Текст книги "Курятник"

После душа Арсений по обыкновению присел за компьютер проверить свои сообщения и электронную почту. Скайп сигналил. Руслан просил зайти к ним по очень важному делу:

– Я схожу к Алямовым, – сказал Андрею Савельев.

– Что у них на сей раз случилось?

– Я не знаю. Он не сказал мне.

– Послушай меня, – Андрей недовольно прищурился сквозь очки, – ты точно ничего сейчас не утаиваешь? Как в прошлый раз. А то мне это не очень нравится, что ты от меня скрываешь такие серьезные вещи.

– Нет, ничего я не скрываю и не утаиваю! – Арсений показал Андрею на компьютер, – можешь проверить мой скайп, сам увидишь.

– Не буду. Я тебе верю, – спокойно сказал Андрей, – тогда я воспользуюсь твоим отсутствием и проверю свою почту и социальную сеть.

– А планшет? А твой ноут? – удивился Арсений. На самом деле своим старым ноутбуком Андрей пользовался крайне редко и чаще всего он просто занимал свободное место на трюмо и собирал пыль.

– Планшет заряжается, а ноут меня утомил тем, что постоянно зависает. Надо переустанавливать там все.

– Хм. Садись, – безразлично сказал Арсений и удалился.

Встретил Савельева Руслан. Он был в своем обычном пофигистичном состоянии. По лицу было сложно, а точнее вовсе невозможно определить, что же случилось и смешалось в доме Алямовых. Аким даже не высунулся из своего угла, поскольку у него разворачивалась стратегическая баталия с Пашкой и еще несколькими товарищами по Интернету.

Диля сидела на кухне, и на ее лице было написано недвусмысленное волнение, переходящее в дикую панику. Она нервно теребила подол своего халата и с надеждой смотрела на Арсения, как обычно считая, что он сможет спасти положение и выручить ее от очередного бзика любимого сыночка.

– Итак, – сказал Савельев весело, – что на сей раз вас поставило на уши?

– Пусть он рассказывает, – махнула рукой Диля, – а там посмотрим, что ты скажешь.

– Речь пойдет об организации, которая пыталась тебя взорвать.

– Секунду. Но ведь их накрыли, вся верхушка и исполнители найдены, был суд. Им всем дали приличные сроки. Так что я не совсем понимаю, зачем снова поднимать эту тему.

– То, что их посадили, – сказал Руслан с горящими глазами, – это еще ничего не значит.

– Ну конечно, – возмутилась Диля.

– Мама, помолчи. Они управляют своей сетью из тюрьмы. Набирают новых дуболомов. Я это узнал через Интернет.

– Интересно, – удивился Арсений, – и каким же образом ты это сделал?

– Я внедрился к ним под белым именем и левым аккаунтом в социальной сети. Они меня знают как Максима Зайцева, – имя и фамилию Руслан протянул максимально иронично, с четким логическим ударением.

– И они поверили, – спросил Савельев.

– Разумеется. Я им сказал, как ненавижу чурок, как хочу очистить город и прочее бла-бла. Сказал, что тебя не просто взорвать, а на воротах стоило повесить и кишки выпустить. Они впечатлились.

– Хорошо, допустим. Очень интересная история. И что же ты успел выяснить? Помимо того, что они, как я предполагаю помимо рейдов по проверке левых миграционных карт, такого планируют?

– Тебя они трогать не рискнут. Так как поняли, что здорово прокололись. Но план у них есть, и он жесткий. Я не собирался никому говорить…

– Но я сегодня прочитала всю его переписку, – встряла Диля, – и сказала что-либо он прекращает в эти игрушки играться, либо я звоню в полицию. Он предложил позвать тебя и поговорить.

– Отлично, – восхитился Арсений, – причем для того чтобы я переубедил твою маму в том, что ты одумаешься в кои то веки. Или же вы рассчитывали, что Руслан под моим воздействием передумает? Вот скажи мне, хотя бы раз такое случалось? Один единственный случай был, когда он действительно прислушивался ко мне и не творил чушь? Даже в истории с пистолетом его не остановило, – Савельев не заметил, как Руслан подавал ему знаки, но увидев остановился, – я не понял…

– Какой еще пистолет?

