Текст книги "Обочина"

Глава 39. Две птички в одной клетке

В субботу Виктория долго стояла перед дверью Дениса, не решаясь нажать кнопку звонка. Зная отзывчивый и добрый характер молодого мужчины, она пришла в надежде вымолить у него прощение, постараться расположить его к себе, в конце концов, обольстить.

В квартиру Денис её впустил, усадил на диван с желанием выслушать. Но когда Вика стала ласкаться к нему, он вдруг вспылил:

– Носатого ты также упрашивала, чтобы полизать его? Это ж надо, пойти за ним, как собачка на поводке. На подвиги опять потянуло? А то нож он ей показал. Да пусть даже и показал, он что, порезал бы тебя? Он же на испуг тебя взял, шлюха. В общем, я долго думал и решил, что не смогу тебя простить, потому что ты не закричала, а с радостью побежала за ним. Да ты даже не обернулась в мою сторону. Нет, вы с Алкой абсолютно одинаковые.

Виктория со слезами выслушала Дениса, затем молча пошла в прихожую. Денис остался сидеть, но вскоре начал ругать себя: с какой это стати он налетел на женщину? А взорвался он, возможно, потому, что на днях видел неприятные сны, в которых Виктория и её мать предстали ему голыми ведьмами, пляшущими под дудку безобразного мужчины. Он, Денис, стал креститься, произносить заклинания – и проснулся. Потом он видел, как дочь с матерью купаются в грязной воде, а в стороне ухмыляется тот же мужчина. Снова и снова пытаясь разгадать сны, Денис сделал вывод, что Виктория и Валюша каким-то образом связаны с одним и тем же мужчиной. Но кто он, если это действительно так? И как такое вообще возможно? Правда, вчера у Дениса весь вечер ныла душа, внутри что-то «вибрировало». А «вибрация», как он заметил, у него бывает только в те часы, когда ему «родная» женщина изменяет.

Выйдя от Дениса, Виктория пешком направилась к матери, благо идти не так уж и много – около километра. Ей хотелось услышать от неё хоть какой-то совет, правда, больше тянуло поплакаться, выжать душу, наполненную слезами, чтобы душа на какое-то время просветлела.

Дверь ей открыл незнакомый мужчина в чёрных брюках и белой рубашке. Думая застать мать одну, Виктория очень удивилась. Она хорошо знала, какое впечатление производит её красота на мужчин и даже женщин. Поэтому за те несколько секунд, на которые затянулась пауза, успела приметить, как у незнакомца сначала широко раскрылись глаза, потом он привстал на цыпочки.

«Это старшая дочь Валюши, Виктория, – сразу же догадался Самсон. – Действительно, не женщина – картинка».

– Проходите, Вика, – не отрывая взгляда от её лица, предложил он. – Извините, но я вас знаю со слов вашей мамы, с которой мы знакомы много лет.

Он так же на цыпочках помог Виктории раздеться, бережно распластал на двух крючках вешалки, словно ангельские крылья, её мутоновую шубу.

– А мама где? – растерянно спросила Виктория. – Что-то её не слышно, не видно.

Тут только Самсон вспомнил, что его любовница голая лежит на кровати. Мало того, что голая, но ещё и с любовными подтёками на грудях. Подумав, что дочь прямиком может пройти к матери, он заюлил, решив повести собственную игру.

– Вика, – загадочно улыбнулся он, – мы провели с Валей очень плодотворную ночь, и ваша мама до сих пор не пришла в себя. Хотя я чувствую себя превосходно. – Продолжая загадочно улыбаться, он поедал глазами красавицу. – Не желаете выпить, пока мама спит?

То ли с любопытством, то ли с удивлением посмотрев на мужчину, Виктория согласно кивнула головой:

– Пойдёмте, у меня сегодня есть желание напиться.

– О, я вас угощу таким вином, какого вы ни разу не пили.

