Текст книги "Непослушная невеста"

– Ах так! Значит, для меня они были вполне подходящими?

Кипя гневом, Кэтрин ударила мустанга каблуками в бока. Ей едва удалось удержаться и не обрушить на Питера той ругани, которой она успела научиться от лесорубов в лагере «Диабло».

Когда Кэтрин добралась до огромных дверей конюшни Ферпосона, то спешилась, не дожидаясь помощи. Высоко задрав нос, она прошествовала мимо Питера, который переговаривался с конюхом.

О' Рурк поймал ее за руку и заставил повернуться.

– Подожди, нам надо поговорить. – Не слушая возражений, он зашагал обратно тем путем, которым они только что приехали, игнорируя попытки Кейт высвободиться.

– Послушай, куда ты меня ведешь? – Кейт приходилось бежать, чтобы поспевать за его широкими шагами.

– Как насчет стаканчика сарсапариллы? А может, ты уже достаточно взрослая, чтобы выпить вина?

В этот момент они остановились перед отелем «Интернэшнл».

Кзтрин увидела свое отражение в окне ресторана и содрогнулась. Подумать только, до чего она дошла! На ней надета куртка лесоруба поверх невероятно грязного шерстяного платья, а волосы растрепались до неприличия.

– Я не в том виде, в каком позволительно появляться на людях!

При виде двух модных дам, которые в сопровождении кавалеров вышли из гостиницы, Кэтрин захотелось поскорее заползти в какую-нибудь нору.

Вся ее жизнь рассыпалась; она даже предположила, что именно так мужчины обычно избавляются от своих любовниц, только в ее случае им придется выполнить некоторые формальные действия, прежде чем О'Рурк сможет благополучно отправиться восвояси.

Ухмыльнувшись, Питер указал на свое отражение:

– Может, ты не разодета в пух и прах, но только и я не в лучшем положении.

– Ха! Ничего, ты будешь хорошо выглядеть, даже если тебя бросить в бочку с грязью!

Питер любезно поклонился:

– Можешь также упомянуть пресловутую поилку, в которой мы с тобой искупались совсем недавно.

– Ужасно смешно! Так вот, я не хочу ни сарсапариллы, ни вина, – заявила Кейт. – Именно из-за спиртного со мной и случилась вся эта история.

Неожиданно из отеля вышла модно одетая брюнетка, и Кэтрин завистливо прикусила губу. Шляпа женщины, украшенная серебряными перьями, кокетливо сидела на красиво уложенных пышных локонах. Великолепная шляпка! Кэтрин жадно рассматривала наряд незнакомки, мечтая о чем-то хотя бы наполовину столь же шикарном, когда Питер, словно читая ее мысли, повернул голову в сторону женщины. Кейт замерла, глядя, как его взгляд встретился с парой выразительных серо-голубых глаз. Затаив дыхание, Кэтрин смотрела, как они обмениваются взглядами, полными приятного удивления.

– Питер, дорогой! – воскликнула женщина голосом, который был настолько полон чувств, что люди начали останавливаться, чтобы понаблюдать эту встречу. Лицо Питера просияло.

– Господи, Нина! Что ты здесь делаешь?

Кэтрин медленно отпрянула к кирпичной стене, с ужасом глядя, как миниатюрная брюнетка повисла у Питера на шее. Ей пришлось вонзить ногти себе в ладони, чтобы не выцарапать этой женщине глаза. Теперь ей стало окончательно ясно: она не может соперничать с такой искушенной особой за любовь Питера.

«Не то чтобы я собиралась унизить себя такой попыткой», – мысленно сказала она себе, и все равно ей было невыносимо видеть, как ее муж заключает женщину в объятия. А когда Питер наклонил голову, чтобы поцеловать нахальную дамочку в щеку, Кэтрин повернула покрытое дорожной пылью лицо к кирпичной стене и горько заплакала.

Глава 19

Нина Л'Амборгетти с восторгом посмотрела на своего прежнего премьера.

