Текст книги "Немезида"

В системе Немезиды

Глава 80

Джэйнус Питт не часто позволял себе роскошь жаловаться на собственную судьбу. В любом другом человеке он посчитал бы такую черту характера знаком недопустимой слабости и потакания собственным недостаткам. И все же временами все в нем вскипало: подумать только, насколько охотно роториане предоставляли ему право принимать все неприятные решения!

Да, на Роторе был избранный по всем правилам Совет, который скрупулезно изучал все принимаемые законы и решения – все, кроме самых важных, определявших будущее Ротора.

Такие решения оставляли для Питта.

Это делалось почти подсознательно. Казалось, все важные вопросы члены Совета по какой-то негласной договоренности попросту игнорировали, делали вид, что таких вопросов вообще не существует. Вот и здесь, у небогатой планетной системы Немезиды, Совет лениво руководил неспешным строительством новых поселений, очевидно пребывая в уверенности, что времени у них более чем достаточно и торопиться некуда. Вроде бы считалось само собой разумеющимся, что к тому времени, когда новые поселения освоят пояс астероидов (предполагалось, что это будет через несколько поколений, а ныне живущим роторианам в сущности беспокоиться не о чем), полеты с гиперсодействием станут настолько обычным делом, что отыскать и заселить новые планеты не составит никакого труда.

В представлении членов Совета времени у них было с избытком, почти вечность.

Только Питт понимал, насколько дорого время. В любой момент, без всякого предупреждения здесь могут появиться другие поселения. Когда в Солнечной системе узнают о Немезиде? Когда первое поселение решится последовать примеру Ротора? Рано или поздно это должно произойти. Немезида неумолимо приближается к Солнцу и в конце концов достигнет такой точки (конечно, тогда она будет еще очень далеко от Солнечной системы), когда только слепые на Земле и поселениях не заметят ее. По заданию Питта была разработана специальная программа (ее составители были убеждены, что решаемая ими проблема чисто академического плана), с помощью которой Питт на своем компьютере рассчитал, что вторичное открытие Немезиды обязательно произойдет в течение ближайшей тысячи лет. Вскоре после этого поселения начнут разлетаться в разные уголки Галактики.

Тогда Питт задал компьютеру вопрос: полетят ли поселения к Немезиде?

Компьютер ответил отрицательно, потому что к тому времени гиперсодействие станет намного более эффективным и дешевым, человечество узнает гораздо больше о ближайших звездах – у какой из них есть планеты и что они собой представляют. Едва ли людей заинтересует красный карлик; поселения должны направиться к звездам, похожим на Солнце.

Поселения улетят, а отчаявшаяся Земля будет предоставлена самой себе. Что смогут предпринять земляне, страшащиеся космического пространства? Они заметно выродились уже сейчас, а через тысячу лет, когда угроза Немезиды станет очевидной для всех, на Земле будет царить еще большая нищета. Земляне не способны к космическим полетам. Одно слово – земляне. Ничтожные люди, привязанные к поверхности своей планеты. Им останется только покорно ждать приближения Немезиды. Они не могут рассчитывать на спасение.

Питт представил себе, как отчаявшиеся земляне рвутся к Немезиде стараются найти безопасное убежище рядом со звездой, которая прочно удерживает свои планеты и одновременно губит Землю. Картина ужасная и тем не менее неизбежная.

И почему Немезида не летит в другом направлении? Тогда все было бы иначе. Со временем Немезида все больше и больше удалялась бы от Солнечной системы, и ее вторичное открытие становилось бы все менее вероятным. Если бы ее и обнаружили, едва ли кто-нибудь стал искать убежища рядом с улетающим красным карликом. Впрочем, тогда землянам и не нужно было бы искать спасения.

