Текст книги "Песни"
Автор книги: Бернарт де Вентадорн
Жанр: Европейская старинная литература, Классика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Шрифт:
-
100%
+
Р. – С. 46, 4. Песня, поразительная своей откровенной чувственностью и вместе с тем духовной тоской, глубиной любви. Каждая строфа имеет свои, только ей принадлежащие рифмы и рифмы, повторяющиеся во всех пяти строфах (пятая и седьмая, последняя, строка), поддерживающие единство целого.
[Закрыть]
I. Я горестной тоски полна
О рыцаре, что был моим,
И весть о том, как он любим,
Пусть сохраняют времена.
5 Мол, холодны мои объятья, —
Неверный друг мне шлет укор,
Забыв безумств моих задор
На ложе и в парадном платье.
II. Напомнить бы ему сполна
10 Прикосновением нагим,
Как ласково играла с ним
Груди пуховая волна!
О нем нежней могу мечтать я,
Чем встарь о Бланкафлоре Флор,[190]190
Флор и Бланкафлора – герои средневекового любовного романа, появившегося в 70-х годах XII в. на французском языке («Флуар и Бланшефлор»); имена этих персонажей очень часто встречаются в песнях трубадуров как символы верных и нежных любовников.
[Закрыть] —
15 Ведь помнят сердце, тело, взор
О нем все время, без изъятья.
III. Вернитесь, мой прекрасный друг!
Мне тяжко ночь за ночью ждать,
Чтобы в лобзанье передать
Вам всю тоску любовных мук,
Чтоб истинным, любимым мужем
На ложе вы взошли со мной, —
Пошлет нам радость мрак ночной,
Коль мы свои желанья сдружим!
Р. – С. 46, 3. Тенсона, но, вероятно, фиктивная, т. е. написанная одним автором, лишь от имени обоих собеседников. Предполагали, что в качестве собеседника графини де Диа в данном случае изображен Рамбаут д'Ауренга, которого она якобы любила.
[Закрыть]
Гираут де Борнейль
I. – Друг мой! Я еле жива, —
Все из-за вас эта мука.
Вам же дурная молва
Не любопытна нимало,
Б Вы – как ни в чем не бывало!
Любовь вам приносит покой,
Меня ж награждает тоской.
II. – Донна! Любовь такова,
Словно двойная порука
10 Разные два существа
Общей судьбою связала:
Что бы нас ни разлучало,
Но вы неотлучно со мной, —
Мы мучимся мукой одной.
16 III. – Друг мой, но сердца-то – два!
А без ответного стука
Нет и любви торжества.
Если б тоски моей жало
Вас хоть чуть-чуть уязвляло,
20 Удел мой, и добрый и злой,
Вам не был бы долей чужой!
IV. – Донна! Увы, не нова
Злых пересудов наука!
Кругом пошла голова,
25 Слишком злоречье пугало!
Встречам оно помешало, —
Зато улюлюканья вой
Затихнет такою ценой.
V. – Друг мой, цена дешева,
30 Если не станет разлука
Мучить хотя бы едва.
Я ведь ее не желала, —
Что же вдали вас держало?
Предлог поищите другой,
35 Мой рыцарь-монах дорогой.
VI. – Донна! В любви вы – глава,
Не возражаю ни звука.
Мне же в защите права
Большие дать надлежало,
40 Большее мне угрожало:
Я слиток терял золотой,
А вы – лишь песчаник простой.
VII. – Друг мой! В делах плутовства
Речь ваша – тонкая штука,
45 Ловко плетет кружева!
Рыцарю все ж не пристало
Лгать и хитрить, как меняла.
Ведь правду увидит любой:
Любовь вы дарите другой.
50 VIII. – Донна! Внемлите сперва.
Пусть у заветного лука
Ввек не гудит тетива,
Коль не о вас тосковало
Сердце мое, как бывало!
55 Пусть сокол послушливый мой
Не взмоет под свод голубой!
IX. – Мой друг, после клятвы такой
Я вновь обретаю покой!
– Да, Донна, храните покой:
60 Одна вы даны мне судьбой.
(1165–1200)[192]192
Этот поэт, оставивший очень внушительное творческое наследие (более 80 стихотворений), считался непревзойденным мастером «темного стиля», однако отдавал дань и стилю «ясному». Средневековый биограф рассказывает о нем: «Это был человек низкого происхождения, но знающий и умный. И был он самым лучшим из всех предшествующих и последующих поэтов, за что его и назвали «магистром трубадуров», да и теперь еще его так называют все те, кто разбирается в искусных, хорошо сложенных речах, касающихся любви или мудрости». Тот же источник утверждает, что зимой поэт «предавался занятиям», а летом посещал дворы своих покровителей в сопровождении двух жонглеров, исполнявших его песни. «Он не был женат, и все, что зарабатывал, отдавал своим бедным родственникам или церкви города, в котором родился…» Родиной поэта был город Эксидейль близ Периге (Перигор). Сирвенты (сирвента, или сирвентес – стихотворение, затрагивающее общественно-политические темы) Гираута де Борнейля дышат высоким моральным чувством, и, вероятно, поэтому Данте (в трактате «О народном красноречии») назвал его «поэтом справедливости».