– У нас с Генри недельный ангажемент, и сегодня премьера, – с гордостью похвасталась она.

– Я непременно приду! – пообещал Питер и ласково пожал ее руку. – А теперь разреши представить тебе одну незнакомку. – Он повернулся, намереваясь подключить Кейт к разговору, и тут обнаружил, что его жена бесследно исчезла. Изумившись, Питер снова повернулся к прелестной актрисе, с которой играл на Восточном побережье. – Минуту назад она была здесь!

Нина понимающе улыбнулась:

– Высокая рыжеволосая особа в необычном наряде? Я видела, как она на нас смотрела. Похоже, ты по-прежнему любишь приключения.

Питер ухмыльнулся:

– Боюсь, что с этим приключением я перебрал, поскольку женился на ней в минуту безумной бесшабашности.

Нина осторожно смахнула соломинку у него с плеча.

– Вы, верно, резвились на сеновале? – поддразнила она. – Я еще никогда не видела тебя столь небрежно одетым и таким… здоровым, если уж на то пошло.

– Ты хотела сказать – трезвым? Это долгая история, но я действительно стал другим человеком. Теперь веду здоровый образ жизни на природе, рано встаю, рано ложусь и …

– Отчаянно влюбился? – Губы Нины изогнулись в улыбке, и она кокетливо погрозила Питеру пальцем. – Разве я тебя не предупреждала?

– Насколько я помню, да.

– Так вот, теперь я рада видеть, что ты попал в те же любовные сети, которые не миновали остальных. Супружеская любовь лучше всего, я права?

Питер молча пожал плечами, не желая портить Нине ее самодовольное торжество.

– Я в этом деле новичок, так что лучше задай мне этот вопрос через год.

Нина кокетливо ткнула его идеально ухоженным пальчиком:

– Посмотри на нас с Генри: мы женаты двенадцать лет и все еще об этом не пожалели.

– Согласен, вы всегда выглядели образцовой парой! – О'Рурк улыбнулся.

– Послушай, Питер… – Нина на секунду замолкла. – Питер, я могу попросить тебя об одном одолжении?

– Конечно. Я смогу догнать жену позже. На всякий случай ее зовут Мэри Кэтрин.

Нина понимающе кивнула.

– Я буду счастлива познакомиться с твоей Мэри Кэтрин, – заверила она. – Но сейчас почему бы нам не выпить чашечку кофе и не обменяться новостями? – В ее прекрасных глазах неожиданно промелькнула тень тревоги. – Генри наверху, он тяжело болен, и мне так страшно! У него всегда было слабое сердце. Из-за того, что в детстве он перенес ревматическую лихорадку… – Изящным взмахом руки Нина указала в сторону ресторана: – Зайдем? – После того как они заказали кофе, она наклонилась к Питеру через столик. – Доктор Винтнер – кажется его так зовут – объясняет недуг Генри тем, что Вирджиния-Сити располагается на большой высоте.

– А в чем заключается этот недуг?

– Одышка, отечность. Сегодня днем на репетиции Генри забыл слова своей роли. – Нина вздохнула и, покачав головой, умоляюще взглянула на Питера. – Когда он совсем сбился, мы прервали третий акт и я вызвала врача.

– Господи, но ведь ему нет и сорока… – Питер встретился с ее беспомощным взглядом, жалея, что не может помочь ей ничем, кроме слов утешения.

– На самом деле ему сорок семь, – призналась Нина. – В любом случае ничего поделать нельзя. – Казалось, она готова расплакаться. – Генри не разрешили вставать, и я просто не знаю, что мне делать!

Питер недоуменно развел руками:

– Ну, это просто. Спектакль отменять нельзя, верно?

– Да, спектакль должен идти. – Нина с надеждой посмотрела на Питера. – Ты ведь играл Паоло во «Франческе да Римини», верно?

Питер кивнул:

– Я дублировал эту роль в Филадельфии.

– Значит, ты сможешь мне помочь!