– Ну вот, – Руслан устало опустился в кресло, – еще одно ошибочное действие. Ну кто тебя просил распространяться на эту тему, я не понимаю…

– Так ты не рассказал ничего Диле? Ты же мне в больнице клялся, что во всем сознаешься! – Арсений с возмущением смотрел на спокойного Руслана. Тот скорее устал от самого допроса и ситуации и явно хотел сбежать от дальнейших расспросов.

– Я ничего ей не сказал.

– Блестяще!

– Так все так, – вмешалась Диля, – что за пистолет?

– Тот самый, который я отобрал у твоего сына, из которого я стрелял в воздух, когда сорвал их махач в парке. Из-за которого собственно меня и пытались взорвать, прислав в Детский дом бомбу.

– Очень любопытно, – сказала Диля, – меня интересует вопрос, Руслан, где ты взял на эту радость деньги?

Руслан молчал, он картинно закатил глаза и всем видом показывал, что не желает продолжать разговор:

– Вы упоротые. Как мне все это надоело.

– А теперь пожалуйста, – командирским тоном зазвенела Диля, – без своих фирменных закатываний глаз и фразочек. Где ты взял деньги? – она повернулась к Арсению, – что было за оружие?

– Беретта, – ответил Савельев, – тысяч тридцать минимум.

– Здорово. Просто зашибись! – вскочила Алямова на ноги, – я кручусь как белка в колесе, а мой малыш, неизвестно где добывает деньги и на них покупает оружие! Где эта игрушка сейчас?

– Андрей позаботился о том, чтобы она исчезла, – сказал Савельев.

– Значит, и Ефремов в курсе. Я очень рада.

– Послушайте, – возмутился Руслан, – мне уже есть восемнадцать лет, и я сам волен разбираться в том, что мне можно и что нельзя. За что я хочу нести ответственность, а за что не хочу. Я бы расправился с этими уродами и мне не было бы так паршиво, как сейчас.

– Нет уж, постой, – разозлился Арсений, – мне ты тут сказки не рассказывай. То, что ты хотел поквитаться за смерть дяди, было ничем иным как детским капризом. Просто хотел поиграть в настоящие взрослые игрушки. И все. А сейчас…

– А сейчас, эти уроды попросили меня найти чурку, который сможет за приличное вознаграждение подложить бомбу в торговый центр в Озерске. Причем так, чтобы были и разрушения, и жертвы. И все снова подумают, что во всем виноваты южные. Этим ублюдкам только и нужно, чтобы развязать очередную войну и сделать на ней бабки. А вы тут сидите и причитаете! Если я не вмешаюсь, они действительно взорвут бомбу в торговом центре!

– Послушай меня теперь, – закричала Диля, – я не для того тебя рожала, чтобы ты ввязывался в подобные истории. В конце концов, что тебе мешает пойти в полицию и все рассказать там?

– Половина полиции с ними заодно, – парировал Алямов-старший.

– С чего ты это взял, – спросил Арсений.

– А кто по-вашему передает всю информацию из тюрьмы на волю? Там отлично поставленная система связи. Вроде бы ты за решеткой, а условия царские. Ты же туда угодил, потому что пытался очистить город от чурок. Так там ты просто за героя сойдешь. Что там стоит пара человеческих жизней? Да ничего. А если речь идет еще и о черных, которых в нашей стране фактически приравняли к неграм и стараются не замечать, чтобы не испачкаться. Но почему же должна страдать вся нация? За что? Почему мы объявляем себя многонациональным государством, но при этом все равно позиционируем титульную нацию и то, что она в опасности?

– Сюда бы Пашку, – пофантазировал Савельев, – развернулась бы смачная дискуссия на тему Великой державы и прочего.

– И вы меня просите, чтобы я молчал? Эти психи чувствуют себя безнаказанными. И готовы творить бог знает что!

– Почему же ты считаешь, – спросила Диля не отказывая себе в повышенном тоне, – что именно ты должен стать героем-спасителем?

