Текст книги "Курятник"

– Послушай меня, Света, – сказал в ответ Андрей, – он не сможет пережить мой уход. Я это смог осознать…

– Он что, устроил тебе спектакль? Что-то узнал?

– Арсений прочел нашу вчерашнюю переписку.

– И устроил тебе ванильную истерику с заламыванием рук. Может еще и в обморок рухнул?

– Я нашел его без чувств, он потерял сознание.

– Спектакль, – настаивала Света, – дешевый бабский спектакль, притворство, попытка нагло удержать тебя, пока не все потеряно. Услышь мои слова. Он тобой вертит как хочет, не заслуживая твоей заботы и внимания!

– Света, – сказал уверенно Андрей, – ты можешь оставить меня в покое на некоторое время. Я запутался и пока что не могу принять решения. Но я это сделаю, и хочу сделать это избежав любого давления с обеих сторон.

– Сейчас на тебя давит этот урод, – крикнула Светлана в бессилии, – который ничего кроме своей работы не бережет. Сегодня будет тебе рассказывать, что пристроил на работу свою шлюшку-жену. Я ее видела. Взгляд профессиональной проститутки с панели.

– Света, разговор окончен.

Андрей развернулся и пошел к подъезду. Света недолго постояла, буравя его своим возмущенным взглядом, но Ефремов не обернулся. Чтобы избежать неожиданной встречи с Арсением или Пашкой Багрицкая предпочла ретироваться, но внутренне она злилась и не знала, что предпринять…

Тему Светланы за столом не поднимали, поскольку главным событием дня было незаконное освобождение Завального из здания суда и чрезвычайное положение, введенное в городе. Телеканалы наперебой показывали кадры разоренного здания и тела пострадавших. Все старались перещеголять друг друга в подробностях.

– Как можно оправдывать такого монстра, – возмущался Пашка.

– Но ведь этих людей убил не он. И судью тоже не насиловал, – заметил Андрей.

– Однако, наш герой-оппозиционер спокойно пошел с этими людьми и даже позволил себя вынести на руках, – ответил Арсений, – и лицо его было в высшей степени довольным и счастливым. Это ли не гадость? Что скажешь?

– А что бы ты делал в его положении? – спросил Андрей, – когда за тобой приходит разъяренная толпа и освобождает? Может быть, если бы он отказался, то его приложили рядом с судьей и выбросили в окно следом.

– Как бы нам легче всем стало бы! – заявил Пашка, – нет человека, нет проблемы!

– Его вина не была настолько очевидной, – настаивал Андрей, – не пойман не вор.

– Если не верить в любые доказательства вины человека, исходя только из того, что они выгодны действующей власти, то так можно всех подряд начать оправдывать. Это неверный шаг, – заявил Арсений, – неужели можно оправдать все что они в зале суда учинили? Или ты это тоже готов списать как доказательство, выгодное действующей власти?

Андрей покачал головой:

– Не перекручивай, я только сказал, что доказательства были неубедительны.

– Неправда! – воскликнул Пашка, – там этих подтверждений его вины было выше крыши. Тебе просто не нравится, что они слишком очевидны.

– И их чересчур много, – ответил Андрей, – такие дела тоже подозрительны. Давайте сменим тему, пока мы не поругались на политической почве, как это всегда бывает. Как Таша сходила к Суворовой? Они понравились друг другу?

– Да. Общий язык нашли. Тут выяснилось кое-что, – Арсений не предполагал, что его новость может вызвать у Ефремова негативную реакцию, – Лиза пыталась убедить Суворову в том, что мы с тобой… В общем что у нас отношения…

– Ты ее добил, в общем, – ответил Андрей, – если она уже пошла на такие вещи. Что ж, жаль девочку. Но во всем этом виноват ты сам.

– Я? С какой стати?

– Все дело в твоем потребительском отношении к людям. Решил избавиться и методично ведешь себя к тому, чтобы разделаться с человеком. А она же слабая и глупая. Ее бы пожалеть, а не душить дальше.

