Текст книги "Жизнь пройти"

Но в юбилей Айтматова об этом, всей душой преданном ему человеке, увы, как-то не вспоминают. Разве что председатель Союза писателей Киргизии Акбар Рыскулов в своей заметке посвятил ему один абзац:

«В диалоге с В. Коркиным, озаглавленном “Час слова”, речь идёт о новом мышлении, о прекраснейшем даре природы – радости видеть и понимать. И на уточняющий вопрос журналиста: “Что значит в этом смысле «видеть»?” – Айтматов отвечает: “Это, по-моему, значит видеть мир одновременно глазами ребёнка и мудреца.”»

15.12

В советское время, как ни странно, всё же существовало ощущенеие благородной миссии журналистики, которая, случалось, могла как-то влиять на течение реальной жизни. Помню замечательные репортажи Ваксберга, Шекочихина, были и другие авторы актуальных статей, затрагивавших самый нерв тогдашней жизни. И что-то менялось в результате их выступлений.

Что же теперь?

Честных публикаций хватает. Вот только результат от них – ноль.

Так в чём отличие советского журналиста от нынешнего?

Первый обнажал язву с целью повлиять на её искоренение – и это часто действовало. Второй лишь сообщает о ней, а чиновничий караван идёт себе, не оглядываясь.

Особенно это было заметно в «президентство» Медведева, когда тот с гордостью сообщил народу о том, что Россия есть молодая, потому что в ней демократия молодая, а сам он при этом «молодой либеральный президент».

Вот в это самое время газета «Московский комсомолец» публиковала – одно за одним – «Письма президенту» упрямого журналиста Александра Минкина, содержащие суровую, с железной аргументацией, критику существующего положения вещей в стране.

Разумеется, результат – нулевой. А там ведь говорилось о проблемах, остающихся актуальными и посейчас, когда в СМИ и на телевидении идёт весьма активное обсуждение больного для нас вопроса о нашей национальной идее. Так вот, в последний год «молодого» медведевского правления Минкин обратился к нему со следующими словами:

«Уже 20 лет – с 1991 года – новая Россия ищет национальную идею. А она давно уже есть, только не хотят признать. Национальная идея – деньги. Не верите – включите радио. Каждые 30 минут, круглосуточно, в будни и в выходные все радиостанции… сообщают курс доллара и евро. А зачем? Разве люди ежедневно меняют валюту?..

Г-н президент, с той же частотой передают только прогноз погоды. Но это понятно – все мы бежим на работу, в школу, одеваем малышей на прогулку… А курс валют зачем? А затем, что это – национальная идея. Она должна быть вбита каждому в башку.

В жертву этой идее уже принесены образование, здравоохранение, а проще – люди.» (курсив мой – Б.С.)

16.12

Нечаянно услышанное выступление современных эстрадных вокальных исполнителей рождает печаль. Почему оно не идёт ни в какое сравнение с прежними певцами – такими, например, как Анна Герман или Муслим Магомаев – да и не только с ними?

Куда из нашей культурной жизни подевались многолетние традиции, когда:

– даже с малейшим дефектом речи не принимали в театральные вузы;

– ни один начинающий певец не допускался на эстраду, если у него не было голоса (теперь же голоса не надо: достаточно кричать, пищать, визжать, верещать)?

Складывется впечатление, что теперь это происходит не только в отечестве, что это уже, похоже, мировая тенденция. А ведь, казалось бы, ещё совсем недавно даже явившийся рок-н-ролл не смог уничтожить до конца истинное пение. И Элвис Пресли, и Пол Анка, и Биттлзы, и, наконец, АББА – все они, как ни странно, ещё и… пели !

19.12

Слава Богу, бывают ещё в нашей обыденной жизни, в которой любой день как-то похож на другой, вещи приятные, окрашенные какой-нибудь замечательной неожиданностью.

Живём мы, пожилая пара, простыми житейскими заботами. И вот приезжает наша дочь с внуками – дело в общем привычное, ведь общаемся мы постоянно.

