Текст книги "Курятник"

– Прости меня за то, что я сказал про то, что убью того, кто попытается тебя увести, – сказал Арсений, – мне кажется, что ты заболел от этого.

– Пойми, что я не вещь…

– Но и мои чувства тоже не игрушка, разве нет?

Андрей не ответил, он уложил Арсения в постель и собрался пойти на кухню, чтобы разогреть ужин.

– Ты еще здесь? – спросил Савельев.

– Да, – ответил Ефремов виновато.

– Побудь со мной немного, – сказал Арсений, – тебя столько времени не было, а я даже увидеть пока что не могу, но врач говорит, что это временное явление и скоро пройдет…

И вот тут организм сыграл с Савельевым злую шутку. Пока они сидели вместе на кровати он стал понимать, что пелена с его глаз начинает сходить, темнота стала наливаться красками и меняться. Медленно и верно глаза начинали видеть – сначала очень размыто и несфокусированно, но постепенно…

– Кажется это начинается, – сказал Арсений, – зрение восстанавливается… Я знал, что это произойдет, когда ты приедешь. Ты мое главное лекарство.

Это чудо снова перевернуло все в Андрее. Он снова усомнился в том, что все что происходит на его глазах не спектакль. Ефремов уже предполагал, что скажет Светлана насчет этого чудесного исцеления.

Но на счастье Арсения процесс восстановления оказался не таким быстрым, как казалось сначала. Около трех часов он видел все в очень размытом виде, и только ближе к ночи началась фокусировка зрения…

Первые дни после возвращения у Андрея совершенно не было времени, чтобы пообщаться со Светланой, а ее это здорово раздражало. Когда в телефонном разговоре она узнала, что Ефремов трогательно ухаживает за больным то рассмеялась:

– А ты все-таки купился на этот дешевый трюк? Я была о тебе лучшего мнения. Он все еще симулирует слепоту? А ты его еще с ложечки, наверное, кормишь!

– Света, – ответил Андрей немного недовольно, – твой сарказм неуместен. И зрение у него уже восстановилось, на днях он уже на работу собирается поехать.

– О боги, – удивилась Светлана, – только не говори, что это произошло, когда ты предстал перед ним, вы обнялись, и, о чудо, он прозрел. Это будет слишком смешно. Так только в розовых сопливых мелодрамах происходит. Тебе самому не противно?

– Света, мы закроем эту тему, я не хочу это обсуждать.

– Хорошо, если позволишь, я напомню тебе, что в начале мая у меня день рождения. Я хочу, чтобы ты пришел… Но один. Я не считаю, что появление в моем доме человека в инвалидном кресле будет достойным украшением банкета.

Андрей промолчал.

– Чего ты не говоришь ничего, – удивилась Багрицкая, – или ты хочешь мне сказать, что я не имею право решать кого я хочу видеть у себя дома, а кого – нет?

– Я не собираюсь тебе ничего навязывать, но ты поступаешь жестоко.

– Это мое право, – отрезала Багрицкая, – и испытывать угрызения совести от того, что я не хочу видеть у себя дома человека, притворяющегося калекой, я не буду.

– Он каждый день ездит на процедуры, и скоро сможет встать из кресла.

– Да ну! И сам ездит?

– За ним приезжает машина из клиники.

– А ты вообще хотя бы кого из этой клиники видел? Врача там, или санитара.

– Но я уезжаю на работу еще до их приезда, – ответил Андрей.

– И проверить эти передвижения некому. Я тебя поздравляю. Вся его болезнь существует только в его воображении.

– Их видел Пашка, наверняка.

– Он тебе скажет, – не унималась Светлана, – все, что ему прикажут твой благоверный и его бывшая женушка. Если он читал твою переписку, как ты мне рассказывал, то сейчас делает все, чтобы тебя не упустить. Это очевидно. А эти играют на его стороне. Вот и все.

Накрученный подобными измышлениями тупой блондинки Андрей в один прекрасный день решил «заболеть» и проверить то, как ездит на процедуры Арсений. В тот день Ефремов «уехал» на работу и решил вернуться «сюрпризом» в квартиру и все проверить.

