Текст книги "Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии"

Катакомбная церковь

В качестве синонима используется термин «Истинно-Православная Церковь» (ИПЦ) – собирательное именование (обычно как самоидентификация) тех представителей российского духовенства и общин, которые начиная с 1920-х годов отвергали подчинение юрисдикции Московского патриархата первоначально во главе с митрополитом Сергием (Страгородским), обвинив его в сотрудничестве с коммунистическими властями, и перешли на нелегальное положение. Среди основателей Катакомбной Церкви традиционно выделяют митрополита Иосифа (Петровых), архиепископов Феодора (Поздеевского) и Андрея (Ухтомского). Вокруг них сформировались, соответственно, движения «иосифлян», «даниловцев» и «андреевцев», состоявшие из части архиереев, духовенства и мирян, не признавших Декларацию митрополита Сергия 1927 года о лояльности церкви по отношению к советской власти. Московских истинно-православных часто называют «непоминающими» за отказ поминать на церковных службах митрополита Сергия. Также члены движения называли себя истинно-православными христианами, или «тихоновцами», по имени патриарха Тихона.

Вплоть до 1970-х годов словосочетание «Катакомбная церковь» не было широко распространено в движении, а бытовало лишь среди духовенства и интеллигенции, преимущественно ленинградских, а также в заграничной прессе.

В 1920-1950-х годах движение «истинно-православных христиан» носило очень широкий характер и насчитывало, по всей видимости, десятки тысяч людей. Социальную основу его составляло духовенство, монашество и крестьяне – единоличники, отказавшиеся вступать в колхозы и, как правило, подвергавшиеся раскулачиванию и ссылке в Сибирь.

Подавляющее большинство единоличников исповедовали взгляды «истинно-православных» и находились под влиянием катакомбного священства и проповедников.

Вплоть до конца 1950-х годов в СССР число подпольных православных общин, по всей видимости, измерялось тысячами. Организационно они не были связаны (организации существовали лишь на бумаге, в делах НКВД). Поэтому говорить об общей идеологии движения трудно.

В подполье находились как общины, вполне лояльно относившиеся к Московскому патриархату, но не имевшие возможности зарегистрироваться и собираться легально, так и те, кто считал, что пришла власть антихристова, по духу, и с официальной церковью не может быть никакого контакта. Несмотря на отсутствие общей идеологии и какой-либо организации, подполье существовало – как социальная сеть и религиозная общность.

Общим во взглядах радикальных истинно-православных групп было стремление как можно меньше контактировать с советским обществом и государством. В связи с этим некоторые «истинно-православные» отказывались брать советские паспорта, официально устраиваться на работу, отдавать детей в школу, служить в армии, прикасаться к деньгам, разговаривать с официальными лицами («молчуны») и даже использовать общественный транспорт. Во время Великой Отечественной войны некоторые истинно-православные восприняли немецкую армию как освободителей.

Священников, не признававших Декларацию митрополита Сергия, репрессировали, они не могли легально осуществлять церковные службы. В результате собрания проходили подпольно, в условиях строгой секретности. Характер «катакомбных» групп сильно зависел от политической ситуации в регионе. Так, в северных областях общины формировались в основном вокруг священников, а в Черноземье, где почти все духовенство в 1920-х годах было уничтожено, и ради сохранения верности духу Христову миряне объединялись сами, а некоторые стали идейными беспоповцами.

Жестокие преследования «истинно-православных» продолжались с разной интенсивностью все годы Советской власти – прежде всего, в годы коллективизации, сталинизма, а затем – в начале 1960-х годах. Последняя волна репрессий против Катакомбной церкви началась в 1959 году – и особенно усилилась после хрущевского указа 1961 года о борьбе с тунеядством. По нему были сосланы и посажены тысячи «истинно-православных», отказывавшихся официально устраиваться на работу (и, как правило, работавших по договорам).

В 1961–1962 годах арестовали почти всех активных членов «катакомбных» общин. В ссылке некоторые «истинноправославные» продолжали отказываться от официального трудоустройства, что вело к суду и отправке в лагерь. Там отказ от работы, как правило, приводил к фактически бессрочному заключению в карцер – что приводило к гибели. К началу 1970-х годов большинство оставшихся в живых истинно-православных вышло на свободу – однако движение было обескровлено.

