Текст книги "Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии"

11 января под председательством владыки Вениамина состоялось собрание Братства приходских советов Петрограда и Петроградской епархии. Оно вынесло резолюцию протеста, направленную в Совнарком. Представители приходских советов заявили, что рассматривают захват Синодальной типографии, закрытие ряда храмов и покушения на захват помещений других духовных учреждений, как явное гонение на Церковь.

Еще одно собрание в зале Общества религиозно-нравственного просвещения состоялось 14 января. В его резолюции говорилось: «Многолюднейшее пастырско-мирянское собрание, заслушав доклад о попытке захватить 13 января, по приказанию комиссара по призрению г-жи Коллонтай, Александро-Невскую Лавру, и отобрать ее помещения и имущество… постановило: всячески противиться этому, и вообще твердо заявить комиссарам, что православный Русский народ не допустит отобрания имущества у монастырей и храмов, которые он своею любовию и усердием украсил, принося свои лепты в обители за тысячи верст, – не допустит поругания его заветных святынь, встанет на их защиту от поношения со стороны тех, кои будучи не русскими и не православными, этих святынь не могут понимать и ценить…».

17 января в Александро-Невскую лавру вновь явился комиссар и потребовал немедленной передачи ему Лавры со всеми зданиями, имуществом и капиталами. В тот же день в зале на Стремянной состоялось многолюдное собрание духовенства и представителей приходов: «Громадный зал не мог вместить всех, желавших проникнуть в него, хотя и был переполнен до последней возможности… Настоятель Казанского собора протоиерей Философ Орнатский вносит предложение: в наступающее воскресение устроить крестные ходы из всех храмов столицы к Александро-Невской лавре. Собрание единогласно принимает это предложение».

19 января в лавру прибыл отряд матросов и красногвардейцев. Наместник лавры епископ Прокопий и члены Духовного Собора лавры были арестованы.

Тотчас же с соборной колокольни ударил набат, подхваченный всеми другими церквами лавры. К монастырю устремились толпы народа. Налетчиков разоружили и выпроводили из лавры.

Из Смольного прибыло подкрепление на грузовиках с пулеметами. Загрохотали выстрелы. Тем временем в лавру все прибывал и прибывал верующий народ. Прибыли депутации от рабочих ряда предприятий, в том числе от Стеклянного и Фарфорового заводов, где проповедовал отец Петр Скипетров и от Экспедиции заготовления Государственных бумаг. Народ был готов защищать лавру до последней возможности. По свидетельству епископа Прокопия, настроение народных масс было таково, что больших усилий стоило удержать их от расправы над вооруженным насильниками. Нападавшим пришлось снять пулеметы и ретироваться.

Простые верующие люди, встав на защиту Матери Церкви, отстояли главную святыню Петрограда. «Церковные ведомости», издание которых по предложению о. Философа Орнатского удалось возобновить в типографии Общества религиозно-нравственного просвещения, отмечали: «…Негодование, которое вызвали в православном народе набеги красногвардейцев на Лавру по предписаниям г-жи Коллонтай, смутило власти из Смольного. Они предложили наместнику лавры успокоить взволнованный народ и заявляя, что их неправильно поняли».

В субботу, 20 января, во время вечернего богослужения в Казанском соборе его настоятелем, протоиереем Философом Орнатским, впервые было оглашено воззвание Святейшего патриарха Тихона от 19 января: «Зовем вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери вашей… А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас на эти страдания вместе с собою…». Отцу Философу удалось размножить послание и разослать по всем церквам Петрограда.

21 января с 11 часов утра двинулись к Александро-Невской лавре крестные ходы от всех столичных церквей. Самые многочисленные шли от Троицкой церкви Общества религиозно-нравственного просвещения на Стремянной, из Казанского собора, от Спасо-Сенновской церкви[42]42
  Церковь Спаса на Сенной. Церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади. Памятник позднего барокко. Взорвана 1 февраля 1961 года по распоряжению член-корреспондента Академии архитектуры СССР И.И. Фомина и главного архитектора Ленинграда В.А. Каменского.


[Закрыть] и от Воскресенского храма у Варшавского вокзала, где собрались десятки тысяч представителей братств трезвости.