Савельеву всегда «везло» на обстоятельства. Тем утром ему позвонили на городской телефон и сообщили радостное известие:

– Машина, которая возила тебя на процедуры вышла из строя, так что твоя поездка откладывается.

Арсений только пожал плечами и решил посвятить этот день работе с методическими материалами на будущий год. Каково же было его удивление, когда в дверях появился Андрей с вопросом:

– Ты же должен быть на процедурах?!

– Машина сломалась, – ответил Арсений, – и потому все перенесли на будущую неделю.

Возможность проверить Савельева у Андрея была, но зерно сомнения стало давать свои очевидные и жестокие плоды. Продолжать слежку желания не было, чем дальше, тем больше он думал о том, что Арсений просто симулирует болезнь…

Тем же вечером Андрей вывел его на прогулку, где и решил рассказать интересную новость, чтобы посмотреть на реакцию:

– Света пригласила меня на свой день рождения… Одного.

– Как это, – изумился Арсений, – почему?

– Ну она же блондинка, – стал оправдываться Андрей, – наверное ее пугает твоя Кристина, на которой ты разъезжаешь.

– Но… Ты не находишь ее поступок не совсем этичным?

– Нахожу. Кроме того, – Андрей задумался под каким лучше соусом преподать эту новость, – она не скрывает, что хочет вырвать тебя от меня. Своих мотивов она не раскрывает. Может у нее подруга есть, которой я приглянулся. Не знаю.

– А с чего вдруг подруга, мне всегда казалось, что ты никогда не отступал от того, что специализируешься по мальчикам.

– Ничего подобного, – недовольно ответил Ефремов, – я всегда говорил тебе и не скрывал, что я – би. И по этой причине, наверное, она и начала активные действия.

Подобная модель действий Андрея объяснялась тем, что он уже принял решение о том, как будет вести себя после того, как Арсений встанет из инвалидного кресла. Только об этом он не говорил никому, включая саму Багрицкую. Просто он понимал, что после того, как он уйдет, Савельев может направить свой праведный гнев на него, Ефремова. Но если он будет считать Свету главной виновницей, то все шишки в первую очередь полетят ей, так как со Светой Арсений находится в прямом контакте будучи работая с ней в одном учреждении. Это определено его отвлечет.

Еще одной тенденцией в поведении Арсения стала его борьба за возможность передвигаться на коляске без посторонней помощи. В какой-то момент это превратилось в навязчивую идею, сопровождавшуюся фразой:

– Я должен доказать тебе, что никакого потребительского отношения к друзьям у меня нет.

И сам штурмовал пандус, спускался по крутым полозьям в холле и делал еще множество вещей сам. В частности, приловчился ходить в туалет без посторонней помощи. Правда, и зачастую это скрывалось от глаз Андрея, это сопровождалось падениями, так как ноги все еще были не на полном ходу…

На майские праздники, как по заказу, Пашка уехал вместе с Мариной и ее родителями на дачу за город и должен был вернуться не раньше пятого числа. Первого Света собиралась отмечать свой день рождения. Арсений до последнего ожидал, что Андрей передумает идти к ней. Но когда, он увидел изящную коробочку, в которой хранился подарок, то испугался. В таких футлярах, как правило, хранили дорогие колье.

– Что ты ей купил? – удивленно и испуганно спросил Арсений, глядя на подарок.

– Так, – ответил Андрей, – недорогая серебряная цепочка и кулон с камнем. Были скидки, так что я потратил немного.

– А коробка такая, словно там колье за тысячу долларов.

– Ну так это только коробка, – ответил Ефремов.

Ближе к вечеру, когда следовало уезжать, Арсений сказал Андрею:

– Прошу тебя, приезжай пораньше, – он смотрел на него умоляющим взглядом, – я буду тебя ждать. В конце концов, там соберутся молодые. Ты там самым старшим будешь. Почти что в общество малолеток идешь. Что там делать так долго?

Но у Андрея был свой взгляд на эту проблему. Однако он ответил:

– Я постараюсь быть до часу ночи…

Так Арсений остался один в очередной выходной день. Он доехал до коридора, где лежала макси-барсетка, и достал из нее пачку сигарет. Последнее время он спасался от одиночества тем, что уезжал на балкон, доставал складной стульчик и перебирался туда. Сидеть там получалось подолгу, потому что выбраться быстро оттуда не получалось. Сигарета за сигаретой.

