Текст книги "Непослушная невеста"

Глава 12

Списав странное поведение О'Рурка на непривычную ситуацию, в которой они оказались, Кейт закрыла дверь и задвинула засов. Усталость, накопившаяся за последние два дня, разом нахлынула на нее, и она как подкошенная рухнула на постель. При этом она больно стукнулась локтем о доску, разделяющую кровать.

Чертов О'Рурк! К утру она вся покроется синяками. Неужели ему мало тех гадостей, которые он ей устроил, и теперь нужно непременно заставлять ее спать на этом нелепом ложе?

Поворочавшись некоторое время с боку на бок, Кэтрин принялась анализировать заговор, который составили против нее отец и Питер. Что могло заставить такого человека, как О'Рурк, принять в этом участие, когда она щедро заплатила ему за то, чтобы он помог ей вырваться на свободу? Проклятый мошенник! Она никогда ему это не простит.

Кэтрин с ненавистью уставилась на разделительную доску. Несмотря на красивые слова о выполнении обещаний, О'Рурк явно не собирается делать их брак подлинным. Доска посередине кровати – прекрасное тому доказательство! Но тогда что же он задумал?

Кэтрин беспокойно заворочалась в кровати. Питер явно собирался управлять ею – с помощью поцелуя, угроз или других вольностей. Ох, не дай Бог поддаться секундной слабости! Она уже достаточно наслышалась о его прошлом, и если отдаст сердце такому человеку, он обязательно разобьет его!

Но с другой стороны… Кейт быстро села в постели. Она знает, как отплатить О'Рурку! Он заслуживает того, чтобы помучиться из-за того, что ей устроил!

Как только эта мысль овладела воображением Кейт, она гут же начала разрабатывать хитроумный план. В самом деле, не оставаться же ей единственным несчастным человеком в лагере «Диабло»! Когда она закончит, мистер Питер Кейси О'Рурк вернет ей тысячу долларов и будет готов заплатить еще столько же, лишь бы от нее избавиться.

Утешив себя столь приятными мыслями, Кэтрин уютно свернулась под грубым шерстяным одеялом и закрыла гдаза.

Она почти заснула, когда тихий стук заставил ее вскочить.

Серая белка с глазками-бусинками, сев на задние лапки, уставилась на нее с крышки сундука. Носик белки дергался, а в передних лапках зверек держал один из ее сверкающих браслетов.

Внезапно белка прыгнула на стену и вскарабкалась по бревнам на стропила.

Прижимая одеяло к груди, Кэтрин посмотрела наверх, ей вдруг показалось, что белка вот-вот потеряет равновесие и свалится прямо к ней в кровать.

Поспешно поднявшись с постели, Кейт на цыпочках прошла к двери, надеясь выгнать незваную гостью. Керосиновая лампа продолжала испускать уютный свет, чему Кэтрин была очень рада, поскольку ей совершенно не хотелось наступить в темноте на эту мерзкую тварь. Отодвинув засов, Кейт осторожно приоткрыла дверь, надеясь, что белка поймет намек и сама покинет жилище человека. Потом, обернув ноги ночной рубашкой, она поспешно залезла в кровать.

Именно в этот момент белка стремительно спустилась вниз.

В отчаянном рывке к свободе она впилась острыми коготками в ногу Кейт, отчего та громко завопила, вторя пронзительному и злобному визгу маленького агрессора.

Искупавшись в холодном горном озере и стуча зубами от холода, Питер уже выходил из леса, когда услышал вопли Кэтрин.

Дверь домика была распахнута, свет горел, и это заставило его предположить самое страшное.

– Я сейчас! – закричал Питер и бросился в дом.

Кэтрин стояла на одной ноге и, прижав руки ко рту, дрожала как осиновый лист.

Швырнув сапоги на пол, О'Рурк захлопнул дверь и задвинул засов, после чего решительно шагнул к кровати. Интересно, что так сильно напугало Кэтрин?

Шум его появления заставил Кэтрин испуганно открыть глаза, однако, увидев подмогу, она улыбнулась, видимо собираясь поблагодарить своего спасителя, но Питер решил дать волю гневу, чтобы уравновесить последствия холодного купания.

– Проклятие, Мэри Кэтрин, какого черта ты оказалась на моей стороне кровати? – взревел он, яростно сверкая глазами.

