Текст книги "Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии"

Прп. Серафим Вырицкий, иеросхимонах, чудотворец
(† 1949), память 3 апреля

Василий Николаевич Муравьев родился 31 марта 1866 года в деревне Вахромеево Арефинской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии.

В раннем возрасте, практически, самостоятельно освоил грамоту и начала математики. Первыми его книгами стали Евангелие и Псалтирь. В доме Муравьевых всегда строго соблюдали все установления Православной Церкви. С девятилетнего возраста Василий постился вместе со взрослыми.

Когда позволяло время, Муравьевы всей семьей совершали паломнические поездки по святым местам – к храмам и монастырям. С особой радостью посещали они Свято-Троицкую Сергиеву лавру, в Гефсиманском скиту которой подвизался знаменитый старец Варнава (Меркулов).

Неожиданно на сороковом году жизни умер Николай Иванович Муравьев – отец Василия. Мать Василия была женщиной болезненной, а от случившегося ее состояние еще ухудшилось. Василию пришлось стать кормильцем семьи.

Вскоре односельчанин, работавший старшим приказчиком в одной из лавок Санкт-Петербурга, пообещал, как тогда говорили, «вывести Василия в люди». Мать со слезами благословила сына, и десятилетний Вася Муравьев отправился в столицу.

Он получил работу рассыльного в одной из лавок Гостиного двора и с первых же шагов проявил такое усердие, исполнительность и старательность, что вскоре заслужил полное доверие хозяина. Почти все свое жалование Василий отсылал на родину больной матери.

Однако мечтою Василия было монашество.

В четырнадцать лет, придя в Александро-Невскую лавру, он попросил о встрече с наместником. Но игумен в тот день отсутствовал и Василия принял один из старцев-схимников, подвизавшихся в Лавре.

На коленях рассказал он старцу о своем заветном желании. В ответ же услышал наставление: до поры оставаться в миру, творить богоугодные дела, создать благочестивую семью, воспитать детей, а затем, по обоюдному согласию с супругой, принять монашество. «Васенька! – сказал старец. – Тебе суждено еще пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Придет время, и Господь вознаградит тебя…»

Василий постоянно занимался самообразованием, в чем помогали ему удивительная память, природная сообразительность и трудолюбие. Обладая хорошими математическими способностями, он быстро овладевал и коммерческими дисциплинами.

Хозяин Василия ценил нравственные и деловые качества своего работника – необычайное трудолюбие, исполнительность и несомненный коммерческий талант. Когда Василию исполнилось 16 лет, он назначил юношу на должность приказчика, а еще через год Василий Николаевич стал старшим приказчиком. В будущем же владелец конторы возлагал на него надежды как на компаньона. Это был удивительный и редчайший случай, ибо для того, чтобы дослужиться до старшего приказчика, обычно требовалось не менее 10 лет.

Прп. Серафим (Вырицкий)

По служебным делам молодому приказчику приходилось выезжать в Москву, Нижний Новгород и другие города России. Тогда, по согласованию с хозяином, посещал он святые места, находившиеся поблизости. Неизменно бывал он и в обители преподобного Сергия Радонежского, став духовным сыном старца Варнавы (Меркулова). Когда позволяли дела, Василий Николаевич ездил в Гефсиманский скит, а о. Варнава, посещая Санкт-Петербург, всегда бывал в доме у Муравьева.

По благословению о. Варнавы, Василий в 1890 году обвенчался с Ольгой Ивановной.

В 1892 году Василий Николаевич открыл собственное дело – контору по заготовке и продаже пушнины. Значительная часть товара поставлялась за границу – в Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию и другие страны.

Однако Василий Николаевич не стремился к богатству. Торговая деятельность стала для него необходимым средством для оказания помощи Церкви и ближним.

В 1895 году он стал действительным членом Общества для распространения коммерческих знаний в России и поступил на Высшие коммерческие курсы, организованные при обществе.

Это было время, когда заморские предприниматели, в частности знаменитый Генри Форд, учились у русских купцов и промышленников. Россия диктовала уровень мировых цен на многие виды сырья, промышленной и сельскохозяйственной продукции, а золотой рубль был самой весомой в мире валютой…

Успешно окончив курсы в 1897 году, Василий Николаевич Муравьев получил глубокие знания и расширил кругозор.