Савельев наблюдал над медленно понимающимся от нее дымом и внутри старался успокоиться. Его переполняла ревность к Багрицкой, душило бессилие и страх одиночества, которое становилось теперь настолько осязаемым и надвигающимся со страшной силой. В короткие минуты табачного забытья все проблемы становились легче и значительно проще. Когда сигарета не помогала, Арсений доставал из холодильника бутылку текилы и выпивал одну рюмку.

Спиртное тонизировало разум и отвлекало от сердечных проблем, происходила деноминация ценностей. Текила оказывалась отличным катализатором эгоизма для Арсения. Он находил выгодные стороны, начинал искать правильный путь по разрешению текущих проблем. Но действие алкоголя оборачивалось отчаянием и беспокойством. Как только оно проходило наступал жестокий ступор и проблема вырастала, увеличивалась по экспоненте. То, что до рюмки слегка сдавливало внутри, по окончанию действия превращалось в нестерпимую и неуправляемую боль, что росла изнутри.

Весь вечер Арсений пытался отвлечь себя от того, что он понимал, где сейчас его любимый. И ничего не получалось. Книги не давались в руки, не позволяли себя читать. Все любимые фильмы с первых кадров производили впечатление невообразимой бездарности и конченой мерзости. Музыка раздражала и приводила в состояние неуправляемого бешенства. Факт предательства любимого высовывался между страниц, прятался среди кадров и восседал на нотном стане в самом любимом мелодическом моменте. Разум не мог восстать против этого эмоционального бессилия.

Когда часы пересекли отметку часа ночи Арсений понял, что еще немного и он не сможет терпеть эту страшную и ужасную боль. Настолько ему было плохо. К половине второго он понял, что дальше уже ехать некуда и медленно, протяжно завыл, как волки воют на Луну. Это был одновременно крик отчаяния и выход наружу той боли, что охватила изнутри. Вопль души, которая исстрадалась и иссохлась в ожидании влаги. Словно в колодце посреди пустыни стало пусто и одиноко. Вода сюда больше не возвращалась, вместо нее на дне плескалась желчь и черная страшная смерть.

А Андрей и не торопился уходить с праздника, где Света была в центре внимания, а его подарок, без вопросов оказался лучшим. Они поочередно сыпали свои радостные откровения в твиттер, где их мог прочитать Арсений, для которого вся эта радость была еще более усугубляющим его положение фактором. Но около часу ночи он засобирался домой:

– В чем дело, – возмутилась нетрезвая Света, – демона домой ждет мамочка?

– Перестань!

– А я хочу оргию! Дайте демону свободу, и мы пойдем ко мне на оргию!

– Света, – недовольно ответил Андрей, – тебе лучше выспаться, ты и так много выпила.

– Ничего подобного, – она резко включила серьезную интонацию, поправила волосы и стала похожа на учительницу из немецкого порнофильма, – я еще в нормальной кондиции, и даже не добрала до своего обязательного минимума.

– Но мне действительно надо идти!

– Ну иди. Я была о тебе лучшего мнения. А тут позволяешь из себя строить круглого болвана, возишь на колясочке человека, который и не инвалид вовсе.

– Извини, – отрезал Андрей, – я не хочу продолжать этот разговор. Ты постоянно говоришь одно и то же.

Ефремов быстро оделся и вышел на улицу. Стояла чудесная майская ночь, которой хотелось любоваться и упиваться, насколько хватит на это сил. С этого момента для него уже стало очевидным что оба лагеря, что вели за него войну, не отличаются привлекательностью.

В Светлане, и уже достаточно давно, его бесила ее ограниченность, которая порой переходила в самую откровенную тупость и идиотизм. Все это были чисто женские проблемы. В Арсении и его откровенной слабости и попытках во всем доказать, что он не относится к друзьям потребительски, бесил уже сам факт того, что Савельев сделался для Андрея подстилкой. Следовательно, нужно либо все оставлять как есть, или же менять кардинально. Так и было принято очередное радующее решение.

