничего не слышу ничего, когда сплю, – осторожно сказала брюнетка, – потому что у меня совесть чиста. Вот и не просыпаюсь посреди ночи. А какие мне сны снятся, закачаешься.

– Наверняка младший Волков. Или даже старший, – отозвалась блондинка.

Было очевидно, что сотрудники либо не замечают, что праздничный салют в центре города стоил жизни известному журналисту, либо просто боялись говорить на эту тему. Страх в данной ситуации крылся в незнании. Потому что никто из сидевших в кабинете не знал имеет ли случившееся хоть какое-то отношение к темам, которые не следует затрагивать в разговорах внутри государственной управленческой структуры. Хотя, по своей сути, никто из сидевших в кабинете не состоял на государственной службе – уже давно, для уменьшения госаппарата были сокращены некоторые должности. На самом же деле они остались на месте, их просто перевели под другое крыло. Формально, у людей сохранилась та же зарплата и та же самая работа. Но они просто не являлись государственными чиновниками. А правительство города смело отчиталось о том, что втрое сократило свой бюрократический аппарат. В реальности, благодаря этим очаровательным перестановкам его раздули еще больше. Едва ли не в два раза. Прекрасную схему скопировали в регионах, тоже подрезав размеры аппарата, переведя всех полезных людей на работу «по обслуживанию нужд регионального правительства». Избавляться от адской машины никто не желал, так как она отличалась изысканным удобством в обращении и к ней все привыкли. А зачем тогда изобретать велосипед, когда все так прекрасно и замечательно. Серой массе всегда удобнее находиться в состоянии покоя, так как от этого грязь оседает и спускается вниз, а сверху можно наблюдать чистую и даже слегка прозрачную воду. И только при смешивании взвеси серой гадости поднимаются вверх. Они попадают в чистую воду и делают ее грязной, а в некоторых случаях, даже придают нежный зловонный аромат. Так что подумайте, может стоит серой массе стоять на месте, и не трогать ее без особой необходимости, пока она сама не протухнет?

Но пока что она была на коне, держала власть и очень щедро благодарила тех, кто с радостью занимал в ней свое место. А тех, кто особо выслужился перед ней она любила особо и не жалела одарить благодетелью, ведь нужно же где-то работать таким прекрасным, уважаемым и бесконечно бесполезным людям как Кухарская, Птичкин и их подопечные. Ведь за пределами милого курятника их управленческие способности пригодились бы разве что в санатории для психопатов…

В детском доме между тем заварилась новая история, которая здорово повернула события и изменила расстановку сил. Но сначала следует слегка отмотать время назад и объяснить происходящее.

Победа Лизы Оладьиной над Суворовой при помощи трудового законодательства поставило ретивую девушку в позицию «против всех». И она бы так и слилась под долгие и продолжительные аплодисменты за пределы первого курятника, если бы не его величество случай.

Арсений Савельев, на свою голову, летом раскопал в одном педагогическом журнале интересную методику по организации детского досуга. Этот проект, помимо прочего, предполагал участие в нем социального педагога, поскольку его направлением было изменение поведенческих тенденций трудных учащихся. Случайно найдя разработки по этому направлению на столе у Арсения, Лиза стала умолять его взять ее в оборот и использовать как профессионала. Оладьина преследовала только одну вполне очевидную цель в этой схватке – ей следовало стать максимально незаменимой в рамках этого проекта, который, само собой должен был стать для учреждения, да и для города, революционным, поскольку Савельев здорово доработал найденную методику, найдя несколько настолько специфических вариаций, что даже у Суворовой было огромное удивление.

Таисия Николаевна, по первому времени, относилась к возне своего любимчика с известной долей скепсиса. Но когда его труды, осуществляемые в одиночку, стали приносить видимые плоды, поняла, что в скором времени у него не будет хватать свободных рук для дальнейшего развития. Суворова видела в качестве конечного результата создания городского методического центра по направлению и узурпацию детским домом прав на этот проект. Арсений особо не вмешивался в наполеоновские планы своей начальницы, хотя его определенно задевало, что она считает себя равноправным автором идеи наряду с ним.