К сожалению, в действительности все не так. Земляне придут обязательно; сюда налетят миллиарды вырождающихся землян самых разных рас и самых противоестественных культур. Что же останется делать роторианам, какой у них есть выбор? Выход только один – уничтожить землян в космосе. Но найдется ли к тому времени у роториан второй Джэйнус Питт, который сможет убедить их в неизбежности такого выхода? Найдутся ли за эту тысячу лет другие Джэйнусы Питты, которые обеспечат Ротор необходимым оружием, заставят роториан готовиться к борьбе и, когда настанет час, драться за свою звездную систему? С другой стороны, ответ компьютера обманчиво оптимистичен. Компьютер говорит, что в Солнечной системе о Немезиде узнают в течение ближайшего тысячелетия. Но что значит – в течение тысячелетия? А если они откроют ее завтра? А вдруг они уже открыли ее три года назад? Не может ли какое-нибудь поселение, убедившись в непригодности более отдаленных звезд, уже сейчас направляться к Немезиде по проложенному Ротором пути?

Каждое утро Питт просыпался с одной мыслью: не сегодня ли? И почему такое несчастье уготовано именно ему? Почему любой другой роторианин совершенно спокойно спит в своей постели и только ему одному каждый день приходится считаться с возможностью прихода этого своеобразного страшного суда?

Кое о чем Питт, конечно, побеспокоился заранее. Он создал Разведывательную службу, в задачи которой входило обслуживание автоматических приемных устройств, установленных по всему поясу астероидов. Эти устройства непрерывно обшаривали небо, стараясь на максимально возможном удалении обнаружить любой объект, выделяющий большое количество энергии, например приближающееся поселение. На то, чтобы создать и отрегулировать систему приемных устройств, ушло немало времени, но последние десять лет система работала безотказно, фиксируя любой источник энергии неясного происхождения. Изредка устройства обнаруживали что-то необычное; о каждом таком случае немедленно докладывали Питту, и каждый такой доклад звучал для него набатным колоколом.

Пока все кончалось благополучно, тревога неизменно оказывалась ложной. В таких случаях Питт сначала облегченно вздыхал, а потом в очередной раз ругал Разведывательную службу. В неопределенных ситуациях они, стараясь умыть руки, попросту передавали все данные Питту: пусть он с ними разбирается, пусть он мучается, пусть он принимает жесткие решения.

Жалость к себе достигла предела. Питт готов был заплакать и неловко заворочался в кресле; однако такая слабость недопустима… Взять хотя бы последний доклад. Питт повертел в руках компьютерную расшифровку, ту самую, которая и явилась причиной сегодняшнего отвратительного настроения. Что и говорить, его невыносимо тяжкий труд на благо всех роториан так и не оценен по заслугам. За последние четыре месяца это был первый доклад такого рода. Питт сразу решил, что доклад не заслуживает внимания. К системе Немезиды приближался неопознанный источник энергии. Если ввести поправки на расстояние, оказывалось, что излучаемая источником энергия на четыре порядка меньше средней энергии поселения. Больше того, неопознанный источник энергии вообще едва удалось заметить, потому что он был лишь чуть выше фонового излучения.

О такой ерунде могли бы и не докладывать. Разведчики говорят, что распределение излучения по длинам волн свидетельствует о его искусственном происхождении. Но это же просто смешно! Как можно делать столь серьезные выводы, если источник так невероятно слаб? Совершенно ясно, что это не поселение; следовательно, источник не может иметь искусственное происхождение, каким бы ни было это дурацкое распределение по длинам волн.

Неисправимые идиоты из Разведслужбы могли бы и не докучать мне такими нелепыми сообщениями, подумал Питт.

Он раздраженно отбросил доклад в сторону и взялся за последнее сообщение Рэне д'Обиссон. Эта девчонка так и не заразилась чумой. Пока не заразилась. По собственному желанию она оказывалась в самых опасных ситуациях – и ничего ей не делалось.

Питт вздохнул. Наверно, это даже к лучшему. Судя по всему, девчонка хочет остаться на Эритро; вернется ли она на Ротор, больная чумой, или останется здоровой на Эритро – оба варианта устраивали Питта. Пожалуй, второй вариант даже лучше; тогда Юджиния Инсигна тоже будет вынуждена жить на Эритро, а он отделается сразу от двоих чрезвычайно неудобных людей. Он чувствовал бы себя еще уверенней, если бы и станцией, и наблюдением за доктором Инсигной и ее дочерью руководила д'Обиссон, а не Генарр. В ближайшее время надо будет этим заняться. Желательно сделать так, чтобы Генарр не выглядел жертвой его действий.