– Увы, я больше не актер. – Питер виновато ей улыбнулся. – Теперь я занимаюсь лесозаготовками.

– Не может быть! Лесозаготовками? Господи! Ты не шутишь?

– Леса покупают больше, чем билетов в театр, а деньги мне нравятся больше, чем актерская игра.

Нина пожала плечами:

– Можно выгнать актера из театра, Питер, но нельзя выгнать театр из нашей крови. И не смей спорить!

– Может, и так, но я этой пьесы не видел уже больше года…

– Мне больше не к кому обратиться! – со слезами призналась Нина. – На роль Генри у нас нет дублера.

– Ладно, но ты получишь жалкий вариант Паоло. У меня эта роль всегда выходила хуже, тем у Генри, но если ты согласна с этим смириться, я за нее возьмусь.

– Спасибо тебе!

Нина обняла Питера, притянула к себе и поцеловала в губы.

Осторожно высвободившись из ее объятий, Питер отодвинул стул и встал.

– Прежде всего, мне нужен текст и – ванна. – Он пришурившись, осмотрел свой грубый костюм. – Видишь ли, я только что вернулся в город.

Нина тут же порылась в большом гобеленовом ридикюле, который был при ней.

– Вот роль, мой дорогой.

Сунув стопку истрепанных листков себе под мышку, Питер поклонился.

– Я приду в театр заранее, – пообещал он, – а ты передай Генри от меня привет. После спектакля я зайду к нему: надо полагать, он в состоянии принимать гостей?

– Разумеется. – Нина встала и, приподнявшись на цыпочки, прижалась щекой к его щеке. – Главное, не забудь побриться!

– Ну уж нет! Играть любовную сцену небритым? – Питер изобразил глубокое возмущение. – Мне и в голову не пришло бы оскорблять мою любимую исполнительницу главной роли. Все будет как раньше, правда? – Он ласково ушипнул Нину за щечку.

– Как раньше! – радостно рассмеялась она.

Они распрощались в вестибюле, договорившись встретиться в театре в семь часов, и Питер, уткнувшись в текст роли, быстро прошел к дверям отеля, где сразу же натолкнулся на Кейт. Круто повернувшись, она пошла рядом с ним.

– Что все это значит? – были первые ее слова.

– Похоже, я стал ответом на молитвы Нины, – загадочно сообщил Питер.

– Какая гадость! Я видела, что вы делали в ресторане. Как ты можешь позволить, чтобы не жена, а другая женщина целовала тебя и обнимала?! Она выставила меня полной дурой.

Не отрывая взгляда от первой сцены пьесы, Питер повернул к дому Хоумера.

– Нина могла бы многому тебя научить, – буркнул он в ответ. – Видит Бог, тебе не помешало бы несколько уроков поведения настоящей жены.

Уязвленная этими словами, Кэтрин на секунду остановилась, но тут же бросилась вперед и преградила ему путь. Однако Питер легко отодвинул ее. Ироническая улыбка на его губах была единственным признаком того, что он вообще ее заметил.

– Как ты смеешь предлагать мне советы любовницы?! – возмущенно выкрикнула Кейт и накинулась на него, словно собиралась подбить сразу оба его зеленых глаза. – Я твоя жена, если ты еще не забыл, и я отказываюсь становиться объектом жалости для окружающих!

– Пожалуйста, успокойся: Нина – старая приятельница, а не любовница, – Питер сошел с деревянного тротуара, не желая продолжать перепалку на глазах у прохожих.

– И ты думаешь, что я в это поверю?

Питер неожиданно нахмурился:

– Кэти О'Рурк, ты определенно самая слепая и тупоголовая женщина из всех, с кем мне приходилось встречаться. – Его зеленые глаза сверлили ее, словно алмазный бур, пробивающийся сквозь толщу гранита. – Только ты можешь делать столь скоропалительные выводы о совершенно невинной дружбе. А теперь отправляйся домой и жди моего прихода. Я займусь тобой позже, обещаю. – Питер круто повернулся и зашагал обратно к гостинице.