Наполнив бокалы спецвином, Самсон представился, не забыв назвать все свои административные регалии. Скромно подчеркнув, что не женат, предложил Виктории выпить бокал до дна. Что та и сделала, едва не задохнувшись от крепости напитка. Но Самсон снова наполнил бокалы, шутливо заметив: мол, если есть желание, надо напиться, причём это вино не какое-то там магазинное…

У Самсона бешено колотилось сердце, словно у юноши перед первой брачной ночью. Виктория сидела на диване, а её шёлковое платье бирюзового цвета не прикрывало округлые коленочки. Самсон млел от этой красоты, сидевшей перед ним.

«Но как покорить эту красоту? – судорожно соображал опытный ловелас. – Было бы, конечно, большим успехом сегодня же её ублажить, так как её муж, по словам Валюши, бездарен в постели. Правда, жалко будет, если и она окажется с печатью сладострастия. Но это уже не мои проблемы, мне бы сблизиться с ней, а там… Но как это сделать? Валюша рядом».

Продолжая вести разговор, Самсон заметил, что Виктория раскраснелась, её глаза заблестели.

Из магнитофона лилась спокойная музыка. Сходив в прихожую и надев ботинки, чтобы казаться выше, он пригласил Викторию на танец. «Ах, какая талия! – про себя отметил. – А какие бёдра, грудь, она необыкновенна». Танцуя, Самсон начал вслух восторгаться её красотой, её редкой фигурой, гибкостью, на что Виктория сказала, что занималась гимнастикой, оттого и гибкость сохранилась.

Представив свою партнёршу в самых затейливых позах, ловелас совсем разволновался. Не выдержав, он чмокнул красавицу в её соблазняющую грудь. Правда, тут же извинился: мол, виноват, никак не мог с собой справиться.

Язык у Виктории уже заплетался, но она ухитрилась кокетливым тоном сказать, что такому крепкому холостяку она бы и не то позволила. Но он, к сожалению, занят. После такого, чуть ли не откровенного признания в том, что она, Виктория, согласна в постель с ним лечь, Самсона словно прорвало. Он стал оправдываться, что сегодняшняя ночь с Валентиной Васильевной у них первая, и неизвестно, будут ли они встречаться дальше.

– Драгоценная Вика, мне всего тридцать девять недавно исполнилось. Разница в возрасте есть, не спорю. Но мужчина и должен быть старше женщины. Ты права, я крепкий холостяк, и долго бы им оставался. Но лодка моих убеждений разбилась сегодня от твоей красоты. Вдребезги! Ты покорила моё сердце, вот тебе моя рука.

Улыбнувшись цветистой речи Самсона, Виктория откинула голову назад, широко распахнув чарующие глаза-незабудки, но промолчала, лишь упругой шикарной грудью прижалась к нему.

«Вас понял», – подумал Самсон. Не мешкая, он стал вводить её в соблазн. А вскоре поведение Виктории вдохновило ловеласа на амурные действия…

Прошло не более трёх минут, как некстати умолкла музыка.

– Что случилось? – чуть слышно спросила Виктория.

Самсон понял: пора останавливаться. В противном случае мать услышит растревоженную дочь, а этого допускать нежелательно.

– Вика, – негромко произнёс он, – кассета в магнитофоне кончилась, твоя мать может нас услышать, придётся вставать.

Поднявшись с пола, куда их опустило знакомое многим чувство, от которого далеко не всем удавалось убежать, Виктория посмотрела на Самсона горящими от возбуждения глазами:

– Тогда поставь новую кассету, – попросила она.

– Поехали лучше домой ко мне, – предложил Самсон. – У меня и останешься на ночь. А можешь и совсем остаться.

– Поехали, – не раздумывая, согласилась она.

– Самсон, ты с кем там разговариваешь? – послышался вдруг из спальни женский голос.

Боясь, как бы Валентина Васильевна не вышла в гостиную голая, Самсон поторопился ответить:

– Валюша, к тебе Вика в гости пришла, а я её развлекаю. Ты, я думаю, не будешь меня ругать?