– Она мозговой паразит, и у меня нет желания тащить ее на себе и обеспечивать работой и возможностью за счет моих способностей сделать себе имя!

– Оставь эту свою объективистскую чушь. Лиза к тебе со всей душой…

– Прости господи, с чем? Мы вообще об одном и том же человеке говорим?

– Да. О ней. И я повторяю, что не поддерживаю твоей позиции на ее счет. Она обороняется, да, делает это очень неудачно и даже слабо.

Проблема состояла в том, что ведомый словами Багрицкой Андрей не поверил в то, что сказал Савельев. Он посчитал, что Арсений делает все от себя зависящее, чтобы прекратить его общение с Оладьиной, поставить ее в ранг врага и удалить отовсюду. А поскольку Савельев иногда способен на любые вещи, чтобы добиться своего, то что ему мешало придумать этот самый разговор, который фактически совершал камингаут Андрея перед Суворовой.

Спор закончился ничем. Андрей забился на диван и через планшет стал переписываться с Багрицкой:

«Я устал от всего этого. Он опять наговаривает на Лизу, утверждает, что она сдала нас Суворовой».

«А я тебе что говорила…»

А потом он решил написать самой Лизе и спросить ее в лоб:

«Здравствуй, Лиза! Скажи мне правду, ты действительно рассказала Суворовой обо мне и Арсении?»

«Привет, конечно нет. Ты больше Арсению верь. Он сейчас из кожи вон лезет, чтобы меня со всеми рассорить…»

И Андрей поверил ей. Еще немного и между ним и Савельевым состоялся бы серьезный разговор на повышенных тонах, если бы в дверь не позвонили и в квартире не оказалась напуганная Диляра Алямова:

– Руслан…, – прошептала она.

– Что с ним? – испугался Арсений.

– Он при смерти в больнице…

Этот день Руслан Алямов посвятил тому, что постарался отследить всю переписку, которую вели нацисты. Ему повезло, удалось подобрать пароль к одному из аккаунтов и потому, он читал и знал все в подробностях. Поэтому дату и место террористического акта он знал. И твердо был уверен в том, что сам сможет остановить преступников.

Заранее приехав в здание торгового центра, Руслан устроился на балконе, где была возможность подзарядить ноутбук и при этом не упускать из виду заветную скамейку на первом этаже, стоявшую впритык к несущей конструкции. Взрыв в этом месте мог привести к ее смещению, которое бы наверняка повлекло бы обрушение четырех этажей.

Вскоре он увидел человека с сумкой. Руслан узнал его по фотографии из аккаунта. Тот передал сумку невысокому мальчику азиатской внешности и показал направление. Он взял сумку и вышел из холла. Следом исчез и второй. Но через некоторое время азиат вернулся и сел с сумкой на ту самую скамейку. Пару раз он посматривал на часы, нервничал. Руслан быстро бросил компьютер в сумку и пошел вниз. Когда он подошел к скамейке, то прямо и без обиняков сказал:

– Ты вообще в курсе, что у тебя в этой сумке?

Мальчик поднял на него испуганный взгляд, потом постарался совладать с собой и ответил:

– А тебе вообще какое дело?

– Ничего что у тебя там взрывчатка, которая может поднять все здание на воздух, – Руслан намеренно говорил громко, чтобы окружающие слышали.

– Уходи отсюда, пока живой, – еле слышно проговорил мальчик, но Руслан не собирался отступать. Не для того он полез во все это, чтобы остановиться на половине пути.

– Вы слышите, – Руслан уже кричал, – у этого парня в сумке бомба! И вас хотят убедить в том, что взрыв устроили чурки. А на самом деле все это творчество ваших защитников, которые якобы борются таким образом с незаконной иммиграцией.