– Куда ты? – Кейт прижала руки к груди.

– Туда, где смогу найти немного тишины и покоя, – проворчал Питер.

– Но я не желаю, чтобы ты снова виделся с этой женщиной! – Не выдержав, Кейт побежала за ним.

– «Эту женщину» зовут Нина Л'Амборгетти, и за все время нашего знакомства она вела себя как безупречная леди. Это, черт подери, гораздо больше, чем я мог бы сказать о некой рыжеволосой особе, с которой мне недавно довелось познакомиться.

– Что ж, если мисс Л'Амборгетти – леди, то я не желаю становиться леди! – Кэтрин была слишком сильно разгневана, чтобы заметить стремительное изменение настроения О'Рурка.

– Нина – замужняя женщина и счастлива в браке…

– Да? Неужели? Ее муж настолько же слеп и глуп, как и твоя несчастная жена? Выходит, нам обоим не очень повезло!

– Ну, это уж слишком…

Питер резко развернулся и, подхватив Кэтрин на руки, зашагал к особняку Макгиллакатти.

– Ах ты, животное, отпусти меня немедленно! – яростно закричала Кейт, которая к этому моменту невероятно возбудилась.

– С удовольствием.

Войдя в дом, Питер плюхнул ее на качели, установленные на веранде, и, наставив на нее палец, гневно нахмурил лоб:

– Не смей выходить из этого дома, пока я лично не позволю тебе этого.

Кейт изумленно уставилась на него:

– Ты не можешь. Пусть мы и женаты… – неуверенно начала она, однако Питер оставался непреклонным.

– Ну-ка, напомни мне договор, которым так любишь меня попрекать! – Глаза его сверкали так хищно, что сделали бы честь любому зверю. – «Пока смерть не разлучит нас, верно? – Он угрожающе навис над ней. – Лучше не вводи меня в искушение, а не то…

Кэтрин гневно сверкнула глазами.

– Тебе меня не запугать, О'Рурк! Ты знаешь, какой договор мы заключили!

– Ах, вот ты о чем… Что ж, я не стану извиняться за то, что забылся и не вел себя, как положено мужу. Твоей вины в этом не меньше, чем моей. Пора бы тебе решить, имеют ли для тебя хоть какое-то значение те обеты, которые ты принесла пред Богом, или нет. – Питер неожиданно выпрямился. – Давай лучше поговорим об этом завтра.

– А пока ты вернешься к этой Нине, да? – Кейт понурила голову. Вот она и убедилась, что с их браком покончено.

По ее щекам побежали крупные слезы.

– Я пообещал помочь Нине этим вечером в театре.

– Помочь? Чем именно?

– Так, за сценой. У Нины заболел муж, и я согласился его подменить.

– Тогда желаю тебе хорошо провести время. – Кэтрин резко отвернулась.

Питер чуть не застонал.

– Я буду там сегодня вечером, нравится тебе это или нет, и попотеть мне придется сильнее, чем на лесоповале!

Однако, начав спускаться по лестнице и запоздало поняв, что его скрытность в отношении предстоящего спектакля может только подлить масла в огонь, он обернулся.

– Послушай, Кейт, я не хочу развода и никуда от тебя не убегаю. Я буду в гостинице, если тебе понадобится меня найти.

Не дожидаясь ответа, он сбежал по ступенькам. Вернувшись в гостиницу, Питер снял небольшой номер, надеясь, что там ему удастся наконец сосредоточиться на роли. Он приказан приготовить ванну и целый час блаженствовал в теплой воде, разучивая роль, затем побрился, привел в порядок ногти и подстриг волосы. Сидя в кресле парикмахерской, он снова и снова повторял свои реплики.