Собираем стол, слегка выпиваем, разговариваем… Хорошо сидим!

Я припомнил хорошие старые времена, когда русские люди пели песни. Когда – и особенно это было заметно в какой-нибудь малой деревеньке – по вечерам можно было слышать за околицей замечательные напевы молодых девчат. (Ведь это же надо – какой я человек-то старый!) Вспомнил и своих родителей, которые часто пели вдвоём, заставляя замирать слушателей (у отца моего была превосходная певческая школа, обретённая им ещё тогда, когда он мальчишкой пел в церковном хоре). Певческая традиция жила, не умирала и в городах, когда собирались по каким-нибудь праздникам или на чьи-то дни рождения – и в застолье пели (кстати, как пели – это хорошо показано в одном из кинофильмов Шукшина, когда герой приезжает в отчину в Сибири).

И тут наша мудрая дочь произнесла:

– А я сама это помню. В душе зажигается огонёк счастья – у всех, кто поёт.

Ах, как замечательно она об этом сказала!

Когда поют вместе, душа каждого раскрывается, рождается чувство единения со всеми поющими! А ведь это великая сила, объединяющая людей, чем от века жили народы. Это хорошо понимаешь, когда слышишь, например, потрясающее грузинское хоровое пение (опять-таки, если обратиться к кино – в одном из фильмов Данелия с Вахтангом Кикабидзе).

Тут я бы сказал, что этим особенно счастливы, если можно так выразиться, поющие народы. Это заметил однажды Куприн: «украинцы, как и итальянцы, родятся на свет с верным слухом и с голосами, поставленными самим Господом Богом». К этому следует добавить: и русские тоже родятся такими. Вот только сохранение песенных традиций оставляет желать лучшего. Жаль, что в наши дни их истинное проявление сохранилось лишь в церковном пении. А в быту они повсеместно исчезают (если уже не исчезли). А что остаётся? Вопрос риторический.

Вот и у нас: осталась лишь заведенная мамой ещё в 1958 году толстая тетрадь (стоила она тогда 4 рубля или 40 копеек после первой денежной реформы), в которую она записала 87 песен – и при случае могла исполнить любую из них.

21.12

Порой очень интересно наблюдать, как в лице ясно проявляется психология человека – можно сказать, отражается сама душа его.

Стоит лишь повнимательнее вглядеться в лица участников телепередач – и не надо быть физиономистом, чтобы прочесть в них некий отпечаток доброго или худого.

Вот, например: открытые, можно сказать, честные лица журналистов Маргариты Симонян, Ольги Скабеевой, Попова, политолога Михеева, украинки Бондаренко… и вот вам, пожалуйста: не очень-то приятно лицезреть этакие закрытые, кислые, постные фальшивые физиономии Станкевича, Гозмана…

25.12

На исходе год восемнадцатый. Ещё свежи впечатления от свершивщихся дел, но как-то больше задевает, что остаются нерешёнными многие проблемы. И среди них есть одна – по-прежнему животрепещущая, касающаяся всех людей в нашей стране.

Телевидение.

Многие годы творится засилье этого монстра по всем градам и весям нашей огромной страны. Кажется, ещё лет десять назад, будучи президентом, Медведев на полном серьёзе объявил, что оно у нас лучшее в мире. Чего это ему взбрело в голову, лишь гадать остаётся. Не потому ли лучшее, что ТВ – это только бизнес и никакой морали? Как раз в это самое время в газете «Московский комсомолец» Александр Минкин публиковал целую серию отчаянных, убийственно доказательных статей против беспредела отечественного телевидения. Я специально собирал их, чтобы, спустя время, посмотреть, повлияют они хоть на что-нибудь.