Вокруг начала собираться толпа. Мальчик не на шутку перепугался и в какой-то момент понял, что следует линять. Он толкнул Руслана в толпу и побежал к выходу. Кто-то из охранников бросился за ним следом, но безуспешно. Азиата и след простыл…

Руслан присел и открыл сумку. В ней действительно было установлено взрывное устройство, и таймер, совсем как в американских боевиках. До взрыва оставалось сорок секунд.

Поднялась паника. Люди начали бег к выходу, из-за чего на дверях образовался затор. Люди с криками, спотыкаясь об упавших, пытались вырваться из плена. Все происходящее действительно напоминало какой-то неудачный фильм, в котором безумная толпа сама приводит себе приговор в исполнение.

Руслан видел, что находится в ловушке и понял, что ему следует сделать. Он вспомнил, как избежал проблем с бомбой Арсений. Только выйти из здания невозможно. Алямов-старший схватил сумку и решил повторить подвиг своего учителя. Но он кинулся к лестнице вверх. Следовало быстро подняться на крышу здания, где было оборудована открытая смотровая площадка. Если кинуть сумку в сторону лесопарка, то был шанс, что она взорвется в воздухе, или же, в парке. Настолько быстро Руслан еще никогда не бегал. Во рту собрался привкус крови в слюне от перенапряжения…

Оказавшись на верхней площадке, он подбежал к краю и осмотрелся по сторонам, а потом заглянул в сумку. Оставалось десять секунд.

– Разбегайтесь в стороны, – закричал Руслан, – в сумке бомба!

После чего, досчитав до семи размахнулся и швырнул смертоносный объект в сторону.

Три секунды, пока сумка летела, медленно отдаляясь от крыши, тянулись и, кажется, просто повисали в воздухе и застывали, как капли воды. Еще немного, и это случится. Огромная сила высвободится из своего заключения и попытается унести с собой несколько жизней… Сумка отдалялась и тут…

Расчет оправдался, взрыв произошел в воздухе. Из окон здания блестящей пылью вылетели стекла, выбитые ударом. Грохот прокатился по городу, но на него мало кто обратил внимание… Ударной волной самого Руслана резко подкинуло вверх, перевернуло два раза, и в момент, когда он пошел на приземление, то понял, что летит не на смотровую площадку, с которой выбросил сумку, а в этот самый лесопарк, куда кинул бомбу. Момент полета очень хорошо запечатлился в его памяти. В будущем он много раз будет вспоминать это мгновение, которое станет водоразделом его жизни. На до и после…

Тело Алямова-старшего сначала было подхвачено высокими соснами, а потом упало на землю. Все тело пронзила стремительная боль и Руслан отключился…

Арсений и Диляра вбежали в приемный покой городской больницы и все было словно в состоянии дежа-вю, как в прошлый раз, когда погиб брат Алямовой. Очень скоро они оказались в палате. Руслан был в сознании, но его движения были максимально ограничены. Врач объяснил Диляре его состояние:

– У него обширные переломы, опорно-двигательного аппарата. На наше счастье внутренних кровотечений нет. Но я не могу поручиться за то, что он сможет встать на ноги. Деревья здорово смягчили удар, но не забывайте, что они тоже достаточно высокие…

– Зато я спас людей, – сказал довольный Руслан, – испортил им их чертов взрыв! Ты себе не представляешь, что я чувствую. Это как словно я смог обнять сразу весь земной шар. Принести пользу, которую люди никогда не забудут.

– Но какой ценой, – причитала Диляра, – ты же слышал, что сказал доктор, ты возможно никогда не сможешь ходить.

– Это неважно, – ответил Руслан, – после всего этого сопутствующие неприятности не имеют значения…

Арсений вернулся домой и застал Андрея, который продолжал переписку со своим дружеским хором в лице Светланы и Лизы. Ему было приятно это общение, поскольку обе считали Ефремова идеальным и не понимали, как он терпит Савельева. И регулярно это подмечали. Багрицкая продолжала свою Одиссею по завоеванию Андрея, а Лиза просто хотела насолить Арсению как можно больнее и боялась, что исчерпала все возможности.

