Текст книги "Злючка"

Французы – народ горячий, и Арабелла станет беспомощной жертвой какого-нибудь похотливого дворянина. Сейчас она одинока и незнакома с жизнью при дворе. Пусть Генрих делает что хочет, он, Тэвис, должен отправиться во Францию, чтобы защитить жену. Свою жену! Она не была больше его женой в глазах церкви. Она стала свободной женщиной и теперь может выйти замуж вторично, если какой-нибудь джентльмен привлечет ее внимание. Выйти замуж? Арабелла не может, не может сделать этого. Но если именно таков план короля Англии? Тэвис Стюарт хищно ощерил зубы. Он прикончит всякого, кто попытается жениться на Арабелле.

По прибытии домой графа Данмора встретил личный гонец короля Шотландии. Племянник требовал немедленно прибыть к нему во дворец Фолклендз. Гонец ожидал в Данморе вот уже больше двух недель.

Покорно вздохнув, граф переночевал под крышей своего дома и наутро отправился на север. Пренебречь приказом короля было невозможно.

– Почему так долго, черт возьми?! – раздраженно приветствовал король дядю.

– Я вернулся в Данмор четыре дня назад, сир, – ответил граф.

– Ты был в Англии! – обличительным тоном заявил король.

– Да. И видел короля Генриха, – кивнул Тэвис Стюарт.

– Ах так! И еще кого видел? Сбежавших от правосудия шотландских изменников, которые пресмыкаются перед Тюдором и замышляют мою гибель?!

– Не встречался ни с кем, кроме короля и его секретаря, – коротко бросил граф. – Я ездил туда только по одной причине – из-за Арабеллы. Хочу вернуть жену!

– Она развелась с тобой, дядя. Пойми это и смирись. Пора найти себе другую женщину!

– Джейми, – спокойно объявил граф, – не будь ты королем, я бы избил тебя до полусмерти. Почему ты позволил Арабелле развестись со мной? Нет, можешь не отвечать, я сам знаю.

– Знаешь? – Джейми Стюарт нервно заерзал.

– Знаю. Малышка поняла, что не получит помощи ни от тебя, ни от меня, и ехать в Англию невозможно – Генрих никогда не согласится отдать английскую крепость жене шотландского графа. Поэтому и убедила тебя помочь получить развод, чтобы возвратиться на родину свободной женщиной, преданность которой нельзя оспорить. Ты юный романтический глупец, Джейми, потому что позволил уговорить себя на такое! Но я прощаю тебя, племянник, – по крайней мере ты лучше других понял беду Арабеллы. Я всего лишь считал ее упрямой и своевольной.

Джеймс Стюарт почувствовал, как по спине поползли струйки ледяного пота, но облегченно вздохнул. Когда дядя сказал, что «все знает», король уже ожидал, что его постигнет участь некоторых предков, погибших от руки родственников. Очевидно, Тэвису не было известно о короткой идиллии с Арабеллой. Чувство вины захлестнуло Джеймса. Дядя всегда был верен ему и, более того, неустанно старался восстановить мир между владетельными лордами на севере Шотландии, чтобы страна смогла залечить раны, выйти и встать вровень с другими государствами, оставить позади оковы Средневековья.

Только сейчас Джеймс Стюарт с сожалением понял, что, хоть и был королем, воспользовался своей властью как неразумный ребенок, употребил ее на то, чтобы опозорить добродетельную женщину, нуждавшуюся в его помощи. Он чувствовал, что весь горит от стыда за то, что позволил похоти взять верх над честью монарха. Да, конечно, Джеймс любил женщин, но своей любовью причинил зло Арабелле, позволил ей разрушить узы брака с дядей, человеком, которого она любила так сильно, что предпочла скорее оставить, чем обесчестить его имя. О, если бы его моральные принципы оказались столь же строги!

– Я хочу ехать во Францию, – объявил Тэвис. – Арабелла там.

– Что она делает во Франции? – ошеломленно спросил король.