Что, если послать Генарра комиссаром на Новый Ротор? Такое назначение, безусловно, будет считаться повышением. Генарр едва ли откажется; ведь тогда он займет столь же высокое положение, что и сам Питт, по крайней мере формально. Однако в этом случае не исключено, что в результате Генарр получит слишком большую реальную власть, а не только видимость власти, как на Эритро. Может быть, стоит поискать другие варианты?

Надо будет над этим подумать.

Смешно! Насколько все было бы проще, если бы эта девчонка всего лишь заразилась чумой! При мысли об упрямой Марлене, к которой никак не приставала чума, Питт почувствовал прилив раздражения и снова взялся за доклад об обнаружении необычного источника энергии. Нет, вы только посмотрите! Какой-то ничтожный выброс энергии, и эти никчемные разведчики тут же беспокоят его, Питта! Такого он не потерпит! Питт заложил в компьютер меморандум для немедленной передачи. Его не должны беспокоить по всяким пустякам! Лучше следите за приближением поселений!

Глава 81

На борту «Суперлайта» открытия сыпались, как из рога изобилия. Корабль был еще сравнительно далеко от Ближней звезды, когда выяснилось, что у этой звезды есть планета.

– Планета! – победно воскликнул Крайл Фишер. – Я знал…

– Нет, – поспешно прервала его Тесса Вендель. – Это совсем не то, о чем ты подумал. Запомни, Крайл, планета планете рознь. Практически каждая звезда обладает планетной системой того или иного типа. В конце концов, больше половины звезд в Галактике входят в состав звездных систем, в которых планетами можно считать те же звезды, если они слишком малы, чтобы быть настоящими светилами. Обнаруженная нами планета непригодна для жизни. Это ясно и с такого расстояния, особенно в тусклом свете Ближней звезды.

– Ты хочешь сказать, что эта планета – газовый гигант?

– Конечно. Я удивилась бы намного больше, если бы здесь не оказалось такой планеты.

– Но если у звезды есть большая планета, то должны быть планеты и поменьше.

– Может быть, – не очень уверенно согласилась Тесса. – Но они тоже едва ли пригодны для жизни. Такие планеты должны быть слишком холодными. Не исключено, что они всегда обращены к звезде одной стороной; тогда одна сторона будет слишком горячей, а другая – очень холодной. Роториане, если они вообще добрались сюда, могли обосноваться только на орбите вокруг звезды или газового гиганта.

– Вероятно, они так и поступили.

– И все эти годы крутятся на околозвездной орбите? – Тесса пожала плечами. – В принципе это не исключено, однако не стоит всерьез рассчитывать найти их там.

Глава 82

Последовавшие вскоре открытия были еще более удивительными.

– Спутник? – переспросила Тесса Вендель. – Почему бы и нет? У Юпитера четыре больших спутника. Стоит ли удивляться, что у этого газового гиганта оказался один спутник?

– Капитан, – возразил Генри Джарлоу, – этот спутник совсем не похож на привычные спутники Солнечной системы. Если верить тем данным, которые только что мне удалось получить, его диаметр равен примерно диаметру Земли.

– Ну и что же из этого следует? – спросила Тесса все тем же безразличным голосом.

– Пока ничего, – ответил Джарлоу. – Но у этого спутника очень любопытные характеристики. К сожалению, я не астроном, и мне трудно сделать определенные выводы.

– Я хотела бы, чтобы у нас был астроном, – сказала Тесса, – но пока его нет. Так что продолжайте. Все же вас нельзя назвать полным профаном в астрономии.

– Главное в том, что этот спутник, обращаясь вокруг газового гиганта, всегда обращен к нему одной стороной, а это значит, что к звезде он поворачивается всеми сторонами поочередно. Больше того, параметры орбиты таковы, что, насколько я могу судить, на поверхности спутника вода должна находиться в жидком состоянии. Наконец, у спутника есть атмосфера. В остальном я не могу детализировать; повторяю, я не астроном. И все же мне кажется, вероятность того, что этот спутник пригоден для жизни, очень велика. Крайл слушал Джарлоу с широкой радостной улыбкой.