А самого Андрея эта ситуация веселила до глубины души. Он оказался в центре настоящего вулкана страстей, динамичного телесериала. Это разогревало азарт и радовало…

– Ну как там Руслан, – спросил Андрей, – во что он влип? По новостям я ничего не слышал.

– И не услышишь, – ответил Арсений, – Руслан обезвредил в торговом центре бомбу и бросил ее с крыши.

– Все спаслись? – удивился Ефремов.

– Его ударной волной выбросило с крыши в лесопарк. Деревья смягчили падение, но он весь в переломах. Места живого нет. Лежит на вытяжке. Врачи сомневаются, что у него полностью восстановится возможность ходить.

– Бедная Диляра, – только и сказал Андрей, – но она и сама виновата в том, что вырастила капризного ребенка, доставлявшего одни неприятности, постоянно влипавшего в истории…

– Он сделал это, потому что хотел доказать, что способен на взрослый поступок. Мстил за убитого дядю.

– Которого толком не знал, – ответил Ефремов, – оставлю без комментариев. Но он же теперь герой?

Арсений покачал головой.

– Это как понимать?

– Мы говорили с полицией. Никто его в герои записывать не будет. Это невыгодно с точки зрения национальной безопасности. Диляре пообещали финансовую компенсацию за его лечение и выгодную пенсию. Но придавать огласке его поступок никто не будет. Стране не нужен герой азиатской внешности и национальности. Понимаешь это? Осознаешь, в какой фальшивой стране мы живем? Даже героический поступок может остаться за кадром… А Руслан теперь инвалид до конца дней, и никто не захочет признать тот факт, что сегодня он спас множество человеческих жизней…

В тот же момент Диля сидела в палате возле израненного сына и беззвучно рыдала. Руслану уже сообщили об официальной позиции полиции и СМИ. Всем было объявлено, что героем стал погибший при взрыве Максим Зайцев. А вписывать в официальную хронику имя Руслана Алямова посчитали невыгодным и ненужным.

Диля полностью понимала, что жертва ее сына оказалась ненужной всем этим людям:

– Теперь ты понимаешь, что следовало меня слушать, – говорила она, а Руслан молчал, – лучше бы эти идиоты действительно взорвались в своем торговом центре. Может быть мозгов бы побольше стало, задумались!

Именно так, Великая страна отправляла на скользкий путь терроризма тех, кто изначально и не планировал им становиться. Но просто иной роли милая Родина для них не уготовила. Потому что для Великой страны роль одного человека не так уж и важна. Величие создается из кучи трупов, которые складываются на его алтарь. И пока не будет сожжено достаточное количество жертв, для поддержания этого уверенного огня, не будет достигнуто Оно. Величие. Страна не успокоится. Потому что ей пока не дано понять одну простую вещь. Иногда достаточно просто жить, в обычной стране. Гордиться ею. И не стремиться утолить свой комплекс неполноценности получением статуса Величия. Так как он не стоит тех жертв, что сгорели на алтаре. Великая страна не верит слезам матерей, потерявших сыновей. Они ненадежны идеологически и вообще мыслят неверно. Следует расширять свой масштаб и осознавать, что любая жертва в пользу Величия, есть благоразумие и верное использование человеческого ресурса. А сын, так не страшно что он умер. Еще одного родишь и воспитаешь! И если понадобится, отдашь и его на алтарь Величия Родины!

И даже курица, просто смахнула слезинку, и продолжала согревать свое яйцо, которое уже должно было вот-вот стать очаровательным цыпленком…

12. Тот, кто заставляет мое сердце биться

Если бы я мог справиться со своей печалью

Если бы я умел справляться со светом

То направил его для тебя, стал маяком

Стал для тебя приютом и убежищем

Ты тот, кто заставляет мое сердце биться

И я не знаю куда ты сейчас идешь

Но уйти в обратную сторону уже не сможешь!