Кейт дрожащей рукой указала на дверь; ее испуганный взгляд говорил о том, что здесь мгновение назад произошло нечто ужасное.

– Она… она… до меня дотронулась!..

– Она? – Питер смутно припомнил, что когда он входил в дом, из двери выскочил какой-то зверек, вероятно, белка. – Она давно-убежала, так что перебирайся на свою половину кровати и спи спокойно.

Он повернулся спиной к Кейт и начал рыться в своем сундуке в поисках полотенца.

– Черт! – пробормотал он, не обнаружив ни одного из сувениров, собранных им во время многочисленных переездов из города в город.

– У меня есть полотенце, – робко проговорила Мэри Кейт, не желая вызывать его гнев. – Если ты не возражаешь, мы можем вместе пользоваться им.

– Ладно, давай его сюда! – Питер нетерпеливо взмахнул рукой. – Не могу же я вытираться одеялом!

Кэтрин грациозно перешагнула через доску, продемонстрировав стройные лодыжки и сильные ровные икры, и, пройдя к своему сундуку, вытащила из него большое пушистое полотенце, которое позаимствовала из богатого запаса белья в доме отца. Вручив полотенце Питеру, она молча смотрела, как он вытирает лицо и волосы.

Одежда плотно облегала его тело, поэтому ее глазам предстали разом все мужские прелести О'Рурка.

– Может, все-таки отвернешься? – неожиданно услышала она и, густо покраснев, быстро юркнула в кровать и натянула одеяло себе на голову.

– Извини, если я тебя раздражаю…

Вместо ответа Питер неодобрительно посмотрел на нее, но Кэтрин лишь улыбнулась про себя.

Прошло примерно две минуты, прежде чем она снова подала голос:

– Пока мы живем в одном доме, я буду стараться не докучать тебе просьбами, если в этом не будет крайней необходимости.

– Спасибо.

Питер погасил лампу и устало плюхнулся на свою половину кровати. Лунный свет, проникая в окно, создавал в доме таинственную атмосферу, но когда он вытянулся во весь рост и, нечаянно ударившись локтем о доску, не удержался и выругался, очарование исчезло. Кэтрин в темноте негромко захихикала.

– Это не смешно!

– Ты мог бы не ютиться на половине кровати, если бы не увез меня против моей воли! – злорадно напомнила Кейт.

– Ну вот, еще один просчет в длинном списке ошибок. – О'Рурк вздохнул. Он лежал на кровати не шевелясь, вытянув руки по швам, при этом его ступни свешивались за ее край.

Внезапно он заметил, что одна его часть неестественно напряжена. Вот дьявол! Кажется, это будет труднее, чем он предполагал.

– Боюсь, впереди у тебя возможность наделать такую уйму ошибок, что все прежние покажутся детскими шалостями, – сообщил ему сладкий голос из полутьмы.

Питер застонал. Только этого ему не хватало.

– Ты это говоришь специально, чтобы мне досадить? – спросил он, приподнимаясь и гневно глядя на Кэтрин поверх разделяющей их доски.

Лунный свет лился на ее бледное лицо и длинные ресницы. Неожиданно она улыбнулась – сама невинность и неподдельное очарование.

– Я знаю, что ты очень устал, милый, но, к сожалению, не могу спеть тебе колыбельную…

Питер опустился на постель и закрыл глазa.

– Как-нибудь обойдусь без нее, черт побери!

– Я просто стараюсь быть заботливой женой.

– Вижу.

– Доброй ночи, Питер.

Он не ответил и лишь поудобнее сложил руки на груди.

– Питер?

– Что еще? – О'Рурк приоткрыл один глаз.

Кэтрин с улыбкой выглянула из-за доски, потом ее шея вытянулась и пышные волосы водопадом хлынули вниз, щекоча его шею.

– Неужели нельзя дать человеку хоть немного поспать?

– Не надо грубить! – Кейт попыталась изобразить искреннее возмущение. – Если мы будем спать на одной постели, то по крайней мере должны быть вежливыми друг с другом, разве нет?

– Ну, если тебе нужна вежливость, тогда забери эти чертовы волосы на свою половину!

Вместо ответа она улыбнулась и тряхнула головой, да так, что новые густые ароматные пряди легли на лицо и шею Питера.