[Закрыть]
Р. – С. 242, 13. Начинается песня с традиционного весеннего запева, однако своеобразие ее проявляется в том, что запев сливается с сюжетом песни: в расцветшем весеннем саду происходит встреча с Донной.
[Закрыть]
I. Любви восторг недаром я узнал, —
О сладостных не позабуду днях:
Пернатый хор так радостно звучал,
Была весна, весь сад стоял в цветах.
5 А в том саду, средь зелени аллей
Явилась мне лилея из лилей,
Пленила взор и сердцем завладела.
С тех самых пор весь мир я позабыл,
Лишь помню ту, кого я полюбил.
10 II. И ей одной я песни посвящал,
По ней одной томился я в слезах.
Тот сад, что мне блаженством просиял,
Все вновь и вновь являлся мне в мечтах.
Люблю ее с тех самых вешних дней,
16 Ведь нет нигде ни краше, ни милей,
Затмила всех красой лица и тела.
За славный род, за благородный пыл
Ее везде почет бы окружил.
III. Еще б я громче славу ей воздал,
20 На целый свет воспел, кабы не страх:
Наветчики – вам скажет стар и мал —
Повергнуть могут эту славу в прах.
Доносчиков не сыщется подлей:
Чем чище ты, тем их наветы злей.[194]194
Традиционные для провансальской поэзии нарекания на соглядатаев, «наветчиков».
[Закрыть]
25 Зато целуюсь нежно то и дело
С ее родней – ведь сердцу каждый мил,
Кто б чем-нибудь причастен милой был.
IV. А вам грозит, наветчики, провал!
Судить-рядить начнете впопыхах:
30 «Да кто она? Да что он ей сказал?
И встретились когда, в каких местах?»
Чтоб злобных сих не соблазнять судей,
Я сторонюсь и лучших из людей:
Иной сболтнет – вот и готово дело!
35 (Чужой сынок, бывает, начудил,
А ты в отцы чудиле угодил!)
V. Среди друзей насмешки я стяжал:
«Как пыжится юнец, ну просто страх.
Не хочет знать нас! Больно нос задрал!»
40 Пускай меня честят они в сердцах,
Но как же быть, когда вослед за ней
Мой слух и взор стремятся все сильней,
Хотя б вокруг и ярмарка галдела:
Единственной себя я посвятил —
45 Навек душой в беседу с ней вступил.
Р. – С. 242, 58. Типичный для лирики трубадуров весенний мотив связан в этой песне с любовными переживаниями поэта.
[Закрыть]
Арнаут де Марейль
I. Когда порою зуб болит,
Я издаю за стоном стон.
Когда вокруг весна царит,
Во мне родится песни звон,
5 Я радость обретаю.
Цветами роща убрана
И щебетом оглашена, —
Тоску я забываю.
8 полях, в лугах – везде весна,
10 И с ней душа моя дружна.
II. Любовь меня к себе манит
И песня – я для них рожден.
А память радостно хранит
Мой давешний пасхальный сон:
15 Я руку простираю,[196]196
Образ пойманного сокола символизирует победу над возлюбленной, Метафора эта восходит к древнейшему сопоставлению любви с охотой.
[Закрыть]
Схватила сокола она,
Но птица так разъярена,
Что в страхе замираю, —
А птица вмиг уже смирна,
20 Цепочка вмиг укреплена.
III. Друг ничего не утаит,
Коль помнит дружества закон.
Про сон молчать душе претит,
Пусть подивится мой барон!
25 И он сказал, – большая
Удача мне, мол, суждена:
Дождусь, настанут времена,
И я любовь стяжаю
Той, что прекрасна и златил,
30 И выше всех вознесена.
IV. И я теперь то страх, то стыд
Испытывать приговорен.
Меня сомнение томит:
Быть может, сон тот – только сон,
35 А я, глупец, мечтаю!
Коль так надежда нескромна,
То на позор обречена.
Но вот я вспоминаю
О встрече с вами, и ясна
40 Мне явь: я жду свершенья сна!
V. И мой певец к вам зачастит —
Дом пеньем будет оглашен.
Тоскою больше не убит,
Я петь хочу, я вдохновлен
45 И нынче же дерзаю
Послать вам песню. Не сполна
Закончена еще она:
Ведь песня – я-то знаю —
Тогда вполне завершена,
50 Когда опора ей дана!
VI. Строитель башню завершит,
Коль укрепил основу он —
Тогда и башня устоит.
Таков строителей закон.
