Текст книги "Злючка"

Арабелла инстинктивно уперлась в его плечи.

– Ох, вы не должны делать этого, милорд!

По телу ее вновь побежали мурашки, кожу кололо словно иголками.

В ответ она услышала что-то вроде стона-рычания. Тэвис зарылся лицом в ложбинку между прелестными грудками и с ошеломившим Арабеллу проворством вновь повернул ее так, что она оказалась под ним. Стараясь не раздавить жену своим весом, он оперся на локти и накрыл ее рот губами. Голова Арабеллы бешено кружилась, но даже сквозь туман она ощущала, как сильная рука вновь коснулась запретного места.

– Не надо! – умоляюще прошептала Арабелла.

– Надо, – упрямо ответил Тэвис.

Впервые чужие пальцы скользнули в нежную влажную ложбинку, коснувшись розового бутона, и волна наслаждения пронзила все ее существо.

– Все хорошо, девочка, – пробормотал Тэвис, гладя разгоряченное тело, нежно пробуждая в ней страсть, лаская набухший холмик.

Арабелла не смогла сдержать стоны, испытывая невыразимое наслаждение, хотя не осмеливалась признаться в этом даже себе самой.

Тэвис наклонился вперед, осыпая легкими поцелуями ее лоб, щеки, дрожащие губы. Потом его пальцы скользнули еще глубже.

Арабелла застыла. Она ничего не могла поделать с собой. Сейчас наступит то, чего она так опасалась.

– Милорд, – против воли со всхлипом вырвалось у нее. – Мне страшно!

– Да, девочка, знаю, – ответил Тэвис и потерся щекой о ее подбородок. – Не нужно бояться, любимая, я дам тебе только радость и наслаждение!

– А… я вызываю в вас страсть, милорд? – спросила Арабелла, вздрогнув.

– Да, – откровенно ответил он. – Ты не только красива, Арабелла Стюарт, но и невероятно соблазнительна, и я желаю тебя больше, чем могу высказать.

Пальцы проникали все дальше, и Арабелла тихо вскрикнула скорее от страха, чем от боли, потому что он изо всех сил старался не причинить ей страданий.

Тэвис обнаружил: одно сознание того, что именно он был первым, самым первым, возбуждало больше, чем всякое любовное зелье. Он горел от желания овладеть этой девушкой. Никогда он не хотел женщину так сильно, как ее, свою жену…

Опьянев от этого белоснежного тела, Тэвис понял, что больше не может ждать. Еще глубже, чуть-чуть… да, она девственница, никто, кроме него, не проникал в эту манящую плоть.

Тэвис осторожно задвигал пальцами в шелковистой ложбинке, возбуждая вожделение в этом невинном существе. Молодое упругое тело невольно извивалось под его неумолимыми пальцами. Теперь Тэвис знал, что юная жена готова принять его любовь.

Приподнявшись над Арабеллой, он обхватил ее ноги мощными бедрами так, что она не смогла бы увернуться и причинить себе боль, и снова стал целовать ее рот, лоб, трепещущие веки. Она и вправду боялась, ее сердце бешено колотилось в затененной ложбинке между грудями.

Арабелла не могла вынести сознания собственной беспомощности. Он был так силен… и хотя она знала, что акт любви между мужем и женой был вполне законным и одобрялся церковью и обществом, почему-то немного злилась. Страх неожиданно снова поднял голову, и, несмотря на все добрые намерения покориться мужу, руки сами взлетели, чтобы оттолкнуть его. Она не сдастся!

Тэвис Стюарт поймал в кулак худенькие запястья и, прижав к подушке над ее головой, направил другой рукой набухшую, твердую плоть в потайное местечко между ее ногами. На какую-то минуту он остановился, раздумывая, что теперь делать, но решил, что боль будет менее сильной, если действовать осторожно. Выражение ужаса на прелестном лице побудило его быть решительнее. Арабелла, побледнев, задрожала. Слишком живое воображение сослужило ей плохую службу.

Подумав, что лучше боль, чем неизвестность и мучительное ожидание, Тэвис одним толчком врезался в неподатливое тело, одновременно впиваясь губами в ее губы, чтобы заглушить испуганный вопль.