Дома Андрей застал Арсения за книгой, вполне себе довольного жизнью. На самом же деле он просто успел привести себя в порядок, пока Ефремов поднимался на лифте. Пересказав вкратце праздник ограниченной блондинки, как назвал это действо Андрей он сказал:

– А еще мне звонила мама, завтра я еду к ним до воскресенья. Может позовешь кого из друзей, чтобы тебе помогли?

Арсений на это ответил:

– И в очередной раз подтвердить тебе свое потребительское отношение к друзьям? Нет, справлюсь сам, тем более, что Пашка вернется четвертого.

Второго мая Андрей отбыл в Подосинки и спокойно отдохнул от того, чтобы думать над проблемами, его окружившими. На сообщения Светланы он не отвечал, а Арсений ему и не писал вовсе.

Четвертого мая, как и ожидалось, вернулся из поездки Пашка. Это определенно упростило Арсению жизнь, тем более, что он стал замечать улучшения в своем состоянии и иногда даже позволял себе встать на ноги.

Днем пятого числа выяснилось, что Андрей снова появится дома не раньше понедельника, так как у мамы «еще остались нерешенные дела». Просидевшего пять дней дома Арсения это вывело из себя, он собрался, бросил Пашке:

– Я иду гулять.

И удалился из квартиры в своем инвалидном кресле. С риском для жизни спустившись в холле и преодолев пандус с препятствиями, Савельев решил выехать в арку и погулять некоторое время в парке. Погода настолько располагала к этому в тот день, что, оказавшись в окружении высоких деревьев, аккуратных кустарников и благоухающих зарослей черемухи, Арсений потерялся во времени. Он любовался природой, наслаждался каждым мгновением созерцания ее красоты, и это определенно улучшало его состояние. Кроме того, в этот день, как по заказу, в парк прилетели певчие птицы. Арсений не особо в них разбирался, но та музыка весны, что звучала в это время в этом месте, завораживала. Хотелось вскочить из настолько надоевшей адской машины и броситься вместе с музыкой в красивый, легкий танец. Такой ощутимый и приятный. Но ноги пока не позволяли ему тонких па. Их хватало в лучшем случае на несколько шагов.

Вскоре начало темнеть, и Арсений решил развернуть свою Кристину в сторону дома. Возле подъезда он столкнулся с бледным и напуганным Пашкой, тот держал в руках телефон и сразу дал его Савельеву.

– Где тебя носит? Почему ты не отвечаешь на звонки? – услышал он возмущенный голос Андрея.

– У меня с собой телефон и мне никто не звонил! – возмутился Арсений, хлопнул себя по карману, в котором всегда хранил свой мобильник и тут понял, что его там нет, – ой, кажется он не со мной.

– На будущее, когда тебя потянет на приключения, бери с собой телефон! Мы чуть с ума с Пашкой не сошли, пока тебя искали. Ушел из дома и бросил телефон. Я уже выезжать собирался!

Мобильный телефон Арсения действительно лежал на письменном столе. Савельев молча пролистал все телефонные звонки, пропущенные за эти три с половиной часа. Удивительно, как он не заметил течения времени.

Очередная выходка выбесила Андрея, это было уже выше уровня добра зла. Все это самый настоящий идиотский шантаж. Он искренне считал, что все это безобразие было организовано специально, чтобы вернуть его домой, причем Пашку он рассматривал как основного сообщника Савельева. И этот момент стал отправной точкой подготовки к крушению всей системы.

Между майскими праздниками было три рабочих дня. Арсений как мог просил Андрея остаться с ним, но тот уже давно решил, как будет действовать.

Во вторник вечером между ними состоялся разговор. Андрей рассчитывал расчистить для себя поле, но, в итоге, сам поплатился.

– Мне кажется, – сказал он, – что Паша у нас подзадержался. Не находишь? Скоро уже закончит школу, пойдет в университет. Работать пора. Не думаешь, что пора отпустить его в свободное плавание. Все-таки у него есть мать.

