Текст книги "Переписка Бориса Пастернака"

Пастернак – Горькому

<Москва> 8.IV.33

Дорогой Алексей Максимович.

Горячо благодарю Вас за ответ. Запаздываю благодарностью, потому что был нездоров. Разумеется, терпит мое дело до Вашего приезда, да и тогда никакого спеху с ним не будет. Побеспокоил Вас под впечатлением нескольких неудач, и пожалел об этом, да поздно. Еще и еще раз простите и будьте здоровы. Ото всего сердца желаю Вам всего лучшего.

Ваш Б. Пастернак.

Б. Л. Пастернак и Н. С. Тихонов

Пастернак и Тихонов познакомились в начале 1924 года в лефовском кружке у Бриков. Тихонов привлек внимание Пастернака своей недавно вышедшей книгой стихов «Брага». Он подарил ее, надписав: «Борису Пастернаку, великолепному мастеру и собрату – человек „Браги“ и „Орды“ Николай Тихонов». Действенная поэзия войны и мужества вызывала горячие симпатии. За написанным виделась нелегкая биография человека, недавно вернувшегося с фронтов мировой и гражданской войн; энергия и военная романтика были не выдуманными, кровно пережитыми.

Н. Тихонов работал тогда над тремя поэмами сразу: «Красные на Араксе», «Шахматы» и «Лицом к лицу», и выразил желание познакомиться с поэмой Пастернака «Высокая болезнь». Он вспоминал впоследствии, как «для него и для Пастернака одновременно встал вопрос о выходе за пределы малой формы, которая перестала удовлетворять, и как они искали способов, не прибегая к фабуле, продвигать лирический материал на большие расстояния».[397]397
  Гинзбург Лидия. О старом и новом. Л., 1982, с. 361.


[Закрыть]

Тихонов – Пастернаку

<Ленинград, 15 февраля 1924 г.>

Дорогой Борис Леонидович!

В Петербурге господствует седой провинциапизм. Литература или трясет жидкими ребрами на диванах редакций, отарзаненных[398]398
  Роман Э. Берроуза «Тарзан» (перевод с англ. Н. Каменщикова-Македонского. – Московский рабочий, 1922).


[Закрыть] и опрощенных, или сделалась однодумкой, сидящей у моря и ждущей погоды.

Но море сейчас во льду, а погода – в нетях – каждый день – новое.

Отдельные поэтические кружки́ похожи на церковные кру́жки – звяканье медяков, падающих с религиозной отчетливостью на их дно, регистрируется верующими для укрепления неофитов.

Единственное утешение – у каждого желающего есть своя комната, где он может читать, что хочет, и говорить, о чем говорится.

Известия о литературных явлениях мы находим в «Вечерней биржевке», то бишь, в «Красной газете», рядом с бюллетенями обсерватории и курсом червонца,[399]399
  «Красная газета» – массовая рабочая газета (Пг., Л., 1918–1939). Содержала разные виды местной информации: городскую и судебную хронику, происшествия, сводку погоды, объявления.


[Закрыть] или – или где-нибудь в стороне.

А между тем время и пространство вслушиваются друг в друга. Борис Леонидович, – Вы написали поэму.[400]400
  Речь идет о поэме «Высокая болезнь».


[Закрыть] Больше того, Вы читали ее в Москве.

Вы знаете, что каждое новое появление Ваше на страницах журналов встречается с особым вниманием.

Сейчас обретение целой поэмы – уже само по себе событие большой важности.

Но Вы, так редко балующий нас своими посещеньями, – и на этот раз не измените своего правила.

Вас нельзя встретить ни в одном питерском журнале, в большинстве московских – тоже.

Значит – остается одно, Борис Леонидович, – я должен оговориться – я не имею понятия о величине поэмы и о том, где она будет напечатана.

Но уже и кратких сообщений о ней довольно для того, чтобы я просил Вас: на каких угодно условиях пришлите ее мне – я обязуюсь вернуть Вам экземпляр в самый кратчайший срок, в целости и сохранности – но я должен прочесть ее.