Current Music – Edda Viðarsdóttir – Sá sem lætur hjartað ráða för

Над аэропортом Озерска спустились тяжелые и неприятные тучи. Словно испачканная дегтем вата нависала над городом, давая понять, что второй весенний месяц не будет благосклонен в плане погоды. Какой смысл ожидать резкого потепления, когда природа сама демонстрирует свое непочтительное отношение к обстановке на своей территории. Температура воздуха всю первую половину апреля активно балансировала между мягким минусом и довольно сдержанным плюсом. Снег таял медленно, всюду устанавливались грязные лужи, в которых отражались не менее грязные облака. Они напоминали собой измученную несчастьями душу, которую следовало отмыть, привести в божеский вид. И тогда, может быть, она снова украсила бы небо своей белоснежной чистотой. Но апрель, не тот месяц, когда следует гордиться чем-то ярко белым. Потому что достаточно пройти небольшое расстояние без средств самозащиты от природных капризов, как эта гордость быстро бы покрылась грязными подтеками, с риском того, что это никогда уже не будет отстирано. Да, иногда на душе могут остаться пятна, которые никогда уже не отстираешь, как не стараешься.

Арсений толкал по галерее третьего терминала озерского аэропорта «Мякуры» кресло, в котором сидел Руслан Алямов. Слева шла Диляра, тянувшая за собой огромный чемодан. Такие же сумки-тележки везли Аким и Пашка, который вызвался проводить друзей на самолет.

Когда Диляра объявила, что не намерена оставаться в стране и заказала себе и детям билеты и визу, с целью уехать навсегда Арсений смог сказать только одно:

– Твое решение понятно и вполне логично. В конце концов, может быть там Руслану удастся вылечиться…

Дети не возражали против решения матери, хотя, конечно, Акиму стоило закончить одиннадцатый класс и уже потом уезжать, но Диля нашла для него достойную школу, в которой бы он, проучившись еще год, смог бы без проблем поступить в престижный университет.

В ожидании посадки они присели перекусить в небольшом кафе:

– Я все еще надеюсь, – признался Арсений, – что ты в последний момент передумаешь и останешься в Озерске. Так всегда бывает в романах, когда лучший друг героя уезжает и в последний момент передумывает.

– Не в моем случае, – спокойно сказала Диляра, – здесь я навсегда останусь чуркой.

– А там что, будет лучше? – удивился Пашка.

– Ну как тебе сказать, – ответила Алямова, – там я по крайней мере буду обоснованно пребывать в таком милом статусе. Разве нет? И добиваться всего заново. Кроме того, там то умеют ценить, когда человек приносит пользу обществу и государству. А когда этого нет – зачем вообще оно нужно?

– Спорить не буду, кроме того главного защитника Родины и ценностей не с нами, – сказал Арсений, имея в виду Андрея. Ефремов отсутствовал по той причине, что еще в пятницу в очередной раз свалил в Подосинки к мамочке. И по традиции собирался вернуться домой не раньше вечера понедельника… Да и в аэропорт он бы не поехал, учитывая его отношение к Алямовым. Более того, узнав об их отъезде он отпустил фразу:

– Извини конечно, но крысы бегут с тонущего корабля. И твоя подруга никак не уяснит себе, что хорошо там, где нас нет. И поймет это, только оказавшись там.

Арсений не стал ему возражать, да это и было совершенно бесполезно последние месяцы. Андрей вел себя как хозяин ситуации и использовал любую неприятную для себя фразу или неосторожное замечание в свою пользу, раздувая их до неописуемых высот. Поездка Андрея на эти выходные объяснялась тем, что его мамочка отмечала свой день рождения. Собираясь он даже позволил себе вольность:

– Я обещаю тебе, что постараюсь не заигрывать с официантами.