С ними слились огромные колонны плавославных из Московского и Нарвского районов. Крестные ходы шли с Лиговки, Покровки, с Выборгской стороны. По подсчетам корреспондентов газет, число участников крестных ходов составляло от несколько сот тысяч до полумиллиона человек. Все знали о событиях в Лавре, знали, что в любую минуту вновь могут раздаться выстрелы, но были готовы пострадать за веру и Святую Церковь.

К часу дня около 200 шествий слились в один крестный ход. Лаврская площадь не могла вместить всех верующих, и они заполнили все ближайшие улицы. Над головами людей возвышались хоругви, кресты, иконы.

Во втором часу под звон колоколов из Лавры вышел крестный ход во главе с митрополитом Вениамином. Владыка Вениамин поднялся на специальный помост, сооруженный на площади. Лаврский протодиакон громовым голосом прочитал воззвание Святейшего патриарха Тихона, после чего был совершен молебен об умиротворении и спасении Богохранимой державы Российской. Затем крестный ход направился по Невскому проспекту к Казанскому собору при непрерывном всенародном пении.

Огромная Казанская площадь, все прилегающее к собору пространство и Невский проспект заполнены множеством народа. После молебна митрополит Вениамин произнес краткую речь. «Христос воскресе!» – воскликнул архипастырь, и площадь огласилась громоподобным ответом сотен тысяч голосов: «Воистину воскресе!». «То, что Христос воскрес, – продолжал митрополит Вениамин, – является основой нашей веры. С ней мы не погибнем! Будем теперь стоять в вере до готовности пострадать до самой смерти, как завещал нам отец Петр Скипетров, убитый у порога кабинета своего архипастыря».

Очень неуютно было в тот день в городе святого апостола Петра «деспотам из Смольного», но на этот раз все обошлось без каких-либо происшествий. Более того, по указанию Бонч-Бруевича, по всем улицам города накануне были разбросаны извещения от ЧК, что комиссариатам города Петрограда, красногвардейцам, патрулям и отрядам предписано поддерживать всюду строгий порядок и немедленно арестовывать всех, кто обнаружит намерение помешать крестным ходам. Движение транспорта было остановлено.

В тот же вечер о. Философ выехал в Москву во главе депутации духовенства и мирян Петрограда. Депутация везла прошение Всероссийскому Поместному Собору о восстановлении митрополита Вениамина в звании и правах священноархимандрита Александро-Невской лавры.

23 января протоиерей Философ Орнатский выступил с докладами в Соборном Совете и в Соборном отделе по монашеству, которому было передано прошение петроградской депутации. Владыка Вениамин был восстановлен в правах настоятеля и священноархимандрита Александро-Невской лавры. В заключение своего выступления отец Философ произнес знаменательные слова, как бы предвещая свою скорую мученическую кончину: «Пора сказать, что разбойники взяли власть и управляют нами. Мы терпели, но терпеть далее невозможно, потому что затронуто Святое Святых русской души – Святая Церковь… На сознательное мученичество идти не следует, но если нам нужно пострадать и даже умереть за правду, это надо будет сделать. Крестные ходы докажут всем, что верующий народ объединяется. Духовенству надо проповедывать народу не по праздникам только, а всегда и везде, где можно. Все должны говорить, что необходимо защищать святую веру, надо кричать об этом в трамваях, кинематографах, на железных дорогах… Пора духовенству объединиться с народом. Если Лавра получила защиту, это защитил ее народ. Если отвоюем Церковь, это сделаем при содействии народа…».

По примеру Петрограда было решено устроить общенародный крестный ход в Москве. Вслед за этим крестные ходы прошли по всей России.

20 января издан Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви.

На этот акт вопиющего произвола Священный Собор Православной Российской Церкви ответил воззванием ко всем православным христианам России: «От века неслыханное творится у нас на Руси Святой. Люди, ставшие у власти и назвавшие себя народными комиссарами, сами чуждые христианской, а некоторые из них и всякой веры, издали декрет (закон), названный „о свободе совести", а на самом деле устанавливающий полное насилие над совестью верующих… И слыхано ли, чтобы делами церковными управляли люди безбожные, не русские и не православные?…Объединяйтесь же, православные, около своих храмов и пастырей, объединяйтесь все, и мужчины, и женщины, и старые, и малые, составляйте союзы для защиты заветных святынь… Мужайся же, Русь Святая! Иди на свою Голгофу! С тобою Крест Святой, орудие непобедимое…». 11 марта в зале Общества религиозно-нравственного просвещения открылся Петроградский епархиальный съезд духовенства и мирян. Председателем съезда единогласно был избран протоиерей Философ Николаевич Орнатский.