Я сейчас по уши закопался в поэме. Я работаю сразу над тремя вещами. Для одной – из-за отсутствия точного материала нить рвется ежеминутно – я еду весной на Восток – венчать его с Россией. Благодарнейший материал.[401]401
  Подразумевается поэма «Красные на Араксе» (Ковш, 1925, № 1). Чтобы собрать материал, необходимый для ее завершения, Тихонов летом 1924 г. ездил на Кавказ.


[Закрыть]

Вторая – «Шахматы» – ругаемая и подругиваемая всеми. Она требует продолжения. С ней легче. Время работает за меня. Более компактного хаоса, чем эта поэма, не было и не будет.

Но третья вещь должна быть самой ясностью. Я перечитываю и рву написанное и снова пишу и снова уничтожаю. Или я или она. Вдвоем нам не будет места и отдыха. Я ее выживу из памяти.

Понимаете, Борис Леонидович, до чего мне хочется видеть Вашу поэму. Я знаю из нее четыре строки – 4!! – Я знаю, что моя просьба громоздка – но я буду благодарен за себя и за будущее потомство (без иронии), если получу ее.

В Питере живых людей надо искать днем с прожектором, а поэм не найдешь ни с каким освещением.

Я сижу, как дерево в снегу, – я закопан в поэмы, в английский язык, в изучение Востока, и все сразу, и все вдруг. Я не скучаю, но иногда мне нужно услышать настоящий голос, пересекающий пространство и организующий время.

Я жду Вашего голоса.

Я жду Вашей поэмы,[402]402
  Имеется в виду поэма «Лицом к лицу».


[Закрыть] Борис Леонидович, как только я кончаю свою, – первый экземпляр я вышлю Вам.

Привет Вашим близким.

Крепко любящий Вас Ник. Тихонов

15/II 1924.

Адрес мой: Ленинград – Зверинская, 2, кв. 21. Николай Семенович Тихонов.

Пастернак – Тихонову

<Москва>21/IV/<19>24

Напрасно, дорогой Николай Семенович, обиделись Вы на меня и даже, как мне передавали, – рассердились. Взаимное сношение поэтов требует большой веры друг во друга, и если я замедлил ответом, ваше воображенье должно было подсказать Вам какие угодно другие объясненья моего безмолвия, но никак не те, которые могут рассердить или обидеть. Вот видите, не будь у Вас сердца на меня, я прямо бы начал с извинений, теперь же случай проводит меня прямо к Вам мимо них.

Вы спрашивали о моей поэме. В начале зимы затеял я большую отчетную вещь, трезвую, сухую и немолодую, в представлении моем носились только: тон и размер, – и всего менее я стал бы звать ее поэмой, – да, затеял я, значит, ее писать, и сделал глупость, показав ее кое-кому на неделе же ее первого возникновенья. Теперь этого не поправить, да и целая зима прошла, утвердив мою оплошность, и потребуются слишком длинные нитки, чтобы этот на год отплывший, непродолженный кусок приметать к продолженью, чем далее, тем менее терпимому и предвидимому. В той же форме, которой поспособствовали слабость воли, обстоятельства и прочая вспомогательная дребедень, порция этого многословия вскорости выйдет в «Лефе»,[403]403
  Первая редакция поэмы «Высокая болезнь» налечатана в журн. «Леф» (1924, Кз 1/5).


[Закрыть] и Вы успеете восхититься. Вчера я держал ее корректуру и должен сказать, что по скуке и тупоумию это произведенье вполне совершенное. Когда Ахматова про Вас сказала, будто собираетесь Вы порвать навсегда (я не помню выраженья) с писаньем стихов «сюжетных» и «о чем-нибудь», я громко эту ее фразу подхватил и за Вас порадовался, и под налетом этой темы и закончился ночной чай у Асеева, где все мы до этого читали, радовались друг другу, сожалели о брошенных молодых наших путях, кляли отклоненья и собирались встретить утро решительно переменившимися к лучшему (т. е. ставши прежними и новыми в одно и то же время).

Посылайте мне скорее все, что Вами сделано нового. Вышло ли у Вас что-нибудь (отдельным изданьем) после «Браги»?[404]404
  «Брага» (М., Круг, 1922) – вторая книга стихов Тихонова. В 1924 г. отдельной книгой была издана поэма «Сами» (М., ГИЗ, 1924).