Боль пронзила Арабеллу. Ощущение было такое, словно между бедер воткнули раскаленную железную палку. Хотя за поцелуями не было слышно всхлипываний, но приглушенные крики отдавались в мозгу. Она не может вынести этого, не может! Жгучая боль его вторжения, едва не лишившая сознания, неожиданно стала затихать, так же неожиданно, как появилась, пока не стала еле ощутимой. Стенки тугих ножен, казалось, легко растянулись, приняв в себя его мужское орудие, гордый меч. Хотя на ее лице и теле выступили мелкие капельки пота, страха больше не было.

Тэвис поднял голову, и Арабелла судорожно втянула воздух.

– Ты храбрая девочка, – одобрительно пробормотал Тэвис. – Самое худшее позади, моя милая красавица. Теперь нас ждет только наслаждение.

Он начал двигаться – сначала медленно, почти полностью выходя из нее и снова врезаясь с каждым разом все глубже и глубже. Он успел освободить ее руки, но они так и оставались на подушке. Слезы, которые Арабелла не пыталась скрыть, лились рекой, хотя она не понимала, почему плачет.

Муж был добр к ней и старался не причинить лишних страданий. Такова жизнь. Женщина выходит замуж по своему выбору очень редко. Тэвис оказался хорошим человеком, и она может считать себя счастливой. Любовь встречается так же нечасто, как сказочный зверь единорог. Возможно, она придет потом, а может – нет. Сумеет ли она полюбить этого большого неукротимого шотландца, который ворвался в нее с такой страстью? Арабелла подозревала, что по какому-то странному капризу судьбы она вышла замуж за лучшего человека, чем, возможно, заслуживала. Ее бедная мать, знавшая только доброту и любовь отца, без сомнения, изведала страдания, став женой сэра Джаспера Кина.

– Девочка! Девочка моя! – отчаянно застонал граф и откатился от нее.

Что-то в его голосе привлекло внимание Арабеллы, она вновь вернулась к реальности и, почувствовав себя странно опустошенной, с удивлением ощутила сожаление, легкую печаль, словно потеряла что-то очень дорогое.

– Дьявол, – рассерженно выругался граф. – Я не дал тебе наслаждения, любовь моя, прости и пойми. Я веду себя с тобой как зеленый юнец и теряю всякую сдержанность! – Приподнявшись на локте, он поцеловал ее в лоб. – Ты простишь меня, Арабелла?

– Не понимаю, сэр, – тихо сказала она, вновь застыдившись своей близости с этим человеком. – Ты был добр со мной и честен. Сказал, что вначале будет больно, и так оно и было. Пообещал, что скоро все пройдет, и прошло. Что же еще? Я чего-то не знаю?

Глядя в раскрасневшееся личико, граф тихо ответил:

– Многого, девочка, многого… Той сладости, от которой плавятся даже кости в теле, а сердце разрывается от счастья. – Нежно вытирая слезы с ее щек, Тэвис пообещал: – В следующий раз будет лучше, любимая, не огорчайся. Я заставлю тебя кричать от страсти, а не от боли.

Арабелла снова залилась краской.

– Вы дерзкий человек, милорд! Самый дерзкий из всех, кого я знала.

– Ты не ведала других мужчин, Арабелла Стюарт, – хрипло ответил он. – Доказательством этого служит кровь на простынях.

Он показал на красные пятна, расплывшиеся на ткани, и на ее окровавленные бедра.

– Я взял твою девственность.

Обхватив ее голову большими ладонями, он притянул Арабеллу к себе, так что губы их почти соприкасались.

– Я снова тебя хочу, любимая, – прошептал граф, – больше, чем ты себе представляешь, и ты дашь мне себя…

Губы Арабеллы обжег страстный поцелуй, и на какую-то секунду она почувствовала себя так, словно задыхалась, тонула в морских глубинах, но желание опалило ее словно огнем.

С ощущением сладкой муки она обвила руками его шею, прижимаясь все теснее, с восторгом ощущая прикосновение этого упругого мускулистого тела, безудержно, со все большим жаром целуя его губы. Если раньше она сопротивлялась возбуждению, поднимавшемуся словно прилив, то теперь больше не пыталась противиться неизбежному. Муж не солгал ей. Страсть рождала наслаждение, и Арабелла с легким удивлением поняла, что хочет этого наслаждения.