– Генрих Тюдор конфисковал ее владения из-за родственных связей семьи с королем Ричардом, – осторожно пояснил граф Данмор, вспомнив свое обещание королю Англии, но сожалея о том, что приходится обманывать своего короля. – В Англии для нее не нашлось места, и, поняв, что в Шотландию возврата нет, Арабелла сбежала во Францию. Как мне сказали, она живет при французском дворе на те скудные средства, что у нее остались. Должно быть, не очень-то это легко.

Джеймс Стюарт кивнул.

– Возможно, – согласился он. – Я велю, чтобы Арабелле послали немного денег, дядя, ведь вы еще не скоро доберетесь до Франции.

– Ты очень добр, Джеймс, но, с твоего разрешения, я хотел бы выехать сразу. В Лидсе всегда есть какое-нибудь судно, отплывающее во Францию, – ответил граф.

– Я не могу дать разрешения, дядя. Не сейчас. Тебе необходимо вновь выехать на север, в замок Гленкирк. Я решил отправить послов в некоторые европейские страны, как это делают англичане. Лорд Гленкирк – именно тот человек, которого я хочу видеть послом Шотландии в маленьком герцогстве Сан-Лоренцо на Средиземном море. Чтобы Шотландия процветала, нужно расширить торговлю с другими странами, и я полон решимости сделать это. Нам необходимо безопасное убежище на Средиземном море, где наши корабли могли бы запасаться съестными припасами и водой во время долгих путешествий. Хотя французы – наши союзники, не желаю во всем от них зависеть. Мы составим им конкуренцию, потому что я намерен торговать не только мехами, кожей и соленой рыбой – это мы будем отдавать в обмен на предметы роскоши и продавать на европейских рынках или дома.

Патрик Лесли, лорд Гленкирк, – человек образованный и повидал свет, несмотря на то что живет на севере. Он вдовец, не собирается вновь жениться и не имеет никаких обязательств, разве что перед своими детьми. Я договорюсь, что поместьями в его отсутствие может управлять кузен.

– А он знает, что собирается послужить тебе, племянник? – сухо спросил граф, уже зная ответ, но желая услышать его из уст самого Джейми.

– Именно ты и должен убедить его, дядя, – сообщил король Тэвису. – Знаешь, что он один из немногих северных лордов, поддерживавших меня в борьбе против отца? Не пойму, правда, почему, но намереваюсь спросить при встрече. Конечно, Лесли не так легко убедить, поскольку он очень не любит уезжать из своего поместья. Не желаю приказывать ему сделать это, но придется, если не будет иного выбора. Поезжай в Гленкирк и попытайся уговорить Патрика Лесли явиться ко мне добровольно. Можешь провести там столько времени, сколько посчитаешь необходимым, но не слишком тяни. Когда поручение будет выполнено, я пошлю тебя во Францию по делам королевства, так что можешь попробовать вернуть жену. А пока я позабочусь, чтобы Арабелла ни в чем не нуждалась.

– Она от нас медной монеты не возьмет – слишком горда, сам знаешь, – ответил граф.

Но король усмехнулся:

– Ей придется играть в карты, дядя, как всем при французском дворе! И клянусь, она все время будет выигрывать. Твоя жена не любит зря тратить денег, так что не проиграет безрассудно все, что приобрела, а отложит на черный день. Не волнуйся, Арабелле голодать не придется!

– Я не об этом беспокоюсь, Джеймс, – ответил Тэвис Стюарт, – а боюсь, что Арабелла от одиночества бросится в объятия другого. Вот что повергает меня в ужас.

– Не бойся, дядя, – покачал головой король. – Арабелла Грей любит тебя больше всего на свете.

– Молюсь, чтобы ты оказался прав, Джейми.

Патрик Лесли дружески встретил посланца короля. Весь конец лета и часть осени Тэвис Стюарт гостил в Гленкирке, охотился на оленей на холмах, окружавших замок, ловил форель и лосося в ледяных ручьях, протекавших по землям Патрика, наслаждался прекрасным виски из винокурен Гленкирка, с чуть заметным запахом торфа, сидя долгими осенними вечерами в парадном зале замка, где волынщик, казалось, знавший все на свете мелодии, часами играл для гостя и хозяина. Оба вели спокойную холостяцкую жизнь, несмотря на присутствие детей лорда Гленкирка – маленькой десятилетней рыжеволосой Дженет и шестилетнего крепыша Адама.