[Закрыть] Вы поэт моего мира и пониманья, лучше не скажешь, и нечего прибавлять. В литературное коловращенье я не вставился и механически с частями шестерни не сообщаюсь. Вот отчего многого я не вижу и не знаю, с чем автоматически сталкиваются другие. Жалко, что, не читавши регулярно «Красной нови», пропустил несколько Ваших вещей. Их хвалили. Мне нравятся Ваши стихи в «России».[405]405
  Стихотворение «Дождь» (Россия, 1924, № 1).


[Закрыть] Теперь вот что сделайте. Напишите точно, в каких именно номерах каких журналов Вы имеетесь, я их достану. У меня был очень тяжелый во всех отношеньях год. Крепко жму Вашу руку.

Ваш Б. Пастернак.

Тихонов – Пастернаку

25.4.<1924>, Ленинград

Добрый день, дорогой Борис Леонидович. Никакого не может быть даже разговора о том, что я имею сердце на Вас, – вероятно, Анна Андреевна или гиперболический Виктор[406]406
  А. А. Ахматова и В. Б. Шкловский.


[Закрыть] мои простые слова – о том, что Вы долго не даете никакой вести о себе, – пересказали с каким-нибудь оттенком, не лишенным образности.

Я Вас очень люблю и поэтому когда-нибудь подыму сердце – с кем же и воевать, как не с теми, кого любишь, – но это уже не в плане какой-либо обиды, а в движении работы и радости. Вы один из тех немногих, с кем можно говорить о нашем труде нашими словами, обходясь без литературных адвокатов и адвокатствующих литераторов.

Поэму Вашу, несмотря на аттестацию, жду с нетерпением.[407]407
  О поэме «Высокая болезнь».


[Закрыть] Стих, как иноходец, узнается на ходу.

Что касается моих стихотворений, то следить за ними, читая из месяца в месяц «Красную новь» и другие – не красные «нови», – дело совершенно пропащее и убыточное.

В журналах я за год печатался не больше 5–6 раз, и то, чем я дорожу до некоторой степени, я покажу Вам лично по приезде в Москву. А приеду я не позже 10 мая, и обязательно.[408]408
  Тихонов приехал в Москву в июне 1924 г. и бывал у Пастернака.


[Закрыть]

Стихи же, печатавшиеся, – печатались по причинам и в условиях, сходных с Вашими, даже не подменяя слабоволие – рассеянностью.

Единственное исключение за прошлый год, т. е. со времени «Браги», составляют «Шахматы». Как их ни ругали все последними словами, я люблю их дикое и темное нагромождение. Почему? – не знаю. Я их люблю так же, как люблю смотреть на отряхивающихся от холодной ванны собак, с мокрой взвихренной шерстью, громадными глазами, опирающихся на лапы так, точно они впервые почувствовали их под собой.

У меня на руках есть цикл стихов о Юге,[409]409
  Стихи «Из цикла „Юг“ впервые опубликованы в альм. „Литературная мысль“, кн. III. Л., Мысль, 1925.


[Закрыть] в них я попробовал повеселиться, – то же и в последней поэме «Лицом к лицу». В ней я подсчитал все зубоскальства балладного тона и сюжетные прейскуранты и убедился, что они износились и обнаглели. Я развалил поэму и повеселился при этом.

Может быть, как отряхивающаяся мокрая собака, – не знаю. Не кажется ли Вам, Борис Леонидович, что слишком серьезно, слишком серьезно и тяжело, с мрачностью пишутся стихи за последнее время. Мне захотелось хохотать и улыбаться без спросу и без ограничения. Если это лишний грех – тем лучше. «Юга» еще не знают в Москве. Если Вам скажут, что моя поэма никуда не годится, – не верьте, если будут хвалить ее за «хороший тон», – не верьте. Сами можете не читать.

Она – опыт вивисекционного порядка. Было слишком большим искушение искромсать сюжет так, чтобы он помнил долго, – и я его справил в мясорубку.

Конечно, это не поэма, а все та же стряхающаяся собака.

Я Вас очень хочу видеть – и в Москву хочу – побродить. Я не читал ни одного Вашего стиха после «Тем и вариаций»,[410]410
  Сборник «Темы и варьяции» вышел в 1923 г.