До 1914 года супруги Муравьевы числились крестьянами Ярославской губернии, имевшими вид на жительство в столице и занимавшимися там купеческим промыслом по сословному свидетельству 2-й гильдии. Существовало в ту пору еще такое сословное понятие – «временный Санкт-Петербургской 2-й гильдии купец». Ольга Ивановна, во время отсутствия Василия Николаевича в Петербурге, успешно руководила работой предприятия. Василий Николаевич старательно подбирал себе в сотрудники верующих православных людей, и оттого в отношениях между хозяевами и служащими всегда царил дух Христовой любви. В 1895 году в их семье родился сын Николай[107]107
  Николай Васильевич Муравьев родился в 1895 г. На втором курсе юрфака бросил Петербургский университет. В 1914 г. добровольцем ушел на войну, служил в авиационной роте, был контужен. Тяжелейшим ударом для отца стало то, что Николай сознательно перешел из православия в католичество. Во время Гражданской войны пытался перейти к Юденичу, не удалось, стал служить в Красной армии. Женился, родилась дочь Маргарита, но брак распался. Хотел бежать за границу, но влюбился в артистку эстрады. В результате остался в России, вновь женился. Затем родилась дочь Ольга, но и этот брак вскоре распался. Николая арестовали по сфабрикованному делу. После освобождения Николай женился в третий раз, у него родился сын Александр. Жена с сыном поселились в Вырице неподалеку от дома, где жили отец Серафим с матушкой Серафимой и первой дочерью Николая – Маргаритой. Николай женился в четвертый раз, рожденного сына, назвали по-католически Эрмингельдом. Постоянно общался с французским католическим священником, что и послужило причиной его ареста и обвинению в шпионаже. В январе 1941 г. арестован в Вырице в доме отца. При аресте его страшно били – выбили все зубы. О его дальнейшей судьбе близким долго было ничего неизвестно. 4 сентября 1941 г. его расстреляли в Екатеринбурге (Свердловске).


[Закрыть], а затем появилась на свет и дочь Ольга. Ольга умерла младенцем, и после ее кончины по обоюдному согласию и благословению о. Варнавы Василий и Ольга стали жить, как брат и сестра.

В семье Муравьевых, после литургии в дни двунадесятых праздников, праздников в честь чудотворных икон Божией Матери и чтимых святых в доме накрывали столы и приглашали с улицы на трапезу всех неимущих. После чтения «Отче наш» Василий Николаевич обычно произносил небольшую речь, рассказывая историю и смысл наступившего праздника, а затем поздравлял всех, кто пришел. После трапезы и молитв хозяин всегда благодарил присутствующих за то, что они посетили его дом. На дорогу супруги обычно наделяли гостей деньгами, вещами, продуктами и приглашали к следующему празднику. Верный ученик о. Варнавы, Василий Муравьев постоянно говорил: «Все зло надо покрывать только любовью. Чем ты ниже саном, беднее, тем ты мне дороже…»

Василий Николаевич постоянно вносил пожертвования на содержание нескольких богаделен, самая крупная из которых находилась на Международном (ныне Московском) проспекте при Воскресенском Новодевичьем монастыре. Супруги Муравьевы, искренне сострадавшие чужому горю, посещали эти дома призрения, утешая одиноких и беспомощных людей, раздавая гостинцы и духовные книги.

Муравьевы часто принимали к себе больных из казенных больниц «на долечивание». Истощенные болезнями люди здесь поправлялись и возвращались к деятельной жизни. Василий и Ольга никогда никому не навязывали своих убеждений, но сама их жизнь служила к назиданию окружающих.

В 1903 году Василий с Ольгой побывали в Саровской обители на торжествах прославления преподобного Серафима Саровского.

В начале 1906 года о. Варнава (Меркулов) тяжело занемог. Предчувствуя близкую кончину, он в последний раз посетил основанную им Иверско-Выксунскую женскую обитель и Петербург. 17 февраля о. Варнава умер.

