Текст книги "Хладнокровное предательство"

– Расскажите о Джоше, – попросил Ратлидж.

Она посмотрела на него с презрительной ухмылкой.

– Нет, не начинайте снова про Пола Элкотта. Я прошу вас рассказать о племяннике, а не защищать его, – нарочито спокойно пояснил Ратлидж.

– Ну конечно! – воскликнула она. – Джош самый обыкновенный мальчик. Иногда с ним бывало непросто. Он часто не слушался.

– Ладил ли он с отчимом?

– Вполне. Джоша не готовили к тому, чтобы стать овцеводом. К работе на холоде, в сырости и грязи. У него трескалась кожа на руках. Появлялись мозоли и трещины. Но он понимал, что овцы их кормят, и как мог помогал Джералду. Мне кажется, они по-своему уважали друг друга.

– А после рождения близнецов?

– До их появления на свет Джош все время ходил угрюмый. Грейс писала, что он стал беспокойным и унылым. Она догадывалась, что мальчик такой из-за нее. Беременность у нее протекала трудно – наверное, поэтому Джош и тревожился. Сначала у нее был токсикоз, потом начали отекать руки и ноги. Правда, роды прошли достаточно гладко, и она быстро оправилась – на удивление быстро. Бывало, она смеялась и говорила: «Джанет, я ела за троих, это было ужасно! Я была огромная, как дом!»

– Расскажите об Элкотте. Что вам о нем известно?

Джанет Аштон подошла к окну и повернулась к нему спиной.

– Если честно, Джералда и Грейс познакомила я. Мы с ним встретились раньше. – Она говорила нехотя, как будто признание было для нее болезненным.

– Как вы с ним встретились?

– Мы с Грейс жили в Эллингеме, в Гэмпшире. Когда началась война, я переехала в Лондон – там штаб-квартира нашей фирмы. Тогда женщинам часто приходилось заменять мужчин. Я была машинисткой, а стала клерком, какое-то время даже водила грузовик. Когда Грейс написала, что Хью убили, я вернулась в Эллингем. Меня подвез Джералд. Он ехал навестить друга, который лежал там в госпитале. Мне он понравился. Прежде чем его снова отправили на фронт, он несколько раз приезжал ко мне в гости. С Грейс они встретились случайно. После того как его ранили и сделали операцию в Лондоне, его отправили именно в Эллингем, в клинику для выздоравливающих – можете себе представить? Тогда я была так занята на работе, что у меня не было времени его навещать. Я старалась прокормить и себя, и сестру. Когда же я наконец добралась до него, Джералд уже не мог говорить ни о ком, кроме Грейс. Сразу было видно, что он влюблен в нее по уши. Я сказала, что ничего у них не выйдет, ведь она совсем недавно овдовела – за шесть или семь месяцев до их знакомства. Но Джералд меня не слушал. – Джанет резко повернулась и улыбнулась: – Я ведь влюбилась в Джералда – вот как мне не повезло! А он любил не меня. Я оказалась не той сестрой.

Ратлидж не ответил, и спустя какое-то время Джанет продолжила:

– Да, если хотите, у меня имелся повод убить Грейс. Из ревности. Но я бы ни за что не причинила вреда Джералду. Что толку мне от него мертвого?

В тот вечер, в десять часов, автомобиль Ратлиджа вернулся из Кесвика. Констебль Уорд, спрыгнув на землю, доложил:

– Я выполнил только половину вашей просьбы. Остальное сержант Гибсон обещал прислать через день-другой.

Он протянул Ратлиджу запечатанный конверт. Ратлидж вскрыл его по пути в гостиную. При свете лампы он прочел письмо, снова сложил его и погрузился в глубокие раздумья.

– Если я вам больше не нужен… – Констебль Уорд деликатно кашлянул.

– Нет, – ответил Ратлидж, поворачиваясь к нему. – Все хорошо. Ступайте домой. Ответ я напишу утром.