Не тут-то было – ничего не меняется. Однако, чем же это наше телевидение оказалось лучшим в мире? А вот чем: даже продвинутая Европа приходит от него в оторопь. Минкин написал об одном любопытном происшествии: в Италии всего лишь за короткую цитату из передачи по российскому ТВ о педофилах уволили с телестудии всех, кто пропустил её в эфир. И ни по одному парижскому телеканалу нельзя увидеть то, что показывает ТВ в России, создающее образ жестокой, безнравственной страны… Этим, что ли, очарован Медведев?

Журналист спрашивает: кто у нас главный в стране? Президент? И отвечает: телевизор. «Он главнее всех. Без него многие люди (наглые телеведущие обоего пола, наглые негодяи с депутатскими значками) даже не существовали бы в общественном сознании (выделено мной – Б.С.).»

Ещё цитаты из, без превеуличения, исследования Минкина.

«Цивилизация – это результат моральных запретов (они в законах, в религии). Без них – катастрофа.

Люди мечтали (для своего сыночка) о девочке из хорошей семьи. Не из богатой, а из хорошей – важно было поведение, которое она наблюдала и впитала сызмала. Теперь девочки наблюдают “Дом-2”. Они развращены прежде, чем могли бы понять: хотят они этого или нет. Их всех отроду погружают в дерьмо.

Некоторые родители с гордостью говорят: “Мы разрешаем детям только хорошие передачи”. Некоторые телеведущие (Ло…та, Ма…хов) с гордостью говорят: “Мы делаем хорошую, добрую, полезную передачу”.

В элитном борделе всегда хороший, добрый, талантливый пианист и хорошие, добрые девушки.

Дело не в порно, а во всепроникающем порно. Порнография была всегда (как и матерщина, добавил бы я – Б.С.) – и сто лет назад, и тысячу. Но только теперь она окружила детей с пелёнок. Пушкинская Татьяна теперь не существует, потому что она в глуши, в деревне, с пелёнок смотрит “Дом-2”.»

«Пока мы ещё называем уродами тех, кто матерится при детях, демонстрирует свои и чужие органы… Но время идёт, телевизор работает – обучает, воспитывает, и скоро уроды станут большинством. И будут называть уродами нас.»

«Рост ТВ вытесняет из жизни всё остальное, как кукушонок выбрасывает законных птенцов – просто потому, что ему тесно. Телевидение не сжигает книги (фи!), оно сжигает время (это не так заметно, ни дыма, ни огня). Телевидение отменяет книги. Значит отменяет человека и цивилизацию.»

«Общество стремительно глупеет. Скоро землю займут существа, которые нажимают кнопки, смотрят, слушают, а читать не умеют; то есть не люди.»

И, наконец, настоящий крик души – обращение к Путину.

«Вы в школьные годы увидели кино и захотели стать разведчиком. Тогда на экране было много подвигов и разведчиков. Вот вы и попали. А если бы вы играли в кубики возле телевизора, где “Дом-2”, – что из вас вышло бы?

Знаете, что видит ребёнок теперь?

Понятно, что вы страшно заняты, но ведь будущие поколения – дело серьёзное. Останьтесь хоть раз дома на целый день и посмотрите телевизор.

Все дети нашей с вами Родины растут в самом поганом публичном доме. Хотя нет. Уверен: даже в самом грязном публичном доме при детях не говорят и не показывают того, что говорит и показывает ТВ.

Нельзя сказать, что это делают идейные враги народа. Нет там никакой борьбы идей. Только борьба за рейтинги, за деньги. Главное – заработать много и немедленно.

Это мораль торговца наркотиками. Каким вырастет поколение покупателей – ему плевать. А главное, чтобы было интересно. Любым способом… Какой конец будет у нашей сказки?

ТВ зарабатывает деньги, производя бешеных собак. Оно неделями, по многу раз в день, показывает суд над очередным маньяком (хотя лучше бы его совсем не показывать) и вместо того, чтобы называть его ублюдком, кретином, идиотом, называет “загадочным убийцей”, “неумолимым, безжалостным” – это же очень интересно, это захватываюше интересно…

Никогда в мире ещё не вырастало поколение (а то и два), тотально отроду обработанное развратом, жестокостью, грязью.