[Закрыть] несмотря на упорнейшие розыски в журналах и альманахах. Я скучаю без Ваших стихов – серьезно – по-настоящему.

Здесь гостит Волошин. Он похож на жирный, волошский орех, со скорлупой, которую не берет молоток. Застрахованный от грехопадения орех. А его «История русской интеллигенции» по Овсянико-Куликовскому[411]411
  Трехтомный труд Д. Н. Овсянико-Куликовского «История русской интеллигенции (Герои русской художественной литературы XIX века)» (СПб., 1906–1911).


[Закрыть] для школ I ступени – то бишь поэма о России[412]412
  Отрывок из поэмы М. А. Волошина «Россия» напечатан в альм. «Недра» (№ 6, М., 1925) с подзаголовком «Неоконченная поэма». По-видимому, Тихонов ознакомился с нею в рукописи или в чтении Волошина. Рукопись содержит на 140 строк больше напечатанного в альманахе (ИРЛИ, ф. 562).


[Закрыть] – вполне прекрасна и «коктебельна». Средство для страдающих бессонницей. Почему не жить ореху? – Он жёсток и питателен, как мука Нестле и передовица «Известий». Если он переложит шестистопным ямбом «Капитал» Маркса, Демьян будет сконфужен бесповоротно.

Как прошел вечер «Литературное сегодня», с Ахматовой?[413]413
  17 апреля 1924 г. в Москве, в помещении Консерватории, состоялся вечер журнала «Русский современник».


[Закрыть] – Что касается литературной шестерни, в которую вы не «вставились», – то в Питере и при желании этого нельзя было бы сделать. Здесь даже разбитое литературное колесо не сразу отыщешь. – Стоит ли жалеть об этом.

До скорого свидания.

Крепко жму Вашу руку.

Н. Тихонов.

Чтобы справиться с материальными трудностями, Пастернак вынужден был поступить на службу. Сначала С. П. Бобров предложил ему работу в области статистики: «Служба у меня обещает получиться по статистической части, – сообщал Пастернак О. Э. Мандельштаму 19 сентября 1924 г. – Так как я в юридических дисциплинах ничего не смыслю и вообще в отношении теории, как уясняется мне, гораздо наивнее, чем мог предполагать, то придется мне на месяц засесть за разнообразные курсы, до преодоления которых не буду себя считать вполне человеком»[414]414
  Архив семьи Пастернака.


[Закрыть]. Тем временем Я. 3. Черняк – тогда сотрудник Института Ленина при ЦК ВКП (б) – привлек Пастернака к участию в составлении библиографии зарубежных высказываний о Ленине. «Если бы Вас обо мне спросили, – писал Пастернак Мандельштаму 31 января 1925 г., – ответ один – занимаюсь библиографией (по Ленину), как оно есть и в действительности. Трудно, заработок мизерный»[415]415
  Вопросы литературы, 1972, № 9, с. 161.


[Закрыть]. Издание этой библиографии, предполагавшееся под ред. И. В. Владиславлева в ГИЗе, не осуществилось.

Тихонов – Пастернаку

<Ленинград, декабрь 1924 г.>

Дорогой Борис Леонидович!

Давно собирался я писать Вам, да то одно, то другое задерживало, прямо держало за руки. – Я узнал от гостящих здесь перевальцев, что Вы занимаетесь статистикой или библиографией, – кажется, я не так понял их – но это не важно. Значит, то, что Вы думали написать большое в прозе, опять отложили. Почему, Борис Леонидович? Вас нигде не видно. Ни в одном журнале ничего нет. Когда же будет новая Ваша книга?

Я написал такую большую и сумбурную до глупости вещь – что сказать страшно. В ней около 600 строк и столько напихано туда разного, что дочитать до конца без отдыха невозможно.[416]416
  Поэма «Дорога» опубликована в альм. «Ковш» (кн. 2. Л., ГИЗ, 1925).


[Закрыть]

Один перечень введенных лиц занял бы полстраницы: Тифлис, Мцыри, медвежонок, хевсуры, тигр, осетинская девочка, бандиты, белые, красные, полосатые – баня, дорога и пр. и пр. и пр.

Одним словом, мой шашлык пережарен – а может быть, и наоборот.

