Текст книги "Обретенная любовь"

Глава 12

Последние гости наконец разъехались, и Алексей закрыл за ними парадную дверь и запер ее. Элис отчетливо осознала, что они остались одни в пустынной прихожей. Когда он повернулся к ней, Элис подумала, не слышен ли ему громкий стук ее сердца. Она была очень, очень разозлена тостом, который он произнес.

На губах Алексея блуждала ухмылка.

– Еще один успешный прием. Слава королеве Лондона Элис де Уоренн!

Тело ее было напряжено, точно струна.

– Ты должна радоваться. Завтра все твои друзья станут говорить о твоем званом ужине, расточая похвалы тебе и шепотом восхищаясь вкусным угощением, внутренним убранством комнат, твоим красивым платьем и драгоценностями, приятным обществом. Те же, кто не был приглашен, станут отчаянно злословить за твоей спиной.

Элис скрестила руки на груди:

– Именно таков свет. Здесь всегда процветают сплетни, причем некоторые из них довольно злонамеренны. Но это же доставит тебе удовольствие, разве нет?

– Почему ты так решила? – все еще улыбаясь, поинтересовался Алексей.

– Черт побери, тебе отлично известно почему! – в гневе вскричала Элис. – Все же поняли, что ты издевался надо мной, произнося свой тост, называя меня идеальной женщиной!

– Неужели я издевался? – невинным тоном произнес молодой человек.

– Тебе известно это не хуже меня! Ты вознамерился испортить весь вечер и впечатление, которое я старалась создать!

Алексей подошел к жене. Все еще пребывая в сильнейшем напряжении, она не могла сделать ни шагу назад, и он провел большим пальцем по вырезу ее платья.

– Не думаю, что кому-то есть дело до моего тоста, дорогая… Полагаю, всех больше занимают твои метания между постелью Блэра и моей.

Она отпрянула от него:

– Как ты смеешь! Я хоть раз спросила тебя о том, где ты пропадаешь ночами – и с кем? Я устала и немедленно отправляюсь наверх. Добрых снов.

– Ну перестань, еще так рано, – запротестовал Алексей, преграждая ей путь. – Выпей со мной, Элис.

– Ты уже достаточно выпил сегодня – да и я тоже.

Улыбка его стала шире.

– Узнаю Элис О’Нил, такую, какая она вот уже два десятка лет – высокомерная и властная. Но я вовсе не пьян, дорогая. Все присутствующие заметили, с каким вниманием и заботой Блэр взирал на тебя. Да он же глаз с тебя не сводил! Теперь свет решит, что твой последний любовник – настоящий рыцарь в сияющих доспехах. Ты, должно быть, очень рада, что еще один мужчина пал жертвой твоих неотразимых чар.

– Если кто-то и заметил что-то, так это то, как ты смотрел на меня весь вечер! Ты дашь мне пройти или нет?

Алексей не сдвинулся с места:

– И как же я на тебя смотрел, дорогая?

Взгляды их встретились.

– Ты смотрел на меня как на последнюю шлюху, завладевшую твоим вниманием.

– Но ты и в самом деле завладела моим вниманием. – Он рассмеялся, явно довольный, затем сжал руку Элис. – Я хочу выпить вместе с тобой бренди, Элис. Нам многое нужно обсудить.

Ей совсем не хотелось пить с ним бренди, и вовсе не потому, что он намеренно испортил ей вечер. Она не доверяла ему, особенно в столь поздний час, и хотела поскорее оказаться в своей комнате, чтобы привести в порядок пребывающие в смятении мысли. В большей же степени Элис не доверяла самой себе, своему телу, томящемуся от осознания близости Алексея, вне зависимости от того, как сильно он ее раздражал. Девушка не нашла бы в себе сил оттолкнуть его сейчас, поэтому не стала даже пытаться и послушно пошла за ним через прихожую.

– Завтра мы можем обсудить все, что пожелаешь.

– Перестань, не нужно возражений. Весь вечер я исполнял роль идеального любящего мужа – и заслуживаю, чтобы мне даровали за это некоторое поощрение.

– Да, ты изображал идеального мужа, пока не решил высмеять меня своим тостом, – произнесла Элис, глядя в его голубые глаза, пока Алексей насильно вел ее в библиотеку.