Когда констебль ушел, Ратлидж снова перечел письмо. Особое его внимание привлек один абзац:

«Я поговорил с командиром Джералда Элкотта. По его словам, три года назад Элкотт давал в военно-полевом суде показания против одного рядового, которого обвиняли в том, что он тяжело ранил своего сержанта во время атаки немцев. Элкотт считал, что обвиняемый, рядовой Бертрам Тейлор, стрелял нарочно, потому что за несколько часов до того сержант поссорился с ним из-за женщины. Когда рядовому Тейлору вынесли приговор, он назвал Элкотта лжецом и угрожал ему. Две недели назад Тейлора перевели в госпиталь, заподозрив сердечный приступ. Ему удалось одолеть охранника и сбежать. С тех пор его никто не видел. Никто не счел нужным предупредить лейтенанта Элкотта…»

Далее следовало краткое описание примет сбежавшего узника.

«Все-таки чужак! – воскликнул Хэмиш. – То-то обрадуется инспектор Грили!»

Глава 23

Ночью Мэгги услышала, как мальчик плачет. Она вылезла из кровати и тихо прошлепала босыми ступнями по холодному полу к двери его комнаты. Плач прекратился.

Она налила себе воды и выпустила Сибил на темный двор. Собака глухо заворчала. Но мимо просто пробегала лиса, ее длинный хвост отчетливо виднелся в лунном свете. Мэгги слышала, как беспокойно двигаются овцы в загоне, но лисице было не добраться до них. Куда больше ее беспокоил волк, и не четырехлапый, а двуногий. Волк, который охотится за ее ягненком.

Топор по-прежнему стоял у двери, под рукой.

Сибил скоро вернулась, и Мэгги заперла за ней дверь на засов.

Улегшись в остывшую постель, она прислушалась. В соседней комнате было тихо. Либо мальчик выплакался и заснул, либо услышал, как она ходит, и уткнулся головой в подушку. Минут через пять она услышала, как Сибил легонько скребется в дверь соседней комнаты. Дверь тихо отворилась; Сибил заклацала когтями по полу. Потом она запрыгнула на кровать, в которой раньше спал отец Мэгги.

Улыбнувшись, Мэгги подоткнула одеяло и закрыла глаза.

Когда Ратлидж на следующее утро передал инспектору Грили сообщение из Лондона, тот сразу же распорядился размножить приметы рядового Тейлора и попросил сержанта Миллера раздать их всем жителям Эрскдейла.

– Я лично объеду окрестные фермы и оповещу хозяев, – добавил Грили. – Правда, мы еще раньше расспрашивали, не видели ли здесь чужаков. Никто никого не видел. Искать у нас Тейлора глупо. Если у него осталась хоть капля разума, он давно уже вернулся в Лондон. Там легче затеряться.

Ратлидж вспомнил слова миссис Петерсон с фермы «Южная»: «Ну, если чужак и замышлял недоброе, вряд ли он стал бы привлекать к себе внимание».

– Да, найти его будет непросто, – согласился он.

– А все-таки я куда больше обрадуюсь, если убийцей окажется именно Тейлор, а не другие наши подозреваемые, – сказал Грили. – Как-то не верится, чтобы десятилетний мальчик мог перестрелять всех своих близких. Да и Пол Элкотт тоже… По-моему, ему бы духу не хватило на такое зверство. Про мисс Аштон не знаю, что и думать, для меня она темная лошадка. Но трудно представить себе женщину, способную убить малых детей, тем более родных племянников. Что еще удалось выяснить вашему сержанту?

– Ради переезда в Карлайл Джанет Аштон пришлось оставить работу в Лондоне – очень хорошее место. Свое решение она объяснила необходимостью заботиться о сестре; она говорила, что сестре нездоровится.

– Ни разу не слыхал, чтобы Грейс Элкотт болела! Если не считать беременности, конечно. Продолжайте.

– О Хью Робинсоне известно очень мало. Он был в плену, после возвращения домой долго лечил спину. После того как его демобилизовали, вернулся на прежнее место – он служит счетоводом в одной фирме в Гэмпшире.

– Как будто ничего подозрительного. – Грили откинулся на спинку стула.

– Про Пола Элкотта никаких сведений не нашлось.

– Что неудивительно. Он ведь всю жизнь прожил здесь, в Уэстморленде.

В списке Ратлиджа имелось еще одно имя, но Грили он об этом пока не сказал.