В 1960-1970-х годах, одновременно со стремительным вымиранием деревни, истинно-православное подполье теряло свой массовый характер, частично вливаясь в официальную РПЦ Московского патриархата.

К перестройке катакомбное движение почти полностью лишилось старого духовенства тихоновской преемственности. Последние канонические катакомбные епископы: Петр (Ладыгин) († 1957), Варнава (Беляев) († 1963) и Димитрий (Локотко) († 1970-е), после смерти которых не осталось в живых ни одного «катакомбного» архиерея, чье преемство восходило бы к епископату указанных общин и не подлежало бы сомнению.

Оставшись в результате репрессий и гонений в СССР без архипастырей, многие катакомбные священники ИПЦ, стремясь урегулировать свое каноническое положение, с конца 1950-х годов начали поминать на богослужениях Первоиерархов РПЦЗ, считавших ИПЦ «церковью-сестрой».

В 1977 году в Архиерейский синод РПЦЗ через катакомбного иеромонаха Лазаря (Журбенко) обратилась группа священников Катакомбной церкви из СССР, лишившихся епископского окормления после смерти своего иерарха. Они были приняты в каноническое подчинение РПЦЗ, их непосредственным епископом стал председатель Архиерейского синода митрополит Филарет (Вознесенский).

В 1982 году, по решению Архиерейского Собора РПЦЗ, состоялась тайная хиротония в Москве епископа Лазаря (Журбенко) для окормления катакомбной паствы в СССР.

В 1990-е годы многие катакомбные общины окончательно вышли из подполья и официально обратились за окормлением к Русской Православной Церкви за границей и различным юрисдикциям ИПЦ Греции. Однако часть катакомбных общин по-прежнему не связана друг с другом и какими-либо зарегистрированными церквями, объединяясь лишь вокруг своих наставников. Общая численность «катакомбных» на 2009 год, видимо, насчитывает несколько сотен (вряд ли более 1000) человек.

В 1920-х годах в Греческой, Болгарской и Румынской христианских церквях тоже произошли расколы, поводом послужил переход на новоюлианский календарь, воспринятый наиболее радикальной частью верующих как отступничество от христианства. Верующие, отделившиеся от перешедших на новый стиль в этих странах, также часто называют себя истинно-православными христианами.

Сщмч. Серафим (Чичагов), митрополит
(† 1937), память 11 декабря

Отец – Михаил Никифорович Чичагов, полковник артиллерии. Мать – Мария Николаевна. Принадлежал к одному из наиболее известных дворянских родов Костромской губернии. Среди предков – адмиралы В.Я. Чичагов (1726-1809), П.В. Чичагов (1765–1849).

Супруга (с 8 апреля 1879 года) – Наталия Николаевна Дохтурова, дочь камергера двора Его Императорского Величества, внучатая племянница героя Отечественной войны 1812 года генерала Д. С. Дохтурова. Скончалась в 1895 году.

Дочери – Вера, Наталия, Леонида, Екатерина.

Внучка – Варвара Васильевна Резон-Чичагова, в замужестве Черная, затем игуменья Серафима (1914–1999) (см. Приложение, стр. 656).

Учился в Первой Санкт-Петербургской классической гимназии, окончил по первому разряду Пажеский корпус в 1875 году. Позднее вспоминал «Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной родины». Также получил образование в Михайловской артиллерийской академии.

В 1875 году – поступил в чине подпоручика в 7-ю конноартиллерийскую бригаду, в связи с ее упразднением переведен в 5-ю конно-артиллерийскую бригаду. Прикомандирован к 1-й Его Величества батарее Гвардейской конно-артиллерийской бригады.

В 1876 году – прапорщик, затем подпоручик 1-й Его Величества батареи Гвардейской конно-артиллерийской бригады.

В 1877–1878 годах участвовал в Русско-турецкой войне. Награжден орденами св. Анны IV степени с надписью «За храбрость» (за отличие в сражениях под Горным Дубняком 12 октября и Телишем 16 октября 1877 года), св. Станислава III степени с мечами и бантом (за переход через Балканы 13–19 декабря 1877 год), св. Анны III степени с мечами и бантом (за сражение под Филиппополем 3–5 января 1878 года), саблей с дарственной надписью от императора (за осаду и взятие Плевны).