– Супруги должны разговаривать вежливо и сердечно! – назидательно произнесла она.

Внезапно Питер сгреб горсть длинных волос и притянул ее лицо к себе.

– Ой, больно! – Кейт пришлось приподняться, чтобы не стукнуться головой о доску, при этом верхняя часть ее тела маняще перевесилась на сторону О'Рурка.

– Оставайся там, где тебе положено! – угрожающе выкрикнул Питер, невольно пожирая глазами ее пышные груди.

Заметив направление его взгляда, Кэтрин внезапно поняла, какую власть имеет над ним. Вместо того чтобы отступить, она придвинулась к нему еще ближе.

– Я тебя волную, да, дорогой?

– Нисколько. – Питер с трудом отвернулся от нее. – Но предупреждаю: ты либо ляжешь и заткнешься, либо я прекращу твою болтовню раз и навсегда.

Кейт кокетливо наклонила голову; она понимала, что идет по тонкому льду, но не могла упустить возможность помучить его.

– Твои слова меня не остановят!

О' Рурк ухмыльнулся:

– Дела говорят громче слов. Или ты об этом забыла?

Сердце Кэтрин екнуло, ей сразу стало душно.

– Нет, не забыла, – ответила она едва слышно.

– Тогда, миссис О'Рурк, извольте закрыть рот.

Прищурившись, Питер с облегчением наблюдал, как Кэтрин отодвигается на свою сторону кровати. Глаза ее округлились, потемнели, и вскоре наконец ее любопытство победило страх.

– О'Рурк?

Питер не ответил, но Кейт точно знала, что он не спит.

– Пожалуйста, не называй меня больше «миссис О'Рурк».

– Но это ведь правда, разве нет?

– Нет!

– Я бы советовал тебе поспать, Мэри Кейт. – Это прозвучало не как совет, а как приказ.

Кейт вздохнула. Хорошо хоть, что он снова не назвал ее «миссис».

– Спокойной ночи. – Она услышала, как Питер тихо засмеялся:

– Спокойной ночи, миссис О'Рурк.

Заправив уголки простыни в щели между бревнами, чтобы отгородить угол на своей половине дома, Кейт тихо умылась, оделась и выскользнула наружу, не разбудив Питера.

Если она сможет избегать своего соседа по дому, вставая так рано, то дела ее не так уж плохи.

Стараясь поменьше находиться на морозном воздухе, Кэтрин уже через несколько минут вбежала в теплую столовую.

– Слава Богу! – воскликнула она, протягивая руки к плите; Эл так натопил ее, что она чуть не лопалась от жара.

Перспектива выпить свежего кофе и погреться у жаркого огня манила, но Эл не забыл правила лагеря, которые составил О'Рурк.

– Держите, – проворчал он, протягивая Кейт ведра.

– Ох, нельзя ли мне еще чуть-чуть погреться? – простонала Кейт, опознав в его жесте приказ приниматься за работу.

– Трудно сварить кофе без воды. – Эл насмешливо посмотрел на нее из-под кустистых бровей. – Но если у тебя есть рецепт лучше…

Итак, рабочий день начался.

Солнце еще не успело выползти из-за горы, а Кэтрин уже три раза сходила к озеру за водой. Потом, зажав нос, она отнесла свиньям помои, вернувшись, увидела, как Эл ловко переворачивает оладьи, подбрасывая их высоко в воздух.

Поставив помойное ведро у плиты, Кейт съежилась, чтобы казаться неприметнее, в надежде, что остальная часть ее работы пройдет в доме.

Не упустив сделавшую двойное сальто оладью, подхваченную двумя лопатками, Эл кивком указал на ведро, подвешенное на гвоздь размером с железнодорожный костыль:

– Разбудите старушку Бесси, миссис О'Рурк, и принесите нам теплых сливок для кофе.

Кейт недоуменно оглянулась на повара:

– Кто такая старушка Бесси? – Заметив, как лесорубы весело перемигиваются, она невольно насторожилась.

– Бесси чертовски хорошо доится! – подмигнул ей Бобби.

– И поторопитесь, – посоветовал ей Эл, – а то завтрак совсем скоро.

– Вы что, хотите, чтобы я подоила корову? – Ее испуганный смех выражал скорее изумление, чем желание получить разъяснения. Чем дольше Кейт находилась рядом с мистером Элом, тем лучше понимала, как много всего она пока еще не умеет. Вот только умение это ей определенно не хотелось получать!