Тэвис долго не решался перейти к делу, но как-то, играя в гольф на маленьком поле замка Гленкирк, почувствовал, что не в силах больше ждать. Дни становились заметно короче: приближалась зима.

– Патрик, – начал он, – мой племянник король говорит, что ты поддерживал его в борьбе за престол.

– Да, – коротко ответил Патрик Лесли. – Я считал, что правда на стороне Джейми.

– Король желает вознаградить тебя за преданность и просил приехать к нему.

Патрик Лесли отрицательно покачал рыжевато-каштановой головой. Зеленые глаза с золотыми искорками посерьезнели.

– Я не гожусь для придворной жизни, Тэвис, не то что ты. Я простой сельский житель, провинциальный лорд, как и мой отец, и дед… и все мужчины нашей семьи. Тогда я поступил так, как считал справедливым. Не думаю, что достоин награды за то, что выполнял свой долг.

– Тем не менее Джейми просил тебя приехать, – повторил граф, подумав, что неплохо бы племяннику иметь в своем окружении больше честных людей, таких, как Гленкирк. – Мне приказано оставаться в Гленкирке, пока не согласишься, но у меня крайне срочное дело в Париже, так что, я надеюсь, вы скоро передумаете, милорд.

Патрик, взмахнув битой, послал мяч по росистой траве, долго смотрел вслед и, очевидно, удовлетворенный результатом, ответил:

– Я польщен, что король оказал мне эту честь, но не оставлю Гленкирк. Мне знакомы нрав и капризы Джейми. Если окажусь при дворе, значит, уже не смогу попасть домой, потому что король даст мне одно поручение, потом другое, в точности как тебе. Ведь ты тоскуешь по Данмору, парень, но разве можешь вернуться? Нет, сидишь здесь по просьбе племянника, а потом поедешь во Францию, сам сказал, и, конечно, уверен, по делам королевства. Спасибо, не желаю оставлять Гленкирк.

– Тогда мне придется гостить здесь, пока не уговорю тебя, Патрик, – мягко объявил граф. – Кстати, твоя девочка обручена?

– Нет, не хочу пока с ней расставаться.

– Бьюсь об заклад, король сможет найти ей хорошую партию. Отвези ее ко двору, – посоветовал Тэвис, – да заодно и своего славного парнишку возьми с собой, им там понравится.

– На Рождество у нас будет весело, – спокойно ответил лорд. – Если собираешься провести праздник с нами, буду рад. Может, пригласишь и жену тоже?

При этих словах Тэвиса охватило глубокое отчаяние. Договориться с Патриком Лесли будет труднее, чем он ожидал, но граф понял – племянник не позволит ему уехать из Гленкирка. Придется остаться подольше, пока Джейми не пошлет приказ лорду Гленкирку. Патрик Лесли не осмелится ослушаться.

Рождество настало и прошло, за ним – Двенадцатая ночь. Граф Данмор в конце концов решился признать собственное поражение. Он провел в Гленкирке полгода, но так и не смог поколебать твердой решимости Патрика остаться в собственном доме.

Тэвис обратился с посланием к королю, который не замедлил прислать приказ лорду Гленкирку немедленно явиться во дворец. Отказаться было невозможно. Патрик Лесли должен был возможно скорее прибыть к королю вместе с детьми. Последнее добавление к письму было сделано, видимо, для того, чтобы у лорда не было предлога поскорее вернуться домой, не выполнив поручения короля.

– Как ты мог? – скорбно вопросил Патрик. – И это благодарность за мое гостеприимство?!

– Джейми все равно сделает по-своему, друг мой, – вздохнул граф Данмор, – и лучше тебе об этом помнить. Если бы согласился сразу, не было бы необходимости в королевском приказе.

– Но зачем брать детей?

– Им там будет весело, и, кроме того, не помешает повидать еще что-то, кроме Гленкирка. Поверь, они будут ценить отчий дом гораздо больше, если покинут его ненадолго.

– Можно я возьму меч, отец, – спросил маленький Адам, – и принесу клятву верности королю?

– Глупый щенок! – засмеялась Дженет. – Королю не нужны сопливые малыши, правда, отец? Зато я уже почти взрослая! Может быть, отец найдет для меня мужа при дворе?