– А может потому, что я просто хочу все это исправить! Мне противно от тех потоков лжи и грязи, что льются с телеэкрана. Почему даже телевидение делает все от себя зависящее, чтобы рядовые граждане вооружились вилами и пошли на рынок бить чурок? Что это за национальная политика? Вы считаете это нормальным и цивилизованным подходом?

– Никто так не считает, – сказал Арсений, – но ты сейчас ведешь себя как малолетний отпрыск богатой семьи, который зажрался настолько, что возненавидел свое богатство и теперь рвешься менять мир. Если мне не изменяет память, по похожей причине почти сто лет назад произошли студенческие волнения, после которых и грянула та самая революция, из-за которой мы столько времени просидели с голой задницей на задворках мировой цивилизации.

– Вы это все мне говорите, – сказал Руслан, – потому что не хотите позволить мне совершить настоящий взрослый поступок. Принести пользу!

– То, что ты собираешься сделать, таковым не является. Это самое настоящее самоубийство, – Диляра вскочила и вцепилась в сына мертвой хваткой, – я не для того тебя рожала, одна воспитывала, кормила, бегала за тобой в школу, решала твои бесчисленные проблемы с училками-маразматичками. Ты уже забыл это? Чуть что мама, помоги. А сейчас я не хочу тебя никому отдавать. Мне нужен сын, а не пионер-герой, истребитель фашистов. Легче от того, что ты принесешь себя в жертву мне не будет! Твоя победа в войне ценой жизни не будет для меня утешением.

Руслан оттолкнул мать, отчего она свалилась на диван:

– Ты просто не хочешь думать о других, а печешься только о себе!

– Неправда, – закричал Арсений, – она больше печется о вас, своих детях!

– Это равнозначно, – сказал Руслан и вышел из кухни. Диля уронила голову на руки и зарыдала. Савельев выскочил в коридор, чтобы остановить Руслана от поспешных действий. Тот уже убирал в сумку ноутбук:

– Не останусь тут больше ни на минуту.

– Пожалей мать, – сказал Арсений, – ты сейчас городишь полный абсурд. Вспомни как ты тогда из дома уходил. Забыл уже?

– Все, хватит, – Руслан встал и прошел мимо, – не пытайся меня остановить, я не хочу применять силу…

Действительно, Савельев был послабее Алямова-старшего физически. Руслан обулся, накинул плащ и громко захлопнул дверь. Аким высунулся из своего угла и вопросительно пробурчал:

– Что там опять случилось?

Савельев махнул на него рукой и пошел на кухню. Там продолжался водопад.

– Успокойся, – сказал он, – мы что-нибудь предпримем. Он вернется. Вспомни, сколько раз он это делал и каждый раз возвращался.

– Я помню, – сквозь слезы говорила Диля, – но сейчас… Ведь он же пойдет с ними на эту убийственную сделку… Его надо остановить!

Арсений вошел в свою квартиру быстрым шагом. Он был намерен поговорить с Андреем как можно скорее, связаться с друзьями, найти знакомых в управлении внутренних дел. Попросить о помощи. Следовало остановить Руслана во что бы то ни стало. Но ситуация развернулась под другим углом. Ефремов был в душе и потому его следовало подождать.

Сев за компьютер, Арсений толкнул мышку и его взору предстало то, что перевернуло жизнь с ног на голову. Он увидел последнюю страницу переписки Андрея со Светланой. Позже Савельев часто вспоминал те фразы, которые словно острые ножи впиявились в его душу на всю оставшуюся жизнь…

«…Я устаю, когда он рядом, ты не можешь себе представить насколько».

«Но ты же сам сказал, что очень скоро все закончится».

«Да, и тогда приготовьтесь, в конце марта полетит дерьмо».

«И что, я как-то не особо расстроюсь, главное, чтобы у тебя сомнений в том, что ты собираешься делать не оставалось».

«И я сделаю. Очень скоро наши отношения умрут. Я не могу продолжать эту агонию. Я устал от них обоих».