Он усмехнулся:

– В самом ли деле я насмехался над тобой, дорогая? – Его жаркий взгляд скользнул по ее лицу, затем опустился к низкому вырезу платья. – Говорил ли я, как сильно мне нравится это твое платье?

Элис поняла, что Алексей наслаждается тем, что она расстроена, точно так же, как ему доставляет удовольствие изображать из себя соблазнителя. Она совсем было собралась недвусмысленно сообщить ему, что не пустит его ни в свою комнату, ни тем более в свою постель, так как решение ее осталось неизменным, но тут он широко улыбнулся, точно прочел ее мысли и не поверил им. Отпустив Элис, он отвернулся, чтобы налить им коньяку.

Элис сделала глубокий вдох, сожалея, что не может менее остро реагировать на присутствие мужа. Как бы ей хотелось, чтобы пульс ее сейчас бился спокойно и чтобы Блэр в самом деле был ее любовником, а она не являлась бы неопытной девственницей. Она решила игнорировать тему, которую Алексей, несомненно, собирался затронуть.

– Если завтра пойдут слухи о твоем тосте, я ожидаю, что ты немедленно пресечешь их, не дав распространиться по всему городу.

Он повернулся к ней, протягивая стакан.

– А я-то считал, что произнес очень хороший тост как самый настоящий любящий муж, – сказал он. – Ты уже поняла, что я намерен получить взамен за мое исполнение?

Сердце ее бешено забилось.

– Я не хочу выйти завтра из дому и узнать, что за моей спиной все шепчутся о несостоятельности моего брака.

– Ты не ответила на мой вопрос, – произнес молодой человек.

Она принудила себя отвести от него взгляд и сменить тему разговора:

– Я понятия не имела, что вы с Блэром такие друзья. О чем вы говорили?

– Мы вовсе не друзья, а компаньоны, – ответил Алексей, делая глоток из своего стакана. Он больше не улыбался. – Что ж, давай оттягивать неизбежное, раз тебе так хочется. Мы говорили о «дипломатии канонерок»[7]7
  Дипломатия канонерок – дипломатический нажим, подкрепляемый посылкой военного флота.


[Закрыть]нашего Министерства иностранных дел. Мы оба хотим видеть расширение торговли с Китаем. Потом обсудили цены на кукурузу и сахар, что неизбежно привело к упоминанию о том, что осталось от работорговли. А вот о чем вы с Блэром говорили этим вечером? Он явно ползал у тебя в ногах, как до ужина, так и после.

Итак, они обсуждали торговлю и экономику. Элис боялась отступать сейчас от выбранной ею темы.

– Блэр ни у кого не ползает в ногах. Больше вы ни о чем не говорили?

В глазах его вспыхнуло пламя.

– Мы точно не упоминали о его интересе к тебе, дорогая, если ты это хочешь узнать. Янссен перехватил его у меня, кажется, по вопросу финансирования. Ты спросила его о других его клиентах, милая?

– Я же четко дала тебе понять, что не стану за ним шпионить, Алекси, и я действительно этого не делала.

Он медленно покачал головой:

– Знаешь, произнося свой тост, я колебался, стоит ли мне употреблять применительно к тебе эпитет «верная». В следующий раз я, без сомнения, от этого воздержусь.

В тосте муж намекал на то, что она изменяет ему, в то время как она оставалась верной, как ни одна другая женщина. Он, разумеется, этого не знает и никогда не узнает. Но, как оказалось, ее отказ шпионить за Блэром значит для Алексея много больше, чем ее предполагаемые любовные связи.

– Что, никакого ответа? Тебе следует вести себя с ним понастойчивее, Элис. В конце концов, мои деньги – это и твои деньги тоже. Тебе ничего особенного и делать не придется, ведь Блэр просто очарован тобой. Когда ты снова его увидишь?

Элис взирала на него с растущим беспокойством:

– Я не знаю, когда снова увижу его.

– Это вопрос бизнеса. Мне нужно узнать, кого из моих соперников он решил поддержать. Ты думала, что сможешь использовать его против меня? Все произошло с точностью до наоборот, Элис. Теперь я стану использовать тебя против него. – Он залпом осушил свой стакан. – Уверен, что он расскажет тебе все, что ты только пожелаешь, – в подходящее время, конечно.