Весть о Тейлоре добралась до гостиницы раньше Ратлиджа. Когда он пришел, Джанет Аштон пожелала узнать, правда ли, что полиция нашла убийцу.

– Ни единому слову не верю! – заявила она. – Джералд ни разу не говорил мне о человеке, которого вы разыскиваете. Да и Грейс обязательно сказала бы мне о нем, если бы муж с ней поделился!

– Видимо, в то время, когда вы познакомились с Джералдом Элкоттом, он как раз давал показания в суде. Улик для того, чтобы Тейлора повесили, оказалось недостаточно, и его осудили за менее тяжкое преступление и посадили в тюрьму, – ответил Ратлидж. – Да, он угрожал Элкотту, но в силу своего положения никак не мог выполнить свои угрозы. Думаю, Элкотту неприятно было вспоминать об этой истории.

Джанет покачала головой:

– Вы не знали Джералда! Он был не из тех, кто не обращает внимания на опасность!

– Власти не известили его, что Тейлор сбежал, и тревожиться Элкотту было не о чем.

– Что ж, радуйтесь! Дело раскрыто. Нас отпустят по домам. Как только Тейлора найдут, ему предъявят обвинения в убийстве моей сестры, а вы укатите в Дербишир, или куда там еще вас пошлет Скотленд-Ярд, и забудете обо всем! И будете радоваться еще одной победе в своем послужном списке.

– Вы никуда не поедете до тех пор, пока я не скажу, что вам можно уезжать, – сурово ответил Ратлидж, чувствуя, как постепенно закипает. – Возможно, убийца – действительно Тейлор. Но до тех пор, пока мне не удастся убедиться в этом окончательно, следствие не закрыто!

Он круто развернулся и зашагал на кухню. Услышав его шаги, Элизабет Фрейзер подняла голову. Заметив, в каком он настроении, она спросила:

– Вам чем-нибудь помочь?

– Какое-то время меня не будет, – ответил Ратлидж. – Если меня спросят, отвечайте, что я постараюсь вернуться как можно скорее.

Он крутил заводную рукоятку, когда из-за угла дома вышел Камминс. Мотор завелся, Ратлидж распахнул водительскую дверцу, и в этот момент Камминс окликнул его:

– Инспектор, я хочу поговорить с вами!

– Дело не может подождать до тех пор, пока я вернусь?

– Не знаю. – Камминс был явно взволнован. – Хочу спросить вас о сведениях, которые вы получили из Лондона.

– Значит, это может подождать.

Ратлидж развернул автомобиль к дороге. Снег подтаял, машину подбрасывало на колдобинах, из-под колес фонтаном летели брызги. До фермы Мэгги Ингерсон он добрался очень быстро. Но дорожка, ведущая к дому, была по-прежнему завалена нерасчищенным снегом, и колеса то и дело вязли на длинном подъеме. Он выругался.

Мэгги вышла на крыльцо еще до того, как он заглушил мотор. Она стояла молча, ожидая, что он заговорит первым.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал Ратлидж. – В прошлый мой приезд вы говорили, что вы одна из немногих, кто может найти тропу, ведущую через горы к дороге на побережье.

– Я говорила, что, наверное, отыщу ее в хорошую погоду, – уточнила Мэгги.

– Тогда может быть уже поздно. Я хочу своими глазами проверить, не выходил ли кто-нибудь той тропой из долины.

– И как мне прикажете тащиться в горы – с моей-то ногой! Я с трудом добираюсь до верхней овчарни и к тому времени вся выдыхаюсь и нога болит. Вам от моей помощи лучше не будет, зато мне будет хуже.

– Возможно ли, чтобы кто-то проник в Эрскдейл с той стороны?

– По той тропе уже много лет никто не ходит! Посторонним вообще невдомек, что в горах есть такая тропа. И вряд ли кто-то нашел бы ее в метель!

Хэмиш сказал: «Она права. Это невозможно».

– Все возможно! – ответил Ратлидж вслух, забыв об осторожности.

«А ты пораскинь мозгами!» – посоветовал Хэмиш.

Но Мэгги приняла его замечание как должное.