Дети и раньше, вырастая, сталкивались с тёмными сторонами жизни. Но – кто в десять, кто в пятнвдцать, а кто и позже.

Сегодня они, сидя на горшке, лёжа в колыбели, – в квартирах и в избах, где с утра до ночи им светит голубой экран…

Через 20-30 лет они придут к власти.

Они подрастают. Мы видим их в метро, в автобусах – стеклянные глаза, в уши воткнуты штекеры… Никакой мелодии, никаких флейт и скрипок, вообще никаких инструментов, никакой музыки. Только голый компьюторный ритмичный скрежет. Фрикции. Это роботы делают (уделывают) детей.»

И вот прошло десять лет… Кто-нибудь «там, наверху» прочёл эти горькие ламентации? Едва ли. Всё остаётся по-прежнему. И чем занимается этот «совет по культуре» аж при самом президенте – неизвестно. Правда, была одна такая свежая новость:

состав сего «совета» обновился и, говорят, на первом же заседании прозвучало чьё-то предложение… легализовать матерщину! Уж не голос ли это был недавно слезшего с горшка поколения? Журналиста же Минкина нынче почему-то не видать и не слыхать.

31.12

Ровно 50 лет назад, 31-го декабря 1968 года в 21 час 50 минут местного времени, наш «Орлик» толкнулся к причалу в бухте Диомид – мы возвратились во Владивосток из второй (для меня) трёхмесячной океанографической экспедиции по исследованию Великого Тихоокеанского течения Куросио.

В составе научной группы ТИНРО, подобранной для международной программы для работ в этом районе Тихого океана, нас было трое пришлых с берегов Невы: гидрохимик Ольга Ребенкова и я с моим напарником Дмитрием Максимихиным.

Весь экипаж, сгрудившийся на палубе, ещё не отвыкший от тропиков, увидел на пирсе толпу встречающих, одетых по-зимнему. И мне нечаянно вспомнилось недавнее купание в тёплых водах.

(25 декабря, когда мы заканчивали работу в открытом океане южнее острова Хонсю, осталась в моём дневнике такая последняя запись:

«Сегодня купался в океане. Температура воды 21є Цельсия. Воспользовавшись паузой, купался я один и нужно было успеть подняться на борт до окончания станции (термин этот означает процесс работы с приборами с борта судна, лежащего в дрейфе, с длительностью от 30 до 60 минут – Б.С.). Только прыгнув с борта, я вспомнил, что на руке остались часы. Вынырнув, я снял их и забросил на палубу, мысленно поставив крест на их судьбе: вода-то океанская солона, а часики мои – обыкновенные, как говорится, проницаемые да ещё с треснувшим стеклом… Не тут-то было! Когда позже я их вскрыл, обнаружил всего несколько капель по краям корпуса – и всё! Идут – как шли раньше. Одно слово – «Победа». Ничего не скажешь, замечательная вещь!»)

То, что наш капитан сумел привести пароход в порт в последний день года ещё до полуночи, – был настоящий подвиг. И теперь, за два часа до замечательного праздника, ситуация была волнующая – и беспредельнот радостная, и нервозная тоже: во всех домах Владивостока уже были накрыты праздничные столы по полной программе!

В считаные минуты экипаж покинул судно – моряки были разобраны по домам. Кто-то из тинровской научной группы приглашал нас к себе, но, поблагодарив, мы единодушно отказались – присутствовать на чьём-то семейном празднике было не вполне удобно – и решили, что единственный для нас приемлемый вариант – встретить Новый 1969-й год в нашем преданном стальном жилище.

Что мы и сделали в моей большой каюте – с бутылкой японского виски, кое-какой закуской (главным компонентом которой был чёрный хлеб) и яблоками, оставшимися после последнего захода в Токио.