55 Основу укрепляю
И я: коль песня вам нужна,
Коль вами не возбранена,
К ней музыку слагаю, —
Пусть усладится тишина
60 Для той, кем песня внушена!
VII. А петь другому мне не льстит,
Король иль император он.[197]197
Это признание поэта, решающего воспевать только одну Донну. Таким образом, власть любви он ставит выше всякой другой власти.
[Закрыть]
Но если кто меня сманит
И буду я вознагражден,
65 В награду избираю
Изгнанье – новая страна
Да будет столь отдалена
От милого мне края,
Чтоб не узнал я, как гневна
70 Та, кем душа восхищена.
VIII. Теперь вы знаете сполна,
Язык мой понимая,
О чем вещали письмена,
Где речь была еще темна.
75 Моей любви к нам глубина
Теперь открыта вам до дна.
(конец XII в.)[198]198
Поэт был родом из Марейля (Дордонь). По средневековой «биографии» Арнаут вначале был клириком (т. е. лицом духовного звания), затем стал поэтом. Пользовался покровительством короля Альфонса II Арагонского и властителя Монпелье Гильема VIII.
[Закрыть]
Р.-С. 30, 10.
[Закрыть]
I. Нежным ветерка дыханьем
Мне милы апрель и май!
Соловьиным щебетаньям
Хоть всю ночь тогда внимай!
5 А едва заря пожаром
Встанет из ночных теней,
Час наступит птичьим парам
Миловаться меж ветвей.
II. Люб весной земным созданьям
10 Их зазеленевший край.
Люб и мне – напоминаньем,
Что любовь для сердца – рай.
И тревожит нас недаром
Дуновеньем теплых дней;
15 Я, подвластный вешним чарам,
Рвусь к избраннице моей.
III. С Донною кудрей сияньем
И Елену не равняй.[200]200
Елена – дочь Зевса и Леды, славившаяся несравненной красотой; ее похищение троянским царевичем Парисом стало причиной Троянской войны (греч. миф.). Эта античная легенда была довольно популярна в средние века и известна трубадурам.
[Закрыть]
Донны голосок мечтаньем
20 Полнит сердце через край!
А блеснут нежданным даром
Зубки, жемчуга ясней,
Вижу – бог в сем мире старом
Не хотел соперниц ей.
25 IV. Где предел моим страданьям,
Май цветущий, отвечай!
Иль она, воздавши дань им,
Поцелует невзначай?…
Так, томим любовным жаром,
30 Я брожу в мечтах о ней,
С утренним впивая паром
Вешний аромат полей.
Р. – С. 30, II. Это стихотворение является фрагментом так называемого «салютц», особого жанра лирики трубадуров – своеобразного любовного послания. Портрет возлюбленной в послании Арнаута – одно из немногих подробных описаний женской красоты в старопровансальской поэзии. Строгая строфическая кансона не допускала такого рода детализации. Яркое и подробное описание ночных грез влюбленного также стало одним из постоянных мотивов нестрофического «любовного послания».
[Закрыть]
Бертран де Борн
Вас, Донна, встретил я – и вмиг
Огонь любви мне в грудь проник.
С тех пор не проходило дня,
Чтоб тот огонь не жег меня.
5 Ему угаснуть не дано —
Хоть воду лей, хоть пей вино!
Все ярче, жарче пышет он,
Все яростней во мне взметен.
Меня разлука не спасет,
10 В разлуке чувство лишь растет.
Когда же встречу, Донна, вас,
Уже не отвести мне глаз,
Стою без памяти, без сил.
Какой мудрец провозгласил,
15 Что с глаз долой – из сердца вон?
Он, значит, не бывал влюблен!
Мне ж не преодолеть тоски,
Когда от глаз вы далеки.
Хоть мы не видимся давно,
20 Но и в разлуке, все равно,
Придет ли день, падет ли мрак, —
Мне не забыть про вас никак!
Куда ни поведут пути,
От вас мне, Донна, не уйти,
25 И сердце вам служить готово
Без промедления, без зова.
Я только к вам одной стремлюсь,
А если чем и отвлекусь,
Мое же сердце мне о вас
30 Напомнить поспешит тотчас
И примется изображать
Мне светло-золотую прядь,
И стан во всей красе своей,
И переливный блеск очей,
35 Лилейно-чистое чело,
Где ни морщинки не легло,
И ваш прямой, изящный нос,
И щеки, что свежее роз,
И рот, что ослепить готов
40 В улыбке блеском жемчугов,
Упругой груди белоснежность
И обнаженной шеи нежность,
И кожу гладкую руки,
И длинных пальцев ноготки,
45 Очарование речей,
Веселых, чистых, как ручей,
Ответов ваших прямоту
И легких шуток остроту,
И вашу ласковость ко мне
50 В тот первый день, наедине…
И все для сердца моего
Таит такое волшебство,
Что я бледнею и в бреду
Неведомо куда бреду.
65 И чувствую – последних сил
Порыв любви меня лишил.