В полном согласии с решениями Поместного Собора были одобрены меры по защите святынь от поругания, главными из которых были:

1. При всех приходских храмах создаются союзы из прихожан и богомольцев, которые должны защищать святыни и церковное достояние от посягательств.

2. В случаях нападения грабителей и захватчиков на церковное достояние следует призывать православный народ на защиту церкви, ударяя в набат, рассылая гонцов.

3. Все, восстающие на Святую Церковь, причиняющие поругание святой Православной вере и захватывающие церковное достояние, подлежат, невзирая на лица, отлучению церковному.

На съезде был избран и затем утвержден митрополитом Вениамином уполномоченный по общеепархиальным делам – известный юрист Иван Михайлович Ковшаров[43]43
  Впоследствии мученик Иоанн, расстрелянный 13 августа (31 июля) 1922 года вместе со священномучеником митрополитом Вениамином.


[Закрыть]. Как и прежде, ближайшим сподвижником владыки Вениамина был о. Философ Орнатский.

В годы первой революционной смуты, отец Философ воздвигал грандиозный храм в честь Воскресения Христова у Варшавского вокзала[44]44
  Санкт-Петербург, наб. Обводного канала, 116.


[Закрыть]. Теперь же, в годы гонений, его мысль обращается к образу священномученика патриарха Ермогена, сплотившего Русь в годы вражеского нашествия. Во время своего пребывания в Москве о. Философ посетил пещерный храм во имя священномученика патриарха Ермогена в Чудовом монастыре, где молился митрополит Вениамин во время штурма Кремля, предпринятого большевиками; и комнату, из которой владыка чудом вышел за несколько минут до начала мощной бомбардировки. В ней о. Филосов подобрал осколок шестидюймового снаряда и привез его в Петроград.

Он предлагает приходскому совету соорудить в подклете Казанского собора пещерный храм во имя священномученика патриарха Ермогена, имя которого неразрывно связано с Казанской иконой Божией Матери. В этом храме предполагалось поместить Казанский образ Пресвятой Богородицы и иконы святых, имена которых носили мученически погибшие митрополит Киевский Владимир и протоиереи Иоанн Кочуров и Петр Скипетров, с соответствующими надписями в память об их кончине. Осколок снаряда, от которого чудом спасся митрополит Вениамин, должен служить лампадою перед иконой Заступницы Усердной.

В страшное время открытого богоборчества к о. Философу постоянно обращались очень многие люди. Он всегда внимательно выслушивал посетителей и, с истинно духовным рассуждением, отвечал на наболевшие вопросы. Его отличало ровное, беспристрастное отношение ко всем людям, даже к представителям новой власти. В ту пору он неустанно проповедывал в различных храмах Петрограда, особенно в рабочих районах, отдавая всю силу своего таланта спасению заблудших и сомневающихся.

В 1918 году Великая Среда, – а именно в среду Иуда предал Спасителя начальникам иудейским, – совпадала с большевистским праздником 1 мая. Митрополит Вениамин и о. Философ Орнатский подготовили воззвание к православным христианам, в котором они призывали верующих не принимать участия в уличных шествиях и гуляниях. Петроградские власти расценили это воззвание как контрреволюционное выступление. На время празднования Святой Пасхи они создали специальную комиссию во главе с Зиновьевым, которая вела за храмами «оперативное наблюдение через постоянных дежурных из ответственных лиц».

Приезд Святейшего патриарха, которого в Любани встречала делегация и в ее составе протоиерей Философ Орнатский всколыхнул Петроград. Ликованию православных не было предела. Святитель Тихон находился в Петрограде только шесть дней, с 11 по 16 июня.

Воодушевленное слово произнес о. Философ Орнатский. Он приветствовал всех с великим праздником Господним, торжественность которого ныне усилена служением Патриарха. В конце речи отец Философ сказал: «Пусть же очнутся, наконец, безбожники и богохульники наших дней, посягающие на святую веру и Церковь, воры и грабители, раздирающие Родину и расхищающие народное достояние, пусть проснутся тепло-хладные и встанут на защиту родных святынь, пора и всем нам объединяться для пробуждения в народе древлерусского благочестия…».