Арсений вскочил с кресла. Его руки тряслись, он не мог собой управлять. Что же это происходит? Почему все должно произойти сейчас и именно в этот момент, когда вроде все настолько хорошо. Как Андрей может обсуждать такие вещи на стороне, он собирается его бросить?

Арсений издал громкий надсадный крик. Душевная боль и нервный взрыв сотрясали его организм. Горло сотрясали рыдания. Таким образом боль стремилась вырваться за пределы тела. Руки не слушались, оба глаза дергались настолько, что он не мог сфокусировать зрение. Как жить дальше? Что он вообще представляет из себя без Андрея?

Арсений снова громко закричал и отключился. Он сполз на пол без чувств. Тело откатилось в сторону, голова была запрокинута назад…

В этот момент компьютер щелкнул и запустил процесс перезагрузки, судя по всему Андрей запустил ее прежде чем пойти в душ, но она не сработала сразу.

Квадратный мир зашевелился. Вокруг все только что с грохотом обвалилось и ударило по голове. Арсений по-прежнему был без сознания. Его разум понимал, что с этими эмоциями не дано справиться. Савельев не смог бы дальше жить без Андрея…

А курица спала в своем удобном месте и во сне видела, как из ее яйца выйдет самый красивый на свете цыпленок…

11. И я остался здесь

Желание приходит, ночи отдай свою боль

Любовь моя, я остался здесь

Как только поезд пройдет,

Увидишь станцию, что пропустил.

Но времени страдать уже нет…

Current Music – Cohen e Marcela – E eu aqui

Под потолком слегка покачивалась тускловатая лампочка. На нее так и не нашлось времени и средств прикрепить абажур или люстру. Ее равномерные движения издавали легкий поскрипывающий звук. Свет струился в разные стороны, стараясь достигнуть цели и принести пользу. Но имелся ли в этом хоть какой-то смысл, когда в комнате никого нет, кто мог бы извлечь ее?

Тонкие и яркие блики плескались на белом потолке и собирались в красивые звездочки. Они играли в догонялки, собирались в лучи, а потом снова разбегались, чтобы снова встретиться. И так до бесконечности.

Ты остался здесь посреди этого мрачного бреда, катастрофы, твоей собственной трагедии. Свет с потолка продолжает отражаться на пол и играть с тобой так, словно ничего не произошло. Как кошка, которая приходит, чтобы успокоить в тяжелый момент, приласкать, порадовать. Только это не поможет…

Сейчас ты летишь внутри своего бессознательного состояния и не хочешь возвращаться в реальность. Потому что она ранит, ведет себя жестоко и непотребно. Зачем ее терпеть, когда можно просто закрыв глаза и откинув голову, уйти в никуда. Уход от действительности – прекрасная защитная реакция организма. Она помогает справиться со стрессом, когда это необходимо…

Андрей и Пашка не слышали криков – Ефремов из-за шума воды, а ребенок, так как сидел в наушниках и продолжал резаться с Акимом в стратегическую компьютерную игру. В связи с этим для Андрея было открытием обнаружить Арсения, лежащего на полу без сознания и только что перезагрузившийся компьютер:

– Зайчик, что с тобой, – испугался Андрей. Савельев не отвечал. Ефремов стал шлепать его по щекам, но потом вспомнил, что в холодильнике осталось немного текилы. Переложив Арсения на кровать, он сбегал на кухню, смочил бинт текилой и попытался привести Савельева в чувство. Он поморщился, но глаза не открывал:

– Что с тобой произошло? – испуганно спросил Андрей.