Тэвис почувствовал, что все разногласия кончились, и это словно подогрело его жажду вновь овладеть Арабеллой. Упругая плоть молодых грудей притягивала его неотвратимо и жадно. Он покрыл их быстрыми горячими поцелуями. Рот его сомкнулся над розовыми холмиками, жадно всасывая, чуть покусывая, немилосердно впиваясь, пока Арабелла, возбужденная им до полубезумия, не вонзила ногти в мышцы его спины, что-то неразборчиво бормоча.

Губы Тэвиса поползли ниже, заставив Арабеллу затаить дыхание, особенно когда язык начал чертить влажные узоры на пульсирующей вздрагивающей коже. Он терся лицом о ее живот, вдыхая нежный запах, и, неожиданно поднявшись, осыпал поцелуями лицо, шею, зарылся в ложбинку между грудями. Арабелла, с бешено бьющимся под его ртом сердцем, повернула голову, чуть прикусив мочку его уха.

Странные несвязные мысли проносились в мозгу. Почему она так боялась этого великолепного безумца? Она не знала! Не знала! Арабелла почти замурлыкала от удовольствия, когда метко нацеленное копье вновь пронзило нежную цель. Тэвис начал двигаться, сначала осторожно, размеренно, и Арабелла застонала – то, что, как она опасалась, будет таким огромным, что неминуемо разорвет ее, теперь казалось вовсе не таким уж большим.

Наблюдая за женой через полузакрытые веки, граф заметил неуловимые перемены в ее лице, освещенном теперь неудержимым порывом страсти, и удовлетворенно улыбнулся.

– Хорошо, любовь моя, я возьму тебя с собой… – тихо прошептал он.

Арабелла ощущала, как бурный поток уносит ее в свои глубины. Мускулистые бедра прижались к ее ляжкам, словно показывая, что делать. Ей удалось на мгновение открыть глаза, и при виде мужа она вздрогнула, хотя не могла понять, от страсти или от страха. Тэвис казался таким буйным, неукротимым в своем желании овладеть ею.

В голове все завертелось: Арабелла закрыла глаза, осторожно переживая странное ощущение, пронизавшее ее от кончиков пальцев на ногах до самой макушки.

Она словно стала ребенком, гонявшимся за прекрасной, все ускользающей бабочкой, и хотела чего-то, но не знала, чего именно. Тело Арабеллы поймало ритм, определенный мужем. Они двигались вместе, соединенные безумной страстью, и сила этой страсти лишала ее способности думать, говорить, дышать. Она хотела этого, сама не понимая, чего хочет, и чувствовала, что сейчас умрет от невероятного блаженства, наполнявшего ее тело, мозг и душу.

Удовлетворенный тем, что молодая жена узнала всю силу желания и вожделения, Тэвис Стюарт вновь достиг пика наслаждения. Опустошенный, уставший, он привлек Арабеллу к груди и был поражен, когда она, глубоко вздохнув, мгновенно заснула. Тэвис широко улыбнулся. Девчонка либо станет причиной его преждевременной смерти, либо сделает счастливейшим человеком во всей Шотландии. Он не знал, сможет ли когда-нибудь насытиться своей обожаемой, соблазнительной красавицей женой, но был твердо уверен, что этот брак, заключенный в гневе и спешке, наконец-то совершился и Арабелла воистину стала его супругой. Граф, облегченно вздохнув, закрыл глаза.

Когда он проснулся, было еще темно и так холодно, что граф понял – огонь в камине погас. Арабелла лежала рядом, свернувшись словно котенок; мерное дыхание грело ему плечо. Тэвис осторожно отодвинулся от жены, соскользнул с кровати, босиком, на цыпочках, подобрался к камину, где еще тлели уголья, отбрасывая оранжевые отсветы. Встав на колени, он подложил дров. Вскоре пламя вновь поднялось высоко, излучая уютное тепло.

– Тэвис?

При звуках ее голоса граф встал и вернулся в брачную постель.

– Огонь почти погас, любимая, – объяснил он, обнимая жену.

– Лона и Флора приедут сегодня? – сонно спросила она.

– Да, – кивнул Тэвис.

– Я еще не расспросила Лону о жизни в Грейфере под властью сэра Джаспера и о матери не знаю ничего. Она ведь вот-вот родит.

Тэвис понял: время настало. Нужно ей сказать. Лона прибудет утром.

Рука его чуть крепче сжала ее плечи.