Ночь не приносит облегченья.
Еще сильней мои мученья.
Когда смолкает шум людской
60 И все уходят на покой,
Тогда в постель и я ложусь,
Но с бока на бок лишь верчусь.
От горьких дум покоя нет,
И я вздыхаю им в ответ.
65 То одеяло подоткну,
А то совсем с себя стяну.
То вскинусь, то лежу опять,
А то примусь подушку мять,
Ту ль, эту ль руку подложу, —
70 Покоя я не нахожу.
И, изнурен в бессонной муке,
Вот я совсем раскинул руки.
Глаза уставя в темноту,
Чтобы страну увидеть ту,
75 Где издалёка ищет вас
Моей любви печальный глас:
«Ах, Донна милая, когда ж
Найдет поклонник верный ваш
Приют иль просто уголок,
80 Где б свидеться он с вами мог,
Чтоб этот нежный стан обнять,
Чтоб вас ласкать и миловать,
Вам целовать глаза и рот,
Теряя поцелуям счет,
85 Сливая все в одно лобзанье
И радуясь до бессознанья.
Быть может, речь моя длинна,
Но в ней ведь объединена
Вся тысяча моих речей —
90 Бессонных дум в тоске ночей…»
Всего я не договорил —
Порыв любви меня сморил.
Смежились веки, я вздохнул
И, обессиленный, заснул.
95 Но и во сне вы предо мной
Желанной грезою ночной.
Хоть день и ночь моя мечта
Одною вами занята,
Но сон всего дороже мне:
100 Над вами властен я во сне.
Я милое сжимаю тело,
И нет желаниям предела.
Ту власть, что мне приносит сон,
Не променял бы я на трон.
105 Длись без конца, мой сон, – исправь
Неутоленной страсти явь!
(последняя четверть XII в.)[202]202
Рыцарь, владевший совместно с братом укрепленным замком Альтафорт (з современной Дордони). Данте хвалит его как талантливого поэта, певца войны («О народном красноречии», II, II, 9), говорит о его щедрости («Пир», IV, XI, XIV), подвергает его тягчайшему наказанию за грехи среди «злосоветчиков» в восьмом круге ада («Ад», XXVIII, 118–122). По старопровансальской легенде владелец Альтафорта играл решающую роль в политических событиях своего времени и был чуть ли не единоличным виновником кровавой междоусобицы, разыгравшейся во французских владениях Плантагенетов. Однако действительная роль Бертрана де Борна была не столь значительной: он в качестве мелкого сеньора выступал на стороне одной из соперничающих феодальных клик и писал воинственные стихотворения, заслонившие другие его произведения, – традиционные любовные кансоны. После весьма бурной жизни поэт ушел в монастырь, где и умер в 1210 г.
[Закрыть]
Р. – С. 80, 12. Это так называемая кансона о «состав-ион донне», вызвавшая у трубадуров немало подражании. Оригинальность этой песни в том, что, расточив ряд лестных слов по поводу красоты множества донн, Бертран де Борн заключает, что вся эта красота, собранная воедино, не может его утешить в потере одной-единственной Донны, его отвергающей.
[Закрыть]
Арнаут Даниель
I Донна![204]204
Донна – по утверждению средневекового «биографа», это Маэ де Монтаньяк из знатного рода Тюреннов.
[Закрыть] Право, без вины
Покарали вы меня,
Столь сурово отстраня, —
Где ж моя опора?
5 Мне не знать
Счастья прежнего опять!
Сердце я лишь той отдам,
Что красой подобна вам
Если ж не найду такую,
10 То совсем я затоскую
II Но красавиц, что равны
Были б вам, весь мир пленя
Блеском жизни и огня,
Нет как нет! Коль скоро
15 Вам под стать
Ни единой не сыскать,
Я возьму и здесь и там
Все у каждой по частям
И красавицу иную
20 Обрету я – составную
III Самбелида![205]205
Самбелида – «сеньяль» неизвестной дамы.
[Закрыть] Вы должны
Дать румянец ярче дня,
Очи, что горят, маня Страстной негой взора
25 (Больше взять
Мог бы – и не прогадать!)
А красавицы устам
Речь Элизы[206]206
Элиза – это Элиза де Монфор, знатная дама из рода Тюреннов.
[Закрыть] я придам,
Чтоб, беспечно с ней толкуя,
30 Разогнал свою тоску я.
IV. Плечи будут ей даны
Из Шале, – и на коня
Сяду вновь, его гоня,
Чтобы к ряду, споро
35 Все собрать,
В Рокакорт не опоздать.
Пусть Изольдиным кудрям[207]207
Знаменитая героиня «Романа о Тристане» обладала прекрасными «золотыми» волосами.
[Закрыть]
Предпочтенье дал Тристрам,[208]208
Тристрам – т. е. Тристан, герой знаменитой средневековой легенды.