Арсений открыл глаза, увидел Ефремова и упал на него, забившись в рыданиях, но при этом ничего не говоря. Андрея колотило, он не знал, что делать в такой ситуации. А Савельев продолжал рыдать, уткнувшись в Ефремова, тихо и беззвучно, но с ощутимой отдачей. Боль выходила из него выражаясь в этих слезах…

– Прости меня, пожалуйста, – вдруг проговорил четко Арсений, – не бросай меня, умоляю. Я сделаю все, чтобы ты не уставал от меня. Все что ты захочешь, только не оставляй меня одного. Не сейчас…

– Но с чего ты…

– Я прочитал твою переписку со Светланой. Она была открыта на компьютере, когда я пришел. Почему ты хочешь меня оставить? Неужели все настолько плохо, – и Арсений снова забился в рыданиях. Он не мог справляться с охватившими его эмоциями, потому что очень любил Андрея…

Ефремов запаниковал, хотя старался не подавать вида. Он понимал, что является прямой причиной того, что происходит с Савельевым. И в этот момент в нем снова проснулось то самое чувство, что он питал к нему. Это была не жалость, а та самая любовь, что Андрей пытался в себе подавить, убедить себя в том, что ее не существует. А она продолжала жить и пульсировала в нем с нарастающей силой. Определенно все бы пошло в ином направлении, если бы не дальнейшее развитие событий и вмешательство заинтересованных лиц. В тот момент, сидя с Арсением, обнимая его, Андрей понимал, насколько сильно любит этого человека, как он дорог ему.

Увидев Савельева лежащим на полу без сознания, он словно на мгновение прожил возможную потерю. Словно Арсений умер. И поэтому не мог остаться в стороне, не помочь и не поддержать. Пока они сидели вместе Савельев понемногу начал успокаиваться и приходить в себя. Рыдания прекратились, нервное дрожание лицевых мышц ослабло:

– Прости меня, – еще раз сказал Арсений, – мне не по себе. Я чувствую себя опустошенным. Боюсь остаться один навсегда.

– Ты не останешься, – сказал Андрей и на тот момент это была чистейшая правда, – я всегда буду рядом, – говорил он и верил в свои слова. Но позиция была по-прежнему очень неустойчивой…

В последующие дни Арсений и Андрей не касались темы того, что произошло тем вечером. Лишь только утром Савельев вспомнил о том, что случилось у Алямовых и пересказал Ефремову:

– И что ты хочешь сделать, – удивился Андрей, – бегать по торговым центрам и искать его, вооруженного сумкой со взрывчаткой?

Таким образом стало понятно, что на его помощь в поисках Руслана рассчитывать не имеет смысла. Андрей был настолько сильно напуган тем, что случилось, что даже не нашел в себе сил ответить Свете на утреннее сообщение в социальной сети. Ефремов боялся предать Арсения и потому молчал.

Сам же Савельев, получив вполне очевидную идентификацию Багрицкой как врага стал размышлять о том, как избавиться от соперницы. Оставлять это положение в свободном состоянии он не собирался, так что блондинку следовало отвадить как можно скорее. И если Андрей сразу же не распознал в Свете влюбленную девушку, то для Арсения ее мотивы сразу стали очевидными. Допустить, чтобы его во второй раз обманули таким же образом он не мог.

Багрицкая с утра паниковала от того, что Ефремов перестал ей отвечать и потому решила разыскать Арсения и узнать, что к чему. Но Савельев с самого утра был занят.

Его бывшая жена Наталья, или как она сама себя предпочитала называть Таша, приехала для разговора с Таисией Николаевной Суворовой на тему своего трудоустройства.

Таша Савельева была младше бывшего мужа на два с половиной года. Их брак был чистой воды экспериментом, и в большей степени являлся меркантильным с обеих сторон. Арсений в то время еще не определился со своей ориентацией и метался, а Таше просто хотелось некоторой свободы от родителей. Вместе они прожили около года и разошлись по причине категорической бытовой несовместимости, поскольку Наталья, в силу ее природной лени, чаще всего игнорировала необходимость еженедельной уборки, к которой с детства был приучен Арсений.

В результате пара продержалась недолго, некоторое время они не виделись, изредка переписываясь в интернете. Но некоторое время назад снова встретились на дне рождения старых друзей. Слово за слово, Арсений рассказал Таше о своем проекте, и о том, что в настоящее время активно ищет себе напарника вместо скурвившейся Лизы Оладьиной. Та быстро подхватила идею, поскольку признала, что ее тогдашняя работа вызывала у нее стойкий рвотный рефлекс.