– Совершенно верно, все возможно. В наши дни человек даже летать умеет, верно? Правда, я-то вряд ли когда-нибудь полечу. А сейчас вечереет. Даже если и найдете старую скотопрогонную тропу, вы не разглядите на ней никаких следов. Снег всю неделю таял. Что за сумасбродная затея!

– Может, кто-нибудь другой отведет меня туда?

– Покойный Джералд Элкотт знал, где проходит тропа. Пожалуй, Дрю Тейлор тоже о ней знает.

– Тейлор? – насторожился Ратлидж. – Фамилия Дрю – Тейлор?!

– Ну да. Вы что же, знакомы с ним?

– Он водил меня на гору за гостиницей. Мне хотелось сверху взглянуть на Эрскдейл.

– Вот его и спросите. А от меня вам никакого толку. У меня суп на плите, он выкипит, если я его не помешаю. – Мэгги развернулась, вошла в дом и плотно закрыла за собой дверь.

Ратлидж выругался.

«Тейлор – распространенная фамилия», – заметил Хэмиш.

Ратлидж вставил рукоятку и стал осторожно заводить мотор. Его внимание привлекли следы во дворе. Отпечатки резиновых сапог вели к овечьему загону за сараем. На снежной целине следы наверняка будут заметны…

Он покатил к дороге быстрее, чем диктовали соображения безопасности, – ему не терпелось вернуться в Эрскдейл.

Дрю Тейлор жил на окраине городка, за церковью. Его низкий каменный дом как будто врос в землю. Адрес Тейлора Ратлидж узнал у Элизабет Фрейзер, заодно он спросил, воевали ли его сыновья. Элизабет покачала головой:

– Дрю не женат. Не семейный он человек. Ему бы смотрителем маяка работать! Предпочитает жить сам по себе.

Стучась в дверь, Ратлидж осматривал боковой садик. Красивый, ухоженный. Сухие листья убраны, кусты аккуратно обрезаны, розы, растущие в самом солнечном углу, укрыты от мороза. За домом виднелись хлев и сарай. Чуть выше, на склоне холма, паслись овцы.

Дрю смерил Ратлиджа удивленным взглядом.

– Мне нужны сведения, – пояснил полицейский.

Тейлор молча ждал.

– Я только что побеседовал с Мэгги Ингерсон. Она считает, что вы, возможно, сумеете отыскать старую скотопрогонную дорогу, которая ведет через горы к побережью.

– Ее еще во времена моего деда завалило камнями, – ответил Дрю.

– Ну да, понимаю. Овцы по ней не пройдут. А если один человек? Мог ли он перебраться через завал и спуститься на ту сторону?

– Вы с какой целью интересуетесь?

– Мне важно убедиться, что никакой чужак не проник в долину и не выбрался из нее по этой дороге. Незаметно для местных жителей.

Дрю нахмурился:

– Сейчас уже поздно искать следы! Снег давным-давно засыпал их. Как и следы мальчика. И потом, чужаку надо было знать, где тропа начинается и заканчивается, верно? Даже если он случайно и наткнулся на нее, он ведь не знал, куда она ведет! Опасно идти по незнакомой дороге, особенно зимой.

– И все-таки такое возможно. Допустим, вы собираетесь незаметно пробраться в Эрскдейл, так сказать, черным ходом. И кто-то подсказал вам, как это сделать.

– Совершенно верно, все возможно, – проворчал Дрю, сам того не зная, повторив слова Мэгги Ингерсон. – Но маловероятно! Тут уж как повезет.

– Прошу вас, покажите мне старую тропу!

Дрю пожал плечами:

– Что ж, ладно, покажу. Только пальто надену. – Он захлопнул дверь перед самым носом Ратлиджа. Его не было минут пять. Когда он снова вышел на крыльцо, на нем были теплые сапоги, шарф и толстое пальто.

Ратлидж ожидал, что они направятся назад, к ферме Мэгги Ингерсон, но Дрю Тейлор велел ему ехать к ферме Элкоттов. Там они увидели, что во дворе стоит возок Пола Элкотта. Дрю велел Ратлиджу ехать дальше, к загону для стрижки овец. За загоном они вышли из машины.