Она со стуком поставила стакан на стол, и звук гулко разнесся в большой комнате.

– У тебя много любовниц, Алексей, из чего я могу заключить, что ты порядочный мерзавец, но делать из меня шлюху? Этого ты от меня хочешь? Чтобы я спала с кем-то ради интересующих тебя сведений?

– Я мужчина, – спокойно ответил Алексей. – Между прочим, не я назвал тебя шлюхой – ты сама предпочла использовать это слово.

– Блэр мне очень нравится! – вскричала она.

Он покраснел.

– Он мой друг – мой дорогой друг, – сухо добавила она. – Как я вижу, мы даже выпить с тобой не можем без того, чтобы не поссориться. День выдался очень долгим, поэтому сейчас я отправляюсь наверх.

– Черта с два.

Алексей неторопливо двинулся за ней.

Элис могла бы проскользнуть в дверь, но она этого не сделала, а с колотящимся сердцем стала ждать мужа.

– Я уже говорил тебе, мне дела нет, чем вы с Блэром занимаетесь у меня под носом. С чего бы мне об этом волноваться? Мы вступили в брак по самой что ни на есть грязной причине – чтобы покрыть твою интрижку с Монтгомери и защитить твое доброе имя, которое каким-то образом остается таковым до сих пор, несмотря на твои любовные похождения.

– Мне отлично известно, зачем ты на мне женился, – вскричала девушка, – поэтому прекрати постоянно напоминать мне об этом. Я вообще не просила тебя строить из себя рыцаря в сияющих доспехах! Ты сам пошел на это!

– А теперь этим рыцарем стал для тебя Блэр?

Поколебавшись немного, она призналась:

– Он очень меня оберегает.

– Он женился бы на тебе, если бы смог.

Напряжение Элис достигло апогея.

– Но он не может.

– Какая жалость для вас обоих, – насмешливо отозвался Алексей. – Вам до самой смерти придется оставаться несчастными любовниками.

– Видишь ли, Алекси, я тоже очень сожалею, что согласилась на этот брак – какой же я была дурой!

– Ах! Хоть в чем-то мы наконец единодушны. – Взяв за подбородок, он поднял ее лицо вверх. Элис замерла, когда он вкрадчиво произнес: – Я хочу разделить с тобой ложе. Дорого бы дал, чтобы это было не так, но не стану отрицать очевидного. Ведь и я тебе небезразличен, Элис. Пригласи меня наверх.

В глазах его пылал огонь страсти. На мгновение Элис представила себя в объятиях мужа, как он двигается, лежа на ней, как яростно они целуются. Она толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места.

– Ты, должно быть, сильно ненавидишь меня, раз так плохо со мной обращаешься, – хрипло прошептала она.

Желание поработило ее тело, и говорить стало трудно.

– Думаю, да, – грубо признался Алексей. – Но если мы вместе отправимся в твою комнату, я забуду о ненависти – по крайней мере, на эту ночь.

Неужели он в самом деле так мало уважает ее? Его слова больно ранили ее! Элис снова толкнула его в грудь, и он схватил ее руки и прижал их к себе. Теперь они стояли, тесно соприкасаясь телами. Элис отчаянно желала не обращать внимания на притягательность Алексея, но ничего не могла с собой поделать. Она трепетала всем телом.

– Это такая игра, милая? – мягко поинтересовался он. – Если ты решила возбудить меня отказом, тебе это удалось.

Элис покачала головой, чувствуя, что, несмотря на желание, к глазам ее подступают слезы.

– Я больше не играю в игры, Алекси, – сказала она. – Мы никогда не сумеем поладить, если ты станешь и дальше ненавидеть меня.

– Я и не ожидаю, что мы поладим. – Он заставил ее посмотреть себе в глаза. – И до нашего брака мне дела нет. Все, что меня в настоящий момент интересует, Элис, это твое ложе. Ты думала о моих условиях? Я исполнил роль любящего мужа сегодня вечером – а теперь твоя очередь проявить себя покорной женой.

– Нет, я не думала о твоих условиях, будь они прокляты! – в панике вскричала Элис.