По своей натуре Таша была добрым и отзывчивым человеком, и это отношение она старалась дарить всему миру. К ее недостаткам стоило отнести то, что чаще всего ее увлечение разными людьми как в плане общения, так и в плане личных отношений никогда не длились особо долго. Таше было свойственно сойтись с человеком, влипнуть с ним в парочку интересных приключений, после чего резко разбежаться, так же неожиданно, как и встретиться. Долгие отношения ее тяготили и утомляли. Хотелось постоянного обновления и динамики.

Однако Арсений прекрасно знал и некоторые достоинства бывшей жены. Она как минимум умела и хотела отвечать за то, что делает, а если это занятие еще и приносило дополнительное духовное удовлетворение, то старалась, чтобы все за что она ответственна, приносило удовольствие. Ну и главный факт состоял в том, что Ташу очень любили дети. Она легко находила с ними общий язык, поскольку занимала позицию равного общения. Будучи, по своей сути, повзрослевшим ребенком, это оказывалось очень простой задачей.

Таким образом Савельев прекрасно понимал, что призывает в команду человека, почти равного ему по профессиональным качествам, причем, местами, его превосходящего. Кроме того, Таша сразу поставила его перед фактом, что намерена набирать новых детей самостоятельно, и активно работать с ними. Уже существовавший контингент ее не интересовал, хотя за небольшой срок, пока Наталья присматривалась к коллективу Савельева, успела познакомиться с Мариной и Пашкой, и заслужить их уважение и дружбу. С этим ворохом достижений она и собиралась идти на ковер к Суворовой.

– Тебе следует все проговаривать самой, – инструктировал ее Арсений, – Суворова любит, когда сотрудники проявляют инициативу, и сами готовы за себя постоять, объяснить и рассказать, что они могут. Хотя, что я тебе объясняю? Ты же сама взрослая, и язык у тебя не хуже моего подвешен.

Придя на работу с некоторым опозданием Лиза Оладьина получила «радостную» новость еще с порога от администратора:

– Приехала устраиваться к нам на работу бывшая жена твоего Арсения. Очень красивая, своеобразная девушка.

Такие выводы были сделаны потому, что Таша изменила своим принципам и приехала на работу в деловом костюме, со стильной прической, в строгой обуви. Пугать коллег своим пристрастием к джинсам, гриндерам и разного рода маечкам она не стала.

– Только она бывшая, – заметила Лиза.

– Ну… Судя по тому как они разговаривали, я бы за это не ручалась.

– Не поняла.

– Ну, может она только временно бывшая, – сказала довольно администраторша, открыто гордясь своими физиогномическими способностями.

– Вот еще, – бросила Лиза и удалилась, а администратор сама себе мечтательно проговорила:

– И почему эта девочка так активно отрицает, что любит Арсения. Хотя в споре с такой красавицей явно проиграет.

Стоит заметить, что Таша не была королевой красоты, но так уж получилось, что природа наградила ее внешностью, которую стоило уметь преподнести. По крайней мере, черты лица были значительно мягче, чем у Оладьиной, которую, казалось, делали топором и впопыхах.

Лиза подошла к кабинету Арсения и услышала:

– Таисия Николаевна своеобразная женщина, характер у нее специфический, я бы сказал сложный. Но жить можно. На ее самодурство лучше просто не обращать внимание, это самый простой способ борьбы с ним. Проще если она сама про себя это все перетрет. Я стараюсь этих тем с ней в разговоре не касаться. Еще ей нужно постоянно видеть, что ты действительно погружена в работу по самое не могу. Иначе получишь от нее эпитет о том, что ты не работаешь вовсе…

Оладьина стиснула зубы и пошла дальше. Разговору Таши с Суворовой следовало помешать, но как это сделать она не представляла.

В силу ограниченности ее ума и возможностей, это так и не было реализовано. Суворова встретилась с Ташей, поговорила и даже позволила себе небольшую шпильку:

– Я очень рада, что вы будете у нас работать и будете присматривать за Сеней. А то наша полоумная Лиза уже успела его обвинить в том, что он сожительствует со своим соседом.