Константин Федин кончил недавно свой роман «Города и годы». Роман толстый и почтенный. Веня Каверин написал повесть из жизни налетчиков: «Конец хазы».

Свою поэму я продал в альманах Госиздата. Думаю, что в феврале я забреду в Москву. Тогда я расскажу Вам всякое про наши дела в Питере.

Юноши из «Перевала» производят очень честное впечатление. По-моему, у них есть несомненные успехи.[417]417
  Литературная группа «Перевал» возникла зимой 1923–1924 г. при редакции «Красной нови».


[Закрыть]

Сейчас я работаю над приведением в порядок книги стихов, которая к весне должно быть будет собрана.[418]418
  Эта книга стихов вышла в 1927 г. под названием «Поиски героя. Стихи 1923–1926 гг.» (Л., Прибой).


[Закрыть]

Что в ней будет и как это уложится – никому не известно, всего менее мне.

Напиши о себе хоть 2 слова, Борис Леонидович, – а то мы питаемся одними слухами, а это очень немного.

Да, в «Русском современнике» – выходит статья Тынянова «О поэзии», – где о Вас есть несколько любопытных замечаний и, по-моему, верных.[419]419
  В журн. «Русский современник» (1924, № 4) было напечатано начало статьи Ю. Н. Тынянова «Промежуток (О поэзии)». Публикация статьи оборвалась на гл. 8 (на 4-м номере журнал прекратился), тогда как анализу творчества Пастернака посвящена гл. 9. Полностью статья была напечатана а кн. Тынянова «Архаисты и новаторы» (Л., Прибой, 1929) с посвящением Пастернаку, которого не было в журнальной публикации.


[Закрыть]

Какой неожиданный поворот стиха у Асеева. Давно ли это? «Лирическое отступление» – очень любопытно.[420]420
  Поэма H. H. Асеева «Лирическое отступление» впервые опубликована в журн. «Леф» (1924, № 2).


[Закрыть] Вы знаете, за что будет бороться сейчас стих – за интонацию и иронию. Есенин пьянствует в Персии.[421]421
  С сентября 1924 г. по февраль 1925 г. С. Есенин находился в Тифлисе, Баку и Батуме, где, в частности, писал свои «Персидские мотивы» (М., Советская Россия, 1925).


[Закрыть] —

Футуристский гиперболизм Маяковского перешел в самый осмысленный и строгий анекдот или в сюжет. – Тут поезд идет еще, но идет под откос. Может быть, действительно лирическое отступление будет объявлено скоро по всему фронту, но здесь за вами – слово. Привет всем – Петру Никаноровичу Зайцеву[422]422
  Поэт Петр Никанорович Зайцев (1889–1971) был в то время секретарем изд-ва «Недра».


[Закрыть] – если увидите его.

Н. Т.

Адрес мой: Зверинская ул., 2, кв. 21.

Тихонов – Пастернаку

<Ленинград, февраль – март, 1925 г.>

Дорогой Борис Леонидович.

Я читал Вашу поэму, вернее, 1-ю главу («Спекторский») в «Ковше» у Груздева.[423]423
  Пастернак послал И. А. Груздеву, члену редколлегии «Ковша», первую главу «Спекторского» и в письме просил показать эту главу Тихонову. Этим обстоятельством объясняется тот факт, что Тихонов ознакомился в редакции альманаха с полным текстом первой главы романа, отрывок из которой был напечатан во второй книге «Ковша» (вышла в августе 1925 г.). Любовная сцена в публикацию «Ковша» не входила. Полный текст глав 1–3 появился в 1925 г. (Круг, № 5).


[Закрыть] Борис Леонидович, – это очень хорошо – любовная сцена – исключительна. Стихов такой прямоты и честности давно не было в русской поэзии. Трудности, которые Вы себе поставили задачей, велики – это видно уже и на проработанном материале, но ведь и работать стоит, только борясь и имея дело с какой-то новой и враждебной силой. Признаться, стихотворные экскурсии Маяковского все больше похожи на прогулки совшкол. Зато Асеева «Лирическое отступление» очень человечно и очень звучит – чуть-чуть пахнет вивисекцией правда, – но тут ничего не поделаешь. Потом в издании Ленгиза выкинули Гейновский иронический эпиграф – напрасно.[424]424
  В книге Н. Н. Асеева «Поэмы» (М. – Л., ГИЗ, 1925) отсутствует предварявший первую публикацию поэмы «Лирическое отступление» (Леф, 1924, № 2) эпиграф из стих. Гейне из цикла «Heimkehr» («Возвращение на родину». – нем.).