На что Арсений неожиданно для себя выдал агрессивное:

– Не стоит. Потому что если кто-то попытается увести тебя у меня, я убью его, не задумываясь…

Тем самым Ефремов получил вполне недвусмысленный намек на то, что выбраться из семейного капкана, в который он угодил, становится все сложнее. Объяснялось это тем, что Андрей сам довел Арсения до такого состояния, оставляя почти на каждые выходные одного. Результатом таких одиноких дней стало стойкое отвращение Савельева к воскресеньям и усиление его зависимости от Андрея. Чем дольше длилось одиночество, тем сильнее было его чувство к Ефремову. Кроме того, Арсений начал замечать за собой стойкую ненависть и ревность к матери Андрея, но показать это открыто не мог, помня, что это нарушает один из запретов Ефремова. Таким образом, Арсений оказывался в самой настоящей изоляции, проговорить свои проблемы было не с кем. Все были заняты своими неотложными делами. А тот, кто заставлял его израненное сердце биться был слеп и глух к этой проблеме.

Андрея с каждым днем все это сентиментальное безобразие волновало все меньше и меньше, потому что Светлана активно продавливала его стремление уйти из гнезда, улететь навсегда и не оборачиваться. Ее разговоры имели свои плоды в сочетании с участившимся щебетанием Инны Васильевны на тему того, как сильно она хочет увидеть семью Андрея, детишек, то что он счастлив. Гремучая смесь копилась в его голове, готовая вот-вот взорваться и привести все к необратимым последствиям. Но чудом этой неприятности несколько раз удавалось избежать…

Уговорить Алямовых остаться было заведомо проигрышным делом, потому, когда они ушли на пограничный контроль Арсений совсем приуныл. Пашка решил выйти из ситуации единственным знакомым ему способом – разговором на политическую тему, благо, последний месяц был очень насыщенным на события.

Расправа над Завальным в президентской квартире и его случайное падение из окна всколыхнула страну и сделала Сашку Волкова общенациональным героем. Поскольку, одно дело, когда власть топит человека кучей очевидных доказательств вины, и совершенно другое, если этот человек совершает злодейство с попыткой похищения, это подтверждают свидетели и так далее, и тому подобное…

– Вчера закончилось разбирательство по поводу смерти Завального, – заметил Пашка, для которого эта тема была в тот момент самой животрепещущей и обсуждаемой в скайпе с многочисленными друзьями, – доказали, что найденный в президентской квартире пистолет принадлежал ему. Найдены биологические следы.

– А у тебя были сомнения, и ты считал, что все это грандиозно сыгранная подстава, – удивился Арсений, – ведь были найдены видеозаписи с камер слежения, там такая куча поводов для обвинительного заключения, что уже и идти некуда.

– А Андрей сомневался, – ответил Пашка, – что все это не спектакль.

– Послушай, – ответил Арсений недовольно, – Андрей молод и сам еще не определился за какой он лагерь. Вспомни, то его сильно уносит вправо, и он даже готов бежать к Гостиному Двору на митинг Завального, то потом, скатавшись к мамочке позволяет себе грехопадение до центристских воззрений и поддержки существующего строя. Эти метания есть доказательство того, что у него к 26 годам не сложилось адекватной и нормальной политической позиции. Он смотрит телевизор и хвалит нового губернатора области, после чего, поработав немного в своем курятнике костерит городского мэра и не понимает, как такого человека могли вообще поставить на этот пост. Из этого можно сделать отличный и очень простой вывод, принимать его слова за очевидную истину не стоит, – Арсений правда и не подозревал, что метания Андрея не ограничиваются политической сферой. Он был уверен в том, что Ефремов оставил свои глупые порывы к бегству, в котором признавался тогда Светлане.

Кстати, сама Багрицкая продолжала упорно избегать общества Арсения, которого еще десять месяцев назад она так усиленно добивалась, поскольку ей удалось вернуть сладкую возможность встречаться с Андреем тайно.

