Текст книги "Битва за Коррин"

Независимо от ранга и звания, главной заботой воина является то, как он поведет себя в момент неминуемо надвигающейся на него смерти.

Мастер меча Истиан Госс. Обращение к ученикам

Оглядев комнату своими оптическими сенсорами, генерал Агамемнон отвлекся от воспоминаний.

– Ты не Юнона? Но почему ты в ее боевом корпусе? Кто?..

Вошедший титан аккуратно отставил Вориана в сторону.

– Тебе не кажется, что ты слишком торопишься, Вориан Атрейдес? В этом слишком мало страдания. У меня более ценная идея.

– Вориан, присоедини мои стержни! – скомандовал Агамемнон через громкоговоритель.

В растерянности Вориан смотрел на возвышавшийся над ним огромный корпус. Он узнал форму Юноны, но было и какое-то неуловимое отличие.

– Ты не узнаешь меня, Верховный баши? – спросил титан. В интонациях голоса проскользнуло что-то очень знакомое.

Вориан моргнул, не веря своим глазам.

– Квентин, это ты?

Беспомощный в своей канистре мозг Агамемнона еще раз потребовал присоединить его к корпусу, но Вориан проигнорировал приказ – так же как и кимек, который снова заговорил:

– Да, это я. Я только что убил Юнону – разрезал ее мозги на мелкие кусочки.

– Юнону? – Агамемнон взвыл от горя и ярости. – Она мертва?

Квентин, шагнув вперед на своих мощных механических ногах, взял в руку емкость с мозгом Агамемнона. Он поднес ее к своим оптическим стержням. Мозг засветился разными цветами, словно молчаливо стараясь вырваться из заточения.

– Да, Юнона мертва! И та же судьба ожидает и тебя.

Вориан стоял в оцепенении, обуреваемый противоречивыми чувствами, разрывающими его душу на части. Но он был полон решимости завершить свою миссию. Агамемнон стонал, но никакие динамики не могли передать всей глубины горя, переполнявшего сейчас этот мозг от потери женщины, которую генерал любил на протяжении больше тысячи лет.

Квентин продолжал говорить, зная, что Агамемнон слышит его:

– За то, что ты сделал со мной, генерал, за то, что ты убил мое тело, за то, что ты хитростью заставил меня раскрыть тайну нашей уязвимости, – за все это я расплачусь с тобой тем, что постараюсь продлить этот чудесный момент.

Вслед за Квентином в комнату скользнули два посредника-неокимека. Вориан взглянул на них, но потом сообразил, что неокимеки, бывшие когда-то посредниками когиторов, не представляют опасности и не нападут на них.

Но вся цитадель тем не менее кишела другими, верными титанам неокимеками.

– Давай кончать с этим, Квентин. Никто не сомневается, что Агамемнон заслуживает смерти за все свои преступления. Но я не собирался подвергать его пыткам…

– Это не красит вас, Верховный баши, – сказал один из посредников, вошедших в помещение.

Квентин поставил емкость с мозгом на пьедестал, на котором Вориан должен был продолжить его очистку.

– Я намерен подвесить емкость к усилителям боли, которые он вставил в ходильные формы этих несчастных монахов, – продолжал Квентин. – Если он будет мучиться хотя бы секунду за каждую муку, которую он причинил каждому человеку, то его пытка затянется на много десятилетий. И это будет лишь часть тех мук, каких он заслужил.

Как бывший командир Армии джихада Атрейдес не мог ничего возразить на это. Но вопреки всем преступлениям Агамемнона, он все же приходился родным отцом Вориану.

Генерал, словно подслушав его мысли, крикнул:

– Сын мой! Как ты можешь так поступать со мной?

– А как я могу поступить иначе? – против воли выдавливая из себя эти слова, ответил Вориан. – Разве ты сам не гордился всеми мерзостями, которые совершил, разве не гордился угнетением и жестоким господством? Ты пытался заставить меня восхищаться этой мерзостью.

– Я пытался сделать из тебя достойного наследника, я учил тебя сознавать твой же потенциал, учил понимать и почитать историю, чтобы ты смог занять в ней подобающее тебе место! – В голосе генерала слышались лишь гнев и возмущение, но не было никаких следов паники. – Я сделал из тебя то, что ты есть, не важно, гордишься ты этим или нет.

Вориан изо всех сил старался сохранить стальную решимость. Он не хотел слышать правды в словах отца, не желал понимать, что его собственные поступки испортили жизнь Абулурду, Ракелле, Эстесу и Кагину. Он и сам был не лучшим из отцов.

– Квентин, независимо от того, что ты собираешься делать, от того, какие пытки ты применишь, их все равно будет недостаточно… и ничем ты не сможешь повернуть вспять историю.

Боевой корпус новоявленного титана злобно дернулся.

– Посмотри, что он сделал со мной, Верховный баши! Я взываю к мщению…

– Он взял у тебя тело, Квентин. Не дай ему отнять у тебя человечность. – Он ощущал внутри нестерпимый холод, но не от того, что в помещении стоял мороз. – Во время джихада мы часто превращались в чудовищ, чтобы добиться своей цели. Мы должны покончить с этим здесь, одним ударом.

– Я отказываюсь это делать.

Вориан обошел похищенный Квентином боевой корпус Юноны.

– Квентин Батлер, я старше вас по званию. Вся ваша жизнь была посвящена службе в Армии джихада, а потом в Армии Человечества. Вы – герой и много раз подтверждали это. Я отдаю вам приказ – как ваш Верховный главнокомандующий.

Квентин надолго застыл в неподвижности. Казалось, его механическое тело дрожит от сдерживаемого гнева и нерешительности.

Вориан объяснил, что он хочет сделать. Наконец Квентин ожил и подошел к окну высокой башни. Мощным ударом механической руки он разнес вдребезги плазовое стекло. Осколки, смешанные со снегом, посыпались на пол, а в помещение ворвался ледяной воздух.

Ощущая пронизывающий холод всеми открытыми участками кожи, Вориан поднял с пьедестала емкость с мозгом отца и посмотрел в сенсоры зрительных стержней, зная, что Агамемнон может видеть и слышать его.

– Теперь я понимаю, кого ты сделал из меня, отец, каким ты меня сделал. У тебя я научился принимать трудные решения, такие, на выполнение которых не отваживался бы никто другой, я выполнял эти решения и брал на себя ответственность за последствия. Вот почему я смог провести Великую Чистку, хотя она стоила очень многих человеческих жизней. И именно поэтому я должен довести до конца задуманное.

Я читал твои объемные мемуары, отец. Я знаю, как ты рисовал в воображении свой славный конец, ты наделся, что сможешь пасть в битве с могущественным врагом в ореоле неувядаемой славы.

Он поднес канистру к разбитому окну башни, прищурившись от ледяного прикосновения ветра к глазами и щекам.

– Но этому не бывать. Ты, могущественный титан Агамемнон, встретишь позорную смерть.

Агамемнон взревел в ответ:

– Нет, Вориан. Ты не должен этого делать! Мы можем создать новую эпоху титанов! Мы…

Вориан не обратил внимания на эти протесты генерала.

– Я дам тебе то, что ты заслужил всей своей жизнью, – ты умрешь незаметно и совершенно мелочно в полной своей незначительности.

Он столкнул емкость с подоконника. Разбрызгивая электрожидкость, она полетела вниз и с треском раскололась о крепкий лед, упав с немыслимой высоты, разметав по окрестности осколки плаза, ошметки мозга и брызги густой голубоватой жидкости.

Закончив это неприятное дело, Квентин и Вориан вышли в коридор.

– Неокимеки захотят твоей крови, – сказал Батлер, – и моей тоже… если бы у меня была кровь.

В течение какого-то времени неокимеки на завоеванных титанами планетах будут вести свою прежнюю жизнь, не зная, что их командный пункт на Хессре перестал существовать. Вориан, однако, понимал, что оставшиеся мятежные кимеки имели слишком рыхлое командование и слабость в звене командиров, принимающих решения. Именно поэтому они похитили Квентина – чтобы сделать из него такого командира. Без прозорливости Агамемнона новое поколение кимеков было не способно удержать в руках создаваемую империю. Их влияния окажется недостаточно, и постепенно оно сойдет на нет.

Вориан бежал по туннелю. Квентин несся следом, по пути осваивая новый корпус, позаимствованный им у Юноны.

Зазвучал сигнал тревоги.

– Скоро они выяснят все подробности, когда обнаружат следы устроенного нами погрома, – задыхаясь, проговорил на бегу Вориан. – Надо бежать к кораблям. У кимеков есть корабли, которыми ты мог бы управлять? У меня есть мой «Мечтательный путник».

– Не беспокойтесь обо мне, Верховный баши. Возможностей много.

Три неокимека, вооруженные пушками, появились в коридоре и пустились вдогонку. Когда они увидели фигуру Атрейдеса, единственного слабого человека во плоти в этом замороженном туннеле, они тотчас привели орудия в боевую готовность. Но здесь оказался и Квентин – всей своей массой нависший над неокимеками. Неокимеки поняли, что перед ними один из титанов.

– Юнона, ты конвоируешь пленного? – спросил один из них.

В ответ Квентин поднял свои намного более мощные стволы и выпустил торпеды по трем неокимекам. Точно направленные снаряды разнесли вдребезги их канистры с мозгами, и металлические остовы беспомощно попадали на каменный пол.

– Такой маскировки может оказаться вполне достаточно, – сказал Квентин.

– Не рассчитывай на это, идем дальше.

Овладев ходьбой в новом для себя теле, Квентин обогнал Верховного баши, уверенно двигаясь впереди.

– Есть один прекрасный способ разом покончить со всеми. Генерал Агамемнон в своей безумной мании преследования сам посеял семена их гибели.

Прежде чем Вориан успел спросить, что это за семена, как заметил, что туннель впереди загроможден несколькими неподвижными корпусами кимеков, которые загородили путь к тому отсеку, где стоял «Мечтательный путник».

– Похоже, что кто-то еще объявил войну кимекам.

На площадку коридора из бокового прохода вывалились еще три неокимека. Квентин развернулся, чтобы расстрелять их, но тут стало ясно, что эти неокимеки сами от кого-то спасаются.

За ними следовали еще четыре неокимека из числа насильственно обращенных посредников убитых титанами когиторов. Бывшие монахи дополнили свои корпуса недостающими деталями и вооружились снятыми с кимеков пушками. Новички имели довольно комичный вид. Фрагменты боевых корпусов – например, остатки корпуса Беовульфа, который нуждался в ремонте, тоже были использованы. Невольные слуги Агамемнона подняли свой собственный мятеж.

Посредники вбежали на площадку, устремившись к своим жертвам. Загнанные в угол неокимеки, увидев огромный боевой корпус Юноны, воспрянули духом и смело кинулись в бой.

Хотя посредники открыли огонь по врагу, Квентин поднял пушки и начал стрелять в неокимеков с тыла. В воздух полетели осколки канистр и брызги электрожидкости. Посредники, мгновение поколебавшись, продолжили пальбу.

– Они видели, как я уничтожил мозг Юноны, – сказал Квентин Вориану. – Должно быть, это и было последней каплей, переполнившей их терпение, и они решились на насильственные действия.

Словно мародеры на поле битвы, посредники подбежали к поверженным противникам, чтобы убедиться, что емкости с мозгами надежно испорчены. Они сдирали с неокимеков вооружение и забирали его себе.

Квентин, повернув головную башню, направился к посредникам, которые терпеливо ждали его приближения.

– Как ваши успехи?

– Десятеро из нас погибли. Осталось четверо, но мы уже убили много неокимеков. Их остатки загромождают туннели. Мы разгромили лабораторию по производству электрожидкости и разрушили оборудование, чтобы ее нельзя было больше изготовлять. Кроме того, мы уничтожили все запасы жидкости. Все кимеки, которые выживут, скоро ощутят ее недостаток.

Вориан почувствовал, что у него гора упала с плеч.

– Превосходно!

– Остается одна большая проблема. – Квентин снова обратился к посредникам: – Вы знаете, где Данте? Он последний уцелевший титан.

– Он где-то в здании, но где точно, мы не знаем.

– Нам надо его найти. Уничтожить Данте просто необходимо. Это намного важнее, чем ты можешь себе представить, – сказал Квентин Вориану.

«Мечтательный путник» стоял на месте и был готов к полету. Как просто сбежать отсюда и вернуться на Салузу Секундус, неся с собой радостную весть, но Вориан воспротивился такому простому решению.

– Квентин, двадцать лет назад Армия джихада совершила роковую ошибку, не добив Омниуса в его логове и оставив в неприкосновенности одну планету всемирного разума. Тогда мы не закончили начатого дела и продолжаем платить за это упущение. Я не намерен повторять здесь этих ошибок.

– Спасибо, – тихо сказал Квентин через свой динамик, – спасибо.

Данте был не просто администратором, он вел все дела, организуя тыловое обеспечение во время свержения Старой Империи. Агамемнон и Юнона были более склонны к решению военных, тактических и стратегических вопросов. Как только Данте обнаружил, что все его товарищи-титаны убиты, он сразу понял, что попал в большую беду. Он не знал, как именно были убиты Агамемнон и Юнона, но не хотел оставаться здесь и сражаться с таким умелым противником.

Хессра не была главной крепостью новой империи титанов. Многие неокимеки и порабощенное население находились на Ричес, Бела Тегейзе и других планетах. На них была построена более эффективная оборона, чем на Хессре, где, собственно говоря, никто не ожидал нападения. Агамемнон никогда всерьез не опасался потерять Хессру.

И сейчас, пока верные неокимеки продолжали биться с бросившимися в самоубийственное сражение посредниками, Данте вышел из высоких сводчатых ворот цитадели и быстро направился к стоявшим неподалеку на противоположной стороне занесенной снегом и покрытой льдом площади боевым кораблям титанов. На этих самых кораблях Данте совершил свою экспедицию, в ходе которой убедился в смертоносном взаимодействии лазерных лучей с защитными полями Хольцмана. Пройдя через продуваемую всеми ветрами площадку, Данте приблизился к одному из автоматических кораблей-роботов, подключился к гнездам питания, и его емкость с мозгом была перенесена в корабль, став на время его управляющим центром. Надо было срочно уносить ноги.

Данте был единственным уцелевшим из первоначальных двадцати титанов. После того как чувствительные и двигательные стержни были автоматически присоединены к панели управления кораблем, он включил двигатели. Теперь он спасется, улетев с этого насквозь промерзшего планетоида.

Данте не был трусом, он был прагматиком. Мятеж на Хессре вызвал очень большие разрушения и нанес огромный ущерб, и он вскоре намеревался вернуться сюда с превосходящими силами, набранными на Ричес или на какой-нибудь другой из недавно завоеванных планет. Вместе с подкреплением он справится с мятежным сбродом и сможет продолжать начатое дело дальше, уже в одиночку.

Корабль взлетел в темное небо, и Данте, оказавшись в безопасности, ощутил небывалую свободу.

* * *

Удобно устроившись за пультом управления, Вориан активировал системы «Мечтательного путника», готовясь к старту. Сканеры работали, готовые к выслеживанию цели. Дело было за малым – определить предварительное местонахождение Данте. Посредники когиторов сообщили, что видели на леднике ходильную форму титана, который переносил свой мозг в один из стоявших там боевых кораблей кимеков.

Появился Квентин в своем гигантском механическом теле. Его динамики были включены на полную мощность, и голос гремел, как раскаты грома.

– Самое главное – не дать ему уйти! Верховный баши, как скоро вы сможете взлететь? Вы успеете перехватить его?

– «Мечтательный путник» – скоростное судно, но он слаб в плане вооружения. Я могу задержать его на какое-то время. У вас есть иное решение?

– Да. – Квентин поспешил назад на множестве конечностей. – Задержите его. Я последую за вами как только смогу. И уж тогда Данте не уйдет. Очень важно не дать ему сбежать.

Вориан понимал, какой жаждой мщения обуян примеро. Он включил панель управления, обращению с которой когда-то научил его еще Севрат, и запустил двигатель. «Мечтательный путник» взмыл в небо со стартовой площадки и отправился в погоню за кораблем титана.

По подземному туннелю Квентин прошел туда, где стоял еще один исполинских размеров боевой корабль. Он не один раз видел, как на нем летал генерал Агамемнон, и Юноне очень нравилось показывать Квентину эти полеты, как демонстрацию устрашающей мощи кимеков по сравнению со слабыми и хрупкими людьми. Теперь Батлер сможет сам воспользоваться этим кораблем в более достойных целях.

Личным кораблем самого Агамемнона.

* * *

«Мечтательный путник» взлетел в звездное, вечно сумеречное небо. Впереди, ускоряясь, корабль Данте стремился уйти из солнечной системы Хессры.

Когда последний титан увидел, что его преследует лишь легковооруженное курьерское судно, он замедлил полет, развернулся и двинулся навстречу Вориану. Он предупреждал Агамемнона, требовал не доверять искренности этого человека, и вот его подозрения полностью оправдались.

– Вориан Атрейдес. – Имя было произнесено ровным тоном, без тени удивления. – Это ты устроил побоище?

– Я не могу взять на себя всю ответственность. Я всего лишь один человек. История титанов взывает к такому долгу, который не по плечу взыскать одному.

– Ты понимаешь, что я могу без труда уничтожить твое судно, – сказал Данте, как будто здесь были нужны какие-то угрозы. – «Мечтательный путник» был сконструирован отнюдь не для схваток с кораблями кимеков.

– Возможно, что так, но зато я более маневренный. – Он выпустил по кораблю Данте залп снарядов, а потом резко изменил курс и сделал петлю, чтобы уйти от ответных выстрелов.