[Закрыть]
Но, Изольдины минуя,
40 У Агнесы[209]209
Агнеса – это виконтесса де Рокакорт (современный Рошешуар).
[Закрыть] их возьму я.
V. Аудиарда![210]210
Аудиарда – по-видимому, Аудиарда де Маламор.
[Закрыть] Холодны
Вы ко мне, но, сохраня
Свойство миловать, казня,
Хоть красу убора
45 Дайте взять
И девиз: «Не изменять!»
Лучше Всех![211]211
Лучше Всех – сеньяль Гюискарды де Бельджок.
[Закрыть] Похищу сам
Шейку, милую очам, —
Я так нежно расцелую
50 Красоту ее нагую!
VI. Зубки чудной белизны,
Всех улыбкой осеняя,
Даст Файдида.[212]212
Файдида – сеньяль неизвестной дамы.
[Закрыть] Болтовня
С ней мила, но скоро
55 В путь опять!
Донна Зеркальце[213]213
Донна Зеркальце – прозвище (т. е. сеньяль) какой-то знатной дамы.
[Закрыть] мне дать
Стан должна, столь милый нам,
Смех свой, сладостный ушам, —
Помню я пору былую,
60 Шутки с ней напропалую.
VII. Вы же, Донна, вы вольны,
Всех собою заслоня,
Но восторгов не ценя,
Дать приказ – без спора
65 Перестать
Вас любить, в вас мечтать.
Нет! Хоть предан я скорбям,
Сердце я лишь вам отдам!
Как своей наименую
70 Эту двину составную?
(годы творчества – 1180–1210)[214]214
Поэт был родом из городка Риберака, в Дордонн. По утверждению средневекового «биографа», он был сыном дворянина, но увлекался «наукой», т. е. знаниями и навыками поэтического творчества, и стал трубадуром. Арнаут Даниель был одним из самых ярких и прославленных представителей поэзии «темного стиля». Данте («Чистилище», XXVI) называет его «лучшим ковачом родного слова». По мнению Петрарки, «его новые и прекрасные речи все еще приносят честь его родине».
[Закрыть]
Р. – С. 29, 10. В этой кансоне выражена довольно распространенная в лирике трубадуров, но кощунственная для того времени мысль, будто бы дама лишится райского блаженства за отказ в «милостях любви»; на эту тему мы встретим у провансальских поэтов множество весьма темпераментных заявлений; посмертные муки «жестокосердных красавиц» описываются и в нелирических куртуазных текстах. Тема эта получила дальнейшее развитие в Италии эпохи Возрождения у Боккаччо и Ариосто.
[Закрыть]
Монах из Монтаудона
I. На легкий, приятный напев
Слова подобрав и сложив,
Буду я их шлифовать,
Чтоб они правдой сияли.
5 В этом любовь мне поможет —
В Донне чудесный исток
Доблестей я обретаю.
II. Смотрю на нее, онемев
И сердце к ней так устремив,
10 Что и в груди не сдержать,
Если 6 на нем не лежали
Думы о тон, что умножит
Власть надо мною в свой срок, —
Только о том и мечтаю!
15 III. Готов я, любви восхотев,
Жечь свечи и масло олив,
Тысячи месс отстоять,
Лишь бы мне счастие дали.
Пусть мне Люцерну[216]216
Люцерна – город в Испании.
[Закрыть] предложат, —
20 Светлой головки кивок
Я на нее не сменяю.
IV. Любовью такой возгорев,
Сердца наши соединив,
Я Донною б мог обладать,
28 Лишь не было б Донне печали.
Одно мое сердце тревожит:
Я к Донне попался в силок
И все, что имею, – теряю.
V. На папском престоле воссев
30 Иль царственный Рим покорив,
Все соглашусь потерять,
Только б надеяться дале,
Что поцелует, быть может, —
Иначе – ведает бог! —
35 Нет ей и доступа к раю.
VI. Мученья любви претерпев,
Я свой не смиряю порыв!
Стал и друзей избегать,
Чтоб рифмовать не мешали.
40 Тот, кто мотыгой корежит
Поле, не так изнемог!
Словно Монкли,[217]217
Монкли – по-видимому, имя героя не дошедшего до нас любовного романа.
[Закрыть] я страдаю.
VII. Так Даниель подытожит:
Зайцев мне травит бычок,[218]218
Поэт прибегает к парадоксу, иллюстрирующему и трудности любви, и сложность поэтического мастерства.
[Закрыть]
45 Ветер я впрок собираю.
(годы творчества 1180–1213)[219]219
По сведениям средневекового «биографа», поэт был монахом в Орильяке (современный департамент Канталь), затем приором в Монтаудонском монастыре, местоположение которого не установлено. Поэту приписывают 17 песен, что немало для плохо сохранившегося наследия провансальских трубадуров.