Савельев же отнесся к этому философски, кроме того, у него в голове уже устаканилась четкая уверенность в том, что Светлана влюблена в Андрея. Арсений не планировал сцен ревности и прочей глупости, поскольку это могло повлечь неприятности различного масштаба. Он готовил для глупой девочки совершенно другую хитрую западню, но ее следовало претворять в жизнь не слишком быстро, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Но, так или иначе, блондинка была у него на прицеле, или на крючке, если кому ближе по духу рыбалка. Хотя стоит, справедливости ради, отметить, что ума и инстинкта самосохранения у рыб и лесных зверей значительно больше, чем у нашей тупой блондиночки Светланы. Так уж сложилось и с этим лучше смириться.

– Ну а Саша Волков, – не унимался Пашка, – кто он? Действительно герой?

– Если вам так нравится, – ответил Арсений, – можете считать его таковым. Но по мне, так ему просто повезло оказаться в удобное время, в удачном месте и с подходящими свидетелями в придачу. То, что он нашел в себе силы справиться с вооруженным психом, это, разумеется, хорошая черта. Но для меня лично, это весьма подозрительно.

– Не понял, – удивился Пашка, – что тебя именно смутило?

– Все очень просто, если анализировать всю ситуацию, как ее преподнесли нам члены президентской семьи, то чисто психологически, этот Саша, вел себя как человек, которому нечего уже терять. Он попер против Завального, поскольку за свою жизнь особо не беспокоился. Получится – отлично, не получится – обидно, досадно, да ладно. А на публике он пытался демонстрировать себя с позиции логики, было очевидно, что он умеет продумывать свои слова, поступки. А здесь, когда под носом оказался вооруженный пистолетом человек, желавший похитить его, чтобы вынудить премьер-министра отказаться от своего поста и так далее, он ведет себя как камикадзе из блокбастера, у которого семью всю перебили, и сам он на пепелище вообще чудом выжил.

– Твоя подозрительность меня пугает, – сказал Пашка, – неужели не проще поверить в то, что все это правда?

– А я верю. Но в отличие от большинства населения, я слишком долго работал с детьми и хорошо знаю их психологию поведения. Тот ребенок, который привык говорить обдуманно, на два слова у него пятьсот мыслей и добиться чего-то вообще проблематично, не кинется очертя голову себя защищать. Да и падение Завального из окна тоже выглядит очень странным, хотя все всё подтверждают. А учитывая тот факт, что теперь у нас появляется очередная проправительственная молодежная шарага… Только на сей раз под руководством очень популярного у населения сына премьер-министра и племянника президента.

– Да они скоро все равно обратно местами поменяются, – заметил Пашка, – и самое странное, что это всех устраивает.

– Мы сейчас не об этом. Просто это событие было слишком в кассу для их планов. Разве нет? Сейчас и «Десант» этот прокатит по полной, потому что те бабушки, что восхищались, какой этот Саша умный, начнут своих внуков пилить, чтобы те шли в организацию и становились такими же. Вот и все. Возможно, Волков-младший и сделает из этого некое подобие интеллигентской копии пропапочкиных партий молодых безумцев. То есть то же самое, только с мозгами и поадекватней. Но суть то останется та же самая. Ведь чем они занимаются в этих своих организациях? Я лично сам все это видел. Беседуют о политике, как мы с тобой на кухне, только в намного более рафинированной форме, и при этом кичатся так, словно этими разговорами вершат судьбы общества и ведут государство к всеобщему процветанию. И в конечном счете, никакого чистого выхода из этого не получается, потому что на поверку во всем этом остается исключительно кич, и больше ничего. Представь себе, что мы, вдруг, возомнили, что своими застольными обсуждениями стали разворачивать политику целой страны.

– Но мы же так не думаем!

– А ты просто представь себе, будто так оно и есть.

– Это абсурд. И банальное безделье.

– Вот этим и страдают в подобных организациях, разбавляя это редкими митингами и побоями в адрес несогласных с позицией власти…

В этот момент они подошли к кассе аэроэкспресса, быстро приобрели билеты и продолжили беседу, расположившись в поезде поудобнее в мягких креслах вагона экономического класса. Пассажиров было немного, поэтому можно было спокойно говорить, не опасаясь никого напугать своими взглядами:

– Но я не припомню, чтобы эти движения участвовали в чем-то подобном, – сказал Пашка.