Она гордо тряхнула волосами цвета червонного золота.

– Ха! – издевательски ухмыльнулся младший брат. – Какой мужчина взглянет на девчонку без титек, а ты, мистрисс Задранный Нос, плоская, как подвесной мост!

Дженет Лесли возмущенно зашипела и одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от брата. Адам Лесли, привыкший увертываться от разъяренной сестры, быстро помчался прочь, визжа от радости, и, то и дело поворачиваясь, высовывал язык и корчил смешные рожи.

Мужчины посмеялись над детской ссорой, зная, что брат и сестра искренне любят друг друга.

– Ну что ж, – сказал граф, – теперь, когда все дела улажены, может, и я смогу скоро увидеть свою малышку.

– Да, – печально согласился лорд Гленкирк, – но приготовления к путешествию займут неделю или две. Вы поедете с нами, милорд?

– Да, так желает мой племянник. Думаю, боится, что откажешься приехать, если сам я лично не провожу тебя. Поэтому, хочешь не хочешь, придется ехать вместе. Кроме того, мне все равно нужно попасть в Лидс, а оттуда – во Францию.

– Зимой переплывать пролив опасно, – заметил Патрик Лесли.

– Верно, но я должен ехать, – настаивал граф, – и поверь, сделал бы это еще несколько месяцев назад, если бы смог убедить тебя. Правда, месяцем позже, месяцем раньше – значения не имеет.

За день до отъезда разразился страшный буран. Ветер злобно завывал в холмах, взметая тучи снега. Узкие тропинки, гордо называемые дорогами, занесло высокими сугробами. Лишь с первыми мартовскими днями, когда начались дожди, путешественники смогли отправиться в дорогу.

Патрик Лесли с чувством законной гордости оглянулся на замок, но дочь его внезапно заплакала. Граф Данмор, желая ее утешить, сказал:

– Что с тобой, девочка? Не грусти, тебе понравится жизнь при дворе, а домой скоро вернешься!

Дженет Лесли энергично потерла глаза рукавом и тихо ответила:

– Почему-то у меня странное ощущение, милорд, что много времени пройдет, прежде чем я вновь увижу Гленкирк. Но, конечно, все это чепуха.

– Верно, девочка. Не оглядывайся назад! Я никогда не делаю этого, не имеет смысла! Всегда гляди вперед, Дженет Лесли, и, даю слово, тебя ожидает много чудес в незнакомом мире.

Глава 19

– Герцог де Ламбор сообщил мне кое-что интересное, Тони, – сказала Арабелла Грей, поднося к губам изящный серебряный кубок со сладким белым вином. Она и лорд Варден только сейчас кончили ужинать – Барб оказалась прекрасной поварихой и приготовила сегодня пироги с дичью в хрустящей корочке, с большими кусками трюфелей, и молодой лук-шалот в густом винном соусе.

– Что? – спросил лорд Варден и, пренебрегая хорошими манерами, окунул хлеб в подливку и отправил в рот.

– Герцог снова умолял меня стать его любовницей, – сообщила Арабелла, – а когда я напомнила о его бедной жене, оставшейся в Нормандии, и заявила, что мы должны следовать примеру короля, верного леди Маргарите Австрийской, де Ламбор засмеялся и сказал, что помолвки заключаются для того, чтобы их разрывать. Я спросила, что это означает, но герцог не ответил и сменил тему. Думаешь, это важно?

– Возможно, – медленно протянул, неожиданно заинтересовавшись, лорд Варден. – Видишь ли, Арабелла, в приданое Маргариты, которое дает ее отец Максимилиан Габсбургский, входят провинции Франш-Комте и Артуа, которые Франция желает получить назад. Только одной вещью можно соблазнить Карла отказаться от этого брака – Бретанью. Нужно выяснить, Арабелла, действительно ли король желает разорвать помолвку. Генриху очень пригодились бы эти сведения. Принцесса Анна Бретонская должна была выйти замуж за овдовевшего Максимилиана. Если этот брак не состоится и король сам женится на Анне, Франция будет играть большую роль в европейской политике, а это совсем не на руку Англии.

Арабелла вздохнула:

– Существует только один способ все узнать у герцога.

По усталым ноткам в голосе лорд Варден понял, что последует дальше.

– Придется согласиться на его просьбы. Другого выхода, кажется, нет.

Энтони взял леди Грей за руку.

– Мы ведь друзья, Арабелла, не так ли? – И когда она кивнула, добавил: – Вы молоды, красивы и, думаю, обладаете страстной натурой. Все, что вы делаете, – на благо Англии, и не нужно упрекать себя за это.

Арабелла засмеялась, тронутая его добротой.

– Тони, – откровенно призналась она, – Англия тут ни при чем. Я делаю это исключительно для того, чтобы вернуть свои владения. Ты спросишь, какая порядочная женщина пожертвует своей добродетелью из-за древней развалины? Но если бы мне пришлось вторично пройти через это, я бы заключила сделку с самим дьяволом, пообещай он мне в конце концов вернуть Грейфер для дочери. Разве не мужчины часто принимают столь трудные решения и идут на невыгодные соглашения, лишь бы добиться цели? В вашем распоряжении мечи, кинжалы и артиллерия. Женское оружие – ум, хотя многие насмехаются над этим. Но когда ум не помогает, остается тело, мягкое и нежное, потому что у всех мужчин одна общая слабость – их похоть.

Энтони ошеломленно уставился на Арабеллу. До этого момента он считал ее всего-навсего невинной молодой женщиной, пойманной в паутину политических страстей и неспособной освободиться. Но неожиданно он увидел ее совсем в ином свете.

– Вы пугаете меня, Арабелла, – пробормотал он.

Арабелла вновь рассмеялась:

– Моя беда в том, что я мала ростом, худа и светловолоса. Мужчины считают меня беспомощной, Тони, но ведь это нам и нужно. Я добродетельная женщина, и мне больно, что приходится расплачиваться честью во имя достижения цели, но, Господь свидетель, я это сделаю. Сам знаешь, я держала герцога на расстоянии, пока не поняла, что он вскоре устанет от бессмысленной игры. Если те скудные сведения, которые удастся раздобыть, заинтересуют короля Генриха, а мне помогут получить Грейфер, тогда я стану любовницей герцога.

Лорд Варден поймал себя на том, что восхищается ее решимостью. Леди Грей абсолютно точно определила ситуацию, хотя он сам не понимал, почему так изумлен, ведь Арабелла никогда не пыталась скрыть свой ум.

– Но вы, конечно, сдадитесь со всем возможным изяществом, дорогая? – криво усмехнулся он.

– О да, с такой деликатностью чувств и рыданиями о погибшей невинности, что он охотно поверит, будто одержал блистательную победу. Надеюсь, Адриан найдет меня достойной столь доблестных усилий, – лукаво усмехнулась Арабелла.

На этот раз рассмеялся лорд Варден.

– Никогда не сомневайтесь в себе, дорогая, – хмыкнул он, – и, кроме того, герцог тоже должен показать себя в любовных битвах, чтобы и вы получили наслаждение.

– Не уверена, Тони, что мне это доставит удовольствие, – покачала головой Арабелла, но зеленые глаза заискрились. – По-моему, нехорошо, что вопреки всему тому, чему меня учили, я должна таять от блаженства!

– Но если будете холодны, – возразил лорд Варден, – разочаруете герцога. Помните, дорогая, что как только на что-то решились, надо идти до конца. Не нужно сожалений – это пустая трата времени. Человеку свойственно ошибаться, а жалеть о прошлых ошибках – значит разочароваться в прожитой жизни. Герцог желает держать в объятиях теплую, нежную, страстную женщину.

И поскольку вы все равно должны скомпрометировать себя, по крайней мере извлеките из этого все, что, возможно. Ведь вы не собираетесь менять покровителей, как перчатки, Арабелла, и к тому же, готов поклясться, не знали мужчин, кроме бывшего мужа. В любви мужчины имеют то преимущество, что могут сбиться со стези добродетели, не боясь всеобщего осуждения, кроме тех случаев, конечно, когда не пытаются это скрыть. Ваш долг – быть капризной и испорченной, дорогая, – воспользуйтесь этим.

– Милорд, вы совершенно неисправимы, – сквозь смех пробормотала Арабелла. – Однако признаюсь в своем любопытстве относительно других мужчин.

Она не чувствовала себя виноватой в том, что не рассказала о своем приключении с Джеймсом Стюартом, – это было совершенно другой историей, вовсе не касавшейся лорда Вардена.

– Тогда вот вам случай, дорогая, удовлетворить любопытство, – ответил он. – У меня только один вопрос: когда?

– Герцог пригласил меня вместе отпраздновать Двенадцатую ночь. Он дает ужин в узком кругу. Вот самый подходящий случай – герцог, без сомнения, попытается соблазнить меня.

– Верно, – согласился ее компаньон, – скорее всего так и будет.

Энтони Варден не сказал Арабелле, что впервые слышит о том, что герцог де Ламбор устраивает праздник в Двенадцатую ночь, и готов был побиться об заклад, что при дворе об этом тоже никому не известно. Герцог, очевидно, решил в очередной раз попытаться заманить Арабеллу в постель. Секунду Энтони размышлял, стоит ли сказать ей, и решил, что это необходимо, иначе она может в последний момент передумать.

– Дорогая, по-моему, вы будете единственной гостьей герцога, – объявил он. – Я не был приглашен, а ведь герцог всегда просит меня приехать, когда вы к нему собираетесь.

– Действительно, – заметила Арабелла, удивленно подняв тонкие брови.

– Это может быть вашим последним шансом завоевать его, – предостерег лорд Варден.

– Видимо, так, Тони. Спасибо за предупреждение. Возврата и в самом деле нет, правда?

– Я завидую герцогу – такая женщина! – галантно заверил лорд Варден, кивнув в знак согласия.

Леди Грей покраснела и задала вопрос, который хотела задать с самой первой встречи:

– Почему ты не женат, Тони?

– Был когда-то, – вздохнул он. – Она уроженка Бретани. Мы встретились при дворе герцога Бретонского. В юности королю Генриху пришлось жить там в изгнании, и он взял меня с собой. Я женился на ней, и мы были счастливы, но через несколько месяцев жена заболела лихорадкой и умерла. Никто уже не помнит ни о ней, ни о том, что я был когда-то женат. Пока я на этой опасной службе, не осмеливаюсь вновь жениться, – это сделало бы меня уязвимым, а при таком занятии уязвимость опасна. Жена усложнила бы мою жизнь: ведь если я живу во Франции, то и она скорее всего была бы француженкой – вряд ли можно было бы утаить от нее что-то. Нет, без жены и детей гораздо безопаснее! Я младший сын, и поэтому в Англии у меня ничего нет – ни земли, ни денег. Король обещал, однако, что, когда я ничем больше не смогу быть полезен ему во Франции, наградит меня поместьем. Только тогда я женюсь и заведу детишек.

Арабелла поняла. Разве Генрих Тюдор не использовал малышку Маргарет как заложницу?

– Молю Бога, чтобы сведения, которые удастся добыть у герцога, оказались полезными для короля. Мне так хочется снова вернуться домой. Маргарет, должно быть, уже большая. Как я по ней тоскую!

– Но что, если вы влюбитесь в герцога, дорогая? – спросил лорд Варден. – Это может случиться, знаете ли. Уверен, что он уже сейчас вам нравится, хотя, возможно, вы и сами этого не сознаете. Когда страсть вступает в свои права, кто знает, что может произойти?!

– Не верю, что когда-нибудь меня и Адриана Морло посетит любовь, – покачала головой Арабелла. – Он просто хочет меня – мое тело. Я же, в свою очередь, стремлюсь получить от герцога сведения, если у него язык в постели развяжется.

– Но он не знает этого, дорогая, – возразил граф Варден.

– Зато я знаю. И просто не осмеливаюсь позволить себе снова полюбить, Тони. Любовь, как я поняла, причиняет только сердечную боль.