Лиза очень скоро влезла в проект и даже нашла общий язык с Савельевым, которого до того момента считала скучным, и для нее разница в возрасте была значительным препятствием. В качестве помощника она проявляла себя слабо – вся ее деятельность, в итоге, сводилась к техническому обеспечению мероприятий (а их со временем становилось все больше и больше), фотографированию и видеосъемке. Кроме того, она завела за правило писать пространные обзоры мероприятий, в которых старалась как можно больше критиковать «гуру» – то есть Арсения, чтобы стать ближе к участникам действа. На некоторых это действительно производило впечатление, у Оладьиной наконец-то появились подруги среди учениц. Арсений смотрел на все эти игры сквозь пальцы, считая, что если Лиза ему особо не мешает, то и слава богу. Сама же Лиза понимала, что очень удачно устроилась. Под прикрытием Арсения ее не трогала Суворова, она была предоставлена сама себе и ее собственное расписание стало чрезвычайно способным, потому что чаще всего ее покрывал Савельев. Так, что, подобно мозговому паразиту Оладьина удачно устроилась на шее у Арсения, причем даже начала верить, что без нее все полетит в тартарары. Трещина между коллегами пролегла в результате банального разногласия. Но обо всем по порядку.

Арсений стал инициатором международной поездки на одну неделю для участия в большом детском мероприятии в качестве журналистской группы. Все ребята, да и сам Арсений хотели поехать в первую очередь потому, что им было интересно само мероприятие. Культурная программа и осмотр достопримечательностей интересовал их в достаточной степени, но, как оказалось, меньшей, чем замечательного социального педагога.

Однажды, когда Арсений и Лиза, по обыкновению, поехали вместе пообедать в ближайший торговый центр между ними разразился довольно неприятный разговор:

– Я хочу сказать, – говорила Лиза, – точнее спросить. Зачем мы туда едем?

– Мы едем туда работать, – ответил Арсений, – я же тебе уже объяснял, что наша задача максимально подробно осветить его для нашего сайта. Ты же понимаешь, что никто кроме нас не будет работать и оперативно сообщать все новости на нашем языке.

– Да, но только и ты меня пойми, – заявила Лиза, – я и так работаю достаточно. А в эту поездку я хочу по-настоящему отдохнуть! Поэтому я настаиваю на культурной программе.

– Послушай, – ответил Арсений, – я пока не знаю точного распорядка, я думаю город мы осмотреть успеем.

– Но там же столько всего еще можно посмотреть. В соседнем городе находится резиденция королевы, потом этот город, где порт огромный, который в войну весь снесли, и он стал витриной европейской архитектурой. А если еще в другую страну поехать, там же все переезды недорогие.

– Слушай, Лиза, – возмутился Арсений, – я глубоко ценю твое стремление, но мы едем туда всего на одну неделю! И в первую очередь для того, чтобы работать.

– Но не я. Там я хотя бы отдохну от Суворовой.

– Слушай, – ответил Савельев спокойно, – я могу заказать тебе билеты, и ты сама съездишь туда, куда хочешь. Разве это сложно?

– И я поеду одна? – Лиза была возмущена. Хотя на самом деле, ее раздражение и непонимание было объяснимым. Она крайне боялась языкового барьера и понимала, что без Арсения не сделает и лишнего шага от группы. А о том, чтобы поехать в другой город или страну и речи не могло идти. Но желание съездить хоть куда пересилило, – я вообще не понимаю, как мне это считать. Ты не находишь, что ты обязан мне организовать культурную программу, раз я с тобой еду?

– А нашим бюджетным сиротам кто все эти переезды оплатит, ты думала?

– Суворова им оплатит все, – отмахнулась Лиза, – а те, кто из школы тем более с радостью в это ввяжутся.

– Послушай. Мы едем в первую очередь работать, и тебе это каждый из наших ребят скажет. А ты хочешь превратить рабочую поездку в увеселительную прогулку. Я тебе предложил купить билеты. Поедешь одна, я никому ничего не скажу. Хочешь – езжай.

– Я не поеду одна! И потом, это ты меня во все это втянул. Так что обеспечение тоже на тебе!

– Тебе нужен благодарный хор? – удивился Арсений, – или ты просто боишься заблудиться, так как не знаешь языка?

– Я только сказала тебе, что ты мог бы сделать мне скидку на то, что я и так уже достаточно для нашего, – слово «нашего» она постаралась максимально подчеркнуть интонацией, – проекта сделала. И еще сделаю. Но мне нужен отдых.