С 1878 года – поручик, с 1881 года – штабс-капитан. С 1880 года – адъютант помощника генерал-фельдцейхмейстера генерала графа А.А. Баранцова (генерал-фельдцейхмейстер командовал артиллерией российской армии). В 1881 году награжден орденом св. Станислава II степени.

В 1881 году Леонид Михайлович командирован во Францию на маневры французских войск, изучал устройство французской артиллерии. В 1882 году награжден Кавалерским крестом ордена Почетного легиона и черногорским орденом Данилы Первого IV степени.

Принимал участие в решении вопросов о вооружении крепостей на западной границе России и оснащения болгарской армии. В 1883 году он награжден Румынским Железным крестом, Болгарским орденом св. Александра III степени. В 1884 году – орденом св. Анны II степени.

В 1890 году уволен в отставку, в 1891 году «для сравнения со сверстниками» произведен в полковники.

С 1878 года был духовным чадом священника Иоанна Сергиева; по благословению последнего вышел в отставку и принял духовный сан. Епархиальный орган Тверской епархии в апреле 1914 года писал в биографическом очерке о своем новом архипастыре: «О. Иоанн Кронштадтский, у которого он проходил искус послушания, благословил его быть священником».

С 1881 года – староста Преображенского собора и ктитор Сергиевского всей Артиллерии собора в Санкт-Петербурге, в селе Клеменьеве самостоятельно изучал богословские науки. Интересовался проблемами народной медицины (автор системы лечения организма лекарствами растительного происхождения, которая изложена им в фундаментальном труде «Медицинские беседы»). Кроме того, подготовил к публикации мемуары адмирала П.В. Чичагова.

26 февраля 1893 года в Московском синодальном храме Двунадесяти апостолов (в Кремле) рукоположен в сан диакона; 28 февраля того же года – в сан священника этого храма. На свои деньги реставрировал храм и основал при нем Общество Белого креста, имевшее целью помощь офицерским детям.

С 14 февраля 1896 года – священник храма Николая Чудотворца в Старом Ваганькове (Москва), окормлял артиллерийские части Московского военного округа. До этого храм в течение тридцати лет был закрыт; о. Леонид на свои деньги реставрировал и его. В период настоятельства был награжден Болгарским орденом св. Александра «За гражданские заслуги» II степени и греческим орденом Христа Спасителя II степени.

Сщмч. Серафим (Чичагов)

В 1896 году вышло в свет первое издание составленной им «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», значительная часть которой была посвящена деятельности Серафима Саровского. Посетил этот монастырь, где монахиня Пелагия, помнившая старца Серафима, сказала ему: «Вот хорошо, что ты пришел, я тебя давно поджидаю: преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей, прославления».

Позднее действительно получил аудиенцию у императора Николая II, передал ему свою книгу, что способствовало канонизации Серафима Саровского.

Овдовев, 14 августа 1898 года о. Леонид пострижен в монашество с именем Серафим. В 1899 году назначен настоятелем суздальского Спасо-Евфимиева монастыря с возведением в сан архимандрита. Занимался реставрацией этого монастыря, написал житие преподобного Евфимия. При нем отремонтировали арестантское отделение (предназначавшееся для лиц духовного звания), для узников устроена библиотека, а некоторые из них освобождены по его ходатайству. Когда в начале XX века под влиянием либерализации общества встал вопрос о ликвидации монастырской тюрьмы, Владимирский архиепископ Сергий (Спасский) направил в Синод письмо с протестом, указывая, что в таком случае «епископам будет трудно управлять епархиями», и потому он «всеусерднейше просит от себя и за других епископов не закрывать арестантское отделение Суздальского монастыря». Такую точку зрения разделял и тогдашний архимандрит Спасо-Евфимиева монастыря Серафим (Чичагов).

В 1902 году, по повелению императора и определению Священного синода ему поручили подготовительные работы к канонизации Серафима Саровского, состоявшейся в 1903 году. Написал житие преподобного, выпустил второе издание «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря». Был одним из организаторов церемонии прославления.

С 14 февраля 1904 года – настоятель Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, за короткое время реставрировал Воскресенский собор этого монастыря.

10 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля митрополитом Московским Владимиром (Богоявленским) и другими архиереями хиротонисан в епископа Сухумского.