– Лона привезла вести из Грейфера о твоей матери, Арабелла, – отозвался он, почувствовав, как она напряглась. – Не сердись на Лону, – поспешно попросил он. – Это я не позволил ей рассказать правду, чтобы не портить праздника. Пойми, девочка, и прости!

Арабелла кивнула, чувствуя, как отчаяние сжимает сердце.

«Мама!» – словно эхом отозвалось в мозгу; она ощутила, что все знает, хотя муж ничего не успел сказать.

– Твоя мама умерла, Арабелла, и ребенок вместе с ней.

Дав ей время осмыслить ужасную весть и не дождавшись ответа, граф продолжал:

– Сэр Джаспер не позволил сообщить тебе, но отец Ансельм и капитан Фитцуолтер прислали Лону на твоей кобылке. Леди Ровена хотела этого, передала, что любит тебя, и попросила простить ее.

Только тогда Арабелла зарыдала в голос, захлебываясь, с такой тоской, что сердце Тэвиса Стюарта мучительно сжалось.

– Простить? Она хотела, чтобы я простила? Но мама не нуждалась в моем прощении, Тэвис. Она спасла меня от этого ужасного человека. Никогда не поверю, чтобы мама в самом деле любила его! Просто была одинока после смерти отца и не могла обойтись без мужчины, который бы приказывал ей, что делать.

– Ты не любила его, правда? – сухо заметил Тэвис.

Арабелла подняла омытые слезами глаза, сверкающие, словно драгоценные камни, и, медленно покачав головой, просто ответила:

– Нет.

Тэвис вновь прижал жену к себе и, пока она вновь изливала свою печаль, бормотал нежные слова, пытаясь утешить «свою девочку». Наконец, к его облегчению, взрыв горя стал утихать.

– Теперь я совсем одна, – вздохнула Арабелла.

– У тебя есть я, девочка, – тихо ответил граф.

Арабелла снова взглянула на мужа, серьезно, задумчиво. Он хороший человек, этот могущественный приграничный лорд, который похитил ее из Грейфера, женился в гневе и в эту ночь с бесконечной нежностью и терпением сделал ее женщиной. Подняв к Тэвису лицо, она тихо попросила:

– Поцелуй меня.

Когда его губы коснулись ее губ, странно и нежно, грусть вновь овладела Арабеллой, и, обвив руками шею мужа, она опять заплакала. Какое счастье, что у нее есть Тэвис Стюарт! За что ей такая удача и почему мать так странно окончила жизнь?

Словно прочтя ее мысли, граф Данмор тихо утешил:

– Не думай об этом, девочка. Твоя бедная мать сейчас на небесах вместе с твоим отцом и, думаю, гораздо счастливее с ним, чем без него.

– Во всем виноват сэр Джаспер Кин, – неожиданно жестко сказала Арабелла.

– Да, – согласился граф, – и будь уверена, моя красавица, этот дьявол заплатит за все свои злодеяния. Я сам позабочусь об этом, клянусь тебе!

– Ты должен сделать это, Тэвис Стюарт, ибо на всем свете есть только два человека, способных наказать его, – ты и я.

В последующие месяцы Тэвис Стюарт с дурным предчувствием не раз вспоминал слова жены, но пока он довольствовался тем, что смог ее утешить.

Часть 2
Хозяйка Данмора

Глава 9

– Тэвис! Добро пожаловать! Рад видеть тебя.

Король Шотландии направился навстречу брату и тепло обнял его. Он был красивым мужчиной, с оливковой кожей, унаследованной от матери-француженки, темными волосами и большими черными глазами. Отступив на шаг от младшего, но более рослого брата, он спросил:

– А эта красавица – твоя графиня?

– Да, Джемми, – кивнул граф и с гордостью вывел жену вперед. – Это Арабелла Стюарт.

Графиня Данмор присела перед королем, чуть придерживая юбку из темно-синего бархата.

Джеймс Стюарт взял ее за руку и, улыбаясь, поднял.

– Приветствую вас, леди Данмор. Как вы прекрасны! Мой брат не заслуживает такой красавицы.

Арабелла покраснела.

– Спасибо, сир, но я согласна довольствоваться мужем, посланным мне судьбой.