Зоркие глаза Ланса ван Эклунда моментально заметили ее сомнения. Сняв ведро с гвоздя, он направился к Кэтрин, двигаясь с грацией прирожденного атлета.

– Идемте, леди, – Эклунд кивком указал на открытую дверь, – я покажу вам, как это делается.

В этот момент Кейт увидела О'Рурка – широко открыв дверь, он решительными шагами вошел в столовую.

Ухватившись за возможность проверить свои силы, она коварно улыбнулась:

– Спасибо, мистер Эклунд.

– Для вас просто Ланс. – Высокий датчанин тут же взял ее под локоть и повел к коровнику.

Достав из кармана кремень и огниво, он зажег фонарь, придвинул к корове скамеечку для дойки и сел.

– Горожанка? – Не скрывая своего интереса, Ланс скользнул взглядом по ее фигуре.

Кейт посмотрела, как он растирает руки, чтобы их согреть, а потом берется за вымя. Теперь, когда они оказались одни, она надеялась, что Эклунд поймет все правильно: ее интересует только то, как надо доить корову.

– Кажется, мистер Эл хочет поскорее подать завтрак, – сказала она, чтобы его поторопить.

– Да-да, мы быстро, но сначала я вам кое-что покажу. – Ван Эклунд засмеялся, почувствовав ее тревогу. – Смотрите на мои руки.

Он работал ритмично, холодное ведро зазвенело, когда исходящее паром белое молоко ударило о металл.

– Наверное, прежде вы жили на ферме, – сказала она, заметив, с какой легкостью лесоруб выдаивает из Бесси жирное молоко.

– Точно, до шестнадцати лет. – Его глаза блестели. – Каждое утро мой отец, мой брат Ганс и я вставали до рассвета, чтобы делать это. – Он кивнул на ведро с молоком.

Кэтрин надеялась, что если она заставит его подольше поговорить, ей удастся полностью избавиться от этой работы, но когда ведро наполнилось на три четверти, Эклунд встал.

– Теперь вы.

Когда Кейт села на скамеечку, учитель встал позади нее, пристроив ноги по обе стороны ее юбки, и потянулся, чтобы управлять ее руками на коровьем вымени.

Как только ван Эклунд прижался к ней своим телом. Кэтрин поняла, что он задумал большее, нежели просто урок дойки.

– Мистер Эклунд, думаю, я сама с этим разберусь.

Голос ее дрожал. Дыхание Ланса нагревало ей ухо, и это, как и движения руки на все еще разбухшем вымени Бесси, ясно показывало его намерения. Ван Эклунд засмеялся:

– Не надо бояться меня, миссис О'Рурк! – Его пальцы сжались на ее пальцах, отправив в ведро теплую струю молока.

– А я и не боюсь! – Смятение Кейт сменилось гневом, и она попыталась высвободиться из его объятий. – Здесь мало места, так что у меня одной получится лучше.

Не слушая ее, ван Эклунд прижал ладонь к ее пылающей щеке.

– Но мне ведь положен один поцелуй за то, что я дал вам урок, а? – Он снова засмеялся, наслаждаясь растерянностью ученицы, и, сграбастав ее в объятия, крепко прижал к себе. – Твой муж ревнивый, а? – шутливо поинтересовался он и просунул ногу между ногами Кейт, заставив ее потерять равновесие, так что она упала на землю, оказавшись под ним.

– Да, черт побери, я ревнивый! – неожиданно услышала Кэтрин прямо над собой голос.

Ланс ван Эклунд странно завис в воздухе и заболтал ногами, а Кэтрин с трудом села. Затем датчанин плюхнулся на пол, и О'Рурк помог ему встать. Кэтрин глазам своим не верила: вместо того чтобы избить оскорбившего ее негодяя до полусмерти, Питер засмеялся – он не только не ревновал, но и вел себя так, словно выходка лесоруба была всего лишь забавной шуткой.

– Ладно, Ланс, кончай веселье. Моя жена немного наивна, и немудрено, что ты принял ее желание научиться доить это жалкое создание за нечто иное.

– Никаких обид? – спросил датчанин, про себя изумляясь тому, что его поведение не привело к драке или увольнению.