Пьеса Бокера состояла из пяти длинных актов и была написана белым стихом. Хотя роль Паоло, несчастливого влюбленного, стремительно восстанавливалась у него в памяти, между этим текстом и постановкой в Филадельфии были некоторые различия, что представляло для Питера определенную сложность. Очень чуткая актриса в романтическом стиле. Ему надо будет исполнять их совместные сцены так, чтобы они получались согласованными, хотя он сам склонялся к неоклассической игре. Однако сейчас на первом месте должна была оказаться Нина, и Питер был намерен оказать ей всю необходимую поддержку. Да, звезда Нины Л'Амборгетти сегодня будет сверкать очень ярко! «Франческа да Римини» – это превосходная пьеса для актрисы ее диапазона.

Решив перекусить, Питер спустился в ресторан гостиницы, где, сидя за столиком, в который раз изумился необычайным событиям, происшедшим за последние несколько дней. Теперь ему предстояло рассказать Хоумеру Макгиллакатти о пожаре, достичь взаимопонимания с Мэри Кэтрин и исполнить роль Паоло в местном театре.

Помешивая кофе, Питер заставил себя сосредоточиться на спектакле, однако невольно его мысли то и дело возвращались к Кейт. Он предположил, что она расскажет отцу про пожар и, несомненно, даст свою интерпретацию поступкам супруга. Остается только молиться, чтобы это не привело к его увольнению.

Впрочем, поскольку ему столь неожиданно попала в руки эта роль, его перспективы в любом случае были отнюдь не так уж плохи.

Воздвигнув на голове тюрбан и размахивая перьевой метелкой для пыли, Мэдлин Макгиллакатти стремительно кружилась по кабинету мужа, напевая романс о страстных влюбленных. Хоумер должен был вернуться домой с минуты на минуту, и она надеялась устроить ему сюрприз. Усердно работая, Мэдлин сумела быстро избавиться от огромных наслоений особой пыли, какая встречается только в горнодобывающем городке.

Покончив с пылью, она натерла рабочий стол супруга лимонной полиролью и ровнее повесила на стене его диплом об окончании колледжа. Хоумеру будет приятно обнаружить, что запас его любимых сигар пополнен и находится в том ящичке, где он всегда их держит.

Внимательно осмотрев кабинет, Мэдлин сорвала с головы тюрбан и тряхнула головой, расправляя блестящие локоны. Она так не волновалась с того времени, когда была молодой и невинной.

– Право, Хоумер нисколько не изменился: все тот же властный и напористый мужчина, за которого я вышла замуж двадцать лет назад! – воскликнула она и весело рассмеялась.

Нет, конечно, Хоумер изменился с годами – и она сама тоже изменилась. Но за недели, прошедшие с отъезда ее дочери в лагерь «Диабло» с мистером О'Рурком, в жизни Мэдлин произошли удивительные перемены. Впервые за много лет она чувствовала себя возрожденной, совершенно новой женщиной. Любовь и забота сумели сделать то, чего никогда не могли дать красивые наряды, положение в обществе и благотворительная работа в больничных комитетах.

Проверив время по стоящим на камине часам, Мэдлин поспешила на кухню, чтобы проследить, как идет приготовление обеда. Хоумер любил обедать при свечах, придававших особый уют обстановке.

Проинспектировав кухню, Мэдлин достала лучшие фарфоровые тарелки и столовые приборы, после чего отправилась в столовую накрывать на стол. Когда она проходила мимо окна, ей показалось, что она слышит тихие всхлипывания. Странно, с чего бы это? Если не считать самой Мэдлин, только один человек на ее памяти издавал такие горестные звуки.

Мэдлин вышла в прихожую, и как только она распахнула парадную дверь, Мэри Кейт шагнула в дом и упала в объятия матери, поливая слезами свеженакрахмаленный кружевной воротничок ее платья.

– Ах, мамочка, что мне делать? – причитала Кейт. Хотя Мэдлин нежно любила свою дочь, она сразу же поняла, что все ее тщательно продуманные планы на этот вечер погибли.

– Не знаю, милая, – сказала она со вздохом. – Это зависит от того, что ты сделала, чтобы довести себя до такого состояния.

