Текст книги "Лавровый венок для смертника"
Автор книги: Богдан Сушинский
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
44
Три часа спустя в конференц-зале Дома прессы состоялась пресс-конференция, на которой министр, генерал Лейс и командир батальона «Кобра» рассказывали об этой впечатляющей операции, в ходе которой было убито около тридцати преступников и еще около двадцати арестовано.
После нескольких скупых фраз, каждый из этих троих отсылал представителей прессы к присутствовавшей здесь Эллин Грей, «имя которой уже известно всей стране». И оно действительно уже было известно. Как только военные удалились, журналисты буквально набросились на Эллин, будучи твердо уверенными, что самое интересное они могут услышать именно от нее.
…За два дня, проведенных Грей в столице, сумма ее контрактов на демонстрацию пяти видеокассет и передачу радиорепортажей составила около миллиона долларов. Пользуясь своей популярностью, Эллин тут же умудрилась заключить три договора на издание своих книг, а также продала одной зарубежной фирме право переводов публицистических бестселлеров о казни Шеффилда и разгроме «Горного миража» на все языки мира, какие только будут «коммерчески приемлемыми» для издателей.
На третьи сутки ажиотаж вокруг личности Эллин Грей уже начинал понемногу угасать, но буквально за час до ее отъезда в аэропорт произошло еще одно сенсационное событие, прямо связанное с операцией «Низвержение Отца Гор». Выбросился из окна своего номера в отеле «Приют адмирала» некий мексиканец Таннеси, которого все эти дни Эллин держала – как бы по его собственной просьбе – в тени. Но который, как оказалось, был основным информатором полиции. Ибо это он навел полицию на след Крестного Отца Гор, он указал место и время совещания нескольких главарей мафиозных кланов и он же предложил Грей выступить в роли репортера.
Отведя, таким образом, от себя все подозрения в выдаче полиции главарей мафии, Эллин продала тридцатиминутную видеокассету и две аудиокассеты с текстом своего интервью по поводу самоубийства запуганного мафией Таннеси ведущей телекомпании, а также редакции ведущей столичной газеты. После чего, весело помахав на прощанье ручкой собравшимся у отеля журналистам, села в предоставленную Лейсом машину.
Сам генерал ждал ее в аэропорту, у вертолета. Он был взволнован.
– Только что с Рейдера поступило странное сообщение: там, в бассейне, в дворике собственной виллы, обнаружено тело леди Удайт. Хорошо известной вам леди Удайт.
– И тоже в бассейне? – иронично ухмыльнулась Грей. – Ну, знаете, генерал, это уже становится банальным: дон Мачете – в бассейне, леди Удайт – в бассейне… Журналисты еще чего доброго могут заподозрить вас в том, что вы специально организовываете эти убийства по одному не блещущему остроумием сценарию.
– Почему я? – ощетинился Лейс. – Я-то ко всему этому какое отношение имею?
– Не я же, мой генерал. Кстати, какие существуют версии по поводу гибели леди Удайт?
– Прежде чем предаться купанию, она предалась лошадиной дозе сильнодействующего наркотика.
– То есть стопроцентное самоубийство? Жаль. Это будет стоить значительно дешевле, нежели…
– Не будьте столь циничной, Эллин.
– Когда в завтрашних газетах вы увидите свои фотографии и поймете, что оказались в центре сенсации, вы тоже станете циником. Уже хотя бы потому, что вам захочется испытать себя еще в какой-то более громкой операции. Но пока что вы забыли сообщить, кто обнаружил тело леди Удайт?
– Как это ни странно, майор Коллин.
– Коллин? А как он оказался на вилле Удайт? Впрочем, стоп: перед самым моим отлетом майор сообщил, что его пригласила к себе леди Удайт якобы для важной беседы. Я захотела предупредить майора, в доме которого все еще обитаю, что мне нужно слетать в столицу, вот он и сообщил… А вы говорите: «стопроцентное самоубийство». Стоит ли торопиться с выводами?
– Но не станете же вы обвинять мистера Коллина?