[Закрыть]

Возвращаясь к Вашей поэме, хочу еще сказать Вам, что она, конечно, явление такое, что далеко оставит позади многое из написанного сейчас. Будете ли Вы писать ее беспрерывно – или она будет являться неопределенно, по кускам? Еще одно, что мне хочется узнать от Вас: будет ли в каждой главе заключаться самостоятельный эпизод – или они будут связаны непрерывностью и переходами из главы в главу? Правда ли, что триединство – до революции, революция и после нее – тоже найдет место в композиции? Здесь Вашей поэмой очень заинтересованы, и это не любопытство. Она органична, и потому требования к ней очень повышены.

Я Вас очень люблю, Борис Леонидович, и потому рад, что Вы снова начали писать, и так писать. Вы сами знаете, какая редкость сейчас – настоящие стихи – с солью, с колкостью, и вместе с теплотой и силой.

Очень хочу приехать к Вам, в Москву, – хоть ненадолго, да грехи не пускают. Думаю, что выберусь все же в мае, – тогда поговорим обо всем подробнее. Помните, как я нагрянул с Кавказа прошлой осенью и поднял переполох?

Зима эта была какая-то слишком общая и спешная, и проскочила она незаметно. Почему книги Ваших рассказов не видно в Ленинграде?[425]425
  Пастернак Б. Рассказы (М. – Л., Круг, 1925)


[Закрыть] «Круг» опять мудрит чего-то – а где его издание «Тем и вариаций»?[426]426
  Предполагавшееся переиздание сборника «Темы и варьяции» в изд-ве «Круг» не состоялось.


[Закрыть] Тоже зажилил —

 
Странная вещь,
Непонятная вещь —
 

Как Вам понравился «Ковш»? Сидели, сидели, все-таки кое-что высидели – сразу же обрушилось на нашу голову, что это контрреволюция и проч. В общем, старая история.

Хотите эпиграмму о напостовцах и попутчиках (не моя только):

 
Кольцо Сатурново сказало: а не дурно
В попутчики теперь мне пригласить Сатурна. —
Ах, – отвечал Сатурн, – мне не догнать тебя,
Ты, стоя на посту, вертишься вкруг меня.[427]427
  Эпиграмма Ю. Н. Тынянова. Автограф первых двух строк се сохранился в альбоме К. И. Чуковского «Чукоккала» (М. – Л., Искусство, 1979, с. 339).


[Закрыть]
 

Ничего эпиграмма. Немного устарела, но ей уж год жизни. Итак, Борис Леонидович, – до скорого свиданья. Если Вы напишете, буду очень рад. Я знаю, что Вы пишете очень редко, – привет Вашей жене и Асееву.

Н. Тихонов.

Пастернак – Тихонову

<Москва, 7 июня 1925 г.>

Дорогой Николай Семенович!

Извиненья и выраженья чувств до Вас наверное своевременно доходили через других людей. Удивительно, что я Вам не написал по ознакомлении с «Дорогой» у Асеева.[428]428
  «Я напишу сегодня Тихонову, – сообщал Пастернак И. П. Груздеву. – Асеев привез его замечательную „.Дорогу“.


[Закрыть] Он ее прочел восхитительно, Вам так не прочесть. Потом я стал ждать выхода «Ковша» для дотошного ее разбора. С такой безоговорочностью мне у вас нравилась одна «Брага». Наибольшее впечатленье в слушаньи на меня произвели: тигр, осетинская пастушка, перевал через хребет. В особенности последний эпизод. Теперь говорю по воспоминанью. Я хотел было взять рукопись, но потом рассудил, что надо ее повезти на дачу к Брикам. Теперь скоро ее увижу. Катаев видел «Ковш» сверстанным.