– Разумеется, нет, – жизнерадостно заявил Питер, поднимая ведро с молоком и провожая Эклунда к двери коровника. – Сделай одолжение, отнеси молоко повару.

– Конечно, босс. – Ланс кивнул, не вполне понимая, в чем причина такого поведения О'Рурка.

– Надеюсь, это больше не повторится, – дружелюбно, но твердо бросил ему вслед Питер, после чего повернулся к все еще пребывавшей на земле супруге.

– Как мило! Выходит, это я во всем виновата? – возмущенно воскликнула Кейт. – А моя репутация тебя разве не интересует?

– Ты с ним кокетничала, иначе он не стал бы к тебе приставать, – уверенно заявил Питер. Втайне он был, конечно, рад, что с Кейт ничего плохого не случилось, но не собирался этого показывать.

– Ты мог хотя бы для виду его ударить!

– И дать этому бешеному датчанину превратить меня в котлету? Нет уж, спасибо, я не собираюсь получать синяки из-за невинного флирта!

– Он не был бы таким невинным, если бы ты не пришел сюда в нужный момент.

– Но я же пришел, разве нет? – Питер принялся вытаскивать соломинки из растрепавшихся волос жены. – Веди себя примерно, и да поможет тебе Бог! Если в следующий раз меня не будет рядом, на тебе может оказаться дюжина мужиков.

На этот раз Кейт не сомневалась, что О'Рурк прав: прибегать к такой тактике, чтобы подразнить Питера, было слишком рискованно.

– Впредь я буду осторожна, обещаю.

– Да уж изволь. – Питер, прищурившись, посмотрел на нее. – А теперь возвращайся на кухню: Эл уже устроил скандал из-за того, что его помощница забыла о работе.

Кэтрин уныло поплелась из коровника на кухню. Равнодушие О'Рурка не на шутку ее задело.

Когда она вошла в столовую, где ждали завтрака лесорубы, все взгляды устремились на нее. В комнате стало так тихо, словно они все были присяжными, которые признали ее преступницей. Кейт судорожно сглотнула: она почувствовала себя так отвратительно, словно у нее на лбу образовалось клеймо, какое в прежние времена ставили прелюбодейкам.

Стараясь ни с кем не встречаться взглядом, она вернулась на кухню за мисками с мамалыгой и колбасой, затем подала яичницу и тут поняла, что больше не сможет выносить это молчание. Прокравшись в кладовку, она закрыла дверь и дала волю слезам.

Кейт вышла из своего убежища только после того, как последняя пара тяжелых сапог протопала по деревянному настилу столовой. Вытерев глаза краем фартука, она прошла к длинным столам и начала собирать тарелки.

«Можно подумать, что это я виновата!» – с горечью думала Кейт, наклоняясь, чтобы поднять с пола разбитую чашку.

Когда она внесла на кухню третью стопку грязных тарелок, Эл внимательно посмотрел на нее.

– Вас что-то беспокоит, миссус? – спросил он, заметив ее опухшие глаза.

– А вас, мистер Эл? – Кейт прикусила губу, чтобы снова не расплакаться. – Вы ведь слышали, как тихо было в столовой!

Эл бросил на нее изумленный взгляд:

– А я-то обрадовался… Хотелось бы мне, чтобы там всегда было так же тихо!

Только тут Кэтрин вспомнила о том, что повар требовал тишины за едой, и чуть не засмеялась от облегчения. Выходит, она неправильно истолковала молчание лесорубов. Единственное, в чем она не ошиблась, – это в бесчувственном равнодушии Питера: в нем совершенно не чувствовалось ревности, и ей придется приложить больше усилий, чтобы найти его слабое место; но все равно рано или поздно она с ним сквитается!

Глава 13

Все утро Питер листал платежные ведомости, пытаясь понять, как Макгиллакатти организовал работу лесозаготовок и лесопилки. Он был хорошо знаком с основами учета, так как в свое время изучил бухгалтерские книги отца. Это умение не забылось и во время его театральной карьеры, потому что любой мало-мальски достойный актер приучался отстаивать свои интересы, не желая становиться жертвой бессовестных театральных антрепренеров. Полученное в частной школе хорошее образование теперь тоже оказалось очень кстати.

В итоге Питер без труда понял, что его тесть снимал со своих рабочих деньги абсолютно за все, начиная со специального мыла, которое использовалось для разделения жира и сосновой смолы, и кончая инструментами для работы. Сверяясь с платежными ведомостями и счетами рабочих в лавке, он обнаружил яркие доказательства недобросовестности: человеку было почти невозможно не обрасти долгами, если только он не обходился практически без всего, превращаясь в животное, которое только ело, спало и работало.

Предыдущий учетчик работал кое-как, о чем свидетельствовали частые подчистки и изменения цен. Вероятно, это делалось из опасения настроить лесорубов против себя, поскольку эти люди были печально известны своей склонностью решать все вопросы с помощью кулаков.

За те несколько дней, пока Питер общался с рабочими в дороге, в лагере и в лесу, он увидел достаточно, чтобы понять, насколько это непредсказуемый народ. У некоторых были на коже шрамы от кованых сапог, полученные в драках, которые регулярно вспыхивали в бараках. Тем не менее лесорубы носили эти «татуировки» с такой гордостью, с какой солдат носит медали, – ведь они доказывали, что человек принадлежит к той вольнице, которая рискует жизнью каждый раз, когда отправляется в лес.

После двух часов работы с документами Питер приказал вдвое снизить цены на одежду, инструменты и предметы личного обихода, чтобы у рабочих оставалось хоть немного денег на личные нужды. В половине одиннадцатого утра Питера оторвал от бумаг громкий вопль, донесшийся снаружи. Бросив карандаш, он прошел к окну и увидел Смайдти, который что-то кричал во всю глотку.

Едва Питер вышел из конторы, как Смайдти, оттолкнув его, прошел прямо в подсобку лавки.

– Рейми везут! – громко выкрикнул он.

Питер не мешкая последовал за ним.

– Что случилось?

– Вдовья доля. – Смайдти принялся рыться в большой коробке с бинтами.

– Что еще за «вдовья доля» и почему о ней без конца все твердят? – Питер был раздражен тем, что происходящее явно выходило из-под его контроля.

– Гадкое дело. – Смайдти вручил Питеру кипу бинтов, бутылку карболки и двадцатифунтовый пакет с гипсовым порошком. – Идите за мной, босс.

Проходя мимо кухни, Питер увидел на заднем крыльце Кейт и помахал ей. И тут же Смайдти крикнул Элу:

– Мне нужно много воды!

Как только Чарли Мейсон и Джо Варне подъехали к лагерю на повозке, в которую были впряжены два огромных коня-тяжеловоза, Эл быстро направился к ним.

– Плохо дело, да?

– Могло быть хуже, – мрачно ответил Варне.

После этого Эл направился на кухню за виски, а Питер, Смайдти и конюх, Хосс Лоукен, пошли за повозкой к бараку, где Мейсон и Варне, спрыгнув на землю, вытащили из повозки стонущего и ругающегося Рейми Гризуолда.

– Эй, осторожнее, парни! – запротестовал О'Рурк, гляди, насколько бесцеремонно Мейсон и Варне обращаются с пострадавшим.

Рейми Гризуолд был весь в смоле, древесной коре и красной глине; его левая брючина, разрезанная до бедра, открывала ногу, которую разнесло надвое.

Когда Рейми понесли к его койке, он начал отчаянно нырываться, но его сразу окружили несколько лесорубов, не позволив причинить кому-либо вред.

– Сукины дети! – вопил он. – Вышибите мне мозги к дьяволу!

– Как скажешь. – С этими словами Мейсон изо всех сил ударил Рейми в челюсть, и тот моментально обмяк.

О'Рурк с тревогой наблюдал за нетрадиционной медицинской процедурой. Если бы состояние рабочего не было настолько серьезным, он мог не выдержать и засмеяться, но это отнюдь не было комедией.

– Пустите, дайте мне на него посмотреть, – потребовал Питер, проталкиваясь вперед. Он бросил бинты, гипс и карболку на соседнюю койку и стал осматривать ногу Гризуолда.

Мейсон покачал головой:

– Училка расщепилась пополам и упала на него.

Хмуря брови, Питер приподнял поврежденную ногу, и ему все сразу стало ясно: закрытый перелом голени – вещь действительно довольно неприятная.

– А мне казалось, что ты сказал «вдовья доля»…

– И то и другое, – мрачно ответил Хосс.