– Меня это не удивляет, – сказал он. – Игорь Коропатский не располагал никакими данными и все же предугадал, что у этой звезды должна быть пригодная для жизни планета. Он пришел к такому заключению только путем рассуждений.

– Коропатский это говорил? И когда же, интересно, он разговаривал с тобой?

– Незадолго до нашего отлета. Он рассуждал примерно так: на пути к Ближней звезде с Ротором скорее всего ничего не случилось. Поскольку Ротор не вернулся в Солнечную систему, должно быть, у Ближней звезды роториане нашли пригодную для колонизации планету. Вот эту планету мы и обнаружили.

– Но почему он вдруг разоткровенничался с тобой? Крайл ненадолго задумался, потом ответил:

– Он хотел получить доказательства того, что в будущем, когда настанет время эвакуировать человечество со старой Земли, эту планету можно будет использовать.

– Как ты думаешь, почему он не сказал об этом мне? У тебя есть какие-нибудь догадки на этот счет!

– Мне кажется, Тесса, – осторожно ответил Крайл, – он думал, что на меня его слова произведут большее впечатление и что я с большим энтузиазмом восприму проект колонизации планеты…

– Из-за твоей дочери?

– Про дочь ему тоже известно.

– А почему ты не рассказал мне об этом раньше?

– Я полагал, что это не так уж важно, поэтому решил подождать и посмотреть, окажется Коропатский прав или нет. Теперь, когда выяснилось, что он был прав, я все и рассказал. Он считал, что здесь должна быть пригодная для жизни планета.

– Это не планета, а спутник, – раздраженно возразила Тесса.

– В данном случае это не важно.

– Послушай, Крайл, иногда мне кажется, что во всей этой истории никто совершенно не считается со мной. Коропатский наговорил всяких глупостей и, очевидно, внушил тебе, что мы должны исследовать эту звездную систему, а затем поскорее донести полученные сведения до Земли. Ву сгорал от желания вернуться на Землю с новостями даже раньше, чем мы добрались до этой звезды. Ты стремишься воссоединиться со своей семьей и упорно не желаешь посмотреть на наше положение хотя бы немного пошире. Но мне кажется, все вы не учитываете, что пока еще капитан «Суперлайта» – я и именно мне дано право принимать окончательные решения.

– Тесса, ты же разумная женщина, – попытался успокоить ее Крайл. – Какие здесь можно принимать решения? Что ты хочешь предложить взамен очевидного? Ты говоришь, что Коропатский внушил мне какие-то глупости, но ведь это не так. Здесь есть планета. Или спутник – если тебе так больше нравится. Мы обязаны исследовать его. Ведь от результатов наших работ может зависеть жизнь всего населения Земли. Не исключено, что здесь мы найдем новый дом для человечества. Возможно, здесь уже живут люди.

– В таком случае, Крайл, постарайся и ты рассуждать здраво. Имея примерно такие же размеры и температуру, что и Земля, планета может оказаться непригодной для жизни по самым разным причинам. А что, если на этой планете ядовитая атмосфера, или невероятно активная вулканическая деятельность, или очень высокий уровень радиоактивности? Ее освещает и согревает только красный карлик, а совсем рядом с ней находится газовый гигант. Согласись, это не совсем привычное окружение. Мы понятия не имеем, как такое окружение влияет на планету.

– И все же нам необходимо взглянуть на планету внимательнее. Даже если, в конце концов, окажется, что она совершенно непригодна для колонизации.

– Для этого не обязательно высаживаться на ней, – мрачно возразила Тесса. – Мы можем подойти поближе и получить все необходимые данные, изучив ее с небольшого расстояния. Крайл, постарайся не опережать события, иначе разочарование явится слишком тяжким испытанием.

– Постараюсь, – кивнул Крайл. – И все же Коропатский правильно предугадал, что здесь есть пригодная для жизни планета. Буквально все, и ты, Тесса, в том числе, уверяли меня, что это совершенно исключено. Но вот эта планета перед нами. И она может оказаться пригодной для жизни. Так что не лишай меня надежды. Может быть, на этой планете живут роториане, а с ними и моя дочь.