– Ах ты, маленькая лгунья. Ты же целый вечер только о том и мечтала, чтобы оказаться со мной в постели. – Он рассмеялся.

Он был прав. Эти треклятые условия преследовали ее с того самого момента, как он их выдвинул, так ведь? На протяжении всего вечера каждый его взгляд манил и возбуждал ее.

– Не понимаю, почему ты настаиваешь на исполнении супружеского долга, – попыталась применить Элис отвлекающий маневр. – Мы же терпеть друг друга не можем. Ты сам это сказал. И у тебя полно любовниц.

– Боже, ты сейчас похожа на нервную школьницу. За исключением того, разумеется, что ты флиртуешь с другими мужчинами – и тогда становишься изощренной, как первоклассная куртизанка. – Алексей снова поймал ее за подбородок и воззрился на ее рот.

Сердце Элис колотилось как сумасшедшее.

– Пусти меня, пожалуйста. Я не куртизанка.

Он продолжал удерживать ее.

– Как я неоднократно повторял, мне дела нет до того, с кем ты спишь. Даже Клервуд согласен, что у тебя есть право искать утешения на стороне.

Глаза ее расширились, и она задрожала.

– Боже мой, Клервуд одобряет? Что еще вы двое говорили обо мне?

– Больше ничего. – Взгляд его вдруг потух, и он добавил чуть слышно: – Твое имя на устах далеко не каждого мужчины, дорогая.

Элис замерла. Ее разгоряченное тело трясло как в лихорадке. Хотя она и была неопытной, от подруг многое узнала о характере любовных отношений между мужчиной и женщиной.

– Что-то не так? – прошептал Алексей, склоняясь к ней ближе и крепче сжимая пальцами ее подбородок. – Хочешь оказаться… у меня на устах?

Слова его должны были ее шокировать – ни один джентльмен не станет разговаривать с леди в такой манере. Сказанное Алексеем действительно шокировало Элис, но по иной причине. Она отвернулась от мужа.

Он отпустил ее, но последовал за ней и успел захлопнуть дверь прямо перед ее носом, не дав ей возможности ускользнуть в коридор. Элис остановилась, прикованная к месту обессиливающим возбуждением. Да что с ней такое происходит?

Она крепко зажмурилась. Она знала, что происходит. Ей исполнилось двадцать шесть лет, но ее отношения с противоположным полом никогда не заходили дальше поцелуев – а ее муж оставался самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо встречала.

Он обнял ее сзади, прижавшись к ней всем телом, и Элис чуть не закричала. Алексей никогда не должен узнать, как безумно ее влечет к нему. Она пыталась восстановить хладнокровие, но не сумела. Поворачиваться к мужу лицом она не стала.

– Я хочу сохранять фасад идеального брака, – хрипло произнесла она. – Это все, что мне нужно.

Черт побери, подумала она, прислоняясь к двери и припадая к ней щекой.

– Я тебе не верю, – прошептал он, лаская губами ее шею.

Элис содрогнулась от удовольствия.

– Думаю, ты вполне созрела, чтобы быть соблазненной мною, – грубо произнес он, явно довольный.

Элис вовсе не хотелось, чтобы он разгадал, что она чувствует! В намерения ее не входило показывать ему, как сильно она унижена и оскорблена – а теперь еще и возбуждена, несмотря на все свое здравомыслие. Она резко повернулась лицом к мужу.

– Я лучше Блэра, – самодовольно заявил он, – уж поверь мне.

Интересно, что он сделает, если узнает, что у нее вообще никогда не было любовника?

Элис вдруг испытала огромное желание отбросить весь этот маскарад и рассказать Алексею правду.

Мальчик, которым он некогда являлся, все бы понял. Тот мальчик обнял бы ее, успокоил бы – и занялся бы с ней любовью.

Но Алексей больше не являлся тем мальчиком, и маска гордости – это все, что у нее осталось, поэтому придется крепко держаться за нее. Ей нужно быть сильной.

Он улыбнулся ей, скользя рукой по ее телу. Она хотела было сказать «нет», но рот его накрыл ее рот, пресекая возможные возражения.