Тут надо сказать пару слов о нашем славном «Орлике», нашем плавучем доме, неизменно хранившем всех нас и, бывало, спасавшем в непростых ситуациях. В это время ему еще не было десяти лет (построен он был в Штральзунде, в ГДР, в 1959 году) и в эту пору он выглядел довольно свежим (жаль, что на этот снимок, сделанный в другое время, попала лишь его носовая оконечность с частью надстройки):

Шло время и замечательный, с превосходными мореходными качествами, траулер честно отработал свой век. И как грустно было – спустя годы – увидеть его накануне списания, то есть подготовки к уничтожению – газорезке на переплавку (1980):

Когда узнаёшь о подобных делах, хватает за сердце знакомое каждому моряку чувство печали, ибо понимаешь, что предназначена к умиранию какая-то часть и твоей жизни. Вон ведь там, в нижней части кормы, над самым винтом осталась наша большая каюта, в которой минуло множество дней и ночей жизни и работы в океане на нашем славном параходе, отмотавшем тысячи миль морского пространства (в моём первом – летнем – рейсе это было с Петром Губером).

Но у бытия человеческого свои законы. Кто из нас, пришедших тогда из рейса, мог думать о его судьбе? У нас всё шло своим ходом: на следующий день (1-го января) я наведался в город, заглянул на почтамт и… получил поджидавший меня внушительного размера фанерный ящик-посылку от жены с вложенным письмом с поздравлениями и рекомендациями, в каком порядке следует уничтожать содержимое. И тут уж мы с полным удовольствием там же, на «Орлике», повторили встречу Нового года под превосходный вкус и запах колбасы твёрдого копчения.

1.01. 2019

«Если человек присасывается к делу, ему чуждому, например к искусству, то он, за невозможностью стать художником, неминуемо становится чиновником. Сколько людей таким образом паразитирует около науки, театра и живописи…»

Первое ощущение от прочтения этих убийственных строк: как удивительно верно острым глазом подмечена черта культурного бытия!

Между тем запись эта оставлена в дневнике Чеховым 4-го декабря 1896 года! Но как же аукается она нам, жителям двадцать первого века!

Нынче, как ни странно, развелось умопомрачительное множество «чиновников», примазавшихся к культуре: и в литературе, и в театре, и в живописи, и в эстраде… а уж про кино и говорить нечего – там ни с того ни с сего продюсером может стать всякий, кому это приснится; писать сценарий возьмётся всякий, кому известна жизнь только в подворотне; станет снимать фильм всякий, кто поднаторел в рекламных клипах или туристических роликах.

В сравнении с концом девятнадцатого века, когда подобное притворство с мимикрией было замечено Чеховым, – это, надо сказать, потрясающий «прогресс»!

Но всё это видится как часть некоего глубинного процесса, более века назад происходившего в крестьянской стране и суть которого пророчески осознал этот истинный врачеватель души – доктор Чехов. Вот что записал он в своём дневнике о банкете «в память великой реформы» (отмены крепостного права – Б.С.) 19 февраля 1897 года:

«Скучно и нелепо. Обедать, пить шампанское, галдеть, говорить речи на тему о народном самосознании, о народной совести, свободе и т. п. в то время, когда кругом стола снуют рабы во фраках, те же крепостные, и на улице, на морозе ждут кучера, – это значит лгать святому духу.»

Сегодня ничего не напоминает? Не похоже ли на множество телевизионных передач, где ведутся умные разговоры о положении в стране, содержание которых не совпадает с жизненными реалиями народа на огромных пространствах России. Не значит ли это «лгать святому духу», в чём преуспели не только пресловутые либералы?

Разношёрстная современная интеллигенция – это в основном обитатели мегаполисов, которые всем ходом и содержанием своей городской жизни, увы, далеки от народа, от насущных его нужд. Исключений – единицы. Да ведь, собственно, говорить-то в телеящике замечательные, правильные речи и реально влиять на положение дел в стране – это не одно и то же.