После литургии состоялся крестный ход с несением соборных святынь Чудотворной Казанской иконы и Ковчега со Святыми Мощами патриарха Ермогена, привезенными Святейшим патриархом Тихоном для устраиваемого в подвале Казанского собора пещерного храма. По мысли настоятеля, этот храм должен был увековечить знаменательное, историческое событие – восстановление патриаршества в Церкви Российской и напоминать русским людям о великом подвиге священномученика патриарха Ермогена, спасшего Отечество в годину лихолетья и от внутреннего нестроения, и от вражеского нашествия.

28 июля 1918 года исполнилось 33 года пастырского служения протоиерея Философа Орнатского и 29 июля состоялось чрезвычайное епархиальное собрание, обсудившее вопрос «О мерах защиты веры и Церкви ввиду циркуляра Комиссариата Северной области об изъятии из школ предметов религиозного почитания». Собрание единодушно постановило: «Обратиться к надлежащим советским властям с требованием о немедленной отмене незаконно изданного товарищем областного комиссара по просвещению Гринбергом распоряжения от 12 июля 1918 года за № 45».

Мчч. Борис и Николай Орнатские

Философ Орнатский напомнил собравшимся о крестном ходе в защиту Александро-Невской лавры и призвал духовенство и мирян епархии провести еще один общегородской крестный ход для противодействия новым антицерковным акциям властей.

Осуществить этот замысел о. Философу не пришлось. 9 августа 1918 года протоиерей Философ Николаевич Орнатский вместе с двумя старшими сыновьями, Николаем и Борисом Орнатскими, были арестованы без предъявления каких-либо обвинений. Для большевиков, человек, по призыву которого на улицы вышла половина тогдашнего Петрограда, 500 тысяч людей, готовых к сопротивлению, безусловно, представлял прямую опасность.

По воспоминаниям его дочерей Веры Философовны Яворской и Лидии Философовны Рюминой, в момент ареста он был совершенно невозмутим и спокойно последовал за явившимися на квартиру Орнатских чекистами.

В последующие дни родные о. Философа и прихожане Казанского собора не раз обращались в ЧК, но вразумительного ответа о судьбе батюшки и его сыновей из ЧК не получали. Наконец, в сквере у Казанского собора собралось несколько тысяч православных петроградцев и с пением молитв, с крестами, хоругвями и иконами, все они направились по Невскому проспекту на Гороховую. В ЧК приняли делегацию верующих и уверили в том, что отец Философ скоро будет освобожден.

Через знакомых по Педагогическому институту Вера Философовна попросила о помощи Наркома просвещения Луначарского, который 15 августа обратился к Зиновьеву с ходатайством об освобождении протоиерея Философа Орнатского: это письмо было явно кем-то задержано в коридорах власти.

Неоднократно обращалось к Зиновьеву с заявлениями о взятии о. Философа на поруки и Братство приходских советов. Ответом было упорное молчание властей. Наконец родные батюшки письменно обратились к Урицкому. В ответ председатель петроградской ЧК сообщил, что гражданин Орнатский расстрелян, как «ярый контрреволюционер»…

Есть несколько версий рассказов, основанных на устном предании, о том, как принял о. Философ мученическую кончину. Вместе с о. Философом и его сыновьями Николаем и Борисом, между 15 и 29 августа 1918 года, было расстреляно еще 30 петроградских офицеров, верных Отечеству.

Царственные мученики
(† 1918), память 17 июля

Император Николай II

Российский император Николай Александрович Романов родился 18 мая 1868 года. Воспитание и образование Николай II получил под личным руководством своего отца, на традиционной религиозной основе, в спартанских условиях. Преподавание предметов велось выдающимися русскими учеными К.П. Победоносцевым, Н.Н. Бекетовым, Н.Н. Обручевым, М.И. Драгомировым и др. Большое внимание было уделено военной подготовке будущего царя. Цесаревич Николай Александрович обучался истории, литературе, экономике, юриспруденции, военному делу, в совершенстве владел тремя языками: французским, немецким, английским.