– Слушай, – постарался урезонить ее Арсений, – я тебе не обещаю того, что мы бесконечно будем куда-то ездить и прочее. Но определенную культурную программу я обеспечу, это обещаю. Потому что как минимум у нас будут в запасе воскресенье и понедельник. Там вряд ли все начнется раньше вторника…

– Хорошо, – Лиза про себя считала этот исход локальной победой. Арсений же вернулся домой в крайне дурном расположении духа. Он не представлял, как, и главное, какого черта, он должен теперь устраивать этой взбалмошной девице культурную программу, учитывая, что у поездки предусматривался совершенно иной резон.

Дурное настроение Савельева не скрылось от Пашки и Андрея за ужином и, в итоге, Арсений разразился гневным пересказом дневной беседы:

– Я сегодня всерьез пожалел, что связался с Лизой! Она мне устроила едва ли не семейную сцену за то, что я, видите ли, везу детей работать и не собираюсь устраивать им семидневную прогулку по всем достопримечательностям, расположенным в пятистах километрах от места проведения. Мне порой кажется, что я оказался в ее собственности и она вертит мной как хочет. Достаточно и того, что я прикрыл ее от Суворовой, взяв на проект.

– И поступил очень правильно, – сказал Андрей пафосно, – потому что она отличный профессионал своего дела.

– Хм. Ну, допустим, микрофоны я и сам умею подключать. Фотографировать и снимать видео с хорошей техникой тоже умею. А вот писать тексты сомнительного качества, в которых бы ругал сам себя, это нет. Только все что я перечислил в обязанности социального педагога не входит. Ее задача состоит совершенно в другом. А она сейчас хочет поставить меня перед фактом, что в силу ее волшебного и бесценного участия в моем проекте и принятия ею судьбоносного решения о поездке за рубеж вместе с группой, я теперь обязан пасть ниц и вместо основной цели поездки резко начать работать над тем, чтобы наша прима-балерина на чужбине не заскучала. А мне, между прочим, при таких поездках, платить и за себя, и за Пашку. Об этом она, разумеется, не подумала…

– И я не особо хочу, – вставил Пашка, – ездить по музеям. Там же картинные галереи…

– Музей восковых фигур, – продолжил Арсений, – и детский городок.

– Господи, – заметил Андрей, – прямо джентльменский набор обычной среднестатистической тупорылой туристки.

– Нет уж, – ответил Пашка, – в моей группе все и говорят о поездке, потому что мы едем туда общаться, укреплять знание языка и осветить мероприятие. А в музее мы свой язык точно никак не укрепим. Там же будет толпа туристов, таких же, как и мы. И экскурсовод.

– И больше всего меня бесит, что она со мной говорит, как со своим мужем. Мол, ты обязан!

– Арсюша, – вдруг серьезно заговорил Андрей, – а ты сам не заметил, что относишься к ней потребительски. Ты вообще так ко всем друзьям относишься. На чьей машине ты обедать катаешься? Правильно, с Лизой. Кто тебе помог шкаф привезти домой? А сейчас ты считаешь, что она не вправе требовать у тебя того, чтобы ты учел ее интересы.

– Погоди, – изумился Арсений, – я ей предложил, что помогу купить ей билет. Она не хочет. Ей видите-ли не хватает зрителей для полного боекомплекта.

– А она не имеет права?

– Я что-то не понял, – сказал Арсений, – меня удивила твоя формулировка насчет «потребительского» отношения к друзьям. Что я их так всех активно использую? Касаемо Лизы и шкафа – она там вообще-то тоже покупала что-то для дома. Так что поездка была обоюдно выгодная.

– Я говорю тебе то, что вижу. Ты очень часто позволяешь себе фразы и поступки, которые заставляют меня так думать. Поэтому, мне кажется, что к Лизе ты относишься потребительски.

Арсений обиженно надулся.

А Андрей и не хотел принимать обратные доводы. Он просто придумал недостаток для Арсения и поверил в него, как верил во все те гигабайты лжи, которые создал вокруг себя. Андрей пока не знал, куда его дальше все это приведет и играл просто в удовольствие. Иногда ему нравилось наблюдать, как искренне любящий его Арсений будет выкручиваться из очередной умозрительной ловушки. Все это происходило потому, что за эти годы он сильно устал от того, что Савельев настолько сильно от него зависел. А это тяготило. Андрея в принципе тяготила любая ответственность, потому что с детства он остался маменькиным сынком, просто одевшим маску важного и серьезного человека…

Вечером Арсений получил сообщение по скайпу и собрался прогуляться.