Король усмехнулся:

– Вижу, за словом в карман не лезешь, девочка, как настоящая шотландка, хоть и росла по ту сторону границы. Пойдем, я познакомлю тебя с королевой и наследником, моим сыном Джейми.

Он подвел ее к возвышению, на котором сидела королева Маргарита.

Арабелла снова сделала реверанс.

– Ах, дорогая, как вы красивы, – доброжелательно заметила королева. – Сядьте рядом, я хочу получше узнать вас.

Она велела принести пуф, который поставили у кресла королевы.

– Садитесь, леди Данмор, – пригласила Маргарита Датская и, когда Арабелла повиновалась, продолжила: – Позвольте выразить вам сочувствие и утешить в скорби. Я знаю, каково это, когда умирает мать. Как и вы, я была в то время вдали от дома, и прошло несколько месяцев, прежде чем узнала обо всем. Во время мессы я помяну вашу мать в молитвах.

– Спасибо, мадам. Я очень благодарна вам за добрые слова. Но когда вспоминаю о ее жизни с этим ужасным человеком, то думаю: может, лучше, что она мертва и соединилась с моим отцом, который очень ее любил. Кроме того, сэр Джаспер женился на ней, пытаясь украсть у меня Грейфер, но этого я не допущу!

– Грейфер – это ваш дом? – осведомилась королева.

– Да, мадам, и, что всего важнее, мое наследство, ибо я последняя из грейферских Греев. Кроме того, Грейфер – мое приданое, и без него я беднее дочери последнего пастуха. Сэр Джаспер Кин выбран мне в мужья королем Ричардом, который был женат на кузине матери, Анне Невилл. Король Ричард был хорошим человеком и не знал о гнусной репутации сэра Джаспера.

– Мой муж говорит, что Ричард был лучшим из Плантагенетов[5]5
  Английская королевская династия (1154–1399).


[Закрыть], – заметила королева Маргарита, – но продолжайте рассказ, миледи Данмор.

– Он почти окончен, мадам. Ни король Ричард, ни моя мать, ни я не знали, что сэр Джаспер Кин убил Юфимию Хэмилтон, нареченную лорда Данмора. Тэвис желал мести.

Голубые глаза королевы сверкнули.

– Значит, он похитил вас из церкви в день свадьбы? Это правда?

Арабелла засмеялась:

– Правда, мадам. Приехал, как только отец Ансельм начал службу, и вызвал сэра Джаспера на поединок. Но этот трус спрятался за сутаной священника и потребовал убежища у церкви. Поэтому Тэвис похитил меня, и через два дня мы поженились. К тому времени я уже знала, что сэр Джаспер вынудил отца Ансельма обвенчать его с моей матерью, когда Тэвис еще не успел пересечь границу.

– Она умерла при родах, не так ли? – спросила королева.

– Да, – вздохнула Арабелла, и, не уверенная в том, сколько в действительности знает королева, но пытаясь защитить репутацию Ровены, все же сказала: – Мать уже потеряла перед этим нескольких детей. Я единственная, кому удалось выжить. – Глаза молодой женщины наполнились слезами. – Никогда не прощу Джасперу Кину! Дело не в том, что Тэвис лучше его, я всем сердцем верю в это, но прими сэр Джаспер вызов моего мужа, мама была бы жива по сей день – либо он пал бы в схватке с Тэвисом, либо, победив, женился бы на мне!

Королева, знавшая, что Ровена Грей до своего скандального и поспешного брака была уже несколько месяцев беременна, молча погладила Арабеллу по плечу. Храбрая попытка графини защитить скончавшуюся мать была поистине трогательной. Королеве Маргарите понравилась дочерняя преданность молодой женщины.

– Я не пытаюсь оспорить волю Божью, дорогая, хотя временами нам трудно смириться, но нужно – ведь мы верные дочери нашей Святой Матери церкви. Милостивый Господь дал вам новую семью, миледи, и с Божьего благословения у вас будут свои дети. Конечно, они никогда не займут места матери в вашем сердце, но вы лучше всего будете служить ее памяти, если воспитаете их так же хорошо, как она воспитала вас.

– И как ты воспитала меня, мамочка.

– Джейми!

Высокий, очень красивый юноша подошел к ним. Дружелюбная улыбка освещала ясные голубые глаза. Волосы в отличие от светлых материнских были ярко-рыжими.