Цесаревич Николай Александрович мечтал жениться на немецкой принцессе Алисе Гессен-Дармштадтской, но государь Александр III с супругой Марией Федоровной противились этому союзу, зная о неизлечимой болезни, несворачиваемости крови – гемофилии, преследующей ее род Кобургского Дома. Болезнь перешла в английскую королевскую фамилию через мать Королевы Виктории – принцессу Саксен-Кобургскую. Причем, заболевали гемофилией мальчики, а передавалась она по женской линии. От этого умер сын Королевы Виктории Леопольд, а королевские дочери Беатриса, Виктория и мать Аликс Алиса должны были передать болезнь своим детям. То есть, возможная невеста цесаревича Николая Аликс была обречена на то, что родившиеся от нее мальчики «приговорены» к гемофилии, от которой не выздоравливают. Однако не все родившиеся от женщин носителей гемофилии мальчики наследуют эту болезнь, скажем двоюродный брат Алисы и Елизаветы – был здоров. Это внушало слабую надежду.

Николай просил отпустить его в Дармштадт на переговоры с нею, отец не соглашался на это до 1894 года, пока не заболел. Очевидно, начали сказываться последствия его поступка в 1888 году при крушении царского поезда под Харьковом. Тогда силач-государь держал на плечах крышу вагона, пока его семья выбиралась из-под обломков.

В октябре 1894 года Аликс срочно вызвали в Россию. В Ливадии, где царь лечился, собралась вся семья Романовых, готовились к самому худшему. Несмотря на скверное самочувствие, Александр Александрович поднялся с постели и надел мундир, чтобы встретить невесту сына.

Государь император Александр III скончался 20 октября 1894 года. В тот же день принял престол Николай Александрович, а на следующий день 21 октября его невеста принцесса Гессен-Дармштадтская Алиса присоединилась к Православию и стала называться Александрой Феодоровной. 14 ноября 1894 года немецкая принцесса стала женой Николая II. Это был редкий случай, среди коронованных особ, брак по взаимной горячей любви, которую супруги сохранили до своей трагической кончины.

26 мая 1896 года состоялась коронация Николая II и его супруги. В праздничные дни произошло трагическое событие. В Москве на Ходынском поле, где по случаю коронации предполагалось народное гуляние, по недосмотру городских властей, произошла давка, в которой погибло 1262 человека.

Император Николай II

Николая II последовательно и постепенно готовили к восшествию на престол, но оно произошло гораздо раньше, чем ожидалось из-за преждевременной смерти Александра III. Умирая, император сказал сыну: «К царствованию ты не готов».

Ставший императором и самодержцем Всероссийским в 26 лет он еще не был введен отцом в управление государством и армией, не обладал опытом управления и не только не имел опоры в Государственном Совете, но не было даже круга влиятельных людей, готовых его поддержать и защитить.

Николай II сумел достаточно быстро оправиться от первоначальной растерянности и стал проводить самостоятельную политику, чем вызвал недовольство части своего окружения, рассчитывавшей влиять на молодого царя. Основой государственной политики Николая II стало продолжение стремления его отца «придать России больше внутреннего единства путем утверждения русских элементов страны».

Образцом правителя для Николая II являлся царь Алексей Михайлович, бережно хранивший традиции старины. Однако время, в которое выпало царствовать Николаю II, сильно отличалось от эпохи первых Романовых.

Если тогда народные основы и традиции служили объединяющим знаменем общества, которое почитали и простой народ, и правящий слой, то к началу XX века российские основы и традиции становятся объектом отрицания со стороны образованного общества. Значительная часть правящего слоя и интеллигенции отвергает путь следования российским основам, традициям и идеалам, многие из которых они считают отжившими и невежественными. Не признается право России на собственный путь. Делаются попытки навязать ей чужую модель развития – либо западноевропейского либерализма, либо западноевропейского марксизма.

Трагедия жизни Николая II состояла в неразрешимом противоречии между его глубочайшим убеждением хранить основы и традиции России и нигилистическими попытками значительной части образованных слоев страны разрушить их. И речь шла не только о сохранении традиционных форм управления страной, а о спасении русской национальной культуры, которая, как он чувствовал, была в смертельной опасности.

Всю свою жизнь Николай II чувствовал на себе психологическое давление этих объединившихся враждебных России сил. Как видно из его дневников и переписки, все это причиняло ему страшные моральные страдания. Твердая убежденность хранить основы и традиции России в сочетании с чувством глубокой ответственности за ее судьбу делала императора Николая II подвижником идеи, за которую он отдал свою жизнь.