– Да, – согласился лорд, – но жизнь без любви, дорогая, мало что стоит. Когда моя Жанна-Мария была жива, я тосковал каждую минуту вдали от нее. Моя жизнь была полна и счастлива, только пока мы были вместе. Ее любовь окутывала меня теплом, какого я не видел раньше. Когда Жанна-Мария умерла, я почувствовал, что умер вместе с ней, но когда понял, что все еще живу, проклял жестокую судьбу, которая заставила меня существовать без любимой. Поверьте, страдания от необходимости жить в одиночестве неизмеримо сильнее, чем боль от недолгой разлуки, поскольку, уходя из дому, всегда знаешь, что скоро вернешься. Теперь, конечно, мне легче, и муки с годами притупились, но я ничего не забыл и бережно храню в памяти счастливые минуты. Ах, Арабелла, я бы влюбился снова, но не смею! Если ваше сердце откликнется на зов сердца Адриана Морло, не противьтесь этой радости. Разве не стоит жить полной жизнью?

Радость? Любовь – это радость? Но Арабелле любовь всегда несла скорее печаль. Мать любила Джаспера Кина и поплатилась за это страданиями и смертью. Сама Арабелла любила Тэвиса Стюарта, но, хотя он тоже клялся, что любит жену, обращался с ней скорее как с ребенком, как с женщиной-игрушкой, которую ласкают, гладят, но никто не принимает всерьез. Единственная радость от брака – малышка Маргарет, с которой она сейчас разлучена. Нет, никогда Арабелла не позволит себе больше попасть в сети любви!

Нужно хорошенько подготовиться к свиданию с Адрианом Морло. Что надеть? Ее платье должно быть и скромным, и вызывающим одновременно, а под платьем не будет ничего, кроме сорочки из прозрачного шелка. Бархат цвета слоновой кости! Платье будет из кремового бархата, в тон бледно-золотистым волосам, как намек на целомудрие – добродетель, которую герцог с таким наслаждением запятнает и которую Арабелла позволит ему уничтожить, прежде чем ночь окончится.

Арабелла подивилась собственным мыслям. Какой же холодной и расчетливой она стала! Но иначе нельзя, или такая жизнь уничтожит ее.

Кремовый бархат… отделанный золотыми нитями и речным жемчугом. Нижняя юбка из золотой парчи. И волосы… не обычная прическа из уложенных короной кос, делавшая ее выше ростом. Нет, ее волосы в Двенадцатую ночь будут заплетены в длинную золотую косу и перевиты шелковыми лентами и жемчужинами. Герцог, как все мужчины, захочет ее расплести – нужно облегчить ему задачу. Драгоценностей Арабелла не наденет – это усилит впечатление простоты, как и скромный бархатный плащ алого цвета, подбитый куньим мехом.

Наконец этот день настал.

Арабелла тщательно вымылась, велев Лоне надушить воду ее любимой вересковой эссенцией. Длинные волосы Арабеллы были вымыты заранее.

– Чудо, если ты не умрешь от простуды со своими непрерывными купаниями! Такое количество воды просто вредно, миледи, – ворчала Лона, – но пора бы уже привыкнуть к твоим капризам.

– Как и к твоей постоянной трескотне, – пошутила хозяйка.

– Трескотне? – раздраженно взвилась Лона. – Только потому, что я вслух беспокоилась насчет ваших странных привычек? Это еще не причина говорить, что я зря болтаю, миледи.

Арабелла, рассмеявшись, утешила служанку и подругу:

– Дорогая Лона, я просто шучу, потому что люблю тебя!

– Ну тогда, – смягчилась Лона, – совсем другое дело.

Она помогла хозяйке выйти из ванны, растерла и надушила ее, а потом закутала в нагретое полотенце. Достав шелковую сорочку, служанка заметила:

– Лучше бы одеться сегодня потеплее, миледи, на улице ужасный холод.

– Тогда я буду слишком толстой, – небрежно бросила Арабелла, но Лона вопросительно подняла брови, вынудив хозяйку остерегающе покачать головой. – Не желаю ничего больше об этом слышать, Лона.

Лона, ничуть не обидевшись, кивнула. Она поняла все, что хотела, даже из этой короткой фразы. Вынув из гардероба бархатный кремовый корсаж и две юбки, она помогла госпоже одеться, тщательно расправив платье, чтобы не помялось, и причесала густые бледно-золотистые волосы Арабеллы, вплетая в пряди жемчужные нити и шелковые ленты.