– А ты сам вспомни. Да что я тебе тут доказываю, когда парламент протаскивал закон о защите чувств верующих. Там же атеисты у здания собирались, протестовали.

– Было дело, – согласился Пашка, – но их не особо много было.

– Разумеется. Потому что думающая часть этого сообщества не кинется к стенам парламента махать транспарантами, так как понимает, если наш ручной законодательный орган за такой закон взялся, они его протащат без проблем, да еще и красочно сопроводят аплодисментами, даже овациями. А митинговать побегут фанатики. И вот к ним навстречу и пришлют активистов этих молодежных организаций. Те сначала помитингуют, потом закидают атеистов тухлыми яйцами и погоняются за ними по бульварам, как за зайцами. Побьют их на камеру и успокоятся. Этим свою задачу и выполнят. Это же несложно.

– Погоди, – засомневался Пашка, – я эти репортажи видел. И лично у меня не сложилось впечатления, что они совершают этим какие-то праведные действия.

– А я тебе объясню. Ты какой канал смотрел? Правильно, доступный только в столице и далеко не всем. А следует поглядывать на государственные каналы. Там все демонстрируется в причесанном виде, чтобы бабушки и домохозяйки хлопали в ладоши и размышляли о том, какие милые детки, какая у них грамотная гражданская позиция и адекватное мышление. Оторвý-ка я своего отóрву от компьютера и в это движение записаться заставлю, чтобы из него человека сделали. Это нормальное явление. Как сейчас помню, когда я еще в школе учился меня родители постоянно в деревню засылали. И там у нас соседи были. А у них просто россыпь внуков разных возрастов. И для всей деревни был пример, и на грядках помогают, и с сеном тоже, и воду принесут и не могли на них нахвалиться. Мне бабушка постоянно мозги на их счет компостировала. А потом, когда я с ними пообщался поближе, то волосы на голове зашевелились от того, как они гуляли, что говорили о своих стариках. Это я еще не сказал про курение и легкие наркотики. Вот тебе и обманчивое влияние общественного мнения. Если труженики – то в почете, а то, что балуются травкой, и на старшей сестре негде пробы ставить, это неважно. Главное, что они труженики! Старое наследие, так сказать. Нельзя создавать героический облик тем, кто его не заслуживает. Вот по этой причине, я и опасаюсь этого нового политического объединения, которое, по своей сути, скорее всего, так и будет множить кич и наслаждаться от чувства собственной важности и особенности.

– А если нет? Вдруг они будут стараться сделать наоборот, чтобы не походить на все предыдущие образования?

– Что ж, – ответил Арсений, – я только буду этому аплодировать. В конце концов, если в нашей стране смогут организовать нечто стоящее, я буду рад. Ведь это в свою очередь, будет означать поворот к качественным изменениям, улучшению самосознания. Но, опять же, все портит это гадкое слово «если». Пока ничего не сделано говорить об этом не вижу смысла. Это все равно, что шкуру неубитого медведя делить, разве нет? Встал ты возле пустой поляны и размышляешь о том, какой красивый дом на ней построишь. А потом оказывается, что ничего ты и не смог соорудить. Только разговоры вел о том, что будет, и как оно хорошо будет. Вот так же и в нашей стране, исключительно разговоры на тему того, как все будет хорошо и прекрасно. Но потом. И ведь семьдесят лет во все это верили, и сейчас ничего не изменилось, продолжают, по полной программе. Слушают, и не замечают, что ничего не изменяется. А потом изменений требуют. Не понимая при этом, что для того, чтобы они настали, следует начать с себя. Когда ты сам сможешь в комплексе изменить себя, тогда и сможешь требовать этого от других. В противном случае, такие претензии не имеют под собой основы, как не построенный на поляне дом…