«Вера в Бога и в свой долг Царского служения, – пишет историк С.С. Ольденбург, – были основой всех взглядов императора Николая II. Он считал, что ответственность за судьбы России лежит на нем, что он отвечает за них перед Престолом Всевышнего.

Другие могут советовать, другие могут ему мешать, но ответ за Россию перед Богом лежит на нем. Из этого вытекало и отношение к ограничению власти, которое он считал переложением ответственности на других, не призванных, и к отдельным министрам, претендовавших, по его мнению, на слишком большое влияние в государстве. «Они напортят – а отвечать мне».

Даже по отношению к неприятным для него людям император старался держать себя как можно корректней. Однажды министр иностранных дел С.Д. Сазонов высказал свое удивление по поводу спокойной реакции императора в отношении малопривлекательного в нравственном отношении человека, отсутствия всякого личного раздражения к нему. И вот что сказал ему император: «Эту струну личного раздражения мне удалось уже давно заставить в себе совершенно замолкнуть. Раздражительностью ничему не поможешь, да к тому же от меня резкое слово звучало бы обиднее, чем от кого-нибудь другого».

Характеризуя личность Николая II, немецкий дипломат граф Рекс считал царя человеком духовно одаренным, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным. «Его манеры, – писал дипломат, – настолько скромны и он так мало проявляет внешней решимости, что легко прийти к выводу об отсутствии у него сильной воли; но люди, его окружающие, заверяют, что у него весьма определенная воля, которую он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом». Упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов отмечает большинство знавших царя людей.

Николай обладал огромной трудоспособностью. В случае необходимости он мог работать с утра до поздней ночи, изучая многочисленные документы и материалы, поступавшие на его имя. (Он охотно занимался и физическим трудом – пилил дрова, убирал снег и т. п.) Царь имел исключительную память на лица и события. Он помнил в лицо большую часть людей, с которыми ему приходилось сталкиваться, а таких людей были тысячи.

Он не любил торжеств, громких речей, этикет ему был в тягость. Ему было не по душе все показное, искусственное, всякая широковещательная реклама. В тесном кругу, в разговоре с глазу на глаз, он умел обворожить собеседников, будь то высшие сановники или рабочие посещаемой им мастерской. «Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император Николай II», – писал граф Витте уже в ту пору, когда он, по существу, являлся личным врагом императора.

Царствование Николая II – самый динамичный период в росте численности русского народа за всю его историю. Менее чем за четверть века население России увеличилось на 62 млн человек. Быстрыми темпами росла экономика.

За 1885–1913 годы промышленная продукция выросла в пять раз, превысив темпы промышленного роста наиболее развитых стран мира. Была построена Великая Сибирская магистраль, кроме того, ежегодно строилось 2 тыс. км железных дорог. Народный доход России, по самым преуменьшенным расчетам, вырос с 8 млрд руб. в 1894 году до 22–24 млрд в 1914, т. е. почти в три раза. Среднедушевой доход русских людей удвоился. Особенно высокими темпами росли доходы рабочих в промышленности. За четверть века они выросли не менее чем в три раза. Общие расходы на долю народного образования и культуры выросли в 8 раз, более чем в два раза опережая затраты на образование во Франции и в полтора раза – в Англии.

В 1897 году проведена Всероссийская перепись населения. Согласно данным переписи, численность населения Российской империи составила 125 миллионов человек. Из них для 84 миллионов родным являлся русский язык. Грамотных среди населения России было 21 %, среди лиц в возрасте 1019 лет – 34 %. В том же году провели Денежную реформу, установившая золотой стандарт рубля. Царь Николай II, как и его отец, уделял большое внимание рабочему вопросу. Под его наблюдением было создано самое передовое для того времени рабочее законодательство. На фабриках, имеющих более 100 рабочих, вводилась бесплатная медицинская помощь, охватывавших 70 % общего числа фабричных рабочих (1898 г.). В 1903 году вступает в силу Закон о вознаграждении потерпевших от несчастных случаев на производстве, обязывающий предпринимателя выплачивать пособие и пенсию потерпевшему или его семье в размере 50–66 % содержания потерпевшего. В 1906 году в стране создаются рабочие профсоюзы. Законом от 23 июня 1912 года в России вводится обязательное страхование рабочих от болезней и от несчастных случаев. Заработки русских фабрично-заводских рабочих стали одни из самых высоких в мире, опережая заработки западноевропейских стран. Уровень безработицы в России 1900-1910-х годов был значительно ниже, чем в других странах, и не превышал 1–2 %.