– Это с Андреем то? – Таша среагировала моментально и перевела серьезный разговор в невинную шутку, – поверьте мне, даже если бы Арсений был, ну как это сказать, таким. То точно бы с этим занудой не сошелся. Он живет своей работой и фактически приходит только ночевать. И спит на полу в спальнике, так как мучается болями в позвоночнике. Сеня бы с таким в жизни не связался, даже если бы он был бабой.

Они рассмеялись.

– Я его не видела, – честно призналась Таисия Николаевна, – но наслышана. А Лиза… Я не знаю, мне нужен повод, чтобы попросить ее на выход. Законных путей для ее увольнения у меня нет. Держать такую ядовитую змею с острыми зубками за пазухой я не особо хочу.

– Я вас понимаю…

Позже Таша пересказала разговор Арсению, который взъелся на выходку Оладьиной:

– Да как эта тварь посмела ей это сказать?

– Успокойся, – сказала Таша, – одно дело, что она сказала, и совершенно другое то, что я убедила ее в том, что это чушь.

– И она поверила?

– Разумеется! Ты во мне что, сомневаешься?

– И в мыслях не было. Иначе бы я тебя сюда не позвал. Ведь работать вместе, это не то же самое что жить.

– Уж поверь мне, я бы с тобой больше и дня лишнего жить не стала. А то опять бы началось, что тебя кресло, заваленное лифчиками и трусиками, не устраивает. А меня может быть вся твоя музыка бесила, и еще манера вставать после одиннадцати. При том, что я встаю в шесть!

Семейная разборка могла продолжаться до бесконечности, если бы в этот момент в кабинет не вбежала администраторша, глаза ее были широко раскрыты, в них читался неподдельный ужас:

– Вы слышали, что случилось?

– Нет, – сказал Арсений, – но вид у вас такой, словно в магазине за углом распродажа со скидками под 90 процентов.

– Митингующие штурмуют здание суда, – возвестила администраторша, – по телевизору в прямом эфире передают.

Когда все трое оказались в холле у телевизора, Таша сказала:

– Вы уверены, что это не фэйк? А то вдруг специально сняли, чтобы ситуацию усугубить?

– Не похоже, – сказал Арсений, – посмотри, они не справляются с напором. Что же теперь будет. Они что, приговор вынесли?

– Нет, – ответила администраторша, – там еще не всех свидетелей допросили.

– Тогда я не понимаю, почему все так происходит, – сказал Арсений, вспоминая слова Андрея о том, что для решительных действий с той или иной стороны требуется резкий и быстрый толчок.

– Им просто стало холодно, – подвела итог Таша, – и у них долгое время не было женщины. Они же там давно митингуют. Вот и зачесалось в одном месте…

Курятник № 2 узнал о случившемся по радио, так как работающий телевизор нарушал правила техники безопасности, написанные около пятидесяти лет назад.

– Кто там говорил про логичность происходящего, – съязвил блондин, – Андроид, мне кажется ты не предусмотрел чего-то.

– Я не знаю, – ответил Андрей, – почему они пошли на штурм суда. Ведь этим они начисто лишат Завального образа несправедливо гонимого героя. Разве нет?

– Ну я его таковым и не воспринимала вовсе, – заявила брюнетка, – зато теперь у нас будет беглый террорист… Вы не думаете, что теперь все, кто так или иначе связан с действующей властью, оказывается в смертельной опасности. Хотя, разумеется, сначала он будет метить повыше, чтобы снять голову дракону. Но их же так много. Я бы спрятала свое удостоверение подальше. А то еще встретишься с кем то, кто был на той площади, и костей своих потом не соберешь. Ужас просто. Ну что там, выпустили уже нашего бесноватого на воздух?

– Они пока только штурмуют здание, – заметил блондин, – и никто не говорит о том, что он будет на свободе.

– И что? – спросила брюнетка, – ты считаешь, что им не дадут его освободить? Вопрос только в том, хватит ли ему отмороженности принять это действие и отправиться в бега.

– Если это случится, – заметил блондин, – многим придется прятать свои удостоверения. Хотя кому нужны труженики городского департамента?