Настоящим другом Василия Муравьева стал архимандрит Феофан (Быстров), духовник Царской семьи и будущий архиепископ Полтавский, бывший в те годы инспектором Санкт-Петербургской духовной академии. Их знакомство состоялось через о. Варнаву.

В 1905 году Василий Николаевич Муравьев стал действительным членом Ярославского благотворительного общества – одного из крупнейших в России. Постоянными участниками общества являлись многие известные в то время иерархи и деятели Русской Православной Церкви, включая о. Иоанна Кронштадтского.

В 1908 году в Общество вступил митрополит Тихон (Беллавин), впоследствии Патриарх Московский и всея России, принявший тогда к управлению Ярославскую кафедру.

Служение в обществе требовало от его членов не только материальной благотворительности, но и глубокой христианской любви к ближнему. Ведь обращавшиеся в общество со своими скорбями нуждались в духовной поддержке. В течение многих лет Василий Николаевич Муравьев вносил свою лепту в добрые дела, совершаемые обществом. Однако по традиции в отчетах общества, как и во многих благотворительных реестрах того времени, пожертвования нередко записывались без указания имен благотворителей. Многочисленные пожертвования Василий Николаевич старался совершать втайне от окружающих. Случалось, что он, не раздумывая, отдавал из дома последнее.

1917 год – начало тяжких испытаний. Многие состоятельные знакомые Муравьевых стали покидать страну, надеясь пережить смутные времена за рубежом. Для Василия Муравьева подобного выбора не существовало – он всегда был готов разделить любые испытания с Отчизной и своим народом.

Еще в 1906 году Василий Николаевич приобрел большой двухэтажный дом-дачу в живописном поселке Тярлево, расположенном между Царским Селом и Павловском. До 1920 года он стал главным пристанищем Василия и Ольги – оставаться в столице стало крайне опасно.

13 сентября 1920 года В.Н. Муравьев подал прошение в Духовный Собор Александро-Невской лавры с просьбой принять его в число братии, на что получил согласие и первое монастырское послушание пономаря.

В это же время послушницей Воскресенского Новодевичьего монастыря стала супруга Василия Николаевича Ольга. Все имевшееся Муравьевы пожертвовали на нужды обителей. Только в лавру Василий Николаевич передал 40 000 рублей в золотой монете – по тому времени целое состояние!

29 октября 1920 года наместник лавры архимандрит Николай (Ярушевич) постриг послушника Василия Муравьева в монашество с наречением ему имени Варнава в честь духовного отца, старца Варнавы Гефсиманского. Тогда же в Воскресенском Новодевичьем монастыре Петрограда была пострижена в монашество Ольга Ивановна Муравьева с наречением ей имени Христина.

Вскоре монаха Варнаву рукоположили в иеродиакона, поставив заведовать кладбищенской конторой. Послушание на кладбище, доставшееся о. Варнаве, было одним из наиболее тяжелых в обители. Страну охватило пламя Гражданской войны. Красные убивали белых, белые убивали красных. На Никольском, Тихвинском и Лазаревском кладбищах плач стоял непрестанный. В храмах Александро-Невской лавры отпевание следовало за отпеванием, панихида за панихидой.

Активное участие принимал о. Варнава в деятельности Александро-Невского братства защиты святой православной веры – самого массового церковно-общественного движения Петрограда начала 1920-х годов. Иеромонахи Гурий и Лев (Егоровы), стоявшие у истоков братства, были ближайшими духовными соратниками иеродиакона Варнавы, особенно о. Гурий, впоследствии – митрополит.

Для Александро-Невской лавры это время было очень тяжелым. Власти постоянно вмешивались в монастырские дела, чинили различные административные препоны.

Однако монашеская жизнь в лавре не только не угасла, но переживала небывалый подъем. Обитель стала настоящим центром церковной жизни Петрограда: открылся пункт сбора средств для помощи голодающим, часть помещений лавры была отведена для инвалидов войны, шел сбор пожертвований от богомольцев на содержание детей, оставшихся без родителей, неимущие ежедневно обеспечивались бесплатными обедами. Работу пункта питания, вместе с иеромонахом Гурием, организовал отец Варнава.