Зайдя в тыл кимеку, Вориан выпустил еще четыре снаряда и смог повредить один из вспомогательных маневровых двигателей. Титан на этот раз успел сделать боевой разворот и удачными выстрелами задел бронированное брюхо «Мечтательного путника».

Вориана закружило, корабль самопроизвольно ускорился, и пилоту пришлось проявить немалое искусство, чтобы стабилизировать траекторию полета. Он снова начал обходить титана, продолжая дразнить его по линии связи, изо всех сил стараясь задержать его, как просил об этом Квентин. Кимек снова выстрелил, и на этот раз снаряд угодил в носовую часть курьерского корабля.

Именно в этот миг к кораблю Данте устремилось страшное космическое чудовище – порождение какого-то ночного кошмара, похожее на доисторического птеродактиля. Угловатый корабль свалился на судно Данте словно ниоткуда и открыл огонь, от которого затрясло весь летательный корпус последнего кимека.

Квентин обратился к Вориану по каналу связи на особом шифрованном языке, которым общались в боевых условиях командиры Армии джихада.

– Я должен рассказать вам, почему так важно уничтожить Данте. Когда генерал Агамемнон создавал свою армию неокимеков, он испугался, что они смогут изменить и напасть на титанов. Поэтому в их механизмы была вставлена убивающая программа. В любой момент, почувствовав измену, Агамемнон мог включить программу, которая должна была убить их мозг.

В качестве страховки Агамемнон, Юнона и Данте установили также систему экстренного управления. Для этого они использовали некую сигнальную систему, функция которой заключалась в том, что через определенные промежутки времени по крайней мере один из титанов должен был посылать специальный сигнал неокимекам, в противном случае – при неполучении такого сигнала – механизмы неокимеков навсегда бы отключились. Постепенное истощение питания привело бы неокимеков к неминуемой гибели.

Вориан не верил своим ушам.

– Вы хотите сказать, что если мы сейчас уничтожим Данте, то одним ударом избавимся и от всех неокимеков?

– Со временем, так как здесь сыграет роль фактор задержки. Местные неокимеки будут парализованы сразу же, как только после смерти последнего титана перестанут получать подтверждающие сигналы. Агамемнон был настоящим параноиком.

– Мне это известно.

– Неокимеки на отдаленных планетах погибнут через год или около того, когда не получат подтверждающего сигнала в надлежащее время. Вот почему так важно убить Данте.

Вориан улыбнулся, но его лицо сразу же омрачилось, когда он понял еще одно следствие.

– Но если мы сейчас уничтожим Данте, то вы тоже умрете, Квентин. Это же немедленное следствие его смерти.

– Вы видели меня, Верховный баши. Вы знаете, каким я стал. У меня нет ни малейшего желания, чтобы кто-либо в Лиге увидел меня в таком неприглядном виде. Ни Файкан, ни… Абулурд. Я не хочу возвращаться.

– Но что я скажу Абулурду? Он должен понять…

– Вы сами найдете что сказать, Верховный баши. В этих делах вы всегда превосходили меня. Позвольте мне самому покончить с этим.

Вориан повысил голос:

– Нет, мы можем найти другой способ. Мы возьмем Данте в плен. Мы…

– Помните обо мне, Верховный баши. Я никогда не хотел быть кимеком и всегда искал способы убивать их. Наконец-то я знаю, как это сделать в последний раз.

Огромный, кошмарного вида корабль, сконструированный специально для Агамемнона, описал в пространстве исполинскую дугу и устремился к кораблю Данте. Последний титан увеличил скорость, стараясь уклониться от столкновения.

Но у Данте был поврежден один двигатель, и корабль Агамемнона превосходил его в скорости, да и в вооружении. Сократив дистанцию, Квентин принялся яростно обстреливать корабль Данте, выпуская по нему снаряд за снарядом, нанося все больше повреждений уходящему судну.

Но даже приблизившись вплотную к Данте, Квентин не стал снижать скорость. Двигатели работали на полную мощность, корпус корабля вибрировал, как от ударов гигантского молота. Наконец, когда от очередного выстрела корпус корабля Данте содрогнулся, корабль Агамемнона врезался в него, продолжая набирать скорость.

Корабли взорвались чудовищными языками пламени, ослепив Вориана.

Вориан беспомощно наблюдал заключительные аккорды этой схватки титанов. Он чувствовал печаль, которая теснила ему грудь, но одновременно и радость торжества, понимая, что отныне на свете не останется ни титанов, ни прочих кимеков. Все они уничтожены – раз и навсегда.