– Ну вот, какая красивая прическа, миледи. Вы просто прелесть сегодня.

На ногах у Арабеллы были тонкие бархатные туфельки, но, поскольку на улице шел снег, Лона надела на них тяжелые башмаки на деревянной подошве. Потом помогла госпоже сесть в карету и закрыла ей колени меховой накидкой, положив под ноги обернутые фланелью горячие кирпичи. Хотя до Ламбора путь недалекий, январская ночь была жгуче-холодна и не многие парижане отваживались высунуть нос на улицу.

– Поставьте лошадей в конюшню герцога и отправляйтесь на кухню, – приказала Арабелла шестерым лакеям, сопровождавшим ее. – Я позову, когда решу вернуться.

Позволив слугам герцога вынуть из-под ног кирпичи и помочь ей выйти из кареты, Арабелла поспешила в дом.

– Моя Белла! Добро пожаловать! – воскликнул Адриан Морло, выйдя в вестибюль навстречу Арабелле, и долго, нежно целовал протянутую руку, пока лакей снимал с гостьи плащ.

Она вопросительно подняла брови.

– Кажется, я перепутала день и час, милорд! Видимо, я приехала не вовремя!

В доме было тихо, а сам хозяин одет в простой костюм из алого бархата, отделанный мехом.

– Разве вы не приглашали меня отпраздновать Двенадцатую ночь, месье?

– Приглашал, – ответил герцог, – и, надеюсь, вы простите мне этот маленький обман, моя Белла, – кроме вас, других гостей сегодня нет.

– Месье! – с притворным негодованием воскликнула Арабелла. – Вы крайне безнравственный человек! Боюсь, вы испортите мою репутацию! Пожалуйста, велите подать мой экипаж! Я немедленно уезжаю!

– Не останетесь ли еще на секунду, моя Белла? Я отдам вам подарок. Надеюсь, он понравится. Несколько лишних мгновений не повредят вашей репутации, дорогая, – тихо сказал он, и Арабелла позволила себя уговорить и увести по широкой мраморной лестнице в маленький салон, где в камине весело плясал огонь.

– Я люблю подарки, – сказала Арабелла и добавила с тоской: – О, мне так давно никто ничего не дарил!

– Я бы заполнил сюрпризами всю комнату от пола до потолка, – галантно ответил герцог, – если бы только вы позволили, дорогая.

На этот раз Арабелла непритворно залилась краской – комплимент герцога был искренним.

– У меня для вас тоже небольшой подарок, – объявила она и вручила герцогу маленький пакет, обернутый золотой парчой и перевязанный красивой шелковой лентой. – Вы должны развернуть его немедленно! – потребовала Арабелла.

Улыбнувшись, герцог развязал ленту и вытащил пару ярко-алых перчаток из тонкой флорентийской кожи, вышитых черными, янтарными и золотыми бусинами.

– Моя Белла, – пробормотал герцог, искренне тронутый, потому что знал: такие перчатки очень дороги, а доходы Арабеллы ничтожны. – Они очень красивы, и я благодарю вас.

– Я выиграла их в карты, еще до Рождества, – весело объявила Арабелла в ответ на невысказанный вопрос.

Адриан Морло рассмеялся.

– Для женщины столь непоколебимой добродетели вы удивительно быстро учитесь искусству выживания, – пошутил он и подал ей резную шкатулку из грушевого дерева.

Что в этой красивой коробочке? Может, этот подарок – символ отношения к ней герцога?

Странно неловкими пальцами Арабелла открыла золотой замочек и, подняв крышку, ошеломленно уставилась на великолепный квадратный рубин на филигранной золотой цепочке, лежавший в гнезде из белого бархата.

– Ox! – задохнулась она, не в силах пошевелиться и вымолвить слово.

Довольно улыбнувшись, Адриан Морло вынул кулон и застегнул его на шее Арабеллы. Рубин мягко мерцал в затененной ложбинке на груди, бросая красные отблески на светлую кожу.

Леди Грей, слегка повернув голову, взглянула на герцога.

– О, месье, – пробормотала она, – ничего прекраснее я в жизни не получала.

Глаза их неожиданно встретились; Арабелла увидела во взгляде герцога отчаянную, нескрываемую страсть.