С 6 февраля 1906 года – епископ Орловский и Севский. При нем в епархии учреждены церковно-приходские советы. Распространял среди духовенства духовную литературу, проводил частые собеседования, был известен своей благотворительностью. За организацию приходской жизни в епархии награжден орденом св. Анны I степени. В 1907 году стал присутствующим членом Святейшего синода, занимался церковно-приходскими вопросами.

С 16 сентября 1908 года – святитель Серафим становится епископом Кишиневским и Хотинским. 16 мая 1912 года возведен в сан архиепископа. Боролся с «иннокентьевщиной» – распространенным в епархии антицерковным движением. Выступал за сохранение «чистого молдавского языка» в богослужении, против распространения «культурного румынского языка», которому, по его мнению, обучали молдаван сепаратисты.

В 1911 году – почетный председатель Всероссийского съезда русских людей в Москве.

С 20 марта 1914 года – архиепископ Тверской и Кашинский; прибыл в Тверь 20 апреля 1914 года. В период Первой мировой войны участвовал в организации помощи беженцам и по оснащению необходимыми средствами госпиталей и санитарных поездов, призывал епархиальный клир вступать в ряды военного духовенства, а приходских причетников – идти на военную службу. Собирал пожертвования для раненых воинов.

29 февраля 1916 года избран членом Государственного совета от монашествующего духовенства. Входил в Правую группу, был членом комиссии по делам народного просвещения.

В 1917 году как монархист был уволен с Тверской архиерейской кафедры. Участвовал в работе Поместного Собора 1917–1918 годов в Москве.

С 17 сентября 1918 года – митрополит Варшавский и Привислинский; из-за военно-политической ситуации не смог выехать в Варшаву, жил в Черниговском скиту Троице-Сергиевой лавры.

С 1920 года – в Москве, где служил в различных храмах.

24 июня 1921 года было издано постановление судебной тройки ВЧК о заключении митрополита Серафима в лагерь сроком на два года по обвинению в том, что в случае предполагавшегося выезда в Польшу он намеревался «координировать – против русских трудящихся масс – за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом дружины друзей Иисуса». Однако арестовали его лишь 21 сентября того же года и заключили в Таганскую тюрьму, где тяжело заболел, а 16 января 1922 года был освобожден.

25 апреля 1922 года решением судебной коллегии ГПУ выслан в Архангельскую область, в марте 1923 года выслан в Марийскую область.

16 апреля 1924 года вновь арестован по обвинению в организации прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 году; 14 июля освобожден из-под стражи по ходатайству патриарха Тихона, но был вынужден покинуть Москву. Жил в Воскресенском Феодоровском монастыре под городом Шуя на покое.

В 1927 году признал власть заместителя патриаршего местоблюстителя – митрополита Сергия (Страгородского) и поддержал его декларацию, направленную на подчинение советской власти.

С 23 февраля 1928 года – митрополит Ленинградский и Гдовский. Боролся как с обновленчеством, так и с «правой» оппозицией митрополиту Сергию (Страгородскому) в лице весьма сильной в Ленинграде партией иосифлян. Первое богослужение в Ленинграде совершил 18 марта в Спасо-Преображенском соборе, где прежде был ктитором; последнее – там же 24 октября 1933 года. В его управление Ленинградской епархией в Ленинграде состоялось первое массовое закрытие крупных приходских храмов (некоторые из них тут же демонстративно снесли), в феврале 1932 года были арестованы, а затем высланы практически все монашествующие.

В 1931 году целиком «безбожным» стал Кронштадт – все храмы города закрыли, все духовенство выслали. При паспортизации городского населения не получил прописку в Ленинграде и был вынужден выехать в Тихвин.

14 октября 1933 года уволен на покой.

В 1933–1934 годах жил в Москве: некоторое время в резиденции митрополита Сергия близ Богоявленского собора в Елохове, затем в поселке Малаховке, снимая две комнаты у еврейской семьи. Сочинял церковную музыку, никогда не расставался с фисгармонией (уже после канонизации, в 1999 году было впервые публично исполнено его сочинение «Листки из музыкального дневника»).

Большое внимание уделял церковному пению. Хорошо рисовал, занимался иконописью. Автор образов Спасителя в белом хитоне и преподобного Серафима, молящегося на камне, находящихся в московской церкви во имя пророка Божия Илии, что в Обыденном переулке.