[Закрыть]
Р. – С. 305, 7. Стихотворение принадлежит к жанру «фиктивной тенсоны» (разговор или спор с воображаемым собеседником). Изобличаемое в стихотворении употребление косметических средств воспринималось в Средние века и вплоть до эпохи Возрождения, во-первых, как обман, во-вторых, как нарушение прерогатив господа бога (см. у Шекспира слова Гамлета: «Слышал я и про ваше малевание вполне достаточно; бог дал вам одно лицо, а вы себе делаете другое…» – акт III, сц. 2).
[Закрыть]
Фолькет де Марселья
I. Я к Господу как-то попал
Вижу – его обступили.
Статуи в гневе вопили,
Чтоб он наших донн обуздал:
5 На краски вскочила цена, —
Все больше идет их для донн,
А статуям храмов – урон,
Их лики бледней полотна!
II. Мне бог, обернувшись, сказал:
10 – Жены, монах, нагрешили,
Статуи красок лишили, – Их облик святой облинял
Смотри, как вот эта бледна!
Почаще всходи на амьон,
15 Громи их, повапленных жен!
Для кары пришли времена.
Ill – Господь, – я ему отвечал,
Сами вы донн сотворили,
Сами красой одарили
26 Еще при начале начал.
А если краса им дана
Для донн красоваться – закон.
Урон-то святым нанесен,
Но краска и доннам нужна!
25 IV. – Монах, ты в нечестие впал!
Речи твои не грешны ли,
Чтобы творения бели
Прекрасней, чем я замышлял?
Недолго цветет их весна, —
30 Ведь смертный стареть обречен, —
Но краской обман совершен:
Глядишь – а старзха юна!
V. – Господь, вам совет бы я дал:
Вы в своей славе и силе
35 Крашеных донн невзлюбили, —
Так кто ж вам продолжить мешал
Их юность до вечного сна?
А лучше бы, – я убежден, —
Земля до скончанья времен
40 Всей краски была лишена!
VI. – Монах, я и слушать устал!
Разум утратил ты или
Жены тебя совратили,
Что ты их оправдывать стал?
45 Нет! Женам да будет сполна
Природный их вид возвращен.
Хоть красками лик испещрен,
Сотрет их прекрасно слюна.
VII. – Господь, я бы с ними пропал:
50 Так уж носы набелили,
Столько румян наложили,
Что я бы слюней не набрал!
Хоть дело мое – сторона,
Но кто красотой обделен,
55 Прикрасу искать принужден, —
Какая ж на доннах вина?
VIII. – Монах, но прикраса грешна:
Ведь каждый, кто ей обольщен,
В распутство уже вовлечен,
60 И тешится тем Сатана.
[………………………………
………………………………][221]221
Некоторые рукописи содержат далее два четверостишия совершенно непристойного содержания. При переводе они выпущены.
[Закрыть]
IX. – Господь, но Монфора жена[222]222
Монфора жена – т. е. Элиза де Монфор, упоминавшаяся Бертраном де Борном.
[Закрыть]
79 Сдаюсь, коль скажет, смущена,
Слюнявить ее не резон:
Живая в ней прелесть видна!
(годы творчества – 1180–1195)[223]223
Сын богатого генуэзского торговца стал придворным поэтом марсельского княжеского двора. В 1195 г. принял монашеский сан. Во время альбигойских войн (начало XIII в.) был епископом Тулузы и прославился как жестокий гонитель «еретиков». Современники рассказывают, что, когда во время пира жонглеры начинали исполнять какую-либо из сочиненных им ранее «суетных песен», Фолькет в знак раскаяния закрывал лицо и во все время трапезы не вкушал ничего, кроме хлеба и воды. Умер в 1213 г. Наследие его довольно обширно: он оставил 24 песни, еще около десятка ему приписывается.
[Закрыть]
Р. – С. 155, 24. С кем ведет беседу поэт в этой тенсоне, неизвестно.
[Закрыть]
Кастеллоза[226]226
I. – Надежный Друг, вот вы знаток, —
Скажите, кто из донн милей?
Одна хоть любит и верней,
Но не пускает на порог,
5 Моленья ваши отвергая.
Вторая хоть не столь верна
(Резвушки изменять ловки),
Зато нежнее к вам она.
Уж слишком муки велики,
10 Которые сулит другая!
II. – Фолькет! Подумать дайте срок,
Не знаю случая сложней —
Одно лишь ясного ясней:
Не оберетесь вы тревог,
15 Хоть ту, хоть эту выбирая.
С резвушкою судьба одна —
С ней ревность вас возьмет в тиски.
Уж лучше вам лишиться сна
И умирать от злой тоски,
20 Достойной сердце отдавая.
III. – Надежный Друг, да в чем тут прок?
Как пред достойной ты ни млей,
А ведь с резвушкой веселей!
Любить обидно недотрог,
25 Малейшей ласки не стяжая.
Любить без ласки! Вот те на!
Нет, донна! Что за пустяки!