– А ему, мой генерал, уже совершенно безразлично, в чем его станут обвинять. Уж кому-кому, а ему, смертельно больному, обреченному, наплевать на всех нас и наши обвинения.
Пока генерал размышлял над ее аргументами, Эллин быстро набрала номер телефона редакции газеты и, услышав голос знакомого заместителя редактора, жестко приказала: «Приготовьте диктофон. Даю сообщение на первую полосу. Да-да, еще одна сенсация. Рядом со мной находится генерал Лейс. Сообщение будет с элементами интервью. Готовы?»
Слушая, как бойко Эллин диктует в телефонную трубку, какое количество фактов и подробностей предпоследних часов из жизни Валерии Удайт она излагает, генерал лишь нервно вытирал влажным платочком пот с лица. И руки его при этом панически дрожали. По существу, она раскручивала весь тот сюжет, который полицейским еще только следовало «накрутить». Грей умудрилась выдать сразу три версии странной гибели одной из богатейших женщин острова; она детально расписала ее контакты с недавно разоблаченным в связях с мафией и убитым в перестрелке лейтенантом Вольфом, а также с палачом тюрьмы «Рейдер-Форт» мистером Кроушедом, подозреваемым в совершении ряда заказных убийств.
А еще она прозрачно намекнула на интимную связь леди Удайт и майора Коллина. Подробно описала, как эта наркоманка Удайт пыталась создать на острове свою издательскую империю и ради этого усиленно искала связи с ней, Эллин Грей, рассчитывая нажить себе состояние на издании ее книг…
«А ведь все, в чем ее могут заподозрить и даже обвинить, она выдала сама, решительно обезоруживая при этом сомневающихся и подозревающих, – признал генерал Лейс. – К тому же попутно умудрилась заработать еще как минимум сорок-пятьдесят тысяч долларов. Это уже даже не „шерше ля фам“. Это уже не мы находим женщину, а она „находит“ нас… Убивая, совращая, развращая, соблазняя и в конечном итоге – отправляя на тот свет. Прав был дон Мачете в своем „предсмертном слове“, прав!»
– …А теперь обратимся к генералу полиции мистеру Лейсу, которому поручено, точнее будет сказать, который сам решил возглавить расследование этого, еще одного резонансного то ли убийства, то ли самоубийства, из числа тех, что произошли на острове Рейдер в последние дни. Итак, что вы можете сказать по этому поводу, сэр?..
45
«…Она, этот оборотень, погубила мою дочь. Погубила многих других людей. Возможно, ее появление на земле – и есть тот самый приход сатаны в женской плоти. Никто, кроме меня, ни одна живая душа, не возьмет на себя этот грех. Поскольку никто не решится… – Эта мысль настолько захватила Коллина, что он сумел пригасить разгоревшийся в его чреве, от подреберья до подреберья, пожар, подняться с постели и, старательно выбрившись, одеть пошитую еще семь лет назад, по случаю вступления в должность заместителя начальника тюрьмы, тройку. – Я, только я могу избавить человечество от этого дьявольского наваждения. Мне все равно „уходить“, так пусть же она уйдет на тот свет вместе со мной. Многие грехи простятся мне после этого, многие прегрешения останутся незамеченными Господом».
Костюм все еще выглядел довольно импозантно, иное дело, что сидел он на истощенных телесах владельца – как на истрепанной стрельбищной мишени. Однако мститель подошел к зеркалу, рассудительно осмотрел себя и признал, что той миссии, которую избрал для себя, и сам он, и его костюм вполне соответствуют.
«Это решено: оборотень уйдет вместе со мной! – утвердился он в погибельной мысли. – Я завещал ей все свое состояние: машину, дом, счета… Ей не в чем упрекнуть меня. Однако я не могу, не должен оставить ее на этой земле. Она – оборотень. И должна быть предана суду Божьему».
Дичайшее несоответствие того, что завещание он оставил женщине, которую собирался забрать с собой в могилу, Коллина почему-то не смущало. Эллин Грей добивалась, чтобы все это было завещано ей, и он выполнил ее желание. В мир иной она должна была уйти удовлетворенной и… богатой. Стив Коллин считал такое положение вещей совершенно естественным и справедливым. Ибо справедливость, в данном случае, существовала сама по себе. Справедливость ради справедливости, независимо то того, сумеет ли Эллин воспользоваться его благодеяниями.
Медсестра появилась, как всегда, в восемь тридцать утра. Ее немецкая пунктуальность по-прежнему поражала Коллина. В это утро он встретил Марту Эслингоф почти враждебно, что, однако, не произвело на нее абсолютно никакого впечатления. Удлиненное, с неприкаянно грубыми чертами лицо ее оставалось непроницаемым; редкие, то ли небрежно выкрашенные, то ли выцветшие рыжеватые волосы вызывали у Коллина такое же неприкрытое раздражение, как и заостренные, неэстетично оттопыренные бедра. Мысленно Стив сотни раз покушался на честь этой бедрастой анти-красавицы, однако его сексуальная несостоятельность сводила на нет все мечты и грезы, что нередко приводило Коллина в ярость.
Но сегодня, увидев Марту перед собой, Стив вдруг почувствовал, что, пожалуй, мог бы справиться с ней. Это стало бы завершающим аккордом его жизненных устремлений.
Взбодренный этой мыслью, Коллин хотел было отказаться от укола, но могучегрудая жрица шприца так взглянула на него, что он потерял всякое желание сопротивляться.
– Я прибыла сюда не для того, чтобы предаваться вашим капризам, мистер Коллин, – заявила она и, взяв его за предплечье, почти силой усадила в кресло. – Потрудитесь оголить руку и молча принять то, без чего жизнь ваша уже немыслима.
– Она вообще уже немыслима, миссис Эслингоф, – поморщился заместитель начальника тюрьмы, не торопясь выполнить ее просьбу. – В корне, в принципе.
«Господи, знала бы эта дама, как она возбуждает меня сейчас! – скользнул умоляющим взглядом по ее ногам, бедрам, груди. – Она бы вонзила иглу в собственную вену».
– Не пытайтесь представлять меня в роли секс-модели, – подло развеяла Марта его вожделение. – Вам не удастся это так же, как не удавалось многим до вас.
– Многим, но не всем.
– Случались и счастливчики, мистер Коллин, если уж вам так хочется чего-нибудь пикантного, – признала медсестра, наполняя шприц мутноватой жидкостью. – Только вряд ли вам суждено попасть в их число. Намекнули бы вы на это лет десять назад, я бы еще подумала.
«Десять лет назад мне и в голову не взбрело бы польститься на такие „прелести“», – иронично поморщился Коллин, и хотел было отказаться от укола, но, из уважения к пунктуальности и добросовестности жрицы шприца, не стал прибегать к такой форме сексуального бунта. Пусть все будет, как всегда, сказал он себе.
– Вот теперь вы предстаете вполне мужественным человеком, – отдала ему должное Марта, прослеживая, как обреченный снимает пиджак и закатывает рукав безукоризненно белоснежной рубашки.
– Безнадежно мужественным.
– Не гневите истину: вы действительно держитесь вполне достойно.
И женщине уже было хорошо за сорок, и чувствовал себя Стив Коллин не лучшим образом… А потому не мог объяснить себе, с чего вдруг зарождалась у него эта похотливая страсть, возникавшая всякий раз, когда жрица шприца приближала иглу к его многострадальной исколотой вене.
Провожая жадным, неудовлетворенным взглядом уходящую медсестру, Коллин с убийственной тоской укорял себя за то, что так и не попытался затащить этот «осколок греховной жизни» в постель. И что это, очевидно, единственное, о чем он, отходя в мир иной, будет искренне сожалеть.
46
Прежде чем спуститься вниз, Коллин несколько минут дозванивался до Эллин, однако номер ее был постоянно занят.
«Ей не до меня, – с ироничным коварством констатировал заместитель начальника „Рейдер-Форта“. – Она ведет переговоры с режиссерами и продюсерами, рассылает факсы с сенсационной информацией во все ведущие газеты и журналы страны. Редакторы этих изданий соревнуются в щедрости обещанных ей гонораров за будущий телесериал о „рейдер-ужасах“. Ничего не скажешь: это и есть „настоящая жизнь“, во всяком случае, такая, каковой она мерещилась Эллин. Уже далекая, земная жизнь, недоступная и непонятная тебе… Однако и ты успел запустить свою последнюю рулетку, стоя рядом с крупье с пистолетом у виска».
– Странно, что эта девица до сих пор не убрала тебя, – пробормотал он вслух, пробившись, наконец, со своими сомнениями и завистью к ее телефонной трубке. – Что ни говори, ты – единственный и самый опасный свидетель, которому к тому же еще и нечего терять.
– Хэллоу! – с аристократическим жеманством отозвалась Эллин.
– Здесь Коллин, – его так и подмывало сказать: «Здесь отец погубленной вами Эллин Грей». Мстительно и жестко бросить ей это в лицо. Сдерживало его лишь то, что такой поворот в их отношениях разрушил бы всю месть, которую взлелеял в себе прошлой ночью. – Можете уделить несколько минут?
– Вам, мистер Коллин? – разочарованно уточнила Грей.
– Не мне, яхте. Владелицей которой можете отныне стать.
– Вот видите, и яхта у вас тоже имеется. По островным понятиям, вы по-настоящему состоятельный человек. – Разочарование женщины сразу же развеялось, и голос ее озарился пламенем интереса. – Ни о чем я не мечтала с таким несбыточным романтизмом, как о яхте. Пусть даже взятой в аренду.
– Когда ступите на палубу яхты, радости у вас поубавится, ибо ничего более скромного придумать невозможно. К тому же, чем больше надежд сбывается в этом мире, тем грустнее становится жить.
– Все наоборот: чем тоскливее вы начинаете воспринимать сей мир, тем меньше у вас остается надежд. Каких-либо. Вообще-то через несколько минут мне должен позвонить редактор отдела газеты «Фриленд-таймс». Интервью по телефону.
– За которое тоже заплатят? – так, из чистого любопытства, поинтересовался Коллин.
– С издателем, не назвавшим сумму гонорара, я прекращаю вести разговор на интересующую его тему уже на второй минуте. – Тон, в котором Эллин произнесла это, заставил предполагать, что к финансовой стороне рейдерской аферы она относится значительно серьезнее, чем можно было ожидать от нее.
– Жесткие условия.
– И только так. Кстати, почему вдруг визит на яхту понадобилось делать именно сейчас? – неожиданно спохватилась Эллин.
«Опасается, как бы вновь не решился соблазнить ее, на сей раз – в столь романтической обстановке? – задался совершенно иным вопросом Коллин. – Интересно, что ее сдерживало до „секса под душем“: то обстоятельство, что прихожусь ей отцом, точнее, в ее искаженном восприятии, отцом Кэтрин, или же отвращение к больному старцу? Хотелось бы, чтобы не отвращение».
– Это сложно объяснить.
– Попытайтесь. Только поторапливайтесь. Мой телефон давно превратился в горячую линию парламентской комиссии по чрезвычайным происшествиям. А секретарем пока не обзавелась.
– считайте мое решение капризом человека, возжелавшего преподнести вам чудный подарок. Хочу передать свою «Кассандру» из рук в руки.
– О, так на борту ее начертано: «Кассандра»? Совершенно забыла об этом. Интригующе.
– Но лично для меня это еще и повод побывать на ее борту. В последний, как полагаю, раз.
– Вас яхты привлекают не столько в качестве судна, сколько в качестве жилища, не правда ли?
– Только поэтому и приобрел ее. Мечтал после выхода в отставку превратиться в странствующего мореплавателя.
– Такие же фантазии посещали и меня. По-моему, это зов предков.
– Вы утверждали, что не помните своих родителей.
– Вы по-прежнему все воспринимаете в буквальном смысле. Я имела в виду предков, спасавшихся на Ноевом ковчеге.
– Но вы и в самом деле никогда не знали своих родителей? Или же рассказанная вами история – ложь во спасение?
Эллин грустно улыбнулась.
– Понимаю, иногда вам все еще чудится, что перед вами дочь, которую вы предали точно так же, как когда-то мой отец предал меня. Признаюсь, какое-то время я даже была пациенткой той же лечебницы, что и ваша дочь. Но, в отличие от нее, синдром раздвоения личности очень скоро оставил меня в покое.
– Можно даже сказать, что вас явно перелечили.
– Вы – известный рейдерский остряк, мистер Коллин. Однако ваша слава меня не смущает. И знайте: если у вас и возникают какие-то родственные воспоминания в связи с моим появлением здесь, то они спровоцированы не нашей схожестью с Кэтрин, а пробуждением вашей совести. Будем считать, что эту тему мы исчерпали? – довольно благодушно выдохлась она в своем изобличительском раже.
– При виде вас, я действительно всякий раз вспоминаю о своей дочери и за горло меня хватает отцовский грех. Но обещаю сегодня же избавиться от этого наваждения. – В голосе Коллина адвокату послышались нотки угрозы. – Буду ждать вас в машине, мисс Грей.
– Сначала заверьте, что спущусь я к вам уже владелицей яхты, – мило проворковала Эллин. Лично ее никакие угрызения совести не мучили.
– Отныне вы – ее вечная владелица.
47
Эллин спустилась минут через сорок. Она явно торопилась, осознавая, что опаздывает на встречу с очень важным для нее человеком.
Одетая в брючный костюм цвета хаки, похожий на американскую униформу, с огромной, непонятно что символизирующей эмблемой на коротком рукаве рубахи, она смахивала на команданте какого-то повстанческого отряда. Зеленоватая кепка «а-ля Фидель Кастро», лихо водруженная на макушку, лишь подчеркивала это ассоциативное подобие и заставляла мужчин проходиться взглядом по ее бедрам не в поисках сексуального вдохновения, а в поисках оружия.
– Вы смотрите на меня, мистер Коллин, так, словно не ожидали моего появления.
– Не смотрю – наслаждаюсь. Красотой линий и всем прочим, чем только способен был в свое время наслаждаться.
– В «свое время», – подчеркнула Эллин. – Мы двигаемся в сторону океана, чтобы испытать мореходные качества яхты? – недоверчиво спросила она, словно подозревала, что предложение Коллина могло послужить всего лишь поводом для поездки черт знает куда. Не зря же он вдруг ни с того ни с сего залюбовался ею.
– Думаю, вам нелишне будет ступить на палубу «Кассандры» еще при моей жизни, – напрочь развеял ее страхи Стив. Лицо его при этом оставалось аскетически сдержанным и по-монашески отрешенным.
– Назвать яхту «Кассандрой»… Кому это пришло в голову? Провидческое название.
– Погибельное.
– Не превращайтесь в пророка.
«А ведь на нем уже лежит печать смерти, – отметила про себя Эллин, совершенно невовремя вспомнив, что перед ней – обреченный полустарец. – Скоро он заляжет в постель, чтобы уже никогда не подняться. Это будут самые страшные для него дни. Он знает о них и боится сильнее самой смерти, которую станет вымаливать».
Уже взявшись за дверцу машины Коллина, она увидела на крыльце Джерома Стоуна. Эдакий добродушный, приземистый толстячок в джинсах и толстом свитере… Кто бы мог признать в нем одного из известнейших во Фриленде режиссеров, чей фильм «Безбрежие» в прошлом году чуть было не получил «Оскара»? «Чуть было»! Стоун не устает напоминать об этом каждому, кто интересуется кино или лично им. Порой у Эллин создавалось впечатление, что отсутствие самого «Оскара» уже даже не вызывает у него ни тени досады.
– Я вернусь через час, – помахала она рукой Стоуну, так и не понявшему, куда это она собралась, в то время как он во второй раз специально прибыл на Рейдер – всего на одни сутки, – чтобы уладить их общие дела. – Советую вам вздремнуть, – швырнула в его сторону связку ключей, – поскольку затем последуют трудные, откровенно деловые переговоры.
– По-моему, все основные моменты мы уладили по телефону! – высоким фальцетом предположил Стоун.
– Э, нет, финансовые дела так быстро не улаживаются. И потом, следует прикинуть, кому выпадет главная роль.
– Лучшей исполнительницы, чем сама мисс Грей, вам все равно не найти, – вмешался в их прощальную беседу Коллин.
– Дельное предложение. Стоит обдумать.
– Вот только опасаюсь, как бы ей не пришлось отойти от многих земных дел.
– Как это понимать? – улыбнулась Эллин.
– Ступив на яхту, вы окажетесь пленницей океана.
– «Пленница океана»! Вы слышали, Стоун? Название моего будущего сценария!
– Уже принято!
По переулку проехала полицейская машина. Коллин и Грей настороженно проводили ее взглядом. Первый случай, когда полицейские проехали мимо. Вот уже пять раз они останавливались у ворот особняка Коллина, чтобы задать ему «еще несколько не совсем проясненных вопросов». Очевидно, из уважения к его должности – теперь он исполнял обязанности начальника тюрьмы – следователь, занимающийся делом Согреда, не решался вызывать его в следственный отдел криминальной полиции, а навещал прямо здесь.
– Вы все еще чего-то опасаетесь, – заключила Эллин, садясь на заднее сиденье машины. – Хотя, имея такую версию, такое алиби и таких покровителей…
Стив покряхтел в ответ и не стал развивать эту тему.
– О каком это сценарии вы говорили с приезжим джентльменом? – кивнул он в сторону Джерома и включил зажигание.
– Все о том же. Подумываем о фильме.
– Главным героем которого станет «мрачная тюрьма „Рейдер-Форт“»…
– Вас самого такой сюжет не заинтриговал бы?
– Я уже давно и безнадежно заинтригован им. Какие еще трагедии должны будут разыграться, сколько человек погибнуть, чтобы этот ваш сценарий был экранизирован самой жизнью – с убийствами героев, полуудушением свидетелей и абсолютным одурачиванием режиссера?
– Успокойтесь, Коллин. Тот, о котором мы говорим, уже инсценирован. По всем законам криминального искусства: с выносом тел и распеванием гимнов.
– Полностью… инсценирован? Или все еще остались кое-какие неразыгранные сцены? – встревожено поинтересовался Коллин, выруливая на дорогу, ведущую к берегу океана.
– Если вы обеспокоены судьбой собственной роли, ее неясной эпизодичностью, то совершенно напрасно. Свое «Кушать подано» вы уже сказали. Можете вытереть за кулисами пот и вздохнуть. Я никогда не требую от исполнителя большего, чем того требует его роль.
Коллин сурово взглянул на свою попутчицу и еще крепче вцепился руками в руль, словно за спасательный круг. Спустившись к океану, он вел свой трогательно ухоженный черный «мерседес» по серпантину залива к новой части города, у которой, в соседнем заливе, чуть поменьше, располагался рейдерский яхт-клуб.
Сверкающий чернотой лимузин, чинно ползущий по пустынной муаровой ленте шоссе, ассоциировался в сознании Эллин с почти идеальным катафалком, в котором все еще живой покойник доставлял себя к месту погребения.
– Представляю, что теперь будет происходить там, на киностудии, когда они начнут экранизировать этот ваш фильм, – саркастически хмыкнул Коллин. – Знали бы они, что за каждым из героев восстает убиенная автором сценария душа!
– Не вмешивайтесь не в свое дело, мистер Коллин. И вообще, хватит намеков. Что-то вы сегодня слишком разоткровенничались.
Если бы Эллин произнесла это раздраженно, Стив очень легко объяснил бы ее состояние: страх! Однако девица оставалась холодно-циничной, и зеленоватые полузастывшие глаза ее источали гипнотический магнетизм изготовившейся к прыжку кобры.
Коллин вспомнил слова психиатра: «Мисс Грей заражена бациллой цинизма, что, в соединении с ее гениальной изобретательностью и абсолютным отсутствием таких основ человечности, как совесть, богобоязнь и страх перед земным возмездием, превращает ее в сущего дьявола». Он прав. Другой, на месте доктора, мог бы выразиться и покрепче, что тоже вполне простилось бы ему.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.