Губы Алексея касались ее губ – настойчиво, умело, уверенно, – и Элис замерла на месте. Он прижался к ней всем телом, проявляя больше настойчивости, пробуя ее губы на вкус. Поколебавшись немного, она сдалась и пустила его язык внутрь. Тела их содрогались от желания.

Алексей удовлетворенно застонал, углубляя поцелуй. Пульсация внутри ее тела опасно усилилась. В сознании Элис билась одна-единственная связная мысль. Гордость – это все, что у нее осталось. Она уперлась руками в плечи мужа.

– Алекси, остановись, я не могу.

Он оторвался от ее губ и удивленно воззрился на нее. Дрожа всем телом и не решаясь смотреть в его пылающие страстью глаза, она поднырнула под его руку, втянув голову в плечи, и устремилась к бару. Алексей повернулся, наблюдая за ней. Элис была уверена, что желание его очень велико, и это шокировало ее.

Она едва ли отдавала себе отчет в своих действиях, так как не могла думать ни о чем ином, кроме их жаркого поцелуя. Она быстро налила себе коньяку, руки ее при этом отчаянно тряслись. Возможно, переезд в дом мужа явился ужасающей ошибкой. Он и без того причинил ей слишком много боли и унижений. Теперь же ее снедало невыносимое желание, усиливающееся всякий раз, как она оказывалась наедине с мужем. Если он проявит чуть больше настойчивости, она, без сомнения, подчинится ему.

– Полагаю, ты хочешь наказать меня, – хрипло произнес Алексей. – Либо это, либо ты намерена до самого конца играть со мной. Если это так, ты непревзойденная актриса, Элис.

Она сделала глоток, затем другой, опасаясь того, как будет звучать ее голос.

– Думай, что тебе заблагорассудится. Только это тебе и остается.

Элис старательно избегала смотреть ему в лицо, вместо этого покачивая по кругу содержимое своего стакана. Она все еще испытывала головокружение от всплеска страсти, только что произошедшего между ними.

– Ты дрожишь точно лист, – хриплым грубым тоном произнес он.

Элис сделала глубокий вдох, не принесший ей успокоения.

– Неужели? Я же уже сказала, что очень устала. Думаю, завтра мне придется проспать дольше обычного. – Наконец она подняла на него взгляд. Глаза его блестели желанием. – И знаешь ли что, Алекси? Не пытайся соблазнить меня снова.

Он одарил ее медленной улыбкой:

– Почему нет? Боишься, что плотские желания возьмут над тобой верх?

– Нет, не боюсь, – резко ответила она, понимая, что снова лжет. – В отличие от тебя я всегда контролирую себя.

Молодой человек рассмеялся:

– В самом деле? Значит, я стану тем человеком, кто лишит тебя твоего хваленого самообладания, Элис.

Она напряглась всем телом, отлично понимая, что он имеет в виду. Снедающая ее страсть была так велика, что о контроле не могло быть и речи. Не требовалось быть опытной в любовных делах, чтобы понимать это.

– Зачем ты сопротивляешься мне? Когда мы окажемся в постели, не будет иметь значения, что мы друг другу не нравимся.

– Для меня – очень даже будет.

Внезапно улыбка его погасла, а глаза широко распахнулись.

– Великий Боже, уж не влюблена ли ты в Блэра?

Элис в удивлении воззрилась на мужа.

– Черт побери, и как это я раньше не догадался? – покраснев, грубо воскликнул Алексей. – Он так печется о тебе, а ты всегда столь нежна с ним!

Элис испытала искушение раз и навсегда прояснить этот вопрос. Тут она подумала, что если убежденность мужа в ее любви к другому мужчине станет держать его на расстоянии, то самым правильным сейчас будет промолчать. Будто защищаясь, она скрестила руки на груди и безмолвно воззрилась на Алексея.

– Ты любишь его? – потребовал он ответа, почти срываясь на крик.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы обрести дар речи.

– Не стану удостаивать этот вопрос ответом, – произнесла Элис. – Я отправляюсь спать.

Расправив плечи и высоко подняв голову, она поспешно проследовала мимо мужа, но он пошел за ней в главную гостиную. Подойдя к подножию лестницы, ведущей на второй этаж, она обернулась через плечо.

Алексей был очень рассержен.

Элис стала подниматься по ступеням, а он задержался внизу.