– Миледи Данмор! – воскликнул он, подняв к губам руку Арабеллы, задержав ее чуть дольше, чем позволяли приличия.

Глаза их встретились и застыли; Арабелла была поражена чувственностью, светившейся в этих голубых глубинах. Принц Джеймс был еще молод, не старше ее самой, но такая дерзость приличествовала взрослому мужчине с гораздо большим опытом.

Арабелла постаралась незаметно отнять руку, но, хотя лицо юноши было похоже на маску вежливости и учтивости, порочный взгляд сказал ей, что Джеймс прочел ее мысли.

Королева, однако, казалось, ничего не заметила и воскликнула с любящим укором:

– Джейми, нехороший мальчишка! Почему не подождал, пока я представлю как полагается твою новую тетю! Арабелла, дорогая, это наш старший сын и наследник Джеймс, которого мы зовем просто Джейми. Поклонись, бесстыдник.

Принц послушно выполнил приказ.

– Джейми, это жена твоего дяди Тэвиса, леди Арабелла.

Арабелла поднялась с пуфа и сделала реверанс перед будущим королем, который воспользовался случаем дерзко заглянуть за вырез корсажа.

– Мадам, – учтиво сказал принц, – ваше присутствие при дворе делает это место более приятным. Добро пожаловать!

– Благодарю вас, сир, – вежливо ответила Арабелла.

– Я собираюсь украсть у вас Арабеллу, мама, и представить графиню всем собравшимся.

– Конечно, Джейми, – согласилась мать, – прекрасная мысль.

И, повернувшись к Арабелле, добавила:

– Возвращайтесь ко мне, если устанете от всей этой суматохи, дорогая!

Арабелла не смогла придумать никакого предлога, чтобы избавиться от принца, и, поклонившись королеве, поблагодарила за ее доброту.

Принц взял графиню за руку и повел по залу, но, вместо того чтобы знакомить ее с гостями, увлек в альков.

– Вы самая прекрасная из всех, кого я встречал когда-либо, – объявил он.

– Милорд, вы слишком любезны, – ответила Арабелла как можно строже.

Но принц только рассмеялся:

– Мне говорили, что вы строптивы, моя красавица. Люблю тех, кого нужно завоевывать!

– Надеюсь, вы не будете пытаться завоевать меня, милорд, я вполне довольна собственным мужем, – отрезала Арабелла, потрясенная столь неприкрытой наглостью.

Но принц только чарующе улыбнулся.

– Хотел бы я заняться любовью с вами, красотка, – прошептал он и, наклонившись, поцеловал выступавшую из корсажа грудь.

Арабелла отпрянула как ужаленная.

– Милорд! Как вы смеете?

– Я бы осмелился на все в порыве страсти, – последовал обескураживающий ответ.

– Сколько вам лет? – усмехнулась Арабелла, решив, что лучше всего обращаться с этим нахальным мальчишкой как с неразумным ребенком.

– Я впервые спал с женщиной в десять лет, прелестная! Я Стюарт, а мы, Стюарты, известны своими горячими натурами.

– А ты скоро будешь известен как Стюарт с раскаленным задом, царственный племянничек, – раздался суровый голос Тэвиса Стюарта, – если будешь вести себя подобным образом и пытаться соблазнить мою жену!

– Дядя! – Принц, обернувшись, расплылся в улыбке. – Неужели хочешь, чтобы я не обращал внимания на это прелестное существо?

– Веди себя прилично в ее присутствии, Джейми.

– Попытаюсь, дядя, но, боюсь, мое орудие любви не позволит этого!

– Если не хочешь, чтобы твое орудие укоротилось на несколько дюймов, держись подальше от моей жены! А сейчас беги, найди подружку посговорчивее!

Принц, озорно ухмыльнувшись, поклонился и отошел.

– Он, в общем, совсем безвреден, – заверил жену Тэвис.

– Ребенок, – согласилась Арабелла, – но слишком много знает для своего возраста, чего бы лучше пока не знать. Подумай только, сказал, что спал с женщиной, когда ему было всего десять!

Граф рассмеялся.

– И возможно, сказал правду, – согласился он. – Джеймс – Стюарт, любимая, а Стюарты рано взрослеют, особенно принцы. Кроме того, слухи об отце заставляют мальчика настойчивее, чем нужно, доказывать свою мужественность.

– Какие слухи?