Нынче сельского населения в России на порядок меньше, чем было до революции 1917 года. И никак не скажешь, что оно сплошь процветает. Можно увидеть, например, и такое…

5.01

Сегодня всякого рода критиков Путина у нас хватает. Среди них порой оказываюсь и я сам, но, как бы то ни было, остаётся в его присутствии на самом верху некая незыблемая основа.

Вот послушаешь претензии очередного «правдолюба» – и подумаешь: а что же у нас-то было до 2000 года?

Главным для обоих враждовавших тогдашних лидеров страны было ярко выраженное – на пути каждого из них – стремление к власти: этакое тихое, ползучее – но неуклонное! – у Горбачёва, которое и завершилось вознесением наверх в результате невероятного везения; беззастенчивое, наглое, агрессивное – у Ельцина. Так уж само их нутро проявлялось, заслоняя всё остальное и оказывая негативное влияние на судьбоносные для страны решения.

Что и говорить, у людей, одержимых маниакальной любовью к власти, сия побудительная мотивация имеет далеко не последнее значение. А что же было у Путина?

А было изначальное – с юных лет – желание посвятить себя работе по защите своего отечества, которое (желание) он настойчиво стремился реализовать, оно же и привело его в КГБ. И в ходе известных событий – совершенно неожиданно для него самого – когда свалилось ему на голову предложение стать во главе страны, он растерялся и поначалу отказывался, говоря, что не готов к тому, чтобы занять столь высокую государственную должность. И наверняка услышал этакие «ободряющие» слова, подсказанные прожжённым мошенником Березовским, при «царе Борисе» уже уверенно выступавшим в роли «серого кардинала»: «Да ничего – подскажем!» Ах, как жестоко ошибся самодовольный, возомнивший о себе бог знает что, нувориш! Довольно скоро он уже сам стал нуждаться в подсказке, как быть и что делать ему, несчастному – своими амбициями напомнившему ту старуху из сказки, которая возмечтала стать владычицей морскою.

Это был в самом деле исторический момент, которому трудно даже подобрать аналог. Скажем, если представить себе, например, в подобной ситуации прежних лидеров – того же Горбачёва или Ельцина… Услыхав в своё время предложение вот так просто, без проволочек, занять высокий пост… в какую эйфорию погрузился бы каждый из них – говорить излишне.

В этом всё дело, в этом кардинальное отличие, влияющее на судьбы мира.

8.01

Как-то, перечитывая «Историю» Карамзина, я обратил внимание на переживания семилетнего мальчика – царского отпрыска – Ивана, на его страдания от лишений и надругательств, полного бесчинства бояр, воспользовавшихся тем, что он стал сиротой(!), – ибо трёхлетним он потерял отца, а теперь мать-царицу, – и учинивших в удобной для них ситуации разгул повсеместного в стране насилия и грабежа.

Я увидел прямую связь тогдашних чувствований ребёнка, у которого отняли даже любимых воспитателей, коих он обожал, – с созданной Иваном позднее опричниной, когда он стал царём. Подумал, что подлые временщики, преследуя свои приземлённые, низкие цели, копали себе могилу!

Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что моя догадка не просто подтвердилась, но смысл её подробно развит в лондонских публикациях Герцена! В которых авторство московского либерала Б. Н. Чичерина по понятной причине не объявлялось. («Голоса изъ России», книга третья, Объ аристократии, въ особенности русской, 1857). Вот как там описано время сиротства Ивана.

«Опять стали властвовать бояре, и опять начались прежние смуты и грабежи.

С такими-то примерами перед глазами воспитывался юный государь. Бояре потакали дурным его страстям, учили его жестокости (на свою голову! – Б.С.), а между тем заставляли его испить всю чашу оскорблений, как наглым своим поведением, так и преследованием всех близких к нему людей. <…>

Но в этом юном отроке, оскорбляемом и развращаемом, готовился им грозный государь, мститель за все их неправды. Одарённый от природы великим умом и великою душою, но искажённый смолоду окружавшими его боярами и доведенный до крайности видом беспрерывных измен и козней, он явился бичом преступной аристократии и, рассвирепев от казней, потоками лил кровь не только виновных, но и невинных. Как многие великие государи западной Европы, которых назначение было сокрушить старый порядок вещей и на развалинах его основать новый, он ожесточился, везде видел измены и не разбирал уже правых и виноватых.»