– Если ты любишь его, признайся мне, – произнес он неожиданно вкрадчивым тоном. – Я не стану чинить препятствий истинной любви.

Алексей говорил неискренне, и Элис это отлично понимала. Никакой ее ответ не смог бы прийтись ему по душе, потому что он все равно бы не поверил, если бы она стала все отрицать.

– Доброй ночи.

Она больше не обернулась.

Мгновение спустя до слуха ее долетел звук бьющегося стекла.

Сжавшись от страха, Элис подобрала юбки и поспешно взбежала вверх по ступеням.

– Капитан, могу я быть вам полезным?

Алексей, одетый лишь в бриджи для верховой езды и державший в руках лезвие для бритья, поднял голову. В дверях стоял Реджинальд с подносом с утренней газетой и завтраком, состоящим из тостов с джемом и кофе. Увидев, в каком состоянии находится спальня хозяина, камердинер пришел в совершеннейший ужас.

– Я пакую вещи, Реджинальд, – хмурясь, отрывисто сказал молодой человек.

На кровати его лежал раскрытым вместительный сундук, а большая часть содержимого гардероба была разбросана по комнате вперемежку с осколками разбитого накануне зеркала.

Алексей решил, что просто взорвется, если еще хоть один день проживет под одной крышей со своей женой. Именно поэтому он принял решение уехать.

Что означало, что Элис одержала победу.

– Сэр, вы куда-то собираетесь? – удивленно поинтересовался камердинер.

Алексей кивнул, все еще испытывая сильнейшее напряжение, граничащее с болью.

– Я еду в Уиндхэвен на неделю или около того, хочу навестить отца и мачеху, – пояснил он.

Слова его были не вполне правдивы. Он просто хотел убраться подальше из своего оксфордского дома, чтобы успокоиться. Никогда прежде не пребывал он в столь ужасном расположении духа. Ему хотелось сорвать с Элис одежду. Если бы она провела с ним ночь, то, возможно, не была бы столь очарована Блэром.

Уперев руки в бока, он хмуро взирал через их общую гостиную на закрытую дверь ее спальни. Она любит Блэра.

Алексею с трудом верилось в реальность происходящего.

Большую часть ночи провел он, пытаясь осознать эту новость, но она никак не укладывалась у него в голове. Все, о чем он был способен думать, это их детство. С тех самых пор, как познакомились, они с Элис стали добрыми друзьями, невзирая на то что она была девчонкой и постоянно задирала перед ним нос. Все взрослые умилялись, глядя на них. Однажды Алексей даже услышал, как кто-то сказал, что они с Элис созданы друг для друга. Тогда он ничего не имел против, наоборот, обрадовался этому.

Всем всегда было известно, что Элис О’Нил любит его, несмотря на то что они были всего лишь детьми. Ах, если бы он только знал, во что это выльется!

Ее чувства к нему – дружба, восхищение, любовь – составляли неотъемлемую часть его жизни.

А теперь Элис полюбила другого мужчину.

Зачем еще стала бы она отрицать их взаимное влечение? Она чуть ли не прилюдно призналась в своем чувстве. В действительности, если бы она еще хоть раз повторила, каким дорогим другом является для нее Блэр, Алексей принялся бы молотить кулаками стену.

Но чего он ожидал? Они давно перестали быть детьми. Из-за них погиб человек – из-за нее, а сам Алексей оказался запертым в ловушку брака без любви и верности.

Его жена влюблена в его банкира – человека, который, вполне вероятно, станет финансировать нескольких его ближайших соперников. В довершение всего она намерена хранить верность Блэру!

Сердце Алексея забилось быстрее. Он не ревновал, он был просто взбешен и чувствовал себя настоящим рогоносцем. Если она и должна хранить кому-то верность, то это ему, ее мужу! Но нет! Элис О’Нил предпочитает быть верной другому мужчине. Разве она не намеренно вскружила голову Монтгомери? И преуспела в этом? Возможно, она с самого начала знала, что Блэр является страховщиком его плаваний. Тогда действия ее приобретают вполне осознанный смысл!

Алексею хотелось сломать что-нибудь.

– Запакуйте мои вещи, Реджинальд, – резко произнес он.