11 сентября 1921 года митрополит Вениамин возвел о. Варнаву в иеромонаха и дал ему новое послушание – главного свечника лавры. Здесь в полной мере пригодились о. Варнаве коммерческие навыки.

На богослужения с участием иеромонаха Варнавы (Муравьева) всегда собиралось множество народа. Его проповеди, отличавшиеся простотой и доступностью. Бывший петербургский купец хорошо знал жизнь людей разных сословий от простолюдина до утонченного интеллигента, их духовные нужды. Все шире становился, круг его духовных чад, а у дверей его кельи все чаще стали появляться посетители, пришедшие за духовным советом и утешением.

Начались аресты ближайших друзей и сподвижников о. Варнавы. Арестовали владыку Петроградского Вениамина, епископа Ладожского Иннокентия, епископа Ямбургского Алексия (Симанского), епископа Петергофского Николая (Ярушевича), архимандритов Гурия и Льва, иеромонаха Мануила, многих других братчиков и насельников лавры.

17 июля 1922 года, едва только о. Варнава успел вернуться из поездки к матери на родину в Ярославскую губернию, в лавру явился обновленческий «архиепископ»-самосвят Николай (Соболев) и заявил о своих правах на лавру, потребовав прекратить возношение за богослужениями в лавре имени Святейшего патриарха Тихона.

Власти потворствовали обновленцам. «Красными двадцатками» была захвачена часть лаврских храмов и строений. Вслед за этим обновленцы попытались образовать свой «церковный совет», чтобы взять власть в лавре в свои руки или, по крайней мере, ограничить полномочия монашеского Духовного Собора лавры.

Сознавая, что само существование Александро-Невской лавры находится под серьезной угрозой, архимандрит Иоасаф, управлявший тогда обителью, основные усилия направил на то, чтобы отстоять лавру от разорения и сохранить братию. Решение, принятое им, было компромиссным: формально признать обновленческое «епархиальное управление», прекратить поминовение патриарха Тихона за богослужениями, однако управлять лаврой самостоятельно и не допускать никаких новшеств, практикуемых обновленцами.

Но и среди лаврской братии возникли разногласия. В этот момент иеромонах Варнава (Муравьев), духовник обители архимандрит Сергий (Бирюков) и иеромонах Варлаам (Сацердотский), пользовавшиеся большим духовным авторитетом и уважением в лавре, призвали братию не вступать с раскольниками в евхаристическое общение. Но вместе с тем решили принять временные внешние уступки, ибо в противном случае братии угрожают немедленные репрессии, а монастырь будет неминуемо упразднен и разграблен.

После освобождения из-под ареста в июне 1923 года святителя Тихона лавра вернулась под патриарший омофор[108]108
  Омофор – облачение Патриарха. Здесь в переносном смысле: под покровом, главенством.


[Закрыть]. Стараниями ее руководителя архимандрита Иоасафа, поддержкой отца Варнавы (Муравьева) и его сподвижников удалось сберечь обитель, а братия, пройдя испытания, укрепилась духом.

Нелегко было монашествующим сохранять внутренний мир в это смутное время. Тем заметнее для всех в лавре царило спокойствие, исходившее от о. Варнавы. Вместе с духовником обители архимандритом Сергием (Бирюковым) он стал настоящей опорой для братии, тяжко переживавшей как нападки на Церковь извне, так и внутрицерковные разделения.

Отдавая безусловное предпочтение духовному, о. Варнава вместе с тем служил образцом собранного и скрупулезного ведения монастырских дел. Неудивительно поэтому, что в скором времени руководство и братия лавры решили избрать иеромонаха Варнаву (Муравьева) членом Духовного Собора с назначением его на один из ключевых административных постов лавры – пост казначея.

Как ни стремился о. Варнава к уединению и отрешению от мирских забот, тяжелейшая работа распорядителя денежными средствами обители, постоянная ответственность за ее финансовое положение и взаимоотношения с властями и официальными инстанциями, была принята им с истинно монашеским смирением.