У нас снята дача под Москвой, а переехать все не удается, – холода и безденежье. Когда будете тут, обязательно к нам. Надо, справившись с расписаньем по рубрике Немчиновка – Усово (Александровской железной дороги), взять билет на поезд, совпадающий с поездами этой ветки. Билеты на эту линию выдаются без очереди. Билет надо взять в Усово. Пересесть в Немчиновке. По приезде в Усово спросить, как пройти в Александровское. Переход через Москва-реку (вброд или кликнуть перевозчика). В Александровском спросить новый дом (избу) Шарова. Окраина деревни. Бурная встреча друзей.

Вышел ли отдельной книжкой Ваш «Вамбери»? Я журнала не получаю и не читал.[429]429
  Тихонов Н. Вамбери. Повесть для юношества. Л., ГИЗ, 1925. Первая публикация – в журн. «Новый Робинзон», 1925, № 3–6.


[Закрыть] Его очень хвалят. Если вышел, пришлите.

Садофьев[430]430
  Садофьев Илья Иванович (1889–1965) – поэт, один из членов редколлегии альм. «Ковш».


[Закрыть] сказал, что большинство меня в Петербурге не принимает. В той форме, в какой он эту сентенцию высказал, это было некоторой новостью для меня, глубоко и до странности меня огорчившей. Врет? Врет?!

Вы всегда несправедливы к Маяковскому. Прав все-таки оказался я в своем к нему отношении. Он написал «Парижские стихи», бесподобные по былой свежести.[431]431
  См.: Маяковский В. Париж (Московский рабочий, 1925).


[Закрыть] Интересно, что Вы скажете насчет «Лисьей шубы» Казина, которую прочтете в «Красной нови».[432]432
  Поэма Казина В. В. «Лисья шуба и любовь» опубликована в «Красной нови», 1925, № 5.


[Закрыть]

Вы спрашивали, связным ли романом будет «Спекторский»? Да, надеюсь. Несвязного в нем пока лишь то, что в самый разгар работы над 2-ой главой мне пришлось все побросать и наспех омолоди – виноват – омладенчиться.[433]433
  Чтобы выбраться из долгов, Пастернак занялся детской литературой. «Карусель» напечатана в журн. «Новый Робинзон» (1925, № 9, илл. Н. Тырсы; отд. изд. – Л., ГИЗ, 1925; илл. Д. И. Митрохина). «Зверинец», написанный летом 1925 г., был издан позже (ГИЗ, 1929).


[Закрыть] Впадать в детство мне придется, по всей вероятности, сплошь все лето. Таковы обстоятельства. Долгов у меня столько, что я скоро стану державой. Вы, конечно, догадались, что я говорю о вещах для Маршака и Чуковского. Крепко вас целую.

Ваш Б. Пастернак

В июле 1926 года Тихонов приезжал на неделю в Москву и останавливался у Пастернаков на Волхонке. Пастернак отправил жену с двухлетним сыном на лето в Германию к родителям, а сам остался в Москве один, чтобы поработать. Он писал сыну, после отъезда Тихонова: «Знаешь, жил у нас в комнате, спал на диване дядя один, ты его не знаешь, а мама знает. Зовут его Тихонов Николай – дядя Коля. Так ты ему на карточке полюбился, что хотел он ее со стенки снять и с собой увезти».

Вернувшись в Ленинград, Тихонов с удовольствием вспоминает эту «воздушную», «ералашную» неделю, проведенную в Москве:

Тихонов – Пастернаку

<Пудость Ленинградской обл., 20-е числа июля 1926 г.>

Дорогой Борис Леонидович!

Добрый день.

Московская воздушная неделя – та, которую ты добродушно разделил со мной, – до сих пор у меня в памяти.

Это были очень славные дни – ей-богу. Если бы вокруг было немного больше зелени и воды и немного меньше людей – это была бы по-своему совершенная неделя.

Я даже начинаю всерьез порой скучать по тем ералашным дням. Сижу сейчас в месте, которое зовется Пуд остью – я называю его Гадостью. Может быть, я несправедлив – окружающее даже похоже чуть на подмосковные виды. – Потом я «непрерывно» еду в Туркестан.[434]434
  В августе 1926 г. Тихонов совершил первую поездку по Туркмении, что отразилось в сб. его рассказов «Рискованный человек» (М., ГИЗ, 1927).