Глава 83

– Наш капитан зла как черт, – Чао-Ли Ву говорил нарочито безразлично, – Меньше всего на свете она хотела, чтобы здесь оказалась пригодная для жизни планета; извините, небесное тело, ведь доктор Вендель не позволяет нам называть этот спутник планетой. Что бы там ни было – спутник или планета, – теперь эту штуку надо срочно исследовать, а потом возвращаться на Землю и докладывать о полученных сведениях. Все вы знаете, что такие перспективы идут вразрез с желаниями доктора Вендель. Наш полет – ее единственный шанс побывать в далеком космосе. Как только этот полет будет завершен, для нее тоже все кончится. Одни будут совершенствовать теорию и практику полетов со сверхсветовыми скоростями, другие станут исследовать космическое пространство. Вендель же уже не допустят к активной работе; в лучшем случае ей предложат место консультанта. Такое будущее приводит ее в бешенство.

– А вы, Ву? Если представится такая возможность, вы полетите в космос еще раз? – поинтересовалась Мэрри. Ву ответил, не раздумывая ни секунды:

– Я не уверен, что мне снова захочется блуждать в космосе. Очевидно, во мне нет бродяжнической жилке. Но вместе с тем… сегодня ночью мне вдруг пришла в голову странная мысль: не попробовать ли мне остаться на этом спутнике, конечно, если он обитаем? Вы не хотите составить мне компанию?

– Остаться здесь? Нет, конечно; я не хочу сказать, что меня прельщает перспектива вечно сидеть на Земле, но перед следующим полетом я предпочла бы провести там какое-то время.

– Я долго думал об этом. Вероятность найти такой спутник равна… чему? Одной десятитысячной, едва ли больше? Кто бы осмелился утверждать, что возле красного карлика окажется небесное тело, вполне пригодное для жизни? Этот спутник необходимо тщательнейшим образом исследовать. Я даже готов остаться здесь на какое-то время. Тогда пусть другие побеспокоятся о подтверждении моего приоритета в открытии гравитационного эффекта. Вот, например, вы, Мэрри, не откажетесь защищать мои интересы?

– Конечно, не откажусь. Мне поможет капитан Вендель. У нее хранятся все документы, подписанные и удостоверенные.

– Ну и хорошо. И все-таки, я думаю, доктор Вендель не права, когда она отстаивает свое желание исследовать едва ли не всю Галактику. Можно долететь до сотен звезд и нигде не найти настолько необычный объект. Зачем гоняться за количеством, если у нас здесь почти в руках объект наивысшего качества?

– Мне кажется, – сказала Мэрри, – ее беспокоит дочь Фишера. Что будет, если они встретятся?

– Что будет? Ничего особенного. Он сможет взять ее с собой на Землю. Какое дело до этой истории нашему капитану?

– Но вы же знаете, здесь как-то замешана и жена Фишера.

– Вы хотя бы раз слышали, чтобы он сказал о ней хоть слово?

– Это еще ничего не значит…

Мэрри вовремя остановилась. Послышались шаги, вошел Крайл Фишер и кивком поздоровался с Мэрри и Ву. Как бы торопясь стереть следы предыдущего разговора, Мэрри сразу спросила:

– Генри закончил возиться со своими спектрометрами?

Крайл отрицательно покачал головой.

– Не знаю. Бедняга совсем замучился. Мне кажется, он ужасно боится допустить ошибку в интерпретации своих данных.

– Бросьте, – возразил Ву. – Интерпретация данных – это рядовая работа для компьютера. Скорее всего Генри что-то скрывает.

– Да нет же, не скрывает, – горячо возразила Мэрри. – И вообще мне это нравится! Все теоретики уверены, что экспериментаторы только и делают, что возятся со своими компьютерами. По их мнению, экспериментатору достаточно ласково похлопать по компьютеру, сказать ему «хороший мальчик», и уже можно считывать готовые результаты. На самом деле все совсем не так. Ответ компьютера зависит только от введенных в него данных. Недовольный результатами теоретик всегда ругает экспериментатора; что-то я ни разу не слышала, чтобы теоретик сказал: «Должно быть, в программиро…»

– Постойте, – прервал ее Ву, – остановите ваш нескончаемый поток обвинений. Вы когда-нибудь слышали, чтобы я ругал экспериментаторов?