– Может, кто-то объяснит мне, в чем разница? – Питер ощупал отекшую ногу, проверяя, нет ли других повреждений. Пару раз ему случалось в Ирландии помогать конюху перетягивать порванное сухожилие, но больше ничего о лечении ног он не знал.

Мейсон сплюнул.

– Это просто, босс. Училка – дерево с развилиной. То, что пришибло старину Рейми, расщепилось и чуть не стало вдовьей долей.

– Слава Богу, что не стало, – сказал О'Рурк с облегчением; ничего более серьезного, чем перелом, он не заметил.

Хосс кивком указал на ногу:

– Неприятность на весь сезон, верно?

– Ну, как нога срастется… – туманно ответил Питер; он не знал, сколько времени нужно на то, чтобы зажила сломанная нога, и к тому же не понимал жаргона лесорубов.

Подняв взгляд, Питер увидел, что в барак входят Кэтрин и Эл с ведрами, наполненными водой.

– Плохо дело, – проговорил Эл, качая головой. – У жены и троих детишек Рейми зима будет долгая и голодная.

– Не будет, если он продолжит работу. – Заметив удивление лесорубов, Питер пояснил: – Здесь никто не получает деньги задаром, но мы придумаем, как сделать, чтобы пострадавший не наступил на больную ногу.

Опираясь на плечо Питера, Кэтрин внимательно осмотрела рану.

– Сперва следует снять отек, – решительно заявила она. – Я принесла воды из озера, она ледяная, и это как раз то, что нам нужно.

Встав рядом с Питером, Кейт опустила чистую тряпку в воду, затем положила ее на ногу лежащего перед ней без сознания Гризуолда.

Грубые и донельзя бесцеремонные друг с другом Хосс Лоукен, Чарли Мейсон, Джо Барнс, Эл и Смайдти окружили Кейт, словно мотыльки, притянутые пламенем. Никто из них не заметил, как неуверенно дрожат ее пальцы, пока она оказывает помощь их товарищу.

Питер с удовольствием наблюдал за тем, как лесорубы спешат выполнить распоряжения Мэри Кейт. Смыв грязь и велев подсунуть под ногу несчастного в несколько раз сложенное чистое полотенце, она, краснея, попросила Чарли Мейсона побрить волосатую ногу пациента.

– Рад помочь, мэм. – Лесоруб тут же сбегал за бритвой и принялся выполнять ее просьбу.

– А теперь, – сказала Кейт, поворачиваясь к О'Рурку, – нужно вправить ему ногу.

Питер замялся.

– Кто-нибудь здесь уже вправлял кости? – спросил он, и Эл тут же вышел вперед:

– Я, босс.

К этому моменту Гризуолд снова очнулся, и Барнс принялся обезболивать пациента щедрыми порциями виски. Тем временем Кэтрин еще раз обмыла рану, а потом они с Питером и поваром выровняли кости, обмотали поврежденную ногу полосами тонкой ткани и с помощью бинтов, погруженных в гипсовый раствор, зафиксировали перелом. Когда все было закончено, Питер одобрительно кивнул Кейт:

– Отличная работа!

Вместо ответа Мэри Кэтрин весело блеснула глазами и начала собирать медицинские принадлежности.

– Что ж, нам пора снова браться за дело, – сказал Хосс, пятясь к двери.

Эл почесал живот.

– Лучше задержитесь до ленча: тогда ты, Джо и Чарли сможете отвезти поесть остальным.

Когда они направились в контору, чтобы вернуть на место бинты и гипс, Питер обнял жену за плечи.

– Спасибо, Кейт, все прошло отлично.

– А что, в этом были сомнения? – Кейт тряхнула локонами, но не стала отстраняться. – Мы с тобой прекрасно справились, правда?

Издалека донесся громкий металлический звон: это Эл объявлял о том, что пора идти в столовую. Кэтрин пожала плечами.

– Мне пора, – с сожалением сказала она.

– Подожди – я пойду с тобой. – Питер надел куртку и, взяв Кейт под руку, гордо повел ее через весь поселок к столовой.

После ленча супруги О'Рурк разошлись по своим делам: Кэтрин снова отправилась подоить корову, а потом Эл научил ее готовить манный пудинг.