– А неважно! Они станут разбираться что ли, – улыбнулась брюнетка, – меня гораздо больше интересует воспользуется ли Завальный этим подарочком судьбы…

– А куда он денется? Из страны ему не сбежать. Всю жизнь прятаться и вести подпольную информационную войну, – предположил Андрей, – я не думаю, что это полностью отвечает его амбициям и желаниям. Сомнительно, что человек такого калибра на подобное пойдет. Это глупо. Он на это не пойдет. Должно хватить мозгов и воспитанности. Думаю, что Завальный понимает, что этим он перечеркнет все свои умные поступки.

– А ты вспомни его выступления, – заметила брюнетка, – я не исключаю, что ему хватит долбанутости!

– Тихо, – воскликнул блондин, который прислушивался к радиотрансляции, а после паузы он сказал, – они проломили оцепление и попали в зал суда. Завальный освобожден. Марину Сыркову изнасиловали и выбросили в окно. Внутри сейчас только мятежники, связи со зданием нет. Что там они оставят после себя представить страшно.

– Вот вам в действии наш бунт, бессмысленный и беспощадный, – заметила блондинка, – никто не хочет высказаться в поддержку нашего безумного оппозиционера?

– Но он не давал команды ни в твиттере, ни в социальной сети, – сказал Андрей, – я не понимаю ничего.

– Его вынесли из здания суда на руках, – сказал блондин, цитируя радио, – он выглядит победителем.

– Вот мы и получили беглеца, которого додумаются его спрятать. Психи наверняка найдутся, – заметила брюнетка, – о чем я вам только что твердила?

– Спасибо, – заметил блондин, – мы согласны, что сегодня ты сыграла роль дельфийского Оракула. А теперь, будь ласкова ослабь свою гордость. Я думаю, что ты это предположила и случайно оказалась права…

Арсений и Таша с ужасом наблюдали за телетрансляцией. Картину падения судьи Сырковой из окна, и акт надругательства был показан во всех деталях.

– Никогда не был сторонником этого психопата, – сказал Савельев, – а теперь просто противно, что это чудовище вообще существует и ходит по нашей земле. После таких зрелищ хочется пойти, промыть глаза, а потом вслепую проголосовать за действующую власть…

– А если это провокация? – задумалась Таша.

– Тогда Завальный бы, как человек честный и порядочный, в чем у меня огромные сомнения, остался бы в клетке и прогнал этих… выродков. У меня все еще перед глазами сцена того, как они судью насиловали… Ведь по сути, она ни в чем не виновата. Почему с ней обошлись настолько жестоко?

– Удачно подвернулась под руку. Ведь у них не было возможности сделать то же самое с президентом, премьером или их семьями.

Таша не догадывалась, что подобный шанс был, но воспользоваться им митингующим не удалось…

Вечером Арсений ждал Андрея с ужином, а тот никак не появлялся. Дело в том, что не сумевшая поймать Савельева на работе Багрицкая решила предпринять отчаянный шаг и отловить Ефремова прямо у подъезда, так как он не отвечал на ее звонки и сообщения:

– Что произошло? – спросила она серьезным тоном, когда встретила его.

Андрей не хотел говорить с ней:

– Давай мы не будем в этом ковыряться. Я просто понял, что собирался поступить неверно. Только и всего.

– Что?! – Багрицкая не верила своим ушам, – я это слышу? Решил повести себя как последняя тряпка?

– Нет, – ответил Ефремов, – я следую согласно моей совести и внутреннему голосу, а не тому, что вы все мне в уши вкладываете.

– Мы говорим это тебе, потому что беспокоимся! Твоя мать мечтает о том, чтобы у тебя были дети, забыл? Единственный человек в этой ситуации, которого не волнуют твои чувства, это этот придурок, который по недоразумению не родился бабой, и который четыре года держит тебя в своей сладкой тюрьме! Если ты сейчас передумаешь, то поступишь неправильно и будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. У тебя еще есть возможность прекратить это безумие. Вспомни о маме! Подумай о своей карьере!