– Андрюша, – ответил Арсений, – по-моему ты сам прекрасно отдаешь себе отчет в том, что кроме нас с тобой этот ребенок никому не сдался. И у Виолетты ее материнский инстинкт завершается с передачей мне денег. Это все знают.

– Но она мать! У Паши есть к кому…

– Нет у него никого кроме нас. И потом, вспомни об ответственности, о которой ты так часто разглагольствуешь за столом, чтобы произвести на него наилучшее впечатление. Так вот, мы за него отвечаем, с того момента, как пустили его сюда. И это наша общая ответственность, нравится тебе это или нет. И не нам его выбрасывать как надоевшую игрушку. В конце концов никто из нас не вещь. А ты прекрасно знаешь, что Паша не захочет уходить отсюда. А выкинуть насильно мы его не имеем права…

Над этими словами Андрей Ефремов думал очень долго и обстоятельно. Они стали для него одним из тех моментов, на которых он допустит серьезную ошибку. В раздумьях он достал свой старый ноутбук и решил немного поиграть. Но отвлечься не получалось. В голове постоянно всплывали слова Арсения и от понимания того, что он прав, становилось противно. Раздраженный, он убрал ноутбук в кейс, следом полетели зарядник и мышка:

– Просто так я не сдамся, – думал он, – черт возьми, я еще не в том возрасте, чтобы отвечать за все это… Утром он забрал кейс с собой на работу…

В тот же день, вернувшись с работы, Арсений обнаружил пропажу. От его педантичного взгляда не смогло ускользнуть отсутствие старой «черной малышки» как называл ее Ефремов. Он удивился и попытался списаться с Андреем, который еще вчера утверждал, что не знает, поедет к родителям или нет.

– Он кончился, – ответил Ефремов на вопрос о ноутбуке.

– В смысле?

– Я его забрал, он отцу понадобился, – соврал Андрей.

– Но ты же еще вчера вечером говорил, что не знаешь, поедешь к ним или нет?

– Я забыл тебе сказать, что они просили меня приехать…

Столь очевидная ложь не должна была оставить у Арсения сомнений в том, что собирался совершить Андрей в ближайшее время. Но Савельев продолжал любить этого человека и последние события просто ослепили его разум. Все праздники он провел на балконе в обществе сигареты и пейзажа за окном. Возвращение Андрея в понедельник вечером уже не воспринималось, как что-то необычное и неожиданное. И тут начались странные вещи.

Ефремов преобразился. Его поведение сильно изменилось. Он стал добрым, отзывчивым. Так, словно эпизода с компьютером не было вовсе. Это еще сильнее притупило восприятие Арсения. Вскоре он смог встать из инвалидной коляски и стал передвигаться самостоятельно.

Две недели он прожил так, словно предыдущих шести месяцев не было. Это время они проводили вместе. Андрей вовремя возвращался с работы, они планировали летний отпуск и даже успели забронировать гостиницу. Арсений даже перестал курить и торжественно отдал пачку недокуренных сигарет Таше.

Пашка в это время усиленно готовился к государственному экзамену и потому не особо отвлекался на развивавшуюся за стеной откровенную идиллию.

В конце мая Арсений и Таша должны были принять участие в поездке в один крупный город. Там проводился общегосударственный турнир, в котором должны были принять участие их воспитанники. И они считались одними из главных фаворитов предстоящего события.

В тот день Арсений спросил Андрея:

– А может ты приедешь на вокзал, чтобы проводить меня?

– Не знаю, – ответил Андрей, в голове которого уже давно созрел четкий план того, что он осуществит за три дня отсутствия Арсения, – я не уверен, что смогу вырваться с работы, ты же знаешь. Все-таки пятница, достаточно тяжелый день. Я не успею доехать до вокзала…

Уже вечером, когда делегация из детей и родителей собралась на перроне Андрей позвонил Савельеву и сказал:

– Я не успеваю, Зайчик. Так что счастливого пути.

– Спасибо, – улыбнулся Арсений и судя по его лицу, на свете не было в тот момент более счастливого человека, – я буду по тебе скучать.

– Надо будет оттянуться в выходные, – весело сказал Андрей.

– Согласен. Только у меня будет просьба.

– Какая?