И стоило после его кончины ослабеть власти самодержавной в лице Василия Шуйского, как бояре вновь распоясались и опустились уже до мерзейшего подлога, в низменных интересах присягая одному за другим одиозным Лжедимитриям, в которых мог слепо поверить наивный народ, но не те, кто варился в гуще верховной власти. А потом они, бояре, и вовсе не погнушались позорным предательством, присягнув уже… польскому венценосцу! Тогда уже всем казалось, что Россия погибла.

Как пишет автор статьи, со стороны царедворцев «общественного начала не было никакого, ибо бояре общественных начал не понимали, а знали только частные свои интересы. <…> Долго боролись с этим московские государи и долго не могли победить. Весь XII и почти весь XIII век наполнены местническими счётами и спорами. Пока английские аристократы совершали блестящие подвиги, наши бояре местничались! Это было главным делом их жизни, ибо в этом они полагали всю свою честь.»

Обратившись к истории других народов, автор решительно заявил, что аристократия «большей частью есть не что иное, как сор – выплывший кверху в мутной воде», и даже не смог удержаться от такой шутки:

«Der Schaum bedeutet grosse Leute. (“Важные особы – это всего лишь пена” – перевод мой – Б.С.), говорит немецкая песнь в затейливой наивности своей уподобляющая мир кружке пива. Действительно, это пена, которую можно снять без всякого вреда для государства.»

И дальше развивает эту, окрашенную немецкой шуткой, мысль:

«Наисамодержавейший государь в миллион раз лучше корыстной и надменной олигархии, ищущей только собственной выгоды. Такова она была прежде, такова будет впредь. <…> Независимости мнений она иметь не будет, ибо история убеждает нас, что независимость мнений не даётся знатностью и богатством, а что напротив того знатность и богатство убивают её. Они ставят человека в такое положение, где личными отношениями можно достигнуть больших выгод, нежели заслугами…»

Как удивительно, однако, читать сегодня это, бог знает когда написанное!

10.01

При беглом взгляде на материальную и духовную историю человечества как-то так напрашивается вывод: и по сей день в нашем неуравновешенном мире царит патриархат. Все эти болезненные выкидыши вроде эмансипации и феминизма лишь подчёркивают его присутствие.

Как некие исключения вспоминаются, например, вовсе не худшие правления женщин: британской Великой Девственницы Елизаветы и – пусть даже далеко не девственницы Екатерины II-й.

А оглянешься на три десятка лет назад да припомнишь что творилось в отечестве – и в который раз ужаснёшься. Что за мужики у нас наверху тогда были? Какие-такие государственные мужи?

Хитрован (исключительно для себя) Горбачёв, туповатый выпивоха Ельцын, перевёртыш Яковлев, «младореформаторы» – эти пацаны в коротких штанишках с короткими мыслями о наживе… Какое им всем дело было до народа, продолжающего существовать на одной шестой части земной суши?!

Вот тут и подумаешь: отчего такой контраст – почему, например, Екатерину Великую окружали мужи именно государственные, знаменитые своими делами на благо отечества? Может, лучше было бы, чтоб в те лихие девяностые президентом у нас оказалась женшина?

Эта мысль не вызывает ничего другого, кроме горькой усмешки: по неизменной традиции прекрасная наша половина была сильно отодвинута в сторону (от политической жизни).

Но ведь они есть у нас, мудрые женщины. Они существуют в разных областях деятельности, они попадаются на глаза, заставляя восхищаться ими и сожалеть, что маловато из них тех, кто участвует в политической жизни страны. И остаётся пока вот так, мимоходом, открыть газету – и поразиться прочитанному интервью с Ниной Пушковой, в котором сам бы подписался под каждым словом той, которая сумела сохранить свою душу и разум в наше расхристанное время.

Эта публикация в «Литературной газете» в последнем номере 2018 года – просто венец, замечательный итог не только ушедшего тридцатилетия, но и всего минувшего столетия.

Приведу лишь одну цитату, в которой мудрая женщина сама ставит интервьюэру встречный вопрос и сама на него отвечает:

«А можно ли рассчитывать на интеллигенцию? И когда расчёт на интеллигенцию оправдывался? Все эти новые ценности, кумиры и свободы – в самом деле не новые. Человечество через это уже проходило. Два самых либеральных города уже существовали на земле когда-то. Они назывались Содом и Гоморра.»

14.01

Если уж мы считаем себя более европейцами, чем азиатами, – нам надо бы обратиться к их опыту: к пути, пройденному европейскими народами, и понять что с ними случилось, когда они стали терять веру в Бога, которая их поддерживала столетиями и за которую было пролито так много крови. Когда они поссорились с Всевышним и решили сами определять, в чём состоит смысл жизни.

К чему они пришли в результате своих поисков? Что оставили нам их философы, учёные, писатели? Что они думали о том, что заботит людей более всего: о жизни, о смысле её?

Что ж, полистаем страницы.

Жизнь, видите ли, ни хороша, ни плоха – как принято думать.

Ги де Мопассан

Жить – вот моя профессия и моё искусство.

Монтень

Торопись жить как следует и знай, что каждый твой день – это и есть жизнь.

Сенека

Жизнь – как прогулка на велосипеде. Чтобы сохранить равновесие, вы должны оставаться в движении.

Альберт Эйнштейн

Мир есть наша школьная тетрадь – на её страницах мы делаем наши упражнения.

Ричард Бах

Тот, кто не умеет довольствоваться малым, никогда не будет доволен ничем.

Эпикур

15.01

В очередной раз в медийном пространстве развернулись дебаты: обсуждается вопрос о принадлежности Южных Курил.

Как говорится, выбрали бы сюжет поактуальнее.

Я уже писал о том, что в своей истории территориальные приобретения России являлись чаще всего итогом агрессий извне, то есть в ответ на чьи-то притязания. Да ещё к тому же этот ответ, бывало, происходил после долгого терпения – вековых страданий народа.

Было дело: пусть медленно – но верно! – Россия всё же освобождалась от тяжкого засилья внезапно нагрянувших с востока завоевателей. И ещё долго после ей пришлось терпеть опустошительные набеги окружающих её княжеств распавшейся Золотой Орды, в ходе которых, например, обнаглевшие крымские ханы приходили даже осаждать и жечь столицу Московии! Можно лишь удивляться долготерпению и реальному бездействию Москвы, неумению как следует собраться с силами.

Так что – пусть не сразу и довольно растянуто во времени – но совершились-таки и взятие Казани, и покорение Крыма, то есть вещи судьбоносные для России, оправданные и справедливые. Окружённая извечными недругами (Швецией, Польшей с Литвой, Пруссией, Австрией, Турцией), проявляя чудеса изворотливости, Россия, пусть даже с извечным опозданием, неуклонно отстаивала свой суверенитет и право обезопасить себя в будущем – действия, совершенно правомерные для любого государства.

В самом деле, какова должна быть реакция с его стороны на агрессию?

Во-первых, должно последовать отражение её и, во-вторых, последующее возмездие за причинённый ущерб, в том числе за причинённые человеческие жертвы. Непременно возмездие, ибо агрессору необходимо внушить мысль о невозможности повторения подобных действий в будущем.

У России так было в своё время с Казанью при Иване Грозном, так было с Крымом при Екатерине Второй – но точно так же было не так давно и с Кёнигсбергом, и с Южными Курилами! И что же? Бывшие агрессоры (Германия в 1941; Япония в 1905, 1920, 1938) должны тут питать какие-то надежды?!