В течение второй половины 1926 года архимандрит Сергий (Бирюков) стал готовить о. Варнаву к принятию послушания духовника лавры. В «Определении о монастырях», принятом на Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 годов, говорилось о необходимости иметь в обители старца, начитанного в Священном Писании и святоотеческих творениях, способного к духовному руководству. По традиции члены епископата Петроградской и Новгородской епархий окормлялись у духовника Свято-Троицкой Александро-Невской лавры. Перед тем как начать свое старческое служение, о. Варнава постригся в великую схиму с именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского, чудотворца, которому всеми силами стремился подражать.

Вскоре состоялось общее собрание братии Свято-Троицкой Александро-Невской лавры. На нем иеросхимонах Серафим (Муравьев) был избран духовником и членом Духовного Собора лавры.

В конце 1927 года архиепископ Алексий (Симанский)[109]109
  2 февраля 1945 г. на Поместном Соборе Русской Православной Церкви митрополит Алексий (Симанский) единогласно был избран Патриархом Московским и всея Руси. В течение 25 лет, как и предсказывал старец иеросхимонах Серафим Вырицкий.


[Закрыть], управлявший тогда Новгородской епархией, приехал к духовнику Александро-Невской лавры за советом и молитвой. Он находился в смятении, так как очень опасался очередного ареста и гонений за свое дворянское происхождение. «Отец Серафим, не лучше ли мне уехать за границу?» – вопросил архиерей. «:Владыко! А на кого вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь вам ее пасти! – последовал ответ старца. – Не бойтесь, Сама Матерь Божия защитит вас. Будет много тяжких искушений, но все, с Божией помощью, управится. Оставайтесь, прошу вас…» Владыка Алексий тотчас же успокоился и навсегда оставил мысли об отъезде за границу.

Часто люди, у которых по его советам устраивалась жизнь, приходили благодарить его, на что он отвечал: «Что я?

Преподобного Серафима благодарите – это по его молитвам нисходит к немощам нашим Небесный Врач…», «Это Всеблагая Царица Небесная из беды вас вызволила – по вере вашей да будет вам…».

«Ныне пришло время покаяния и исповедничества, – говорил о. Серафим, – Самим Господом определено русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует Россию, бессмысленно идти против Его святой воли. Мрачная ночь надолго покроет землю Русскую, много нас ждет впереди страданий и горестей. Поэтому Господь и научает нас: терпением вашим спасайте души ваши. Нам же остается только уповать на Бога и умолять Его о прощении. Будем помнить, что Бог есть любовь, и надеяться на Его неизреченное милосердие…» «Непрестанная молитва покаяния есть лучшее средство единения духа человеческого с Духом Божиим. В то же время она есть меч духовный, истребляющий всякий грех».

Отец Серафим предвидел усиление открытых гонений, когда вся Россия превратится в единый концентрационный лагерь и умная[110]110
  Молитва, совершаемая молча – «в уме».


[Закрыть] Иисусова молитва, станет средством спасения христианской души, оказавшейся в условиях безбожного государства.

Сразу после выхода известного послания митрополита Сергия и Священного синода о. Серафим твердо принял его сторону.

Во время ежедневных многочасовых исповедей ему приходилось подолгу стоять на холодном каменном полу Свято-Троицкого собора. Главный храм лавры в ту тяжелую пору не отапливался, и на стенах выступал иней, а в иных местах наростали ледяные глыбы до 30 см толщиной.

Постоянное переохлаждение, неимоверные физические и душевные перегрузки постепенно дали о себе знать, и здоровье о. Серафима резко ухудшилось. Врачи признали одновременно межреберную невралгию, ревматизм и закупорку вен нижних конечностей. Боли в ногах усилились и стали невыносимыми. Долгое время о. Серафим никому не говорил о болезни и мужественно продолжал служить и исповедовать. Настал день, когда он просто не смог подняться с постели. Ему шел тогда 64-й год.

Митрополит Серафим (Чичагов), профессионально владевший медицинскими знаниями, ознакомился с заключением медицинской комиссии и немедленно благословил переезд за город в Вырицу. Вместе с ним по благословению владыки в Вырицу отправились схимонахиня Серафима (в миру – Ольга Ивановна Муравьева) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита – послушница Воскресенского Новодевичьего монастыря.