Пусть ты для трона рождена,
С себя надменность совлеки,
30 Ко мне вниманье умножая!
IV. – Фолькет! Ужель вам мил порок?
Что может быть коварства злей!
Что ласк изменницы подлей?
Их получить любой бы мог,
35 Вас, бедный, нагло унижая.
А той, что с виду холодна,
Пренебрегут лишь простаки.
Ей не затем любовь дана,
Чтоб тешить злые языки,
40 Нескромно чувства обнажая.
V. – Надежный Друг! То Лишь предлог —
Даря любовь, томить людей.
Дар без привета, без речей
Всегда обиден и жесток,
45 Пренебреженье выражая.
Душа резвушкой пленена,
Всем опасеньям вопреки.
Да, верить ей нельзя сполна,
Но и у вашей есть грешки, —
50 Видать, судьба у всех такая.
VI. – Фолькет! Прервите слов поток!
С подругой нежною своей
Я знал немало светлых дней.
Иначе жил бы одинок,
55 С другим делиться не желая.
А вашим песням – грош цена,
И нет в них правды ни строки.
Зачем вам надо, старина,
Кропать столь бодрые стишки,
60 Душой от ревности сгорая?
VII. – Надежный Друг! Их плел, играя,
Для вас я – бодрость вам нужна:
Ведь есть преловкие дружки,
К ним ваша донна так нежна,
65 Что вы к отчаянью близки, —
Моя ж, поверьте мне, иная.
VIII. – Фолькет! То похвальба пустая.
Гаусельма[225]225
Гаусельма.… – К кому обращается поэт в торнаде за разрешением спора, также не установлено.
[Закрыть] нас судить должна.
Вопросы эти ей легки.
70 Сдаюсь, коль скажет, смущена,
Что донну у меня дружки
Крадут, в измены вовлекая!
Время, к которому относится творчество этой поэтессы, определяется очень приблизительно: это XII столетие. По сохранившейся «биографии» известно, что Кастеллоза была знатной дамой из Альверньи (Оверни). Ей приписывают три песни.
[Закрыть]
Р. – С. 109, 1. Песня характерна для творческого наследия провансальских поэтесс.
[Закрыть]
Пейре Видаль
I. Зачем пою? Встает за песней вслед
Любовный бред,
Томит бесплодный зной
Мечты больной,
5 Лишь муки умножая.
Удел и так мой зол,
Судьбины произвол
Меня и так извел…
Нет! Извелась сама я.
10 II. А вы, мой друг, плохой вы сердцевед,
Любви примет,
Сдружившейся со мной
Тоски немой
Во мне не замечая.
15 Всеобщий же глагол
Вас бессердечным счел:
Хоть бы приветил, мол,
Несчастной сострадая.
III. Но я верна вам до скончанья лет
20 И чту обет
(Хоть данный мной одной!),
Свой долг святой
Безропотно свершая.
Вас древний род возвел
25 На знатности престол,
Мою ж любовь отмел, —
Для вас не столь знатна я.
IV. Вы для меня затмили целый свет, —
Отказа нет
30 Для вас ни в чем от той,
Кто день-деньской
Все ждет, изнемогая,
Чтоб ожил тихий дол
И вестник ваш прибрел
35 Иль пыль клубами взмел
Скакун ваш, подлетая.
V. Украв перчатку, милый мне предмет,
У вас, мой свет,
Но потеряв покой,
40 Своей рукой
Ее вам отдала я, —
Хоть грех мой не тяжел,
Но он бы вас подвел,
Коль ревности укол
45 Не стерпит… та, другая…
VI. Гласят заметы стольких зим и лет:
Совсем не след,
Чтоб к донне сам герой
Ходил с мольбой.
50 Коль, время выжидая,
Сперва бы сети сплел,
С ума бы донну свел,
То в плен не он бы шел —
Спесивица младая!
56 VII. Ты б к Самой Лучшей[228]228
Самая Лучшая – «сеньяль» подруги, поверенной, а может быть, и соперницы.
[Закрыть] шел
И песню спел, посол,
Как некто предпочел
Мне ту, с кем не чета я.
VIII. Друг Славы![229]229
Друг Славы – «сеньяль» возлюбленного.
[Закрыть] Мир не гол
60 Для тех, кто зло из зол —
В вас холодность обрел,
Но страстью расцветая!
(годы творчества – 1180–1206)[230]230
Нет, кажется, ни одного старопровансальского поэта, чья бурная жизнь давала бы больший простор измышлениям «биографов». Влюбившись в даму, носившую несколько странное имя Волчицы, он, будто бы для того чтобы оказать ей честь, напялил на себя волчью шкуру, за что и был избит пастухами и искусан собаками; во время пребывания в Греции он будто бы женился на племяннице греческого императора, почему и начал требовать, чтобы его жену титуловали императрицей, а его самого – императором. Лира Пейре Видаля была приспособлена и для нежных любовных напевов, и для резких политических нападок. Из его наследия сохранилось не менее 50 стихотворений.