Он пытался сделать это самостоятельно, но никак не мог сосредоточиться. Перед его мысленным взором стояла одна и та же картина: Элис и Блэр сплетаются в страстном объятии, Элис стонет в экстазе.

– Сэр, могу я пригласить горничную убрать разбитую вазу и стекло? – поинтересовался камердинер.

Алексей кивнул, не сводя глаз с запертой двери спальни жены. Он всю ночь глаз не сомкнул, в то время как она, похоже, спала сном младенца. Ему вообще не следовало позволять ей переезжать к нему, как не следовало соглашаться исполнять роль радушного хозяина на ее званом ужине. Что ему следовало бы сделать, так это целовать Элис до бесчувственности, уложить ее в постель и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не стала бы бессвязно стонать от наслаждения, забыв наконец о Томасе Блэре.

Алексей вспомнил то мгновение, когда увидел жену в доке Сент-Кэтрин. У него тут же перехватило дыхание, как и тогда, когда он прибыл в Аскетон, вернувшись из плавания в Китай, и еще раньше, когда он мальчишкой впервые увидел ее в Хармон-Хаус, приехав в Лондон с Ямайки. Боже всемогущий, ему тогда следовало немедленно развернуться и зашагать прочь!

Но он этого не сделал. Он остался – а теперь они живут под одной крышей, но не делят супружеское ложе.

Если Элис с благосклонностью относилась к Блэру, она, несомненно, могла бы повести себя схожим образом и по отношению к своему мужу. Он заслуживает получить что-то взамен того, что дал ей свое доброе имя.

Алексей продолжал взирать на ее дверь. Женщины никогда не отказывали ему – за исключением его собственной жены. Свою страсть она дарила его сопернику. Она любит Блэра, не его. Алексей понимал, что, возможно, и сумел бы простить ее за неверность, но вот за то, что отдала свое сердце другому, – никогда.

Элис его больше не любит.

– Что именно потребуется вам, сэр, для поездки? – спросил Реджинальд, подойдя к нему сзади.

Горничная молча выметала осколки стекла, опустив глаза долу.

– Костюм для верховой езды, вечерний костюм и, возможно, парадный. – Алексей повернулся к двери. Он знал, что ему нужно уехать, но не собирался давать Элис объяснений. Он мог бы вовсе не ставить ее об этом в известность. Тут он вспомнил, как Блэр держал ее за руку, с тревогой глядя ей в глаза. Он забарабанил в дверь: – Ты проснулась? Элис! Мне нужно поговорить с тобой.

Ответа не последовало, и Алексей продолжил колотить в дверь, краем глаза отметив, что Реджинальд поспешно ретировался из комнаты.

– Я уезжаю из города, Элис. Ты выжила меня из моего собственного дома. Открой дверь и насладись мгновениями своего триумфа.

Дверь распахнулась, на пороге возникла Элис. Ее длинные белокурые локоны в беспорядке рассыпались по плечам, а фиалковые глаза были тревожно расширены. На ней была ночная сорочка – всего лишь кусок шелка на двух тоненьких бретельках, совсем не скрывающий ее соблазнительное тело. Она была такой чувственной и красивой, что рот его увлажнился, а плоть болезненно напряглась.

– Доброе утро! – улыбнулся Алексей, терзаемый одновременно и желанием, и отвращением.

Бросив взгляд на его обнаженный торс, Элис стала закрывать дверь, но он проигнорировал ее намерение и все же вошел в спальню.

– Неужели ты не хочешь как следует попрощаться со мной? – с издевкой произнес он.

Элис залилась румянцем, будто никогда прежде не видела мужчину не вполне одетым.

– Почему бы тебе не одеться? А потом мы встретимся внизу и обо всем поговорим, – хрипло произнесла она.

Алексей пристально посмотрел ей в лицо, что явилось непростой для него задачей, учитывая, что для этого ему пришлось оторвать взгляд от ее роскошного тела. Под глазами ее залегли темные круги. Возможно, она тоже провела бессонную ночь. Он медленно улыбнулся, надеясь, что дело именно в этом.

– Что случилось? Не могла заснуть? Погоди-ка, ты мечтала о Блэре? Нет, лучше скажи, что мечтала обо мне.

– Ты не одет.