– Не буду, но зайди ко мне на минутку.

– Сейчас…

Приоткрыв рот, Виктория растерянно смотрела на Самсона.

– Мы что, к тебе не поедем? – тихо спросила она.

– Сейчас нельзя уходить, твоя мать не поймёт нас. Вика, любовь моя, – вдруг торопливо зашептал Самсон, – давай я скажу Валентине Васильевне, что мы с тобой полюбили друг друга с первого взгляда и решили пожениться. Как помнишь, свою руку и сердце я тебе уже предложил. Не обрекай меня на мучения, ответь «да». Уверен, что ты не покаешься, если выйдешь за меня. А ты как считаешь, я подхожу тебе?

– Самсон, солнышко, ты мне очень подходишь, это я уже успела почувствовать, – взволнованно зашептала Виктория, – я всегда мечтала о таком муже. А сейчас прошу, поговори с матерью, потом можно в спальню уйти.

– А ко мне поедешь?

– Позднее к тебе поедем.

Самсон глотнул из бокала вина, включил магнитофон и вошёл к Валентине Васильевне.

– Валюша, – стараясь казаться спокойным, негромко произнёс он, – прости, но видит Бог, я не виноват в этом.

Сев на край кровати, женщина удивлённо посмотрела на Самсона:

– Объясни толком, что произошло?

– Валюша, произошло невероятное событие в моей жизни, я наконец-то всерьёз влюбился. И влюбился, прости меня, в твою старшую дочь, Викторию. Вот так, Валюша.

Покачав головой, она холодно спросила:

– А мне вчера в любви объяснялся, это как понимать? И когда ты в Викторию успел влюбиться? Она что, давно здесь?

– На часы я не смотрел, но час уже, наверное.

– Так вы что, успели снюхаться, пока я дремала?

– Да, Валюша, – вздохнул Самсон, – успели. Прости нас с Викой, но мы с первого взгляда влюбились друг в друга.

Валентина вдруг усмехнулась:

– Это и не удивительно, – сказала она. – Был бы у неё нормальный муж, хрен бы она в тебя влюбилась. Да и сейчас она не в тебя влюбилась, а в твои загогулины. – Снова усмехнулась: – Успел её со мной сравнить?

– Если честно, с тобой ни одна женщина не сравнится. И я сожалею, что теряю тебя.

– А ты не хочешь этого?

– Не хочу, и говорю это тебе искренне.

– Самсон, я тоже не хочу тебя терять, и тоже говорю искренне. Хотя в любом случае тебя уже не отпущу. Если бы ты даже перестал ходить ко мне, я бы в этом случае на работу к тебе приезжала.

– Валю-у-ша, – Самсон широко развёл руками, – как я счастлив услышать эти слова. Ведь жена – это одно, а любовница – совсем другое. Мужчина теряет свою индивидуальность с одной женщиной.

– Соглашусь с тобой, – засияла та. – И, исходя из твоих воззрений, резюмирую: один день в неделю я твоя.

Самсон расцеловал её открытую грудь, чмокнул ниже – и поспешил к Виктории.

– Ну, что мать сказала?

– Сказала, что согласна, – довольно улыбаясь, ответил Самсон. – Вика, а ты не обманешь меня?

– Не-е-т, Самсон, если уж я решила, то всё. К тому же, ты действительно мне подходишь. А если ещё и любить меня будешь… Я хоть и молодая, но уже устала от такой жизни. Вырви меня из неё, Самсончик, вырви.

Глава 40. Круг замкнулся

Денис чувствовал себя не в своей тарелке. Не в его характере было так грубо обращаться с женщиной, пусть даже эта женщина и шлюха, как назвал он её. Да и сны не давали покоя, вчерашняя «вибрация» до сих пор не покидала грудь. Полежав на диване, он решил сходить к Валентине Васильевне.