После переезда в Вырицу к врачам он уже не обращался, говоря: «Болезнь – это школа смирения, где воистину познаешь немощь свою…»

Поначалу вырицкого подвижника посещали только епископ Петергофский Николай (Ярушевич) (см. Приложение, стр. 659) и другие, самые близкие духовные чада, но вскоре к блаженному старцу устремился нескончаемый людской поток. Ехали к нему богомольцы из северной столицы и других городов, стекались жители Вырицы и окрестных селений. В иные дни сотни посетителей, которые с раннего утра и до глубокой ночи «осаждали» келию старца. Часто приезжали целыми группами или семьями, с просьбой о молитвенной помощи.

«Да какой я молитвенник – сказал как-то близким своим о. Серафим, – я ведь теперь молиться-то как следует не могу, я ведь лежу».

Обеспокоенные родные пытались оградить батюшку от излишних встреч, опасаясь за его и без того слабое здоровье, но в ответ подвижник сказал: «Теперь я всегда буду нездоров… Пока моя рука поднимается для благословения, буду принимать людей!»

Множеству страждущих о. Серафим помогал не только духовно, но и практическими советами, устройством на работу, а бывало, и деньгами через добрых людей. Принимая пожертвования от посетителей, и сразу же раздавал их тем, кто терпел нужду.

В понедельник, среду и пятницу старец вообще не принимал никакой пищи, а иногда ничего не ел и по нескольку дней подряд. То, что он ел – едой можно было назвать с большим трудом: в некоторые дни – часть просфоры и запивал ее святой водой, в иные – не съедал и одной картофелины, а иногда ел немного тертой моркови. Редко пил чай с очень малым количеством хлеба. При этом проявлял завидную бодрость и неутомимость.

Священники вырицкой Казанской церкви еженедельно причащали о. Серафима. Помимо этого, в келии старца всегда хранились запасные Святые Дары. Ощущая в том необходимость, он приобщался самостоятельно. «Я же подкрепляюсь Святыми Дарами, а что может быть дороже Пречистых и Животворящих Тайн Христовых!» – говорил он родным, которым казалось, что о. Серафим обрекает себя на голодную смерть.

После переезда в дом на Пильном проспекте[111]111
  Пос. Вырица, Пильный пр., 19.


[Закрыть] старец принял на себя новый подвиг – в те дни, когда несколько улучшалось его здоровье, он молился в саду на камне перед иконой Саровского чудотворца.

Еще по Александро-Невской лавре о. Серафим был знаком со многими известными в то время людьми: учеными, врачами, деятелями культуры. Академик И.П. Павлов, отец современной физиологии, часто приходил на исповеди и беседы к иеросхимонаху Серафиму (Муравьеву). Иеросхимонаха Серафима почитали: выдающийся астроном своего времени, один из основателей Русского астрономического общества академик Сергей Павлович Глазенап, один из создателей современной фармакологической школы профессор Михаил Иванович Граменицкий. Одним из любимейших воспитанников о. Серафима был известный во всей России профессор-гомеопат Сергей Серапионович Фаворский, которого называли «светилом Петербурга». Частыми гостями в Вырице были выдающиеся русские ученые, академики с мировыми именами – физик Владимир Александрович Фок, известный своими трудами в области квантовой механики и теории относительности, и биолог Леон Абгарович Орбели.

С началом Великой Отечественной войны старец усилил моления на камне – стал совершать их ежедневно.

В самой Вырице, как и было им предсказано, не пострадал ни один жилой дом и не погиб ни один человек. Молился батюшка и о спасении вырицкого храма.