[Закрыть]

Он шевелится, как большое поле передо мной, и я не знаю, с чего начать. – Уеду, должно быть, около 10-го, то есть после 10-го. Проездом через Москву прибегу взглянуть на твой счастливый угол. Жаль, что не увижу твоего сына. Я его помню крепко.

Если бы я выбирал попутчика в азиатские эти пустыни – я бы с «благоговейным» азартом выбрал бы Пастернака. Он умеет делать дни легкими и веселыми. Это ничего, что он временами рассеян. Истинный путешественник и должен быть таким. Он должен забыть, где лежит его записная книжка. Заглядывать в нее можно только после захода солнца. – Так мы условимся.

Как живет лейтенант Шмидт?[435]435
  К этому времени была написана 1-я часть поэмы «Лейтенант Шмидт» (Новый мир, 1926, № 8–9). В ней использованы документальные материалы – письма П. П. Шмидта к З. И. Ризберг и к сестре – А. П. Избаш.


[Закрыть] Я должен буду на днях огорчить одного скромного поэта: он собирался написать осенью поэму, использовав переписку лейтенанта Шмидта. Я сообщу ему, что это уже сделано и что он может не беспокоиться. – Осенью же я надеюсь слушать в 1-й и действительно настоящий раз, как «Лейтенант Шмидт» будет прочитан Пастернаком, и прочитан без отговорок. Не правда ли?

Вчера я прошел по лесам 20 верст, и у меня развалились сапоги. Прямо сказать – нестоящие люди подбивают теперь подметки.

Что касается ленинградцев, то они живут так.

Груздев Илья занят семейным очагом. Сидит над Горьким и анатомирует старика.[436]436
  Результатом этой работы явился, помимо кратких биографических очерков, обширный труд «Горький и его время» (М., 1938).


[Закрыть]

Вагинов пишет драму в стихах, очень странную.[437]437
  Вагинов Константин Константинович (1899–1934) – поэт и прозаик. О какой его стихотворной драме идет речь, неизвестно.


[Закрыть] Посмотрел бы я на театр, который взялся бы ее поставить.

Федин уехал по Волге на лодке втроем. Старик Джером-Джером не дает ему спать.

Тынянов пишет роман из жизни шутов Петра Великого.[438]438
  Ю. Н. Тынянов работал над романом «Король Самоедский» – о придворном шуте Лакосте.


[Закрыть]

Каверина, кажется, берут в солдаты.[439]439
  В. А. Каверин проходил в то время военные сборы.


[Закрыть]

От Петровского и Петникова я получил открытку из Ялты.[440]440
  Петников Григорий Николаевич (1894–1977) – поэт, близкий по направлению Хлебникову, фольклорист и переводчик.


[Закрыть]

Приезжайте к нам осенью, Борис Леонидович. Я даже на Вы перешел от уважения.

Я буду три дня и три ночи врать о Туркестане с севера на юг и с востока на запад. – Я это могу и даже с удовольствием.

Привет мой твоему брату – и твоей жене, тому юному германцу из страны Маркса и Энгельса – и той слушательнице моего рассказа[441]441
  А. Л. Пастернак, Е. В. Пастернак и Эрнст Розенфельд (друг семьи, гостивший у Пастернаков). «Слушательница» рассказа – вероятно, С. С. Адельсон, жившая в той же квартире.


[Закрыть] – и Асееву – старому славному вождю волчьих стай – Акеле,[442]442
  Акела – вожак волчьей стаи в повести Р. Киплинга «Маугли».


[Закрыть] и Маяковскому, если он приехал, и всей баптистской обедне во главе с Шкловским и Лили Юрьевной.

Напиши мне, пожалуйста, до 6 августа, чтобы я получил письмо во благовременье, о том, как ты себя чувствуешь. – Если же душа твоя не лежит к чернилам и словам, посылаемым на дальнее расстояние, – я разрешаю тебя от этой необходимости. Не пиши, но живи счастливо и поцелуй от меня своего хорошего сына; когда он вернется, я буду уже в песках Кара-Кумов, и, кроме чесоточных верблюдов, кто разделит мое одиночество?

Прощай пока. —

Любящий тебя Н. Тихонов.