Грохот магнитофона был слышан даже на лестничной площадке, что вызвало его удивление. Вдвойне удивился, увидев на вешалке мужское пальто и шубу Виктории.

Не раздеваясь, прошёл в гостиную, остановился, прислушиваясь к звукам. Из спальни, в которой он когда-то спал с женой, явственно доносились женские возгласы.

«В нашей спальне Вика с каким-то мужиком, – с уверенностью подумал. – Ну и шлюха: совсем недавно мне пела песни про любовь, а сейчас… Хм, а ещё в жёны ко мне набивалась. Но с кем она, кого нашла спозаранку?» Словно в ответ на его недоумение, раздался страстный выкрик: «Самсон!»

Дениса будто током стукнуло, потому что вспомнил, как однажды его тогдашняя жена произнесла во сне это имя. Вспомнил, как звонил этому Самсону в кабинет, а вместо него трубку сняла Алла. Когда же главный инженер взял трубку, она прошептала испуганным голосом: «Самсон, зачем снял трубку!» Но тогда Денис сомневался: и по поводу голоса жены, и по поводу молодой женщины в «Москвиче», похожей на Аллу.

В общем, много разных эпизодиков пронеслось в голове Дениса, уличающих в измене его бывшую жену.

«Значит, она и забеременела от Самсона. А как доказать? Никак. Ладно, родится ребёнок, будет видно, на кого он похож. А сейчас надо Вике в глаза посмотреть, интересно, как она среагирует на моё появление. Да, но когда она снюхалась с Самсоном? Сначала Алка, теперь она. О-о-чень интересно, очень. Чем же он молодых, красивых баб берёт? Уже за сорок, наверное, маленький, а таких красавиц укладывает. И смотри-ка, как Викýша блажит, того и гляди тройней разродится».

Денис заглянул в спальню. Увидев на Самсоне нагую Викторию, импульсивно двигающуюся, с усмешкой сказал:

– Вика, я с твоим мужем пришёл. Позвать его?

Виктория нервно дёрнулась и оглянулась.

– А-а-й! – испуганно взвизгнула она, тотчас скатываясь под бок Самсона, словно хотела исчезнуть в это мгновение.

С подушки приподнялась багровая, недовольная физиономия.

– Денис, – тяжело дыша, произнёс Самсон, – ты хреновиной не занимайся; с мужем Вики он, видите ли, пришёл. Она уже давно не живёт с ним, а я с сегодняшнего дня её муж. Пусть пока не официальный, но скоро буду им. Поэтому проваливай.

– Вика, твой любовничек правду лепечет? – с ехидцей спросил Денис.

Виктория лишь неровно дышала.

– Молчишь, шлюшка? Молчи-молчи. Ладно, не буду мешать, продолжайте.

Денис вышел, хлопнув дверью. На душе было погано. «Ну что, дурак, дождался? И правда, наивная деревня ты, Денис. А с кого спрашивать за свои разочарования, кому поплакаться? Не побежишь к родителям за советом, давно уж большой мальчик».

Валентина Васильевна в эту минуту лежала на кровати и размышляла о себе, о Виктории. За дверью гремела музыка, и она не слышала, что в квартире находится Денис. Лишь когда он удивлённо протянул с порога комнаты:

– Да-а, Валюша, красивые синяки на тебе оставил Самсон, – она подскочила словно ужаленная, тут же прикрываясь простынёй.

– Кто тебе сказал, что это Самсон мне синяки поставил?

С язвительной усмешкой глядя на бывшую тёщу, Денис решил солгать:

– Мне только что Виктория в этом призналась.

– Вот с-сучка! – злобно сверкнув глазами, воскликнула Валентина Васильевна. – Насытилась с Самсоном, теперь можно и меня продать? Ну что за молодёжь пошла, что за уроды! Хорошо, я её тоже Самсону продам.