– Если вам не понравились данные Генри…

– Я все равно должен принять их в том виде, в каком он их дал. Что касается этого спутника, то у меня пока нет вообще ни одной гипотезы.

– Только поэтому вы и принимаете все данные, которые приносит вам Генри?

В этот момент вошел Генри Джарлоу, а следом за ним Тесса Вендель.

Генри был мрачнее тучи.

– Ну вот, Джарлоу, экипаж в полном составе, – сказала Вендель. – Теперь рассказывайте, на что похож этот спутник.

– Трудность в том, – начал Джарлоу, – что в излучении этой тусклой звездочки так мало ультрафиолетовой составляющей, что здесь не загорел бы даже альбинос. Мне пришлось работать в микроволновом диапазоне. Почти сразу же я обнаружил, что в атмосфере спутника есть пары воды.

Тесса нетерпеливо повела плечами.

– Об этом нам рассказывать не обязательно, – сказала она. – Если небесное тело имеет диаметр, примерно равный диаметру Земли, а температура его поверхности такова, что вода должна существовать в этих условиях в жидком состоянии, то там наверняка будет жидкая вода, а следовательно, и ее пары. Присутствие паров воды несколько повышает вероятность того, что этот спутник пригоден для жизни, но только и всего. Впрочем, этот факт нетрудно было и предугадать.

– Дело не в этом, – взволнованно пытался продолжить Джарлоу. – Спутник действительно пригоден для жизни. В этом нет никаких сомнений.

– Вы судите по наличию паров воды?

– Нет, у меня есть более веские доказательства.

– Какие же?

Джарлоу очень серьезно оглядел всех членов экипажа.

– Если небесное тело уже заселено, можно ли назвать его пригодным для жизни? – спросил он.

– Думаю, можно, и с полным основанием, – спокойно ответил Ву.

– Вы хотите сказать, что с такого расстояния смогли разглядеть, что этот спутник заселен? – раздраженно переспросила Вендель.

– Да, капитан, именно это я и хочу сказать. В атмосфере спутника есть свободный кислород, много кислорода. Вы можете объяснить, откуда взялся этот кислород, если на планете отсутствует процесс фотосинтеза? И как фотосинтез может осуществляться без участия живых организмов? И как планета может быть необитаемой, если на ней есть живые организмы, выделяющие кислород?

Минуту стояла мертвая тишина. Тесса Вендель первой нарушила молчание.

– Джарлоу, это настолько невероятно… – сказала она. – Вы уверены, что не напутали что-то при вводе данных?

Мэрри смотрела на Ву. В ее взгляде и без слов можно было прочесть:

«Вот видишь!»

– Ни разу в жизни, – жестко ответил Джарлоу, – я ничего, как вы выразились, не путал в программировании. Но, конечно, я охотно выслушаю любые дополнения и возражения, особенно если кто-то считает, что лучше меня разбирается в анализе состава атмосферы методом инфракрасной спектроскопии. Это не совсем моя область, но я тщательно изучил работы Бланка и Нкрумы.

Крайл Фишер чувствовал себя намного уверенней после того, как ему удалось предотвратить досрочное возвращение корабля на Землю, и теперь не упустил возможности изложить свою точку зрения.

– Послушайте, – сказал он, – предположение доктора Джарлоу можно позднее подтвердить или опровергнуть, но почему бы пока нам не взять его в качестве рабочей гипотезы и не подумать, что из этого может следовать? Если в атмосфере планеты есть кислород, не логично ли допустить, что эта планета уже трансформирована разумными существами? Все повернулись к Фишеру.

– Трансформирована? – непонимающе переспросил Джарлоу.

– Да, трансформирована. Почему бы и нет? Предположим, что планета была пригодна для жизни, за исключением одного обстоятельства: ее атмосфера, как и на других безжизненных планетах, например Марсе или Венере, состояла главным образом из диоксида углерода и азота. Предположим далее, что кто-то высеял в океан культуру водорослей. Если это так, то через очень непродолжительное время этот кто-то мог сказать: «Прощай, диоксид углерода!» и «Здравствуй, кислород!» Наверно, вместо водорослей можно придумать что-то еще. Не знаю, я не специалист.

Все по-прежнему молча смотрели на Фишера.