30 ноября 1937 года арестован, его вынесли из дома на носилках и доставили в Таганскую тюрьму, по невозможности из-за тяжелой болезни перевезти его в арестантской машине, повезли в машине «Скорой помощи». При аресте у него изъяли рукописи второго тома «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», книги, музыкальные произведения, иконы, облачения.

На допросе 3 декабря отрицал, что «обрабатывал в антисоветском духе» своих почитателей. Один из свидетелей по его делу показал, что митрополит Серафим говорил: «Вы из истории хорошо знаете, что и раньше были гонения на христианство, но чем оно кончалось, торжеством христианства, так будет и с этим гонением – оно тоже кончится, и православная церковь снова будет восстановлена, и православная вера восторжествует».

7 декабря 1937 года тройка УНКВД по Московской области приняла постановление о его расстреле по обвинению в «контрреволюционной монархической агитации». Расстрелян 11 декабря на полигоне НКВД в подмосковном поселке Бутово.

Спустя более пятидесяти лет, 10 ноября 1988 года, Леонида Михайловича Чичагова полностью реабилитировали.

В 1997 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви причислен к лику святых как новомученик. Сбором и публикацией материалов для канонизации митрополита занималась его внучка В.В. Черная (в монашестве с 1994 г. – Серафима).

29 сентября 2011 года в Твери на Третьем Всероссийском съезде православных врачей имя Серафима (Чичагова) внесено в Золотую книгу Санкт-Петербурга.

Сщмч. Прокопий (Титов), архиепископ
(† 1937), память 23 ноября

Родился 25 декабря 1877 года в городе Кузнецк-Сибирский Томской губернии в семье священника. В 1897 году окончил Томскую духовную семинарию, а в 1901 году – Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

21 августа 1901 года в Уфе епископом Уфимским Антонием (Храповицким) пострижен в монашество, а 23 августа 1901 года рукоположен во иеромонаха.

С 19 июля 1901 года – учитель русского и церковнославянского языков в старших классах Томского духовного училища. С 7 сентября 1901 года – заведующий Томской церковно-учительской школой. Состоял членом Томской экзаменационной комиссии для лиц, ищущих звания псаломщика, диакона и священника. Был членом Томского епархиального братства св. Димитрия Ростовского и членом епархиального училищного совета.

С 29 мая 1906 года – преподаватель Священного Писания в Иркутской духовной семинарии (при ректоре, архимандрите Евгении (Зернове)). С 1908 года – соборный иеромонах, цензор «Иркутских епархиальных ведомостей» и религиозно-нравственных листков. Получил известность как талантливый проповедник, организатор благотворительного отдела при Братстве святителя Иннокентия.

Был членом-казначеем Иркутского епархиального училищного совета, временно исполнял обязанности инспектора классов и законоучителя старших трех классов Иркутского женского училища.

С 30 августа 1909 года – помощник начальника училища пастырства в Житомире в сане архимандрита. По воспоминаниям современников, «образ отца Прокопия, его блестящий огнем праведности взгляд, с милой и всепрощающей улыбкой на добром открытом русском лице, навсегда запечатлелся в душах знавших его». В 1910–1914 годах, одновременно, цензор «Волынских епархиальных ведомостей», председатель Волынского Владимиро-Васильевского братства, член епархиального училищного совета, председатель общества взаимопомощи учащимся и учившимся в церковных школах Волынской епархии.

30 августа 1914 года митрополит Киевский Флавиан (Городецкий), архиепископ Херсонский Назарий (Кириллов), архиепископ Кишиневский Платон (Рождественский) и епископ Алексий (Баженов), викарий Херсонской епархии в Одесском кафедральном соборе совершили хиротонию архимандрита Прокопия во епископа Елисаветградского, викария Херсонской епархии. Участвовал во Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 годов.

С 1917 года – епископ Прокопий становится настоятелем Александро-Невской лавры в Петрограде (до января 1918 года). В январе 1918 года арестован за отказ выдать ключи от кладовых при попытке захвата лавры красноармейцами. Освобожден по требованию верующих.