Дрю пошел первым, он уверенно взбирался в гору по невидимой для Ратлиджа тропе. До них здесь прошел поисковый отряд – наверное, именно отсюда начались поиски мальчика. Но через час-полтора Тейлор свернул в сторону. В одном месте, когда они остановились на высоком выступе, Ратлидж спросил:

– Ваши родные воевали?

Дрю Тейлор покосился на него:

– В наших краях я последний ношу такую фамилию. А что?

– Во время войны во взводе Джералда Элкотта был солдат по фамилии Тейлор. Он вам, случайно, не родственник?

– Вот и Джералд меня о том же спросил, когда вернулся домой. – Дрю снова начал подниматься. – Но такая фамилия встречается часто.

Еще через час они поднялись наверх и зашагали по гребню горы. Чуть ниже и южнее начинался следующий хребет. Он спускался к востоку, в сторону побережья.

– В ясный день отсюда видно море, – сказал Дрю Тейлор. – Тропа, которую вы ищете, начинается там, где горы ниже и склоны более пологие. Раньше там перегоняли овец. Если ехать от фермы Ингерсонов, за овцами мог проскакать и верховой на лошади. Но чаще погонщики шли пешком, им помогали собаки.

– Я все думаю, мог ли человек перебраться через завал на ту сторону?

– Повторяю, тут уж как повезет. Да в метель, да ночью… – Дрю с сомнением покачал головой. – Лично я бы и пробовать не стал.

– Но ведь раньше к озеру Уэстуотер возили экскурсантов!

– Там дорога полегче. К нам в Эрскдейл так не попасть, если только не ехать через Баттермир. Да и не на что в Эрскдейле особенно смотреть.

– А в том месте что – видите, где крыша просела?

– Пастушья хижина. Мой дед говорил, что здесь когда-то проходил Уильям Вордсворт и назвал здешний вид сносным. Не знаю, правда это или нет.

– А место завала?

– До него можно добраться отсюда. – Дрю показал пальцем.

Ратлидж посмотрел в ту сторону, куда указывал Дрю. Еще час, а то и больше – в лучшем случае. И, что еще важнее, как может человек, не зная местности, добраться оттуда до близлежащей фермы? К Элкоттам… Петерсонам… Ингерсонам… Если и доберется, то лишь при большом везении и с помощью Божьей.

От крутого подъема устали ноги. Тяжело брести по глубокому снегу. Зато заблудиться в горах легче легкого.

Но что, если незваный гость пришел днем и остановился в пастушьей хижине, из которой любовался здешними видами Вордсворт? Возможно, он оставил там свои пожитки и дождался темноты. Кто мог его увидеть, кроме пролетающего мимо ворона? Метель, застигшая его в пути, подкрепила уверенность в том, что его никто не заметит. Потом убийца сделал свое черное дело, перебрался через завал и немного подождал, пока ветер уляжется…

Хэмиш сказал: «На такое мог пойти только человек, который всей душой жаждал мести».

Солнце двигалось быстрее, чем шагали они. Но Ратлидж сказал Тейлору:

– Я хочу увидеть камнепад. Не перебирался ли на ту сторону какой-нибудь поисковый отряд?

– А зачем? Парнишка-то вряд ли перебрался бы на ту сторону! – Дрю шагал не останавливаясь, он вспахивал снежную целину уверенно и решительно, словно овца. Спустя какое-то время он показал место, где вороны расклевывали труп чайки, занесенной в глубь материка порывами ветра.

«Такая же судьба постигла и паренька, – заметил Хэмиш. – Если, конечно, он забрел так далеко».

Стараясь не поддаваться унынию, Ратлидж шагал, не отставая ни на шаг от Тейлора. Тот как будто не ведал усталости, ноги его уверенно обходили камни, расщелины и осыпи, которые Ратлидж не замечал.

Наконец они добрались до завала, отгородившего Эрскдейл от моря. Насколько мог судить Ратлидж, камнепад засыпал тропу на расстоянии футов пятьдесят. Из снега торчали зазубренные края валунов; коснувшись рукой верхних камней, он понял, что они шатаются. Это были ловушки для беспечных альпинистов. Но при свете и располагая крепкими нервами перебраться через камнепад можно. Безусловно!