– Куда собираешься? – спросил его Андрей, – мне пойти с тобой?

– Не стоит, – ответил Арсений, – Руслан хотел поговорить.

– И ты бежишь, чтобы поговорить с этим эгоистичным маменькиным сынком? – улыбнулся Андрей.

– Не забывай, что он мой бывший, и один из лучших учеников…

– Я это помню и никогда не забуду, – мрачно ответил Андрей, – что ты бегал и решал его проблемы с другими предметами, пока он получал отлично только по-твоему…

Руслан Алямов несомненно был самым лучшим творением Диляры и одновременно с этим, ее главным провалом в жизни. С самого детства этот «энфант-террибль» проявлял таланты в самых разнообразных сферах – он хорошо рисовал, занимался спортом, проявлял способности к изучению иностранных языков. Эти самые проявления его и погубили. Диля слишком любовалась своим чадом, при этом поставив себя с ним не с материнской позиции. Алямова была для своего старшего сына сестрой. Это оказалось огромной ошибкой, которую она не повторила с младшим сыном, но старшего, к сожалению, Диля упустила. Когда Руслан попал к Арсению это уже был ленивый тип, который посещал школу через раз, постоянно опаздывал и все свободное время проводил за компьютером, отчего ложился ближе к утру.

Все способности к наукам утонули в его ленивой сути. На учителей Руслан смотрел сверху вниз, считая их ниже себя. Справедливости ради, стоит отметить, что такое отношение они заслуживали из-за своей ограниченности. Остатки способностей давали о себе знать – Руслан терпеть не мог людей, которые были глупее его. Но еще больше он не переваривал, когда его побеждали в споре, либо давили люди, которых он считал ниже или глупее себя. По этой причине у него сразу возникла взаимная антипатия с Андреем. После парочки стычек на почве его отношения к матери и окружающим Алямов-старший стал избегать встреч с Ефремовым. В течение времени ситуация особо не изменялась. После девятого класса, когда все писали государственный экзамен Руслан оказался втянут в небольшой скандал, который мог стать его лебединой песней.

Дело в том, что по традиции, учителя на последнем родительском собрании собирали небольшую сумму на то, чтобы накрыть для независимой комиссии стол, который бы располагался в другом кабинете. Пока комиссия будет питаться за родительский счет, в кабинет проникнут учителя и подкинут ученикам правильные ответы на задания госэкзамена. Отличавшийся клинической принципиальностью Руслан, в той ситуации категорически отказался от помощи, заявив, что хочет знать, чего стоит на самом деле. Впавшая в дикую панику учительница математики после этого долго пила в учительской валерьянку и костерила Алямова на чем свет стоит. На этом она не успокоилась – после экзамена она позвонила Диляре и сказала ей:

– Я проверила черновик вашего сына. Я уверена, что у него будет двойка за госэкзамен.

Период, пока должны были прийти оценки Диля провела как в кошмарном сне перебирая все возможные училища и колледжи, куда он еще мог поступить, в том случае, если бы пересдал математику по традиционной схеме. Однако прогноз не оправдался – за экзамен Руслан получил свой законный «трояк» и спокойно перешел в десятый класс, поскольку все остальные экзамены он написал на достойные оценки. Любящие учителя, как могли пытались слить из школы Алямова, а Арсений наотрез отказывался оказывать Руслану протекцию по переходу в «Родник». В итоге, Алямов попал туда, благодаря взятке, причем Савельев заранее предупредил директора, что ее ожидает с ним веселая жизнь. В ответ она отправила Руслана в класс Арсения. И тот там погоды не испортил. Дело в том, что учительский состав «Родника» был значительно более сильным, чем в старой школе. И по многим параметрам Руслан оказался в ранге догоняющего, поскольку по многим предметам учителя давили его своим интеллектом (привет от Арсения, который заранее предупредил коллег, что ребенок не из простых и со своими особенностями).

В результате всех этих событий Арсению все равно пришлось побегать вокруг своего «любимого ученика», поскольку он рисковал закончить школу с несколькими отметками «неуд», но Руслан смог взять себя в руки и закончил вовсе без троек, хорошо написал госэкзамены и поступил в приличный вуз. Однако, замечательный характер остался с ним, и там тоже начались проблемы. Но до отчисления дело не дошло.