[Закрыть]
Р. – С. 364, 1. Основная мысль кансоны (о том, что поэтами становятся благодаря любви и следовательно – любимой женщине) встречается у провансальских трубадуров довольно часто.
[Закрыть]
I. Жадно издали впивая
Провансальский ветер милый,
Чувствую, как полнит силой
Грудь мою страна родная.
5 Без конца я слушать рад.
Что о ней заговорят,
Слух лаская похвалою.
II. Весь простор родного края
С Роны – Венса[232]232
Венса – в свое время внушительная крепость в Провансе, вокруг которой постепенно образовался живописный городок, бывший в Средние века резиденцией местного епископа. Этот город на Роне существует и теперь.
[Закрыть] охранила
10 С гор – Дюранса[233]233
Дюранса – река, протекающая по территории средневекового графства Прованс.
[Закрыть] оградила,
С юга – зыбь и глубь морская.
Но для мысли нет преград,
И в Прованс – чудесный сад! —
Вмиг переношусь душою.
15 III. Сердце, Донну вспоминая,
О печалях позабыло, —
Без нее же все уныло.
Песнь моя – не лесть пустая:
Что хвалить всех донн подряд! —
20 Славословья воспарят
К лучшей созданной землею.
IV. В ней одной искал всегда я
Правды верное мерило.
Жизнь она мне озарила,
25 Даром песен награждая.
Мне награда из наград —
Лишь один единый взгляд
Той, что стала мне судьбою.
Р. – С. 364, 25. Пример «весенней» песни.
[Закрыть]
I. Жаворонок с соловьем
Всех пернатых мне милей
Тем, что радость вешних дней
Славят первые они.
5 Я, должно быть, им сродни:
Трубадуры все молчат,
Песни о любви звучат
У меня лишь – для Виерны[235]235
Виерна – сеньяль дамы; предполагают, что речь идет об Азалаисе, жене виконта Барраля де Бо, который покровительствовал поэту.
[Закрыть]
II. Мне дозволено притом
10 Ту из донн, что всех славней,
Донной называть своей,
Как ведется искони!
Я достоинства одни
За награду из наград
15 Восславлять отныне рад —
Прелесть и красу Виерны.
III. Но стрелой или ножом
Поразить нельзя больней,
Чем любовью: ты о ней
20 Сколь, глупец, ни раззвони,
Ожиданья тяжки дни.
Я не знатен, не богат,
Да зато верней навряд
Друг найдется для Виерны.
25 IV. А теперь я перстеньком
Награжден – он чудодей:
С ним знатней я всех людей,
Сам король – и то в тени!
И куда ни загляни —
30 В замок или шумный град, —
Я богаче всех стократ!
Так он дорог, дар Виерны
I Мила мне лета славная пора,
Мила земля под ясными лучами,
Мил птичий свист меж пышными ветвями
И мил узор цветочного ковра,
5 Милы все встречи дружеских кружков,
Милы беседы и уютный кров, —
Милей всего, что скоро буду там,
Где милой Донне снова честь воздам
II Любовь со мной на радости щедра,
10 Любовь дарит бесценными ларами
В мечтах любви тепло мне вечерами,
Любви отвагой полон я с утра
Пришла любовь – и мир как будто нов
Любви всю жизнь я посвятить готов
15 Любовь приносит юный пыл сердцам, —
Через любовь я побратим юнцам
III Рад все заботы гнать я со двора,
Рад похвалам, летящим вслед за вами,
Рад, ваш вассал, восславить вас делами,
20 Рад, Донна, вам – источнику добра!
Рад красоты внимать всевластный зов,
Рад не снимать с себя любви оков,
Рад предаваться сладостным мечтам,
Рад следовать за вами по пятам.
25 IV. Будь божья длань над Донною бодра!
Грянь божья кара над ее врагами!
Весь божий день молю в житейском гаме
Тебя, о боже, нынче, как вчера:
Божественный тому простри покров,
30 Кто, боже, любит без обиняков,
Будь, боже правый, грозен ко льстецам,
Лжецам безбожным – клеветы гонцам.
V. Ах, Донна, сколь судьба моя пестра!
Пред Донной я – бедняк меж бедняками,
35 Пред Донной я – король меж королями,
Коль Донна то сурова, то добра.
У Донны нет смиреннее рабов,
Чтоб волю Донны угадать без слов.
Но, Донна, раб ваш уповать упрям:
40 Чтит Донну, но и ждет он чести сам!
VI. В своем веселье сколь любовь мудра!
Сколь весело в вас, Донна, жизни пламя!
Веселье, излучаемое вами,
Мир веселит, как ветерка игра.
45 Весельем я исполнен до краев —
Мне весело от лучезарных снов,
И весело звучать моим устам
Хвалой веселью, и любви, и вам.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.С этой книгой читают:
