Текст книги "Жизнь пройти"

Я остановился, точно меня съездили по голове.

Вот они сошлись, она взяла его под руку и, заглядывая ему в глаза, сказала что-то; он склонился к ней, и она что-то шепнула ему на ухо – ну, это было в точности так же, как недавно со мной. А на меня она ни разу даже не оглянулась, как будто всего, что было в метро, не было вовсе. Как будто сам я пропал, растворился в воздухе как какое-нибудь привидение. Вот они двинулсь в ту сторону, где было кафе. Те двое курсантов пошли за ними.

Тут уж, наконец, до меня дошло: девчонка опаздывала на свидание, денег в сумочке не оказалось, мой пятак пришёлся кстати… ну и, пока ехала, забавлялась от скуки, походя даже про шампанское вспомнила… И о чём же тут я, осёл, возомнил?!

Я стоял, как столб. Мне вдруг помстилось, что вот только что у меня как будто было что-то отнято, украдено – какая-то часть моей души… что теперь по тротуару навсегда уходит часть меня самого, исчезли какие-то счастливые мгновения самуй моей жизни. И это было дико до ужаса.

1975

За лошадью

Происшествие оттого зовётся происшествием, что оно всегда неожиданно. И в семью, состоящую из трёх человек, оно явилось внезапно…

– А лошадки живые бывают?

Вопрос прозвучал негромко в тишине городской квартиры (все трое сидели перед телевизором – смотрели кинофильм: на экране по пыльной просёлочной дороге бежала лошадь, запряжённая в телегу), но в нём было что-то непонятное. Родители удивлённо посмотрели на пятилетнего сына.

– Ту, что ты видишь сейчас, – это и есть живая лошадь, – сказал отец. – Её просто отсняли на плёнку, а теперь нам показывают…

– Нет, я хочу, чтоб лошадка была такая живая, чтоб я мог с ней на улице повидаться… Как с собачкой.

– Ты, наверно, забыл, – вмешалась мать, – помнишь, мы были с тобой в зоопарке и видели зебру – это ведь тоже лошадка.

Но и такой ответ не удовлетворил мальчика.

– Она полосатая, – уныло выговорил он, – и не такая живая.

– Как так? – удивилась мать.

– А почему же она всё время стоит на одном месте и не гуляет по улице, как мы?

Родители, как могли, объяснили сыну, почему зебры живут в зоопарке и почеиу в городе нет лошадей на улицах.

С тем и кино досмотрели, и разговор этот за домашними делами забылся. Правда, целый вечер мальчик раскатывал по комнатам на своей деревянной лошадке, чем вызвал неудовольствие отца.

А среди ночи в спальне послышался топот босых ног. Мальчик забрался под одеяло к матери, разбудив её. Он всхлипывал.

– Что с тобой, маленький?

– Она ушла…

– Кто?! Кто ушёл?

– Лошадка… Она была здесь, у моей кровати, и я её погладил – у неё шерсть, как у кошки. А потом она ушла…

Лицо ребёнка было мокрым от слёз.

Шли дни, но мальчик не успокаивался. Однажды, когда отец забирал его из садика, сын снова заговорил о лошадке. Оказалось, что к ним в группу поступил новенький, приехавщий с родителями из Севастополя – и он сказал, что у них там дома была лошадь.

«Наваждение какое-то, – подумал отец с досадой. – Там что же, в Севастополе, на лошадях, что ли, ездят?»

Дойдя до дому, он отпустил сына гулять, присел на скамейку, закурил и задумался…

Ему приходилось ездить на сельхозработы. В совхозах области и сено, и картошку с поля возили грузовики и трактора с прицепами. И не то что с лошадью – с обыкновенной коровой не удалось, как сын сказал, повидаться. «Разве что с козой…» – усмехнулся отец. И поразился нечаянному открытию: сам-то он, похоже, последний раз видел лошадь лет тридцать назад! Примерно в том же возрасте, что и сын…

В тот же день родители устроили «совещание». Они поняли, наконец, что для них, взрослых, лошадь – вполне привычное и понятное животное, а для современного мальчишки, живушего в огромном городе, получается, она всё равно что существо из сказки – как лиса или медведь. Возникла идея: наведаться в какую-нибудь деревню и попытаться отыскать там настоящую лошадь.

И в ближайший выходной отец с сыном отправился на поиски. Для этого пришлось сменить немало средств передвижения: сперва трамвай, потом метро, потом электричку и, наконец, автобус.

Выйдя на конечной остановке, они прошли по заснеженной улице к большому строению, похожему на конюшню, которое, однако, оказалось гаражом.

Посторонились, пропуская огромный «кировец». Трактор остановился, из кабины на снег спрыгнул молодой парень.

– Послушайте, – обратился к нему отец, – вы не в курсе, есть ли в совхозе лошади?

– Лошади? – удивился тракторист. – Да на кой они? – Он весело похлопал по жёлтому боку трактора. – В одном этом железном коне триста лошадей…

И считая вопрос исчерпанным, он направился к воротам гаража.

– Папа, а почему дядя сказал, что в тракторе лошади? Где они там помещаются?

– Это значит, что он такой же сильный, как триста лошадей вместе.

– А это много?

– Много… целый табун.

– А что это – табун?

– Большое стадо лошадей.

Отец растерялся. Ну как сын сможет представить себе целый табун, если он не видел ещё ни одной лошади? Знакомо ему лишь, что такое стадо автомобилей, несущихся по улицам.

Они ждали электричку в помещении станции. Сидевшая напротив пожилая женщина улыбнулась мальчику.

– Скучно – так сидеть и ждать?

Тот ответил серьёзно – по-взрослому:

– А что делать-то?

– Ну как же… Делать что-нибудь надо: разговаривать, например, рисовать…

– Где рисовать?

Женщина достала ручку, небольшой блокнот, раскрыла на чистом листе в клеточку.

– Да вот здесь. Хочешь, я нарисую тебе интересную собачку?

– Да. Хочу.

Она по линиям обвела четыре клеточки – получилось туловище, обвела ещё одну – голова, пририсовала лапы, хвост, уши…

– Хорошая собачка? Похожа?

– Похожа. Только она невесёлая… А почему ты… – тут он помолчал. – Можно, я буду говорить «ты»?

– Да, конечно.

– Почему ты рисуешь так? Клетками?

– Да так рисовал мой внук. Теперь он большой – учится в третьем классе.

– А как его зовут?

– Серёжа.

– А меня Андрей.

– Ну вот и познакомились. Меня – бабушка Тоня.

– Давай рисовать ещё.

– Хорошо, а что рисовать?

– Поезд, умеешь?

Женщина вырвала лист из блокнота и нарисовала поезд, уходящий по рельсам вдаль. Потом протянула листок мальчику.

– Я дарю тебе его, Андрюша.

Он помолчал, рассматривая. Потом сказал:

– Ты хорошая.

– Потому что нарисовала поезд?

– Нет, не потому. Тебе не жалко портить твою книжку?

– Нет-нет, не жалко. Она специально для этого сделана.

– А лошадку нарисовать можешь?

Отец, с улыбкой следивший за интересной беседой, внутренне посетовал на возвращение «больной темы» и не успел вставить слово. Ответ был неожиданный:

– Боюсь тебе сказать…

– Боишься?! Почему?

– Однажлы один мальчик попросил меня нарисовать лошадку. Я сказала, что не умею. Тогда он пошёл к своей маме и сказал про меня: «Её нельзя полюбить – она не умеет рисовать лошадку».

Сын повернулся к отцу, ища сочувствия.

– Папа, разве можно из-за этого не полюбить? Из-за такого пуст… пусто… пустяка?

– Ты прав, это – пустяк. Вот твоя мама тоже не умеет рисовать лошадь – ты же не перестанешь её любить?

– Конечно не перестану… Бабушка Тоня, а давай поедем с нами… к нам домой.

– Мне очень жаль, Андрюша… но я не могу. Меня ведь ждут сейчас мои внуки.

– А ты их возьми с собой, пусть они тоже приезжают… Сколько их?

– Про Серёжу я тебе говорила, а ещё Дима, Ниночка, Павлик…

– Всего четыре, это немного. Ты будешь спать в кресле, а они ещё где-нибудь…

Отец засмеялся.

– Это он уступает вам своё раскладное кресло.

– Нет, милый мальчик, так не годится. Ведь у всех моих внуков есть и папа, и мама, и дела всякие… школа, например.

– Да, правильно – не годится. – Он помолчал, опустив голову, подумал и сказал тихо: – А вот у нас нет бабушки…

– Ну, это ничего. Зато с тобой всегда есть папа и мама.

– Они со мной не рисуют, – он вздохнул, – им некогда.

– Наверно, дел других много.

– Много, – в голосе мальчика появились интонации, подслушанные у матери, – сготовить да накормить всех, да постирать…

Собеседница улыбнулась.

– А ты помогаешь маме?

– Один раз я хотел ей помочь. Она сказала: иди играй лучше – ты мне мешаешь. И я пошёл играть… один, папы-то не было дома. – Он посмотрел на отца. – Он приходит поздно, много работает – его даже в выходные дни вызывают…

Что-то дрогнуло в душе отца. В сознании ребёнка, будто в чистом зеркале, отразились они, взрослые, – представшие не в лучшем свете. Отец ясно ощутил вдруг, что рядом с ним сидит не просто ребёнок, пятилетний его сынишка, – сидит маленький человек со своей отдельной – и полноправной! – жизнью, в которой ежедневно происходят события не менее – а может быть, и более – важные, чем у них, взрослых. Вот недавно его вызывали на аварию, случившуюся на заводе… А сын, оставшийся тогда один в выходной день – фактически брошенный – разве это не авария? Разве вырастить человека менее важно?

Он сидел, слушал, как сын рассказывает «бабушке Тоне» о неудачных поисках лошади, завороженно смотрел, как та, написав номер своего телефона, передаёт листок сыну – и он солидно прячет его в карман пальто, важно пообещав звонить… И родителем овладело забавное чувство, будто теперь они с сыном поменядись местами.

В морозных сумерках – была половина восьмого утра – два человека, большой и маленький, стояли на тротуаре, поглядывая на дорогу. Из центра города они приехали сюда, в район новостроек, с единственной целью: увидеть то, чего уже не видят жители современных больших городов.

Накануне отец помог сыну дозвониться до «бабушки Тони» – и от неё узнали новость: на правом берегу Невы в продовольственный магазин каждое утро на лошади привозят совхозное молоко.

Так они стояли, пока не услышали, как сквозь рёв моторов проезжающих грузовиков донеслось цоканье копыт. А потом и увидели, как, запряжённая в широкую плоскую повозку на резиновом ходу (колёса у неё были автомобильные), потряхивая гривой, бежала рыжая лошадь – живой анахронизм в огромном городе. Повозка была пуста: как видно, уже успели разгрузиться от товара.

Неподалёку от них возница свернул на газон, соскочил, привязал лошадь к дереву и направился через улицу. И они подошли к повозке.

Отец приподнял сына – тот провёл ладошкой по шершавой «щеке» лошади. Большие добрые глаза животного и пытливые глазёнки маленького человека были вровень. Оба внимательно смотрели друг на друга.

1982

Калейдоскоп примет времени
Комментарии к сказанному

Как сказано в предисловии, предложены восемь никогда не публиковавшихся рассказов. Поскольку этому причиной послужил случай: нечаянный просмотр собственного многолетнего архива, – рассказы здесь собраны очень разные и по годам написания, и по содержанию, и по исполнению (технике, тональности), и по отражённому в них времени. Надо сказать и о том, что так или иначе в них отразилась география огромной страны – от Балтики до Дальнего Востока.

Всё вместе собранное напоминает род этакого калейдоскопа:

– приметы жизни деревенского мальчишки, крестьянского сына, в чернозёмном краю в двадцатые годы (Железная птица);

– бытие посёлка в Предуралье в сороковые – в суровую пору военного лихолетья (Верблюжье житьё);

– как на пороге взросления учились жить в пятидесятые школьники-подростки в степях Придонья (Таинственный агент… и Серёжкино лето);

– какие случались истории в семидесятые на просторах от Владивостока до Камчатки (Терентий Порохов и Пуговица);

– забавные происшествия в городе на Неве (Пятачок за счастье и За лошадью).

ЖЕЛЕЗНАЯ ПТИЦА

История проходит через нас, совершается через нас, совершается и нами, хотя мы этого не подозреваем.

Кто бы мог подумать, что юного возницу судьба с колёс тарантаса вознесёт в небо. Кто бы мог подумать, что этот деревенский мальчуган, войдя в возраст, окончит лётную школу и станет участником трёх (!) войн, и крылья его самолёта будут покорять пространство в полмира: от Халхин-Гола до Берлина и обратно – до Манджурии, чтобы – после того как последний враг был повержен – завершить свою службу на Сахалине обладателем, кроме множества других наград, трёх орденов Красной Звезды.

Но это уже другая, как и тысячи других, ненаписанная история.

ВЕРБЛЮЖЬЕ ЖИТЬЁ

В студенческие времена – более полвека назад – начальные страницы о пережитом были написаны покойным Виктором Гурским, уроженцем Оренбуржья, затем сюжет с подробностями был подарен автору с великодушным разрешением сотворить из всего этого рассказ.

ЗА ЛОШАДЬЮ

Рукопись рассказа полёживала в отдельной папке с разными заметками для детей, часть которых была опубликована. Решение включить его в настоящую подборку пришло после прочтения в газете о таком, можно сказать, обыденном эпизоде, рассказанном журналисту психологом Алексеем Булгаковым.

«Иду как-то на очередное дежурство, рядом по тротуару шагают молодая женщина с маленькой дочкой. Та всё порывается рассказать маме про лошадь, увиденную в деревне, но родительница в ответ чуть ли не чертыхается: “Какая деревня, какая ещё лошадь?! Что ты мне голову морочишь?!”»

Хороша мамаша однако… И надо же случиться такому совпадению: тут тоже лошадь!

История приведенного эпизода относится к концу 2008 года. Что такая мать получит теперь, через десять лет, когда дочь стала подростком, – догадаться нетрудно. На попытку матери теперь поговорить с дочерью о чём-то важном реакция будет простая: «Чего ты ко мне пристала?!» Это вариант наиболее мягкий…

Задетый за живое, я решился на публикацию.

Сокровенные мысли (дневник писателя)

10.06.2018

Послушал в записи Анну Герман.

Чудесный, уникальный голос, завораживающее пение. И вот она, по рождению полька, навсегда осталась в русской песенной культуре, которую впитала в себя.

А вот мы сами, русские люди, зачастую не ценим как до́лжно своей национальной культуры, не гордимся по-настоящему, не вспоминаем о необычайно высоком уровне её. Лишь иногда нас вдруг посетит удивление: почему это наши братья-славяне не уразумеют истинного её значения?

Приходят в голову простые сопоставления и возникают в памяти имена, как говорится, творцов пришлых, своим творчеством доказавших всем нам неопровержимость величия русской культуры. И тут можно даже растеряться, приводя примеры: великий Гоголь, интеллигентный Короленко, великолепный Аверченко, язвительный Зощенко и она, несравненная Анна Герман – ведь все они своим творчеством внесли свой весомый вклад в культуру, которой они были преданы до мозга костей.

Все они – укор современным разнообразным нашим смердяковым, топчущим всё, на чём они произросли.

23.06.

В славном нашем Питере грандиозный проздник «Алые паруса». В телевизоре распахнуто огромное пространство площади, заполненной молодёжью… Тысячи воздетых рук колышутся из стороны в сторону в такт ревущей «музыке», двигаясь в полном согласии с чёрным человечком, подпрыгивающим и бегающим по сцене и вопящим какую-то лабуду. Не так уж давно наша попса с удовольствием освоила манеру Майкла Джексона то и дело во время пения хвататься за гениталии. Нынче налицо явный «прогресс»: чёрный человечек уже не хватается за своё муде – он его держит, кривляясь и дёргаясь. Боится уронить?

Да – это всё, приехали. России уже тут нет. Её потеряли, её уже не найти. Кем станут эти юноши и девушки, войдя в возраст? Какое это будет поколение?

5.07

Что происходит с нашей словесностью? Как ни посмотришь – всё издаются пухлые тома по пятьсот-шестьсот страниц, а то и больше. Но ещё в прошлом веке не в бровь, а в глаз сказано неоспоримым авторитетом и весьма компетентным и опытным редактором (не говоря уже о другом) Александром Твардовским: «Когда человеку есть что сказать, он пишет повесть в два-три печатных листа, когда нечего – сочиняет эпопею.» Именно так сочиняют всевозможные улицкие и иже с ними.

Прежде чем сделать попытку прочитать что-нибудь из отечественной прозы, нужно запастись отвагой. Поскольку непременно нарвёшься на чтиво, далёкое от творчества, но вполне понятное по преследуемым целям. Посему иногда стόит всего лишь ограничиться знакомством с рецензией, из которой вполне можно составить впечатление о направлении «творческих» потуг автора.

Вот прочтёшь всего лишь одну-единственную цитату из повествования, характеризующую героиню опуса – и всё станет предельно ясно:

«Ей почему-то интересно шляться со мной по подвалам, слушать поэтов, пить из горла водку, изысканно материться, как матерятся филологини, курить травку и менять половых партнёров».

Автор изощряется поймать читателя как рыбак плотву на дохлого червяка. В этом пошлом занятии он повторяет зады более чем полувековой давности, когда Америка с Европой погрузились в болото осквернения веками нажитой культуры и когда уже – даже на высоком уровне – сделались неслышными голоса, забившие тревогу. Ещё в 1950-м году в своей Нобелевской речи Уильям Фолкнер призывал «убрать из своего творчества всё, кроме правды о душе, старых вечных истин – любви, чести, жалости, гордости, сострадания и самопожертвования, без котороых любое произведение обречено на скорую гибель. И покуда писатель не сделает этого, над его трудом нависает проклятие. Он пишет не о любви, а о вожделении; о поражениях, в которых никто не теряет чего-либо ценного, о победах без надежды и, что хуже всего, без жалости и сострадания… Он пишет не о человеческой душе, а о волнениях тела.»

Не с нами ли нынче происходит всё это, стократ усиленное жалким обезъянничеством?

8.07

Леонид Зорин, бывший горожанин, «прикипевший», как он выразился, к деревенской жизни на Валдае, который, «говорят, единственное место в европейской России с настоящей тайгой», так написал о делах, творящихся в тех краях:

«Леса сводят. Вырубка варварская, после неё пустоши со свалкой, по которым ни пройти ни проехать. Всем заправляют какие-то районные деятели, а местным не достаётся ничего, кроме убитых дорог. Леспромхоз давно в селе ликвидировали, а ведь когда-то здесь была своя деревообработка. И лесников не видно. Порой сотни метров едешь вдоль высоченных штабелей леса, и лесовозы, лесовозы… А за придорожной жидкой лесной полоской видны грубо «побритые» холмы с завалами из древесных отходов и поля, в большинстве тоже заброшенные.»

И никому нет дела!! А ведь это не далёкая Сибирь и всё это творится под носом у Москвы, где сотрясают воздух речами депутаты Госдумы и «руками водят» несменяемые медведевы!

10.07

Забавны порой дела твои, Господи. Вдруг нагрянет ни с того ни с сего прошлое, казалось бы навсегда позабытое и, не спросясь, явится откуда не ждёшь.

Листал «Литературную газету» – и бросилось в глаза необычное у нас женское имя Адель. Но дело в том, что для меня-то оно было не просто необычным: полжизни назад оно нечаянно встретилось мне – да с такими перипетиями, что запомнилось на всю оставшуюся жизнь.

А теперь увидел я его на первой же строчке газетной страницы. Стоп, сказал я себе, – неужели?!

И сразу понял: да, это она, сделавшая отличную карьеру, ставшая и писателем, и издателем, и краеведом в одном лице (что совсем неудивительно, поскольку более двадцати лет она трудилась в столичном издательстве); это о ней, теперь юбилярше, написана заметка; это она и есть: та самая Адель Ивановна, которая успела написать кучу разных книг… и которую я не забыл!

И вот теперь с цветной фотографии сквозь очки весело смотрела на меня вполне ещё бодрая старушка. Видел я её впервые в жизни, – а уж как она запала в память когда-то – и пусть не въяве, заочно – это я прекрасно помнил. Это та самая Адель, которая – будучи редактором отдела прозы издательства «Молодая гвардия» – из готового к печати сборника исключила мой рассказ «Мешок травы для кормилицы», исключила потому лишь, что собрана там была советская классика, а имя автора этого рассказа никому не известно – словом, отлучила меня от классики.

Ясное дело, даже по прошествии почти четырёх десятков лет я-то о сём происшествии ничего не забыл. А вот помнит ли о нём теперь старушка Адель Ивановна?

19.07

Известный журналист и яркая личность Михаил Шевченко вдруг ринулся в политику, поразив многих. «Литературная газета» опубликовала обширное интервью, в котором он, можно сказать, раскрылся полностью, честно рассказав о пережитом в 80-е и 90-е годы, и коснулся животрепещущих проблем в стране. И очень точно обрисовал современное состояние России. Вот всего лишь некоторые его выводы, против которых не находится возражений.

«Социальное государство – это оптимальная форма существования людей в современном мире. Но Россия, к сожалению, – никакое не социальное государство. Это страна доминирующей бюрократии и либерального капитализма, направленного на хищнический вывоз капитала и природных ресурсов из нашей страны.»

И я поразился, как мой взгляд – человека постороннего, обыкновенного гражданина, воспринимающего всё снизу, – полностью совпал с мнением весьма деятельного журналиста, долгое время обретавшимся на верхах:

«Власть в России – просто совокупность людей, защищающих свои личные интересы. Их не интересует государство, общество, нация. Эти слова для них – понятия из области политтехнологий.»

20.07

Басков в Белоруссии показал всем вовсе не Славянский, а свой – обыкновенный базар в самом что ни на есть низком смысле этого слова: орал как резаный, бегал как безумный, суетился…

Увы, по-настоящему петь он уже не может – он уже растерял всё, чем одарила его природа и при всём том уже не способен понять всю глубину своего падения. Вот что делает с талантами современная эстрада.

Печальное зрелище.

6.08

Наконец удосужился взяться за подготовку для издательства моего стихотворного сборника, в основе которого будет подборка стихов, написанных на французском. Стал перечитывать и почувствовал себя преступником – и не только перед собой. Почти двадцать лет в принципе готовая книга в сотню страниц пролежала практически забытой, без движения. Теперь, спустя столько лет читал несколько отстранённо и обнаружил, что там бог знает что написано: в основном уровень очень высокий. Встречаются вещи поразительные – даже порой не верится, что это я написал. Недаром стихами так восторгались опытные петербургские преподавательницы французского – да и не только они.

Ах, старая песня… Ситуация похожая на старую поговорку в перефразированном виде: что имеем – не ценим, а, очнувшись, плачем…

В самом деле: сборник просто уникален, ни на что не похож, не имеет аналогов. Что ж, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Это мой издатель случайно спровоцировал меня обратить внимание на мной забытое. Буду готовить к изданию.

8.08

Здравомыслящие люди в отечестве вполне понимают, насколько пагубно влияет на молодое поколение грязный поток насилия, хлынувший в девяностые в кино, на телеэкраны, в видеоигры – поток, направляемый людьми недалёкими, ушибленными алчностью, замешанной – как справедливо определили ещё в советские времена – на тлетворном влиянии Запада.

Ну, а сам Запад-то – как он с этим живёт? Да вот так и живёт: расстрелы, например, в американских школах превратились в обыденное – этакое привычное – явление.

«Контр-культура, низводящая человека до уровня пойманного животного, которого принудили без конца нажимать кнопки каких-то устройств, – всё это приняло крайние формы, вызывающие тяжёлые последствия, и стало в наши дни настоящим культом насилия и смерти. Как бороться с этой целой системой, когда фильмы, сериалы, реклама, которые вы смотрите, видеоигры, в которые вы играете, музыка, которую вы слушаете, гипнотически порабощают человека изображением и звучанием?

Реальность состоит в том, что под действием закона финансовых джунглей, который постепенно возымел силу в течение последних 40 лет, граница между культурой и бизнесом почти исчезла. Граждане – вместо того чтобы найти в культуре средство обогатить свой внутренний мир и подняться до уровня человека ответственного, озаботившегося будущим общества, – становятся простой добычей финансовых хищников и их политических слуг.» (Брюно Абриаль – активист общества «Солидарность и прогресс», Франция).

Вот именно! Как раз и в современной России граница между культурой и бизнесом исчезает катастрофически!

Но что же дальше происходит там, в этом постиндустриальном обществе?

Обнародовав эти прошедшие через сердце обжигающие слова, их автор призывает: надо срочно открывать публичные дебаты…

Раздаются трезвые голоса и в Соединённых Штатах. После очередной стрельбы 23 января губернатор штата Кентукки Мэтт Бевин в своём видеообращении к народу сказал следующее: «Нас не должны шокировать эти убийства: надо признать, какое насилие нас окружает, нас и наших детей, какова наша культура. Посмотрите наши фильмы: насилие, презрение к жизни человеческой… У нас в Америке присутствует культура смерти. <…> Прославляется убийство и само его исполнение – это становится всё более очевидным; этой трагической реальностью, в которой царит постоянство смерти, мы делаем молодых бесчувстенными. Нам важно это признать. Посмотрите игровые видео… Зарабатываются дополнительные очки на грубом умерщвлении людей, где кровь, членовредительство, резня выглядят всё более реалистичными – эти игры порождают бесчуствие. (выделено мной – Б.С.)»

Тут вспоминается, можно сказать, классический пример на играх-стрелялках воспитанного до отмороженного бесчувствия: норвежца Брейвика…

В тех же Штатах по мнению отставного военного Дэвида Гроссмана те, кто борется за полное запрещение огнестрельного оружия, должны требовать и запрета этих видеоигр. Наукой тоже сделан определённый вывод: установлена связь между наполненными насилием видеоиграми и мыслями, чувствами и агрессивным поведением людей – на эту тему уже в течение двадцати лет опубликовано множество исследований.

Но что же происходит? Каков результат?

Да вот – раздаются призывы к дебатам…

Какие дебаты?! Кто-то услышит их и будет принимать меры?

И в отечестве нашем ведутся пустые разговоры о создании неких организаций при Госдуме или ещё где-то, которые отслеживали бы культурное пространство страны…

Ребята, пора очнуться! Наш поезд несётся к мосту, у которого опоры разрушены. И надо что-то срочно делать, чтобы остановить паровоз. И отремонтировать опоры.

14.08

Когда человек, преодолев первобытность, принялся двигаться к тому, чтобы стать разумным, он находился в поисках опоры, уводящей от дикости, соблазнов, агрессивности – и этой самой первой опорой стала религия. На этом пути, параллельно, он искал себе поддержку в Слове, пытался объяснить самому себе смысл существования – так явилась Библия. В дальнейшем словотворчество развивалось, преобразовываясь в литературу, которая какое-то время продолжала хранить тенденцию к совершенствованию – к поддержанию духа.

И наступил момент, когда всё изменилось: как антитеза, как противостояние этому движению, явился модернизм, затем постмодерн и прочие грязные попытки противостоять возвышению человека: доказать ему, что он есть не что иное как скот.

Весьма тревожная тенденция.

Не зря когда-то случилось весьма важное для всей человеческой истории событие: изобретение печатной книги. И в ней изначально был заложен основной посыл: если книга не пробуждает добрые чувства – она теряет смысл, перечёркивает своё назначение.

15.08

Казалось бы, молодёжный фестиваль современной музыки – благое дело, в котором раскрывается творчество молодых. Но вот узнаёшь, что финалистами становятся музыкальные группы с такими, например, названиями: «Рви меха», « Starkillers » (!), «Линкорн»… И никто им, бедным, не скажет, что нехорошо заниматься столь примитивным обезьянничеством, что стыдно же выставлять напоказ такое убожество и что, придумывая «оригинальное» название для своей группы, необходимо всё же подключать к этому серое вещество – ведь должно же оно, наконец, у них присутствовать!

А тут ещё надо всем воцарил деятель в общем-то с нормальной фамилией Маленко, но зовут которого почему-то Влад (иностранец, что ли?). И вот он выступает почему-то с каким-то «фестом» (и чего это вдруг это забугорное слово, чёрт его дери, залетело сюда, прости Господи?). И ко всему прочему славен Влад тем, что сочиняет клиповый по форме, а по содержанию откровенный, неприкрытый рифмованный бред – любой рэпер зарыдает от зависти. Мама родная!

20.08

В семидесятые мы были молоды, нам казалось, что живём мы в ненормальном мире «развитого социализма» – словом, мы были недовольны несовершенством нашей конкретной жизни.

Прошли годы. Один из тех, недовольных (это я), через десятилетия, вдруг обнаружил: ни социализм, ни капитализм, ни прочие всякие «измы» тут не при чём. Мы, люди, все как есть, имеем дело с несовершенством мира. И, как ни странно, моя страна в этом не отстаёт от других.

Во всём этом видится какая-то роковая предопределённость: некто обрёк двуногого на испытания, в преодолении которых он показывает свою неспособность.

25.08

В нашем богоспасаемом отечестве почему-то вовсю бытует странное поветрие – и это выглядит просто фантастически… Во всех сферах современной нашей жизни: не только в заполонившей всё и вся рекламе, но и в сериалах, и во всевозможных телешоу, и даже в новостных программах (!) тихо поселилась этакая новомодная идея, что вся что ни на есть наша жизнь не просто сопровождается, но она наполнена… вполне натуральными идиотами! Которые к тому же представлены, как правило, не в своём истинном качестве, но в положительном, почему-то даже нацеленном на подражание, смысле!! И что-то стало их, болезных, довольно много.

Но коль так сильно они расплодились, неизбежно возникает простой вопрос: это что же – в жизни нашей повсеместно появились им родственные души?

27.08

Известно, что среди представителей братьев наших меньших – некотороые собаки – существа столь общительные, что могут както проявлять свои добрые чувства даже к незнакомцу. Но со мной не раз случались истории, просто выходящие за рамки сказанного.

Вот и сегодня произошло похожее.

Иду по тротуару мимо частных домов. За два дома впереди на своём зелёном газоне стоит хозяин с породистой, сплошь чёрной как ночь, собакой. Стоявший на траве пёс, повернул голову, посмотрел на меня – и со всех ног, галопом, с расстояния в сотню метров… кинулся ко мне навстречу, игнорируя окрик хозяина, принёсся, ткнулся мне мокрым носом в ладонь и – в улыбке пасть до ушей – поднимаясь на задние лапы, стал прыгать вокруг меня, выражая свою высшую степень приязни.

Хозяин приблизился, отозвал псину. Я двинулся дальше, но сделал всего лишь несколько шагов – пес набежал на меня уже сзади.

Честное слово, в этом что-то есть запредельное, необъяснимое.

Можно лишь предположить, что я оказался внешне (видом своим или одеждой) похож на кого-то из тех, кого он хорошо знает. Но подобный вариант сам по себе слишком редкий. А схожие происшествия с разными и совершенно незнакомыми собаками в последние годы случались со мной уже не раз. Однажды, например, из двух человек, беседовавших на улице, чужая псина для проявления своих добрых чувств выбрала именно меня.