2 июня 1897 года издан закон об ограничении рабочего времени. Им устанавливался максимальный предел рабочего дня: не более 11,5 часов в обычные дни и 10 часов в субботу и предпраздничные дни, или если хотя бы часть рабочего дня приходилась на ночное время. Был отменен особый налог на землевладельцев польского происхождения в Западном крае, введенный в наказание за Польское восстание 1863 года. Указом 12 июня 1900 года отменена ссылка в Сибирь как мера наказания.

Время царствования Николая II явилось периодом высоких темпов экономического роста. За 1885–1913 годы темпы роста сельскохозяйственного производства составляли в среднем 2 %, а темпы роста промышленного производства 4,5–5 % в год.

Добыча угля в Донбассе увеличилась с 4,8 млн тонн в 1894 году до 24 млн в 1913. Началась добыча угля в Кузнецком угольном бассейне. Развивалась добыча нефти в окрестностях Баку, Грозного и на Эмбе.

Есть мнение, что еще в 1895 году император предвидел возможность столкновения с Японией за преобладание на Дальнем Востоке и потому готовился к этой борьбе – как в дипломатическом, так и в военном отношении. В 1898 году он обратился к правительствам Европы с предложениями подписать соглашения о сохранении всеобщего мира и установлении пределов постоянного роста вооружений. В 1899 и 1907 годах состоялись Гаагские конференции мира, отдельные решения которых действуют и по сей день. По его инициативе и при его поддержке в 1899 году прошла Первая Всемирная конференция мира для обсуждения вопросов сохранения мира и сокращения вооружений, после этого учрежден Постоянный арбитражный суд – первый суд в Гааге.

Значительно большую, чем его царственные предшественники, роль играл Николай II в церковной жизни России. В его царствование было прославлено больше святых, чем за весь XIX век. И, прежде всего, канонизирован св. Серафим Саровский. Построены тысячи новых церквей. Число монастырей увеличилось с 774 в начале царствования до 1005 в 1912 году.

Императрица Александра Федоровна

Родилась будущая супруга государя Николая II российская императрица Александра Федоровна в Дармштадте 6 июня 1872 года в семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и дочери царствующей английской королевы Виктории Великой герцогини Алисы. Девочку назвали Алисой в честь матери, но вскоре переделали это имя в «Аликс». У нее было два старших брата, три старших сестры и одна младшая. Дворцовая дармштадтская жизнь строилась по образцу английского Двора, начиная с длинной вереницы в залах фамильных портретов королевской английской династии и кончая овсянкой на завтрак, вареным мясом с картошкой на обед и «бесконечным рядом рисовых пудингов и печеных яблок». Религиозная Великая герцогиня Алиса была вдохновительницей и учредительницей в стране больниц, благотворительных организаций, отделений Красного Креста, женских союзов. Она умерла в 35 лет, когда Аликс было всего шесть лет.

Императрица Александра Федоровна

С 1880 года у восьмилетней Аликс начались школьные занятия. В 15 лет по своей усидчивости и хорошей памяти Аликс отменно знала историю, литературу, географию, искусствоведение, естественные науки и математику. Основным языком для этой германской принцессы был английский и, конечно, отлично владела немецким; на французском же говорила с акцентом. Аликс стала блестящей пианисткой, чему ее учил директор Дармштадтской оперы, и больше всего любила музыку Вагнера.

14 ноября 1894 года она стала женой Николая II. Первые 20 лет супружества царской четы были самыми счастливыми в их личной семейной жизни. Пьер Жильяр, воспитатель наследника цесаревича Алексия, писал: «Какой пример, если бы только о нем знали, давала эта столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности. Но как мало людей о ней подозревали. Правда, что эта семья была слишком равнодушна к общественному мнению и укрывалась от посторонних взглядов». Другой близкий к царской семье человек, флигель– адъютант Мордвинов, вспоминал; «Я навсегда буду под впечатлением этой изумительной, до встречи с ними никогда ранее мною не виданной, чудной во всех отношениях семьи». «Я скажу про них просто, – говорил камердинер Волков, – это была самая святая и чистая семья».