В первых числах сентября 1941 года немцы наступали на станцию Вырица и вели ее интенсивный обстрел. Среди вырицких старожилов есть несколько рассказов об этом времени. Рассказывают, что кто-то из командиров нашей армии решил, что высокий купол храма может быть использован противником для наводки артиллерии, и приказал взорвать церковь. Со станции приехала команда подрывников – лейтенант и несколько бойцов. Когда подвода со взрывчаткой прибыла к храму, лейтенант приказал бойцам подождать его у ворот. Офицер вошел в ограду, а затем и в храм. Через некоторое время солдаты услышали звук одиночного револьверного выстрела и бросились к храму. Лейтенант лежал бездыханным, рядом валялся его револьвер. Бойцы, не выполнив приказа, бежали. Тем временем началось отступление и о взрыве забыли.

Предание говорит: немцы, заняв Вырицу, расквартировали в ней часть, состоящую из православных румын. Известно, что Румыния являлась союзницей Германии, но о том, что вырицкая команда будет состоять из румын, да еще говорящих по-русски, вряд ли кто мог предположить. Осенью 1941 года по многочисленным просьбам жителей Вырицы храм открыли и в нем начались регулярные богослужения.

Поначалу прихожане косились на солдат в немецкой форме, но видя, как последние молятся и соблюдают чин службы, постепенно привыкли. Это был единственный православный храм, который действовал во фронтовой полосе. С первых дней войны о. Серафим открыто говорил о предстоящей победе русского оружия.

Весной 1944 года, вскоре после полного снятия блокады, митрополит Алексий (Симанский) посетил Вырицу. Причем о. Серафим, прозревая предстоящий визит владыки, заранее предупредил о нем удивленных домашних.

Война поломала несметное число судеб, и многие спешили в Вырицу со всех концов России в надежде узнать о судьбе своих ближних от о. Серафима. Кто-то узнал о пропавших без вести, другие по молитвам старца устроились на работу, третьи обрели прописку и кров, но главное – веру.

В 1945 году умерла схимонахиня Серафима (в миру – Ольга Ивановна Муравьева, супруга о. Серафима). Почти шесть десятилетий она была для отца Серафима преданной спутницей жизни, и ее кончину подвижник пережил с уверенностью, что скоро им предстоит встретиться в вечной жизни.

В последние годы отец Серафим был совершенно прикован к постели. В некоторые дни состояние его ухудшалось настолько, что он даже не мог отвечать на записки, которые передавали через келейницу. Но как только наступало хотя бы небольшое облегчение, он сразу начинал прием страждущих.

За день до кончины он благословил родных и близких иконками преподобного Серафима Саровского, а келейнице матушке Серафиме сказал: «Во время моего погребения береги ребрышки…» (Это предостережение оказалось пророческим: в день погребения праведника, при большом стечении народа, матушка Серафима из-за сильной давки получила перелом двух ребер.)

Преподобный Серафим Вырицкий скончался 3 апреля 1949 года, в день празднования воскрешения праведного Лазаря. Ранним утром преподобному Серафиму было явление Богородицы. Сообщив об этом родным, подвижник объявил: «Сегодня принять никого не смогу, будем молиться». Около двух часов ночи отец Серафим благословил читать молитву на исход души и, осенив себя крестным знамением, со словами «Спаси, Господи, и помилуй весь мир» отошел к вечным обителям.

Облачение и гроб прислал в Вырицу митрополит Григорий (Чуков) (см. Приложение, стр. 572). Три дня шел ко гробу праведника нескончаемый людской поток. Все отмечали, что его руки были мягкими и теплыми, словно у живого. В первый день после кончины старца исцелилась слепая девочка. Мать подвела ее ко гробу и сказала: «Поцелуй дедушке руку». Вскоре после этого девочка прозрела. Одним из четырех воспитанников духовных школ, стоявших у гроба великого старца, был будущий Святейший патриарх Алексий II.

В 2000 году Серафим Вырицкий был причислен к лику святых Православной Церкви. В Вырице около Храма в честь иконы Божией Матери Казанской находится часовня преподобного Серафима Вырицкого.

 
Пройдет гроза над Русскою землею,
Народу русскому Господь грехи простит.
И крест святой Божественной красою
На храмах Божиих вновь ярко заблестит.
И звон колоколов всю нашу Русь Святую
От сна греховного к спасенью пробудит,
Открыты будут вновь обители святые,
И вера в Бога всех соединит.
 

Преп. Серафим Вырицкий, 1939 г.