– Не приглашай к нам Светлану. После этого фортеля с днем рождения я не хочу, чтобы она у нас появлялась.

А она и не появится, – подумал про себя Андрей, – вот увидишь.

– Хорошо, – сказал он, – ее не будет.

Все отправились на посадку и очень скоро поезд отправился. Следует заметить, что при планировании поездки группа разделилась на части. Родители вместе с младшими детьми уезжали в воскресенье вечером, так как большинству предстояло выйти на работу. Арсений же и несколько детдомовских ребят оставались там еще на день, чтобы получше осмотреть город и достопримечательности…

В первый день, сразу после размещения в гостинице делегация отправилась на осмотр старого города – Кремля и большой мечети. Арсений и старшие дети отделились от младшей группы и решили осмотреть все самостоятельно, в то время, как группу Таши оставили на опытного экскурсовода.

Во время подъема по склону крепостной стены Арсения отвлек странный телефонный звонок Андрея:

– Зайчик, – сказал он, – я разбил на работе колбу от кофеварки. Не возражаешь, что я заберу нашу на работу?

– Забирай, – ответил Арсений, – я же все равно не пью кофе.

– Спасибо, – произнес Ефремов, – и не знаешь, где у нас старый чайник?

– На антресолях у ребенка в комнате. А он тебе зачем понадобился?

– Наш кажется сдох, пока не куплю новый буду им пользоваться…

Все эти слова еще будут вспоминаться Савельевым в самые тяжелые минуты. Ведь все в них указывало на приближающуюся катастрофу.

День турнира принес большую радость. Обе команды озерских детей взяли в своих возрастных группах первые места:

– Ты понимаешь, что мы сделали, – говорил Арсений Таше, – мы только что выиграли общегосударственный турнир. Такого еще не было!

– Только это были твои дети, – заметила Таша.

– Ничего, – полный энтузиазма ответил Арсений, – через год привезешь сюда своих, и они тоже соберут все, что только будет возможно…

В момент проводов младшей группы и их посадки в поезд у Таши что-то ёкнуло внутри, когда она смотрела на радующегося Арсения. Ей показалось, что она видит его таким последний раз в жизни, потому сказала ему:

– Будь завтра поосторожней, у меня плохое предчувствие.

– Не волнуйся, – ответил Арсений, – я с ребятами не пропаду. Наша прогулка по городу сегодня это доказала. Я ими очень доволен.

– Я очень этому рада.

Когда поезд тронулся Таша сказала Марине, которая ездила вместе с ними, но не стала оставаться на лишний день из-за предстоящего экзамена:

– Что-то тут не так.

– А в чем дело? – испугалась Марина.

– Арсений очень странный. И я не знаю почему.

Через четыре часа она узнает правду…

Около полуночи, когда стало ясно что дети ужасно устали, Арсений разогнал всех по спальным местам и устроился у компьютера – Андрей был в сети. Когда Савельев поздоровался с ним, начался странный разговор:

– Когда ты приезжаешь во вторник, – спросил Ефремов, – нам нужно встретиться в центре.

Арсений не понял и ответил:

– В половину одиннадцатого. Но я не могу с тобой встретиться в центре, мне же детей назад в детский дом отвозить нужно. До вечера не потерпит?

– Нет, мне нужно встретиться и поговорить с тобой лично.

И вот тут у Савельева на секунду проснулся разум. Именно в этот самый момент пелена резко слетела с глаз и начала расставлять все по своим местам. Ноутбук. Кофеварка. Чайник. День рождения. Все это промчалось в его голове с бешеной скоростью. Это были детали головоломки, и теперь она была готова сложиться. Вопрос только в том, был ли готов сам Арсений услышать страшную правду… Он задумался, достал мобильный телефон и набрал номер Пашки. Когда после минуты длинных гудков в трубке раздался его голос Арсений отчетливо и подбирая слова, стараясь сдерживать эмоции проговорил:

– Алло, Паша, что у вас там случилось?

Повисла пауза, после чего ребенок выдавил из себя следующее:

– Андрей Владимирович собрал все свои вещи и уехал.

А курица с умилением смотрела, как ее малыш вышел из яйца и делает первые робкие шаги…