– Не стоит забивать себе голову такими вещами, дорогая. Это просто мерзкие измышления ревнивцев. В них нет ни капли правды. Мой брат, выбирая друзей, не судит по родословной, хотя есть такие, которые считают, что он должен делать это. Ему нравятся люди, интересующиеся искусством и науками, а таких среди дворян нет. И поэтому граф и бароны считают себя униженными. Они – особенно владетельные лорды с севера Шотландии – люди злобные и мстительные, ищут причины, почему Джемми не воздает им должных почестей, которых, как они уверены, заслуживают.

– Смотрю, у тебя на все готово объяснение, – глухо сказал кто-то.

Супруги обернулись.

– Ты не только напоминаешь кота, Энгус, но еще и неслышно подкрадываешься, как он.

Граф Энгус улыбнулся одними губами.

– Я не боюсь высказывать свое мнение даже королю, – ответил он. – Ты шагаешь по очень тонкой линии, словно по канату, Тэвис Стюарт, но раньше или позже придется сделать выбор, как любому из нас.

– Я – Стюарт, Энгус, и всегда буду верен Стюартам.

– Отцу или сыну?

– Неужели ты настолько глуп, Энгус, что пытаешься втянуть меня в предательский заговор? Не могу забыть, что ты повесил Кохрейна и его друзей.

– Ты любил этого наглого ублюдка не больше, чем мы! – вскинулся граф Энгус.

– Верно. Но не вешал его.

– Представь меня своей жене, – попросил граф, пристально глядя на Арабеллу холодными серыми глазами. – Джейми был прав, когда сказал, что она необыкновенно красива, хоть и англичанка.

– Многие королевы Шотландии были англичанками, милорд, и не думаю, чтобы Шотландия страдала от этого, – колко заметила Арабелла.

Граф Энгус засмеялся:

– Значит, правду говорили, что она и строптива. Это верно, Тэвис, что тебе удалось усмирить ее, только сорвав с нее платье?

– Моя жена Арабелла, – стиснув зубы, процедил граф Данмор. – Арабелла, это Арчибалд Дуглас, граф Энгус, по прозвищу Кто Рискнет.

– Почему вас так странно называют, милорд? – удивилась Арабелла.

– В то лето, когда мы потеряли Бервик, мадам, почти все дворяне были против короля. Мы сидели в Лодерской церкви и решали, что делать, – начал граф Энгус. – Король поставил своих фаворитов, ничтожных и ничего не смысливших в военном деле, во главе армии, обойдя всех военачальников. Никто не осмеливался высказать ему это, пока лорд Грей, возможно, ваш дальний родственник, мадам, не сказал: «Неужели никто не осмелится рискнуть?» – то есть поговорить с королем. Все долго молчали, и наконец вызвался я. С этого времени меня и стали звать Энгус Кто Рискнет. И я горжусь этим, мадам, потому что в тот день мы избавили Шотландию от людей, мешавших королю выполнять свой долг.

– Вы убили почти всех друзей бедного Джеймса, – вмешался Тэвис Стюарт. – Согласен, Энгус, мой брат был не прав в том, что поставил этих людей во главе армии, но можно было бы все решить и без убийства. Джемми – хороший правитель и много лет сохраняет мир для Шотландии. Искусства процветают под благодетельным правлением моего сводного брата. Неужели ты, как и безмозглые северные лорды, желаешь хаоса непрерывных войн? Но для этих невежественных дикарей цель жизни – раздоры и убийства, и ты знаешь это.

– Искусство! Тьфу! Музыка, архитектура, живопись, поэзия! Какой бред, Данмор! Пусть этим занимаются при французском и итальянском дворах! Иностранцы! Какое отношение это имеет к Шотландии и шотландцам? – бросил граф Энгус.

Прежде чем Тэвис успел сказать хоть слово в защиту брата, вмешалась Арабелла.

– Что это имеет общего с шотландцами и Шотландией, милорд? – взорвалась она. – Неужели вы не имеете представления, как выглядите в глазах всего света? Страна, где мужчины носят юбки, так что голые ноги видны всем! Серая унылая земля, где крестьяне живут в торфяных хижинах, потому что не имеют прав на участки, на которых трудятся, и не хотят строить теплые каменные дома из страха, что их в любую минуту могут изгнать!