– Валюша, ты мне как-то жаловалась: мол, какие у тебя нехорошие дочери, что под одним кобелём согласились лежать. Я имею в виду Важу. А теперь это в порядке вещей? То, что вы с Викой под одного мужика ложитесь. Да, сначала Самсон мамаше губы искусал и синяков на груди наставил, а потом её дочке.

– Неужели и Виктория уже с синяками?

– Я сейчас уйду, а ты потом сама посмотришь, – равнодушно ответил Денис. – Но прежде чем уйти из этой квартиры, перед которой можно смело вешать красный фонарь, я хочу тебя кое во что посвятить. Во-первых, Самсон был любовником Алёны…

Денису доставляло удовольствие видеть, как меняется в лице его бывшая тёща по мере его рассказа о похождениях её младшей дочери, а вместе с тем чувство обиды, злости, скорей всего на себя за свою наивность, стало притупляться. Потом говорила Валентина Васильевна о нелёгкой доле одинокой женщины, о желании нравится, быть любимой.

Посмотрев на удивлённого этим монологом Дениса, она сказала:

– В общем, я не буду перед тобой оправдываться. Ну, случилось, растаяли обе в пьяном угаре. Что теперь?

Она стала уверять, что всё равно с любовью к нему относится, и Виктория его любит, а он отталкивает её от себя. Зачем? Нет бы помочь человеку в трудные минуты, поднять его, вдохнуть в него жизнь, так нет, ударить легче, для этого большого ума не надо

Всего несколько минут назад Денис презирал падших женщин, какими считал и Валентину Васильевну, и Викторию. Но теперь подумал, что опять, кажется, погорячился, и больше не эти женщины виноваты, а сам он. Только как сделать, чтобы они не переходили из рук в руки, а были лишь его? Да, как его собственность, как деньги в его кармане. «Но деньги разные бывают, – подумал он, – есть медные, серебряные, золотые монеты; есть и бумажные купюры разного достоинства. А эти женщины какого достоинства? Пока они медяшки, но надо превратить их в золото. Как?» Не найдя ответа, как медь превратить в золото или из падших женщин сделать честных, Денис сказал:

– Валюша, давай договоримся: я обещаю приходить к тебе раз в неделю, чего бы мне это ни стоило, а ты обещаешь, что никаких посторонних мужиков в твоей квартире не будет. Договорились? А сейчас иди и, чтобы через пять минут этого мужичонки здесь не было. Но если он не уйдёт через пять минут, я ему уши откручу. А Вику не ругай, она ни при чём. Я потом тебе объясню, как я догадался, и с кем ты ночь провела, и от кого у тебя синяки.

Вскочив с кровати, Валентина Васильевна заторопилась:

– Бегу, Дениска, бегу. Сейчас я покажу этому двурушнику свой настоящий характер.

Она надела шёлковый халат и немедля вышла из спальни. Денис постоял, сбросил с себя шапку, пальто. «А сны-то, оказывается, в руку были, – с удовлетворением подумал он. – А я с отцом спорил, пытался доказывать ему, что сны – это пустяки. Теперь буду в них верить и по ним жизнь свою вести. Заодно женщин буду ловить с поличным. Ведь если бы я не поверил снам, значит, и сюда бы не пришёл, а ходил бы целыми днями в раздумьях и подозрениях. А теперь гора с плеч».

Валентина Васильевна вернулась радостная.

– Ты прав, Дениска, – закрыв за собой дверь, оживлённо заговорила она, – этот двурушник признался, что у Алки любовником был. А на прощание сказал, что Алка и забеременела от него. Так что с Алкой я поговорю, чтобы никаких алиментов она с тебя не требовала, иначе со мной дело будет иметь. Я обязательно добьюсь, чтобы этот двурушник платил ей алименты. Ты доволен?

– Коне-е-чно, доволен. Это уж точно гора с плеч. А Виктория не с Самсонишкой случайно ушла?