И овцы не глупые животные, как кто-то уже сказал ему раньше. Ни баран-вожак, ни овчарка не станут рисковать и гнать отару в такое место, где все непременно застрянут. А чтобы проделать хотя бы узкий проход между обломками, понадобится уйма времени – на раскопки уйдет не одна неделя.

Ратлидж посмотрел направо, налево и решительно полез наверх.

– Эй! – воскликнул Дрю Тейлор, но тут же замолчал.

Ратлидж карабкался все выше. Поскользнувшись, он упал, ударился коленом, но встал и полез дальше. Он молод и крепок. Правда, под снегом не видно, за что можно ухватиться руками. Неожиданно камни у него под ногами зашатались, он потерял равновесие и снова упал.

Некоторое время он лежал, прислушиваясь к себе. Дрю поспешил к нему, но Ратлидж отмахнулся. При падении он оцарапал щеку, ударился лодыжкой. Очень болел локоть. Но вскоре он убедился, что ничего не сломал, и осторожно поднялся. Его проводник неодобрительно покачал головой:

– Глупость какая! Вот сломали бы ногу, и кто бы вытаскивал вас отсюда? Того и гляди стемнеет!

Ратлидж похлопал в ладоши, очистил от снега перчатки, отряхнул пальто и брюки. Шапка слетела с головы при падении, он ее подобрал. Ладонь правой руки ожгло; сняв перчатку, он увидел на ладони несколько точек в форме полумесяца, из них шла кровь.

– Какого… – удивился Ратлидж, доставая платок. Пораниться так о камень невозможно…

Обернувшись к тому месту, где упал, Ратлидж прикинул, в каком положении была его рука. По наитию он полез наверх там, где камни пониже. Вполне логично. Подумав, он начал раскапывать снег в том месте, куда приземлился. Дрю присел на корточки и наблюдал за ним. Лишь через несколько минут он нашел то, на что наткнулся ладонью, что прокололо кожу в пяти местах.

Ратлидж поднял находку повыше и показал Дрю оторванный каблук от мужского ботинка с торчащими из него гвоздями. Он перевернул его и приложил гвозди к ранкам на ладони.

– Значит, кто-то все же перебрался через завал. Или пытался перебраться. Но вот когда?

– По-моему, прошлым летом. К нам часто приезжают студенты из Кембриджа. Денег у них немного, а здравого смысла – и того меньше. Один ухитрился сломать лодыжку, и пришлось вытаскивать его с самого Нароста. Счастье еще, что он не свернул себе шею!

К тому времени, когда Ратлидж вернулся в гостиницу, взошла луна. Ее холодный, серебристый свет падал на горы, кажущиеся черными тенями на фоне неба. Было очень поздно.

У него болели все кости. Ему хотелось одного – лечь в постель и хорошенько выспаться. Ладонь в местах проколов жгло до сих пор. Два гвоздя впились глубже, чем остальные. Из-за ранок ему нелегко было завести машину, когда они добрались до фермы Элкоттов. Дрю Тейлору не терпелось вернуться домой. Он словно боялся, что призраки мертвых выпрыгнут из кухонной двери в окровавленных саванах.

Они уже не увидели во дворе возка Пола Элкотта, и свет в доме не горел. В окна второго этажа светила луна, и казалось, что в спальнях горят яркие лампы.

Наверху, на склоне горы, что-то двигалось. Это цепочка овец медленно перебиралась к месту ночлега в небольшой лощине. В тишине Дрю Тейлор вдруг заметил:

– Должно быть, в ту ночь он… убийца… стоял где-то здесь, где сейчас мы! Он увидел, что на кухне горит свет, и знал, где искать Элкоттов. А может, он отсиживался в хлеву и дожидался, пока вся семья соберется в одном месте. Как по-вашему, о чем он думал?

Неожиданный вопрос со стороны человека, который обычно помалкивал, требовал ответа. Ратлидж окинул взглядом двор, хозяйственные постройки, крышу дома, тень горы, нависшей над фермой.

– Наверное, строил планы… прикидывал. Он ведь не знал, как все обернется.

– Нет. Мне кажется, он жаждал убийства. Им двигало желание такое сильное, что его можно было попробовать на вкус.

И Дрю Тейлор, не глядя на Ратлиджа, сел в машину.