– И ты тоже. Это очень удобно, тебе не кажется?

В голове Алексея тревожно зазвенели колокольчики, когда он захлопнул за собой дверь. Он точно знал, чего хочет, но никогда бы не стал принуждать Элис к близости против ее воли. Но он так плохо себя чувствовал, что это вызывало у него беспокойство.

Особенно если он снова начинал думать об Элис в объятиях Блэра и о ней же в своей собственной постели.

Скрестив руки на груди, он улыбнулся жене:

– Какие у тебя планы на день?

Она непонимающе воззрилась на него, будто он говорил по-китайски.

– Куда ты едешь?

– В Уиндхэвен. Знаешь, мне действительно понравилось то платье, что было на тебе вчера, но видеть тебя в ночных сорочках доставляет мне еще большее удовольствие. – Не в силах сдержаться, он обнял жену за плечи. Глаза ее широко раскрылись, когда он провел пальцами по ее руке, лаская ее.

Элис задрожала.

– Если ты немедленно не откроешь эту дверь, я закричу.

– Почему? Неужели я пугаю тебя? Или ты боишься собственной страсти, Элис? Не отрицай очевидного. Ты можешь любить другого мужчину, но хочешь именно меня.

Она облизнула губы. Ощущая сильнейшее возбуждение, Алексей схватил ее за руку и стал тянуть к себе.

– Перед отъездом я хочу добиться от тебя настоящего прощания, – промурлыкал он, действительно имея это в виду. – Ты, черт побери, моя жена.

Элис едва сдерживалась, чтобы не припасть к его груди. Щеки ее раскраснелись.

– Я не могу этого сделать, Алекси, – выдохнула она.

Она в самом деле любит Томаса Блэра. Она трепетала и задыхалась от желания – это было несомненно, – но все же предпочитала отвергать мужа ради любовника.

Он отпустил ее.

Она отскочила на несколько шагов, хватая ртом воздух.

Больше всего на свете Алексею сейчас хотелось швырнуть ее на кровать, пусть даже помимо ее воли, и насладиться каждым дюймом ее восхитительного тела. Он глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь.

– Я отправляюсь в Уиндхэвен, – отрывисто произнес он и, повернувшись, настежь распахнул дверь спальни. Элис понимала, что его решение уехать было правильным как для него, так и для них обоих. – Как я понимаю, скучать ты по мне не станешь. У меня есть только одна просьба.

Дрожа всем телом, Элис быстро схватила покрывало и накинула его себе на плечи. Алексей презрительно фыркнул. Ноги ее оставались неприкрытыми, и его воображение с легкостью дорисовывало детали.

– Пока меня не будет, можешь встречаться, с кем пожелаешь, – но только не в этом доме. Используй свою квартиру на Гросвенор-сквер или номер в отеле.

Элис била крупная дрожь, и она обхватила себя руками.

– Я никогда не поступила бы с тобой столь непочтительно – а еще я была бы очень благодарна, если бы ты говорил со мной чуть более уважительным тоном.

Он не ответил, а просто взирал на нее, рассматривая ее прекрасные черты лица, великолепные волосы, прекрасное миниатюрное тело. Ему с трудом верилось в реальность происходящего: он отправляется в Ирландию, в то время как она остается в Лондоне, чтобы свободно встречаться с его соперником – мужчиной, которого она любит.

На мгновение Алексей увидел себя маленьким мальчиком, бегающим по садам Хармон-Хаус со своими кузенами. Через несколько минут они всей толпой ворвутся в дом, где его уже поджидает Элис. Увидев его, она одарит его улыбкой, от которой сердце его перевернется в груди…

Алексей снова преисполнился гнева, потому что предательство жены вдруг показалось ему самым страшным преступлением.

– Алекси?

Развернувшись, он зашагал к двери, спрашивая себя, стал ли он теперь ненавидеть ее. Когда он говорил об этом прошлой ночью, он не имел этого в виду. Ненавидеть Элис О’Нил всегда было столь же чуждым ему, как отправиться в путешествие на Луну. Теперь, однако, он не был в этом столь уверен. Мир его вдруг оказался перевернутым вверх тормашками, а земля стремительно уходила у него из-под ног. Глядя на небо, он не ожидал увидеть там солнце.