– Нет, она в зале сидит, нас ждёт. Сначала плакала, говорит, ничего не соображала, когда пришла от тебя, поэтому её Самсон и подловил. А он тот ещё психолог, чувствует, когда бабу можно поддеть. Дениска, а сейчас пошли, выпьем по рюмочке, чтобы нервы успокоить. И сразу прошу тебя: пожалуйста, не бросай нас с Викой, согревай обеих своим теплом. А уж мы в долгу не останемся. Согласен?

– Да уж придётся.

– Дениска, на эту тему ты сам с Викой поговори. Ведь нам, бабам, и надо-то самую малость. Всего-то погладь, смажь…

Увидев Дениса, Виктория растерянно заморгала глазами, отчего показалась Денису такой жалкой, униженной, что он сел рядом с ней и нежно прижал к себе.

– Ладно, вы тут посидите, – вздохнув, произнесла Валентина Васильевна, – а я на кухню пойду, баранинки поджарю.

Как только за Валентиной Васильевной закрылась дверь, Денис предложил Виктории:

– Вика, поедем ко мне? Сначала посидим здесь полчасика, потом ко мне. А?

– Я согласна, если можно, – робко ответила Виктория. Помолчав, она мягко отстранилась от Дениса и положила его руку на своё колено. – Денис, прости меня за всё. Но и ты меня так очернил с ног до головы, что я даже за чёрта готова была выйти замуж, лишь бы опору для себя найти. Ведь с мужем я всё равно не живу, к тому же насилие от этого абрека, как его мать называла, убивало меня каждый день. Я постоянно была в панике, не зная, что мне делать, к кому прижаться. Вот чего хочешь, то и выбирай: либо выходить замуж за первого попавшегося, либо в петлю лезть.

– Но можно и хорошего любовника найти. С твоей-то красотой…

– Любовников, Дениска, если честно, мне не хочется, потому что хорошие любовники женаты, а я не хочу с женатыми, холостых же знакомых у меня нет, кроме тебя, конечно. Совсем молодые салажата, которые за мной бегают, мне тоже ни к чему. – Опустив глаза, Виктория спросила: – Ты действительно будешь встречаться со мной, как мне мама сказала?

– А тебе мама больше ничего не сказала? – улыбнулся Денис. Он хоть и был уверен, что мать не сказала дочери, что он хотел бы и с той, и с другой встречаться. Но для проверки всё-таки решил задать этот вопрос.

– Нет. А что она должна сказать?

– Да нет, это я так, пошутил, – снова улыбнулся Денис, – чтобы тебя заинтриговать.

– Ох, я сейчас и поколочу тебя. – Виктория поднялась и легонько хлопнула ладошкой по его спине.

Денис обнял Викторию, посадил её к себе на колени.

– Дени-и-с, поехали к тебе? – притворно захныкала она. – Ну, пое-е-хали.

– Вика, не ёрзай, – ласково произнёс Денис, – мне и без этого твоя попа колени обжигает. Ага, специально стала ёрзать? Нет, я больше не могу, вставай. А за то, что безобразничаешь, я сегодня замучаю тебя, плакать будешь.

– Денисушка, я давно об этом мечтаю, чтобы наплакаться не от горя, а от любви. Ну, поехали.

– Ладно, пошли, только сначала матери скажем.

– Всё я слышала, всё, – мелодичным голоском пропела Валентина Васильевна, ставя на столик тарелку с колбасой и бутылку водки. – Но сначала, Вика, я накормлю Дениса бараниной, рюмочку налью ему, потом идите. А вообще-то, лучше так сделаем: я сейчас прогуляюсь по магазинам, а вы тут без меня управляйтесь. Вика, только про мясо не забудь. А я уйду часа на два, может, к подруге съезжу. Ну, согласны с моим предложением?

– Мамуль, – заулыбалась Виктория, – ты просто читаешь мои мысли. Спасибо тебе, мамуля, за всё.

– Затяну-у-ла песню, – засмеялась Валентина Васильевна. – Ладно, продолжай петь, но уже без меня.