После приезда в лагерь «Диабло» Кейт постоянно была занята, так что у нее даже не оставалось времени на то, чтобы пожалеть себя. Эл постоянно чего-то требовал от нее: «Принеси воды, растопи плиту, убери, вымой, вытри…»

К концу дня она настолько уставала, что у нее даже не оставалось сил для того, чтобы задирать своего соседа по дому. Когда, в очередной раз домыв посуду после ужина, она дошла до дома рядом с Питером, то, быстро раздевшись за простыней в углу и натянув ночную рубашку, быстро нырнула в постель. Питер еще не успел снять сапоги, а она уже крепко спала сном без сновидений.

Следующие несколько дней Эл заставлял Кэтрин снова и снова повторять все ее новые умения, словно она была собачкой, которую готовили для выступления. Единственное, чего он не позволял ей делать, – это одной носить еду Рейми Гризуолду, проявляя странную заботливость, Эл и Чарли Мейсон упорно сопровождали ее всегда, когда в лагере находились другие мужчины.

Тем временем Питер сосредоточился на том, чтобы получше узнать, как работают люди в лагере «Диабло». Как только Рейми смог ковылять на костылях, Питер заставил его чистить картошку, помогать Чарли Мейсону точить пилы, а в свободное от этих поручений время они вместе проводили инвентаризацию продуктовой лавки.

Воодушевившись примером О'Рурка, Джиггер Дженсен высказал свои предложения о том, как лучше распределить обязанности между бригадами. Вечерами он начал заглядывать в контору, чтобы обсудить способы повышения производительности лесозаготовок, а когда брат прислал ему из Вермонта профессиональный бюллетень, он показал его Питеру и завел разговор о том, что покупка новейшего оборудования должна резко повысить производительность «Диабло».

Питеру Джиггер с каждым днем нравился все больше.

– Мне бы хотелось пойти с вами и узнать работу так, как ее знаете вы, – сказал он как-то вечером.

Джиггер скептически глянул на высокого, хорошо сложенного зятя Макгиллакатти.

– Высоты не боишься? – неожиданно спросил он. Питер засмеялся:

– Нет, нисколько. – Он с интересом осмотрел кожаные ремни оснастки Джиггера.

– Что ж, хороший вальщик мне не помешает, – задумчиво произнес лесоруб.

– Ну вот и отлично. – Питер заговорщицки подмигнул. – Руководить лесозаготовками, не имея практического опыта, мне вряд ли удастся.

Джиггер повесил оснастку на специальный крючок и выпрямился.

– Вот что я тебе скажу, Кейси, мальчик мой. Для начала я найду тебе легкую работу, например, ты можешь несколько дней заменять Гризуолда как распиловщик.

К этому времени Питер уже успел узнать, что распиловщик превращает стволы в бревна, после чего волы стаскивают бревна волоком на склад. Он быстро кивнул, выражая свое согласие:

– Договорились. Увидимся завтра утром.

Когда раздался девятичасовой сигнал, Питер запер контору и в темноте зашагал к своему дому.

Кэтрин оставила лампу гореть, и теплый желтый свет слабо освещал ему дорогу. Войдя в дом и снимая куртку, он заглянул за разделительную доску. Кейт уже спала, что было неудивительно: каждый раз, когда он видел ее, она куда-то спешила. Казалось, новая помощница Эла никогда не ходит, а только бегает.

Раздеваясь, Питер обратил внимание на то, что занавески на окнах домика подозрительно похожи на клетчатое платье Кэтрин. Она на удивление быстро примирилась со своими новыми обязанностями, и его даже удивляли ее стойкость и выносливость. Кэтрин по-прежнему обжигала Питера взглядом, когда он сидел за столом в столовой, но чаще всего она старалась с ним не встречаться и избегать открытых конфликтов. В последнее время между ними возникло некое подобие взаимопонимания, и Питер не мог определить, означало ли это, что Кейт слишком устала и поэтому не ссорится с ним, или она окончательно отказалась от надежды на то, что он ее отпустит.

Утром они молча оделись, повернувшись друг к другу спинами, затем, словно по установленному сигналу, его стаканчик с бритвенными принадлежностями глухо ударился о его половину туалетного столика, а ее щетка для волос весело брякнула на другом конце. Потом они развернулись и осмотрели друг друга на предмет серьезных непорядков в одежде, после чего обменялись отрывистыми кивками.