– Вы можете спросить, откуда взялись такие предположения, – продолжал Крайл. – Я помню, одно время на Роторе много говорили о трансформирования ферм. Тогда я как раз работал на фермах, а однажды даже посещал какой-то семинар по трансформированию почвы, рассчитывая, что там может быть какая-нибудь связь с работами по гиперсодействию. Никакой связи, правда, не оказалось, но так я узнал о трансформировании.

– Скажите, Фишер, – поинтересовался Джарлоу, – случайно во время этих разговоров и семинаров не упоминалось ли, сколько времени требуется на трансформирование?

Фишер развел руками.

– Не знаю, доктор Джарлоу. Лучше прикиньте сами. Это будет точнее.

– Хорошо. Два года ушло на то, чтобы Ротор добрался до Ближней звезды – конечно, если он вообще добрался. Остается тринадцать лет. Предположим, весь Ротор состоял только из сухих водорослей, все эти водоросли попали в океан планеты, где они жили, росли и размножались, выделяя при этом кислород. Чтобы состав атмосферы стал таким, каков он сейчас – по моим оценкам, там около 18% кислорода и только следы диоксида углерода, – потребуется, вероятно, несколько тысяч лет, в особо благоприятных условиях – несколько столетий, во в любом случае никак не тринадцать лет. Кроме того, земные водоросли приспособлены к земным условиям. На другой планете они могут вообще не расти или расти очень медленно, пока не адаптируются к новым условиям. За тринадцать лет заметно изменить состав атмосферы планеты невозможно.

Казалось, аргументы Джарлоу не произвели на Фишера ни малейшего впечатления.

– Но здесь много кислорода и нет диоксида углерода, – сказал он. – Если это не результат деятельности роториан, то в чем же причина? Вам не приходило в голову, что единственной альтернативой может быть допущение, что на этой планете существует своя жизнь, отличная от земной?

– Именно к этому и сводится мое предположение, – ответил Джарлоу.

– Пока нам придется принять ваше предположение как рабочую гипотезу, – прервала спор Вендель. – Итак, мы полагаем, что на спутнике есть фотосинтезирующие растения. Впрочем, это ни в коей мере не означает, что планету колонизировали роториане; они могли вообще не долететь до этой звездной системы.

Такой вывод никак не устраивал Фишера. Подчеркнуто официально он обратился к капитану:

– Согласен, капитан. Но я должен заметить, что наша гипотеза не доказывает и обратного, то есть что роториане не колонизировали планету или вообще не добрались до звездной системы. Если на планете есть своя растительность, значит, роторианам не понадобилось ее трансформировать. Они могли поселиться здесь сразу же.

– Не знаю, – неуверенно заметила Мэрри Бланковиц. – По-моему, практически исключено, что растительность этой планеты имела хотя бы минимальную питательную ценность для человека. Сомневаюсь, чтобы организм человека смог переваривать ее, а если даже это так, то скорее всего он не в состоянии усваивать переваренные здешние растения. Я могла бы поспорить на что угодно, что они ядовиты. Наконец, если здесь есть растения, то должны быть и животные. Мы понятия не имеем, что это за животные.

– Пусть так, – не сдавался Крайл, – но даже в этом случае роториане могли огородить участок поверхности, уничтожить там флору и фауну планеты и посадить земные растения. Я полагаю, что постепенно эти чужие для планеты, если так можно выразиться, растения могли завоевывать все большие площади.

– Предположение на предположении, – пробормотала Тесса.

– В любом случае, – продолжал Крайл, – сидеть здесь и строить всевозможные гипотезы – абсолютно бесполезное занятие. Разумнее изучить эту планету настолько детально, насколько это возможно, и с такого близкого расстояния, на которое нам удастся подойти. Лучше всего было бы высадиться на поверхности планеты, конечно, если это вообще реально.

– Я полностью согласен с Фишером, – с поразительным энтузиазмом отозвался Ву.

– Я – биофизик, – сказала Мэрри, – и считаю, что если на планете есть жизнь, то мы должны ее исследовать независимо от того, что там еще может или не может быть.

Тесса Вендель поочередно оглядела всех членов экипажа, немного покраснела и резюмировала:

– По-видимому, это наша обязанность.