Страна, где вместо музыки раздается визгливый вой, производимый овечьими внутренностями. Я ношу шелка, бархат и парчу, милорд, а в моей кухне и погребах – прекрасные вина, миндаль, изюм и фиги, и все это, как и мебель, доставляется из Англии, Франции, Испании и Италии. Шотландцы продают другим странам лишь шкуры, шерсть и рыбу. Шотландцев повсюду считают драчунами и забияками. Король Джеймс пытается привнести культуру европейских стран в свою северную державу. Что тут плохого, милорд? Отец короля, Джеймс II, был известным поэтом.

– Человек, который провел восемнадцать лет в английском плену и вернулся с женой-англичанкой! – резко ответил Энгус. – Правда, он был хорошим королем, мадам. Настоящим мужчиной, который ездил верхом, дрался, был чертовски искусен в обращении с луком и копьем и обладал большой силой. Джеймс любил войну. Он знал, как править!

– Но король был поэтом и музыкантом, а не только солдатом, милорд, – возразила Арабелла.

– Возможно, но все-таки прежде всего – солдатом, а его сын вовсе не похож на отца! Бедняга едва может усидеть в седле! – презрительно заметил Энгус.

– Ему этого не требуется, чтобы хранить мир между Англией и Шотландией, сэр!

Арчибалд Дуглас с высоты своего роста глянул в горящие зеленые глаза графини Данмор и хмыкнул. Совсем крошечная, но нисколько его не боится и ни на шаг не отступает!

– Тэвис Стюарт, – спросил он, – ты уверен, что леди Данмор – англичанка? По мне, она больше походит на шотландку, храбрости ей не занимать!

– Не думаю, милорд, что шотландцы превосходят храбростью все остальные народы, – отрезала Арабелла и, повернувшись, отошла к королеве.

Граф Энгус разразился громким хохотом:

– Девочка подарит тебе целую дюжину здоровых малышей, Тэвис, но, помоги Бог, в ее языке жала тысячи ос!

– Высокомерный, надутый осел, – пробормотала Арабелла, возбужденно шагая по залу, пока не налетела на кого-то. – О сир! – смущенно охнула она, покраснев и приседая. – Прошу простить меня!

– Ничего, девушка, – добродушно ответил король, – но твое хорошенькое личико разгневанно. Кто тебя обидел?

– Граф Энгус, безмозглый глупец, сир, – вырвалось у Арабеллы, прежде чем она успела что-то сообразить.

Но король серьезно кивнул:

– Бывают минуты, мадам, когда я готов согласиться с вашим проницательным суждением. Что же в его словах огорчило вас?

– Сир, – горячо начала Арабелла, – я всего-навсего женщина и не получила хорошего образования, но здравый смысл говорит мне, что мир лучше войны. Война уничтожает человеческие жизни и все вокруг. Возникают иногда обстоятельства, когда у людей нет иного выхода, кроме как сражаться, но мне кажется, сир, что шотландцы предпочитают сначала драться, а потом уже отыскивать причину для войны.

Джеймс Стюарт хмыкнул, удивленный столь разумным суждением молоденькой женщины.

– Как, девушка, ты так мало жила среди нас и настолько хорошо все знаешь!

– Сир, я всю свою жизнь жила рядом с шотландцами. Как же мне не знать их? – ответила Арабелла.

– Энгус никогда не любил меня, милочка, и, кроме того, он вообще безрассуден. Не понимает, что короли должны править не только мечом, но и головой.

– Граф совсем не разбирается в искусстве, сир, – серьезно сказала Арабелла. – Везде в Европе и Азии процветают музыка, живопись и поэзия, а здесь, в Шотландии, нас поощряют лишь выращивать морковку с капустой.

Король, не сдержавшись, расхохотался. Давно уже он не наслаждался остроумной беседой. Прелестная женщина сводного брата оказалась просто чудом.

– Какое из искусств вы предпочитаете, Арабелла Стюарт? – спросил он.

– Музыку, наверное, сир. Я сама не умею играть, сир, но мы с матерью любили петь вместе. Отец говорил, что дать приют бродячему ирландскому менестрелю – это пустая трата денег, потому что мы поем лучше, но мама всегда упрашивала его позвать менестрелей, иначе как же разучить новые песни? О, сир, мне еще так многому нужно учиться! – страстно заявила молодая графиня Данмор.