Кэтрин тут же прервала излияния своего горя.

– Конечно, – проговорила она, грустно взглянув на мать, – откуда тебе это знать?

Мэдлин снисходительно улыбнулась:

– Я знаю гораздо больше, чем ты полагаешь. А теперь, может, все-таки расскажешь, что случилось? – Она подвела Мэри Кейт к дивану. – Принести тебе чаю?

Только тут Кейт осознала, насколько сдержанно-вежливо звучит приветствие матери.

– Разве ты не рада меня видеть? – напрямик спросила она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– И да, и нет. – Мэдлин снова вздохнула. – Если бы это был мимолетный визит, я, конечно же, пришла бы в восторг. Но, судя по этим слезам, ты планируешь пробыть здесь неопределенно долго.

Кейт внимательно посмотрела на мать.

– Так я пришла не вовремя? Что-то не так с отцом? – испуганно спросила она.

– Нет-нет, все в порядке. – Мэдлин улыбнулась. – Просто мы собирались провести тихий вечер вдвоем. Надо полагать, ты хочешь остаться обедать?

Кэтрин не привыкла к тому, чтобы с ней обращались как с посторонней; для нее было вполне естественным обратиться к матери в трудную минуту. Однако теперь она уже нe была уверена в том, что остаться дома – действительно хорошая мысль.

– Очень многое случилось с тех пор, как я уехала, – начала она, соображая, как лучше сообщить матери ужасные новости.

Мэдлин окинула взглядом неряшливо уложенные волосы дочери, обломанные когти, грязное пятно на подбородке…

– С того времени, как мы расстались, ты мало внимания уделяла своей внешности, – негромко заметила она.

Кэтрин невесело засмеялась:

– Я пережила лесной пожар, и вся моя одежда сгорела. Сверх этого, я в поте лица работала в лагере лесорубов в качестве помощницы повара.

– Понимаю. Наверняка это было непросто…

– Еще бы! – Сцепив руки за спиной, Кэтрин начала нервно расхаживать по кабинету.

Мэдлин сочувственно кивнула:

– Твой отец действовал несколько бестактно… Однако ты, похоже, прекрасно все выдержала. – Её губы изогнулись в мягкой улыбке. – Конечно, если не считать твоего гардероба.

– Маменька, я вышла замуж за Питера О/ Рурка, чтобы сбежать от отца, а не потому, что я его любила! – Кейт печально вздохнула.

Услышав это известие, Мэдлин всплеснула руками:

– Моя дорогая девочка! Если бы я только знала, я определенно ие допустила бы этого! Твой отец заверил меня, что ты и этот привлекательный молодой человек так же сильно влюблены друг в друга, как мы с ним лет двадцать назад.

– Увы, это не совсем так, – призналась Кейт, опуская голову. – Питер знал, зачем я выхожу за него замуж, знал, что я планировала объявить брак недействительным, как только окажусь в Сан-Франциско. Я даже заплатила ому тысячу долларов за то, чтобы он на мне женился. – Уткнувшись лицом в плечо матери. Кейт зарыдала.

Мэдлин обескураженно покачала головой:

– Подкуп? Я считала, что у тебя больше гордости и здравомыслия! Полагаю, этот твой Питер женился бы на тебе без всяких денег.

Кэтрин уныло посмотрела на мать.

– Но он так старался избежать брака!

– Неужели? – Мэдлин отвела непокорную прядь со лба дочери. – А вот Хоумер был вполне доволен твоим выбоpoм.

– Ах, что папенька может об этом знать?! – возмущенно воскликнула Кэтрин.

Мэдлин подошла к столу и зажгла лампу, чтобы разогнать сгущающиеся сумерки.

– Напрасно ты недооцениваешь отца. – Она тихо засмеялась. Видя, что Кейт недоуменно смотрит на нее, Мэдлин кивнула. – Ягненочек мой, твой отец все время опережал тебя!