С 1919 года – епископ Николаевский, викарий Одесской епархии. С 1921 года – епископ Одесский и Херсонский. 16 февраля 1923 года арестован и заключен в Херсонскую тюрьму, 26 августа того же года был переведен в Одесскую тюрьму. Приговорен к расстрелу «за противодействие изъятию церковных ценностей и за тесные сношения с добровольческим командованием при генерале Деникине» (реальной причиной осуждения было противодействие обновленческому движению – характерно, что священнослужители-обновленцы, сотрудничавшие с деникинцами, не были привлечены к суду). Расстрельный приговор был заменен высылкой с территории Украины.

Святителя Прокопия освободили в январе 1925 года, и он выехал в Москву. Был членом Священного синода при патриархе Тихоне. На похоронах патриарха Тихона служил панихиду. С июня 1925 года – архиепископ Херсонский и Николаевский (не имея возможности вернуться на Украину, жил в Москве).

Арестован в ноябре 1925 года как сторонник Патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). Обвинен в принадлежности к контрреволюционной группе духовенства и мирян. 26 мая 1926 года Особым совещанием при коллегии ОГПУ приговорен к трем годам заключения, которое с 1926 года по 3 декабря 1928 года отбывал в Соловецком лагере особого назначения. Участвовал вместе с владыкой Евгением (Зерновым) и другими архиереями в подготовке «Соловецкого послания» советскому правительству, в котором говорилось о необходимости невмешательства государства и церкви в дела друг друга. Некоторое время был старшим епископом на Соловках. В 1928 году заместителем Патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) уволен на покой (т. е. освобожден от управления епархией).

В 1928 году выслан в Сибирь, вначале отбывал ссылку в Тюменском округе, затем – в Тобольске (полтора месяца находился в изоляторе), позднее направлен в Обдорск, а оттуда – в село Мужи. В 1929–1931 годах жил в селе Киеват. Выступал против Декларации митрополита Сергия (Страгородского), но общения с ним не прервал.

Сщмч. Прокопий (Титов)

30 июля 1931 года арестован в ссылке и обвинен в антисоветской агитации. Хозяин его квартиры, в частности, показал, что архиепископ говорил ему: «Возьмите сейчас коммуны, колхозы. Почему они бывают неудачные? Да потому, что туда попадают лодыри, тунеядцы и всякий сброд. А возьмите монастыри, в них много общего с коммунами… Можно строить колхозы, но не притеснять религию, а в результате такого враждебного отношения к религии и рождаются их колхозы-коммуны. Если бы веру оставили в покое и власть не обращала бы внимания на нее, было бы лучше. Когда народ стал бы культурнее, грамотнее, он сам бы определил, нужна ему вера или нет; и сам бы по себе культурный народ у религии стал бы относится по-иному, и новым начинаниям она нисколько не помешала».

14 декабря 1931 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило его к трем годам ссылки в Казахстан.

В апреле 1934 года, после освобождения, уехал к матери в Томск, надеясь здесь вылечиться от малярии, которой тяжело заболел, находясь в ссылке. Однако улучшения самочувствия не наступало. В сентябре 1934 года по приглашению знакомого священника Ивана (Иоанна) Скадовского приехал к нему в город Камышин Сталинградской области, где тот отбывал ссылку.

2 октября 1934 года архиепископа Прокопия арестовали по подозрению в монархической и антисоветской деятельности. Виновным себя не признал. На допросе заявил, что симпатизирует монархии, однако не является сторонником ее насильственного восстановления и считает, что «идея неограниченной монархии в настоящее время отжила свое время, и наиболее желательным в существующих условиях для меня представляется строй, обеспечивающий полное отделение Церкви от государства и гарантирующий Церкви полную свободу и невмешательство государства во внутреннюю жизнь Церкви».

17 марта 1935 года Особое совещание при НКВД СССР приговорило архиепископа Прокопия и священника Ивана Скадовского к пяти годам ссылки в Каракалпакию в город Турткуль, куда они прибыли 7 мая того же года. В доме, где они жили, была устроена небольшая церковь, куда приходили исповедаться и причаститься и православные местные жители.

24 августа 1937 года архиепископ Прокопий и священник Иван Скадовский были арестованы по обвинению в контрреволюционной монархической агитации и организации нелегальной молельни. Виновными себя не признали. Особой тройкой НКВД 28 октября приговорены к расстрелу. Приговор был исполнен.

Священномученики Прокопий и Иоанн прославлены как местночтимые святые в 1996 году Священным синодом Украинской православной церкви. Причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.